29 - 30 сентября 1938 г. в Мюнхене состоялась конференция глав правительств Великобритании (Н. Чемберлен), Франции (Э. Даладье), Германии (А. Гитлер) и Италии (Б. Муссолини), где без участия представителей Чехословакии было подписано соглашение об отторжении от ЧСР Судетской области и присоединении ее к Германии. Просуществовавшая двадцать лет Чехословацкая республика, потерявшая около четверти своей территории и населения, стала нежизнеспособным государством, которое полгода спустя, 14 - 15 марта 1939 г., в результате нового насильственного акта нацистской Германии прекратило свое существование. Название "Мюнхен" стало нарицательным, символизирующим агрессивную сущность гитлеровской внешней политики, преступное невыполнение международных обязательств западными державами и несовместимость с основными принципами международного права. Это был очередной шаг на пути развязывания Второй мировой войны и первый шаг к потере чехословацкой государственности, важнейшее свидетельство ликвидации системы коллективной безопасности и окончательного устранения Лиги Наций от решения значимых вопросов европейской и мировой политики. С точки зрения советско-чехословацких отношений Мюнхен означал фактическую денонсацию советско-чехословацкого договора о взаимной помощи от 16 мая 1935 г.

По договору между Чехословацкой социалистической республикой и Федеративной республикой Германией, подписанному 11 декабря 1973 г., мюнхенское соглашение было объявлено ничтожным, т. е. признавалось юридически недействительным с самого начала.

Мюнхен, настолько значимое событие в истории XX в., что постоянно привлекает к себе внимание исследователей и публицистов. Ему посвящены сотни, если не тысячи, исторических трудов и документальных публикаций. Что касается последних, то российский читатель может узнать о мюнхенском соглашении и его рождении из ряда вышедших в СССР сборников документов (см., например: [1; 2; 3. Т. 2; 4. Т. 3; 5; 6. Т. 1; 7. Т. 1]. Насколько известно автору, в России в последние 15 лет не появлялось новых публикаций о Мюнхене.

За границей очередной виток внимания к истории мюнхенского сговора обозначился в связи с его 65-летием (2003 г.). Инициатива исходила от скорых на

Марьина Валентина Владимировна - д-р ист. наук, ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН.

стр. 16

суждение и падких на сенсацию представителей средств массовой информации, настойчиво поднимавших вопросы о том, шла ли тогда речь о "предательстве", и если да, то было ли это вообще предательством и по отношению к кому оно было совершено; была ли Чехословакия как объект мюнхенского соглашения демократическим государством или являлась страной, раздираемой внутренними противоречиями и по сути лишь недемократическим инструментом реализации групповых интересов; достигала ли ее политика в отношении национальных меньшинств достаточно высокого уровня или же после 1918 г. она стала новой "тюрьмой народов" и не заслужила ничего иного, кроме деструкции, которая лишь по стечению неблагоприятных обстоятельств была проведена никем иным как гитлеровским нацизмом; являлась ли она сообществом граждан, готовых к борьбе за свободу и самостоятельность, или же режимом, недостаточно заботящимся о собственной обороне, рассматривающим строительство пограничных укреплений главным образом как инструмент коррумпированного передела государственного бюджета партийными боссами. "Для современной сцены масмедиа, - по словам бывшего директора Института истории АН ЧР Я. Панека, - и для их стремления быстро покончить с действительными и мнимыми мифами характерно, что к наиболее часто озвучиваемым проявлениям "новой" интерпретации мюнхенского соглашения относится утверждение о "тотальной военной неподготовленности" Чехословакии и о "тотальной несостоятельности чехословацкой государственности"" [8. S. 11 - 12]. Официальная чешская позиция на сегодняшний день сводится к следующему: мюнхенское соглашение явилось "результатом политики умиротворения, опасной и безуспешной в любое время и в любой среде, целенаправленным примиренчеством демократии с диктатором, который объявил войну демократии" [8. S. 7]. Об этом говорилось на международной конференции "Мюнхенское соглашение - путь к деструкции демократии в Европе", состоявшейся в Праге 24 - 25 октября 2003 г. и посвященной 65-й годовщине этого события. Обсуждался широкий круг вопросов, касавшихся внешней и внутренней, в том числе национальной, культурной, политики Чехословакии в конце 30-х годов XX в., политико-правовых аспектов соглашения, историографии проблемы. Конференция продемонстрировала наличие довольно широкого спектра оценок, как среди чешских, так и иностранных участников (см.: [8]).

Незадолго до конференции в серии "Документы чехословацкой внешней политики" вышли два тома публикации "Чехословацкая внешняя политика в 1938 году". В подготовке труда участвовали Институт международных отношений (Прага), Карлов Университет - издательство "Каролинум", Институт истории Академии наук ЧР, Центральный государственный архив (Прага). Над публикацией работали Й. Деймек в сотрудничестве с историками и архивистами Я. Немечеком, Х. Новачковой и И. Штевичеком [9].

Предисловие к сборнику написано Р. Квачеком; показаны организационная структура и персональный состав чехословацкой дипломатической службы в 1938 г. (Й. Деймек); дан обзор ранее вышедших сборников дипломатических документов, касающихся 1938 г. Наиболее важные и интересные из них включены в состав нового труда. Его ядром стали материалы ряда фондов Архива Министерства иностранных дел ЧР. Особое внимание при этом публикаторы уделяли шифрограммам, поступавшим в МИД ЧСР от чехословацких дипломатических представителей, а также циркулярным инструкциям, направляемым им из Праги. При селекции первой категории документов (до вынужденной от-

стр. 17

ставки президента ЧСР Э. Бенеша 5 октября 1938 г. МИД получил более 1060 таких шифрограмм) предпочтение отдавалось приходившим из Германии, Великобритании, Франции, Италии и СССР, а также из соседних с Чехословакией стран, Польши и Венгрии, и союзниц ЧСР по Малой Антанте - Румынии и Югославии. Важную часть документов сборника составили записи выступлений министра иностранных дел Чехословакии К. Крофты на совещаниях с руководящими сотрудниками МИД. Наконец, еще одной важной составляющей публикации явились записи бесед с иностранными дипломатами, как в Праге, так и за рубежом. Большинство документов из фондов Архива МИД ЧР впервые увидели свет.

Исключением, пожалуй, являются донесения посла ЧСР в СССР З Фирлингера о позиции Москвы, составленные на основании бесед с народным комиссаром иностранных дел СССР М. М. Литвиновым и его заместителем В. П. Потемкиным. Большинство этих донесений было впервые опубликовано самим Фирлингером в первом томе его мемуаров в конце 1940-х годов [10. Д. I], а затем включено в различные сборники документов. Надо сказать, что современные чешские исследователи полагают, что известные на сегодняшний день документы о позиции СССР в период мюнхенского кризиса (донесения Фирлингера и опубликованные документы НКИД СССР) не дают полного ответа на этот вопрос, поскольку, как известно, подобные проблемы решались даже не политбюро ЦК ВКП(б), а лично И. В. Сталиным. "Действительные намерения И. В. Сталина, - считает, в частности, Й. Деймек, - из-за недоступности части советских материалов нам неизвестны, и представить их в лучшем случае в будущем нам смогут русские историки". Опровергая созданную "коммунистическими идеологами" и долгое время ими проповедуемую легенду, Деймек полагает, что в изолированный конфликт между Германией и ее возможными союзниками, с одной стороны, и Чехословакией, с другой, Москва вряд ли вмешалась бы. К такому утверждению, считает он, помимо прочего приводит анализ тогдашней международной ситуации, которая способствовала росту советских опасений относительно возможного объединения западных держав против СССР [8. S. 30 - 31]. Критически оценивает советскую версию интерпретаций позиций Советского Союза в период мюнхенского кризиса и сути политики "умиротворения", возникшую в период холодной войны, и Р. Квачек [8. S. 245]. Однако пока это лишь словесно-тезисные опровержения указанной версии, не базирующиеся на документальных исследованиях. А между тем, материалы рассматриваемой публикации подтверждают, что Англия и Франция, исходя из своих национально-государственных интересов, стремились направить гитлеровскую агрессию на Восток, против СССР, а также превратить нацистскую Германию в барьер против проникновения "большевизма" на Запад. В советской версии мюнхенского кризиса, основанной на многих документах, если отвлечься от идеологической словесной шелухи, несомненно, есть достойное внимания исследователей рациональное зерно. Так или иначе, но правда состоит в том, что, видимо, еще известны не все важные документы, которые могут пролить свет на политику СССР, на его стратегию и тактику в период Мюнхена, выявить тайные, если таковые существовали, намерения Москвы, помогут отделить зерна от плевел, показать, способен ли был Советский Союз в тех конкретных условиях оказать помощь Чехословакии в одиночку. В любом случае, здесь есть еще пространство для исследовательской работы. Учитывая, что в публикации нет важ-

стр. 18

ных ранее неопубликованных документов, касающихся позиции Москвы в 1938 г., автор оставляет эту тему за скобками дальнейшего обзора.

Что касается политики Англии и Франции, то рассматриваемые документы подтверждают преобладающую в историографии ее оценку как направленной на умиротворение агрессора, на сговор с нацистской Германией за счет Чехословакии. Об этом свидетельствуют в первую очередь донесения чехословацких послов в Англии (Ян Масарик), Франции (Штефан Осуский) и Германии (Войтех Маетны), а также заявления английского и французского послов в Праге. Вместе с тем эти документы показывают, что среди английской и французской политической элиты не было единодушия в вопросе о помощи Чехословакии со стороны западных держав. Отставка 20 февраля 1938 г. с поста министра иностранных дел Великобритании сорокалетнего А. Идена, укрепила позиции премьера правительства семидесятилетнего Н. Чемберлена, последовательного сторонника политики умиротворения. Как сообщал Я. Масарик в Прагу 24 февраля: "Мы не должны отрицать, что наша ситуация в Англии с отставкой Идена ухудшилась... Представляется, что особенно неблаговидную роль в последние месяцы играл английский посол в Берлине, сэр Невилл Гендерсон, который, как мне известно из надежных источников, одобрял и поддерживал антиавстрийский и античехословацкий курс в Берлине... Мы вообще должны немного показать зубы. Надо, чтобы англичане поняли, что наше терпение небезгранично, и что мы защищались бы, если бы на нас напали" [9. Sv. I. S. 136 - 137]. Против политики сговора с Германией за счет Чехословакии был и У. Черчилль, тогда первый лорд адмиралтейства, который даже после подписания мюнхенского соглашения, 1 октября 1938 г., советовал, по словам Я. Масарика, "после совещания со многими" не отступать с чехословацкой оборонительной линии, не отдавать "жизненно важные укрепления". "Он убежден, - писал Масарик, -что здесь появилась и нарастает сильная реакция против совершенного по отношению к нам предательства" [9. Sv. II. S. 471]. Эти настроения действительно имели место, но стали усиливаться гораздо позднее, когда оказалось, что гитлеровская Германия не соблюдает взятые на себя обязательства.

С уходом из английского правительства противников умиротворения агрессора позиции Чемберлена и нового министра иностранных дел Э. Галифакса значительно упрочились; желание сговориться с нацистской Германией, развязывая ей руки в Центральной и Восточной Европе, обозначилось весьма четко. Франция, имевшая с Чехословакией союзный договор, все более склонялась к поддержке внешнеполитического курса Англии из-за боязни остаться один на один с агрессором и малой веры в возможность советского вмешательства в конфликт, несмотря на неоднократные заявления Москвы об оказании помощи Чехословакии при условии такой помощи с французской стороны. Немалую роль при этом играли опасения распространения "бацилл большевизма" и укрепления влияния СССР на европейские дела.

Как следует из донесений чехословацких послов в Лондоне и Париже, существовали и объективные причины нежелания Англии и Франции вступать тогда в схватку с гитлеровской Германией. Во-первых, возможность конфронтации с общественным мнением: и в той, и в другой стране были сильны антивоенные настроения, в памяти их народов, особенно французов, еще не стерлись ужасы Первой мировой войны и не были забыты миллионы потерянных человеческих жизней, положенных на алтарь победы. Если для правящей верхушки Англии и Франции главным было, соглашаясь с гегемонией Гитлера в Центральной и

стр. 19

Восточной Европе, предотвратить потерю своих колониальных владений, то у простых людей превалировало желание сохранить мир любой ценой, а мысль о возможных последствиях политики умиротворения агрессора и предательства по отношению к Чехословакии отошла на второй план. Недаром после возвращения Чемберлена и Даладье в Лондон и Париж их встречали, как героев миротворцев, не допустивших начала новой войны.

Во-вторых, ни Англия, ни Франция в военном отношении не готовы были тогда вступить в схватку с Германией. Французская армия, численно превосходившая немецкую и рассчитывавшая на неприступность линии Мажино, с 1936 г. находилась в состоянии радикальной модернизации, которая еще не была завершена и которой препятствовала недостаточная мощность французской промышленности. Кроме того, разработанная во второй половине 1930-х годов французская военная доктрина имела оборонительный характер, и война с Германией из-за Чехословакии, несмотря на существование союзного договора между государствами, не укладывалась в планы французских военных. Даладье, который до того, как стать премьер-министром несколько лет являлся министром обороны Франции, был прекрасно осведомлен об этом, заявляя в то же время публично (15 июля), что "наши торжественные обязательства по отношении к Чехословакии являются для нас неотступными и святыми" [9. Sv. II. S. 31]. Месяц спустя министр иностранных дел Франции Ж. Бонне в конфиденциальном разговоре, согласно сообщению Масарика в Прагу, заявил, что "мир следует сохранить и за счет ЧСР, и что Франция не готова и не хочет воевать за нас" [9. Sv. II. S. 275 - 276]. Во всяком случае не хотела в одиночку, без Англии, которая развила чрезвычайную активность в проведении политики умиротворения гитлеровской Германии, особенно в последний месяц перед Мюнхеном. Чемберлен тоже полагал, что есть объективные причины для такой политики: неготовность к войне английской авиации, находившейся в процессе обновления, которое, как предполагалось, может быть завершено не раньше, чем через два года. В августе - сентябре 1938 г. английские и французские политические и военные верхи в своем большинстве выражали явное желание договориться с Гитлером, развязав ему руки в отношении Чехословакии. Вот как, согласно чешскому историку В. Кралу, Н. Чемберлен представлял себе ситуацию накануне встречи с Гитлером в Берхтесгадене: "Я сумею убедить его, что у него имеется неповторимая возможность достичь англо-немецкого понимания путем мирного решения чехословацкого вопроса. Обрисую перспективы, исходя из того, что Германия и Англия являются двумя столпами европейского мира и главными опорами против коммунизма и поэтому необходимо мирным путем преодолеть наши нынешние трудности... Наверное, можно будет найти решение, приемлемое для всех, кроме России" [11. С. 226]. Документы, представленные в публикации, по сути еще раз подтверждают эту позицию. О последовательности указанного курса говорит и тот факт, что на следующий день после подписания Мюнхенского соглашения, 30 сентября, Чемберлен и Гитлер подписали декларацию, в которой говорилось о желании немецкого и английского народов "никогда более не воевать друг с другом", использовать метод консультаций для решения всех важных вопросов, касающихся обеих стран, и "таким образом содействовать укреплению мира в Европе" [7. Т. 1. С. 29]. 6 декабря 1938 г. Ж. Бонне и И. Риббентроп подписали аналогичную франко-германскую декларацию, в которой говорилось, что "мирные и добрососедские отношения между Францией и Германией представляют собой один из существеннейших элементов упроче-

стр. 20

ния положения в Европе и поддержания всеобщего мира" [7. Т. 1. С. 136 - 137]. Все это было бы хорошо, если бы не знать о последующих событиях, о том, что 1 сентября 1939 г. нацистская Германия, напав на Польшу, развязала Вторую мировую войну, что 3 сентября 1939 г. Англия и Франция объявили войну Германии. Англо-германская и франко-германская декларации как результат сговора Лондона и Парижа с Берлином за счет Чехословакии явились как бы предтечей соглашения о ненападении, подписанного между Москвой и Берлином 23 августа 1939 г. тоже за счет третьих стран.

Если Англия и Франция в отношении Чехословакии с января по сентябрь 1938 г. проявляли определенную непоследовательность, публично и в общении с чехословацкими политиками заявляя о желании поддержать эту страну в ее противостоянии с гитлеровской Германией (правда, на все более жестких условиях), а закулисно сговариваясь с нацистским агрессором за счет ЧСР, то политика Берлина в отношении Праги в этот же период была более чем последовательной и характеризовалась непрестанным и все более усиливавшимся нажимом. Публикуемые в сборнике документы - ясное подтверждение тому. 20 февраля 1938 г., выступая в рейхстаге, Гитлер заявил об особых правах Германии на охрану немецкого меньшинства, проживавшего в других странах. При этом назывались следующие цифры численности немецкого населения в европейских странах: в Австрии 6.5 млн, в Чехословакии 3.5 млн, Польше 1150 тыс., Франции (Эльзас-Лотарингии) 1.5 млн, Швейцарии 2.9 млн, Гданьске (Данциге) 350 тыс., Венгрии 350 тыс., Южном Тироле 240 тыс., Румынии 800 тыс., Югославии 700 тыс., Бельгии 100 тыс., Клайпеде 140 тыс., России 200 тыс. Всего в европейских странах вне пределов третьего рейха согласно его статистике проживало 20069 тыс. немцев [9. Sv. I. S. 130]. Все они, по Гитлеру, должны были раньше или позже воссоединиться с "материнской" нацией третьего рейха. Пока же на повестку дня ставилась задача присоединить к Германии близлежавшие территории с наибольшим по численности немецким населением - Австрию и Судетскую область Чехословакии. 12 марта немецкие войска вступили в пределы Австрии, а еще через день она была включена в состав германского рейха. О том, как происходил аншлюс, подробно описано в донесении чехословацкого посла в Вене Р. Кюнцла-Йизерского в Прагу 15 марта 1938 г. [9. Sv. I. S. 205 - 209] В то же время в беседе с чехословацким послом в Берлине В. Мастным Г. Геринг, один из ближайших подручных Гитлера, говоря от его имени, заверил посла, что "у Чехословакии нет ни малейшей причины для беспокойства", что "вопрос Австрии - дело чисто семейное", что "Германия не имеет в отношении Чехословакии никаких враждебных намерений и что, наоборот, хочет идти по пути дальнейшего сближения" [9. Sv. I. S. 185 - 186]. О том же говорил с Мастным один из видных политиков рейха К. Нейрат, в 1939 - 1941 гг. германский наместник в Протекторате Богемия и Моравия. Однако он подчеркнул, что предпосылкой улучшения чехословацко-германских отношений является улучшение в Чехословакии отношения к судетским немцам, "по крайней мере, некоторые уступки" их требованиям, касающимся культурной автономии [9. Sv. I. S. 187 - 189]. Президент ЧСР Э. Бенеш в тот момент твердо стоял на своем: политика в отношении немецкого меньшинства - внутреннее дело Чехословакии [9. Sv. I. S. 99 - 101, 125 - 126]. Лондон, по словам Я. Масарика, рекомендовал Праге поспешить с выработкой конструктивных предложений, касающихся улучшения положения немецкого меньшинства в ЧСР [9. Sv. I. S. 228]. Бенеш смягчил свою позицию и в беседе с английским послом в Праге Б. Нью-

стр. 21

тоном 19 марта 1938 г. заявил, что президент и правительство подготавливают проект "достаточно широкой акции, чтобы во всех спорных вопросах, касающихся меньшинств, можно было идти настолько, насколько это позволяет единство государства" [9. Sv. I. S. 234] .

Гитлер продолжал настаивать на ревизии политики в отношении немецкого меньшинства в ЧСР, действуя через Судето-немецкую партию в Чехословакии, возглавляемую К. Генлейном ("Сегодня тактика Германии состоит в том, чтобы использовать Судето-немецкую партию для политического ослабления Чехословакии" [9. Sv. I. S. 307], - писал В. Маетны в МИД ЧСР 7 апреля). 12 апреля чехословацкий министр иностранных дел К. Крофта сообщил послам ЧСР в Лондоне, Париже и Берлине принципы проекта о положении национальных меньшинств, который разрабатывается правительством [9. Sv. I. S. 314 - 315]. Но правительство продолжало настаивать на том, что их статус является внутренним делом Чехословакии [9. Sv. I. S. 367]. Однако вопрос все более и более приобретал международное звучание. О необходимости улучшения положения польского и венгерского национальных меньшинств в ЧСР и о территориальных претензиях к ней заговорили в Варшаве и Будапеште [9. Sv. I. S. 285 - 288, 316 - 319, 353 - 355, 359 - 362]. Чехословацкий посол в Венгрии М. Кобр сообщал в Прагу 8 апреля о том, что Генеральный штаб готовит планы оккупации Словакии [9. Sv. I. S. 308].

В начале мая 1938 г. в Германии началась широкая античехословацкая кампания, подхваченная польскими средствами массовой информации [9. Sv. I. S. 406 - 408, 417 - 420]. Усилилась напряженность в чехословацко-германских отношениях; военные круги третьего рейха начали подготовку к нападению на Чехословакию; было зафиксировано передвижение немецких военных частей на границе с ЧСР; партия Генлейна по указаниям из Берлина активизировала свою деятельность и прибегла к провокациям; произошли столкновения между нарушителями порядка и правительственными войсками. Выборы в местные органы власти, прошедшие в ЧСР 22 мая 1938 г., показали, по сведениям публикаторов, что партия Генлейна получила примерно 88 - 91% голосов немецких избирателей [9. Sv. I. S. 466]. Однако Гитлер, тогда еще неуверенный в том, как поведет себя в случае военного конфликта Англия, временно вынужден был отступить. По словам В. Мастного, глава СС Г. Гиммлер заявил в разговоре с французским послом, что "считает чехов "невозможным" народом, а Чехословацкую республику образованием, которое должно раньше или позже исчезнуть с карты Европы" [9. Sv. I. S. 542]. 30 мая Гитлер подписал распоряжение, в котором говорилось: "моим неизменным решением остается ликвидация Чехословакии посредством военной акции в ближайшем будущем" [9. Sv. I. S. 549]. Пока же, в июне - июле 1938 г., продолжились переговоры чехословацкого правительства с Генлейном, который выдвигал все новые и новые требования, касающиеся организации жизни немецкого меньшинства в ЧСР. Когда казалось, что компромисс может быть достигнут, генлейновцы радикализировали свои требования в расчете на то, что власти откажутся их принять. Всего же, как свидетельствуют опубликованные документы, судето-немецкой партией было отвергнуто четыре варианта статута о национальных меньшинствах, предложенных правительством. 27 июня Я. Масарик сообщал в Прагу: "Галифакс просит передать, что английское правительство обеспокоено медленным ходом переговоров. Оно снова говорит о необходимости ускорения хода переговоров и далеко идущих уступках (судетским немцам. - В. М .)" [9. Sv. I. S. 582]. 29 июня Чем-

стр. 22

берлен, выступая на заседании кабинета министров, согласно сообщению Масарика в МИД ЧСР, "прямо обвинил президента Бенеша и правительство, что они умышленно медлят с переговорами, и потребовал от Галифакса, чтобы он снова обратился в Париж с предложением совместного нажима на нас (Чехословакию. - В. М. )". Берлин угрожал вторжением. 12 июля Маетны сообщал в Прагу, что согласно имеющимся у него сведениям, "Германия, в случае если в ближайшее время переговоры с судетскими немцами не закончатся успешно, готовит военное нападение на Чехословакию в середине сентября" [9. Sv. II. S. 25].

20 июля правительство Великобритании направило чехословацкому правительству ноту, содержавшую предложение о посредничестве в его переговорах с генлейновцами. Первая реакция Бенеша на это предложение была резко отрицательной. Но, поразмыслив, президент согласился его принять, о чем и было сообщено в Лондон 23 июля [9. Sv. II. S. 4 - 41, 58]. В качестве посредника англичане предложили лорда В. Ренсимена, бывшего министра торговли. Вот как характеризовал его Я. Масарик: "Ренсимен - это умный (chytry - это слово может быть переведено и как хитрый. - В. М .), упрямый, не склонный к конформизму клерикал, абстинент и богач. Является искренним почитателем президента-Освободителя (Т. Г. Масарика. - В. М. ), с которым имел хорошие отношения. Его (Ренсимена. - В. М .) миссия мне вообще не нравится, хотя я не придаю ей такого значения, как здешняя печать" [9. Sv. II. S. 66].

Бенеш не оставлял еще надежду на возможность договориться с Берлином. 27 июля во время встречи с немецким послом в Праге Е. Айзенлорем он говорил: "Правда, что взаимное недоверие существует. Но такое малое государство, как наше, после всего того, что случилось, имеет все же больше доводов не доверять большому, чем большое малому. Мы ведь не представляем опасности для Германии. У нас, в Праге, не такие сумасшедшие, чтобы хотели пойти на конфликт с Германией....Мы ничего не выиграем путем конфликта". И далее: "... и сегодня я говорю официально (разрядка в оригинале. - В. М .): можете от меня как от президента сообщить правительству в Берлин, что ... мы хотим достичь соглашения и что полагаем, что именно сегодня настал тот момент, который мог бы открыть новую главу в наших взаимоотношениях" [9. Sv. II. S. 72 - 73]. Однако их улучшение вовсе не устраивало нацистскую верхушку, у нее были другие планы. Г. Геринг, как сообщал Маетны в Прагу 4 августа, "в узком военном кругу недавно сетовал, что Германия при аншлюсе Австрии проморгала возможность присоединить одновременно судетскую территорию. Тогда, дескать, западные страны даже не шевельнулись бы. Однако Германия, дескать, не может так долго колебаться в ожидании пока Англия вооружится, и поэтому использует при случае ближайшую возможность "разрешить" вопрос о Чехословакии". Фюрер, продолжал Геринг, сейчас понял, "что уже недостаточно присоединить судетскую территорию, чтобы в центральной Европе наступило успокоение, и его планы сегодня идут гораздо дальше. Если Германия будет располагать 3000 самолетов, а это произойдет осенью, то она прорвется через Чехословакию и затем Венгрию к Черному морю" [9. Sv. II. S. 102 - 103]. 6 августа Маетны сообщил о совещании у Гитлера в Оберзальцбурге (14 июля), на котором канцлер заявил, что в течение шести месяцев Чехословакия будет разделена между Германией, Польшей и Венгрией [9. Sv. II. S. 113]. Берлин снова активизировал античехословацкую кампанию, угрожая военным конфликтом и стремясь изолировать ЧСР, лишив ее франко-английской поддержки.

стр. 23

Миссия Ренсимена не имела видимых успехов. 25 августа Крофта сообщал чехословацкому посольству в Лондоне: "Переговоры Ренсимена с Генлейном не дали особых результатов. Снова стало ясно, что Генлейн делает общие и несамостоятельные заявления.... Ренсимен и его миссия пока никакой своей позитивной программы не предложили и не сказали, что предложат" [9. Sv. II. S. 175]. 27 августа Ренсимена принял Бенеш. Согласно записи шефа Канцелярии президента ЧСР Я. Смутного, Ренсимен заявил, что дело идет к войне, "которую надо предотвратить любой ценой; он имеет приказ из Лондона влиять в этом смысле на обе стороны, на нас и С-НП (судето-немецкую партию. - В. М .)... В качестве информации он сообщил господину президенту, что Англия весной (1939 г. - В. М .) будет готова к войне, что он знает, что за всем этим стоит Гитлер, что это - дело внешнеполитическое, но именно поэтому надо во имя предотвращения войны идти как можно дальше" [9. Sv. II. S. 192]. 31 августа Я. Масарик сообщал из Лондона в Прагу: "Англия может повернуть на сто процентов и поставить нас в невозможное положение" [9. Sv. II. S. 205].

Выступая на съезде национал-социалистской партии в Нюрнберге 12 сентября 1938 г., Гитлер резко критически отозвался о Чехословакии как о "недальновидной конструкции Версаля", обвинил чехословацкие власти в целенаправленной тирании в отношении судетских немцев, требовал для них права на самоопределение и заявил о готовности Германии оказать им помощь [9. Sv. II. S. 264]. В ночь с 12 на 13 сентября во многих пограничных районах на севере и северо-западе Чехии и на севере Моравии генлейновцы организовали античехословацкие выступления, подавленные правительственными войсками. Имелись убитые и раненые. В восьми районах было введено военное положение; по всей республике запрещены политические акции и собрания; в Пограничьи предприняты меры по укреплению обороноспособности страны. Генлейновцы ультимативно предложили правительству отменить военное положение и отправить войска в казармы. Сам Генлейн и руководство СНП 14 сентября бежали в Баварию, откуда по радио, констатируя невозможность сосуществования судетских немцев с чехами, потребовали присоединения территорий, на которых немцы составляли более половины населения, к Германии. "Мы хотим жить как свободные мужчины и женщины. Мы снова хотим иметь мир и работу на нашей родине. Мы хотим домой, в Рейх" [9. Sv. II. S. 290], - заявил Генлейн. На немецкой стороне начались военные маневры.

Политика умиротворения агрессора в Англии и Франции набирала обороты. Даладье, по сообщению Ш. Осуского, высказал опасение, что Германия может использовать ситуацию для нападения на Чехословакию. Во Франции развернулась кампания против ее помощи ЧСР в этом случае. Бонне, по сведениям Я. Масарика, заявил, что следует сохранить мир ценой Чехословакии и что "Франция не готова и не хочет за нас воевать" [9. Sv. II. S. 272, 275]. Англия выступила с предложением об отказе Чехословакии от части территории в пользу Германии, обещая в этом случае ЧСР гарантии со стороны западных держав. Возник план прямых переговоров Чемберлена с Гитлером, который выразил согласие принять главу британского правительства 15 сентября. Предложение Даладье о совместной поездке к Гитлеру Чемберлен отклонил. "Отлет Чемберлена, - сообщал Масарик в Прагу, - был абсолютно тайным... Я очень опасаюсь, что старческие амбиции Чемберлена быть миротворцем Европы толкнут его к успеху любой ценой, возможно и за наш счет". В следующей телеграмме говорилось: "В правительственных кругах распространено мнение, что Фран-

стр. 24

ция готова к любым уступкам, чтобы не воевать за нас. Готовится возможность свалить вину на нас и предлог отступить от нас" [9. Sv. II. S. 278, 283]. "Поездка Чемберлена была встречена с необычными симпатиями французским народом, который видит в ней, с одной стороны, стремление сохранить мир, с другой, помочь Чехословакии избежать нападения", - говорилось в телеграмме Ш. Осуского в МИД ЧСР 15 сентября [9. Sv. II. S. 281].

В этих условиях Бенеш стал склоняться к решению уступить часть районов ЧСР с немецким большинством Германии. Такие инструкции были даны министру социального обеспечения социал-демократу Я. Нечасу, направлявшемуся во Францию и Англию для переговоров соответственно с социалистами (Л. Блюмом) и лейбористами (К. Р. Эттли). Предполагалось, что Германия могла бы получить 4 - 6 тыс. кв. км. территории "с условием взять по меньшей мере 1.5 - 2 млн. немецкого населения. Это означало бы таким образом перемещение населения, причем демократы, социалисты и евреи остались бы у нас" [9. Sv. II. S. 284 - 285].

План, предложенный Чемберленом Гитлеру с одобрения Даладье, сводился к следующему: передать без плебисцита Германии территории с более чем 50% немецким населением (Карловы Вары - Марианске Лазне - Хеб), остальным районам предоставить широкую автономию без плебисцита; новые границы ЧСР должны быть гарантированы Германией, Францией, Англией и Италией. В случае непринятия этих предложений, Франция и Англия "умывали руки", отказывая ЧСР в своей поддержке. Без Англии, по заявлению Бонне, французская помощь Чехословакии была бы неэффективной [9. Sv. II. S. 330 - 331]. 21 сентября французский и английский послы в Праге предприняли демарш перед Бенешем, настаивая на принятии англо-французского плана. В записи беседы значится: "Что бы не произошло, они (Англия и Франция. - В. М .) снимают с себя ответственность. Президент Бенеш: Это ультиматум. Они: Нет, только советы" [9. Sv. II. S. 346]. 23 сентября Бенеш направил инструкцию Осускому для информирования Даладье, в которой говорилось: "То, что нам было предложено Францией и Англией, мы посчитали ужасным, мы не могли поверить своим глазам, что Франция способна на нечто подобное... нажим был таким, что это имело характер ультиматума... Это навсегда останется позором Франции, а также Англии. Я демонстрировал на карте, насколько эти условия чудовищны, я просил, чтобы они подчеркнули необходимость изменений. Они заявили, что имеют указание требовать принятия без (каких-либо. - В. М .) исключения и условий... Повторяю: то, что произошло, не имеет аналогов в истории" [9. Sv. II. S. 369]. 23 сентября К. Крофта передал по телефону инструкции чехословацким послам в Париже и Лондоне: попытаться внести поправки в англо-французский план решения судето-немецкого вопроса; "особенно нужно показать на карте, насколько бессмысленными стали бы потом границы и как глубоко врезалась бы Германия в чехословацкую территорию. Государство оказалось бы стратегически несостоятельным... Подчеркните, что принцип о пятидесятипроцентных районах должен быть скорректирован так, чтобы новая граница отвечала потребностям, прежде всего коммуникационным, экономическим и географическим, и что международная комиссия получит право действовать в этом духе. Сделайте, что удастся, возможно также путем обращения к отдельным политикам, парламентариям и даже оппозиционерам" [9. Sv. II. S. 370].

Но было уже поздно. 23 сентября на встрече с Чемберленом в Годесберге Гитлер ультимативно выдвинул более жесткие, чем англо-французские условия

стр. 25

решения судето-немецкого вопроса. Слабые попытки Чемберлена возразить со ссылкой на то, что Прага не примет подобные требования, не увенчались успехом. Английский премьер согласился передать их Бенешу и чехословацкому правительству, что и было сделано в тот же день послом Великобритании в Праге Б. Ньютоном [9. Sv. II. S. 375 - 376]. 24 сентября Э. Галифакс принял Я. Масарика и заявил ему, что ни он, ни премьер не могут советовать Чехословакии принять эти требования. Он настаивал, как сообщал Масарик в МИД ЧСР, на необходимости подумать о том, не лучше ли уступить Гитлеру, чем быть разбитыми. Премьер, по заявлению Галифакса, уверен в том, что Гитлер, "получив судетские области, навсегда оставит Европу в покое". Масарик, по его словам, ужаснулся этой преступной "наивности" и выразил крайнее удивление по поводу того, что английский премьер стал "почтальоном" "убийцы и гангстера Гитлера". "Галифакс, глубоко взволнованный, повторил: к сожалению, это так". Далее он сообщил Масарику, что английский Генеральный штаб ожидает нападения на Чехословакию без объявления войны в ближайшее время, еще до первого октября. Масарик от своего имени заявил Галифаксу, что считает "ужасный документ Гитлера неприемлемым", и сказал: "скорее мы все умрем, чем переживем такое унижение" [9. Sv. II. S. 387].

24 сентября Э. Ньютон передал К. Крофте меморандум Гитлера, переведенный на английский язык. При этом он подчеркнул, что имеет указание только передать документ, без каких-либо советов и давления. Министр иностранных дел ЧСР в телеграфном сообщении о меморандуме, направленном в чехословацкие посольства в Лондоне и Париже, подчеркнул, что он содержит "требования, далеко выходящие за рамки англо-французских предложений, которые мы рассматривали как свою максимальную уступку" [9. Sv. II. S. 387 - 388]. Новое чехословацкое правительство во главе с генералом Я. Сыровы, сменившее 23 сентября правительство М. Годжи, приняло англо-французские рекомендации, о чем 25 сентября Крофта сообщил в Лондон и Париж. "Чехословацкое правительство, - говорилось в переданной по телеграфу инструкции, - настоятельно обращает внимание на то, что если бы, несмотря на условия и гарантии, которые содержались в англо-французских предложениях сегодня был осуществлен нажим на ЧСР, и французское и английское правительства потребовали бы немедленно освободить какие-то территории, и особенно оставить наши укрепления, этим они нас полностью выдали бы в руки врага, который на этом не успокоился бы. Как только мы покинем границы и станем бессильными, он пойдет дальше. Это означало бы сдачу всего государства. Ни одно слово Германии не стоит ломаного гроша" [9. Sv. II. S. 388].

26 сентября Гитлер произнес во Дворце спорта речь с резкими обвинениями в адрес Чехословакии и особенно Бенеша. Присоединение к Германии судето-немецкой области было представлено как "последнее требование, которое он может предложить Европе". Чехословацкое правительство обвинялось в истребительной войне против судетских немцев, а Бенеш - в вынашивании планов искоренения всего немецкого и распространения большевизма в Европе. Одновременно Гитлер заверил, что "после разрешения этой проблемы в Европе уже не будет никакой другой территориальной проблемы", и как только ЧСР решит вопрос о национальных меньшинствах, чешское государство уже не будет интересовать немцев, и Берлин в этом случае станет гарантом его существования. Бенеш, по словам Гитлера, "держит таким образом в своих руках мир или вой-

стр. 26

ну. Или он примет сегодня это предложение и, наконец, даст немцам свободу, или же эту свободу мы сегодня возьмем сами" [9. Sv. II. S. 418].

Англия и Франция к этому времени уже приняли окончательное решение согласиться со всеми требованиями Гитлера, и все призывы Праги к здравомыслию остались без ответа. Накануне совещания в Мюнхене, 28 сентября, Масарик направил еще одну ноту Галифаксу: "Сэр, согласно инструкции прилагаю две карты, которые ясно показывают, как территориальные претензии господина Гитлера распространяются на чисто чешские районы, а также на районы с преобладающим чешским населением, в отличие от англо-французского плана, который был принят моим правительством и согласно которому Германии должны быть переданы только районы, в которых проживает более пятидесяти процентов немецкого населения... Я рад бы был напомнить два факта. На территориях, обозначенных в англо-французском плане, Германии были бы переданы 382000 чешских граждан, в то время, как на территориях, которые должны быть переданы Германии 1 октября в соответствии с планом господина Гитлера (на карте обозначены красным цветом), Германии должны быть переданы 836000 чехов. Далее, в области, которая окрашена на карте господина Гитлера зеленым цветом, проживают 1116000 чехов и только 144000 немцев" [9. Sv. II. S. 396]¹ . Все эти факты не были приняты в расчет Чемберленом и Даладье. Накануне Мюнхена чехословацкое правительство, исходя из англо-французского плана, пошло на дальнейшие уступки, но это тоже не помогло [9. Sv. II. S. 441]. 29 сентября в Мюнхене было подписано соглашение между Германией, Великобританией, Францией и Италией, которое гласило: "Германия, Соединенное королевство, Франция и Италия согласно уже принципиально достигнутому соглашению относительно уступки Судето-немецкой области договорились о следующих условиях и формах этой уступки, а также о необходимых для этого мероприятиях и объявляют себя в силу этого соглашения ответственными каждая в отдельности за обеспечение мероприятий, необходимых для его выполнения.

1. Эвакуация начинается с 1 октября.

2. Соединенное королевство, Франция и Италия согласились, что эвакуация территории будет закончена к 10 октября, причем не будет произведено никаких разрушений имеющихся сооружений, и что чехословацкое правительство несет ответственность за то, что эвакуация области будет проведена без повреждения указанных сооружений.

3. Формы эвакуации будут установлены в деталях международной комиссией, состоящей из представителей Германии, Соединенного королевства, Франции, Италии и Чехословакии.

4. Происходящее по этапам занятие германскими войсками районов с преобладающим немецким населением начинается с 1 октября. Четыре зоны, обозначенные на прилагаемой карте, будут заняты германскими войсками в следующем порядке.

Зона, обозначенная цифрой I, - 1 и 2 октября; зона, обозначенная цифрой II - 2 и 3 октября; зона, обозначенная цифрой III - 3, 4 и 5 октября; зона, обозначенная цифрой IV - 6, 7 октября.

¹ Подробно о распределении чешского и немецкого населения в районах, на которые претендовал Гитлер, а также о последствиях принятия его требований для Чехословакии говорилось в сообщениях Крофты в чехословацкое посольство в Лондоне 26 сентября [9. Sv. II. S. 400 - 403].

стр. 27

Остальная область, имеющая преимущественно немецкий характер, будет незамедлительно определена вышеупомянутой международной комиссией, и она будет занята германскими войсками до 10 октября.

5. Упомянутая в параграфе 3 международная комиссия определит районы, в которых должен состояться плебисцит. Эти районы до окончания плебисцита будут заняты международными воинскими частями. Эта же международная комиссия должна определить порядок проведения плебисцита, причем за основу следует принять порядок проведения плебисцита в Саарской области. Международная комиссия назначит также день проведения плебисцита; однако этот день не должен быть назначен позже конца ноября.

6. Окончательное определение границ поручается международной комиссии. Этой международной комиссии предоставляется право, в известных исключительных случаях, рекомендовать четырем державам - Германии, Соединенному королевству, Франции и Италии - незначительные отклонения от строго этнографического принципа в определении зон, подлежащих передачи без проведения плебисцита.

7. Предусматривается право оптации для желающих переселиться в уступаемые районы, а также для желающих покинуть эти районы. Оптация должна быть проведена в течение шести месяцев с момента заключения настоящего соглашения. Германо-чехословацкая комиссия определит детали оптации, изыщет меры облегчения обмена населением и выяснит принципиальные вопросы, вытекающие из этого обмена.

8. Чехословацкое правительство в течение четырех недель со дня заключения настоящего соглашения освободит от несения военной и полицейской службы всех судетских немцев, которые этого пожелают. В течение этого же срока чехословацкое правительство освободит судетских немцев, отбывающих заключение за политические преступления.

Приложения к соглашению.

Правительство Его Величества в Соединенном королевстве и французское правительство присоединились к настоящему соглашению, памятуя, что они поддерживают предложения, содержащиеся в параграфе 6 англо-французских предложений от 19 сентября о международных гарантиях новых границ чехословацкого государства против неспровоцированной агрессии

Как только будет урегулирован вопрос о польском и венгерском меньшинствах в Чехословакии, Германия и Италия со своей стороны предоставят Чехословакии гарантию.

Мюнхен, 29 сентября 1938 г.

Главы правительств четырех держав заявляют, что если в течение ближайших трех месяцев проблема польского и венгерского национальных меньшинств в Чехословакии не будет урегулирована между заинтересованными правительствами путем соглашения, то эта проблема станет предметом дальнейшего обсуждения следующего совещания глав правительств четырех держав, присутствующих здесь.

Мюнхен, 29 сентября 1938 г.

Дополнительная декларация

Все вопросы, вытекающие из передачи территории, подлежат компетенции международной комиссии.

Мюнхен, 29 сентября 1938 г.

стр. 28

Главы правительств четырех держав согласны в том, что предусмотренная настоящим соглашением международная комиссия будет состоять из статс-секретаря германского министерства иностранных дел, аккредитованных в Берлине английского, французского и итальянского послов и из одного представителя, который будет назначен чехословацким правительством.

Мюнхен, 29 сентября 1938 г ." [9. Sv. II. S. 452 - 454]² .

Текст соглашения на английском языке был передан в Прагу в 5.45 30 сентября 1938 г. Чехословацкая делегация (В. Маетны и Г. Масаржик), прибывшая в Мюнхен, в переговорах не участвовала, а была лишь информирована об их результатах. Г. Масаржик так описывал ее пребывание в Мюнхене: "Встреча на аэродроме имела преимущественно полицейский характер. На полицейском автомобиле в сопровождении гестаповца нас отвезли в отель "Регина", где была размещена также английская делегация. Поскольку конференция уже шла полным ходом, нам было трудно связаться с руководящими лицами английской делегации". Лишь в 10 вечера Масаржику и Мастному по поручению Чемберлена было сообщено содержание соглашения и передана карта, где обозначались районы, которые немецкая армия должна была немедленно оккупировать. В 1.30 уже 30 сентября они были приглашены в покои Чемберлена, где находились также Даладье и ряд английских и французских дипломатов. Чемберлен вручил Мастному текст соглашения на немецком языке, который зачитал вслух. На вопрос, нужен ли какой-либо ответ от чехословацкого правительства, было заявлено, что в этом нет необходимости. Следует лишь прислать уполномоченного на заседание международной комиссии в Берлине, чтобы обсудить вопрос об освобождении первой из обозначенных на карте территорий. "Ситуация для всех присутствующих становилась действительно тяжелой, нам было в достаточно грубой форме объяснено, конкретно французом, что это - приговор без обжалования и без возможности исправления; Чемберлен открыто демонстрировал свою усталость... мы простились и ушли. Чехословацкая республика в границах 1918 года перестала существовать" [9. Sv. II. S. 455 - 456, 513 - 516].

Более того, Гитлер питал личную ненависть к Бенешу и не мог допустить, чтобы он продолжал стоять во главе чрезвычайно ослабленной, но все-таки демократической ЧСР. Чехословацкий дипломат А. Гейдрих, возглавлявший чехословацкую делегацию на переговорах о реализации Мюнхенского соглашения, на допросе в министерстве внутренних дел ЧСР показал 1 января 1946 г.: "4 октября (1938 г. - В. М. ) после окончания переговоров, государственный секретарь имперского министерства иностранных дел барон Вайцзеккер сказал мне, что если Чехословакия хочет добиться приличных результатов на берлинских переговорах, то президент Бенеш, к которому Гитлер питает особую нелюбовь, должен уйти в отставку. В тот же вечер я выяснил, что аналогичный разговор Геринг имел с послом Мастным. Посол Маетны просил меня передать это президенту". 5 октября А. Гейдрих вылетел в Прагу и доложил об этом президенту [9. Sv. II. S. 493]. О желательности отставки Бенеша в целях смягчения территориальных требований Германии Маетны говорил и с участником переговоров с чехословацкой стороны генералом К. Гусареком, который тоже вы-

² Опубликовано на английском языке. Документ не озаглавлен и не подписан. На русском языке см.: [6. Т. 1. С. 237, 239; 7. Т. 1. С. 27, 29]. В русскоязычном варианте по иному расположены и поименованы тексты Приложения и Дополнительных деклараций к Соглашению; кроме того, документ озаглавлен и имеет соответствующие подписи.

стр. 29

летел в Прагу 4 октября, где встречался с председателем правительства генералом Сыровым и членами его кабинета, с главами партий бывшей правительственной коалиции и с генералом Л. Крейчи. Оба генерала посетили Бенеша и, по всей видимости, настаивали на его отставке, как и представители политических партий. Крейчи писал впоследствии: "...речь не шла о нашей инициативе. Это было рекомендовано английским и французским послами в Берлине, предполагавшими, что отставка господина президента поможет ослабить жесткие условия пятого этапа (немецкой оккупации. - В. М.), которые рвали нас на куски" [12. S. 78]. Как известно, 5 октября Бенеш подал в отставку и вскоре эмигрировал в Англию. На дальнейшие переговоры с гитлеровцами по территориальным вопросам это не оказало никакого влияния: чехословацкое правительство вынуждено было принять их требования. 10 октября оккупация пограничных областей ЧСР частями вермахта завершилась.

Однако Мюнхенским соглашением дело не закончилось. Предстояло еще разобраться с ультиматумами, предъявленными Чехословакии ее ближайшими соседями, Польшей и Венгрией. В сборник "Чехословацкая внешняя политика в 1938 году" включено множество документов, касающихся их позиций в период мюнхенского кризиса, что делает публикацию особенно интересной. Для внешней политики обеих стран в 1938 г. в целом было характерно следование в фарватере внешней политики Германии. Обе они предъявляли претензии Чехословакии, критикуя ее политику в отношении польского и венгерского меньшинств, и намеревались, вслед за Германией заполучить территории ЧСР, на которых проживали поляки и венгры. Однако на позиции этих стран, несомненно, влияла и линия поведения Англии и Франции в чехословацком вопросе. Варшава и Будапешт встали безоговорочно на сторону Берлина тогда, когда стало совершенно очевидно, что Лондон и Париж "отступились" от Чехословакии и готовы на любые уступки Гитлеру во имя иллюзорного представления о сохранении мира в Европе. Колебания в позиции Польши и Венгрии четко прослеживаются по документам сборника. Античехословацкая кампания набирала силу в этих странах тогда, когда наблюдался всплеск агрессивности по отношению к ЧСР в Германии. В канун Мюнхена и Венгрия, и Польша все более склонялись к поддержке третьего рейха.

В конце августа 1938 г. официальная венгерская делегация в составе регента М. Хорти, премьера Б. Имреди и министра иностранных дел К. Кани посетила Германию. Посол ЧСР в Будапеште М. Кобр сообщал в Прагу 2 сентября на основании беседы с Каней, что вопрос о внутреннем кризисе в Чехословакии являлся "главным предметом политического обмена мнениями во время визита". На вопрос Кобра о возможном поведении Венгрии в случае немецкой агрессии против Чехословакии министр дал уклончивый ответ, заявив все же, что сначала Венгрия сохранит нейтралитет и посмотрит, как будут развиваться события. "Вы ведь знаете, - сказал он, - что свобода действий и соблюдение нейтралитета всегда были аксиомой моей политики; ситуация, однако, с самого начала могла бы сложиться так, что обстоятельства пересилили бы политические принципы и пакты". Согласно комментарию публикаторов к этому документу, по свидетельству немецких источников венгерские деятели действительно подчеркивали в разговорах с нацистскими политиками опасения Венгрии в связи с возможностью возникновения широкомасштабной войны и стремились убедить Гитлера отложить нападение на Чехословакию. В ином случае венгры обещали вступить в войну против ЧСР лишь при условии, если это будет локальный кон-

стр. 30

фликт и только по истечении нескольких недель, т. е. после того, как большая часть чехословацких вооруженных сил будет связана на фронте против Германии. Позиция венгерской делегации не изменилась и после предложения Гитлера Венгрии аннексировать всю Словакию и Подкарпатскую Русь, что повлекло за собой его известное выражение: "есть могут лишь те, кто участвует в приготовлении пищи". Будапешт после этого мог рассчитывать уже только на некоторую немецкую поддержку в вопросе ректификации чехословацко-венгерских границ, а не на получении всей территории бывшей "короны св. Стефана" [9. Sv. II. S. 222 - 225, 230 - 231].

2 сентября английская "Daily Telegraph" опубликовала интервью с Б. Имреди, в котором он отрицал наличие какого бы то ни было соглашения о сотрудничестве между Венгрией и Германией и наоборот заявил о нейтральности Венгрии в случае войны в Европе. На следующий день венгерское агентство печати опровергло это сообщение. Выступая перед дипломатами и журналистами 9 сентября и оценивая позицию Венгрии, Крофта утверждал: "Скорее всего Имреди так говорил, но поскольку это было неосторожно, он это опроверг. Но все выступления подтверждают, что венгры, особенно Хорти, отвергли предложение дать какие-либо обязательства идти вместе с Германией. Там немцы не получили того, чего бы хотели. Я уверен, что желание сохранить нейтралитет искренне. Вовсе не из любви к нам, а из-за опасения, что подвергнутся нападению со стороны Румынии и Советов... Они знают, что Югославия и Румыния (партнеры ЧСР по Малой Антанте. - В. М .) категорически заявили, что не потерпели бы даже пассивного сотрудничества Венгрии с Германией, что расценили бы это, как нападение на Чехословакию и встали бы на нашу сторону" [9. S. 250 - 252].

Однако мысль о том, чтобы присоединить к Венгрии территории ЧСР, населенные венграми, не оставляла венгерских политиков. 20 сентября Кобр сообщал в МИД ЧСР: "Под влиянием последних событий - национальное движение на подъеме. Правительство все энергичнее проводит военные приготовления. Это свидетельствует о том, что правительство полно решимости всеми средствами содействовать тому, чтобы венгерский вопрос в Словакии был решен аналогично судетскому. Я не сомневаюсь, что тайно ведутся переговоры с Германией". В тот же день в дополнительном сообщении Кобр уведомлял, что Имреди встретился с английским послом в Будапеште и просил Лондон, чтобы вопрос о венгерском меньшинстве в Словакии был решен аналогично судетскому, и что "Хорти отправился на охоту в Германию, чтобы просить Геринга о поддержке венгерской точки зрения". Встреча состоялась в тот же день в Альт-Штернберке (Восточная Пруссия) во время "охоты". 21 сентября в Германию вылетел и Имреди, которого сопровождали Каня и начальник Главного штаба Ф. Керештес-Фишер. В тот же день в Оберзальцбурге венгров принял Гитлер. Венгерские политики сформулировали свои требования, которые Гитлер должен был изложить Чемберлену при встрече с ним в Годесберге. При этом они полностью солидаризировались, как пишут публикаторы, с гитлеровской программой полной ликвидации Чехословацкого государства либо путем прямой агрессии, либо путем реализации требования о праве на самоопределение для всех нечешских народностей, включая словаков. Однако они снова отказались начать военную акцию против ЧСР одновременно с немецким нападением и обещали лишь позднее вступить в войну в зависимости от развития международной ситуации. Гитлер, согласно сообщению Кобра в Прагу, обещал поддер-

стр. 31

жать просителей в вопросе о праве на самоопределение для венгерского меньшинства в ЧСР [9. Sv. II. S. 340 - 341, 345 - 346, 352].

22 сентября Кобр с тревогой сообщал: "Национальные страсти, как свидетельствуют вчерашние демонстрации, накалены до крайности. Проводятся масштабные военные приготовления в направлении словацких границ, организуются добровольческие формирования. У меня впечатление, что замышляется fait accompli в Словакии и что на последних совещаниях в Берхтесгадене создан немецко-польско-венгерский фронт с целью отторжения польских и венгерских территорий (от Чехословакии. - В. М. )" [9. Sv. II. S. 365]. О создании подобного фронта сообщал в Прагу 23 сентября и чехословацкий посол в Варшаве Ю. Славик [9. Sv. II. S. 370]. Между тем в печати появились сообщения, правдивость которых подтверждал Крофта, что Румыния и Югославия предприняли в Будапеште демарш, информируя венгерское правительство о том, что в случае нападения на чехословацкую территорию эти страны должны были бы выполнить свои обязательства перед Чехословакией как членом Малой Антанты. Кобр считал эти сообщения безосновательными и утверждал: "Поведение венгерского правительства в случае общего конфликта характеризуется словами: "Wait and see" (выжидать и наблюдать. - В. М .)" [9. S. 399, 403].

Правительство ЧСР было готово признать за чехословацкими гражданами венгерской национальности права в рамках подготавливаемого им статута о национальных меньшинствах [9. Sv. II. S. 404 - 406]. 29 сентября посланник Венгрии в Чехословакии передал ее правительству ноту, касающуюся положения венгерского меньшинства в ЧСР с пожеланием разрешить вопрос аналогично тому, как он был решен в отношении немецкого населения [9. Sv. II. S. 439 - 440, 443]. В тот же день Кобр сообщил в МИД ЧСР о сделанных Имреди заявлениях: "Венгерское требование территориального решения по судетскому образцу включает кроме отказа от чисто венгерских областей проведение плебисцита не только на национально-смешанных, но и на чисто словацких и русинских территориях" [9. Sv. II. S. 446]. Мюнхенское соглашение в части, касающейся требований Венгрии, вызвало, по словам Кобра, разочарование как венгерской общественности, так и правительственных кругов, которые чувствовали себя обманутыми тем, что вопрос относительно венгерского меньшинства в Чехословакии не был решен аналогично судетскому. 1 октября Крофта предложил венгерскому правительству создать экспертную комиссию для решения вопроса о венгерском меньшинстве в ЧСР [9. Sv. II. S. 476, 479 - 480]. Будапешт, заявив о желании вести переговоры в "дружественном духе", вместе с тем выразил пожелание, чтобы предварительно были выполнены некоторые его условия: немедленно выпущены все политзаключенные венгерской национальности, демобилизованы солдаты и офицеры венгерской национальности, созданы в целях поддержания порядка формирования под смешанным командованием, переданы Венгрии символически два или три приграничных города, которые были бы заняты венгерскими войсками (назывались, в частности, Комарно, Паркань, Чоп, Берегово и др). Переговоры по предложению венгерского правительства должны были начаться 6 октября в Комарне. Видимо, для того, чтобы подкрепить свои требования, венгры устроили провокацию на чехословацко-венгерской границе: несколько частей регулярной армии перешли ее на участке южнее Римасеч; дело дошло до перестрелки между венгерскими и чехословацкими войсками. 4 октября Италия заявила о поддержке территориальных претензий Венгрии к Чехословакии. 9 октября в Комарне начала работать смешанная комис-

стр. 32

сия, но из-за чрезмерных венгерских требований (территорий с венгерским большинством на 1910 г.) переговоры закончились безрезультатно [9. Sv. II. S. 500, 509 - 510]. В результате Первого венского арбитража Германии и Италии 2 ноября 1938 г. Венгрии были переданы южные районы Словакии и Подкарпатской Руси общей площадью 11927 кв. км с населением свыше 1 млн. человек [13. С. 185].

Безвыходным положением Чехословакии, отданной на растерзание гитлеровской Германии, не преминула воспользоваться и Польша, выступившая с территориальными претензиями к ЧСР. Напор Варшавы на Прагу возрастал по мере усиления агрессивности Берлина и сдачи позиций Лондоном и Парижем. Однако еще в начале сентября, как отмечал Крофта, Польша, решительно отказавшаяся пропустить советские войска через свою территорию в случае нападения Германии на ЧСР, колебалась в вопросе о том, идти ли ей вместе с Англией и Францией, если они поддержат Чехословакию, или с Германией. Во всяком случае, разные взгляды на этот счет в польской верхушке существовали [9. Sv. II. S. 250]. После того, как ЧСР под давлением Англии и Франции вынуждена была согласиться на ряд территориальных уступок третьему рейху, окончательно осмелела и Польша, заявившая о претензиях на часть Тешинской области, которая в 1920 г. согласно решению великих держав вошла в состав Чехословакии. Тогда она получила 1273 кв. км. тешинской территории с 297 тыс. населения, а Польша - 1013 кв. км. со 137 тыс. жителей. Теперь же она потребовала, чтобы Чехословакия добровольно отказалась от этой территории, населенной в значительной степени поляками [9. Sv. II. S. 348 - 349, 360 - 361]. На границе началась концентрация польских войск. В связи с этим советское правительство 23 сентября официально заявило, что "на основе ст. 2 Договора о ненападении, заключенном между СССР и Польшей 25 июля 1932 г., правительство СССР, в случае допущения Польшей агрессии против Чехословакии, вынуждено было бы без предупреждения объявить указанный договор недействительным" [9. Sv. II. S. 372].

Ю. Славик сообщал в Прагу о позиции Польши, изложенной ее министерством иностранных дел на пресс-конференции 22 сентября: "а) Польша приветствует развитие ситуации. Долой эру Локарно. В будущем дела Восточной Европы не будут решаться без Польши; б) начинается эра реорганизации новой Европы. Судетская проблема разрешена. Годесберг может решить венгерские и польские претензии (во время встречи с Чемберленом в Годесберге Гитлер, по словам публикаторов, внес также предложение об удовлетворении требований Венгрии и Польши. - В. М .). Польша желает получить Тешин, скрытно угрожает fait accompli; в) на втором этапе будет решена проблема Словакии... Польша бы теперь реализовала претензии на польские этнографические территории Чадца, Орава, Спиш и Яворина... ж) чехофильские статьи конфискуются. Давление на прессу усиливается. Самые невинные нападки на Германию под запретом" [9. Sv. II. S. 374]. По словам Славика, В. Сикорский, польский лидер оппозиции, заявил ему, что она "сделает все возможное, чтобы положить конец маневрам министра Бека (главы МИД Польши. - В. М. ), который не только сконструировал польско-немецко-венгерский фронт, но всеми средствами толкает Польшу на войну вместе с Германией [9. Sv. II. S. 409].

В сложившихся условиях Бенеш пытался улучшить взаимоотношения с Польшей, пойдя на территориальные уступки ей, для чего подготовил личное письмо польскому президенту И. Мосьцицкому, доставленное ему 26 сентября.

стр. 33

Славик, принятый президентом, в беседе с ним подчеркнул, что "вопрос может быть безусловно обсужден, независимо от вопроса о немецком и венгерском меньшинствах" [9. Sv. II. S. 411]. Английский посол в Праге Б. Ньютон посоветовал К. Крофте 27 сентября прекратить всякие дипломатические маневры и немедленно начать переговоры с Польшей об уступке ей территорий с польским большинством [9. Sv. II. S. 423]. В тот же день Бенеш получил ответ польского президента на свое письмо, в котором улучшение польско-чехословацких отношений связывалось с решением вопроса о польском меньшинстве в ЧСР путем территориальных уступок Польше со стороны Чехословакии [9. Sv. II. S. 424 - 426]. 29 сентября польский посланник в Праге К. Папэ настаивал в беседе с К. Крофтой, чтобы Чехословакия освободила от своего присутствия районы с большинством польского населения [9. Sv. II. S. 443]. 30 сентября Ю. Бек направил письмо Папэ с инструкцией передать чехословацкому правительству ноту, которую он назвал ультиматумом и которую следовало "любой ценой вручить до 23 часов 59 минут сегодняшнего дня, так как срок данного ультиматума истекает завтра, 1 октября, в 12 часов дня... Прошу не предпринимать какой-либо дискуссии по вопросу содержания ноты, так как это требование является безоговорочным", - писал Бек [7. Т. 1. С. 31 - 32]. В тот же день нота была вручена Крофте. В ней выдвигалось требование в течение 24 часов эвакуировать чехословацкие войска и полицию с указанной в ноте территории, и окончательно передать ее польским военным властям; эвакуация должна была осуществляться "без нанесения ущерба, приведения в негодное состояние или вывоза предприятий и объектов общественного назначения"; сооружения и строения оборонного характера следовало разоружить, а также уволить от службы в чехословацкой армии всех жителей Тешина и Фриштата, говорящих на польском языке. Польское правительство ожидало "недвусмысленного ответа" чехословацкой стороны до 1 октября и заявляло, что в противном случае оно "будет считать чехословацкое правительство единственным ответственным за последствия" [9. Sv. II. S. 460 - 462]³ .

Бенеш в телефонных разговорах с Б. Ньютоном и французским послом в ЧСР В. де Лакруа в 9.00 и 10.00 1 октября обратился к английскому и французскому правительствам с просьбой, раз уж Чехословакия приняла Мюнхенское соглашение, защитить ее от диктата Польши и угроз нападения на ЧСР. "Поляки хотят сначала оккупировать, а потом уж вести переговоры. Территории, которые они хотят занять, это преимущественно области с польским большинством, но есть и с чешским большинством... Британское правительство должно потребовать от Варшавы, чтобы поляки остановились, не нападали и вступили в переговоры... Невозможно выполнить в течение 24 часов то, что поляки требуют. Если великие державы допустят, чтобы были одобрены такие действия, то это будет означать конец Европы" [9. Sv. II. S. 471 - 472], - заявил Бенеш. Предприняло ли что-либо английское правительство не известно, Бонне же провел два слабых демарша перед Варшавой. Однако одновременно, согласно сообщению Осуского в Прагу в 12.50, генеральный секретарь французского МИД А. Леже считал, что "если требования поляков остаются в рамках того, что президент Бенеш сам хотел отдать, то следовало бы быстро с поляками договориться". Западные державы в очередной раз предали Чехословакию, не-

³ Публикация на французском языке. На русском языке см.: [7. Т. 1. С. 32 - 34].

стр. 34

смотря на их мюнхенские обещания гарантировать ее новые границы. В 13.00 1 октября К. Крофта передал польскому посланнику в ЧСР ноту, в которой сообщалось о принятии требований польского ультиматума от 30 сентября [9. Sv. II. S. 474 - 475, 481]. 2 октября чехословацкое правительство дало согласие на создание экспертной комиссии по делимитации чехословацко-польской границы. Польская армия начала занимать ультимативно потребованные территории Чехословакии.

Союзницы Чехословакии по Малой Антанте, Румыния и Югославия, в преддверии кризиса и в его ходе вели себя несколько иначе по отношению к ЧСР. Румыния, не давшая согласие на пропуск советских войск через свою территорию для оказания помощи Чехословакии, в то же время, по свидетельству документов публикации, не делала нелояльных к ней заявлений, хотя в румынских верхах, несомненно, были как "ястребы" германофилы, так и миротворцы, ориентировавшиеся на Запад. Это, видимо, подтверждается и время от времени появлявшимися слухами о готовности Румынии предоставить коридор для пропуска советских войск. Кстати, такие утверждения имеют место и в наше время. В книгах И. Пфаффа о советской политике в отношении Чехословакии в 1934 - 1938 годах говорится в частности, о наличии такого документа [14]. Речь идет о письме министра иностранных дел Румынии Н. Петреску-Комнена от 24 сентября 1938 г. М. М. Литвинову, в котором говорилось о согласии Румынии на пропуск Красной Армии через румынскую территорию и предлагался подробный план этой операции. Американский историк чешского происхождения М. Гаунер, исходя из тщательного анализа документа⁴ , обсуждения вопроса с коллегами из разных стран, а также из того, что ни оригинал письма, ни его копии до сих пор не обнаружены в архивах Бухареста, Праги, Москвы, обвинил автора в манипулировании документами и пришел к выводу, что письмо является фальсификацией. Документ на французском и в переводе на чешский язык опубликован Гаунером в журнале "Современная история" ("Soudobe dejiny") [15. S. 545 - 557].

Но вернемся к обозреваемой нами публикации. 21 - 22 августа в Бледе (Югославия) состоялось очередное заседание Постоянного совета Малой Антанты с участием премьер-министра Югославии М. Стоядиновича, министров иностранных дел Румынии и Чехословакии, соответственно Н. П. Комнена и К. Крофты. Заседание, по словам Крофты, "снова продемонстрировало решительную волю стран Малой Антанты сохранить единство действий во всех международных вопросах" [9. Sv. II. S. 164 - 172]. 8 сентября поверенный в делах представительства Чехословакии в Бухаресте М. Крупка сообщал в Прагу, что в решении судетской проблемы "вся бухарестская печать выступает очень решительно на стороне ЧСР. Высказывания серьезных, крупных газет таких, как "Universul", "Timpul" и "Le Moment", весьма остро направлены против Германии... Исключение составляет лишь правая "Curentul"". Особенно обсуждались в румынской печати, по словам Крупки, два вопроса: как поведет себя Румыния в случае возникновения военного конфликта и пропустит ли через свою территорию советские войска, спешащие на помощь Чехословакии. Официальные же круги, по мнению Крупки, напротив "сохраняют предельную осторожность и избегают всего того, что могло бы быть истолковано как румынская официальная точка

⁴ В нем, по словам Гаунера, обнаружено "более пятидесяти грубых грамматических и стилистических ошибок, частое изменение рода, орфографические ошибки с большим количеством англицизмов и т. д.", имеются "неточности топографического характера" и др. [15. S. 566 - 567].

стр. 35

зрения", в том числе и по вопросу о пропуске советских войск. "Поэтому сообщение из Таллина и Риги, которое распространилось по Бухаресту, о предполагаемом соглашении между Советами и Румынией о пропуске советских войск, - писал Крупка, - очень энергично было опровергнуто румынским министерством иностранных дел. Это произошло по требованию германского поверенного в делах, и министр иностранных дел Комнен его якобы заверил, что "подобное разрешение не могло быть дано, поскольку тогда Советы из Румынии уже не ушли бы" [9. Sv. II. S. 241 - 243]. В связи с угрозами со стороны Венгрии в случае непринятия ее требований начать военные действия против Чехословакии Румыния заявила 21 - 22 сентября о своей верности обязательствам, вытекающим для нее как члена Малой Антаны, и необходимости согласовывать свои действия с Югославией. При этом просматривалось явное намерение уклониться от прямого ответа и потянуть время в ожидания развития ситуации.

Стоядинович, согласно сообщению чехословацкого посла в Югославии Я. Липы от 24 сентября в МИД ЧСР, постоянно тянул с ответом на вопрос относительно реакции на венгерские угрозы и утверждал, что "не хочет брать на себя никаких обязательств, которые он не мог бы выполнить". Он собирался встретиться с Комненом, чтобы согласовать совместную позицию. Югославский дипломат И. Андрич, по словам Липы, заявил, что Комнен, находившийся в Женеве, "решительно отверг все сообщения о гарантиях румынской помощи нам (Чехословакии. - В. М .) и особенно о разрешении пропуска русских (войск. - В. М. )". Вместе с тем, сообщения об объявленной в Чехословакии мобилизации, как сообщал Липа, "вызвало волнения во многих местах, в стране проводятся манифестации в нашу поддержку. Заявляют о себе тысячи добровольцев, которые хотят тайно переправиться в Румынию, а потом к нам. Они требуют, чтобы румыны разрешили их пропуск" [9. Sv. II. S. 382]. 26 сентября Крофта отправил в чехословацкие посольства в Румынии, Венгрии и Югославии инструкцию с просьбой подтвердить информацию, касавшуюся румынского и югославского демарша перед венгерским правительством по вопросу о выполнении обязательств в отношении Чехословакии как члена Малой Антанты. В тот же день Липа телеграфировал в Прагу: "Югославия неформально обратила внимание Берлина, Будапешта и Рима на то, что у нее есть определенные обязательства в отношении ЧСР, имея в виду Венгрию. Комнен и Стоядинович договорились, что в случае чего (po pf fpade) предпримут формальный демарш перед Будапештом. Здесь (в Югославии. - В. М .) ожидают ответа румынского правительства". М. Кобр на запрос Крофты тоже 24 сентября ответил из Будапешта: "Сообщения о демарше послов Малой Антанты перед венгерским правительством не имеют под собой оснований". 26 сентября Крупка сообщил из Бухареста о беседе с Комненом, содержание которой по сути свидетельствовало о желании Румынии остаться в стороне от конфликта Чехословакии с Германией [9. Sv. II. S. 399, 401 - 402, 404 - 405]. 1 октября М. Крупка после встречи с Комненом телеграфировал в Прагу, что румынское правительство обеспокоено опасным для дела мира польско-чехословацким конфликтом, что оно не может давать советы чехословацкому правительству, но просит его в интересах всей Европы и стран Центральной и Юго-Восточной Европы предотвратить конфликт. Комнен сожалеет, сообщал Крупка, что румынское правительство в истекшие недели не могло нам дать ничего кроме своей искренней дружбы [9. Sv. II. S. 476 - 477]. Мюнхенское соглашение положило конец Малой Антанте. После него правящие круги Румынии все более склонялись к тому, чтобы улучшить отношения с третьим рейхом, о чем свидетельствовало неофициальное посещение Германии

стр. 36

румынским королем Каролем II в конце ноября 1938 г., где он тайно встречался с Гитлером и Герингом.

Оставленная европейскими "друзьями" Чехо-Словакия, так она стала именоваться после Мюнхена, оказалась один на один со своим главным тогдашним недругом, нацистской Германией. Участь малого государства, расположенного в центре Европы, фактически была предрешена. Английские и французские гарантии новых чехо-словацких границ остались лишь на бумаге (см.: [16. S. 88 - 109]). Существовала ли альтернатива решения, принятого ЧСР в конце сентября 1938 г.? Один из основных публикаторов сборника Й. Деймек пишет по этому поводу: "Решение Бенеша принять под угрозой развязывания войны мюнхенское соглашение современниками и многими историками и публицистами впоследствии подвергалось острой критике как, так сказать, единственный случай капитуляции... Если же проанализировать фактические позиции малых государств в международных отношениях XX века, станет ясно, что было лишь немного случаев, когда малая страна решилась бы на отпор агрессии со стороны великой державы, не имея по крайней мере косвенных международных гарантий со стороны другой державы. Бенеш (а с ним и часть чехословацкого генералитета) многократно предполагал, что Чехословакия в случае новой войны может стать некоей новой Сербией или Бельгией, сопротивление которых в 1914 - 1915 гг. могло продолжаться и после оккупации большей части их территорий. С отказом Франции (и, следовательно, СССР) от выполнения своих союзнических обязательств такая альтернатива исчезла". Деймек проводит мысль о минимальных возможностях малых государств, соседствующих с тоталитарными державами. "В водовороте великодержавной политики, - считает он, - Мюнхен предстает не только как крах чехословацкой государственной идеи или же продукт личных сомнений второго президента Чехословацкой республики, а более как общая проблема существования малых государств в Европе и, конечно, в других частях света, если эти страны становятся объектом своеволия сильнейших соседей" [8. S. 32, 37, 39].

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Новые документы из истории Мюнхена. М., 1958.

2. СССР в борьбе за мир накануне Второй мировой войны (сентябрь 1938 - август 1939 г.). Документы и материалы. М., 1971.

3. Документы внешней политики СССР. М., 1977.

4. Документы и материалы по истории советско-чехословацких отношений. М., 1978.

5. Документы по истории мюнхенского сговора. 1937 - 1939 гг. М., 1979.

6. Документы и материалы кануна Второй мировой войны. 1937 - 1939. М., 1981.

7. Год кризиса 1938 - 1939. Документы и материалы. М., 1990.

8. Mnichovska dohoda. Cesta k destrukci demokracie v Evrope. Praha, 2004.

9. Ceskoslovenska zahranicm politika v roce 1938. Praha, 2000; Sv. I. (1 leden - 30 cerven 1938). Praha, 2001. Ceskoslovenska zahranicni politika v roce 1938. Sv. II (1 cervenec - 5 fijen 1938).

10. Fierlinger Z. Ve sluzbach CSR. Praha, 1947.

11. Крал В. План Зет. М., 1978.

12. Sramek P. Odhodlani versus lojalita. Nazory a postoje veleni ceskoslovenske armady v roce 1938 // Soudobe dejiny. 2004. N 1 - 2.

13. Дипломатический словарь. М., 1985. Т. 1.

14. Pfaff J. Sovetskazrada 1938. Praha, 1993; Pfaff J. Die Sowietunion und die Verteidigund der Tschecho-slowakei 1934 - 1938: Versudit der Revision einer Legende. Koln/R. 1996.

15. Hauner M. Zrada, sovetizace, nebo historicky lapsus? Ke kritice dvou dokumentu k ceskoslovensko-sovetskym vztahfim z roku 1938 // Soudobe dejiny. 1999. N 4.

16. Smetana V. Zatracene zavazky. Britove, Francouzi a problem garance pomnichovskeho Ceskoslovenska // Soudobe dejiny. 2004. N 1 - 2.