LIBRARY.BY → ИСТОРИЯ → Е. И. ЧАПКЕВИЧ. ПОКА ИЗ РУК НЕ ВЫПАЛО ПЕРО... (ЖИЗНЬ И ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Е. В. ТАРЛЕ). Б. С. КАГАНОВИЧ. ЕВГЕНИЙ ВИКТОРОВИЧ ТАРЛЕ И ПЕТЕРБУРГСКАЯ ШКОЛА ИСТОРИКОВ → Версия для печати
Дата публикации: 02 июня 2021
Автор: С. Н. Погодин
Публикатор: Алексей Петров (номер депонирования: BY-1622632338)
Рубрика: ИСТОРИЯ
Орел. Полигр. -изд. предприятие "Орел". 1994. 189с.;
С. -Петербург. Изд-во "Дмитрий Буланин". 1995. 144с.
Обращение к биографии Е. В. Тарле позволяет не только осмыслить его роль в развитии русской исторической науки, понять причину его популярности и авторитета среди учеников и коллег, оценить нравственный идеал ученого, но и глубже проникнуть в специфику менталитета целого поколения отечественной интеллигенции, которому суждено было пережить разрушение привычного уклада жизни и изменение своего социального статуса.
Еще с середины 60-х годов доктор исторических наук Е. И. Чапкевич обратился к изучению жизни и творчества Тарле. Изучив архивы, он ввел в научный оборот много новых материалов и документов 1 . Результатом его плодотворной работы стала вышедшая в 1977 г. монография 2 , однако, в ней - по вполне понятным причинам - были исключены все сколько-нибудь острые места биографии историка. В некоторых случаях Чапкевич
стр. 167
вынужден был прибегать к эзоповскому языку. Однако главным лейтмотивом этой монографии был "процесс" превращения "прогрессивного буржуазного ученого" в образцового советского историка. В начале 90-х годов Чапкевич попытался существенно скорректировать эту схему 3 .
В своей новой работе Чапкевич во многом повторяет то, что он писал раньше. Сюда относится и выдвинутый ранее тезис о Тарле как не только марксисте, но и активном пропагандисте этого учения. Лекции академика, пишет автор, "побуждали слушателей к чтению произведения Маркса, к усвоению марксизма как идеологии, способной вооружить их знанием законов развития общества и поднять на борьбу против царизма" (с. 53). К анализу наполеоновских войн Тарле, по мнению автора, подходил с позиции классиков "марксизма- ленинизма, он проводил четкую разграничительную линию между справедливыми войнами Великой французской революции и захватническими походами Наполеона" (с. 102). Рассматривая историю написания работы "Европа в эпоху империализма. 1871-1919", Чапкевич пишет, что в основе ее лежали ленинские признаки империализма, опираясь на которые, историк поставил перед собой задачу выяснить состояние мирового сообщества в эпоху становления и развития монополистического капитализма (с. 80). В молодые годы Тарле, конечно, находился под влиянием экономического направления в истории, чему свидетельство его капитальная монография "Рабочий класс во Франции в эпоху революции" (1909-1911 гг.), позже защищенная в качестве докторской диссертации. Однако он никогда не исповедовал исключительно экономическое учение Маркса.
Книга Чапкевича заслуживает внимания уже по той причине, что она знакомит читателя с рядом малоизвестных страниц жизни и творчества Евгения Викторовича. Подробно описан арест Тарле 29 января 1930 г. и следствие по вымышленному делу, в котором историка обвиняли в принадлежности к контрреволюционной монархической организации, якобы ставившей своей целью свержение советской власти и установление в России конституционной монархии во главе с великим князем Андреем Владимировичем. Интересна позиция автора относительно стремления Тарле систематизировать основные методологические направления в социологии (с. 51). Спорным представляется утверждение автора по поводу написания Тарле работ "по заказу" Сталина - "Наполеон" (с. 109) и "Талейран" (с. 117). Маловероятно, чтобы такой общепризнанный художник слова, каким был Тарле, смог бы написать свои лучшие произведения вопреки собственному желанию.
"Признание советской власти ученым, пишет автор, еще не означало, что он сразу же стал на путь сотрудничества с ней" (с. 66). В этой связи Чапкевич дает развернутую характеристику ученого- гуманиста, который в 1918-1919 годах издал двухтомный сборник документов "Революционный трибунал в эпоху Великой французской революции". Тарле, очевидно, "искал сходство между якобинским и большевистским террором, подводя читателя к мысли о пагубности массовых репрессий для судеб самой революции" (с. 69).
Почему, имея возможность ежегодно выезжать за границу в конце 20-х гг., Тарле так и не последовал примеру академиков В. Н. Ипатьева и А. Е. Чичибабина? Чапкевич отвечает: "Он понимал, что в случае его невозвращения домой жена и сестра превратятся в заложников режима, да он и не представлял себе дальнейшей жизни без них. Эти причины и побудили Тарле не воспользоваться заманчивой возможностью остаться за границей" (с. 85).
В целом новую работу Чапкевича можно оценить как интересную и полезную в плане раскрытия сложного, тернистого пути академика Тарле.
Доктор исторических наук Б. С. Каганович также не впервые обращается к жизни и творчеству Тарле 4 . Использовав значительный архивный материал, автор постарался нарисовать портрет ученого на фоне его эпохи, в контексте политических и экономических реалий того времени. Именно на фоне коренных изменений в российском обществе становится особенно очевидной противоречивость позиций Тарле. Интересна в этой связи оценка деятельности историка до и после Февральской революции. По словам Кагановича, он "сделался гораздо большим оборонцем и антантофилом, чем был при старом режиме" (с. 23). А при рассмотрении Октябрьских событий, автор вообще никак не обозначает позицию академика, ссылаясь на то, что "Тарле активной политической деятельностью не занимался, сохраняя выжидательную позицию" (с. 26).
Если Чапкевич исследует весь жизненный путь ученого, то Каганович сосредоточивается в основном на жизни и деятельности Тарле после Октябрьской революции. На конкретном материале автор показывает, как историк воспринимал идеологический диктат эпохи сталинизма (с. 78, 80, 84, 97). По мнению Кагановича, сталинизм нанес историку глубокую психологическую травму, вынуждая заискивать перед властями (с. 59, 99).
Конечно, сегодня легко обвинять Тарле в служении тоталитарному режиму. Однако заслугой Кагановича является его стремление показать противоречивость личности Тарле, сохранившего и в этих условиях высокие моральные качества. На основе анализа всех прижизненных изданий книги "Европа в эпоху империализма. 1870-1919" автор приходит к выводу, что "марксистский слой" в этой работе остается довольно поверхностным" (с. 34).
Каганович также повествует о наиболее трудных периодах в жизни Тарле. При этом он дополняет работу Чапкевича, используя для этого богатый документальный материал, в том числе
стр. 168
и об "Академическом деле". При освещении истории этого "дела" он привлекает и зарубежные издания. Каганович не согласен с противопоставлением Тарле Платонову, которое имеет место в работах западных авторов. Платонова изображают носителем "русской национальной идеи", а Тарле объявляют чуть ли не русофобом (с. 42).
Другая драматическая страница в биографии историка приходится на последние годы Великой Отечественной войны, когда А. М. Панкратова, в своем письме в ЦК ВКП(б) обрушилась на лекцию Тарле "О роли территориального расширения России в XIX веке", назвав ее не только теоретически ошибочной, но и политически вредной. Каганович считает, что "и Тарле, и Панкратова фактически обосновывали Советский Союз в его существующих границах, но только Тарле делал это с чисто "реально-политических" и "империалистических" позиций, а Панкратова- с позиций, которые она считала марксистскими. Тарле открыто признавал определенную преемственность в отношениях СССР и царской России, Панкратова эту преемственность отрицала (с. 84).
Автору удалось отразить сложную атмосферу, в которой приходилось работать ученому, показать трудности в отстаивании им своих научных выводов. "Если в 30-е годы Тарле еще мог сохранить свою творческую индивидуальность и дать ряд блестящих работ, то последние годы при Сталине с их жестким и тупым подавлением и нивелировкой не оставляли для этого никакой возможности" (с. 100).
Само название книги Кагановича обязывало автора раскрыть в первую очередь именно связь Тарле с Петербургской школой. К сожалению, автор сосредоточивается скорее на обратном, доказывая отсутствие "школы Тарле" (см. 108 с.). Тем не менее, в начале работы уделено большое внимание той исторической традиции, последователем которой с полным правом можно считать и Тарле, причастного к плеяде русских историков благодаря своему учителю И. В. Лучицкому (с. 5). Лучицкий совместно с Н. И. Кареевым и М. М. Ковалевским стояли у основания "русской школы", признанной не только в России, но и за рубежом. Представляется, что именно Тарле принадлежит к тем историкам, которые стремились сохранить и развить ее традиции.
Выход почти одновременно в свет двух, во многом дополняющих друг друга работ, следует только приветствовать. Оба автора нашли свои подходы к изложению этой страницы в истории отечественной исторической науки.
Примечания
1 ЧАПКЕВИЧ Е. И. Жизнь и деятельность Е. В. Тарле в дореволюционный период. - Ученые записки МГПИ им. В. И. Ленина. 1966, т. 249; его же. О жизни и деятельности Е. В. Тарле в советский период. - Там же. 1967, т. 286.
2 ЧАПКЕВИЧ Е. И. Евгений Викторович Тарле. М. 1977.
3 ЧАПКЕВИЧ Е. И. Страницы биографии академика Е. В. Тарле. - Новая и новейшая история, 1990, N 4.
4 КАГАНОВИЧ Б. С. К биографии Е. В. Тарле (конец 1920-х - начало 1930-х).- Отечественная история, 1993, N 4.
Опубликовано 02 июня 2021 года