M. TEPPA. - Книжный клуб. 1998. 512 с.

В 1961 г. в ФРГ вышла книга "Кейтель - преступник или офицер?", изданная ныне в нашей стране под названием "Размышления перед казнью". Рецензируемая книга в ФРГ была подготовлена к печати видным немецким историком второй мировой войны В. Герлицом. Ему же принадлежат комментарии, введение и послесловие "Солдат в фюрерском государстве". Русское издание вышло в серии "Тайны истории в романах, повестях и документах" (перевод с немецкого, предисловие, комментарии и приложения к русскому переводу Г. Рудого). Книга состоит из писем Кейтеля 1914 - 1935 гг. и семейной переписки этих лет, его воспоминаний 1933 - 1938 гг. и 1938 - 1945 гг., документов и последних писем 1945 - 1946 годов.

стр. 160

В военном окружении фюрера Кейтель был одним из наиболее исполнительных генералов - он принимал непосредственное участие в планировании и осуществлении агрессивных операций вермахта. "Размышления" Кейтеля интересны не только своей документальной насыщенностью, но и в силу остроты и актуальности проблемы соотношения воинского долга и нарушением международного права теми, кто слепо, а кто и сознательно, ссылаясь на "долг солдата", встают на путь преступления против мира и человечности. Герлиц склонен объяснять поведение Кейтеля чувством долга, верностью присяге и офицерской чести в духе прусских воинских традиций. На процессе в Нюрнберге защитник Кейтеля О. Нельте утверждал, что единственным идеалом для его подзащитного, "солдата, а не политика", служило повиновение и верность долгу, указывая при этом, что проблема, когда и при каких обстоятельствах генерал имеет право выступить против собственного государственного руководства, пока еще не нашла международно-правового урегулирования (с. 370).

Документальный материал рецензируемой книги вносит ясность в эту проблему. Семейная переписка Кейтеля 1914 - 1935гг., его воспоминания 1933 - 1938 гг. (включая документы, относящиеся к руководству войной и структуре высших командных органов вермахта), материалы 1938 - 1945 гг. (война в Европе, в том числе против СССР, заговор 20 июля 1944 г. и осуждение Кейтелем его участников и др.), наконец, документы и последние письма 1945 - 1946гг. (об Адольфе Гитлере, последнее слово подсудимого на Нюрнбергском процессе и др.) - все это не оставляет никаких сомнений: Кейтель был сознательным, последовательным и твердым (несмотря на некоторые колебания) приверженцем агрессивной внешней политики третьего рейха, безоговорочным исполнителем преступных приказов фюрера. Следует подчеркнуть, что и Герлиц, серьезный и объективный ученый, в конечном итоге также приходит к выводу о виновности Кейтеля и справедливости наказания, которое понес фельдмаршал, как и другие подсудимые, в Нюрнберге.

В послесловии Герлиц указывает, что на этом процессе Кейтеля обвиняли в участии в преступлениях против мира и человечности, в соучастии в убийстве и жестоком обращении с гражданским населением оккупированных стран, его насильственной депортации в рейх на рабский труд, в расправе с заложниками и в преследовании определенных групп людей по политическим, расовым и религиозным мотивам и во многом другом (с. 369, 471 - 484, 487 - 493). Однако сам Герлиц подошел к проблеме с несколько иной позиции, сосредоточившись на вопросе: "кем был Кейтель и кем был Гитлер? А отсюда вытекают и другие вопросы: какова была компетенция штаба Верховного главнокомандования вооруженных сил (ОКВ)? Как она была связана с осуществлением руководства вермахтом?" (с. 370).

Герлиц подчеркивает, что Кейтель и Нельте придерживались в Нюрнберге линии, которая четко прослеживается в воспоминаниях и других документах генерал-фельдмаршала: "На Нюрнбергском процессе Кейтель заявил: я даже и не догадывался о том, что ожидало меня, когда я без колебаний принял предложенный мне Гитлером пост начальника штаба Верховного главнокомандования вермахта" (с. 371). Своей единственной путеводной нитью он "считал безусловное повиновение главе государства. Политика - не дело солдата!" (с. 373). В восприятии Кейтеля, считает Герлиц, "царила издавна привычная и ярко выраженная именно в его кругу та верность суверену, которая веками определяла мышление офицерского корпуса различных германских государств. В его глазах "фюрер" определенным образом был "эрзацкайзером" ...Выражать критику по его адресу... было непорядочно!" (с. 374).

Перед нападением Германии на СССР Гитлером были изданы в нарушение международного права приказы, которые, как подчеркивает Герлиц, "ниспровергали многовековую традицию ведения войн": о наделении полицейских и гестаповских органов и формирований "особыми правами" во фронтовой и тыловой полосе германских войск, о подсудности в районе "Барбаросса", то есть в предназначавшемся для оккупации пространстве России, и так называемый приказ о комиссарах. Их проведение в жизнь после 22 июня 1941 г. привело, как известно, к массовым убийствам, причем военнослужащие вермахта были освобождены от наказания за уголовные преступления против гражданского населения, а также за уничтожение без суда и следствия политкомиссаров Красной армии. Кейтель знал об этих приказах и возражал всего лишь против письменной фиксации этих мер (с. 387).

Анализируя эти приказы и мотивировку их появления, Герлиц высказывает следующие "исторические" соображения: "Фюрер считал: нападение на Советский Союз- это в основном не что иное, как продолжение той самой борьбы против коммунизма, которую он с применением "грубого насилия" (то есть, не останавливаясь ни перед какой жестокостью) когда-то вел на улицах крупных германских городов и которую он выиграл для своей партии. Теперь война мировоззрений, по его плану, должна была развернуться на просторах между Вислой и Волгой... По существу, Гитлер, сознательно или нет... "обновил" тот метод, с помощью которого велась русская гражданская война 1918 - 1922 гг. Там, где власть в свои руки захватывали красные, под пулями ВЧК гибли дворяне, офицеры, священники, помещики и богатые граждане. А там, где власть возвращали себе белые, под пулями уже их карательных команд падали комиссары и командиры Красной Армии. Таким образом, теория, господствовавшая во времена гражданской

стр. 161

войны в России, теперь, в 1941 г., была одной из цивилизованных европейских наций превращена во всех ее самых разрушительных и убийственных проявлениях, в теорию ведения современной войны как мировой гражданской войны" (с. 388).

В Нюрнберге Кейтель был признан ответственным за варварские методы войны не только против СССР, но и против союзников на западе, где также применялись террор и жестокие меры наказания по отношению к "коммандос", к попадавшим в немецкий плен летчикам англо- американских ВВС, совершавшим массовые воздушные налеты на германские города (их немцы называли "летчики-террористы" и они подлежали "суду Линча"), к партизанам, участникам движения Сопротивления. Нюрнбергский трибунал предъявил Кейтелю обвинения по четырем пунктам - заговор с целью планирования агрессивной (наступательной)войны, ее ведение, военные преступления и преступления против человечности. До последнего часа своей жизни преданный Гитлеру, нацистскому государству и партии (именно ему принадлежит приказ по вермахту "держаться до последнего"), Кейтель пытался снять с себя ответственность за преступные приказы о подсудности на Востоке, о комиссарах и переложить ее на Гитлера. Герлиц доказывает несостоятельность этих попыток, поскольку в данном случае речь совершенно определенно шла о приказах возглавлявшегося Кейтелем ОКВ (с. 237, сн. 1). В конце концов Кейтель вынужден был признать, что он подписывал бесчеловечные и жестокие приказы, которые выполняли на оккупированной советской территории солдаты вермахта. В частности он подписал 16 сентября 1941 г. приказ (номер СССР - 98), в котором говорилось о том, что человеческая жизнь на советской территории "не принималась в расчет в том объеме, в котором это следовало" и поэтому в случае смерти немецкого солдата от рук "партизанских банд" (слова Кейтеля) "необходимо было потребовать несколько человеческих жизней". Называлась и цифра- казнь 50 - 100 человек за одного немецкого солдата (с. 431 - 433, 483). Кейтель выразил одобрение по поводу массовых убийств советских военнопленных (доклад 8. Канариса от 15 сентября 1941 г., док. ЕС- 338) так как, по его мнению, эти "положения соответствуют представлениям солдата о рыцарском способе ведения войны. Здесь речь идет об уничтожении целого мировоззрения, поэтому я одобряю эти мероприятия и покрываю их" (с. 434). В директиве ОКВ от 16 декабря 1941 г. говорилось: "Войска... имеют право и обязаны применять... любые средства без ограничения также против женщин и детей, если это только способствует успеху..." (док. СССР - 16, с. 491).

В приговоре Нюрнбергского трибунала полностью признается вина генерал-фельдмаршала. "Приказы сверху даже для солдата не могут рассматриваться как смягчающие вину обстоятельства там, где сознательно, безжалостно, без всякой военной необходимости или цели совершались столь потрясающие и широко распространенные преступления" (с. 484).

Кейтеля нельзя считать безвольным и пассивным исполнителем воли Гитлера. Он был его активным соратником в подготовке и ведении войны, убежденным нацистом (он был награжден золотым значком НСДАП). Кейтель всегда восхищался фюрером- полководцем и выдающимся государственным деятелем. 3 августа 1945 г. он заявил на Нюрнбергском процессе: "В глубине сердца я был верным оруженосцем Адольфа Гитлера, и мои политические убеждения являлись национал-социалистическими" (с. 375). В другой раз он сказал: "Я не стал орудием Гитлера, я был им с самого начала!" (при этом, отмечает Герлиц, он отвергал всякую критику в адрес Гитлера) (с.385). Вскоре после прихода Гитлера к власти, в начале июля 1933 г., Кейтель беседовал с ним и по свидетельству его жены, "он просто в восторге от фюрера" (с. 50). Кейтель считал Гитлера тем "барабанщиком", который своим ораторским искусством добился величайшего успеха среди простого народа и пробудил его к активным действиям (с. 54). Занятие в марте 1936 г. Рейнской демилитаризованной области германскими войсками породило международный кризис (была велика опасность санкций со стороны Франции). Поведение Гитлера в эти дни вызвало похвалу Кейтеля: "Гитлер свою опасную игру с огнем выиграл... Показал, что нервы у него крепкие и он обладает политическим чутьем. Чего же удивляться, что наше уважение к нему возросло" (с. 79).

"Слишком честный, наивный и объективный" Кейтель (как он себя сам характеризовал в сентябре 1946 г. - с. 82), назначенный 4 февраля 1938 г. начальником штаба ОКВ, с удовлетворением констатировал: "Вот теперь, когда... я избавил Верховного главнокомандующего вооруженными силами от массы чисто министерских функций, действительно можно было вести войну! Я и по сей день считаю это решение правильным" (с. 85 - 86). В январе 1938 г. Кейтель и начальник юридического отдела управления вооруженных сил Розенберг обсуждали вопрос о "национал- социалистической революции". Кейтель задал своему собеседнику вопрос: "Или вы, быть может, сомневаетесь, что эта революция - самая крупная в истории?" (с. 97, сн. 1).

В своих воспоминаниях Кейтель безудержно восторгается Гитлером: "гениальная операция" фюрера, "железная энергия", "исключительная настойчивость и несгибаемая воля фюрера" (с. 173, 204, 267). Во время Западной кампании 1940 г. "Гитлер оказывал свое личное влияние как полководец. Поэтому, на мой взгляд, надо перед лицом всего немецкого народа признать, что он сам осуществлял военное руководство и нес за него ответственность... фюрер с его ни с чем не сравнимым даром предвидения вникал во все подробности

стр. 162

практической реализации собственных идей и всегда смотрел в корень, когда что-либо предпринимал... Фюрер без устали задавал вопросы, делал замечания и давал указания, стремясь ухватить самую суть, до тех пор, пока его неописуемая фантазия все еще видела какие-то пробелы" (с. 209 - 210). По свидетельству Геринга, Кейтель считал Гитлера гением (с. 248, сн. 1). Гитлер "ошибаться не может", заявлял Кейтель (с. 261, сн. 3).

Кейтель неоднократно утверждает, что став начальником штаба ОКВ, он ничего не решал и ни за что не отвечал: "Для осуществления своих не известных нам планов Гитлер нуждался в бессильных орудиях, которые не должны и не могли ему мешать и которые бы в традиционном солдатском духе повиновались и оставались ему верны" (с. 101). Гитлер "мне приказал возглавить те министерско-административно-управленческие дела, которые я был обязан вершить по его поручению, будучи связан его директивами. Таким образом, никакой самостоятельной ответственности мне предоставлено не было... Хотел я или нет, я почти автоматически - уже в силу одного только своего присутствия - оказывался вовлеченным в водоворот разных дел, зачастую даже и не предчувствуя и не зная, о чем вообще идет речь. При этом меня ни о чем не спрашивали, и никакой возможности высказаться я не имел, а был просто немым свидетелем происходившего... Но я был только солдат и как таковой - повиновался..." (с. 150 - 151). Вместе с тем Кейтель считал, что Гитлер "обладал чуть ли не магическим даром внушения и воздействия на психику людей, включая и его самого" (с. 382).

Защитник Кейтеля на Нюрнбергском процессе Нельте также пытался доказывать, что после того как его подзащитный стал начальником ОКВ он выполнял лишь консультативные функции по военно-техническим вопросам. ОКВ являлось "не чем иным, как военной канцелярией фюрера и верховного главнокомандующего", оно не было "самостоятельным военным учреждением или ведомством... не имело никаких самостоятельных полномочий". И даже в тех случаях, когда на документах ОКВ имеется подпись или инициалы Кейтеля, утверждал Нельте, "из этого еще нельзя сделать вывода о том, что ОКВ имело полномочия издавать самостоятельные приказы. В каждом отдельном случае дело заключается лишь в ознакомлении, препровождении и передаче приказов верховного главнокомандующего" (с. 450 - 451). Кейтель, по словам Нельте, был лишь слепым исполнителем воли фюрера и не несет ответственности за те преступные деяния, которые были совершены в годы войны. "Все подсудимые,- говорил главный обвинитель от США Р. Джексон в заключительной речи на процессе,- единодушно пытаются уйти от ответственности, вытекающей из их деятельности на занимаемых ими постах. Мы слышим, как один й тот же припев повторяется вновь и вновь: у этих людей не было власти, они ничего не знали, не пользовались никаким влиянием... [Например] фельдмаршал, который издавал приказы вооруженным силам, но не имел ни малейшего представления о результатах, к которым приведут эти приказы на практике" (с. 439 - 440).

Собранные в рецензируемой книге воспоминания, письма и документы Кейтеля, а также опубликованные в приложении к русскому переводу отрывки из воспоминаний Г. К. Жукова и некоторые материалы Нюрнбергского процесса не оставляют никаких сомнений в справедливости приговора трибунала. Исчерпывающий ответ на вопрос "Кейтель - преступник или офицер"? был дан еще в 1946 г. и не подлежит пересмотру: Кейтель - преступник-офицер!

Перевод, предисловие, приложения и примечания принадлежат Г. Рудому. Этот большой труд переводчика и комментатора заслуживает всяческого одобрения. Вместе с тем хотелось бы высказать несколько замечаний, в основном относящихся к научному оформлению книги, а также к некоторым дискуссионным историческим проблемам.

Среди этих проблем - вопрос о якобы превентивном характере нападения Германии на СССР (см. обширное примечание Рудого на с. 219 - 221). Однако вопрос о превентивном характере гитлеровского нападения на нашу страну, который в бездоказательной и сенсационной форме пытался обосновать Суворов (Резун) в своих публикациях, а также некоторые западные и отечественные ученые, в основном уже решен историками - никаких подлинных документов о готовившейся со стороны СССР агрессии против Германии до сих пор не обнаружено. Поэтому не вполне ясно, зачем этот вопрос вновь поднимается, тем более, что буквально через пару страниц, где приводится утверждение Кейтеля о превентивном нападении Германии на СССР, говорится совершенно противоположное: "В примечании к этому утверждению Кейтеля Вальтер Герлиц решительно присоединяется к обоснованному документами мнению другого видного западногерманского специалиста по истории второй мировой войны - проф. Г. А. Якобсена о том, что речь идет в данном случае о неспровоцированной Советским Союзом агрессии со стороны Германии, а отнюдь не о "превентивной" войне" (с. 224, сн. 2; см. также с. 231, сн. 2).

В тексте воспоминаний Кейтеля встречаются неясности: в январе (с. 58) или в мае 1934 г. (с. 60) скончался его отец? Встречаются разночтения и ошибки в примечаниях: генерал-полковник Л. Бек покончил жизнь самоубийством (с. 23, сн. 1) или был "пристрелен унтер-офицером" (с. 76, сн. 3, с. 170, сн. 3)? с какого года Бек был начальником генштаба сухопутных войск - с 1933г. (с. 24) или с 1935 г. (с. 23, сн. 1; с. 76, сн. 3)? Разные данные - включая годы жизни и службы в Китае - сообщаются о генерале Г. Секте (с. 22, сн. 3; с. 39, сн. 2; с. 87, сн. 3). Рейхсканцлер Брюнинг (кстати не Ганс,

стр. 163

а Генрих) эмигрировал в США не в 1932 г., а в 1934 г. (с. 23, сн. 2). Неточны сведения о Ф. Папене - он был офицером генштаба не во время первой мировой войны, а до войны, а в 1913 - 1915 гг. являлся германским военным атташе в США (с.23, сн. 3). А. Гугенберг умер в 1951, а не в 1953 г. и председателем партии националистов он был не с 1930, а с 1928 года (с. 43, сн. 3). Непонятно, почему данные об одних и тех же лицах приводятся несколько раз - в одних случаях это примечания немецкого издателя, в других - переводчика (см. с. 18 и 62 о К. Шлейхере; с. 22, 39, 87 о Секте; с. 277 и 391 об организации X. Шульце-Бойзена - А. Харнака; с. 88 и 149 о Э. Людендорфе; с. 241, 284 и 300 о Роммеле - не Эрнсте, а Эрвине, и кроме того неясно, когда он покончил жизнь самоубийством - в октябре или сентябре 1944г.?). Многократно повторяются ссылки на то, что неоговоренные примечания принадлежат Герлицу (с. 19, 53, 103, 315).

Однако все эти замечания носят второстепенный характер и не могут изменить в целом положительного значения издания книги Кейтеля, которая, несомненно, найдет в нашей стране широкого читателя.