Родос В. Я - сын палача

М.: ОГИ, 2008

Моё знакомство с автором этой книги произошло почти двадцать лет назад. Правда, знакомство одностороннее: для Валерия Борисовича Родоса я была одной из многих студентов Томского университета, слушавших его лекции по курсу "Логика". Говорили, что его отец был чуть ли не правой рукой самого Лаврентия Берии. Родос-младший данного факта биографии не скрывал, хотя в подробности не вдавался. А мы не спрашивали.

Теперь появилась возможность узнать, как в стране, которая пугала весь мир и так ценила палачей, было жить сыну одного из них, уже расстрелянного. Сыну было всего тринадцать, когда Родоса-старшего арестовали, и шестнадцать - когда после трёх лет допросов с пристрастием... расстреляли.

Разумеется, в семейном кругу Борис Вениаминович не делился подробностями своей службы. Хотя рассказать было о чём: пост, который папа занимал <заместитель начальника следственного отдела по особо важным делам. - О. Р.>, - о-го-го. Ему было поручено и доверено кромсать людей из первой сотни, а то и из первой десятки. Есть чем гордиться: от генерал-полковников до маршалов. Топтать, рёбра ломать, мочиться в лицо. Министрам и Героям. Работа такая. Платная, почётная. Звание, курорты, служебные машины, помощники, ученики. У отца штук восемь орденов было... Но книга эта, прежде всего, не о палаче, а о сыне палача, чья жизнь и судьба удивительна и даже уникальна. Валерий Родос оказался одним из первых политзаключённых "хрущёвской оттепели": старшеклассником организовал подпольную политическую партию из двух человек, позже разросшуюся до шести. Наша антисоветская деятельность состояла в том, что мы, как могли, костерили родное правительство.

Продолжение последовало - "Стукачи", "Допросы", "Первый суд", "Второй суд", "Большая тюрьма", "Последний суд" (названия глав), Дубравлаг в Мордовии... После "тюремных университетов" - философский факультет МГУ, кафедра логики, знакомство с самыми блестящими умами, среди которых - Александр Зиновьев, аспирантура... Невозможность устроиться на работу в Москве (хотя уже в начале лекторской карьеры занятия Родоса заканчивались студенческими аплодисментами), годы преподавания в Томске, эмиграция в США... Обо всём - живо и детально, порой гневно и пристрастно, чаще - с юмором и иронией, но всегда откровенно. Даже мучительно-откровенно, поскольку тему отцовского палачества обойти всё-таки нельзя: Мой отец виноват в том, что, раз поняв, где он и с кем, не сумел выйти, а не сумев выйти, не застрелился...

Да! Я жалею, что мой любимый отец не застрелился.

Легко ли мне, сыну, так об отце своём говорить?

Так уж у нас повелось - сын за отца отвечает.