А. А. САГОМОНЯН. ИСПАНСКИЙ УЗЕЛ "ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ". ВЕЛИКИЕ ДЕРЖАВЫ И РЕЖИМ ФРАНКО В 1945 - 1948 гг.

М., 2004. 272 С.

Работа посвящена начальному этапу "холодной войны", который рассматривался уже в огромном количестве работ, как отечественных, так и зарубежных. Тем не менее, автор сумел выявить и всесторонне проанализировать один из недостаточно исследованных ее аспектов, а именно - резкие расхождения позиций и борьбу по так называемому "испанскому вопросу" между СССР и западными державами. Это вопрос стал порождением противоречия между итогами гражданской войны в Испании, в которой победил генерал Франко, и итогами Второй мировой войны, в которой были разгромлены те, кто помог ему прийти к власти, т.е. Германия и Италия. Вопрос этот у нас практически неизвестен, хотя к нему были причастны виднейшие политические фигуры той эпохи - Сталин, Молотов и Громыко, Трумэн, Кеннан, Черчилль, Эттли, а также Димитров, Тито и др. На гребне антифашистской, демократической волны в 1944 - 1945 гг. рассматривалась возможность оккупации Испании войсками союзников, свержения франкистского режима и передачи власти демократическому правительству. Тем не менее, формальных поводов для этого не было. Ни британское, ни американское правительство не проявили заинтересованности в таком развитии событий, более того, считали необходимым продолжать отношения с режимом Франко (установленные еще в 1939 г.), и хотя публично осуждали его и считали желательным его устранение, делали ставку прежде всего на дипломатическое давление. Во многом "белым пятном" в историографии до сих пор оставалась реальная позиция Советского Союза, скрывавшаяся за его известными публичными заявлениями о необходимости применения к франкистской Испании жестких санкций со стороны ООН. Новые документы и свидетельства, обнаруженные и систематизированные автором, позволили пролить свет на этот вопрос. Автор убедительно показывает, что в определенный момент (в конце 1945 - первой половине 1946 г.) советское руководство готовило почву для возможного пересмотра итогов испанской гражданской войны, но, убедившись, что благоприятные условия для этого не сложились, предпочло перевести борьбу на почву идеологического противоборства с Западом. К своей "испанской" политике СССР привлек и своих новых союзников - государства "народной демократии". Именно на этом аспекте монографии, явно представляющем интерес для историков-славистов, сосредоточено внимание в данной рецензии.

В работе был использован широкий круг источников, многие из которых были впервые введены в научный оборот. Это прежде всего материалы отечественных архивов (АВП РФ, РГАСПИ, РГВА), доступ к которым, к сожалению, весьма ограничен. Важнейший блок ис-

стр. 89

точников - официальные документы ООН, сборники внешнеполитических документов западных стран, мемуарная литература, материалы прессы, ранее полностью или частично находившиеся в спецхранах и недоступные для научного анализа. Автором были привлечены также практически все монографии и большой массив статей, так или иначе затрагивающих данную проблематику, вышедшие как в нашей стране, так и за рубежом, прежде всего в Испании, США, Великобритании, Франции.

О планах советского руководства в отношении Испании сообщает в своих мемуарах один из руководителей партизанской борьбы, член ЦК Коммунистической партии Испании (КПИ) Э. Листер. В середине октября 1944 г. Листер (находившийся на Украинском фронте в составе Польской дивизии) был вызван в Москву и имел на эту тему беседу с Г. Димитровым (после роспуска Коминтерна он возглавил Отдел международной информации ЦК ВКП(б), курировавший сходный круг вопросов), который изложил идеи И. В. Сталина, в частности, разворачивание народного движения, "основным выражением которого могла быть только - учитывая ситуацию в Испании - партизанская борьба" (С. 32).

Среди прочих мероприятий, в конце 1944 г. три знаменитых военных руководителя республиканской армии периода гражданской войны Э. Листер, Х. Модесто и А. Кордон сначала отправились из Москвы, по рекомендации советской стороны, в Югославию, к И. Броз Тито, с которым должны были обсуждать тактику партизанских действий (С. 210).

Интерес Москвы к болезненной для нее испанской теме вновь возродился в конце войны, несмотря на наличие других острейших проблем послевоенного устройства в Европе. Поддержка партизанского движения продолжалась, хотя ее нельзя назвать масштабной. Но главное - Советский Союз активнейшим образом включился в развернувшуюся в мире антифранкистскую кампанию, всячески "подогревал" ее, действуя через коммунистические и левые партии, дружественные международные организации, профсоюзы. Привлечены были и новые правительства государств Восточной Европы. Целью этой кампании было добиться изоляции и бойкота Франко, а затем, после его возможного устранения, - международного признания и поддержки "демократического" (по разному трактуемого) правительства.

Для того чтобы добиться постановки испанского вопроса в повестку дня Совета Безопасности ООН, Советский Союз привлек своего нового союзника -Польшу, которая как раз в 1946 г. стала непостоянным членом Совета на два года. Москва вновь, после Потсдамской конференции, решила выдвинуть испанскую проблему в центр международных дискуссий, сочтя момент благоприятным для этого. Именно Польша и внесла официально соответствующее предложение в апреле 1946 г.

Представителем Польши в ООН был человек весьма незаурядный - Оскар Ланге, крупный экономист, к этому времени около 12 лет проживший на Западе, профессор Чикагского университета, а впоследствии - член ЦК ПОРП, академик, председатель Экономического совета при Совете министров ПНР. Он был одним из нескольких видных эмигрантов-некоммунистов, которые согласились сотрудничать с СССР в деле формирования нового коалиционного польского правительства. Ланге приезжал в Советский Союз весной и осенью 1944 г., встречался с И. В. Сталиным и В. М. Молотовым, участвовал в обсуждении польской проблемы во время визита в Москву У. Черчилля и С. Миколайчика, премьера польского правительства в эмиграции. Его антифашистские, антифранкистские убеждения были вполне искренними. Словом, это была фигура чрезвычайно выигрышная в плане выдвижения "независимых демократических" инициатив.

Одновременно Польша заявила о признании испанского эмигрантского правительства во главе с республиканцем Х. Хиралем, в которое незадолго перед этим вошел представитель компартии - Сантьяго Каррильо (будущий ее генеральный секретарь, основатель еврокоммунизма). О признании правительства

стр. 90

Хираля тогда же заявили Югославия, Венгрия, Болгария, Чехословакия и Румыния. Это было, конечно, определенным "жестом" со стороны СССР, хотя сам он так никогда и не признал это не слишком авторитетное правительство.

На заседаниях Совета Безопасности О. Ланге, наряду с А. А. Громыко, был главным обвинителем франкистской Испании. Помимо того, что она продолжает оставаться опасным источником "фашистской заразы", он обвинил ее также в том, что под руководством немецких специалистов она ведет разработки атомного оружия (!). Созданный для изучения "испанского вопроса" Специальный комитет в своем докладе признал "виновность" Франко по многим пунктам, но отверг утверждение о производстве атомного оружия и обтекаемо высказался по поводу "угрозы миру" со стороны Испании. С 6 по 26 июня проходило обсуждение в Совете Безопасности доклада, представленного Подкомитетом, которое вылилось в полные драматизма споры и столкновение противоположных подходов, выдвинутых советско-польским и англо- австралийским "блоками". В результате никакой содержательной резолюции принято не было. Неудача в Совете Безопасности означала конец советских планов воздействия на ситуацию в Испании (хотя даже в тот решающий момент СССР не собирался ставить на карту слишком многое, рискуя разрывом с союзниками).

В конце того же года "испанский вопрос" был рассмотрен Генеральной Ассамблеей ООН. Там в итоге острых обсуждений удалось все же выработать компромиссную резолюцию по Испании и принять ее 12 декабря. Заинтересованные стороны на этот раз пошли на уступки и согласились на следующие меры: подтверждение отказа в приеме Испании в ООН, рекомендация всем странам отозвать своих послов из Испании (без разрыва дипломатических отношений), поручение Совету Безопасности вновь вернуться к испанскому вопросу, если в течение "разумного времени" ситуация не изменится.

Начавшаяся после резолюции Генеральной Ассамблеи ООН изоляция франкистской Испании, во-первых, не была полной, во-вторых, не привела к предполагаемым целям. Она совпала с полномасштабным развертыванием "холодной войны" и соответствующим пересмотром главными заинтересованными сторонами своих позиций в "испанском вопросе". Раздел Европы на "сферы влияния" вступил в решающую стадию. Советскому Союзу предстояло выстраивать собственную систему безопасности на ближайших рубежах, оставив испанский нарыв в тылу западной зоны ответственности и активно используя эту болезненную тему в разгоравшемся политико- идеологическом противоборстве.

Окончательную точку в своем участии в "испанском вопросе" СССР поставил в 1948 г., рекомендовав руководству КПИ свернуть партизанское движение. Для этого несколько членов Политбюро испанской компартии были специально вызваны в Москву и имели беседу со Сталиным в августе 1948 г. Наряду с этим, известно, что наиболее радикально настроенный Э. Листер буквально за несколько месяцев до этого, в феврале (в период начала обострения отношений между Москвой и Белградом), сделал еще одну попытку получить помощь у И. Броз Тито. С этой целью он посетил Югославию, однако получил отказ, причем мотивировкой послужило то, что он не согласовал свою просьбу с "советскими товарищами".

В связи с этим автор проводит интересную и обоснованную аналогию с ситуацией вокруг Греции. Сталин говорил о необходимости свернуть помощь греческим повстанцам в феврале 1948 г. на встрече с лидерами Югославии и Болгарии, прямо поставив перед ними эту задачу. "Если вы не уверены, что партизаны победят, нужно свернуть партизанское движение. Американцы и англичане очень заинтересованы в Средиземном море. В Греции они хотят иметь базу и не пожалеют средств, чтобы сохранить там такое правительство, которое бы их слушалось" (С. 222). Следует сказать, что и до этого Москва в "греческом вопросе" выступала очень осторожно. Основной объем помощи шел через правительства Югославии и Болгарии. СССР ограничивал свое непосредственное участие некоторой финансовой под-

стр. 91

держкой греческих коммунистов и передачей им германской трофейной техники. В этом - также прямая параллель с ее участием в поддержке испанского партизанского движения. В период окончательного развертывания холодной войны такие "периферийные зоны", как Греция и Испания практически полностью уходят из сферы интересов СССР.

"Испанский вопрос" еще несколько раз обсуждался на Генеральной Ассамблее, при активном участии польской, чехословацкой, югославской и, конечно, советской делегаций, но результаты этого были все более скромными, пока, наконец в 1950 г. при содействии США резолюция 1946 г. была отменена. США первыми приняли решение отойти от политики морального осуждения Франко, ограничения отношений с ним и риторических призывов к испанскому народу устранить диктатора.

Вашингтон вскоре отбросил идеологическую брезгливость и, сочтя франкистскую Испанию необходимым сектором в выстраиваемом бастионе против советской угрозы, поспешил "использовать военные возможности ее стратегического и географического положения", заключив с ней военно- политический договор в 1953 г. При этом ни на одном этапе США не собирались брать на себя ответственность за внутренние демократические перемены в "фашистской" Испании таким образом, как это было сделано в Германии или Японии. Американские политики, видимо, хорошо понимали, что установление в этой стране демократии вряд ли было тогда возможно иным путем.

Западная Европа не приняла франкистскую Испанию в свои ряды, подчеркивая демократический характер своей интеграции. Франко держали на расстоянии, в отличие, правда, от не менее сомнительных "демократий" типа Португалии или Турции.

Испания, остававшаяся в полуизоляции, не могла рассчитывать на программы экономической помощи, на крупные займы, полномасштабное развитие внешней торговли. Это обрекало ее на долгий период экономических неурядиц, бедности населения, существования на грани выживания. Но ведь хорошо известно, что условием принятия ее в западное сообщество были политические перемены, демократизация, а значит допущение оппозиции, возвращение эмигрантов, свободные выборы и т.д. Не трудно было бы предвидеть, чем это могло закончиться в тех условиях: скорее всего, новым падением в пропасть гражданской войны, еще большей разрухой и хаосом. Даже если бы сам Франко согласился на этот путь, путь скорейшей адаптации к западным ценностям (что, разумеется, было невозможно), его не поддержала бы самая влиятельная сила тогдашнего испанского общества - армия, или же она установила бы новую диктатуру. Испании предстояло прожить еще целую эпоху, сложную, трагическую, противоречивую, прежде чем она влилась в современную западную "цивилизацию среднего класса".