Адольф Гитлер "Я снова надел свой военный мундир" (ИСТОРИЯ)

Тихомиров А.В., Library.BY

I. Путь к войне (1933 - 1939 гг.)

ВЫСТУПЛЕНИЕ ГИТЛЕРА НА ПЕРВОЙ ВСТРЕЧЕ С ВЫСШИМ ГЕНЕРАЛИТЕТОМ РЕЙХСВЕРА У ГЕНЕРАЛА ГАММЕРШТЕЙН-ЭКВОРДА

3 февраля 1933 г.

Цель всей политики одна: восстановление политической силы. На это должно быть нацелено все государственное руководство (все его ветви).
1. Внутри страны. Полный поворот в современных внутриполитических условиях жизни в Германии. Покончить с терпимым отношением к любому мировоззрению, противоречащему этой цели (пацифизм!). Кто не дает себя переубедить, того надо согнуть. Истребить марксизм, вырвав его с корнем. Нацелить молодежь и весь народ на то, что спасти нас может только борьба; перед этой мыслью должно отойти на задний план все остальное. (Осуществлено в насчитывающем 6 миллионов человек нацистском движении. Оно будет расти.) Закалить молодежь и всеми средствами укрепить ее волю к борьбе. Смертная казнь за измену государству и народу. Строжайшее авторитарное руководство государством. Ликвидировать демократию, эту раковую опухоль!
2. Вне страны. Борьба против Версаля. Равноправие в Женеве; но оно бесцельно, если в народе не воспитывается воля к борьбе. Забота о союзниках.
3. Хозяйство. Надо спасти крестьянина! Переселенческая политика! Увеличение экспорта в будущем бесполезно. Способность мира потреблять экспортируемую нами продукцию ограниченна, повсюду перепроизводство. Переселение — единственная возможность частично снова сократить армию безработных. Но это требует времени, а радикального изменения ожидать не приходится, так как жизненное пространство для немецкого народа слишком мало.
4. Создание вооруженных сил — важнейшая предпосылка для достижения поставленной цели: восстановления политической силы. Должна быть снова введена всеобщая воинская повинность. Но прежде государственное руководство должно позаботиться о том, чтобы военнообязанные до вступления в вооруженные силы уже не были отравлены пацифизмом, марксизмом, большевизмом или же не подпадали под действие этого яда после прохождения военной службы.
Как должна быть использована политическая сила, если она будет приобретена? Пока еще сказать нельзя. Возможно — для обретения силой новых возможностей экспорта; возможно — и это, пожалуй, лучше — для завоевания нового жизненного пространства на Востоке и его беспощадной германизации. Верно только одно: нынешние экономические условия могут быть изменены лишь при наличии политической силы и путем борьбы. Все, что может делаться сейчас (переселение),— паллиативные меры.
Вооруженные силы — наиважнейший и самый социалистический институт государства. Они должны оставаться вне политики и быть надпартийными. Борьба внутри страны — не их дело, a дело национал-социалистских организаций. В отличие от Италии никакого слияния армии с СА не предусматривается. Самое опасное время — период построения вермахта. Тут-то и станет видно, есть ли во Франции государственные деятели; если да, то они не дадут нам времени, а нападут на нас, предположительно вместе со своими восточными сателлитами.

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.73–74.

ЗАПИСЬ СОВЕЩАНИЯ В ИМПЕРСКОЙ КАНЦЕЛЯРИИ 5 НОЯБРЯ 1937 Г.

Присутствуют:
фюрер и рейхсканцлер,
имперский военный министр генерал-фельдмаршал фон Бломберг,
[главнокомандующий сухопутными войсками] генерал-полковник барон фон Фрич, главнокомандующий военно-морским флотом генерал-адмирал д-р П.С. Редер, главнокомандующий люфтваффе генерал-полковник Геринг,
министр иностранных дел барон фон Нейрат,
полковник Хоссбах.

Во вступительном слове фюрер констатировал: предмет сегодняшнего совещания имеет такое значение, что для его обсуждения в других государствах потребовался бы созыв всего кабинета в полном составе. Но именно в связи с этим он воздержался от обсуждения данного предмета в более широком кругу правительственного кабинета. Его последующие высказывания — результат глубоких размышлений и опыта четырех с половиной лет пребывания на посту главы правительства. Он хочет изложить присутствующим господам свои основополагающие мысли относительно возможного хода развития и необходимых шагов, вытекающих из нашего внешнеполитического положения. При этом в интересах нацеленной на долгосрочную перспективу германской политики эти высказывания надо считать своего рода завещанием фюрера на случай его кончины.
Затем фюрер сказал следующее.
Цель германской политики — обеспечение и сохранение народной массы и ее увеличение. Таким образом, речь идет о проблеме жизненного пространства.
Германская народная масса составляет более 85 миллионов человек; по своей численности и компактности района проживания в Европе она представляет собой настолько сплоченное расовое ядро, какого нет ни в одной другой стране, и это дает ей право претендовать на гораздо большее, чем у других народов, жизненное пространство. И если в области жизненного пространства не происходит никакого соответствующего германскому расовому ядру политического изменения, то это — результат многовекового исторического развития; если таковое политическое состояние будет продолжаться и впредь, это означает величайшую опасность для германства, достигшего нынешней высоты. Сдерживать сокращение численности немцев в Австрии и Чехословакии возможно в столь же малой мере, как и сохранять нынешний уровень ее в самой Германии, Вместо увеличения численности населения наступает стерилизация, которая через ряд лет должна привести к напряженности социального характера, ибо политические и мировоззренческие идеи остаются прочными только тогда, когда они в состоянии служить основой для осуществления реальных жизненных притязаний народа. Поэтому германское будущее обусловливается исключительно решением вопроса о недостаточности нынешнего жизненного пространства, а такое решение по своему характеру могло бы быть найдено только в обозримый, охватывающий примерно одно — три поколения период.
Прежде чем перейти к вопросу о преодолении нехватки пространства, надо обдумать, на каком пути сулящее счастливое будущее решение этого вопроса является достижимым — автаркии или же растущего участия в мировом хозяйстве.
Автаркия:
Ее осуществление возможно лишь при сильном национал-социалистском государственном руководстве, которое служит для нее предпосылкой.
А. В сырьевой области — лишь ограниченная, а не тотальная автаркия. [...]
Б. В области продовольствия на вопрос об автаркии следует ответить категорическим «нет».
Наряду с общим повышением жизненного уровня в сравнении с тем, что было 30—40 лет назад, наблюдается одновременное повышение спроса, а также собственного потребления самими производителями, крестьянами. Доходы от роста сельскохозяйственного производства уходят на покрытие роста потребления, а потому они не означают абсолютного роста производства. Дальнейшее повышение производства путем более интенсивного использования земель, которое в результате применения искусственных удобрений уже вызвало признаки их истощения, едва ли еще возможно, а потому ясно, что даже при наивысшем росте производства без участия в мировом рынке нам не обойтись. Немалые расходы валюты на обеспечение продовольственного снабжения даже при хороших урожаях при неурожае принимают катастрофические размеры. Возможность катастрофы возрастает в той мере, с какой растет население, причем превышение рождаемости над смертностью на 560 000 человек в год ведет к увеличению потребления хлеба, так как ребенок съедает больше, чем взрослый.
Постоянное противодействие продовольственным трудностям посредством снижения жизненного уровня и рационализации в целой части света с примерно одинаковым жизненным стандартом невозможно. После того как ликвидация безработицы привела в действие полную покупательную способность населения, стали возможны лишь небольшие коррективы нашего сельскохозяйственного производства, но отнюдь не фактические изменения основ продовольственного обеспечения. Таким образом, как от автаркии в области продовольствия, так и от тотальности приходится отказаться.
Участие в мировом хозяйстве:
Здесь имеются такие границы, снять которые мы не в состоянии. Фундаментальному укреплению германского положения противодействовали конъюнктурные колебания. Торговые договора не содержат никакой гарантии их практического осуществления, В особенности следует принципиально осмыслить то обстоятельство, что со времени [первой] мировой войны индустриализация шла особенно быстро в странах, являвшихся прежде экспортерами продовольствия. Мы жили в век экономических империй, в котором жажда колоний снова приблизилась к своему первоначальному состоянию. У Японии и Италии в основе их конфликтов лежали экономические мотивы, точно так же как и для Германии побудительным мотивом стала хозяйственная нужда. Для стран, находящихся вне крупной экономической сферы, возможность экономической экспансии особенно затруднена.
Вызванный конъюнктурой в области вооружения подъем мирового хозяйства никогда не мог служить основой экономического урегулирования на длительный срок, как бы этот подъем ни противодействовал исходящему от большевизма разрушению этого хозяйства. Те государства, которые строят свое существование на внешней торговле, тем самым демонстрируют свою явную слабость в военном отношении. Поскольку наша внешняя торговля идет по тем морским путям, на которых господствует Англия, она в большей мере является вопросом безопасности для наших транспортов, чем вопросом валюты, откуда вытекает значительная слабость нашего продовольственного положения в случае войны.
Единственной, кажущейся нам даже фантастической помощью здесь явилось бы приобретение большего жизненного пространства — стремление, которое во все времена было причиной образования государств и переселения народов. То, что это стремление не вызывает никакого интереса в Женеве и у насытившихся государств, вполне объяснимо.
Если на первом плане стоит обеспечение нашего продовольственного положения, то необходимое для этого жизненное пространство следует искать только в Европе, а не исходя из либерально-капиталистических взглядов в эксплуатации колоний. Речь идет о приобретении не людских ресурсов, а полезного в сельскохозяйственном отношении пространства. Владение источниками сырья тоже гораздо целесообразнее, если они непосредственно примыкают к рейху в Европе и их не приходится искать где-то за океанами, причем воздействие этого скажется через одно или два поколения. Что же потребуется сверх того в более поздние времена, пусть решают последующие поколения. Развитие огромного мирового организма идет медленно.
Что же касается немецкого народа, то он, имея свое сильное расовое ядро, находит наиболее благоприятные предпосылки для этого на Европейском континенте. То, что любое расширение пространства может быть достигнуто только сломом сопротивления и с риском, доказано историей всех времен; достаточно назвать всемирную Римскую империю, Британскую империю. Неизбежны и неудачи. Ни сегодня, ни завтра бесхозного пространства нет и не будет, нападающий всегда столкнется с его владельцем.
Для Германии вопрос стоит так: где наибольший выигрыш при минимальной затрате сил?
Германской политике в своих расчетах приходится иметь дело с двумя ненавистными противниками: Англией и Францией, ибо могучий германский колосс в центре Европы для них — бельмо на глазу. При этом оба государства отвергают дальнейшее усиление Германии как в Европе, так и в заморских областях, и, поступая так, они могут опереться на согласие всех партий. В создании германских заморских воеьных баз оба государства видят угрозу своим морским коммуникациям, опасность обеспечения германской торговли и как следствие — усиление позиций Германии в Европе.
Англия не смогла бы уступить нам из своих колониальных владений никаких территорий ввиду сопротивления доминионов. После потери Англией престижа в результате захвата Италией Абиссинии на возвращение нам Восточной Африки рассчитывать не приходится. Благожелательное отношение Англии к нашим интересам могло бы в лучшем случае выразиться в удовлетворении наших колониальных желаний за счет не находящихся в настоящее время в английском владении территорий, например Анголы. В таком же духе смогла бы пойти навстречу нам и Франция. Серьезная дискуссия по вопросу о возвращении нам колоний могла бы возникнуть только в тот момент, когда Англия окажется в затруднительном положении, а германский рейх будет сильным и вооруженным.
Точку зрения, будто [Британская] империя несокрушима, фюрер не разделяет. Сопротивление, оказываемое империи, гораздо меньше в захваченных странах, чем среди конкурентов. Британскую империю нельзя сравнивать по своей прочности с Римской империей, которой со времен Пунических войн не противостоял ни один противник большей военно-политической мощи. Древний Рим пал под натиском германцев только при расслабляющем влиянии христианства и ввиду возникающих у любого государства явлений старения.
Наряду с [Британской] империей уже сейчас существует ряд превосходящих ее по силе государств. Английская метрополия может защитить свои колониальные владения только в союзе с другими государствами, но никак не одними собственными силами. Как могла бы Англия одна защитить, к примеру, Канаду от нападения Америки или отстоять свои интересы в Восточной Азии в случае нападения Японии? Изображение английской короны носителем сплоченности империи — уже само по себе признак того, что эту мировую империю средствами политической силы на долгий срок сохранить больше нельзя. Важное значение в данном отношении имеют такие доводы:
а) Стремление Ирландии к независимости.
б) Кампания за конституцию в Индии, где Англия своими полумерами открыла возможность использовать против нее в качестве средства борьбы невыполнение данных ею конституционно-правовых обещаний.
в) Ослабление Японией английской позиции в Восточной Азии.
г) Противоречия в Средиземном море с Италией, которая, ссылаясь на свою историю, действуя по необходимости и руководимая гением, вынуждена расширять свою позицию силы и благодаря этому во всевозрастающей мере выступать против английских интересов. Исход абиссинской войны — потеря Англией своего престижа, и эту потерю Италия, подогревая мусульманские страны, стремится усилить.
Подводя итог, следует констатировать: несмотря на всю свою идейную силу, империя с точки зрения политической власти в перспективе не в состоянии удерживаться 45 миллионами англичан. Соотношение численности населения империи и ее метрополии равно 9:1. Это служит нам предостережением — при расширении нашего жизненного пространства не слишком занижать служащую его платформой численность собственного населения.
Положение Франции более благоприятно, чем Англии. Французская империя территориально расположена лучше английской, жители ее колониальных владений обеспечивают ей рост военного потенциала. Но Францию ждут внутриполитические трудности. В жизни народов парламентская форма правления по времени своего существования занимает примерно 10%, авторитарная — примерно 90%. Тем не менее сегодня в наших политических расчетах мы должны считать факторами силы следующие государства: Англию, Францию, Россию и граничащие с ними более мелкие государства.
Для решения германского вопроса может быть только один путь — это путь насилия, а он никогда не бывает без риска. Борьба Фридриха Великого за Силезию и войны Бисмарка против Австрии и Франции были сопряжены с неслыханным риском, но быстрота прусских действий в 1870 г. удержала Австрию от вступления в [франко-прусскую] войну. Если во главу угла поставить решение применить силу, идя при этом на риск, остается еще дать ответ на вопрос: когда и как?
Здесь можно различать три варианта.
Вариант 1: время — 1943—1945 гг.
По истечении этого времени можно ожидать изменений только к нашей невыгоде.
Вооружение армии, военно-морского флота и люфтваффе, а также формирование офицерского корпуса к этому времени будут почти завершенными, материальное оснащение и вооружение — современными, при дальнейшем же выжидании возникает опасность его устарения. Особенно трудно сохранить в тайне «оружие особого назначения», это удается не всегда. Создание резервов ограничивается текущими контингентами рекрутов, а пополнения из числа необученных старших возрастов в нашем распоряжении в этом случае уже не имеется.
В сравнении с проведенным до того вооружением окружающего мира мы начинаем относительно уступать в силе. Если мы не начнем действовать до 1943—1945 гг., то ввиду нехватки резервов каждый год может принести продовольственный кризис, для преодоления которого мы достаточным количеством валюты не располагаем. В этом будет усматриваться «слабость» режима. К тому же весь мир ожидает нашего удара и с каждым годом усиливает свои контрмеры. Если окружающий мир обложит нас со всех сторон, мы окажемся вынужденными перейти в наступление. Как на самом деле сложится положение в 1943—1945 гг., сейчас не знает никто. Уверенно можно сказать лишь одно: дольше мы ждать не можем!
С одной стороны, огромный вермахт при необходимости его содержать, старение [нацистского] движения и его фюреров, с другой — перспектива снижения жизненного уровня и падения рождаемости не оставляет ничего иного, кроме необходимости действовать. Если фюреру суждено дожить до того времени, то его не подлежащее никакому изменению решение таково: не позднее 1943—1945 гг. решить вопрос о германском жизненном пространстве. Необходимость действовать ранее 1943 — 1945 гг. может рассматриваться в случаях вариантов 2 и 3.
Вариант 2.
Если социальная напряженность во Франции превратится в такой внутриполитический кризис, что в его результате французская армия окажется втянутой в него и будет отстранена от военного применения против Германии, может наступить момент для действий против Чехии.
Вариант 3.
Если Франция окажется настолько связанной войной с каким-либо другим государством, что не сможет выступить против Германии.
Для улучшения нашего военно-политического положения в любом случае военных действий целью №1 для нас является одновременный разгром Чехии и Австрии, чтобы исключить угрозу с флангов при вероятном наступлении на запад. При конфликте с Францией не следует рассчитывать, что Чехия объявит нам войну в тот же самый день, что и та. Если же мы проявим слабость, желание Чехии участвовать в войне возрастет, причем ее вступление ознаменуется нападением на Силезию, на север или на запад.
Если Чехия будет разгромлена и мы получим общую границу с Венгрией, можно скорее рассчитывать на нейтральную позицию Польши в германо-французском конфликте. Наши соглашения с Польшей действуют только до тех пор, пока сила Германии непоколебима. При наших неудачах следует считаться с возможностью наступления Польши на Восточную Пруссию, а, вероятно, также на Померанию и Силезию.
Предполагая такое развитие ситуации, которое привело бы с нашей стороны к планомерному продвижению в 1943—1945 гг., надлежит следующим образом предположительно оценить поведение Франции, Англии, Италии, Польши и России.
Фюрер полагает, что с большой вероятностью можно утверждать: Англия, а предположительно также и Франция уже потихоньку списали Чехию со счетов и удовольствуются тем, что этот вопрос однажды будет решен Германией. Трудности [Британской] империи и перспектива снова впутаться в затяжную европейскую войну являются определяющими для неучастия Англии в войне против Германии. Английская позиция, конечно, не может не оказать влияния на Францию. Выступление Франции без английской поддержки в предвидении того, что ее наступление остановится перед нашими укреплениями на Западе, маловероятно. Без поддержки Англии нечего бояться и прохода французских войск через Бельгию и Голландию, который и при конфликте с Францией не должен рассматриваться нами, так как он в любом случае вызвал бы враждебность со стороны Англии. Естественно, что отсечение войск противника на Западе во время нашего наступления на Чехию и Австрию в любом случае необходимо. Здесь следует учесть, что оборонительные меры Чехии с каждым годом усиливаются и что в австрийской армии происходит консолидация внутренних ценностей.
Поскольку плотность населения в Чехии сейчас нельзя считать небольшой, включение ее и Австрии в состав Германии означало бы приобретение продовольствия для 5—6 миллионов человек, если принять за основу, что придется насильственно эвакуировать из Чехии 2, а из Австрии — 1 миллион человек. Присоединение обоих государств к Германии означает значительное военно-политическое облегчение ввиду установления более короткой, улучшенной линии границ, высвобождение войск для других целей и возможность формирования новых, в количестве примерно 12, дивизий, при котором на миллион жителей будет приходиться одна новая дивизия.
Ожидать от Италии возражений против ликвидации Чехии не приходится, но, как она поведет себя в австрийском вопросе, сегодня сказать нельзя; это в значительной мере зависит от того, будет ли к тому времени еще жив дуче.
Решающим для позиции Польши явится внезапность и быстрота наших действий. Имея у себя за спиной Россию, Польша будет мало склонна вступить в войну против победоносной Германии.
Военному вмешательству России следует противопоставить быстроту нашей операции. Вообще, будет ли иметь место такое вмешательство, весьма сомнительно ввиду позиции Японии [по отношению к России].
Если вступит в силу вариант 2 — паралич Франции в результате гражданской войны, сложившееся в результате выпадения опаснейшего противника положение надо в любой момент использовать для удара по Чехии.
Фюрер считает, что в известной мере приблизился вариант 3, который тоже может возникнуть в результате напряженного положения в Средиземном море и который он в этом случае готов в любое время использовать еще в 1938 г.
По уже имеющемуся опыту военных событий в Испании, фюрер считает, что в скором времени они не закончатся. Если учесть расход времени в прежних наступлениях Франко, то в пределах возможного, что война продлится еще около трех лет. С другой стороны, с германской точки зрения стопроцентная победа Франко тоже нежелательна; мы были бы заинтересованы в длительной войне и сохранении напряженной ситуации в Средиземном море. Нераздельное владение Франко всем испанским полуостровом исключает возможность дальнейшего итальянского вмешательства и присутствия Италии на Балеарских островах. Поскольку наши интересы направлены на продолжение войны в Испании, задачей германской политики на ближайшее время должно быть усиление тыла Италии для ее дальнейшего пребывания на Балеарских островах. Но закрепление Италии на этих островах неприемлемо ни для Франции, ни для Англии и могло бы привести к их войне против Италии, при которой Испания, будь она безупречна, могла бы выступить на стороне противников Италии. В такой войне поражение Италии было бы маловероятно. Для пополнения своей сырьевой базы ей был бы открыт путь через Германию. Ведение войны со стороны Италии фюрер представляет себе таким образом, что она на своей западной границе сохранит против Франции оборонительную позицию, но поведет войну из Ливии против французских колониальных владений в Северной Африке.
Поскольку высадка франко-английских войск на берегах Италии исключается, а французское наступление через Альпы в Верхнюю Италию — дело очень трудное и, предположительно, сорвется, натолкнувшись на сильные итальянские укрепления, центр тяжести военных действий будет находиться в Северной Африке. Угроза французским морским коммуникациям со стороны итальянского флота в большом объеме парализовала бы транспортировку ее войск из Северной Африки во Францию; таким образом, последняя имела бы в своем распоряжении на границах против Италии и Германии только сухопутные войска метрополии.
Если Германия использует эту войну для решения чешского и австрийского вопросов, можно со всей вероятностью предполагать, что Англия, находясь в войне с Италией, не присоединится к действиям против Германии. А без английской поддержки воинственной позиции Франции в отношении Германии ожидать не приходится.
Время нашего нападения на Чехию или Австрию должно зависеть от хода итало-англо-французской войны и не должно совпадать, скажем, с началом военных действий этих трех государств. Фюрер не думает о заключении военных соглашений с Италией, но хочет, используя эту уникально благоприятную возможность, самостоятельно начать и провести данную кампанию против Чехии. При этом нападение на Чехию должно быть «молниеносно быстрым».
Фельдмаршал фон Бломберг и генерал-полковник фон Фрич при обсуждении обстановки неоднократно указывали на необходимость не допустить, чтобы Англия и Франция выступили в качестве наших противников. Они констатировали, что войной против Италии французские сухопутные войска не будут связаны в такой степени, чтобы они не смогли, реализуя свое превосходство в силах, начать активно действовать на нашей западной границе. Генерал-полковник фон Фрич предположил, что на альпийской границе Франция выставит против Италии примерно 20 дивизий и таким образом на нашей западной границе все еще сохранится сильное французское превосходство, которое, по немецким понятиям, будет использовано для вступления в Рейнскую область. При этом надо принимать в расчет опережающее проведение Францией мобилизации и учесть, что (не говоря уже о совершенно незначительной боеспособности нынешнего личного состава наших укрепрайонов, на что особенно указывал фельдмаршал фон Бломберг) предназначенные для ведения боевых действий на Западе 4 моторизованные дивизии обладают лишь относительной маневренностью. По вопросу о нашем наступлении на юго-восток фельдмаршал фон Бломберг неоднократно обращал внимание присутствующих на силу чешских укреплений, за образец оснащения которых принята линия Мажино и которые до крайней степени затруднят наше наступление.
Генерал-полковник фон Фрич упомянул, что задачей проведенного по его инициативе зимой изучения было проанализировать возможности ведения операций против Чехии, особенно с точки зрения преодоления системы чешских крепостей. Далее генерал-полковник заявил, что при упомянутых выше условиях он откажется от своего начинающегося 10 ноября отпуска, который он собирался провести за границей. Фюрер отклонил это его намерение, сказав, что возможность конфликта еще не следует считать непосредственно угрожающей.
Касаясь возражения министра иностранных дел, что итало-англо-французский конфликт еще не приблизился столь ощутимо, как это кажется фюреру, фюрер назвал возможную дату возникновения этого конфликта — лето 1938 г. В отношении высказанных фельдмаршалом фон Бломбергом и генерал-полковником фон Фричем соображений насчет поведения Англии и Франции фюрер повторил: он убежден в неучастии Англии, а потому в военные акции Франции против Германии не верит.
Если же обсуждаемый как возможный конфликт в Средиземном море приведет ко всеобщей мобилизации в Европе, то мы со своей стороны немедленно выступим против Чехии, а если не участвующие в войне страны заявят о своей незаинтересованности, Германия присоединится к этой позиции.
Генерал-полковник Геринг, учитывая мнение фюрера, высказался за то, чтобы подумать о прекращении наших операций по оказанию военной помощи Испании. Фюрер согласился с ним, оговорив, что для такого решения он найдет подходящий момент.
Вторая часть совещания была посвящена оснащению вермахта военной техникой.

Верно.
Полковник генерального штаба [подпись] Хоссбах

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.74–84.

ЗАПИСЬ ЗАСЕДАНИЯ В ИМПЕРСКОЙ КАНЦЕЛЯРИИ 23 МАЯ 1939 Г.

Секретный документ командования
Передавать только через офицера

Место: кабинет фюрера в Новой имперской канцелярии.

Дежурный адъютант: подполковник генштаба Шмундт.

Участники: фюрер, фельдмаршал Геринг, гросс-адмирал Редер, генерал-полковник фон Браухич, генерал-полковник Кейтель, генерал-полковник Мильх, генерал артиллерии Гальдер, генерал Боденшатц, контр-адмирал Шнивинд, полковник генштаба Ешоннек, полковник генштаба Варлимонт, подполковник генштаба Шмундт, капитан Энгель, капитан 3 ранга Альбрехт, капитан фон Белов.

Предмет обсуждения: сложившееся положение и цели политики. [...]

Далее воспроизводятся по смыслу высказывания фюрера. [...]
В период 1935—1939 гг.— прогресс во всех областях. Наше военное положение в огромной степени улучшилось.
Наше положение в окружающем мире осталось прежним. Равновесие сил было установлено без участия Германии. Учет жизненных интересов Германии и ее возвращение в круг обладающих силой государств нарушает это равновесие. Все притязания Германии отвергаются как «вторжение».
Англичане боятся экономической угрозы больше, чем обычной угрозы силой.
80-миллионная масса свои идейные проблемы решила. Экономические же проблемы еще подлежат решению. Создания экономических предпосылок к этому не избежать ни одному немцу. Для решения проблем требуется мужество. Ни в коем случае нельзя придерживаться принципа, будто приспособлением к обстоятельствам можно уклониться от решения этих проблем. Наоборот, надо обстоятельства приспособить к нашим требованиям. Без вторжения в иностранные государства или нападения на чужую собственность это невозможно. [...]
Жизненное пространство, соответствующее величине государства, есть основа любой силы. Какое-то время этим можно пренебрегать, но затем решение проблемы — так или иначе — приходит. Остается выбор между подъемом или скатыванием вниз. Через 15 или 20 лет решение это станет для нас поневоле необходимым. Дольше уклониться от него не сможет ни одно германское государство. В настоящее время мы находимся в состоянии национального воодушевления в такой же мере, как и два других государства: Италия и Япония.
Прошедшее время использовано хорошо. Все шаги были последовательно направлены на эту цель.
Спустя шесть лет положение сегодня таково: национальное объединение немцев за немногими исключениями осуществлено. Дальнейшие успехи без кровопролития достигнуты быть не могут.
Определение границ важно в военном отношении.
Поляк — не дополнительный враг. Польша всегда будет стоять на стороне наших врагов. Несмотря на соглашение о дружбе, в Польше всегда существовало намерение использовать против нас любую возможность.
Данциг — не тот объект, из-за которого все затеяно. Речь для нас идет о расширении жизненного пространства на Востоке и о продовольственном обеспечении, а также о решении проблемы Балтики. Обеспечение продовольствием возможно только оттуда, где плотность населения мала. Наряду с повышением плодородия почв это обеспечение значительно усилится и за счет немецкого основательного хозяйствования.
В Европе других возможностей не видно.
Колонии: предостерегает от принятия в дар колониальных владений. Это — не решение продовольственной проблемы. Блокада!
Если судьба толкает нас на столкновение с Западом, хорошо обладать большим жизненным пространством на Востоке. Во время войны мы можем рассчитывать на рекордные урожаи еще меньше, чем в условиях мира.
Население негерманских областей не несет военной службы и может быть привлечено к трудовому использованию.
Проблема «Польша» неотделима от столкновения с Западом. Внутренняя прочность Польши в борьбе с большевизмом сомнительна. Поэтому и Польша тоже — сомнительный барьер от России. Военное счастье на Западе с быстрым решением исхода войны стоит под вопросом, так же как и поведение Польши. Перед нажимом России польский режим не устоит. В победе Германии над Западом Польша видит опасность для себя и попытается нас этой победы лишить.
Поэтому вопрос о том, чтобы пощадить Польшу, отпадает и остается решение при первом же подходящем случае на нее напасть. О повторении Чехии нечего и думать. Дело дойдет до борьбы. Задача — изолировать Польшу. Удача изоляции Польши имеет решающее значение.
Поэтому фюрер должен оставить отдачу окончательного приказа о нанесении удара по Польше за собой. Нельзя допустить одновременного столкновения с Западом (Францией и Англией).
Если же уверенности в том, что в процессе германо-польского конфликта война с Западом будет исключена, нет, борьба должна вестись в первую очередь против Англии и Франции.
Принципиальная установка: столкновение с Польшей, начинаемое нападением на нее, может привести к успеху только в том случае, если Запад останется вне игры. Если это невозможно, тогда лучше напасть на Запад и при этом одновременно ликвидировать Польшу.
Изоляция Польши — дело ловкой политики.
Трудный вопрос — Япония. Если поначалу она по различным причинам относилась к сотрудничеству с нами холодно, то в ее собственных же интересах своевременно выступить против России.
Экономические отношения с Россией возможны, только если улучшатся отношения политические. В комментариях прессы видна осторожная позиция. Не исключено, что Россия покажет себя не заинтересованной в разгроме Польши. Если Россия и впредь будет действовать против нас, отношения с Японией могут стать более
тесными.
Союз Франция — Англия — Россия против Германии — Италии — Японии побудил бы меня нанести по Англии и Франции несколько уничтожающих ударов.
В возможности мирного конфликта с Англией фюрер сомневается. Необходимо подготовиться к столкновению. Англия видит в нашем развитии создание фундамента той гегемонии, которая обессилит ее. Поэтому Англия — наш враг и столкновение с нею — борьба не на жизнь, а на смерть.
Как будет выглядеть это столкновение?
Англия неспособна расправиться с Германией несколькими мощными ударами и сокрушить нас. Главное для Англии — скорее перенести войну поближе к Рурской области. Французскую кровь она щадить не будет (Западный вал!). Овладение Рурской областью решает вопрос о длительности нашего сопротивления.
Голландские и бельгийские авиационные базы должны быть захвачены военной силой. На заявления о нейтралитете полагаться не следует. Если Франция и Англия при войне Германии против Польши доведут дело до своего столкновения с нами, они будут поддерживать нейтралитет Голландии и Бельгии, чтобы заставить их идти вместе с собой.
Бельгия и Голландия, хотя и протестуя, уступят этому давлению. Поэтому мы должны, если при польской войне Англия захочет вмешаться, молниеносно напасть на Голландию. Следует стремиться занять новую оборонительную линию на голландской территории до Зюйдерзее, Война с Англией и Францией будет войной не на жизнь, а на смерть.
Намерение дешево откупиться опасно; такой возможности нет. Надо сжечь за собой все мосты, ведь дело пойдет не о праве или произволе, а о том, быть или не быть 80 миллионам человек.
Вопрос: короткая или долгая война?
Каждые вооруженные силы или государственное руководство должны стремиться к войне короткой. Но государственное руководство должно настроить себя и на войну продолжительностью 10—15 лет.
В истории всегда бывало так, что верили в войну короткую. В 1914 г. еще придерживались взгляда, что длительные войны финансировать невозможно. Сегодня мысль эта тоже бродит во многих головах. Каждое государство будет держаться сколько можно, если сразу же не наступит его резкого ослабления (например, потеря Рурской области). У Англии тоже есть подобные слабые места.
Англия знает, что неудачный исход войны означает конец ее мирового могущества.
Англия — это мотор, работающий против Германии. Ее сила в следующем:
1. Британец сам по себе горд, смел, упорен, способен к сопротивлению и обладает организаторскими способностями. Умеет оценить каждое новое явление. У него есть авантюризм и мужество нордической расы. Но чем больше количество, тем ниже качество. Средний уровень немцев выше.
2. Это мировая империя сама по себе. Устойчива вот уже 300 лет. Увеличилась за счет союзников. Ее силу следует считать не только реальной, но и психологически охватывающей весь земной шар. К этому добавляется несметное богатство и связанная с ним кредитоспособность.
3. Геополитическое обеспечение и прикрытие крупной военно-морской силой и храброй авиацией.
Слабые стороны Англии:
Если бы мы [в первой мировой] войне имели двумя броненосцами и двумя крейсерами больше и начали битву в Скагерраке утром, британский флот был бы разбит, а сама Англия — поставлена на колени. Это означало бы конец мировой войны. Раньше, чтобы победить Англию, было недостаточно разбить ее флот, надо было высадиться на ее территории. Англия могла сама прокормить себя. А сегодня это уже невозможно.
В тот момент, когда Англия окажется отрезанной от подвоза, она будет вынуждена капитулировать. Подвоз продовольствия и горючего зависит от защиты его флотом.
Нападение люфтваффе на территорию английской метрополии не заставит Англию капитулировать в один день. Однако, будь уничтожен ее флот, следствием явилась бы немедленная капитуляция.
Нет никакого сомнения в том, что ошеломляющее нападение может привести к быстрому решению. Однако было бы преступным, если бы государственное руководство полагалось на внезапность.
Внезапность, как свидетельствует опыт, может не сработать в следующих случаях:
1. Выдача тайны лицам, не принадлежащим к компетентным военным кругам.
2. Обычная случайность, которая срывает всю акцию.
3. Личная несостоятельность.
4. Погодные условия.
Дата нанесения удара должна быть определена заранее. К тому же долго жить в состоянии напряжения нельзя. Надо считаться и с тем, что погодные условия могут сделать невозможным ошеломляющее участие флота и люфтваффе. [...]
1. Необходимо стремиться к тому, чтобы в самом начале нанести противнику уничтожающий удар. При этом вопрос о праве или произволе, а также ссылки на договора никакой роли не играют.
Это возможно только в том случае, если в войну с Англией не "соскальзывать" через Польшу.
2. Наряду с внезапным нападением следует готовить длительную войну с уничтожением английских возможностей на континенте.
Сухопутные войска должны овладеть такими позициями, которые важны для флота и люфтваффе. Если удастся занять Голландию и Бельгию, а также разбить Францию, таким образом будет создана база для успешной войны против Англии.
Тогда люфтваффе сможет взять на себя более плотную блокаду с территории Западной Франции, а флот и подводные лодки сделают все остальное.
Последствия:
Англия не сможет воевать на континенте, ежедневные налеты люфтваффе и действия военно-морского флота перережут все ее жизненно важные кровеносные сосуды.
Время работает против Англии.
Германия не истечет кровью на суше.
Необходимость такого ведения войны доказывается. [первой ] мировой войной и военными событиями, имевшими место с тех пор. […]

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.84–89.

ВЫСТУПЛЕНИЕ ГИТЛЕРА НА СЕКРЕТНОМ СОВЕЩАНИИ КОМАНДУЮЩИХ ВОЙСКАМИ ВЕРМАХТА В ОБЕРЗАЛЬЦБЕРГЕ 22 АВГУСТА 1939 Г.

Я созвал вас для того, чтобы дать вам картину политического положения, дабы вы получили представление об отдельных элементах, на которых основано мое решение действовать, а также для того, чтобы укрепить ваше доверие. […]
Мне было ясно, что раньше или позже дело должно дойти до столкновения с Польшей. Я принял решение еще весной, но думал, что сначала через несколько лет выступлю против Запада, а уже потом против Востока. Однако последовательность во времени не поддается определению заранее. К тому же нельзя закрывать глаза на угрожающее положение. Первоначально я хотел установить с Польшей приемлемые отношения, чтобы потом начать борьбу против Запада. Однако этот импонирующий мне план оказался неосуществим, поскольку изменились существенные обстоятельства. Мне стало ясно: при столкновении с Западом Польша нападет на нас. Польша стремится получить выход к морю. После занятия Мемельской (Клайпедской — пер.) области дальнейший ход событий показал это, и мне сделалось ясно, что при известных условиях Польша сможет напасть на нас в неблагоприятный для нас момент. В качестве причин таких соображений приведу следующие.
1. Прежде всего два обстоятельства персонального значения: моя личность и личность Муссолини.
Ввиду моих политических способностей все в значительной мере зависит от меня, от моего существования. Ведь это факт, что никто не пользуется таким доверием немецкого народа, как я. В будущем, верно, никогда не будет другого такого человека, который имел бы больший авторитет, чем имею я. Следовательно, мое существование есть фактор огромного значения. Но я могу быть в любой момент уничтожен каким-нибудь преступником, каким-нибудь идиотом.
Второй персональный фактор — это дуче. Его существование тоже имеет решающее значение. Если с ним что-нибудь случится, союзническая верность Италии больше не сможет быть надежной. Основная позиция итальянского двора — против дуче. Это именно двор видит в расширении [итальянской] империи бремя для себя. Дуче — самый крепкий нервами человек в Италии.
Третий персональный фактор, благоприятный для нас, — это Франко. Мы можем потребовать от Испании благожелательного нейтралитета. Но это зависит от личности Франко. Он гарантирует определенную унификацию и устойчивость нынешней системы в Испании. Мы должны считаться с тем, что в Испании пока еще нет фашистской партии, такой же внутренне сплоченной, как наша.
На противной стороне в том, что касается влиятельных личностей, картина негативная. В Англии и Франции личностей крупного масштаба нет.
Нам принимать решения легко. Нам терять нечего, мы можем только приобрести. Наше экономическое положение в результате наших ограничений таково, что мы сможем продержаться лишь несколько лет. Геринг может это подтвердить. Нам не остается ничего иного, как действовать. Наши противники рискуют многим, а выиграть могут немного. Вклад Англии в войну чрезвычайно велик. Наши противники имеют лидеров ниже среднего уровня. Ни одной выдающейся личности. Ни одного властелина, ни одного человека действия.
Наряду с персональными факторами благоприятно для нас и политическое положение. В бассейне Средиземного моря — соперничество между Италией, Францией и Англией, в Восточной Азии — напряженность в отношениях между Японией и Англией. На Ближнем Востоке — напряженность, вызывающая тревогу мусульманского мира.
Английская империя уже из последней войны вышла не усиленной. Господства на морях она не добилась. Конфликт Англия — Ирландия. Независимость Южно-Африканского Союза возросла. Приходится делать уступки и Индии. Англия находится в крайне угрожаемом положении. Нездоровая индустриализация. Любой британский государственный деятель может глядеть в будущее только с тревогой.
Положение Франции тоже стало хуже, особенно в Средиземном море.
В качестве благоприятных для нас факторов следует назвать такие.
На Балканах со времени захвата Албании установилось равновесие сил. Югославия ввиду своих внутренних условий несет в себе смертельный зародыш разложения. Румыния сильнее не стала. Она подвержена агрессии и уязвима. Ей угрожают Венгрия и Болгария. После смерти Кемаль[-паши] Турцией правят мелкие душонки, бесхребетные, слабые люди.
Всех этих счастливых обстоятельств через 2—3 года уже не будет. Никто не знает, как долго я еще проживу. Поэтому пусть лучше столкновение произойдет сегодня.
Образование Великой Германии было политически великим свершением, но в военном отношении оно внушало опасения, ибо было достигнуто блефом политического руководства. Необходимо испробовать военную силу. И если возможно, не в виде генерального сведения счетов, а путем решения отдельных задач.
Отношения с Польшей стали невыносимыми. Моя политика в отношении Польши, проводившаяся до сих пор, противоречила воззрениям нашего народа. Принятию моих предложений Польшей (Данциг, коридор) препятствовало вмешательство Англии. Польша сменила свой тон по отношению к нам. Состояние напряженности на длительный срок нетерпимо. Инициатива не должна перейти в другие руки. Сейчас момент благоприятнее, чем через 2—3 года. Покушение на меня или Муссолини смогло бы изменить положение не в нашу пользу. Нельзя же вечно стоять друг против друга с винтовкой на боевом взводе. Предложенное нами компромиссное решение потребовало бы от нас изменения нашего мировоззрения, жестов доброй воли. С нами снова заговорили бы на языке Версаля. Возникла опасность потери престижа. Вероятность того, что Запад не выступит против нас, еще велика. Мы должны с безоглядной решимостью пойти на риск. Политик точно так же, как полководец, должен брать на себя риск. Мы стоим перед лицом суровой альтернативы: либо нанести удар, либо быть раньше или позже уничтоженными. [...]
Не окажись я в прошлом прав, меня бы побили каменьями. Опаснейшим шагом явилось вступление в нейтральную [Рейнскую] зону. За восемь дней до того я получил от Франции предупреждение. Но я всегда шел на огромный риск, будучи убежден в том, что он себя оправдает.
И теперь тоже риск велик. Нужны железные нервы. Железная решимость.
Меня укрепляют в моей решимости следующие особые причины. Англия и Франция приняли на себя обязательство, но ни та, ни другая выполнить его не в состоянии. В Англии никакого фактического вооружения нет, одна пропаганда. Очень большой вред причинило то, что многие немцы отнеслись Отрицательно (к Мюнхенскому соглашению — пер.) и после решения чехословацкого вопроса говорили и писали англичанам: фюрер оказался прав потому, что у вас не выдержали нервы, потому, что вы слишком рано капитулировали. Вот чем объясняется теперешняя пропагандистская война. Англичане говорят о войне нервов. Одним из элементов этой войны является изображение роста вооружений. Но каково британское вооружение на самом деле? Программа строительства военно-морского флота на 1938 г. еще не выполнена. Только мобилизация резервного флота. Закупка рыболовных судов. Существенного усиления английского флота раньше 1941 или 1942 г. ожидать не приходится.
С сухопутными войсками там тоже мало что изменилось. Англия будет в состоянии послать на континент максимум три дивизии. Кое-что, правда, произошло в области авиации, но это еще только начало. ПВО находится в начальной стадии. В настоящее время Англия имеет всего немногим больше 150 зениток. Новые зенитные орудия еще только заказаны. Пройдет немало времени, пока они будут изготовлены. Отсутствуют приборы управления артиллерийским огнем. Англия еще уязвима. Авиация Англии насчитывает в настоящее время всего 130 000 человек, Франции — 72 000, Польши — 15 000. В Англии желают, чтобы конфликт произошел не раньше чем через 2—3 года.
Характерным для Англии является следующее. Польша хочет получить от Англии заем для своего вооружения. Но Англия дает только кредиты, чтобы Польша покупала у нее, хотя сама ей ничего поставить не может. Это говорит за то, что в действительности Англия поддерживать Польшу не намерена. Она не желает рисковать в Польше 8 миллионами фунтов, хотя в Китай она вложила полмиллиарда. Положение Англии в мире весьма затруднительно. Она на риск не пойдет.
Во Франции — нехватка людей (падение рождаемости). В области вооружения сделано мало. Артиллерия устарела. Франция не хочет влезать в эту авантюру.
У Запада есть только две возможности бороться против нас:
1. Блокада, но она будет неэффективной ввиду нашей автаркии, а также потому, что мы имеем вспомогательные источники на Востоке.
2. Нападение на Западе с линии Мажино считаю невозможным.
Имелась бы еще возможность нарушения нейтралитета Голландии, Бельгии и Швейцарии. У меня нет никаких сомнений в том, что все эти страны, а также и Скандинавия защищали бы свой нейтралитет всеми средствами. Англия и Франция нейтралитета этих стран не нарушат. Значит, фактически Англия Польше помочь не сможет. Остается еще нападение на Италию. Военное вмешательство исключено. На длительную войну никто не рассчитывает. Если бы господин Браухич сказал мне, что мне потребуется четыре года, чтобы захватить Польшу, я бы ему ответил: так дело не пойдет! Когда кто-то говорит, что Англия хочет продолжительной войны, это бред!
Мы будем сдерживать Запад до тех пор, пока не захватим Польшу. Мы должны сознавать наши огромные производственные возможности. Они гораздо больше, чем в 1914—1918 гг.
Противник еще надеялся, что Россия после завоевания нами Польши выступит как [наш] враг. Но противники не учли моей огромной способности принимать решения. Наши противники — мелкие черви. Я видел их в Мюнхене.
Я был убежден, что Сталин никогда не пойдет на английское предложение. Россия не заинтересована в сохранении Польши, а потом Сталин знает, что режиму его конец, все равно, выйдут ли его солдаты из войны победителями или же потерпевшими поражение. Решающее значение имела замена Литвинова. Поворот в отношении России я провел постепенно. В связи с торговым договором мы вступили в политический разговор. Предложение пакта о ненападении. Затем от России поступило универсальное предложение. Четыре дня назад я предпринял особый шаг, который привел к тому, что вчера Россия ответила, что готова на заключение пакта. Установлена личная связь со Сталиным. Фон Риббентроп послезавтра заключит договор. Итак, Польша находится в том состоянии, в каком я хотел ее видеть.
Нам нечего бояться блокады. Восток поставляет нам пшеницу, скот, уголь, свинец, цинк. Это огромная цель, которая требует огромных сил. Боюсь только одного: как бы в последний момент какая-нибудь паршивая свинья не подсунула мне свой план посредничества.
В своей политической цели я иду дальше. Начало разрушению господствующего положения Англии положено. После того, как я осуществил политические приготовления, путь солдатам открыт.
Нынешнее опубликование пакта о ненападении с Россией подобно разорвавшемуся снаряду. Последствия необозримы. Сталин тоже сказал, что этот курс пойдет на пользу обеим странам. Воздействие на Польшу будет чудовищным.
(Геринг благодарит фюрера и заверяет его, что вермахт выполнит свой долг.)

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.89–94.

II. Политика и ведение войны (1939 - 1943 гг.)

ИЗ РЕЧИ ГИТЛЕРА В РЕЙХСТАГЕ 1 СЕНТЯБРЯ 1939 Г.

[...] Обращаясь к вермахту с призывом и требуя от немецкого народа жертв — причем жертв любых, — я имею на то право, ибо я и сам сегодня, точно так же как и прежде, готов принести любую личную жертву. Я не требую ни от одного немца чего-либо иного, нежели то, что более четырех лет был готов в любой момент добровольно сделать сам. Нет в Германии такого бремени, которое я сам не принял бы тотчас же на свои плечи. Вся жизнь моя отныне целиком принадлежит моему народу. Не хочу ничего иного, кроме как быть первым солдатом германского рейха. Вот почему я снова надел тот мундир, который издавна был для меня самым святым и дорогим. Я сниму его только после победы, ибо поражения я не переживу.
Если же в этой борьбе со мной что-либо случится, моим первым преемником станет партайгеноссе Геринг. Если что-нибудь случится с Герингом, следующий мой преемник по очередности — это партайгеноссе Гесс. Вы будете обязаны подчиняться им как фюрерам с такой же слепой верностью и повиновением, как мне самому. Если что-нибудь случится и с партайгеноссе Гессом, я, согласно закону, созову сенат, который должен будет избрать из своей среды достойнейшего, а это значит храбрейшего.
Как национал-социалист и как германский солдат я вступаю в эту борьбу с твердым сердцем. Вся моя жизнь была не чем иным, как исключительно борьбой за мой народ, за его мировоззрение, за Германию. Превыше этой борьбы — лишь вера в мой народ. Только одно слово не было мне знакомо никогда; и слово это — капитуляция! Если кто-нибудь считает, что нас, возможно, ожидают трудные времена, прошу его задуматься над тем, что однажды прусский король (Фридрих II — пер.) вместе со своим до смешного малым государством противостоял крупнейшей коалиции и в ходе всего трех сражений в конечном счете пришел к победе, ибо у него было верящее и сильное сердце, которое нужно и нам сегодня. А потому я хотел бы сразу заверить весь мир: ноябрь 1918 г. в германской истории больше не повторится никогда!
Будучи сам готов в любой момент отдать свою жизнь — ее может взять кто угодно!— за мой народ и за Германию, я требую того же и от каждого другого. Ну, а тот, кто думает, будто ему прямо или косвенно удастся воспротивиться этому национальному долгу, должен пасть! Предателя ждет только одно: смерть!
Тем самым все мы выражаем приверженность нашему старому принципу: не имеет никакого значения, выживем ли мы сами, — необходимо, чтобы жил наш народ, чтобы жила Германия! […]

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.98–99.

ТЕЛЕГРАММА ГИТЛЕРА МУССОЛИНИ

3 сентября 1939 г.

Дуче,
прежде всего благодарю вас за вашу последнюю попытку посредничества. Я готов был бы принять его, но только при том предварительном условии, что нашлась бы возможность дать мне определенные гарантии успешного хода конференции. Ведь вот уже два дня германские войска осуществляют местами чрезвычайно быстрое продвижение в Польше. Было бы недопустимо обесценить дипломатическими кознями пролитую ими собственную кровь. Несмотря на это, я полагаю, что путь к миру все-таки мог бы быть найден, если бы Англия заранее не решила при всех условиях вступить в войну. Я не уступлю английским угрозам, ибо я, дуче, больше не верю, что мир мог бы быть сохранен дольше чем на полгода или, скажем, год.
При этих обстоятельствах я счел настоящий момент, несмотря ни на что, пригодным для сопротивления. В настоящее время превосходство германского вермахта в Польше во всех технических областях настолько огромно, что польская армия развалится в самое короткое время. Удалось бы достигнуть столь быстрого успеха через год или два, я думаю, вызывает сомнение. Во всяком случае Англия и Франция за это время так вооружили бы своих союзников, что решающее техническое превосходство германского вермахта больше проявиться бы не смогло.
Сознаю, дуче, что борьба, в которую я вступаю, идет не на жизнь, а на смерть. Моя собственная судьба при этом вообще никакой роли не играет. Но я по-прежнему сознаю, что долго избежать такой борьбы нельзя и что надо холодным умом выбрать такой момент, чтобы успех был гарантирован, и в такой успех я, дуче, верю непоколебимо.
Недавно вы дружески заверили меня, что можете помочь мне во многих областях. Заранее воспринимаю это с искренней благодарностью. Но я и далее верю, что (даже если сейчас мы шагаем разными путями) судьба еще свяжет нас друг с другом общими узами. Окажись национал-социалистская Германия разрушенной западными демократиями, фашистскую Италию тоже ожидало бы тяжелое будущее. Лично я всегда сознавал эту взаимосвязь будущего обоих наших режимов, и я знаю, что вы, дуче, думаете точно так же.
Что же касается положения в Польше, хотел бы кратко заметить, что мы, естественно, отбрасываем все неважное, не используем ни одного человека для выполнения второстепенных задач, а, напротив, во всех своих действиях руководствуемся крупными оперативными соображениями. Благодаря этим нашим действиям находящаяся в коридоре польская северная армия полностью отрезана. Она будет стерта в пыль либо сдастся. В остальном же операции идут по плану. Каждодневные успехи войск — сверх всяких ожиданий. Господство нашей авиации, хотя в Польше действует сегодня едва лишь треть ее, невероятно.
На Западе же я буду вести себя оборонительно. Пусть сначала здесь прольет свою кровь Франция. А затем придет момент, когда мы всей силой нашей нации вступим в борьбу с врагом.
Примите еще раз мою благодарность, дуче, за всю вашу поддержку, которую вы оказывали мне в прошлом и в которой прошу вас, не отказывать мне и в будущем.

Адольф Гитлер

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.100–101.

ИЗ РЕЧИ ГИТЛЕРА В РЕЙХСТАГЕ 6 ОКТЯБРЯ 1939 Г.

[...] Спустя 14 дней [после начала войны] главные силы польской армии раздроблены, пленены или окружены. Германская же армия за это время преодолела такие расстояния, захватила такие пространства, для преодоления и захвата которых 25 лет назад потребовалось бы более 14 месяцев. [...] То, что последние остатки польских армий смогли продержаться в Варшаве, Модлине и Геле до 1 октября, следует приписать не их отваге, а только нашей холодной рассудочности и чувству ответственности. [...]
Если в этом наступлении [на Польшу] проявилась общность интересов с Россией, то она основывается не только на однородности тех проблем, которые касаются обоих государств, но и на однородности того опыта, который оба государства приобрели в формировании отношений друг с другом.
Уже в моей данцигской речи [19 сентября 1939 г.] я заявил, что Россия организована на принципах, во многом отличающихся от наших. Однако с тех пор, как выяснилось, что Сталин не видит в этих русско-советских принципах никакой причины, мешающей поддерживать дружественные отношения с государствами другого мировоззрения, у национал-социалистской Германии тоже не было больше побуждения применять здесь иной масштаб.
Советская Россия — это Советская Россия, а национал-социалистская Германия — это национал-социалистская Германия. Но несомненно одно: с того момента, как оба государства начали взаимно уважать их отличные друг от друга режимы и принципы, отпала всякая причина для каких-либо взаимных враждебных отношений. [...]
Заключенный тем временем между Германией и Советской Россией пакт о дружбе и сферах интересов дает обоим государствам не только мир, но и возможность счастливого и прочного сотрудничества. Германия и Советская Россия общими усилиями лишат одно из опаснейших мест в Европе его угрожающего характера и, каждая в своей сфере, будут вносить свой вклад в благополучие проживающих там людей, а тем самым и в европейский мир. [...]
Однако в одном решение Германии неизменно: в создании также и на Востоке нашего рейха мирных, стабильных и тем самым приемлемых условий жизни. И именно здесь германские интересы и желания совпадают с интересами и желаниями Советской России. Оба государства полны решимости не допустить, чтобы между ними возникли такие проблемы, в которых таится ядро внутренних волнений, а тем самым и внешних помех и которые могли бы каким-либо неблагоприятным образом затронуть отношения между обеими великими державами. Поэтому Германия и Советский Союз провели четкую границу областей обоюдных интересов, решив каждая в своей части позаботиться о спокойствии и порядке и не допустить ничего, что могло бы причинить вред другому партнеру.
[...] Правительство Германской империи никогда не допустит, чтобы возникшее в дальнейшем остаточное польское государство смогло бы стать мешающим элементом для самого рейха или тем более источником помех между ним и Советской Россией. [...]

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.101–102.

ВЫСТУПЛЕНИЕ ГИТЛЕРА НА СОВЕЩАНИИ КОМАНДУЮЩИХ СОСТАВНЫХ ЧАСТЕЙ ВЕРМАХТА 23 НОЯБРЯ 1939 Г.

Цель этого совещания: дать вам представление о мыслях, обуревающих меня в связи с предстоящими событиями, и сообщить вам свое решение. Создание вермахта стало возможным во взаимосвязи с воспитанием немецкого народа партией в духе нашего мировоззрения. Когда в 1919 г. я начал свою политическую деятельность, сила моей веры в конечный успех основывалась на оценке событий того времени и на изучении причин тогдашних явлений. Вот почему даже при всех тех ударах, которые выпадали на мою долю в годы борьбы, я своей веры не терял никогда. Свое последнее слово сказало Провидение и принесло мне успех. Но и сам я всегда ясно осознавал предположительный ход исторических событий и никогда не терял твердой воли, необходимой для жестких решений.
Первое такое решение было принято мною в 1919 г. Когда я после тяжелой внутренней борьбы решил стать политиком и начать борьбу против моих врагов, это было самое трудное решение из всех. Но у меня имелось твердое убеждение, что своей цели я достигну. Я стремился добиться этого методом отбора. Я хотел привлечь к моему делу то избранное меньшинство, которое было призвано встать у руля руководства. Спустя 15 лет я, после тяжелых боев и многих поражений, этой цели достиг. Когда в 1933 г. я пришел к власти, позади у меня лежал период тяжелейшей борьбы. Все, что было до меня, обанкротилось. Мне пришлось реорганизовать все заново, начиная с народного организма и кончая вооруженными силами. Сначала надо было провести внутреннюю перестройку, устранить явления распада, искоренить пораженчество, воспитать народ в духе героизма.
В ходе внутренней перестройки я принялся за решение и второй задачи: высвобождения Германии из международных союзов. Здесь следует подчеркнуть две особенности: выход из Лиги Наций и отказ от участия в конференции по разоружению. Это были трудные решения. Число пророков, предрекавших, что это приведет к захвату [западными державами] Рейнской области, было очень велико, а число веривших в успех — очень мало. Но я осуществил свое намерение, ибо за моей спиной сплоченно стояла вся нация. Затем я дал приказ приступить к вооружению. И здесь тоже — многочисленные пророки, предсказывавшие неудачу, и лишь немногие — верящие в успех. В 1935 г. последовало введение всеобщей воинской повинности. Затем была произведена ремилитаризация Рейнской области; эту акцию тоже поначалу считали неосуществимой. Затем мы стали укреплять эту область, особенно свою западную границу. Число тех, кто верил в меня, было весьма незначительно.
Год спустя — Австрия. К этому шагу тоже отнеслись с большими опасениями, а он привел к укреплению рейха. Затем должны были последовать Богемия, Моравия и Польша. Но этой цели достигнуть одним махом было невозможно. Сначала надо было воздвигнуть на Западе Западный вал. Добиться цели сразу было нереально. Мне с первого же мгновения было ясно: одной Судетской областью я удовлетвориться не смогу, ибо это — частичное решение вопроса. Было принято решение о вступлении в Богемию [Чехию]. За ним последовало создание протектората [Богемия и Моравия], и тем самым была создана основа для захвата Польши.
Правда, в тот момент мне все еще не было ясно, следует ли мне сначала выступить против Востока, а уже потом против Запада, или наоборот? У Мольтке в свое время возникали такие же сомнения. В силу обстоятельств пришлось сначала заняться Польшей.
Меня упрекают: борьба и снова борьба! Но в ней я вижу судьбу всего сущего. Уклониться от борьбы не может никто, если только он не хочет быть побежденным. Рост народонаселения требует большего жизненного пространства. Моей целью было добиться разумного соотношения между численностью населения и величиной этого пространства. Тут без борьбы не обойтись! От решения этой задачи не может уйти ни один народ; если же он этим пренебрежет, то обречен на постепенную гибель. Так учит история. [...] Отказ от применения с этой целью насилия означает величайшую трусость, уменьшение численности народонаселения и деградацию. Этим путем я пойти не мог. Я решился привести в соответствие [наше] жизненное пространство с численностью народа. Важно осознать одно: существование государства имеет смысл только тогда, когда оно служит сохранению своей народной субстанции. У нас речь идет о 82 миллионах человек. А это означает величайшую обязанность. Тот, кто не берет ее на себя, недостоин принадлежать к народному организму. Вот что дало мне силы для борьбы. [...]
Решение этой проблемы достигается только с помощью меча. Народ, который не находит в себе сил для борьбы, обречен на вымирание. [...]
Сегодня мы бьемся за нефтяные промыслы, за каучук, за полезные ископаемые. После Вестфальского мира (Вестафальским миром 1648 г. закончилась Тридцатилетняя война в Европе – ред.) Германия распалась. Распад, бессилие германского рейха были закреплены договорами. Это германское бессилие было вновь устранено образованием Германской империи [в 1871 г.], когда Пруссия осознала свою задачу. Потом возникло противоречие с Францией и Англией. С 1870 г. Англия — против нас. Бисмарку и Мольтке было ясно, что однажды еще придется снова воевать. Тогда существовала опасность войны на два фронта. Мольтке нередко выступал за превентивную войну. Использовать более медленную мобилизационную способность русских. Германская военная сила не была использована до конца из-за недостаточной твердости тогдашних руководящих личностей. Основной идеей всех планов Мольтке было наступление. Об обороне он никогда и не помышлял. В результате смерти Мольтке многочисленные возможности были упущены. Решения можно было добиться путем нападения только на одно государство при благоприятных условиях. Политическое и военное руководство виновно в том, что подходящие случаи были упущены. Военное руководство вечно заявляло, что оно, мол, еще не готово. В 1914 г. началась война на несколько фронтов. Она решения проблемы не принесла.
Сегодня пишется второй акт этой драмы. Впервые за 67 лет следует констатировать: нам вести войну на два фронта не приходится! Произошло то, чего мы желали с 1870 г. — и фактически считали невозможным. Впервые в истории нам приходится воевать только на одном фронте, никакой другой нас сейчас не сковывает. Но никому не дано знать, сколь долго это останется так. Я долго колебался, ударить ли мне сначала на Востоке, а уже потом на Западе. Ведь в сущности я создал вермахт вовсе не для того, чтобы воздерживаться от удара. Решение нанести удар всегда было во мне. Раньше или позже я хотел решить эту проблему. Сложилось так, что нам пришлось нанести первый удар на Востоке. Если польская кампания прошла так быстро, то это — свидетельство превосходства наших вооруженных сил. Самое славное событие во всей нашей истории! Неожиданно малые потери в людях и технике. Сейчас фронт на Востоке удерживается всего несколькими дивизиями. Положение именно такое, какое мы раньше считали недостижимым.
Итак, в настоящее время положение таково. Противник на Западе засел за своими укреплениями. Атаковать его никакой возможности нет. Главный вопрос: как долго мы сможем удерживать такое положение? Россия в данный момент не опасна. Она ослаблена многими внутренними обстоятельствами. К тому же с Россией у нас есть договор. Договора соблюдаются столь долго, сколь долго это является целесообразным. Россия будет соблюдать его до тех пор, пока будет считать его за благо для себя. Так думал и Бисмарк. Вспомним Договор перестраховки (договор между Германией и Россией, заключенный в 1887 г. – ред.). Сейчас у России далеко идущие цели, прежде всего — укрепление своей позиции на Балтийском море. Мы сможем выступить против России только тогда, когда у нас освободятся руки на Западе. Далее, Россия желает усиления своего влияния на Балканах и направляет свои устремления к Персидскому заливу, а это отвечает интересам и нашей политики. Россия делает то, что считает для себя полезным. В данный момент интернационализм отошел для нее на задний план. Если Россия от него откажется, она перейдет к панславизму.
Заглядывать в будущее трудно. Но фактом является то, что в настоящее время боеспособность русских вооруженных сил незначительна. На ближайшие год или два нынешнее состояние сохранится.
Многое зависит от Италии, прежде всего — от Муссолини, смерть которого может все изменить. У Италии есть крупные цели для укрепления своей империи. Носителями этой идеи являются исключительно фашизм и лично дуче. [Королевский] двор относится к ней отрицательно. Пока дуче жив, я могу рассчитывать на то, что Италия использует любую возможность достигнуть своих империалистских целей. Но от Италии потребуется слишком много, если она пожелает выступить прежде, чем Германия перейдет в наступление на Западе. Точно так же и Россия выступила только после того, как мы вошли в Польшу. Впрочем, Италия полагает, что все мысли Франции заняты только ею, так как Германия отсиживается за своим Западным валом. Италия вмешается, только, если сама Германия начнет наступательные действия против Франции. Как и смерть Сталина, смерть дуче может принести с собой ряд опасностей. Насколько легко может постигнуть государственного деятеля смерть, я недавно испытал сам (имеется в виду неудачное покушение на Гитлера 9 ноября 1939 г. в Мюнхене).
Надо использовать момент, пока не поздно, иначе вдруг можно оказаться перед лицом совсем другой ситуации. Пока Италия занимает такую позицию, угрозы со стороны Югославии опасаться не приходится. Точно так же нейтралитет Румынии гарантируется позицией России. Скандинавия благодаря марксистскому влиянию нам вообще-то враждебна, но сейчас она нейтральна. Америка ввиду своего закона о нейтралитете для нас пока неопасна. Усиление противника за счет Америки пока еще незначительно. Позиция Японии пока неопределенна, уверенности в том, что она будет враждебна Англии, пока тоже еще нет.
Итак, все говорит за то, что данный момент благоприятен, но, пожалуй, через 6 месяцев он уже таким не будет.
И последний фактор: я, при всей скромности моей собственной персоны,— незаменим. Ни один военный и ни один гражданский деятель меня заменить не смог бы. Пусть покушения на меня повторяются. Я убежден в силе моего ума и в моей решительности. Войны всегда заканчиваются только уничтожением противника. Кто думает иначе — безответствен. Время работает на нашего противника. Сейчас сложилось такое соотношение сил, которое для нас улучшиться не может, а может только ухудшиться. При неблагоприятном для нас соотношении сил противник мира с нами не заключит. Никаких компромиссов! Быть суровыми к самим себе. Я буду нападать, а не капитулировать! Судьба рейха зависит от меня.
Сообразно этому я и буду действовать. Сегодня у нас еще есть такое преимущество, какого не было никогда. После 1914 г. наши противники сами разоружились. Англия пренебрегала строительством своего флота. Ее флот недостаточно велик, чтобы обеспечить безопасность ее морских путей. Всего два вновь построенных военных корабля: «Родней» и «Нельсон». Ведется постройка только крейсеров типа «Вашингтон», но этот тип неудачен. Новые меры смогут дать эффект только в 1941 г. В войне из-за Абиссинии у Англии не хватило войск, чтобы захватить озеро Тана. Противовоздушная оборона Мальты, Гибралтара и Лондона имеет мало зенитных орудий. С 1937 г. — начало нового вооружения. Но к настоящему времени число дивизий, которые должны были послужить кадровой основой для развертывания новых, недостаточно. Военная техника собрана со всего мира. Положительного результата раньше следующего лета ждать не приходится. Британская армия имеет всего лишь символическое значение. Военная авиация находится еще в процессе своего развития, весной 1940 г. закончится первая фаза. Зенитные орудия — сохранившиеся с прошлой войны. Немецкий летчик на высоте 6000 м для английских зениток недосягаем. Военно-морской флот будет оснащен только через год-два. У меня в вопросах вооружения большой опыт, и я знаю, какие трудности при этом приходится преодолевать.
Франция после 1914 г. сократила срок военной службы. После 1914 г.— уменьшение ее военной силы. Она превосходит нас только по некоторым специальным видам орудий. Модернизации подвергся лишь французский военно-морской флот. В послевоенное время французская армия находилась в запущенном состоянии. Но стоило Германии начать вооружаться и выдвинуть свои требования, дело изменилось.
Подвожу итоги:
1. Число активных соединений в Германии — наибольшее.
2. Превосходство люфтваффе.
3. Зенитные орудия — вне конкуренции.
4. Танковые войска.
5. Большое число противотанковых орудий; пулеметов — в 5 раз больше, чем в 1914 г.
6. Крупное превосходство немецкой артиллерии благодаря наличию 105-миллиметровых орудий.
7. Итак, не только французского численного превосходства в гаубицах и мортирах не существует, но и сама боеспособность наших войск выше, чем у других. Я был оскорблен до глубины души, услышав, будто германская армия оказалась не на высоте в качественном отношении, будто бы пехота сделала в Польше меньше того, что от нее ожидали, проявила недисциплинированность. Я считаю, что боеспособность любого войска следует определять соотношением с боеспособностью войск противника. Нет сомнения: наши вооруженные силы — самые лучшие в мире! Любой немецкий пехотинец лучше французского. Никакого шапкозакидательства, зато несгибаемая воля. [...]
Говорят, в 1914 г. мы были лучше обучены. На самом же деле мы были тогда лучше обучены только на плацу, а не для войны. Должен сделать комплимент нынешнему командованию: оно сегодня лучше, чем в 1914 г. [...] Призваны под ружье 5 миллионов немцев. Ну и что, если кто-то из них спасовал! Отвага проявлялась и в сухопутных войсках, и на флоте, и в люфтваффе. [...] С германским солдатом я могу добиться всего, чего захочу, надо только им хорошо командовать. При нашем небольшом военно-морском флоте нам удалось вышвырнуть англичан из Северного моря. Признательность небольшому флоту, а особенно главному командованию военно-морских сил. Мы имеем такую военную авиацию, которая смогла обезопасить все наше жизненное пространство. Выдающиеся свершении в Польше — на счету у сухопутной армии. Запад тоже не показал, что германский солдат в чем-нибудь уступает французскому. [...]
Меня угнетает появление на континенте больших сил англичан. Англичанин — противник упорный. Особенно — в обороне. Не приходится сомневаться: самое позднее через 6—8 месяцев численность английских войск во Франции увеличится в несколько раз.
Есть у нас и одна ахиллесова пята: это — Рурская область. От обладания Рурской областью зависит ведение войны. Если Англия и Франция через Бельгию и Голландию пробьются в нее, мы окажемся в величайшей опасности. Это могло бы привести к параличу всего германского сопротивления. Любая надежда на компромисс — ребячество; есть только победа или поражение! При этом речь идет не о национал-социалистской Германии, а о том, будет ли в будущем в мире доминировать Европа. Этот вопрос требует приложения наибольших сил. Англия и Франция наверняка перейдут в наступление на Германию, как только достаточно вооружатся. У Англии и Франции есть средства давления, чтобы заставить Бельгию и Голландию попросить их о помощи. В Бельгии и Голландии симпатии на стороне Англии и Франции. [...]
В нужный момент я использую все для того, чтобы мотивировать свои действия. Когда французская армия вступит в Бельгию, чтобы атаковать нас, это станет для нас уже слишком поздно. Мы должны упредить ее. Еще одна причина: подводный флот, минирование прибрежных вод и авиация будут эффективнее, когда у нас будет более благоприятное исходное положение. Сегодня полет над Англией стоит такого расхода горючего, что самолетам не удается взять достаточный бомбовый груз. Для военно-морского флота имеет важное значение изобретение новой мины. Самолеты теперь станут главными носителями мин. Мы засыпем английское побережье такими минами, обезвредить которые невозможно. Эта минная война при помощи авиации требует иной исходной позиции. Без подвоза Англия жить не может. Мы-то сами себя прокормим! Постоянное минирование английского побережья заставит Англию встать на колени. Но этого можно достигнуть только в том случае, если мы захватим Бельгию и Голландию. Для меня это — трудное решение.
Никто не создал того, что создал я! Моя жизнь при этом роли не играет. Я привел немецкий народ к славе, пусть даже из-за этого нас теперь ненавидят во всем мире, Я ставлю все это мое дело на карту. У меня есть только один выбор: между победой или нашим уничтожением. Я выбираю победу! Это — величайшее историческое решение, его можно сравнить с решением Фридриха Великого накануне первой Силезской войны. Пруссия обязана своим возвышением героизму одного человека. И тогда тоже его ближайшие советники склонялись к капитуляции. Все зависело от Фридриха Великого. Не менее крупным было и решение Бисмарка в 1866 и 1870 гг. (речь идет о войнах Пруссии с Австрией и Францией – ред.).
Решение мое изменено быть не может! Я нападу на Францию и Англию в самый благоприятный и в самый ближайший момент. Нарушение нейтралитета Бельгии и Голландии никакого значения не имеет. Ни один человек нас после победы об этом не спросит. Мы не станем обосновывать нарушение нейтралитета так идиотски, как это было сделано в 1914 г. Если же мы их нейтралитет не нарушим, это сделают Англия и Франция. Без наступления война победоносной быть не может. Я считаю единственно возможным закончить войну только в результате наступления. На вопрос, принесет ли наступление победу, сейчас ответить не может никто. Все зависит от воли Провидения. Военные условия — благоприятны. Однако только при том, что высшее командование даст пример фанатической решимости. Если бы командование всегда черпало в народной жизни мужество, которое должен иметь каждый мушкетер, никаких неудач не бывало бы вообще. Если, как в 1914 г., у верховного главнокомандующего [Вильгельма II ] сдают нервы, чего же тогда требовать от простого мушкетера!
Мы должны осознать: противник должен быть разбит только наступлением. Шансы ныне иные, чем при наступлении в 1918 г. Мы имеем в своем распоряжении 100 дивизий. Что касается живой силы, у нас есть резервы. Положение с военной техникой у нас хорошее. А впрочем, что не свершилось сегодня, свершится завтра! Все это в целом означает завершение мировой войны, а не единичную акцию. Речь идет о том, быть или не быть нации!
Прошу вас передать этот дух решимости вверенным вам войскам.
1. Решение мое изменению не подлежит.
2. Перспективы на успех — только если весь вермахт действует сплоченно.
Пусть всех нас вдохновляет дух великих мужей нашей истории! Судьба требует от нас не большего, чем от них. И пока я жив, я буду думать о победе моего народа. Я не остановлюсь ни перед чем, я уничтожу каждого, кто против меня! Я полон решимости. […] Я хочу уничтожить врага. За мной — весь немецкий народ, моральное состояние которого может только ухудшиться. Только тот, кто борется с судьбой, может рассчитывать на помощь Провидения. За последние годы я не раз переживал это. И в нынешнем ходе развития я тоже вижу его волю.
Если мы победоносно выстоим в борьбе — а мы выдержим ее!— наше время войдет в историю нашего народа. Я выстою или паду в этой борьбе. Поражения моего народа я не переживу. Никакой капитуляции вне страны, никакой революции — внутри ее.

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.102–110.

СОВЕЩАНИЕ У ГИТЛЕРА В БЕРГХОФЕ 13 ИЮЛЯ 1940 Г.
(Из дневника начальника генерального штаба сухопутных войск генерал-полковника Гальдера)

7.30 — отъезд из Фонтенбло. 8.00 — вылет с аэродрома, попутном ветре в 10.15 — прибытие в Зальцбург.
11.00 — дальнейшая поездка в Бергхоф.
12.00 —доклад фюреру об английском наступлении. […]
Затем рассмотрение политического положения с военной точки зрения. [...]
б) Политические соображения:
1. Фюрер хочет ввести в игру Испанию, чтобы создать фронт против Англии от Нордкапа до Марокко. Риббентроп отправится в Испанию.
2. Признается заинтересованность России в том, чтобы не дать нам стать слишком сильными. Стремление России к Босфору неприятно Италии.
3. Румынии придется расплачиваться. Часть должна будет получить Венгрия.
Болгария заберет себе Добруджу и, кроме того, хочет получить выход в Средиземное море за счет Греции. Здесь никаких трудностей не предвидится. Румынский король написал фюреру письмо и определенным образом поставил себя под нашу защиту. Ответ: он может спокойно отдать кое-что Венгрии и Болгарии.
4. Италия, как видно, хочет иметь несколько греческих островов в Ионическом море. Попытки фюрера заинтересовать ее Критом и Кипром успеха не имели. В остальном се желания выражаются в создании воздушного моста между се североафриканскими владениями и Абиссинией.
5. В Африке мы претендуем на побережье (по-видимому, вместе с Испанией). Италия хочет получить тыловые районы. На Французское и Бельгийское Конго претендуем мы сами.
Больше всего фюрера волнует вопрос, почему Англия не хочет пойти по пути к миру. Как и мы, причиной этого он считает то, что Англия еще имеет надежду на Россию. Исходя из этого, он рассчитывает на то, чтобы силой заставить Англию пойти на мир. Но на это он идет неохотно. Обоснование: если Англия будет разбита военными средствами, Британская империя распадется. Пользы от этого Германии — никакой. Пролив немецкую кровь, мы добьемся чего-то такого, что пойдет на пользу лишь Японии, Америке и другим. [...]

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.110–111.

ОБСУЖДЕНИЕ ОБСТАНОВКИ С ГИТЛЕРОМ 21 ИЮЛЯ 1940 Г.
(Из дневника Галъдера)

22.7.1940 г.
10.00 Главнокомандующий сухопутными войсками информи-)ует о совещании у Гитлера 21 июля 1940 г. в Берлине.
[...] б) Фюрер: неясно, что происходит в Англии. Подготовка решению вопроса силой оружия должна проводиться как можно быстрее. Фюрер не желает, чтобы политическая инициатива была вырвана из его рук. Как только появится ясность, политическая и дипломатическая инициативы будут возобновлены.
в) Причины продолжения войны Англией:
1. Надежда на перелом в Америке. (Рузвельт проявляет неуверенность, промышленность не хочет вкладывать свои капиталы. Англии грозит опасность уступить свое положение первой морской державы Америке.)
2. Надежда на Россию.
Положение Англии безнадежно. Война выиграна нами. Изменение перспектив на успех невозможно.
г) Вопросы к военно-морскому флоту: как скоро может быть подготовлен необходимый тоннаж?
Как обеспечить артиллерийскую защиту флангов? Что можно предпринять для обеспечения с моря? [...]
д) Переправа представляется фюреру большим риском. Поэтому ее следует провести только в том случае, если другого пути покончить с Англией нет.
е) У Англии, пожалуй, есть следующие возможности:
С помощью России сеять на Балканах беспокойство, чтобы лишить нас горючего и парализовать нашу авиацию.
Добиться той же цели, восстановив против нас Россию. Воздушный налет на наши гидрационные установки.
ж) Румыния: король Кароль отклонил мирное решение конфликта. Письмо фюреру.
з) Если Англия хочет вести войну дальше, будут предприняты попытки принять против нее все политические меры. Испания, Италия, Россия.
и) Если мы хотим перейти в наступление, с Англией следует покончить до сентября. Вести борьбу при помощи авиации и подводных лодок.
Люфтваффе предлагает следующее: перейти в крупное наступление против вражеской авиации; уничтожить истребители противника, выманив их и заставив подняться в воздух.
Сухопутные войска подчеркивают ту же необходимость и хотят сочетания этого нападения с усиленной подводной войной.
к) Оценка зондажа насчет заключения мира:
Позиция прессы сначала резко отрицательная, потом смягчилась.
Ллойд Джордж, письмо королю и парламенту.
Герцог Виндзорский: письмо королю.
Томсен: известия из Англии. Положение оценивается как безнадежное.
Английский посол в Вашингтоне: Англия войну проиграла Должна за это заплатить. Но не делает ничего, порочащего ее честь. Возможности кабинета с участием Ллойд Джорджа, Чемберлена и Галифакса.
3. Въезд Лаваля в оккупированную зону [Франции] отклоняется главнокомандующим сухопутными войсками. Только ограниченный по времени визит. [...]
6. В середине этой недели фюрер — по докладу Редера — примет решение, можно ли провести операцию по высадке [в Англии] нынешней осенью.
Если нет, то в мае будущего года.
Итак, ясность, вероятно, будет внесена в конце этой недели. Окончательное решение, следует ли в самой острой форме предпринять подводную войну в сочетании с войной в воздухе, вероятно, будет принято только в начале августа. [...]
7. Сталин кокетничает с Англией, чтобы удержать ее в состоянии войны с нами и связать нас по рукам с целью получить время, чтобы взять себе все то, что он хочет взять и чего больше взять не удастся, если наступит мир. Он будет заинтересован в том, чтобы не позволить Германии стать слишком сильной. Но никаких признаков русской активности в отношении нас нет.
8. Заняться русской проблемой. Обдумывать подготовительные меры.
Фюреру доложено:
а) Сосредоточение и развертывание войск продлится 4—6 недель.
б) Разбить русские сухопутные войска или по меньшей мере захватить в свои руки такое русское пространство, какое необходимо, чтобы не допустить вражеских воздушных налетов на Берлин и Силезский промышленный район.
Желательно продвинуться так далеко, чтобы наша люфтваффе смогла разбомбить важнейшие области России.
в) Политическая цель: Украинская империя.
Союз Балтийских государств.
Белоруссия — Финляндия.
Прибалтика — стрела в теле.
г) Необходимо 80—100 дивизий; Россия имеет 50—75 хороших дивизий. Если мы нападем на Россию этой осенью, Англия получит большое облегчение в воздушной войне. Америка может поставлять военную технику и материалы Англии и России. [...]
[...] Италия: совместные действия с итальянскими войсками при высадке в Англии отклонены. Чиано, по всей видимости, хочет получить залог для действий на Балканах. Фюрер требует отложить якобы предстоящую вскоре операцию против Суэцкого канала.
Россия — Англия: обе стремятся друг к другу. Русские боятся скомпрометировать себя в наших глазах. Переговоры Сталина с Криппсом дают возможность официально осознать вызывающее радость отклонение Сталиным английских шагов. Россия отвергает английскую политику «равновесия», отклоняет выдвигаемые Англией условия торговых отношений обеих стран. Она не хочет претендовать на лидерство и объединение на Балканах, ибо такая претензия не дала бы ей никакой силы. Однако действительные настроения, имеющие место в России, находят свое выражение при других обстоятельствах (беседа Калинина с югославским посланником — авт.). Здесь звучит призыв к борьбе против Германии. «Объединиться в один блок».
Англия: официальная реакция на речь фюрера — отклонение.
Америка ожидает отклонения. [...]

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.113–115.

СОВЕЩАНИЕ У ГИТЛЕРА В БЕРГХОФЕ 31 ИЮЛЯ 1940 Г.
(Из военного дневника Гальдера)

Фюрер:
[...] Надежда Англии — Россия и Америка. Если надежда на Россию отпадет, отпадет и Америка, ибо отпадение России в невероятной мере усилит значение Японии в Восточной Азии. Россия — восточноазиатская шпага Англии и Америки против Японии. Здесь дует неприятный для Англии ветер. Японцы, как и русские, имеют свою программу, которая должна быть осуществлена до конца войны.
Смотрели русский победный фильм о русской войне!
Россия — это тот фактор, на который более всего ставит Англия. Что-то такое в Лондоне все-таки произошло! Англичане были уже совершенно down (внизу – англ.), а теперь опять поднялись. Из прослушивания разговоров видно, что Россия неприятно поражена быстрым ходом развития событий в Западной Европе.
России достаточно только сказать Англии, что она не желает усиления Германии, и тогда англичане станут, словно утопающие, надеяться на то, что через 6—8 месяцев дело повернется совсем по-другому.
Но если Россия окажется разбитой, последняя надежда Англии угаснет. Властелином Европы и Балкан тогда станет Германия.
Решение: в ходе этого столкновения с Россией должно быть покончено. Весной 41-го.
Чем скорее будет разгромлена Россия, тем лучше. Операция имеет смысл только в том случае, если мы разобьем это государство одним ударом. Одного лишь захвата определенного пространства недостаточно. Остановка зимой чревата опасностью. Поэтому лучше выждать, но принять твердое решение разделаться с Россией. Это необходимо также и ввиду положения в Балтийском море. Два крупных государства на Балтике не нужны. Итак, май 1941-го, на проведение операции — 5 месяцев. Лучше всего еще в этом году. Но не выходит, так как надо подготовить единую операцию.
Цель: уничтожение жизненной силы России. Подразделяется на:
1. Удар на Киев с примыканием фланга к Днепру. Люфтваффе разрушает переправы у Одессы.
2. Удар по окраинным государствам в направлении Москвы. В заключение — массированные удары с севера и юга. Позднее — частная операция по захвату нефтяного района Баку.
Насколько велика заинтересованность в Финляндии и Турции, будет видно впоследствии.
Позднее: Украина, Белоруссия, Прибалтийские страны — нам. Финляндия до Белого моря.
7 дивизий — Норвегия (сделать автаркическими!)
50 дивизий — Франция
3 дивизии — Голландия, Бельгия
60 дивизий
120 дивизий для Востока
Всего: 180 дивизий.
Чем больше соединений мы введем в бой, тем лучше. Мы имеем 120 дивизий плюс 20 находящихся в отпуске.
Формирование новых дивизий путем изъятия одного батальона из каждой старой. Через несколько месяцев — снова по одному батальону: тремя этапами взять из дивизий 1/3 личного состава.
Маскировать: Испания, Северная Африка, Англия; новые формирования в зонах, защищенных ПВО.
Новые формирования: в Восточном пространстве — 40 дивизий из имеющих боевой опыт солдат. Высказывания фюрера о задуманном урегулировании на Балканах: намеченное урегулирование отношений между Венгрией и Румынией. Затем предоставление Румынии гарантии. [...]

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.116–118.

ПИСЬМО ГИТЛЕРА МУССОЛИНИ 20 НОЯБРЯ 1940 Г.

Дуче! Позвольте мне в начале моего письма заверить вас в том, что последние 14 дней сердце мое и мысли мои более чем когда-либо были с вами. Знайте, дуче, о моей решимости сделать все, чтобы в нынешней ситуации облегчить ваше положение. Когда я попросил вас принять меня во Флоренции [28.10], я отправился в путь в надежде высказать вам еще до начала грозившего столкновения с Грецией (о котором я имел лишь общее представление) мои соображения по этому поводу. Я хотел прежде всего попросить вас еще раз отложить эту акцию, если возможно, до более благоприятного времени года, но во всяком случае — до периода после американских президентских выборов. Но в любом случае я хотел просить вас, дуче, не предпринимать эту акцию без предварительного молниеносного захвата Крита, и с этой целью я хотел привезти с собой и практические предложения по использованию одной германской парашютной дивизии, а также и еще одной воздушно-десантной дивизии. Создавшееся фактическое положение имеет весьма тяжелые психологические и военные последствия, в отношении которых важно иметь полную ясность. Я приведу отдельные моменты, которые вытекают из моего представления о срочно необходимых контрмерах.
А. Психологические последствия.
Психологическое воздействие ситуации неприятно потому, что оно неблагоприятным образом отягощает уже начавшие развиваться дипломатические приготовления. В общем же и целом мы чувствуем эти последствия в форме усиления тенденций не вмешиваться преждевременно в конфликт в нашу пользу, а выждать, как будут развиваться события.
Болгария, которая сама по себе не проявляла большого желания вступить в пакт трех держав, теперь отказалась даже рассматривать такой шаг.
Трудно также достигнуть согласованности интересов с Россией и отвлечь на Восток русские претензии. Господин Молотов, напротив, просил понять сильный интерес, проявляемый Россией к Балканам. Впечатление, произведенное в Югославии, отсюда пока определить не удается. Но даже во Франции считают несомненным усиление позиции тех, кто призывает к сдержанности и заверяет, что в этой войне последнее слово, возможно, еще не сказано.
Но каковы бы ни были психологические последствия, решающим является то, чтобы отсюда не возникли трудности для наших дальнейших операций, а особенно — недружественная позиция со стороны тех государств, которые, как Югославия, могли бы привести если не к катастрофе, то все-таки к неприятному расширению конфликта. Особенно важна позиция Турции, ибо ее отношение в решающей мере будет определять и поведение Болгарии.
Б. Военные последствия.
Военные последствия этой ситуации, дуче, весьма тяжелые. Англия обладает рядом военных баз, которые позволяют ей быть в самой непосредственной близи от нефтяного района Плоешти, а также ощутимо близко от всей Южной Италии и особенно — от портов погрузки и выгрузки как в итальянской метрополии, так и в Албании.
Если до сих пор румынский нефтяной район был вообще недосягаем для английских бомбардировщиков, то теперь они приблизились до расстояния менее 500 км. Я просто не решаюсь даже подумать о последствиях, ибо, дуче, должно быть ясно одно: эффективной защиты этого района производства керосина нет. Даже собственные зенитные орудия могут из-за случайно упавшего снаряда оказаться для этого района столь же опасными, как и снаряды нападающего противника. Совершенно непоправимый ущерб был бы нанесен, если бы жертвами разрушения стали крупные нефтеочистительные заводы.
Южная Италия, ее порты, а также вся Албания теперь находятся в самом удобном радиусе действия английских бомбардировщиков. Само собою разумеется, Англии совершенно безразлично, разрушит ли Италия в виде возмездия за это греческие города. Решающим становится нападение на итальянские города. Поэтому я считаю успешное наземное наступление с территории Албании на новые британские базы ранее начала марта полностью исключенным.
Разрушение британских авиационных баз воздушными налетами, по опыту предшествующей воздушной войны, тоже исключено. Все остальное разрушить легче, чем аэродромы. Фактом является то, что Англия, как я и опасался, тем временем заняла Крит и намеревается закрепиться на ряде других островов, а также создать в ряде греческих мест авиационные базы, в том числе две — в районе Салоник и еще две, предположительно, во Фракии. Родос теперь тоже находится в досягаемости для британских истребителей-штурмовиков, и, если, как кажется, англичане создадут авиационные базы в Западной Греции, в ближайшее время окажутся под сильнейшей угрозой и все южноитальянские прибрежные населенные пункты.
Это положение с военной точки зрения является угрожающим, а с экономической, поскольку речь идет о румынской нефтяной области, — просто зловещим. Поэтому я предлагаю следующее.
I. Политические меры.
а) Надо немедленно побудить вступить в войну Испанию. Предположительно, это может произойти самое раннее — примерно через шесть недель. Целью испанского вступления в войну для нас должны служить захват Гибралтара и морских проливов, посылка в Испанское Марокко минимум двух германских дивизий, чтобы исключить опасность возможного отпадения Французского Марокко или Северной Африки от Франции. Потому что, дуче, такое отпадение обеспечило бы англо-французской авиации территории для взлета, что имело бы для Италии роковое значение. Надо избежать этого, и потому нельзя ни при каких обстоятельствах предаваться надежде или предоставлять все случаю. Но падение Гибралтара отрезало бы Средиземное море от Запада. Тогда Англия оказалась бы вынужденной пустить все свои транспорты в обход вокруг Южной Африки. Если в восточной части Средиземного моря наступит облегчение, Северная Африка будет наиболее надежно сохранена в руках правительства Петена.
б) Теперь надо всеми силами пытаться удалить Россию из Балканской сферы и ориентировать ее на Восток.
в) Надо попытаться прийти к какой-то договоренности с Турцией, чтобы избавить Болгарию от турецкого нажима.
г) Надо сделать Югославию незаинтересованной в греческом вопросе, а если возможно, то и заинтересованной даже позитивно сотрудничать в его решении в нашем духе. Без обеспечения нашей безопасности со стороны Югославии нельзя пойти на риск какой-либо успешной операции на Балканах.
д) Венгрия должна согласиться на немедленное осуществление транспортировки через ее территорию крупных германских соединений в Румынию.
е) Румыния должна согласиться с этим увеличением численности германских вооруженных сил для ее защиты.
Я решил, дуче, если англичане попытаются создать во Фракии опасные позиции, направить туда крупные силы. Причем с любым риском.
Но к сожалению, должен констатировать, что ведение войны на Балканах ранее марта невозможно. Поэтому любое угрожающее воздействие на Югославию тоже будет бесцельным, ибо сербскому генеральному штабу также известна невозможность практического осуществления этой угрозы ранее марта, и поэтому, если возможно, надо найти другие средства и пути.
П. Военные меры.
Важнейшей военной мерой мне кажется прежде всего закрытие Средиземного моря. С этой целью я хочу, как уже указывалось, попытаться побудить Испанию как можно скорее вступить в войну и прежде всего закрыть западный выход из него. [...]
Таковы, дуче, те мысли, которые я передаю вам от всего горячего сердца друга, готового со всем фанатизмом помочь в кратчайший срок преодолеть кризис и из кажущейся неудачи сделать поистине окончательную неудачу противника.

Адольф Гитлер

Опубликовано: Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.128–130.

ИЗ ВОЕННОГО ДНЕВНИКА ШТАБА ОПЕРАТИВНОГО РУКОВОДСТВА ВЕРМАХТА 9 ЯНВАРЯ 1941 Г.

12.15 — беседа фюрера в Бергхофе с главнокомандующим сухопутными войсками [фон Браухичем], начальником штаба ОКВ [Кейтелем, начальником штаба оперативного руководства вермахта [Йодлем] [и другими представителями высшего командования сухопутных войск, ВМФ и ВВС].
[...] Фюрер дает следующую оценку общего положения.
[…] Высадка в Англии возможна только тогда, когда будет завоевано полное господство в воздухе и в самой Англии наступит определенный паралич. Иначе это — преступление. Цель Англии в войне в конечном счете состоит в том, чтобы разбить Германию на [Европейском] континенте. Но для этого собственных средств ей не хватает. Британский военно-морской флот вследствие своего использования на двух далеко отстоящих друг от друга театрах войны стал слабее, чем прежде, и какое-либо его усиление в решающем масштабе невозможно. [...]
Англию держит надежда на США и Россию, ибо уничтожение английской метрополии со временем неотвратимо. Но Англия надеется выстоять до тех пор, пока ей не удастся сколотить большой континентальный блок против Германии. Дипломатические приготовления к этому легко распознать.
Сталин, властитель России, — умная голова, он не станет открыто выступать против Германии, но надо рассчитывать на то, что в тяжелых для Германии ситуациях он во всевозрастающей мере будет создавать нам трудности. Он хочет вступить во владение наследством обедневшей Европы, ему тоже нужны успехи, его воодушевляет Дранг нах Вестен (натиск на Запад – ред.). Ему тоже совершенно ясно, что после полной победы Германии положение России станет очень трудным.
Англичан поддерживает возможность русского вступления в войну. Будь эта последняя континентальная надежда разрушена, они бы прекратили борьбу. Он, [Гитлер], не верит в то, что англичане «совершенно сошли с ума»; если бы они не видели больше никакой возможности выиграть войну, они бы ее прекратили. Ведь если они проиграют, им уже никогда не иметь моральной силы удержать свою империю от распада. Но если они продержатся, если они сумеют сформировать 40—50 дивизий и им помогут США и Россия, для Германии возникнет очень тяжелое положение. Этого произойти не должно. До сих пор он, [фюрер], действовал по принципу: чтобы сделать шаг дальше, надо разбить важнейшие вражеские позиции. Вот почему надо разбить Россию. Тогда либо англичане сдадутся, либо Германия продолжит войну против Великобритании при наиблагоприятнейших условиях. Разгром России позволил бы и японцам всеми своими силами повернуть на США, а это удержало бы США от вступления в войну.
Разгром Советского Союза означал бы для Германии большое облегчение. Тогда на Востоке можно было бы оставить всего 40—50 дивизий, сухопутные силы можно было бы сократить, а всю военную промышленность использовать для нужд люфтваффе и военно-морского флота. Пришлось бы создать вполне достаточную ПВО и перебазировать важнейшие отрасли промышленности в безопасные районы. Тогда Германия стала бы неуязвимой [...]

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.135–136.

БЕСЕДА ГИТЛЕРА С МУССОЛИНИ И ЧИАНО 20 ЯНВАРЯ 1941 Г.

Совершенно секретно
Только для командования
Передавать только через офицера

Присутствуют:
с итальянской стороны:
дуче
граф Чиано
(далее следует перечисление
итальянских генералов.-пер.)

с немецкой стороны:
имперский министр
иностранных дел
[Риббентроп]
начальник штаба ОКВ
[Кейтель]
начальник штаба оперативного
руководства вермахта
[Йодль]
генерал фон Ринтелен
посланник Шмидт
переводчик мининдел
полковник Шмундт
капитан 3 ранга Путткаммер

Высказывания фюрера в краткой формулировке:
Большое значение для нас Финляндии ввиду ее единственного в Европе месторождения никеля. Хотя русские тоже согласны поставлять нам никель, они будут делать это только до тех пор, пока захотят. Поэтому Финляндию больше не трогать.
Демарш русских по поводу ввода наших войск в Румынию должным образом отклонен. Русские становятся все наглее, особенно в то время года, когда против них ничего не предпринять (зимой).
Сосредоточение германских войск в Румынии преследует троякую цель:
а) Операция против Греции.
б) Защита Болгарии от России и Турции.
в) Обеспечение гарантий Румынии.
Для осуществления каждой из этих задач нужна собственная группа войск, задействование которой вдали от наших баз требует много времени.
Желательно, чтобы это сосредоточение закончилось без воздействия противника. Поэтому демаскировать эти войска следует как можно позже. Основная тенденция: как можно позже форсировать Дунай и затем как можно раньше перейти в наступление. [...]
Турция, по всей вероятности, останется нейтральной. Весьма неприятным это может стать для нас, если она заявит о своей солидарности с Англией и предоставит в ее распоряжение свои аэродромы.
Общее положение на Востоке можно правильно оценить только с точки зрения положения на Западе.
Нападение на Британские острова — наша последняя цель. Здесь мы находимся в положении человека, у которого в винтовке остался всего один патрон: если он промахнется, ситуация станет еще хуже, чем прежде. Высадку не повторить, так как в случае неудачи будет потеряно слишком много техники. Тогда Англии больше уже не придется ничего опасаться, и она сможет направить свои главные силы на периферию, куда ей вздумается. А пока высадка все еще не состоялась, англичанам приходится считаться с ее возможностью. Высадка возможна только при определенных условиях, которых осенью не было: три дня подряд хорошей погоды [...]
От Америки, даже если она вступит в войну, я большой угрозы не жду. Самая большая угроза — огромный колосс Россия. Хотя мы и имеем с Россией весьма выгодные политические и экономические договора, предпочитаю полагаться на мои силовые средства. Однако весьма значительная часть немецких войск связана на русской границе, и это мешает мне направить достаточное число людей в военную промышленность, чтобы до предела усилить производство вооружения для авиации и военно-морского флота.
Правда, пока жив Сталин, никакой опасности нет: он достаточно умен и осторожен. Но когда его не станет, евреи, которые сейчас обретаются во втором или третьем гарнитурах, могут продвинуться в первый.
Следовательно, надо проявлять осторожность. Русские выдвигают все новые и новые требования, которые они вычитывают из договоров. Потому-то они и не желают в этих договорах твердых и точных формулировок.
Итак, надо не упускать из виду такой фактор, как Россия, и подстраховать себя [военной] силой и дипломатической ловкостью.
Раньше Россия никакой угрозы для нас не представляла, потому что на суше она для нас совершенно неопасна. Теперь, в век военной авиации, из России или со Средиземного моря румынский нефтяной район можно в один миг превратить в дымящиеся развалины, а он для оси жизненно важен. [...]
Общие соображения о факторах, являющихся решающими для успеха в современной войне. [...] Большие успехи наших танковых войск достигнуты не благодаря тяжелым танкам. Мы предпочитаем танки средние. Французы имели тяжелых танков гораздо больше, чем мы. Самое лучшее, что у нас было, так это наши генералы танковых войск, которые разработали совершенно новую тактику и весьма энергично и умело командовали своими соединениями. [...]

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.137–138.

ИЗ ЗАПИСИ ОБСУЖДЕНИЯ ПЛАНА "БАРБАРОССА" С УЧАСТИЕМ ГИТЛЕРА 3 ФЕВРАЛЯ 1941 Г.

Совершенно секретно
Только для командования
Передавать только через офицера

Присутствуют:
фюрер
начальник штаба ОКВ
начальник штаба оперативного руководства вермахта
главнокомандующий сухопутными войсками
начальник генерального штаба сухопутных сил
начальник оперативного отдела ОКХ

Начальник генерального штаба сухопутных войск докладывает о положении противника: примерно 100 пехотных дивизий, 25 кавалерийских дивизий; примерно 30 механизированных дивизий.
Собственные силы примерно равные, но, по данным генерала Кёстринга (военный атташе посольства Германии в СССР – ред.), прежде всего качественно значительно превосходят противника.
Подробности о силе, структуре русских дивизий: важно только то, что и в пехотных дивизиях относительно много танков, но плохих, наскоро собранная техника.
В отношении механизированных дивизий у нас превосходство в танках, стрелках, артиллерии. Количественное превосходство у русских, качественное — у нас.
Артиллерией русские вооружены нормально, но техника неполноценная. Командование артиллерией неудовлетворительное. Намерения русского командования нераспознаваемы. На границе — крупные силы, возможности отступления ограничены, поскольку Прибалтика и Украина жизненно важны для русских с точки зрения продовольственного снабжения. Работы по созданию укреплений ведутся полным ходом, особенно на северном и южном флангах.
Относительно транспортных путей новых данных нет.
Директивы группам армий даны таким образом, чтобы разорвать русский фронт на две части; отходу русских на линию Днепр — Двина будет воспрепятствовано.
Группа армий «Север» и группа армий «Центр» имеют своей задачей совместно с массированными танковыми силами пробиваться тремя танковыми группами (сильнейшая из них — самая южная) через Двину в северо-восточном направлении.
Самая северная группа должна пробиваться в район Чудского озера, а затем продвигаться далее на Восток во взаимодействии с обеими другими танковыми группами, наступающими на Смоленск.
Группа армий «Юг» наступает в юго-восточном направлении через Днепр.
Операции групп армий «Север» и «Центр» севернее Припятских болот, а группы армий «Юг» — южнее их проводятся раздельно и самостоятельно. Центр тяжести — на севере, там же — главные силы резерва сухопутных войск. Потребуется взять из числа участвующих в операции «Марита» (против Греции — ред.) 6 танковых дивизий, в том числе из 1-й линии — 2 учебные дивизии, и еще 2 — из Румынии. [...] Остальное в конечном счете зависит от положения на Балканах (позиция Турции).
Фюрер: когда жребий будет брошен, турки уже ничего не выкинут. Поэтому особой защиты на Балканах не требуется. Первый опасный момент настанет, если Северная Африка будет занята англичанами; тогда они смогут свободными силами вести активные военные действия в Сирии. […]
Фюрер: с общей диспозицией в принципе согласен. […]
Фюрер: указывает на то, что оперативное пространство огромно. Окружение войск противника может быть успешным, только если оно является сплошными [...] Немедленной сдачи Прибалтики, а также Ленинграда и Украины заранее ожидать не следует. Но возможно, что русский, осознав наши оперативные цели, после первого поражения отойдет на широком фронте и где-то дальше на Востоке перейдет к обороне за каким-либо естественным препятствием.
В этом случае группа армий «Север», невзирая на остановившихся на востоке русских, прежде всего выполняет свою задачу. Она наносит (благоприятная исходная база) удар в тыл русским без фронтального наступления. Задача: уничтожить крупные части противника, а не заставить его бежать. Это будет достигнуто, если мы самыми крупными силами овладеем флангами, при этом приостановив атаку в центре, а затем, действуя с флангов, заставим противника отдать нам и центр. [...]
Если «Барбаросса» удастся, весь мир затаит дыхание. [...]
Итоги:
1. «Барбаросса»
а) Фюрер в общем и целом с представленной разработкой плана операции согласен. При дальнейшей разработке не упускать из виду главную цель: овладеть Прибалтикой и Ленинградом. […]
д) Сосредоточение и развертывание войск по плану «Барбаросса» маскировать посредством дезинформации относительно осуществления операции «Морской лев» (высадка в Англии — ред.) и второстепенной операции «Марита». [...]

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.139–140.

ИЗ ВОЕННОГО ДНЕВНИКА ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИКА ФРАНЦА ГАЛЬДЕРА

30.3.1941 г.
[…] 11.00 — совещание генералитета у фюрера. Его почти 2 1/2-часовое выступление: положение после 30.6. [1940 г.]. Ошибка Англии — отказ от возможности заключения мира. Изложение последующих событий. Резкая критика ведения войны итальянцами и их политики. Выгоды для положения Англии, вытекающие из неудач Италии.
Англия возлагает свои надежды на Америку и Россию. Наивысшие достижения только через 4 года. Транспортные проблемы России. Роль и возможности. Обоснование необходимости урегулировать русский вопрос. Только так мы окажемся в состоянии через 2 года справиться в материальном и кадровом отношении с нашими задачами в воздухе и на морях, окончательно и основательно решив проблемы на суше.
Наши задачи в отношении России: разгромить ее вооруженные силы, разрушить ее государство. Высказался (уважительно) о русском танковом оружии: 4,7-сантиметровая броня, хороший тип тяжелого танка. Основная масса — устаревшие. По численности танков русский — самый сильный в мире. Но у него лишь небольшое число новых типов — огромных танков с длинной, 10-сантиметровой пушкой (гигантские колоссы по 42 — 45 т). Авиация очень велика по численности, но весьма много самолетов старых типов, а современных — лишь небольшое количество.
Проблема русского пространства: необозримые просторы делают необходимым сосредоточение войск в решающих пунктах. Требуется массированное введение в бой авиации и танков в решающем месте. При такой огромности пространства люфтваффе не в состоянии одновременно обработать его целиком; в начале войны она может господствовать только над частями гигантского фронта. Поэтому она должна применяться только в тесном взаимодействии с наземными операциями. Русский перед массированным применением танков и авиации не устоит.
Никаких иллюзий насчет наших союзников. Финны будут биться храбро, но количественно они слабы и не отдохнули (после советско-финской войны.— ред.). С румынами ничего путного предпринять нельзя. Вероятно, их можно будет использовать под прикрытием какой-нибудь сильной преграды (например, реки) для боевого охранения там, где их не атакуют. Антонеску увеличил свою армию, вместо того чтобы уменьшить и улучшить. Судьбу крупных германских соединений нельзя ставить в зависимость от стойкости румынских войск.
Вопрос о Припятских болотах: боевое обеспечение, оборона, минирование.
Вопрос о русском отходе: маловероятен, так как русские связаны Прибалтикой и Украиной. Если русский задумает отступать, он должен сделать это весьма заблаговременно, иначе не сможет отойти, сохраняя боевые порядки. После решения задач на Востоке нам будет достаточно держать там 50—60 дивизий (танковых). Часть личного состава сухопутных войск будет демобилизована для работы на военных предприятиях, производящих вооружение для авиации и флота, а часть использована для других задач (например, в Испании). (Пометка Гальдера на полях: «Колониальные задачи».)
Борьба двух мировоззрений. Фюрер дает уничтожающую оценку большевизма: равнозначен социальному преступлению. Коммунизм — чудовищная угроза будущему. Мы должны отказаться от точки зрения солдатского товарищества с ним. Коммунист не был нашим камерадом раньше, не будет он им и впредь. Речь идет о борьбе на уничтожение. Если мы не будем считать ее таковой, то, хотя и победим коммунистического врага, через 30 лет он снова будет стоять перед нами. Мы ведем войну не для того, чтобы консервировать врага.
Будущая картина государств: Северная Россия принадлежит Финляндии. Протектораты: Прибалтийские страны, Украина, Белоруссия.
Борьба против России: уничтожение большевистских комиссаров и коммунистической интеллигенции. Новые государства должны быть государствами социалистическими, но без собственной интеллигенции. Надо не допустить образования новой интеллигенции. Борьба должна вестись против яда разложения. Это — не вопрос военных судов. Командиры частей должны знать, за что идет борьба. Они должны быть в этой борьбе ведущими. Войска должны защищаться теми же средствами, какими на них нападают. Комиссары и гепеушники — преступники, и с ними надо поступать, как с таковыми. Поэтому командиры должны держать свой личный состав в руках. Командир должен отдавать приказы и распоряжения, считаясь с мироощущением своих солдат.
Борьба эта будет очень отличаться от той, которая ведется на Западе. На Востоке суровость — это милосердие ради будущего. Командиры обязаны требовать жертв от самих себя, преодолевать все сомнения.
(Пометка Гальдера: «Приказ главнокомандующего сухопутными войсками».)

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.141–142.

БЕСЕДА ГИТЛЕРА С ГЕРМАНСКИМ ПОСЛОМ В МОСКВЕ ГРАФОМ ФОН ДЕР ШУЛЕНБУРГОМ (ЗАПИСЬ ШУЛЕНБУРГА)

28 апреля 1941 г.

Фюрер начал с вопроса, буду ли я 1 мая снова в Москве, на что я ответил утвердительно, так как хотел бы присутствовать на военном параде.
Затем фюрер упомянул, что я находился в Москве во время визита [японского министра иностранных дел] Мацуоки, и спросил, как относятся русские к русско-японскому договору [о нейтралитете]. Я ответил: русские очень довольны его заключением, несмотря даже на то, что им пришлось пойти на уступки.
Затем фюрер спросил меня, какой черт дернул русских заключить пакт о дружбе с Югославией. Я высказал мнение, что это было сделано исключительно как заявка русских интересов на Балканах. Россия всегда делала что-то, когда мы предпринимали что-то на Балканах. Ведь мы сами взяли на себя обязательство путем консультаций информировать русских. Хотя Россия и не имела особых интересов в Югославии, но в принципе имела их на Балканах. Фюрер сказал: при подписании русско-югославского пакта о дружбе у него было такое ощущение, что Россия хочет нас напугать. Я отрицал это и повторил,-что русские имели намерение лишь заявить о своих интересах, но все же действовали корректно, поскольку информировали нас об этом намерении.
Фюрер сказал, что еще не выяснено, кто именно является закулисным инспиратором переворота в Югославии — Англия или Россия! По его мнению, это были англичане, между тем как у балканских народов сложилось впечатление, что за этим стояла Россия! Я ответил, что, глядя из Москвы, я не имею никаких отправных точек, дабы утверждать, что Россия замешана в этом деле. В качестве примера я привел неудачу югославского посланника в Москве Гавриловича, усилия которого заинтересовать Советский Союз югославскими делами до сих пор оставались тщетными. Югославско-русский договор возник только тогда, когда после путча Югославия взяла инициативу в свои руки и послала в Москву своих офицеров, которые и предложили этот договор. Тогда Россия и заключила его под девизом, что он является инструментом мира. Россия очень обеспокоена слухами о предстоящем нападении Германии на нее.
Фюрер подчеркнул, что русские начали сосредоточение и развертывание войск, без всякой необходимости сконцентрировав в Прибалтике большое число дивизий. Я ответил, что речь идет здесь о знакомом русском стремлении к 300-процентной безопасности. Если мы с какой-либо целью послали бы одну немецкую Дивизию, они с той же целью перебросили бы туда 10 дивизий, чтобы быть вполне уверенными в своей безопасности. Не могу поверить, что Россия когда-либо нападет на Германию. Фюрер сказал, что события в Сербии служат ему предостережением. То, что происходит там, является для него примером политической ненадежности этого государства.
Затем фюрер перешел к продолжительным высказываниям насчет совращенных Англией народов, особенно о развитии ее политических отношений с Югославией. Англия надеялась на югославско-греческо-турецко-русский фронт на Юго-Востоке [Европы], она стремилась создать эту широкую группу государств, вспоминая о Салоникском фронте в [первую] мировую войну. Он очень сожалеет, что эти усилия Англии вынудили его тоже выступить против этой жалкой Греции; ему противно, что приходится, вопреки своим чувствам, подавлять этот небольшой храбрый народ. Югославский государственный переворот был затеян без всякой причины. Когда утром 27 [марта] ему было сообщено об этом, он посчитал это шуткой. Имея такой политический опыт, надо относиться к подобным вещам с осторожностью. Народы дают сегодня определять свою политику не столько разумом и логикой, сколько ненавистью, а также, пожалуй, и денежными интересами. Вот так и происходит, что в результате английских обещаний и лжи один за другим оказались ввергнутыми в бедствие сначала поляки, которым он поставил благоприятные условия, потом Франция, которая войны не хотела, за ней Голландия и Бельгия, Норвегия, а вот теперь к тому же Греция и Югославия. Можно сказать, что массы здесь не при чем, но ему приходится иметь дело не с народами, а с правительствами. И Греция определенно не была нейтральной. Ее пресса вела себя бесстыдно. Греция всегда симпатизировала Англии и прежде всего предоставила ей свой тоннаж и свои базы для подводных лодок. Турция тоже была очень близка к тому, чтобы пойти этим же путем. Правда, он не верит, что Россию можно было бы купить для нападения на Германию, но сильные инстинкты ненависти к нам у нее остались. Это, а также прежде всего русские намерения продвинуться дальше в вопросе о Финляндии и Дарданеллах остаются неизменными, что дал ясно понять Молотов во время своего визита. Обдумав все это, он [Гитлер] считает себя обязанным быть осторожным.
Я указал на то, что только через 6 дней после заключения русско-югославского договора Криппсу (английскому послу в СССР — пер.) удалось переговорить всего лишь с заместителем Молотова Вышинским. Я напомнил далее о том, что Сталин сказал Мацуоке: он присягнул на верность странам «оси» и потому не может сотрудничать с Англией и Францией. Я напомнил также о сцене на вокзале (при проводах Мацуоки из Москвы — пер.), которую Сталин намеренно разыграл, чтобы публично продемонстрировать свое сотрудничество со странами «оси». Англия и Франция в 1939 г. прилагали все мыслимые усилия для того, чтобы привлечь Россию на свою сторону, и если Сталин в то время, когда Англия и Франция еще были сильны, не смог решиться остановить свой выбор на них, то, я полагаю, он тем более не смог бы пойти на это сегодня, когда Франция уничтожена, а Англия сильно измотана. Наоборот, я убежден, что Сталин готов пойти на еще более далеко идущие уступки нам. Он уже намекнул нашим хозяйственным деятелям, что (если мы своевременно сделаем заявку) в будущем году Россия сможет поставить нам 5 миллионов т зерна.
Приведя соответствующие цифры, фюрер высказал мнение, что русские поставки будут ограничены транспортными возможностями. Я указал на то, что транспортные трудности могут быть устранены более сильным использованием русских портов.

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.143–145.

ЗАПИСЬ СОВЕЩАНИЯ У НАЧАЛЬНИКА ОТДЕЛА ОБОРОНЫ СТРАНЫ ШТАБА ОПЕРАТИВНОГО РУКОВОДСТВА ВЕРМАХТА ОТ 30 АПРЕЛЯ 1941 Г.

Отдел обороны страны

Ставка фюрера 1.5.41 г.
Совершенно секретно
Только для командования
Передавать только через офицера

1. График «Барбаросса».
Фюрер решил:
Начало «Барбаросса» — 22 июня.
С 23 мая — введение в действие плана максимальных перевозок войск.
К началу операций резервы главного командования сухопутных войск в предназначенные районы сосредоточения еще не прибыли.
2. Соотношение сил по плану «Барбаросса»:
Полоса «Север»: германские и русские силы примерно равны. Полоса «Центр»: сильное германское превосходство. Полоса «Юг»: русское превосходство.
3. Русское сосредоточение и развертывание: дальнейшие крупные передвижения войск к германо-русской границе.
4. Оценка реализации плана «Барбаросса» главнокомандующим сухопутными войсками [фон Браухичем]:
Предположительно, ожесточенные приграничные сражения, продолжительность — до 4 недель. В дальнейшем же ходе операций можно рассчитывать только на более слабое сопротивление.
Оценка русского солдата:
Русский будет обороняться там, где он поставлен, до последнего.
5. Совещания с Финляндией:
Результаты утверждены фюрером согласно документу от 28.4.1941 г.
6. Совещания с Венгрией возможны лишь в последней декаде мая. Фюрер считает, что Венгрия готова к оборонительным мерам на русской границе, но использование германских войск с венгерской территории не допускается.
7. Совещания с Румынией станут возможны только впоследствии.
8. Маскировка на совещаниях с дружественными странами: якобы речь идет о намеченном германском наступлении на Западе, а потому на Восточном фронте должны быть приняты меры предосторожности. Участие дружественных стран в чисто оборонительных мерах.
9. Иберийский полуостров:
Фюрер рассчитывает на высадку англичан в Португалии, расширение предполья в Гибралтаре и, эвентуально, создание авиационных баз в Марокко.
10. Распределение сил:
Предусмотрено:
для Греции — 3 дивизии, из них 1 для захвата Крита.
для Югославии — 4 охранные дивизии 15-го эшелона.
для Запада — 30 дивизий и 5 охранных дивизий 15-го эшелона.
[...] 13. Затребовать через отдел обороны страны (L IV) предложения главного командования сухопутных войск по оккупации Греции; при этом Афины будут временно находиться в немецких руках. [...]

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.146–147.

ДИРЕКТИВА №32 ПОДГОТОВКА К ПЕРИОДУ ПОСЛЕ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ПЛАНА «БАРБАРОССА»

Ставка фюрера, 11.6.1941 г.
Совершенно секретно
Только для командования

Фюрер и верховный главнокомандующий вермахта
Верховное главнокомандование
Штаб оперативного руководства
Отдел обороны страны (1-й оперативный отдел)
Nr. 44886/41

А) После разгрома вооруженных сил Советской России Германия и Италия будут господствовать в военном отношении на всем Европейском континенте, исключая временно Пиренейский полуостров. Какой-либо серьезной угрозы с суши для европейской территории уже не будет существовать. Для ее защиты и проведения будущих наступательных операций понадобится значительно меньше сухопутных войск, чем требовалось до настоящего времени.
Основные усилия в военном производстве могут быть сосредоточены на обеспечении военно-морских и военно-воздушных сил.
Укрепление немецко-французского сотрудничества должно сковать и скует еще большие силы англичан, устранит угрозу тылу Северо-Африканского театра военных действий, еще в большей степени сократит возможности для операций британского флота в западной части Средиземного моря и обеспечит защиту глубокого юго-западного фланга европейской зоны боевых действий, включая Атлантическое побережье Северной и Западной Африки, от нападения англосаксов.
Перед Испанией в ближайшее время будет поставлен вопрос, готова ли она содействовать изгнанию англичан из Гибралтара или нет.
Возможность оказать сильное давление на Турцию и Иран улучшает перспективы прямого или косвенного использования этих стран для борьбы против Англии.
Б) Исходя из обстановки, которая должна сложиться в результате победоносного завершения похода на Восток, перед вооруженными силами могут быть поставлены на конец осени 1941 г. и зиму 1941/42 г. следующие стратегические задачи.
1. Освоение, охрана и экономическое использование при полном содействии вооруженных сил завоеванного пространства на Востоке.
Какие силы потребуются для несения охраны на русской территории, точно определить можно лишь позднее. По всей вероятности, для выполнения дальнейших задач на Востоке будет достаточно 60 дивизий и одной воздушной армии наряду с войсками союзных и дружественных стран.
2. Продолжение борьбы против английских позиций на Средиземном море и на Ближнем Востоке путем концентрического наступления, которое планируется провести из Ливии через Египет, из Болгарии через Турцию, а также, в зависимости от обстановки, из Закавказья через Иран.
а) В Северной Африке задача состоит в том, чтобы захватить Тобрук и тем самым обеспечить возможность продолжения наступления германо-итальянских войск на Суэцкий канал. Это наступление надлежит подготовить примерно к ноябрю, руководствуясь тем, что укомплектованность немецкого корпуса в Африке личным составом и боевой техникой будет доведена к этому времени до наивысшего уровня и в его распоряжение поступят достаточные резервы (при переформировании 5-й легкой пехотной дивизии в полнокровную танковую дивизию). Однако дополнительные крупные немецкие соединения в Северную Африку перебрасываться не будут.
Подготовка к наступлению требует любыми средствами ускорить темпы перевозок, используя французские порты в Северной Африке, а также по возможности новый морской путь из Южной Греции.
Задача военно-морских сил — обеспечить во взаимодействии с итальянским флотом необходимый тоннаж для перевозок, зафрахтовав для этой цели французские суда и суда нейтральных государств.
Необходимо изыскать возможности последующей переброски немецких торпедных катеров в Средиземное море.
Для повышения пропускной способности североафриканских портов надо оказывать всяческую поддержку итальянских конвоев морских транспортов с воздуха немецкой авиацией. [...]
В целях централизованного руководства подготовкой транспортных перевозок создан немецкий штаб морских перевозок, который работает по указаниям верховного главнокомандования вооруженных сил и во взаимодействии с немецким генералом — представителем при ставке итальянских вооруженных сил и с главнокомандующим войсками на Юго-Востоке.
б) Ввиду ожидаемых попыток англичан усилить свои позиции на Ближнем и Среднем Востоке, а также для защиты Суэцкого канала необходимо наметить проведение германскими вооруженными силами операции из Болгарии через Турцию с целью нанести удар по позициям англичан в районе Суэцкого канала, а также с Востока.
Для этой цели следует предусмотреть, чтобы в Болгарии как можно раньше (!) были сосредоточены войска, достаточные для того, чтобы сделать Турцию послушной в политическом отношении или сломить ее сопротивление силой оружия.
в) После того как крах Советского Союза создаст соответствующие условия, необходимо будет, далее, бросить моторизованный экспедиционный корпус из Закавказья в Ирак в дополнение к операциям, предусмотренным в пункте б.
г) Использование арабского национально-освободительного движения. Положение англичан на Среднем Востоке при крупных немецких операциях станет тем затруднительнее, чем больше они будут в нужное время связаны очагами волнений и восстаниями. Все служащие этой цели военные, политические и пропагандистские мероприятия потребуют в период их подготовки теснейшего согласования. В качестве центрального органа, который должен принимать участие в составлении всех планов и в проведении всех мероприятий на арабской территории, назначаю особый штаб «Ф». Его резиденция будет находиться в зоне, подведомственной главнокомандующему войсками на Юго-Востоке. Этому органу необходимо придать лучших экспертов и агентов.
Задачи особого штаба «Ф» определяет начальник штаба верховного главнокомандования, а в случае, если будут затрагиваться политические вопросы, по согласованию с имперским министром иностранных дел.
3. Блокирование западного входа в Средиземное море путем захвата Гибралтара.
Подготовка операции «Феликс», которая уже была в свое время запланирована, должна быть возобновлена в полном масштабе, когда боевые действия на Востоке будут близки к завершению. При этом можно рассчитывать, что неоккупированная французская территория будет находиться в нашем распоряжении если не для переброски немецких войск, то во всяком случае для тыловых перевозок. Возможно также содействие со стороны французских военно-морских и военно-воздушных сил.
Следует предусмотреть для переброски в Испанское Марокко после захвата Гибралтара только такое количество войск, какое необходимо для охраны пролива.
Оборона атлантического побережья Северной и Западной Африки, захват английских владений в Западной Африке и территории, контролируемой де Голлем, предоставляется французам, которые в ходе развития боевых действий будут получать необходимые подкрепления.
Использование западноафриканских баз военно-морскими и военно-воздушными силами, а при возможности и захват атлантических островов будут облегчены после овладения проливом,
4. Наряду с этими возможными операциями против британских позиций на Средиземном море после завершения похода на Восток в полном масштабе должна быть возобновлена военно-морскими и военно-воздушными силами «осада Англии».
Всем планам в области военного производства, служащим этой цели, должен быть предоставлен приоритет в рамках общей программы вооружения. В то же время необходимо максимально усилить противовоздушную оборону Германии. Подготовка высадки в Англии должна служить двоякой цели: сковать силы англичан в метрополии, а также вызвать и завершить наметившийся развал Великобритании. [...]
В) Время начала запланированных операций в районе Средиземного моря и на Ближнем Востоке определить пока нельзя. Наибольший оперативный эффект обеспечило бы по возможности одновременное начало наступления на Гибралтар, Египет и Палестину, Возможность осуществить это зависит в первую очередь от того, будет ли авиация в состоянии выделить одновременно силы, необходимые для поддержки этих трех операций, а также от других факторов, предвидеть которые сейчас трудно.
Г) Прошу господ главнокомандующих в соответствии с этими предварительными замыслами составить планы, продумать и провести соответствующую организационную подготовку и своевременно доложить мне результаты, чтобы я мог разработать окончательные директивы уже во время похода на Восток.

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.149–153.

ПИСЬМО ГИТЛЕРА МУССОЛИНИ 21 ИЮНЯ 1941 Г.

Дуче!
Я пишу Вам это письмо в тот момент, когда длившиеся месяцами тяжелые раздумья, а также вечное нервное выжидание закончились принятием самого трудного в моей жизни решения. Я полагаю, что не в праве больше терпеть положение после доклада мне последней карты с обстановкой в России, а также после ознакомления с многочисленными другими донесениями. Я прежде всего считаю, что уже нет иного пути для устранения этой опасности. Дальнейшее выжидание приведет самое позднее в этом или в следующем году к гибельным последствиям.
Обстановка. Англия проиграла эту войну. С отчаяньем утопающего она хватается за каждую соломинку, которая в ее глазах может служить якорем спасения. Правда, некоторые ее упования и надежды не лишены известной логики. Англия до сего времени вела свои войны постоянно с помощью континентальных стран. После уничтожения Франции — вообще после ликвидации всех их западноевропейских позиций — британские поджигатели войны направляют все время взоры туда, откуда они пытались начать войну: на Советский Союз.
Оба государства, Советская Россия и Англия, в равной степени заинтересованы.в распавшейся, ослабленной длительной войной Европе. Позади этих государств стоит в позе подстрекателя и выжидающего Североамериканский Союз. После ликвидации Польши в Советской России проявляется последовательное направление, которое — умно и осторожно, но неуклонно — возвращается к старой большевистской тенденции расширения Советского государства. Затягивания войны, необходимого для осуществления этих целей, предполагается достичь путем сковывания немецких сил на Востоке, чтобы немецкое командование не могло решиться на крупное наступление на Западе, особенно в воздухе. Я Вам, дуче, уже говорил недавно, что хорошо удавшийся эксперимент с Критом доказал, как необходимо в случае проведения гораздо более крупной операции против Англии использовать действительно все до последнего самолета. В этой решающей борьбе может случиться, что победа в итоге будет завоевана благодаря преимуществу всего лишь в несколько эскадр. Я не поколеблюсь ни на мгновенье решиться на этот шаг, если, не говоря о всех прочих предпосылках, буду по меньшей мере застрахован от внезапного нападения с Востока или даже от угрозы такого нападения. Русские имеют громадные силы — я велел генералу Йодлю передать Вашему атташе у нас, генералу Марасу, последнюю карту с обстановкой. Собственно, на наших границах находятся все наличные русские войска. С наступлением теплого времени во многих местах ведутся оборонительные работы. Если обстоятельства вынудят меня бросить против Англии немецкую авиацию, возникнет опасность, что Россия со своей стороны начнет оказывать нажим на юге и севере, перед которым я буду вынужден молча отступать по той простой причине, что не буду располагать превосходством в воздухе. Я не смог бы тогда начать наступление находящимися на Востоке дивизиями против оборонительных сооружений русских без достаточной поддержки авиации. Если и дальше терпеть эту опасность, придется, вероятно, потерять весь 1941 год, и при этом общая ситуация ничуть не изменится. Наоборот, Англия еще больше воспротивится заключению мира, так как она все еще будет надеяться на русского партнера. К тому же, эта надежда, естественно, станет возрастать по мере усиления боеготовности русских вооруженных сил. А за всем этим еще стоят американские массовые поставки военных материалов, которые ожидаются с 1942 г.
Не говоря уже об этом, дуче, трудно предполагать, чтобы нам предоставили такое время. Ибо при столь гигантском сосредоточении сил с обеих сторон — я ведь был вынужден со своей стороны бросать на восточную границу все больше танковых сил и обратить внимание Финляндии и Румынии на опасность — существует возможность, что в какой-то момент пушки начнут сами стрелять. Мое отступление принесло бы нам тяжелую потерю престижа. Это было бы особенно неприятно, учитывая возможное влияние на Японию. Поэтому после долгих размышлений я пришел к выводу, что лучше разорвать эту петлю до того, как она будет затянута. Я полагаю, Дуче, что тем самым окажу в этом году нашему совместному ведению войны, пожалуй, самую большую услугу, какая вообще возможна.
Таким образом, моя оценка общей обстановки сводится к следующему:
1. Франция все еще остается ненадежной. Определенных гарантий того, что ее Северная Африка вдруг не окажется во враждебном лагере, не существует.
2. Если иметь в виду, дуче, Ваши колонии в Северной Африке, то до весны они, пожалуй, вне всякой опасности. Я предполагаю, что англичане своим последним наступлением хотели деблокировать Тобрук. Я не думаю, чтобы они были в ближайшее время в состоянии повторить это.
3. Испания колеблется и, я опасаюсь, лишь тогда перейдет на нашу сторону, когда исход всей войны будет решен.
4. В Сирии французское сопротивление вряд ли продлится долго — с нашей или без нашей помощи.
5. О наступлении на Египет до осени вообще не может быть речи. Но, учитывая общую ситуацию, я считаю необходимым подумать о сосредоточении в Триполи боеспособных войск, которые, если потребуется, можно будет бросить на Запад. Само собою понятно, Дуче, что об этих соображениях надо хранить полное молчание, ибо в противном случае мы не сможем надеяться на то, что Франция разрешит перевозку оружия через свои порты.
6. Вступит ли Америка в войну или нет — это безразлично, так как она уже поддерживает наших врагов всеми силами, которые способна мобилизовать.
7. Положение в самой Англии плохое, снабжение продовольствием и сырьем постоянно ухудшается. Воля к борьбе питается, в сущности говоря, только надеждами. Эти надежды основываются исключительно на двух факторах: России и Америке. Устранить Америку у нас нет возможностей. Но исключить Россию — это в нашей власти. Ликвидация России будет одновременно означать громадное облегчение положения Японии в Восточной Азии и тем самым создаст возможность намного затруднить действия американцев с помощью японского вмешательства.
В этих условиях я решился, как уже упомянул, положить конец лицемерной игре Кремля. Я полагаю, т. е. я убежден, что в этой борьбе, которая, в конце концов, освободит Европу на будущее от большой опасности, примут участие Финляндия, а также Румыния. Генерал Марас сообщил, что Вы, дуче, также выставите, по меньшей мере, корпус. Если у Вас есть такое намерение, дуче, — я воспринимаю его, само собой разумеется, с благодарным сердцем, — то для его реализации будет достаточно времени, ибо на этом громадном театре военных действий наступление нельзя будет начать повсеместно в одно и то же время. Решающую помощь, дуче, Вы можете оказать тем, что увеличите свои силы в Северной Африке, если возможно, то с перспективой наступления от Триполи на запад; что Вы, далее, начнете создание группировки войск, пусть даже сначала небольшой, которая в случае разрыва Францией договора немедленно сможет вступить в нее вместе с нами и, наконец, тем, что Вы усилите прежде всего воздушную и, по возможности, подводную войну на Средиземном море.
Что касается охраны территорий на Западе, от Норвегии до Франции включительно, то там мы, если иметь в виду сухопутные войска, достаточно сильны, чтобы молниеносно прореагировать на любую неожиданность. Что касается воздушной войны против Англии, то мы некоторое время будем придерживаться обороны. Но это не означает, что мы не в состоянии отражать британские налеты на Германию. Напротив, у нас есть возможность, если необходимо, как и прежде, наносить беспощадные бомбовые удары по британской метрополии. Наша истребительная оборона также достаточно сильна. Она располагает наилучшими, какие только у нас есть, эскадрильями.
Что касается борьбы на Востоке, дуче, то она определенно будет тяжелой. Но я ни на секунду не сомневаюсь в крупном успехе. Прежде всего я надеюсь, что нам в результате удастся обеспечить на длительное время на Украине общую продовольственную базу. Она послужит для нас поставщиком тех ресурсов, которые, возможно, потребуются нам в будущем. Смею добавить, что, как сейчас можно судить, нынешний немецкий урожай обещает быть очень хорошим.
Вполне допустимо, что Россия попытается разрушить румынские нефтяные источники. Мы создали оборону, которая, я надеюсь, предохранит нас от этого. Задача наших армий состоит в том, чтобы как можно быстрее устранить эту угрозу.
Если я Вам, дуче, лишь сейчас направляю это послание, то только потому, что окончательное решение будет принято только сегодня в 7 часов вечера. Поэтому я прошу Вас сердечно никого не информировать об этом, особенно Вашего посла в Москве, так как нет абсолютной уверенности в том, что наши закодированные донесения не могут быть расшифрованы. Я приказал сообщить моему собственному послу о принятых решениях лишь в последнюю минуту.
Материал, который я намерен постепенно опубликовать, так обширен, что мир удивится больше нашему долготерпению, чем нашему решению, если он не принадлежит к враждебно настроенной к нам части общества, для которой аргументы заранее не имеют никакого значения.
Что бы теперь ни случилось, дуче, наше положение от этого шага не ухудшится; оно может только улучшиться. Если бы я даже вынужден был к концу этого года оставить в России 60 или 70 дивизий, то все же это будет только часть тех сил, которые я должен сейчас постоянно держать на восточной границе. Пусть Англия попробует не сделать выводов из грозных фактов, перед которыми она окажется. Тогда мы сможем, освободив свой тыл, с утроенной силой обрушиться на противника с целью его уничтожения. Что зависит от нас, немцев, будет – смею Вас, дуче, заверить, — сделано.
О всех Ваших пожеланиях, соображениях и о помощи, которую Вы, дуче, сможете мне предоставить в предстоящей операции, прошу сообщить мне лично, либо согласовать эти вопросы через Ваши военные органы с моим верховным командованием.
В заключение я хотел бы Вам сказать еще одно. Я чувствую себя внутренне снова свободным, после того как пришел к этому решению. Сотрудничество с Советским Союзом, при всем искреннем стремлении добиться окончательной разрядки, часто тяготило меня. Ибо это казалось мне разрывом со всем моим прошлым, моим мировоззрением и моими прежними обязательствами. Я счастлив, что освободился от этого морального бремени. С сердечным и товарищеским приветом.

Опубликовано: СССР – Германия. 1939–1941. Документы и материалы о советско-германских отношениях с сентября 1939 г. по июнь 1941. Ч.2. Вильнюс, 1989. С.170–173.

ИЗ РЕЧИ ГИТЛЕРА В РЕЙХСТАГЕ 11 ДЕКАБРЯ 1941 Г.

[...] Я не искал войны, а, напротив, делал все, чтобы ее избежать. Но я бы забыл свой долг и действовал бы вопреки своей совести, если бы, несмотря на понимание неизбежности столкновения, не сделал отсюда одного единственно возможного вывода: считая Советскую Россию смертельнейшей опасностью не только для германского рейха, но и для всей Европы, я решил всего за несколько дней до этого столкновения дать сигнал к наступлению.
Сегодня имеются поистине неоспоримые и аутентичные материалы, подтверждающие факт намерения русских осуществить нападение на нас. Точно так же нам известен и тот момент, когда должно было произойти это нападение. Учитывая осознанную нами во всем ее объеме только ныне огромную опасность, могу лишь поблагодарить Господа нашего, вразумившего меня в нужный час и давшего мне силу сделать то, что должно было сделать. [...]
Уже 2 октября [1941 г.] началась операция с целью прорыва на центральном участке Восточного фронта, а к 11 октября успешно закончилось сражение на Азовском море. Снова было взято в плен 107 000 человек, захвачено 212 танков, 672 орудия. 16 октября после упорного сражения германские и румынские войска вступили в Одессу. 18 октября начатое 2 октября с целью прорыва наступление на центральном участке Восточного фронта закончилось новым, всемирно-историческим успехом. Результатом явились 663 000 пленных; частично уничтожены, частично захвачены 1242 танка, 5452 орудия. 21 октября закончился захват острова Даго; 24 октября взят промышленный центр Харьков. 28 октября в ходе тяжелейших боев окончательно перекрыт вход в Крым, и уже 2 ноября штурмом взята его столица — Симферополь. 16-го в Крыму совершен прорыв до самой Керчи. На 1 декабря общее число взятых в плен советско-русских составило 3 806 865 человек, уничтоженных или захваченных танков— 21 391, орудий — 32 541 и самолетов — 17 332. За этот же период сбит 2191 британский самолет, военно-морским флотом потоплено 4 170 611, а авиацией —2 346 180 регистровых брутто-тонн, итого — 6 516 791. [...]
Однако наступление зимы несколько затормозило это движение, но с приходом лета ему уже не сможет помешать ничто. [...]

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.170.

ИЗ ДИРЕКТИВЫ ГИТЛЕРА №41 ОТ 5 АПРЕЛЯ 1942 Г.

Фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами
Штаб верховного главнокомандования
Штаб оперативного руководства вермахта №55616/42

Ставка фюрера, 5.4.1942
Совершенно секретно
Только для командования
Передавать только через офицера

Директива №41

Зимняя битва в России близится к концу.
Благодаря выдающейся храбрости и самопожертвованию солдат Восточного фронта германское оружие добилось в оборонительных боях величайшего успеха огромнейшего масштаба.
Враг понес тяжелые потери в людях и технике. В своем стремлении использовать мнимые первоначальные успехи этой зимой он в значительной мере израсходовал главные силы своих предназначенных для дальнейших боев резервов.
Как только позволят погодные условия и характер местности, германское командование и войска восстановят свое превосходство и опять возьмут инициативу в свои руки, чтобы навязать противнику собственную волю.
Цель — окончательно уничтожить еще оставшуюся у Советов военную мощь и лишить их как можно большего числа важнейших военно-экономических источников силы.
Для этого будут привлечены все имеющиеся в распоряжении германского вермахта и союзников силы. При этом следует при любых условиях гарантировать удержание захваченных на Западе и Севере Европы территорий, особенно морских побережий.
I. Общий замысел.
Придерживаясь первоначальных основных задач Восточной кампании, следует, сохраняя прежнее положение на фронте группы армий «Центр», добиться на Севере падения Ленинграда и установить связь с финнами по суше, а на южном крыле [германо-советского] фронта осуществить прорыв на Кавказ.
Учитывая заключительное положение после зимней битвы, достигнуть этой цели находящимися в нашем распоряжении силами и средствами и при имеющихся транспортных условиях следует поэтапно.
Поэтому необходимо прежде всего сосредоточить для главной операции на Юге все наличные войска с целью уничтожить противника на подступах к Дону и затем овладеть кавказскими нефтяными районами и перевалом через Кавказский хребет.
Окончательное блокирование Ленинграда и овладение Ингерманландией [Восточной Карелией] остаются целью в той мере, в какой это позволит положение в районе окружения и высвобождение прочих достаточных сил.
II. Проведение операции [...]
Б) Последующие задачи в указанных рамках: очистить Крым и Керченский полуостров и взять Севастополь. [...]
На южном участке следует отрезать и уничтожить противника, прорвавшегося по обе стороны Изюма. [...]
В) Главная операция на Восточном фронте.
Цель ее, как уже подчеркивалось, — для захвата Кавказа решающим образом разгромить и уничтожить русские силы, находящиеся в районе к югу от Воронежа, западнее и севернее Дона. По причинам постепенной переброски имеющихся для того соединений эта операция может осуществляться только в виде последовательных взаимосвязанных или дополняющих друг друга наступательных операций.
При достаточно доказанной нечувствительности русских к оперативным окружениям следует (подобно тому, как это имело место в сражениях с двойным кольцом окружения в районе Вязьма — Брянск) придавать значение прорывам собственных войск в форме плотных окружений.
Следует не допустить того, чтобы в результате запоздалого захода совершающих окружение соединений у противника оставалась возможность избежать уничтожения. […]
Операция в целом должна начаться охватывающим наступлением или прорывом из района южнее Орла в направлении на Воронеж. Из двух предназначенных для осуществления окружения танковых и моторизованных соединений северное должно быть сильнее южного. Цель этого прорыва — захват Воронежа. В то время, как задача части пехотных дивизий немедленно создать сильный оборонительный фронт между исходным пунктом наступления из Орла в направлении Воронежа, задача танковых и моторизованных соединений — наступая из Воронежа своим левым флангом и опираясь на Дон, продолжать наступление на юг для поддержки второго прорыва, который должен быть произведен примерно из общего района Харькова на восток. Здесь также первоначальная цель — не вдавливать русский фронт внутрь, а во взаимодействии с наступающими вниз по течению Дона соединениями уничтожить русские войска.
Третью наступательную часть этой операции вести так, чтобы наносящие удар вниз по течению р. Дон части соединились в районе Сталинграда с теми войсками, которые пробиваются из района Таганрог — Артемовск между нижним течением Дона и Ворошиловградом через р. Донец на восток. Эти войска должны в заключительной фазе установить связь с наступающей на Сталинград танковой армией. [...]
Дабы не допустить ухода значительной части находящихся севернее Дона русских войск через реку на юг, важно, чтобы наступающая из района Таганрога на восток группа войск получила подкрепление своего правого крыла переброской туда танковых и подвижных войск, которые, если необходимо, должны создаваться в виде импровизированных соединений. [...]
Войска союзников широко использовать на отведенных им участках фронта таким образом, чтобы на самом северном располагались венгры, затем итальянцы, а на самом южном — румыны. […]

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.174–176.

ИЗ РЕЧИ ГИТЛЕРА В МЮНХЕНЕ 8 НОЯБРЯ 1942 Г.

[...] Меня всегда высмеивали как пророка. Из тех, кто тогда смеялся, бесчисленное множество сегодня уже не смеется, а те, кто все еще смеется, скоро, пожалуй, тоже перестанут. Сознание этого распространяется через Европу по всему миру. Интернациональное еврейство будет распознано во всей своей демонической опасности, уж об этом мы, национал-социалисты, позаботимся! В Европе эта опасность уже осознана, и одно государство за другим присоединяется к нашим законам. Таким образом, в этой могучей схватке остается одна-единственная возможность — полного успеха. Да и есть ли вообще причины сомневаться в этом успехе?
Если проследить за пропагандой наших противников, ее можно охарактеризовать выражением: «Радостно взвизгивающая и до смерти огорченная». Малейший успех где-нибудь — и они уже просто кувыркаются от восторга. Вот они нас уже уничтожили! А потом листок календаря переворачивается — и они опять совершенно огорченные и подавленные. Приведу хотя бы один пример: если проштудировать советские военные сводки начиная с 22 июня 1941 г., в них каждый божий день можно прочитать: «бои незначительного характера» или же «бои значительного характера». И немецких самолетов они сбивают в 3 раза больше. Тоннаж якобы потопленных ими судов в Балтийском море превышает весь тоннаж, который Германия вообще имела перед войной. Они уничтожили столько наших дивизий, сколько мы и восстановить не смогли бы. Но прежде всего: они постоянно бьются на одном и том же месте. А потом они время от времени, так, недели через две, скромно сообщают: «Мы оставили еще один город». В общем и целом, если верить им, они с 22 июня успешно сражаются на одном и том же месте, а мы вечно оказываемся отброшенными. При таком непрерывном отбрасывании мы теперь потихоньку дошли до Кавказа. Я говорю «потихоньку» для моих противников, а не для наших солдат. Ведь темпы продвижения наших солдат на Востоке — гигантские. И то расстояние, которое они снова прошли и в этом году, тоже огромно, не имеет примера в истории.
То, что я поступаю не так, как хотелось бы другим, объясняется вот чем: я сначала обдумываю, чего, по всей вероятности, хотят другие, а потом делаю принципиально иначе. Если герр Сталин, как видно, ожидал, что мы ударим на центральном участке [Восточного фронта], то я вовсе не пожелал наступать там. И не столько потому, что герр Сталин, вероятно, думал так, а потому, что мне это было не столь уж и важно. Я хотел выйти к Волге, причем именно в определенном месте, у определенного города. Случайно он носит имя самого Сталина. Так что не думайте, что я двигался туда по этим причинам (они могли быть и совершенно другими). Я делал это потому, что там находится весьма важный пункт. Ведь там мы отрезаем транспортные пути, по которым перевозятся 30 миллионов тонн грузов, в том числе 9 миллионов тонн нефти. Туда стекалась вся пшеница из гигантских областей Украины, Кубани, чтобы затем быть транспортированной на север. Там добывалась марганцевая руда, там находился гигантский перевалочный пункт. Вот это все я и хотел захватить, и — вы знаете, мы люди скромные, нам много не надо! — мы это и получили. Там осталось невзятыми всего каких-то несколько совсем мелких местечек.
Так вот, некоторые спрашивают: а почему же вы не продвигаетесь быстрее? Да потому, что я не хочу иметь там второй Верден, а предпочитаю добиться этого при помощи совсем небольших ударных групп. При этом время не играет для меня никакой роли. По Волге теперь не ходит ни одно судно. Вот что самое главное! Нас упрекают, почему мы так долго выжидали под Севастополем. Да потому, что я и там не хотел устроить [своим войскам] гигантскую массовую бойню. Но Севастополь попал в наши руки, и Крым тоже оказался в наших руках, и мы настойчиво и упорно достигали цель за целью. И если противник, со своей стороны, собирается наступать, не подумайте только, что я хочу его упредить! Пусть себе наступает, если ему охота, ибо оборона — дело все-таки более дешевое. Пусть себе наступает, он при этом тяжко истечет кровью, а мы сможем заткнуть бреши. Во всяком случае, русские не стоят на Пиренеях или у Севильи, а ведь это такое же расстояние, как для нас сегодня расстояние до Сталинграда или, скажем, до Терека. А мы все-таки там стоим, и это в конце концов — факт, который никто оспаривать не может!
[...] Иногда кое-кто заявляет: то, что немцы пошли на Киркенес или на Нарвик, а теперь, к примеру, на Сталинград, было вообще ошибкой. Но надо все-таки сначала подождать, а уже потом рассуждать, было ли это стратегической ошибкой. Мы уже можем судить по многим признакам, было ли ошибкой то, что мы захватили Украину, что мы заняли железорудный район Кривой Рог, что мы заполучили марганцевую руду. Было ли действительно большой ошибкой то, что мы заняли Кубань, эту, пожалуй, самую крупную Житницу в мире. И было ли ошибкой то, что мы разрушили или забрали себе около четырех пятых или пяти шестых всех нефтеочистительных заводов, что мы сначала взяли в свои руки или парализовали добычу от девяти до десяти миллионов тонн нефти или что мы блокировали транспортировку, вероятно, семи-восьми или девяти миллионов тонн по Волге. Право, не знаю, было ли все это ошибками. Это мы еще посмотрим! […]
Главное в этой войне — кто кому нанесет окончательный хук. А в том, что это будем мы, можете быть уверены!
[...] Ну, а если противник полагает, что каким-то образом сделает нас неспособными к сопротивлению, он ошибается. Ему не побудить меня отказаться от моей цели. Придет час, и я нанесу ответный удар, и тогда он получит за все с процентами на проценты.
Я еще и раньше не раз говорил: если я какое-то время не выступаю с речами, это вовсе не значит, что я потерял голос, — просто считал нецелесообразным. Это имеет место и сегодня. К чему мне сейчас много ораторствовать? Сегодня в конечном счете говорит фронт, а я хотел бы брать слово только в самых редких случаях. Ведь язык фронта столь проникновенен, это такой особенный язык, что он и без того понятен каждому немцу. Тому, кто читает ежедневные сводки нашего вермахта и при этом не является фанатически преданным своему народу, не воспринимает все это множество героических дел, не помогут никакие речи. А для вражеского зарубежья я и тем более не выступаю. И если герр Рузвельт говорит, что он моих речей не слушает, то ведь я и выступаю вовсе не для него. С ним я говорю только при помощи того инструмента, которым лишь и можно разговаривать теперь, а этот инструмент говорит громко и достаточно четко. Я выступаю только в редчайших случаях, обращаясь к [нацистскому] движению и моему собственному немецкому народу. И все, что я могу сказать в такой речи, это только одно: думайте все без исключения, мужчины и женщины, только о том, что в этой войне решается вопрос, быть или не быть нашему народу! И если вы это поймете, тогда каждая ваша мысль и каждая ваша надежда будет молитвой за нашу Германию!

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.182–184.

III. ФИНАЛ (1944–1945 гг.)

УКАЗ ГИТЛЕРА О СОЗДАНИИ ГЕРМАНСКОГО ФОЛЬКСШТУРМА ОТ 25 СЕНТЯБРЯ 1944 Г.

После пятилетней тяжелейшей борьбы, в результате несостоятельности всех наших европейских союзников, противник на некоторых фронтах стоит вблизи германских границ или на них самих. Он напрягает все свои силы, чтобы разгромить наш рейх, уничтожить немецкий народ и его социальный строй. Его конечная цель — уничтожение германского человека.
Как и осенью 1939 г., мы снова совершенно одни противостоим фронту наших врагов. За небольшой срок нам удалось первым крупным использованием нашей немецкой народной силы решить важнейшие военные проблемы рейха, а тем самым и всей Европы на многие годы.
В то время как противник считает, что он уже может нанести нам последний удар, мы полны решимости осуществить второе крупное использование всех сил нашего народа. Нам должно удаться, и нам удастся, как в 1939—1941гг., полагаясь исключительно на нашу собственную силу, не только сломить стремление врага к нашему уничтожению, но и снова отбросить его и сохранить рейх настолько, чтобы он смог гарантировать будущее Германии, ее союзников, а тем самым обеспечить Европе прочный мир.
Известному нам стремлению наших еврейско-интернациональных врагов к нашему тотальному уничтожению мы противопоставляем тотальное использование всех германцев.
Для усиления активных сил нашего вермахта, а особенно для ведения неумолимой борьбы повсюду, где враг хочет вступить на германскую землю, я призываю всех способных носить оружие немецких мужчин к участию в борьбе.
Приказываю:
1. Во всех гау Великогерманского рейха сформировать из числа способных нести военную службу мужчин в возрасте от 16 до 60 лет германский фолькештурм. Он будет всем оружием и всеми пригодными к тому средствами защищать родную землю.
2. Формирование германского фольксштурма и руководство им берут на себя в своих гау гауляйтеры. При этом они используют прежде всего самых способных организаторов и руководителей зарекомендовавших себя учреждений партии, СА, СС, НСКК (национал-социалистский автомобильный корпус – ред.) и ГЮ (гитлерюгенд – ред.).
3. Назначаю начальника штаба СА Шепмана инспектором фольксштурма по обучению стрелковому делу, а начальника штаба НСКК Крауза — инспектором по обучению мотоавтоделу.
4. Военнослужащие германского фольксштурма во время своего использования числятся солдатами в соответствии с законом о военной службе.
5. Принадлежность военнослужащих германского фольксштурма к в непрофессиональным организациям не затрагивается. Однако служба в фольксштурме имеет приоритет по сравнению со службой в других организациях.
6. Рейхсфюрер СС как командующий армией резерва несет ответственность за военную организацию, боевую подготовку, вооружение и оснащение германского фольксштурма.
7. Боевое использование германского фольксштурма осуществляется по моему указанию рейхсфюрером СС как командующим армией резерва.
8. Военные инструкции дает как командующий армией резерва рейхсфюрер СС Гиммлер, политические и организационные — по моему указанию рейхсляйтер Борман.
9. Национал-социалистская партия выполняет свой высший почетный долг перед немецким народом тем, что использует свои организации в первую очередь как главных носителей этой борьбы.

Фюрер Адольф Гитлер

Начальник партийной канцелярии Мартин Борман

Начальник штаба верховного главнокомандования Кейтель

Имперский министр и начальник Имперской канцелярии д-р Ламмерс

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.225–226.

ПОЛИТИЧЕСКОЕ ЗАВЕЩАНИЕ АДОЛЬФА ГИТЛЕРА

29 апреля 1945 г.

С тех пор как я начиная с 1914 г. отдавал все свои скромные силы в первой, навязанной рейху мировой войне, прошло более тридцати лет.
В эти три десятилетия все мои помыслы, все мои действия и вся моя жизнь определялись только любовью к моему народу и верностью ему. Они давали мне силу принимать такие тяжелейшие Решения, какие не доводилось принимать до тех пор ни одному смертному. За минувшие три десятилетия я израсходовал сполна все мое время, всю мою работоспособность и все мое здоровье.
Это неверно, будто я или кто-то другой в Германии желал в 1939 г. войны. Ее желали и развязали исключительно интернациональные государственные деятели либо еврейского происхождения, либо работавшие на еврейские интересы. Я вносил множество предложений по сокращению и ограничению вооружения, которые грядущие поколения не смогут вечно отрицать, чтобы возложить ответственность за возникновение этой войны на меня. Далее, я никогда не хотел, чтобы после первой злосчастной мировой войны возникла вторая мировая война против Англии или тем более против Америки. Пройдут века, но из руин наших городов и памятников искусства будет постоянно вырастать обновляющаяся ненависть к тому народу, который в конечном счете несет ответственность за все это, к тому народу, которому мы обязаны всем этим: к интернациональному еврейству и его пособникам.
Еще за несколько дней до того, как разразилась германо-польская война, я предложил британскому послу в Берлине решение германо-польской проблемы — как и в случае с Саарской областью — под международным контролем. Это предложение тоже не может отрицаться. Но оно было отвергнуто, потому что влиятельные круги английской политики желали войны, а отчасти подгонялись к ней организованной интернациональным еврейством пропагандой.
Но я не оставлял также сомнения и на тот счет, что, если народы Европы рассматриваются как пакеты акций для интернациональных финансовых и промышленных заговорщиков, будет привлечен к ответственности и тот народ, который является единственным виновником этой смертоубийственной войны: еврейство! Я также не оставлял никакой неясности насчет того, что на сей раз настоящий виновник пусть и гуманными средствами, но будет наказан и поплатится за то, что миллионы детей европейцев арийской расы умрут от голода, что свою смерть найдут миллионы взрослых мужчин, а сотни тысяч женщин и детей сгорят в наших городах или погибнут от бомбежек.
После шестилетней борьбы, которая, несмотря на все неудачи, войдет в историю как самое славное и отважное выражение жизненной силы немецкого народа, я не могу оторвать себя от того города, который является столицей рейха. Поскольку силы наши слишком слабы, чтобы и дальше выдерживать натиск врага именно здесь, а собственное сопротивление постепенно обесценивается столь же ослепленными, сколь и бесхарактерными субъектами, я хотел бы, оставшись в этом городе, разделить судьбу с теми миллионами других людей, которых уже постигла смерть. Кроме того, я не хочу попасть в руки врагов, которым, на потеху ими науськанным массам, нужен новый, поставленный евреями спектакль.
А потому я решил остаться в Берлине и здесь по собственной воле избрать смерть в тот момент, когда увижу, что резиденций фюрера, и рейхсканцлера удержана больше быть не может. Я умираю с радостным сердцем, зная о неизмеримых деяниях и свершениях наших солдат на фронте, наших женщин в тылу, наших крестьян и рабочих, а также о беспримерном участии во всем этом молодежи, носящей мое имя.
То, что всем им я выражаю идущую от всего сердца благодарность, столь же само собою разумеется, как и мое желание, чтобы они ни в коем случае не прекращали борьбы, а всюду продолжали вести ее против врагов фатерланда, оставаясь верны заветам великого Клаузевица. Из этих жертв наших солдат и из моей собственной связи с ними до самой моей смерти в германской истории так или иначе, но взойдет однажды посев сияющего возрождения национал-социалистского движения, а тем самым и осуществления подлинно народного сообщества.
Многие храбрейшие мужчины и женщины полны решимости до последнего мига связать свою жизнь с моею. Я просил их и под конец даже приказал им не делать этого, а принять участие в дальнейшей борьбе нашей нации. Командующих армиями, военно-морским флотом и люфтваффе я прошу самыми крайними мерами укрепить у наших солдат дух сопротивления в национал-социалистском смысле этого слова, указав на то, что я, как основатель и создатель этого движения, предпочел смерть трусливому бегству, а тем более — капитуляции.
Пусть это станет однажды частью понятия чести германского офицера, как то уже имеет место в нашем военно-морском флоте: сдача какой-либо территории или города — невозможна, а командиры должны быть впереди и служить ярким примером верного исполнения своего долга вплоть до собственной гибели.
Перед своей смертью я изгоняю бывшего рейхсмаршала Германа Геринга из партии и лишаю его всех прав, которые могли бы вытекать из указа от 29 июня 1941 г., а также из моего заявления в рейхстаге от 1 сентября 1939 г. Я назначаю вместо него гросс-адмирала Дёница рейхспрезидентом и верховным главнокомандующим вермахта.
Перед своей смертью я изгоняю бывшего рейхсфюрера СС и имперского министра внутренних дел Генриха Гиммлера из партии, а также лишаю его всех государственных постов. Я назначаю вместо него гауляйтера Карла Ханке рейхсфюрером СС и шефом германской полиции, а гауляйтера Пауля Гизлера — имперским министром внутренних дел.
Геринг и Гиммлер без моего ведома вели тайные переговоры с врагом и вопреки моей воле предприняли попытку в нарушение закона захватить власть в государстве в свои руки, чем причинили стране и всему народу необозримый вред, совершенно не говоря уже о попрании верности мне лично.
Желая дать немецкому народу состоящее из достойных людей правительство, которое выполнит свое обязательство продолжить борьбу всеми средствами, я назначаю руководителями нации следующих членов нового кабинета: рейхспрезидент — Дёниц, рейхсканцлер – д-р Геббельс, министр по делам партии — Борман, министр иностранных дел — Зейсс-Инкварт, министр внутренних дел — гауляйтер Гизлер, военный министр — Дёниц, главнокомандующий сухопутными войсками — Шёрнер, главнокомандующий авиацией — Грайм, министр юстиции — Тирак, культов — Шеель, министр пропаганды — д-р Науман, министр финансов — Шверин-Крозиг. рейхсфюрер СС и шеф германской полиции — Ханке, министр хозяйства — Функ, министр сельского хозяйства — Бакке, министр труда д-р Хупфауэр, министр вооружения — Зауэр, руководитель Германского трудового фронта и член имперского кабинета — имперский министр д-р Лей.
Хотя некоторое число таких людей, как Мартин Борман, д-р Геббельс и другие, решили по своей воле считать себя, вместе с их женами, неразрывно связанными со мною и не желают ни при каких обстоятельствах покидать рейх, а готовы погибнуть вместе со мною, я все же вынужден просить их подчиниться моему требованию и в этом случае поставить интересы нации выше своих чувств. Благодаря своей деятельности и своей верности соратников они и после моей смерти останутся мне столь же близки, ибо, как я надеюсь, дух мой пребудет с ними и всегда будет сопровождать их. Да будут они твердыми, но никогда — неправедными! Пусть никогда страх не станет советчиком в их действиях, пусть превыше всего на Земле для них стоит честь нации. И пусть, наконец, они сознают, что наша задача — построение национал-социалистского государства — является делом грядущих поколений, которое обязывает каждого в отдельности служить общим интересам, не противопоставлять им свои собственные выгоды. От всех немцев, от всех национал-социалистов, от всех мужчин и женщин, от всех солдат вермахта я требую, чтобы они были верны новому правительству и новому президенту и повиновались ему до самой смерти. Но прежде всего я обязываю руководство нации и общества строжайшим образом соблюдать расовые законы и оказывать безжалостное сопротивление всемирным отравителям мира для всех народов — интернациональному еврейству.

Совершено в Берлине 29 апреля 1945 г. в 4.00.

Адольф Гитлер

Свидетели:
д-р Йозеф Геббельс
Мартин Борман
Вильгельм Бургдорф
Ганс Кребс

Опубликовано: Г.А. Якобсен. 1939–1945. Вторая мировая война. Хроника и документы // Вторая мировая война: Два взгляда. М., 1995. С.229–232.

Адольф Гитлер "Я снова надел свой военный мундир"

NEW ИСТОРИЯ

Меню для авторов

Добавить статью

Редактировать работы

Зарегистрироваться

Полезные ссылки

Искать похожие?

Скачать мультимедию?

ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ

По стандарту ВАК Республики Беларусь

По ГОСТу Российской Федерации

URL для сайта, блога (постоянный обратный адрес данной страницы)

Найденный поисковым роботом оригинал

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ИСТОРИЯ НА LIBRARY.BY

Пн	Вт	Ср	Чт	Пт	Сб	Вс
01	02	03	04	05	06	07
08	09	10	11	12	13	14
15	16	17	18	19	20	21
22	23	24	25	26	27	28
29	30