Полковник в отставке Виктор Викторович Бочкарев прослужил в военной разведке тридцать лет и три года. За это время побывал в тридцати странах и,разумеется же, не в туристических поездках. Он служил оперативным офицером в разведуправлениях и в Центре, был военным атташе. Это он принимал радиограммы Р. Зорге и агентов "Красной капеллы". Это он разыскал могилу легендарного разведчика Героя Советского Союза Льва Маневича. Сегодня наш рассказ о нем - разведчике Викторе Бочкареве.

Полиглот Бочкарев

Осенью 1939 года в полк связи, дислоцированный на окраине города Куйбышева, прибыл командующий Приволжским военным округом. В полку готовились - драили, мыли, красили. Еще бы, командующий приезжает нечасто, опростоволосишься - запомнит надолго.

Во внутренний наряд по ротам и дивизионам назначили лучших, самых бойких, грамотных красноармейцев. По радиодивизиону дежурил красноармеец Виктор Бочкарев. Он и встречал высокое начальство.

Когда командующий округом, начальник штаба, командир полка вошли в казарму дивизиона, Бочкарев рубанул навстречу строевым шагом и четко, без запинки доложил. Он вел себя настолько естественно и уверенно, что командующий удивленно хмыкнул. Обычно красноармейцы тушевались, терялись, с трудом выдавливали из себя слова доклада, а тут этакий удалец. Ему прямо- таки и море по колено.

- Силен, - командующий оглянулся на командира полка, - бравый парень!

А комполка словно того и ждал. С гордостью доложил:

- Он у нас еще и полиглот, товарищ командующий.

- Да? И сколько языков у вашего полиглота?

Красноармеец, взяв под козырек, принялся перечислять:

- Английский, немецкий, французский...

Брови командующего подскочили вверх. А Бочкарев тем временем продолжал:

- Румынский, испанский и...эсперанто.

- Даже эсперанто?

Командующий пожал руку полиглоту и вышел из казармы. На крыльце он кивнул начальнику штаба:

- Ты бы пригляделся к парню, Александр Иванович. Толковый хлопец.

Что ж, приказ есть приказ. Начштаба пригляделся. Через неделю в полк пришла телеграмма. Было приказано откомандировать красноармейца Бочкарева в распоряжение разведотделения штаба Приволжского военного округа.

Командир полка только развел руками: называется, похвалился. Так Бочкарев попал в разведку.

Но тогда, в 1939-м, ничего этого красноармеец-полиглот Бочкарев не знал. Он, повинуясь приказу, прибыл в разведотделение штаба округа. Его проверили на знание языков и, вполне удовлетворившись уровнем подготовки, посадили за перевод немецкой прессы.

Он делал обзоры германских газет и журналов для доклада командованию округа.

Однако и в округе он задержался недолго. Видимо, кто-то из его начальников, подобно командиру полка, похвалился полиглотом перед московским шефом. И уже в начале 1940 года Виктора Бочкарева переводят в Москву, в 5-е управление РККА - так в ту пору именовалась военная разведка.

Для своих неполных 24 лет Бочкарев был удивительно разносторонне подготовлен: владел шестью иностранными языками, знал радиодело, имел опыт журналистской работы. Был отменно развит физически - альпинист, велогонщик, лыжник, пловец. Имел немалый жизненный опыт - после школы работал котельщиком на машиностроительном заводе, в литейном цехе на вагоностроительном, возводил жилые дома, ходил матросом.

С ним немало работали опытные военные разведчики полковники И. Большаков и А. Коновалов.

Весной 1940 года он уже во Львове, в распоряжении начальника оперативной группы, выполняет особое задание Центра.

Обстановка на Западной границе меняется быстро. В сентябре наши войска переходят советско-румынскую границу и занимают территорию Северной Буковины и Бессарабии. И Виктор Бочкарев уже в форме офицера погранвойск движется в составе танковой части. У него теперь другие задачи.

В конце 1940-го его отзывают в Москву, а в январе нового, 41-го он уже оперативный офицер пограничного разведпункта в Каунасе.

С началом войны получена задача на срочную эвакуацию пограничного разведывательного пункта.

Разведпункт добирался до Москвы через Двинск - Великие Луки. В дороге на что только не насмотрелись: на неразбериху, неорганизованность. Необмундированные, без оружия части бросали под гусеницы немецких танков, люди попадали в плен, разбегались.

По прибытии в Москву Бочкарев описал все, что видел и слышал в дороге. Его оставили в Центре. Остальные офицеры на следующий день в том же вагоне были отправлены на Юго-Западный фронт для усиления органов местной разведки.

Позже Виктор узнает: его боевые друзья погибли в окружении восточное Киева осенью 1941 года. Чудом выжил только радист лейтенант Передера да вот он, Виктор Бочкарев.

А впереди была большая, трудная война.

На связи "Красная капелла"

Холодным ноябрьским вечером 1989 года в Берлине, в своей квартире, скончался старик. Ему было 82 года. Он умер от сердечного приступа, сидя в кресле у телевизора.

Старик смотрел репортаж о том, как разбушевавшаяся толпа громила здание госбезопасности ГДР. На экране люди с перекошенными от злобы лицами били окна, ломали мебель в кабинетах, рылись в шкафах и сейфах. Поджигали, топтали, крушили...

Хоронили старика тихо, по-семейному. На кладбище социалистов в Берлине. Государство, которому он служил всю жизнь, исчезало с карты Европы, а новому не нужна была память о нем.

В одной из германских газет появился небольшой некролог, в котором говорилось, что скончавшийся был журналистом, партийным работником, дипломатом.

В Советском Союзе, которому вскоре тоже была уготована горькая судьба ГДР, в прессе о старике не появилось ни строчки. Только в одной из московских квартир раздался телефонный звонок. На том конце провода говорили по-немецки. Звонил сын старика из Берлина. Взявший трубку москвич слушал, отвечая при этом по- немецки. Когда в комнату вошла жена, он уже закончил разговор и, отвернувшись, глядел в темное окно.

За стеклом ледяной ветер трепал голые ветви деревьев. Жена, чувствуя настроение мужа, спросила:

- Что случилось? Кто звонил?

- Умер Герхард Кегель. Виктор Викторович Бочкарев (а это был он) опустился на диван.

- Не выдержало сердце. Увидел по телевизору, как громят разведку.

Бочкарев с горечью подумал, как несправедливо устроена жизнь. Этот берлинский старик, тихо умерший в кресле, столько сделал для его страны, что, пожалуй, было бы вполне заслуженным выражение соболезнования от советского правительства. А наяву вот только они с женой и знают о его смерти. Он, конечно, обзвонит ветеранов разведки, сообщит в ГРУ. Вот, пожалуй, и все, что в его силах.

Герхард Кегель был одним из ценнейших агентов советской военной разведки перед войной и в войну. Он входил в берлинскую резидентуру легендарной "Красной капеллы".

Широко известен факт, как Рихард Зорге предупреждал Центр о фашистском нападении. Но мало кто знает, что именно сообщение Герхарда Кегеля за два дня до начала войны, хоть и с опозданием и проволочками, было доложено начальником военной разведки Голиковым самому Сталину. Голиков, вернувшись из Кремля, с досадой бросил лишь одну фразу ожидавшим его сотрудникам разведуправления Леонтьеву и Поляковой: "Он не поверил!"

А ведь это было не единственное агентурное сообщение Кегеля, да и не только его.

Герхард, Герхард... Они дружили и после войны, когда Кегель работал в "Нойес Дойчланд", потом в ЦК СЕПГ. Виктор бывал у него в гостях в Германии.

В одну из таких встреч вспоминали тревожный 1941-й. В мае в германское посольство в Москве по личному заданию Гитлера приехал сам Вальтер Шелленберг. Разумеется, под чужой фамилией, под личиной простого инженера-химика. В узком кругу, крепко выпив, эмиссар фюрера поделился некоторыми сведениями зловещего плана "Барбаросса". Кегель тут же доложил о встрече с Шелленбергом оперативному офицеру ГРУ. Центр заинтересовался сообщением и организовал обстоятельную беседу с Кегелем.

Позже в своей книге "В бурях нашего века" Герхард Кегель посвятит той встрече целую главу. Она будет называться "Серьезный разговор с Центром".

Бочкарев достал папку с бумагами, нашел перевод главы, который сделал несколько лет назад из немецкого издания книги. Книгу ему подарил сам Кегель - с автографом.

"Однажды мой друг Павел Иванович (оперативный псевдоним сотрудника ГРУ Константина Борисовича Леонтьева) сказал мне, что Центр хочет провести со мной обстоятельную беседу", - писал Кегель. Бочкарев знал, чем закончилась эта встреча. Кегелю не поверили. Ведь он говорил, что скоро война.

Однако, несмотря на неудачу, Кегель продолжает делать все возможное, чтобы предупредить руководство военной разведки о готовящемся нападении фашистской Германии на Советский Союз.

20 июня 1941 года Кегель докладывает Центру, что знакомый дипкурьер, прибывший из Берлина, доверительно сообщил: война против СССР начнется 21 или 22 июня.

Наконец 21 июня Кегелю с трудом удалось вырваться из немецкого посольства и, рискуя жизнью, позвонить по телефону с Центрального телеграфа о срочной встрече с сотрудником ГРУ. Вышедшему на встречу офицеру Герхард сообщил: во дворе посольства сжигают секретную документацию, уничтожают шифры. Он просил доложить: завтра война. Как опытный агент, он спросил у представителя Центра, каковы указания в отношении его дальнейшей работы. Офицер посоветовал не проявлять горячности и заявил, что будет еще достаточно времени решить этот вопрос.

Как показала история, времени у нашей страны не оставалось совсем. Кегель оказался прав.

...Всю жизнь он посвятил борьбе с фашизмом. И представить себе не мог, что умрет, как кричали по телевизору, "в счастливый миг объединения немецкой нации". Для него тот миг стал последним. Ему не досталось счастья. А может, агент легендарной "Красной капеллы" представлял свое счастье совсем иным?

Офицер первого отдела

В первом отделе ГРУ, куда попал Бочкарев в начале войны, было всего 6 офицеров. Только в середине 43-го их штат увеличили вдвое. А пока этой доблестной шестерке приходилось подбирать сотрудников для заброски в тыл, вести их оперативную подготовку, обеспечивать легендирование, снабжать документами, разрабатывать условия связи, осуществлять засылку агентов и руководить их дальнейшей работой. Словом, делать из обычных людей разведчиков.

Работа шла в столь напряженном режиме, что один офицер, как правило, готовил сразу несколько разведгрупп и отдельных агентов, а также у него на связи уже находилось 2 - 3 резидентуры.

Первый отдел не засиживался в Москве. Сотрудники выезжали в лагеря военнопленных, работали с немецкими антифашистами, собирали, изучали, проверяли и перепроверяли данные агентурной обстановки в Германии. А обстановка там была крайне сложной, изменчивой и противоречивой. Да иначе и быть не могло - война диктовала свои жестокие законы, гестапо работало профессионально.

Приходилось постоянно, кропотливо заниматься сбором разведсведений, необходимых для легендирования и легализации наших разведчиков на оккупированных территориях и в самой Германии.

Нужны были документы. Не липовые, пусть даже искусные подделки, а подлинные. Например, справка об освобождении от военной службы, подтверждения местных властей об уничтожении дома в ходе бомбардировки, талоны на питание в столовых Германии... Тут даже неспециалисту ясно, какие выгоды сулили подобные "подлинники".

Многие документы были столь надежными, а легенды, разработанные в ГРУ, правдоподобными, что агенты военной разведки спустя годы оставались жить с этими фамилиями и судьбами. Случалось, и умирали с ними.

Так, один из агентов советской военной разведки, заброшенный в крупный немецкий город вскоре после войны, удачно легализовался и был принят в труппу драматического театра. Потом он стал известным германским драматическим актером. С этой легендой прожил всю жизнь.

Пожилая немка, отправленная в Берлин в 1944 году, выдавала себя за вдову офицера вермахта, погибшего на восточном фронте. По легенде все ее родные и близкие погибли во время бомбардировки Гамбурга. После войны она продолжала жить по документам, выданным в Центре, и даже получила пенсию как вдова капитана.

Итак, главной задачей первого отдела ГРУ был подбор, подготовка и заброска агентуры в Германию. Выполняя ее, Виктор Бочкарев за войну побывал на 10 фронтах - от Карельского до 1-го Украинского и на территории пяти стран - Польши, Румынии, Чехословакии, Австрии, Германии. Он вырастил десятки агентов и среди них поистине героическую личность - разведчика Винцента Поромбку, который трижды в течение войны забрасывался в тыл врага и с успехом завершал свои задания. Таких было немного. Ведь жизнь разведгруппы коротка. Против нее работает вся мощная фашистская машина контрразведки.

Однако с Поромбкой все было иначе. Уже к началу Великой Отечественной войны Винцент - опытный боец. Имеет семь ранений, полученных в Испании, где он сражается в составе 11-й интербригады комиссаром батальона имени Тельмана. В 1939 году Поромбка эмигрирует в СССР. В ту пору он уже работал на советскую военную разведку по предложению генерала X. Мамсурова, соратника Поромбки по испанским событиям.

Винцент родился в Верхней Силезии в городе Забже (бывший Гинденбург), прекрасно владел как польским, так и немецким языком.

В апреле 1943 года он был заброшен в свои родные края, в Верхне- Силезский район, в качестве резидента-радиста.

Уже 15 мая 1943 года резидент Поромбка передал первую радиограмму в Центр.

Позже в одном из своих отчетов оперативный офицер ГРУ Виктор Бочкарев напишет: "У Поромбки было железное правило: каждый очередной сеанс проводить на новом месте и чаще всего в новом населенном пункте. Пользуясь велосипедом и имея надежных помощников, он умело перемещался в пределах этого густонаселенного района. Иногда пользовался трамваями, которые соединяли целые города и крупные поселки на протяжении более 100 километров. Гитлеровцам так и не удалось его запеленговать.

Резидент Поромбка часто менял одежду, внешний вид и даже походку. Для него свойственны высокая конспиративность, находчивость, смелость и оперативность в выполнении заданий".

Такая оценка разведдеятельности Поромбки подтверждена его делами.

"С освобождением Красной Армии этих областей задание мое было окончено, - напишет в своих воспоминаниях Поромбка. - Но поскольку война еще продолжалась, нам поручили отобрать из нашей партийной группы двух надежных товарищей и вместе с ними перелететь через линию фронта в Саксонию. Спустя несколько дней мы приземлились на парашютах вблизи Хемница. И приступили к выполнению нового боевого задания..."

В оперативном отчете о работе резидентуры под руководством Винцента Поромбки сказано: "Группа работала в районе Берлина по разведке боевой обстановки".

В первых числах мая состоялась встреча Виктора Бочкарева с группой Поромбки в штабе 1-го Украинского фронта. День Победы они встретили вместе в поверженной немецкой столице.

А после необходимого отдыха агент военной разведки Поромбка выехал на нелегальную работу в Западную Германию. Там он осел и создал новую резидентуру.

И вновь на связи с ним был оперативный офицер Главного разведывательного управления Виктор Бочкарев.

По следу оборотней

Подполковник Руненко, командир специальной разведгруппы, вызвал к себе капитана Бочкарева, своего помощника.

Командир заметно волновался.

- Вот что, Виктор, готовь людей. Срочно выезжаем в Тойпиц. В госпитале скрывается Гитлер.

- Гитлер?!

Капитан Бочкарев не смог сдержать удивление. Фашист номер один, убийца миллионов, проклинаемый человечеством монстр находится в часе езды. И может быть, им, военным разведчикам, удастся захватить его. Было от чего взволноваться.

Группа на "додже" и "виллисе" незамедлительно выехала в сторону Тойпица. Движение по проселкам и лесным дорогам затруднялось пожарами, завалами из битой техники, автомашин, повозок, а порою и трупов немецких солдат.

Тойпицкий госпиталь, расположенный в сосновом бору, был окружен советскими автоматчиками. Сюда с мест боев поступали раненые. Спецгруппа военной разведки начала прочесывать лечебные корпуса. С раненых снимали повязки, внимательно их осматривали. К всеобщему огорчению, Гитлера среди раненых найдено не было. В то же время спецгруппа разоблачила нескольких эсэсовцев, переодевшихся в форму военнослужащих вермахта.

Это лишь один из эпизодов военных будней капитана Виктора Бочкарева - на последнем этапе войны офицера спецгруппы ГРУ.

С декабря 1944 года, когда была основана группа, и до Дня Победы разведчикам пришлось немало метаться по Германии в поисках следов Гитлера, Бормана, Манштейна.

Спецгруппа ГРУ посетила и дачу Геббельса. И разумеется, не из праздного любопытства. Здесь удалось застать и допросить няньку детей Геббельса. Она-то и показала, что здесь вскоре должны собраться нацистские лидеры во главе с Борманом.

При осмотре дачи разведчиков удивило также невиданное количество репродукторов. Они были развешаны во всех комнатах, коридорах, холлах, прихожих, ванных и даже туалетах. Как пояснила нянька, доктор Геббельс даже в туалете хотел быть в курсе того, как ведется пропаганда его ведомством.

Разведчиков вновь ожидала неудача: засада на даче Геббельса ничего не дала. Борман и нацистские лидеры не приехали. А как хотелось захватить Гитлера, Геббельса, Бормана! Но, как показала история, этого, увы, никому не удалось сделать. Чтобы сегодня, спустя десятилетия, не показалось, что якобы спецгруппа ГРУ занималась лишь бегом за "тенями" нацистских преступников, скажу сразу: поиск фашистских лидеров лишь эпизод из боевой жизни военных разведчиков. Да, возможно, самый яркий, эмоциональный, запоминающийся, но эпизод. В основном шла обычная, если хотите, рутинная работа, без которой в разведке не бывает успеха.

В те месяцы, несмотря на яростное сопротивление фашистов, было ясно: войне приходит конец. И разведка пыталась заглянуть уже за тот, мирный горизонт. У спецгруппы в связи с этим свои заботы: не только постоянная заброска разведгрупп в тыл противника, не только доклад разведданных в Центр, но и сбор и отправка в Москву легализационных документов.

От их наличия, подлинности, ценности зависела судьба будущих, послевоенных агентов военной разведки. Это прекрасно понимал капитан ГРУ Виктор Бочкарев. И не ошибся. Именно ему и придется всю свою послевоенную жизнь готовить таких агентов и снабжать их документами. В том числе и теми, которые удалось добыть спецгруппе в конце войны.