публикация №1624534952, версия для печати

ПРАЖСКАЯ ВЕСНА - ВЗГЛЯД ИЗ ВЕНЫ


Дата публикации: 24 июня 2021
Автор: Б. И. ПОКЛАД
Публикатор: Алексей Петров (номер депонирования: BY-1624534952)
Рубрика: ИСТОРИЯ


(C) 2002 г.

События пражской весны 1968 г. - этого сложного и полного драматизма периода международной жизни - мне довелось наблюдать из нейтральной Австрии, страны, расположенной на стыке двух блоков - НАТО и Варшавского Договора, и непосредственно граничащей с Чехословакией. В Вене я работал тогда советником советского посольства.

Безмятежная жизнь Австрии вдруг была нарушена. По стране разлетелась весть о вводе советских войск и частей армии стран-участниц Варшавского Договора в соседнюю Чехословакию, еще полвека тому назад входившую в Австро- Венгрию. Вся страна пришла в движение, средства массовой информации беспрерывно передавали срочные сообщения с изложением событий и своими комментариями, нагнетали страсти и напряженность. Особенно усердствовали политики и журналисты правого толка, обильно добавляя масла в огонь: искажались факты, делались разного рода противоречивые заявления, мрачные прогнозы. Австрийскому обывателю было от чего натерпеться страху.

А по чехословацкому радио 21 августа 1968 г. в 2 час. 30 мин. утра было передано следующее сообщение:

"Вчера, 20 августа 1968 г. около 23 часов войска СССР, Польши, Германской Демократической Республики, Венгерской Народной Республики, Народной Республики Болгарии перешли государственную границу ЧССР. Это произошло без ведома президента республики, председателя Национального собрания, председателя правительства и первого секретаря ЦК КПЧ и без ведома этих органов.

Это произошло в момент, когда президиум ЦК КПЧ рассматривал вопрос о подготовке XIV съезда КПЧ. Президиум ЦК КПЧ призывает всех граждан республики сохранять спокойствие и не оказывать сопротивления продвигающимся подразделениям. В связи с этим подразделения Чехословацкой армии и народной милиции не получили приказ к защите республики. Президиум ЦК КПЧ считает этот акт как противоречащий соглашениям между социалистическими государствами и основным нормам международного права. Все общественные деятели остаются по-прежнему на своих постах. На сегодня, на утро, было немедленно созвано заседание Национального собрания".


Поклад Борис Иосифович - Чрезвычайный и Полномочный посланник I класса, доктор исторических наук. На дипломатической службе с 1951 по 1989 год. С 1965 по 1970 гг. работал советником посольства СССР 1) Австрии, а с 1970 но 1972 гг. - помощником заместителя министра. В 1972 - 1980 гг. - заместитель заведующего IV Европейским отделом министерства, в 1980 - 1981 гг. - советник-посланник посольства СССР в Болгарии. С 1981 но 1986 гг. - заместитель заведующего V Европейским отделом, в 1986 - 1989 гг. - заведующий Отделом социалистических стран Юго-Восточной Европы и одновременно в 1987 - 1989 гг. -представитель СССР в Многосторонней группе текущей взаимной информации в составе представителей государств - участников Варшавского Договора. В 1996 - 1999 гг. работал директором Правового департамента Исполнительного Секретариата Содружества Независимых Государств. Автор ряда работ но вопросам международных отношений и внешней политики Советского Союза, России.

стр. 116


Для нас, советских дипломатов, эта акция была столь же неожиданной, как и для обыкновенных граждан. Почти никакой, кроме газетной, информацией мы не обладали. А вопросов к нам как со стороны представителей страны пребывания, так и иностранных дипломатов и журналистов, было предостаточно.

Подавляющее большинство моих западных собеседников осуждали или не одобряли ввод войск в Чехословакию. Так, французский журналист Мишель Татю сказал мне, что, по его мнению, угрозы контрреволюции в ЧССР не было. Ввод войск в Чехословакию объясняется тем, что Советский Союз не хотел допускать развития "новой формы коммунизма", выражавшейся в широкой демократии. Примерно такую же мысль проводила в беседе со мной австрийская журналистка Ева Пристли, подчеркивая, что интеллигенция хотела увидеть новую модель социализма, которая весьма привлекала ее. Однако ввод войск в ЧССР помещал созданию такое модели и был с неодобрением воспринят западноевропейской интеллигенцией. Она взяла под защиту О. Шика, И. Гаека и Б. Гольдштюкера, которые, по ее мнению, не вели работы на подрыв социализма в Чехословакии.

Некоторые собеседники брали под сомнение обращение отдельных членов правительства ЧССР с просьбой о вводе войск, приводя при этом различные факты, доводы и аргументы. И лишь небольшая их часть, главным образом дипломаты социалистических стран, оправдывали эту акцию. В этой связи небезынтересно отметить, что в беседе со мной один видный австрийский юрист-международник сказал, что сама эта акция была правильной, однако с международно-правовой точки зрения она была плохо продумана. Вам, сказал он мне, надо было посоветоваться по этому вопросу с юристами- международниками, в частности, с профессором Г. И. Тункиным 1 , которого я хорошо знаю по Женеве. Он наверняка помог бы сделать эту акцию правомерной с точки зрения международного права, а, следовательно, оправданной.

Такого же мнения был и другой австрийский юрист-международник - К. Цеманек. Оценивая чехословацкие события в целом, он заявил, что "ЧССР принадлежит к советской сфере влияния" и что "интервенция" имела целью защиту "стратегических позиций против Запада", т.е. всю акцию можно рассматривать как направленную на сохранение статуса-кво. Опасности мирового конфликта не было.

Председатель Социалистической партии Австрии Бруно Крайский год спустя после чехословацких событий писал, что США вели себя чрезвычайно осторожно и во время венгерского восстания и год тому назад в связи с событиями в Чехословакии.

Возвращаясь к высказываниям двух австрийских юристов-международников, хотел бы отметить, что при принятии решений по вопросам международной политики, к сожалению, зачастую не учитывается правовая сторона дела, мнение юристов-международников. Опыт показывает, что государственным и политическим деятелям особенно крупного масштаба свойственно считать, что они все знают, что они принимают то или иное важное решение исходя из интересов своей страны, руководствуясь здравым смыслом и т.п. И они мало заботятся, особенно в экстремальных условиях, а зачастую и не видят международно-правовую сторону дела при принятии конкретных решений, что влечет за собой ошибки и просчеты. В свое время в МИД СССР действовало указание не представлять руководству министерства ни одного проекта записки в ЦК КПСС без визы Договорно-правового отдела. И это правильно, потому что человеку, не специалисту в области международного права, иной раз даже и в голову не может прийти мысль, что при решении какого-либо вопроса международной политики надо учитывать правовой аспект, поскольку он не лежит на поверхности и непосвященный человек его просто не улавливает.

Весьма здравую мысль высказал секретарь ЦК, член Политбюро Коммунистической партии Австрии (КПА) Фр. Фюрнберг, по мнению которого, при проведении некоторых внешнеполитических акций в Советском Союзе слишком полагаются на


1 Г. И. Тункин - советский юрист-международник, в то время работавший заведующим Договорно-правовым отделом МИД СССР.

стр. 117


военную сторону дела, уделяя мало внимания политической стороне дела, соответствующей подготовке мирового общественного мнения. Поэтому отдельные внешнеполитические акции СССР, вполне обоснованные и правильные, остаются непонятыми мировой общественностью.

Официальная позиция Советского Союза состояла в том, что как до, так и после января 1968 г., Политбюро ЦК КПСС стремилось оказать всемерную помощь ЦК КПЧ, коммунистам Чехословакии, всему чехословацкому народу в защите завоеваний социализма, в обеспечении еще более благоприятных условий для продвижения Чехословакии по социалистическому пути. Эта помощь оказывалась самыми разнообразными путями - на двусторонних встречах руководителей КПСС и КПЧ, на совещаниях в Дрездене, Варшаве, Чиерне-над- Тиссой, Братиславе и др.

Политбюро рассчитывало, что руководство ЦК КПЧ с должным вниманием воспримет оказываемую братскую помощь, сделает необходимые выводы для оздоровления обстановки в стране. Однако, по его мнению, события в Чехословакии, к сожалению, развивались таким образом, что положение принимало все более и более опасный характер для коммунистической партии, социалистических завоеваний. Партия теряла руководящую роль, сдавала одну позицию за другой. В то же время оживились и стали проявлять себя все более вызывающе антисоциалистические, контрреволюционные силы внутри страны. Они смыкались с зарубежной реакцией, получая от нее материальную и моральную поддержку. Были созданы так называемый Клуб-231, Клуб активных беспартийных, подготовительные группы по созданию социал- демократической партии и т.д. и т.п. Эти явно враждебные социалистическому строю силы выступили с прямым призывом ликвидировать коммунистическую партию, хотели столкнуть страну с социалистического пути, вернуть ее на буржуазный путь, хотели оторвать Чехословакию от социалистического содружества.

Внимание руководителей КПЧ неоднократно обращалось на то, что средства массовой информации страны вышли из-под контроля партии и все более развязано и разнузданно вели антисоциалистическую пропаганду, подогревали враждебные настроения по отношению к СССР, другим социалистическим странам, клеветали, на компартию ЧССР, служили по существу рупором контрреволюционных сил. Радио, телевидение, статьи в открытую призывали ликвидировать руководящую роль партии, пересмотреть политику в вопросах экономического развития, изменить внешнеполитический курс. Раздавались голоса за выход Чехословакии из Варшавского Договора, объявление ее нейтральной страной.

Все это привело к тому, как считало Политбюро ЦК КПСС, что создавалась непосредственная угроза существованию Чехословакии как социалистической страны, угроза разгона коммунистической партии. Учитывая это, руководство КПСС прилагало усилия в Чиерне-над-Тиссой, чтобы привлечь внимание руководителей КПЧ к создавшейся серьезной угрозе социалистическим завоеваниям в стране. Этой цели было посвящено и совещание руководителей шести партий в Братиславе. Однако предпринятые усилия не дали положительных результатов. Руководители КПЧ не сделали соответствующих выводов из тех решений, которые были приняты в Братиславе. Угроза потери Чехословакии как социалистической страны возросли.

В этих условиях Советский Союз и четыре союзные социалистические страны- члены Варшавского Договора вынуждены были принять необходимые меры для того, чтобы защитить завоевания социализма в Чехословакии и не дать возможности контрреволюции оторвать ее от социалистического содружества.

Таким образом, руководители пяти стран-членов Варшавского Договора, идя на ввод войск в Чехословакию, считали эту акцию вынужденной, как крайнюю меру, продиктованную всем предыдущим ходом развития событий в стране. Эта акция становилась необходимой в ситуации, когда руководители КПЧ оказались не в состоянии собственными силами организовать должный отпор силам контрреволюции, защитить социализм в Чехословакии.

стр. 118


Развернувшимся событиям предшествовала интересная со всех точек зрения история, о которой мне поведал спустя треть века тогдашний посол СССР в Чехословакии С. В. Червоненко, любезно дав согласие на ее публикацию в моих мемуарах.

Червоненко получил указание из Москвы посетить 20 августа в 23.00 президента ЧССР Л. Свободу по вопросу ввода войск стран Варшавского Договора в ЧССР. В соответствии с указаниями ему предоставлялось право самому решить - сообщить ли Свободе о вводе войск в ночь с 20 на 21 августа 1968 г. или нет. Решение этого вопроса ставилось в зависимость от хода беседы с президентом. Если Червоненко почувствует, что Свобода с пониманием воспримет это сообщение, то он должен сделать его и попросить, чтобы Л. Свобода как Верховный Главнокомандующий чехословацкой армии отдал приказ не оказывать сопротивления вводимым войскам. Если же у него сложится впечатление, что на это президент не пойдет, то воздержаться от сообщения.

Однако прежде чем выполнить это указание Москвы, посол решил примерно в 21.00 встретиться с министром обороны ЧССР М. Дзуром, с которым у него были хорошие отношения. При этом Червоненко исходил из того, что в случае отрицательной реакции Свободы на его сообщение министр дает приказ чехословацким воинским частям не оказывать сопротивления и тем самым избежать кровопролития, что было самым главным. Кроме того, Червоненко опасался, что если президент и согласится отдать соответствующее распоряжение, то, учитывая поздний час встречи с ним, оно может просто опоздать, последовать после начала операции по вводу войск, что могло привести к кровопролитию.

Дзур был приглашен на виллу представителя Штаба Варшавского Договора в Чехословакии, находящуюся в Праге, где жили и работали советские генералы. Чехословацкий министр много раз на ней бывал, и поэтому его появление там не могло вызвать каких-либо подозрений. На этой вилле и состоялась встреча посла с Дзуром. Незадолго до нее Червоненко пытался связаться по "ВЧ" с Л. И. Брежневым с тем, чтобы согласовать этот вопрос с ним, но его не оказалось на месте.

Червоненко понимал, что он идет на очень рискованный шаг, который, в случае его неудачи, грозит ему тяжелыми последствиями. Однако после длительных колебаний и размышлений он все же решил до встречи с президентом ознакомить министра с приближающимися в скором времени чрезвычайно важными событиями -вводом войск стран Варшавского Договора в Чехословакию. По ходу беседы лицо Дзура сильно изменилось, он побледнел, был страшно взволнован и потрясен. Тем не менее Дзур не потерял самообладания и заявил, что если поступит от президента Свободы команда не оказывать сопротивления войскам стран Варшавского Договора, то он отдаст соответствующий приказ чехословацким воинским частям. После ухода посла присутствовавшие на беседе советские генералы предложили Дзуру остаться и посидеть "за чашкой чая". Так продолжалось до окончания беседы посла с президентом Чехословакии.

Червоненко приехал к особняку, где жил Свобода, в 23.00, Внизу его встретил начальник охраны президента, который, естественно, знал советского посла. Червоненко попросил его доложить президенту, что он хотел бы встретиться с ним для передачи очень важного и срочного сообщения. Начальник охраны поднялся на второй этаж, разбудил президента и через некоторое время с ним спустился вниз.

Свобода тепло приветствовал Червоненко, и они прошли в приемную. В ходе состоявшейся беседы посол сообщил об озабоченности руководства Советского Союза и других государств-участников Варшавского Договора в связи со сложившимся положением в ЧССР, серьезной угрозой социалистическим завоеваниям в стране. Он заявил, что, как известно Свободе, многочисленные переговоры руководства КПСС и других партий стран Варшавского Договора не привели к должным результатам. Важные документы, которые были приняты на двусторонних встречах руководителей КПСС и КПЧ, на совещаниях в Дрездене, Варшаве, Чиерне-над-Тиссой, Братиславе, не были выполнены, в результате чего

стр. 119


создалась непосредственная угроза существованию Чехословакии как социалистической страны.

Далее Червоненко сообщил Свободе о решении ввести войска стран Варшавского Договора в ЧССР, подчеркнув, что эту акцию надо рассматривать как действия дружеских войск, и попросил президента дать указание чехословацкой армии не оказывать сопротивления, чтобы избежать кровопролития.

Свобода очень внимательно выслушал заявление посла, он был очень взволнован, руки его тряслись. После некоторого раздумья, он заявил, что даст указание Дзуру не оказывать сопротивления войскам Варшавского Договора. Затем он, почти вплотную приблизившись к послу, сказал: "Вы будете отвечать за это" (имея в виду Советский Союз и другие страны Варшавского Договора). В свою очередь посол заявил: "Дорогой Людвиг Иванович, за это будем отвечать не только мы, но и вы" (имелась в виду чехословацкая сторона).

После этого президент попросил Червоненко связать его по "ВЧ" с Брежневым, что он и сделал (в это время Брежнев и другие члены Политбюро ЦК КПСС находились в Генеральном Штабе Советской Армии).

Проинформировав Брежнева о содержании беседы с советским послом, президент пытался уговорить его не вводить войска, упирая на то, что будут предприняты дополнительные меры по защите завоеваний социализма в самой Чехословакии. В ответ Брежнев заявил, что, как ему, Свободе, известно, огромные усилия руководства КПСС, предпринятые на различных встречах, в том числе в Чиерне-над-Тиссой, не дали результатов. Ни один из согласованных документов, включая и принятые решения на совещании руководителей шести партий в Братиславе, не были выполнены, хотя обещаний на этот счет чехословацким руководством давалось много. Поэтому Советский Союз и четыре страны-участницы Варшавского Договора вынуждены были принять решение о вводе войск. При этом Брежнев попросил Свободу все взвесить и принять это решение с пониманием, сделать все для того, чтобы не допустить столкновения войск дружеских стран, избежать кровопролития.

После разговора с Брежневым посол попросил президента еще и еще раз все взвесить, прислушаться к тому, что сказал Брежнев. Он особо подчеркнул, что в настоящее время президент просто не может не осуществить высшую патриотическую акцию. Это будет его третья патриотическая акция.

Червоненко напомнил, что первой его такой акцией была совместная борьба против немецко-фашистских захватчиков в годы второй мировой войны. Вторая - его твердая позиция в 1948 г., когда при решении вопроса о судьбе чехословацкого государства Свобода активно поддержал курс на развитие Чехословакии по социалистическому пути. И вот настал чрезвычайно важный и ответственный момент, когда президент Свобода, с его огромным авторитетом и уважением среди всего чехословацкого народа призван сыграть историческую роль в деле сохранения Чехословакии в семье социалистических стран.

Это заявление посла произвело на Свободу большое впечатление. Чувствовалась его сильная внутренняя напряженность, волевая собранность. Сосредоточившись и немного поразмыслив, он заявил, что выполнит эту просьбу руководства Советского Союза и других социалистических государств. Не скрывая волнения, Свобода дал распоряжение своей охране разыскать Дзура и соединить его с ним по "ВЧ". В этой связи Червоненко сказал, что он слышал, что Дзур сегодня вечером встречался с советскими генералами на вилле представителя Штаба Варшавского Договора в Чехословакии, и сообщил номера телефонов.

Охрана сразу же соединила президента с Дзуром, и он в присутствии посла, сообщив, что в эту ночь страны Варшавского Договора введут свои войска в ЧССР, дал ему указание отдать приказ чехословацкой армии не оказывать сопротивления и рассматривать вводимые войска как войска дружественных стран.

После окончания беседы с Червоненко президент сказал, что он хотел, чтобы ее записал Милан Клусак (зять Свободы. - Б. П.). Посол охотно поддержал эту идею,

стр. 120


предложив послать за ним свою машину. Вскоре Клусак, который прекрасно знал русский язык, приехал в особняк. Собравшись втроем, Червоненко продиктовал ему то, что он сказал Свободе, а президент - свою часть беседы. Это было сделано, так сказать, для истории.

Далее Свобода, как бы рассуждая вслух, сказал, что, видимо, следует срочно сообщить об этом чрезвычайном и важном событии также и другим чехословацким руководителям. Это тем более не трудно сделать, поскольку в настоящее время они находятся в здании ЦК КПЧ, проводя очередное заседание Президиума. На это посол сказал, что это правильное решение - ознакомить их со складывающейся обстановкой, но сделать это надо, по понятным причинам, только после 12 часов ночи. В дальнейшем президент так и поступил.

Таким образом, в результате этих и других принятых мер были сведены к минимуму возможные отрицательные последствия в связи с акцией стран Варшавского Договора.

Впоследствии, во время одной из встреч Червоненко с министром обороны СССР, Маршалом Советского Союза А. А. Гречко, последний рассказал, что после беседы Л. Свободы с Л. И. Брежневым по "ВЧ" кто-то из присутствовавших членов Политбюро ЦК КПСС сказал, что Червоненко надо дать орден Ленина, на что Брежнев заявил: "Червоненко надо дать два ордена Ленина".

В связи с вводом войск стран Варшавского Договора в Чехословакию мне довелось провести огромное количество бесед с официальными лицами Австрии, представителями различных партий, организаций, членами дипкорпуса и т.д. Особенно много бесед у меня было с деятелями Коммунистической партии Австрии.

Следует отметить, что большинство коммунистических партий несоциалистических стран с одобрением отнеслись к акции, предпринятой пятью социалистическими странами. Вместе с тем руководители некоторых компартий - Франции, Италии не поддержали эту акцию и заявили о своей особой позиции. Примерно такой же позиции придерживалась и компартия Австрии, влияние которых на нее было довольно значительным. Руководители французской компартии вместе с тем подчеркивали, что разный подход и различие в позициях к положению в Чехословакии не должны служить причиной для какого-либо ухудшения в отношениях между КПСС и Французской коммунистической партией.

У компартии Австрии были хорошие связи с Коммунистической партией Чехословакии, австрийские коммунисты обладали разнообразной и самой свежей информацией о событиях в Чехословакии, принимали их близко к сердцу. Они как бы несли свою долю ответственности за действия Советского Союза и других стран Варшавского Договора перед своими избирателями, пытались у меня проверить достоверность некоторых фактов, выяснить аргументы и побудительные мотивы действий наших войск в этой стране.

Признаться, наши дипломаты были поставлены в крайне тяжелое положение. У нас кроме общедоступной информации никакой другой практически не было. В этой связи заслуживает внимания высказывание умного и рассудительного Фюрнберга, который в беседе со мной в конце сентября обратил внимание на то, что до сих пор не проведен Пленум ЦК КПСС по такому важному вопросу, как чехословацкий вопрос, хотя в подавляющем большинстве компартией такие пленумы прошли. Вопрос не был обсужден на сессии Верховного Совета СССР. Вообще, со времен московских переговоров не было ни одного официального заявления Советского Союза по чехословацкому вопросу и все дело ограничивалось статьями в печати.

А информация нужна была позарез. Беседуя со мной, австрийские коммунисты приводили такие факты о событиях в Чехословакии, о которых я не слышал. При этом нередко они свидетельствовали о грубом произволе наших властей в Чехословакии, их бесцеремонных действиях и т.п. Это были честные коммунисты, хорошо относившиеся к Советскому Союзу, мои давние друзья, говорили они страстно и откровенно.

стр. 121


Приведу один пример. Сотрудник международного отдела ЦК КПА И. Штайнер, впоследствии ставший секретарем ЦК, с которым у меня были дружеские отношения, в одной из бесед спросил, зачем нам надо было арестовывать членов Политбюро ЦК КПЧ и надевать им наручники? В его вопросе звучало не столько осуждение, сколько удивление, непонимание, душевная боль за произошедшее. Я не обладал никакой информацией на этот счет. Признать этот факт я не мог, не имел права. Категорически отвергнуть утверждение моего собеседника - тоже не мог, потому что если позднее выяснится, что это действительно имело место, то я окажусь человеком, не верящим в честность и искренность моего товарища, и, попросту говоря, неинформированным человеком. Поэтому я стал выражать сомнение в правильности информации, утверждал, что нам это несвойственно, что здесь могла иметь место какая-то ошибка, недоразумение. Другого выхода в создавшейся ситуации у меня не было.

В ответ мой собеседник стал уверять, что это именно так. И говорит он мне с одной лишь целью, чтобы мы не предпринимали подобных действий в будущем, ибо они находят осуждение даже среди искренних друзей Советского Союза.

Говоря о международном аспекте событий в Чехословакии, необходимо отметить, что внимание всего мира было неустанно, в течение длительного времени приковано не только к событиям в Чехословакии, но и вокруг Чехословакии. Ввод войск пяти союзных социалистических стран в Чехословакию имел целью продемонстрировать твердую решимость социалистических стран, пяти членов Варшавского Договора защищать социализм всеми средствами, вплоть до использования и вооруженных сил. Это должно было послужить серьезным предостережением для всех тех, кто вынашивал планы поодиночке оторвать социалистические страны от социалистического содружества и тем самым подорвать социализм.

Акция 20 августа, как и следовало ожидать, была использована империалистическими силами для нагнетания антисоветской, антисоциалистической кампании. Однако США и их союзникам не удалось полностью осуществить свои планы, рассчитанные на моральный подрыв престижа СССР, других социалистических стран.

Это особенно наглядно проявилось в Организации Объединенных Наций. Американцы внесли вопрос о Чехословакии в Совет Безопасности. Но его рассмотрение не дало им ожидаемого эффекта. Не последнюю роль при этом сыграло то, что правительство ЧССР заявило протест против рассмотрения чехословацкого вопроса в ООН.

Во время проходившей сессии Генеральной Ассамблеи ООН западные державы не осмелились выступить с предложением включить вопрос о положении в Чехословакии в качестве самостоятельного в повестку дня сессии. Но они это сделали не потому, что не хотели, а потому, что предварительный зондаж и попытки получить поддержку со стороны своих союзников, а также стран "третьего мира" не увенчались успехом.

Весьма показательно, что в общей дискуссии чехословацкий вопрос совсем не затрагивали 32 делегации, 40 делегаций затрагивали вопрос очень вскользь, кратко, без обострения. К числу этих стран относятся Индия, Иран, Афганистан, Турция, Финляндия. Как правило, они выражали при этом надежду на успешное урегулирование положения в Чехословакии.

Между тем, австрийские средства массовой информации усиленно нагнетали напряженность в связи с событиями в Чехословакии, резко осуждая позицию Советского Союза и стран Варшавского Договора. По телевидению показывали даже кадры, заснятые через щелку забора, что придавало этим передачам особый колорит и вызывало у австрийцев повышенный интерес. Многочисленные комментарии различных политиков и журналистов по радио, телевидению и в печати носили явно враждебный Советскому Союзу характер. Причем эта антисоветская истерия была очень интенсивной.

Интересно заметить, что когда я приехал в Москву и пришел в МИД СССР, то выяснилось, что Австрия находилась в списке стран, так сказать, лояльно отнесшимся

стр. 122


к акции Варшавского Договора, что меня крайне удивило. Оказалось, что Австрию занесли в этот список только потому, что официально, на правительственном уровне, было сделано довольно сдержанное заявление в связи с событиями в Чехословакии. Однако в самой Австрии о нем мало кто знал, так как оно просто потонуло в мощном потоке австрийской пропаганды.

Официальная реакция Вены ни в малейшей степени не повлияла на умонастроения людей, они были полностью во власти австрийских СМИ. Мне даже подумалось, что правительство Австрии, понимая это и учитывая нейтральный статус страны, возможно, сознательно так отреагировало, дабы не портить отношения с Советским Союзом.

В сложном положении оказалась миссия Чехословакии в Австрии. Часть ее сотрудников с пониманием отнеслась к вводу войск в Чехословакию, а другая - резко отрицательно, особенно советник А. Голан. И что интересно - он был другом Советского Союза, хорошо относился к советским дипломатам, превосходно знал русский язык. О такой его позиции в отношении ввода войск в ЧССР мне стало известно от советника польского посольства Ежи Рачковского, который рассказал, что с А. Голаном беседовали все советники посольств социалистических стран в Австрии, однако не смогли его переубедить. Поэтому он попросил меня поговорить с ним, тем более, что у нас были дружеские отношения.

Такая встреча с ним у меня состоялась в советском посольстве. Она длилась с восьми часов вечера до двух часов ночи. Беседа была очень откровенной, прямой, с высоким эмоциональным накалом.

Уже в самом начале беседы я понял, что А. Голан находился в очень сильном возбуждении, вызванным серьезными личными переживаниями, связанными с вводом войск в Чехословакии. Чувствовалось, что для него, как большого друга Советского Союза, о чем он всегда открыто говорил, эта акция была просто трагедией и он не мог найти ей оправдание. В то же время его душу и сердце терзали сомнения, раздвоенность.

Признав наличие антисоциалистических сил в Чехословакии, он утверждал, что КПЧ сама могла бы справиться с этими силами, которые не представляли какой- либо серьезной угрозы социалистическим завоеваниям в ЧССР. Однако для этого требовалось, конечно, время. При этом он проводил мысль, что определенным кругам на Западе не нравились происходившие в стране процессы "демократизации и либерализации" политической жизни, так как если бы они были доведены до конца, то ЧССР, как социалистическая страна, стала бы притягательным примером для западноевропейских капиталистических стран.

Говоря об "ошибочности", "неоправданности" и даже и "вероломстве" советских действий, А. Голан всячески подчеркивал свое уважение и дружеское отношение ко мне. Если бы наша беседа была записана на пленку, в ходе которой А. Голан часто прибегал к крепким русским словечкам, то после ее прослушивания вряд ли кто-нибудь сказал, что ее вели два дипломата довольно высокого ранга, причем русский с иностранным. Это была уникальная беседа. Она могла состояться только в чрезвычайных условиях, когда, по глубокому убеждению одного из собеседников, патриота своей страны, были затронуты, а может быть и поруганы, честь и достоинство Родины! И это не может не вызывать уважение.

Видимо, такие же чувства испытывал и другой большой друг Советского Союза - Генеральный секретарь МИД ЧССР М. Парис, которого я довольно хорошо знал. Он резко отрицательно воспринял ввод войск в Чехословакию, и все его действия свидетельствовали об этом. "Пражская весна" для таких людей стала просто трагедией.

В напряженные дни чехословацких событий, правда, еще до ввода войск в ЧССР, посол СССР в Австрии Б. Ф. Подцероб решил совершить круиз по Дунаю на нашем теплоходе. Он дал в Москву телеграмму, что старшим по посольству остается Б. И. Поклад. Это означало, что я мог отправлять телеграммы за своей подписью.

стр. 123


В один из этих дней ко мне в посольстве пришел Штайнер, который выглядел весьма взволнованным и озабоченным. Он сказал, что имеет для меня очень важную информацию. Суть ее сводилась к тому, что если в ближайшее время обстановка в Чехословакии не изменится к лучшему, то в Польше и Венгрии могут произойти серьезные выступления антисоциалистических сил, поскольку для этого настал подходящий момент. При этом он сослался на то, что эта информация является совершенно достоверной.

Передо мной стала дилемма - направить эту информацию в Москву или нет. Я прекрасно знал, что некоторые послы предпочитают не посылать в Москву телеграммы, содержащие неприятные для нее информации, или сильно их "причесывают". Реакция Москвы на подобные телеграммы мне была хорошо известна.

Я отдавал себе отчет, что если дам такую телеграмму, то она в Москве может вызвать сильную тревогу. Однако меня больше волновал вопрос, насколько достоверна эта информация. Исключить то, что в Польше и Венгрии возможны события, могущие вызвать серьезное обострение внутриполитической обстановки, нельзя. Но в это же время твердой уверенности в достоверности сообщенной мне информации, что в ней не сгущены краски, не было.

В конце концов, я решил дать телеграмму исходя из того, что пусть лучше Москва проверит очень тревожный сигнал, и если даже он не подтвердится, или не в полной мере подтвердится, то ничего страшного не произойдет. А вот если подтвердится, то можно будет срочно принять соответствующие меры.

Позднее, когда был в отпуске в Москве, я спросил старшего помощника министра Б. Д. Макашева, какова была реакция на мою телеграмму. Он сказал, что она наделала много шума, вызвала неоднозначную реакцию: вначале ее хотели дать по маленькой (это означает - МИДовской) разметке, потом - по большой (членам Президиума ЦК КПСС) разметке. Однако в самый последний момент было решено, кажется, ее разметить только Л. И. Брежневу.

После акции 20 августа обстановка в стране стала постепенно нормализовываться. В этом плане был принят ряд шагов по линии ЦК, правительства и Национального собрания. Целям нормализации послужили и Московские соглашения 23 - 26 августа, которые в начале сентября утвердило Национальное Собрание Чехословакии. Оно приняло ряд законов по упорядочению работы органов печати и других средств массовой информации, по укреплению общественного порядка, а также закон о Национальном фронте. Этими законами была создана юридическая база для борьбы с антисоциалистическими элементами; запрещено создание оппозиционных партий, проведение митингов и собраний, имеющих целью подрывать существующий социалистический строй.

Правительство со своей стороны приняло ряд мероприятий, идущих в направлении осуществления принятых Национальным собранием законов. Оно провело ряд кадровых изменений на радио, телевидении, создало управление по делам печати.

Важным шагом, направленным на создание благоприятных условий для нормализации, была встреча в Москве 3 - 4 октября руководителей КПЧ и КПСС и принятие коммюнике, а также заключение Договора о временном пребывании советских войск в Чехословакии, подписанного в Праге 16 октября 1968 г.

Касаясь вопроса о напряженности политической обстановки в Чехословакии, пребывания войск пяти стран Варшавского Договора, 3. Млынарж в выступлении по чехословацкому телевидению 13 сентября 1968 г. заявил: "Сейчас это - реальность, из которой следует исходить и проводить политику нормализации. В последнее время были слышны голоса за проведение политики нейтралитета. Это не более как политический азарт, политика, направленная против нас. Сегодняшний мир характеризуется наличием ядерного оружия, развитием и совершенствованием вооруженных сил, агрессивностью империализма. Для нас нет другого пути, кроме союза со странами Варшавского Договора. Все, что сейчас происходит, переболит и так или иначе налицо будет сотрудничество с соцстранами".

стр. 124


Действительно, обстановка в Чехословакии и вокруг нее постепенно стала нормализоваться. Это хорошо было видно из Австрии, которая всегда была чувствительна к событиям, происходившим в этой соседней стране. Чехословакия осталась в Варшавском Договоре, да и мало, наверно, кто сомневался, включая США, в том, что Советский Союз позволит ее оторвать от социалистического содружества.

Уже в октябре 1968 г. в беседе со мной А. Голан заявил, что положение в ЧССР постепенно нормализуется и нахождение войск пяти стран Варшавского Договора в общем не мешает этому процессу. И весьма характерно, что в начале декабря 1968 г., когда встал вопрос о том, чтобы организовать в советском посольстве вечер дружбы, посвященный 25-летию подписания Договора о дружбе, взаимной помощи и послевоенному сотрудничеству между Советским Союзом и Чехословакией, А. Голан мне заявил, что если бы почему-либо наше посольство не смогло бы его организовать, то тогда бы инициативу в этом деле взяла бы на себя миссия ЧССР, ибо такие события в жизни наших стран должны отмечаться.

Прибывший в Вену в декабре 1968 г. для участия в похоронах И. Копленинга член ЦК КПЧ Павел Ауэрсперг (впоследствии заведующий отделом Международной политики ЦК КПЧ) рассказал мне, что процесс нормализации обстановки в стране идет медленно. Однако ноябрьский пленум ЦК прошел хорошо. Представители левых сил партии получили довольно значительную поддержку, на которую они не рассчитывали.

Ауэрсперг очень высоко отозвался о деятельности первого заместителя министра иностранных дел СССР В. В. Кузнецова в ЧССР. Он сказал, что Кузнецов приехал в Чехословакию "без лжепропагандистского груза, без какой- либо предвзятости", желая сам разобраться в обстановке в стране. Он разговаривал со многими представителями различных направлений в КПЧ, терпеливо их выслушивая и соблюдая определенный такт. При этом Кузнецов проявил трезвый реалистический поход к решению сложных проблем, глубокое их понимание.

Чехословацкие события 1968 г. свидетельствовали о том, что наступило время бить в набат, советской дипломатии надо искать и находить глубинные причины таких событий, серьезно проанализировать их с целью внесения кардинальных изменений в весь комплекс отношений Советского Союза с социалистическими странами как на двусторонней, так и на многосторонней основе.

Опубликовано 24 июня 2021 года


Главное изображение:

Полная версия публикации №1624534952 + комментарии, рецензии

LIBRARY.BY ИСТОРИЯ ПРАЖСКАЯ ВЕСНА - ВЗГЛЯД ИЗ ВЕНЫ

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LIBRARY.BY обязательна!

Библиотека для взрослых, 18+ International Library Network