Э. БОРДАТО, М. ТАЛАЛАИ. Под чуждым небосводом. СПб., 2009. 147 с. [32] с. илл. (Серия "Русское зарубежье. Источники и исследования")

Авторы книги, живущие в Италии, воссоздали в результате кропотливых поисков необыкновенную жизнь княжны Екатерины Дабижа (1862 - 1943), из балканского королевского рода, жены царского дипломата, российского императорского консула в Македонии Александра Аркадьевича Ростковского (1860 - 1903), убитого турецким жандармом-албанцем. Именно та часть книги, что посвящена событиям на Балканах на рубеже XIX-XX вв. и привлекает, прежде всего, наше внимание. Этот раздел книги связан с пребыванием семьи Ростковских в Македонии, в бытность Александра Аркадьевича консулом в городе Манастир (нынешний македонский город Битола).

После гибели мужа Екатерина Васильевна Ростковская вместе с сыном и дочерью вернулась в Россию. Здесь она встретила друга детства, знакомого нам по советским учебникам истории, лейтенанта Петра Шмидта, и пережила новую трагедию, связанную с его расстрелом.

Сын Ростковских Борис принял присягу на верность императору едва ли не в день отречения Николая II от трона, и в дальнейшем бесследно сгинул на полях братоубийственной Гражданской войны. Екатерина Васильевна, находясь в эмиграции в Италии с дочерью Марией, так безрезультатно и прождала его, надеясь на чудо возвращения. Здесь, в Италии, она и написала свои мемуары. О том, как они были найдены, как было определено их авторство подробно рассказывают Э. Бордато и М. Талалай.

Книга состоит из "Предисловия",написанного историком и журналистом, бывшим послом Италии в СССР Серджо Романо, "Введения", семи глав, из которых только вторая, "Гибель царского дипломата", посвящена балканской проблематике (впрочем, как и, частично, "Введение"), и "Эпилога". Разумеется, в книгу включены мемуары Е. В. Ростковской, состоящие из двух частей - "Свет, сумерки, тьма одной русской жизни" и "Гибель мужа". Издание содержит приложения. Это очерк Эссад Бея "Князь Дабижа и хорватский престол; Родословие князей Дабижа и описание герба" и "Геральдический комментарий" М. Ю. Медведева. Книга богато иллюстрирована редкими фотографиями из архивов родственников Дабижа-Ростковских, проживающих за пределами России.

В "Предисловии" Серджо Романо подчеркивает: "Случаю, или провидению, было угодно, чтобы княжна Дабижа стала свидетелем главнейших политических событий первой трети ушедшего века. Выйдя замуж за блестящего дипломата, Александра Ростковского, она попа-

ла вслед за ним в Иерусалим, греческую Янину, арабский Бейрут, итальянский Бриндизи и, наконец, в македонскую Битолу, в самое сердце Балкан. Судя по настоящей публикации, Ростковский не являлся хладнокровным карьеристом (далее в итальянском историке берет верх журналист. - М. Я.), а принадлежал к деятельным панславистам. Правительство направило его на Балканы в качестве "консула натиска", поручив молодому дипломату курировать местное славянское население и православный клир - не без желания расширить русское влияние на территориях, ускользавших из рук оттоманов. Выстрел турецкого жандарма в 1903 году, сразивший насмерть Ростковского, мог иметь последствия рокового выстрела в Сараево в 1914 году: российская империя даже выслала к берегам Турции военный флот. Однако в тот момент конфликт удалось предотвратить" (с. 6).

Начнем по порядку. С "деятельного панслависта". Авторы в сноске приводят слова А. А. Ростковского: "Мне сердечно жаль македонских славян, но русские интересы мне дороже и по личному чувству, и по долгу службы" (с. 25). Кто-кто, а люди "долга службы" менее всего стремились в то время собрать "под скипетром русского царя" все славянские народы, водрузив крест над Святой Софией в Константинополе, сделав его столицей Великой славянской империи, как о том грезили настоящие панслависты.

"Консул натиска"? Консул - весьма важная, но довольно низкая дипломатическая должность. Все что требовалось от Ростковского это исполнять предписания посольства в Константинополе и докладывать в высшие инстанции об обстановке крае. В данном случае, Ростковский как мог сдерживал болгаро-македонских революционеров, стремившихся спровоцировать резню в Македонии и вызвать вмешательство великих держав. Какой тут натиск?! Это однозначно сдерживание. Впрочем, и эту тему авторы вполне раскрывают в соответствующих главах.

Что уж говорить о возможности "роковых последствий", параллелей с сараевским выстрелом, и о демонстративной отправке нескольких кораблей черноморского флота к турецким водам. Во-первых, консул и эрц-герцог суть масштабы званий и функций несопоставимые. Проводя параллель с Сараево 1914 г., С. Романо, вероятно, намекает на возможность большой европейской войны из-за гибели консула. Для историка это, в лучшем случае, смешно, но по журналистки заявлено хлестко.

В целом, можно поблагодарить С. Романо за краткое, но яркое и эмоциональное "Предисловие", сразу же интригующее будущего читателя. Именно это обстоятельство и заставило нас уделить ему столько места.

В первой главе - "Романовщина, дворянское гнездо" - авторы дают исчерпывающую родословную не только Е. В. Дабижи, но и подробную биографию А. А. Ростковского и некоторых его близких родственников. Интересно узнать, что предки жены консула, судьба которого оказалась столь трагически связанной с Балканами, были родом именно оттуда. Так, авторы пишут: "Сами Дабижа, точнее Дабижа-Котроманич, происходили с Балкан: их родоначальник Котроман был господином Град-Котромана [...] Первое упоминание о Котромане относится к 1163 году [...] Его супругой стала дочь графа Ортенбургского из Каринтии [...] Так возникла балканская династия Дабижа-Котроманич" (с. 13). Первый Дабижа обосновался в России в 1811 г.

Вторая глава "Гибель царского дипломата" посвящена событиям на Балканах на рубеже XIX-XX вв., а в более узком смысле событиям в Македонии в этот период, и трагической судьбе российского консула в этом крае Александра Аркадьевича Ростковского.

Авторы верно отмечают, что "середина XIX века стала периодом серьезных испытаний для внешней политики России и ее международного положения: самым драматичным эпизодом было поражение в Крымской войне" (с. 19). Однако далее, говоря об освободительном движении балканских народов, наряду с болгарами, сербами, албанцами и греками, они называют боснийцев, что вряд ли уместно для столь относительно раннего периода складывания наций и народностей на Балканах.

Авторы дают вкратце объективную картину обстановки на Балканах к тому времени, когда Е. В Дабижа-Ростковская и А. А. Ростковский прибыли в "пороховой погреб" Европы. Приводятся воспоминания о Ростковском и быте супружеской четы в Битоли по воспоминаниям журналистов, ученых и общественных деятелей: В. Сватковского, Н. Кондакова, П. Милю-

кова. По воспоминаниям Е. В. Ростковской и по консульским донесениям дается яркая картина событий, вошедших в историографию как Ильинденское восстание. В те дни и погиб А. А. Ростковский. Картина представлена достаточно исчерпывающе. Авторы подробно останавливаются на реакции в европейских столицах и России на убийство албанцем русского консула. Европа, как обычно, всю вину возлагала на Россию, в данном случае, на "несдержанность" Ростковского и т.п. Авторы восстанавливают подлинную картину случившейся трагедии, останавливаясь на мужественном поведении в те дни Екатерины Васильевны.

Заключительные главы и "Эпилог" посвящены пребыванию Екатерины Васильевны и ее детей Бориса и Марии в России.

Кроме конкретно-исторического интереса к балканской истории и политике России в регионе, книга заслуживает внимание всех, кому интересны судьбы русской эмиграции.