МАТЕРИАЛЫ ПО ИСТОРИИ ЗЕМЛЕДЕЛИЯ СССР

Актуальные публикации по вопросам географии и смежных наук.

NEW ГЕОГРАФИЯ


ГЕОГРАФИЯ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ГЕОГРАФИЯ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему МАТЕРИАЛЫ ПО ИСТОРИИ ЗЕМЛЕДЕЛИЯ СССР. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2015-12-25
Источник: Вопросы истории, № 2, Февраль 1953, C. 111-116

Сборник Т. Академия наук СССР. Институт истории. Издательство Академии наук СССР. М. 1952. 630 стр.

 

Рецензируемый сборник отражает первые шаги работы комиссии по истории земледелия, созданной в Институте истории Академии наук СССР по инициативе акад. Б. Д. Грекова.

 

Изучение истории земледелия в СССР до последнего времени было отстающим участком исторической науки; в лучшем случае историки-исследователи изучали вопросы производственных отношений, оставляя в стороне развитие производительных сил в земледелии. Между тем земледелие играло огромную роль в истории производительных сил. Начиная с эпохи неолита земледелие у разных племён и народов являлось главной отраслью производства, определявшей как экономику, так и социальное устройство этих народов.

 

Комиссия по истории земледелия предполагает осуществить публикацию ряда документальных материалов и издание отдельных сборников статей монографического характера, которые впоследствии смогут лечь в основу фундаментального обобщающего труда по истории земледелия в СССР.

 

Гениальные труды И. В. Сталина "Марксизм и вопросы языкознания" и "Экономические проблемы социализма в СССР" вооружают советских специалистов важнейшими теоретическими положениями, необходимыми для методологически верного освещения истории земледелия в СССР.

 

Рецензируемый сборник содержит 14 статей. Из них вопросам возникновения земледелия на территории СССР посвящены первые четыре статьи: В. М. Слободина, В. И. Довженка, П. Д. Либерова и Л. И. Лаврова. В несколько ином плане написана статья В. Д. Блаватского об античном земледелии на юге СССР.

 

Авторы первых четырёх статей поставили своей задачей доказать местное происхождение земледелия у народов Средней Азии, Закавказья и Восточной Европы, в частности у восточных славян. Наиболее широко эту проблему охватывает статья В. М. Слободина "К вопросу о развитии и смене систем земледелия (от времени его возникновения на территории СССР до I тысячелетия н. э.)". Статья представляет большой интерес, как попытка систематизировать многочисленный археологический, исторический и этнографический материал, освещающий развитие и характер земледелия у племён и народов, населявших в далёкие времена территорию СССР.

 

На основе гениальных трудов В. И. Ленина и И. В. Сталина автор правильно раскрывает реакционную сущность теории менделизма-морганизма и человеконенавистнические "идеи" мальтузианцев. Приведённый в статье материал и убедительные выводы, сделанные на его основании, являются дополнением к работам акад. Б. Д. Грекова, проф. П. Н. Третьякова и других советских историков, которые, вопреки реакционным теориям В. О. Ключевского, П. Н. Милюкова, Н. А. Рожкова и др., доказывают существование земледелия как основного занятия древнейших восточнославянских племён и освещают историческое развитие систем земледелия на территории СССР, как проявление роста производительных сил общества.

 

Несомненным достоинством статьи является рассмотрение вопросов сельского хозяйства в тесной связи с вопросами социальной истории племён и народов. Однако В. М. Слободин не прав в своём утверждении, что земледелие первоначально существовало лишь у скифских племён, живших по среднему течению Днепра, и только позднее (во времена Страбона) распространилось до побережья Чёрного моря и в Крыму (стр. 43). Такое утверждение противоречит общеизвестным фактам о существовании во времена Геродота местной земледельческой культуры не только в Среднем, но и в Нижнем Приднепровье (близ Ольвии) и в степных районах Крыма, не говоря уже о Северном Кавказе.

 

Для доказательства полукочевого характера земледелия у "обществ, обитавших в укреплённых городищах", автор неправильно ссылается на роспись керченских склепов, где, по его мнению, изображены "греческие колонисты, выезжавшие на время полевых работ из городов в поля и жившие там в юртах на скифский лад" (стр. 41). В дей-

 
стр. 111

 

ствительности эта роспись первых веков н. э. изображает не греков, а сарматов, которые, конечно, жили в юртах "на скифский лад", и не только в полях, но и в городах.

 

Автор не придерживается намеченных им хронологических рамок статьи - до 1-го тысячелетия н. э. Если он намерен был рассматривать вопрос о развитии и смене систем земледелия до 1-го тысячелетия исключительно, то к чему многочисленные отступления, где он касается этого вопроса, в особенности у славян, на протяжении всего 1-го тысячелетия н. э.; если включительно, то история земледелия народов Средней Азии, Закавказья и др. совсем не затронута.

 

Статья В. И. Довженка "К истории земледелия у восточных славян в I тысячелетии н. э. и в эпоху Киевской Руси" также представляет значительный интерес. Автор приводит убедительные доказательства того, что с первых веков н. э. пашенное земледелие было основным занятием восточных славян. Автор также рассматривает генетическую связь земледелия восточных славян с земледелием исторически и археологически известных народов, населявших ту же территорию с глубокой древности (земледелие у носителей трипольской культуры, у скифов и т. д.).

 

Однако его утверждение, что в торговых связях восточных славян с Римской империей в период II - IV вв. главной статьёй экспорта был хлеб, в котором "наиболее нуждалась Римская империя в III - IV вв.", не доказано. Своё утверждение автор обосновывает нахождением большого количества римских монет на территории Приднепровья. При этом он ссылается на Б. А. Рыбакова. Но мнение Б. А. Рыбакова носит только предположительный характер (стр. 123), тем более, что в науке ещё не выяснен вопрос не только о характере производственных отношений общества эпохи "полей погребений", но и о структуре этого общества.

 

В статье много ценных, убедительных выводов, особенно о роли трёхпольной системы земледелия в Киевской Руси, о влиянии подсечной системы земледелия на продолжительность сохранения родоплеменных отношений в лесных районах и др.

 

Следует, однако, отметить, что часть статьи, посвященная истории земледелия у восточных славян на территории Поднепровья, в смысле подбора материала и убедительности выводов оказалась удачнее, чем часть, посвященная развитию земледелия в лесных районах восточнославянской территории.

 

К первым двум статьям тесно примыкает статья П. Д. Либерова "К истории земледелия у скифских племён Поднепровья эпохи раннего железа в VI - II вв. до н. э.".

 

Убедительным представляется объяснение автором наличия земледельческих орудий в погребальном инвентаре воинов в Приазовье. Автор видит в этом доказательство того, что орудия здесь стали личной собственностью. Полное отсутствие таких орудий в погребениях Поднепровья той же эпохи свидетельствует, по мнению автора, об общинном характере земледелия и общности средств производства у местных племён.

 

Удачно сопоставление археологического материала и исторических известий (Геродот, Страбон) в вопросе о локализации скифских земледельческих племён в Нижнем Поднепровье, но попытка в полемике с П. Н. Третьяковым, Б. Д. Грековым и Д. П. Каллистовым внести ясность в понятие терминов "скифы-пахари" и "скифы-земледельцы" автору не удалась.

 

Большим недостатком статьи является отсутствие в ней какого бы то ни было анализа общественных отношений у скифов Поднепровья. Одного упоминания о ритуальных убийствах (стр. 108) "зависимых" людей для характеристики далеко зашедшей дифференциации общества явно недостаточно.

 

Статья "Развитие земледелия на северо-западном Кавказе с древнейших времён до середины XVIII в." принадлежит Л. И. Лаврову. Автор поставил своей задачей показать историю развития сельского хозяйства на территории Северного Кавказа начиная с эпохи неолита до XIX века. В статье приведён большой археологический, исторический и этнографический материал, убедительно подтверждающий, что "земледелие на северо-западном Кавказе, как и вообще на юге СССР, не обязано своим происхождением влиянию греческой культуры" (стр. 201).

 

Однако автор преувеличивает роль местного хозяйства в развитии виноградарства, считая, что открытые в Патрэе, на Таманском полуострове, винодельни "могут явиться памятником не греческой, а местной кавказской кустарной промышленности" (стр. 202).

 

Но главным недостатком статьи является полное игнорирование общеисторического процесса развития народов Северного Кав-

 
стр. 112

 

каза, о которых пишет автор. Вскрывая причины развития или упадка земледелия и скотоводства, Л. И. Лавров не даёт анализа исторических событий, влиявших на экономику, не делает даже попытки вскрыть классовую структуру тех обществ, экономику которых он характеризует; таким образом, состояние производительных сил никоим образом у автора не связывается с производственными отношениями, что является методологически порочным и обесценивает самое исследование взятой проблемы.

 

Не нашли в статье должного отражения и события, связанные с так называемым "великим переселением народов", разрушительная роль пришлых кочевников - гуннов, а затем половцев. Даже такое огромное бедствие, как разорительные нашествия татар, освещено совершенно недостаточно.

 

Кроме того большим недостатком статьи является то, что, говоря о некоторых сдвигах в примитивном хозяйстве горцев в XVIII в., автор ни словом не упоминает о влиянии русской сельскохозяйственной культуры, известной на Северном Кавказе ещё с XVI века.

 

Статья В. Д. Блаватского "Краткий очерк античного земледелия в северном Причерноморье" написана на важную тему, которая, как справедливо указывает автор, почти не была затронута в исторической науке. Античное земледелие в Северном Причерноморье теснейшим образом связано с земледелием местных племён и (народов, которым оно было известно ещё задолго до греческой колонизации. Античная сельскохозяйственная культура и формы местного земледелия, их взаимосвязь и взаимовлияние, удельный вес местного земледелия в экономике античных городов Северного Причерноморья, землепользование и взаимоотношения местных и греческих земледельцев - таков далеко не полный перечень вопросов, стоящих перед исследователем в этой области. К сожалению, автор не справился со своей задачей.

 

Статья к тому же не имеет чёткого структурного построения ни по хронологическому, ни по географическому принципу. Факты, относящиеся к истории земледелия на Боспоре, в Херсонесе и Ольвии, изложены без всякой системы.

 

Утверждение, что основной массой греческих переселенцев были не купцы и ремесленники, а крестьяне (стр. 161), не подтверждается свидетельствами из истории Северного Причерноморья, а дальнейший вывод автора, что именно эти переселенцы-хлебопашцы и были главными поставщиками хлеба в метрополию, принципиально не верен. Такое, вопреки всем историческим фактам, принижение роли земледелия местных народов и искусственное раздувание значения "греческого" сельского хозяйства могут привести автора к грубым ошибкам, к отрицанию какого-либо значения деятельности местного населения в экономике и культуре античных городов.

 

Основным недостатком статьи В. Д. Блаватского является замалчивание роли местного населения и его сельского хозяйства в сельском хозяйстве греческих колонистов. Полностью игнорируя какое бы то ни было значение местных земледельческих племён в сельском хозяйстве Боспора, В. Д. Блаватский делает упор на крупное землевладение спартокидов и рабовладельческой греческой и местной аристократии, с одной стороны, и на мелкое землевладение греческих каллатийских переселенцев на Боспоре - с другой.

 

Если, говоря о земледелии на Боспоре, автор связывает его в отдельных случаях с общебоспорской экономикой, то, говоря о земледелии на Гераклейском полуострове, автор показывает его в отрыве от экономики Херсонесского государства в целом, а главное, в полном отрыве от той основной сельскохозяйственной базы Херсонеса, какой являлась равнина юго-западного Крыма, близ Евпатории, где главными производителями были, конечно, не греки. Автор даже не ставит вопроса о необходимости изучения именно этой главной экономической базы греческого полиса, в зависимости от владения которой он или богател или впадал в крайнюю нищету.

 

Только в заключении автор пишет, что "основной чертой сельского хозяйства на Северном Понте является значительная роль местных элементов. Пахари были главным образом не греки, а представители местных племён" (стр. 178). Но это заявление является совершенно неожиданным для читателя, так как оно находится в прямом противоречии со всем содержанием статьи.

 

Статьи по истории земледелия в Сибири - В. И. Шудкова "Опыт" в сельском хозяйстве Сибири XVII в.", З. Я. Бояршиновой "К вопросу о развитии русского земледелия в Томском уезде в XVII в." и В. Н. Шерстобоева "Земледелие Северного Предбайкалья в XVII - XVIII вв." - опровергают старое неправильное, но довольно распространён-

 
стр. 113

 

ное мнение, будто "ценность" Сибири в XVII в. заключалась только в поставляемой ею пушнине. В связи с историей колонизации Томского, Илимского, Енисейского и других сибирских уездов в указанных статьях уделяется большое внимание сельскохозяйственной практике в Сибири, опиравшейся на вековой опыт земледелия Центральной России. Особенно ярко это показано в статьях В. И. Шункова и В. Н. Шерстобоева.

 

Наибольший интерес в статье В. И. Шункова представляет материал, освещающий распространение в Сибири посевов отдельных зерновых культур (овёс, ячмень и др.), практику уборки урожая, рост урожайности, попытки культивирования ботанических богатств Сибири на территории Центральной России. К сожалению, автор этой интересной и важной статьи, решив дать картину "опытного земледелия" в Сибири в целом, не нашёл возможным, во-первых, связать эти "опыты" с основными районами земледельческой колонизации в Сибири; во-вторых, ограничился очень незначительным материалом для характеристики стихийного освоения новых земель и, наконец, опустил вопрос об опытном развитии огородничества.

 

В. И. Шунков указывает, что материалы Сибирского приказа и воеводского управления в основном позволяют проследить деятельность государственных органов по изучению климатических и почвенных условий, но не деятельность отдельных крестьян-колонистов (стр. 226). Поэтому, к сожалению, вопрос о крестьянском опытном земледелии остаётся в статье нерассмотренным. Одностороннее рассмотрение вопроса не даёт, нам кажется, автору оснований для вывода, будто бы воеводский "опыт" являлся основным мероприятием по внедрению земледелия в Сибири, крестьянский же "опыт" был дополнительным. Можно привести примеры, когда частная инициатива в разведках и "опытном" хлебопашестве обгоняла деятельность воевод по учреждению государевой пашни. В 1860 г. был отпущен из Албазина Гр. Самойлов с группой казаков по их челобитию на Зею-реку "приискивать" необъясаченных иноземцев и пашенные земли. Поднимаясь вверх по Зее, албазинцы нашли прекрасные пахотные земли, на которых, по их донесению, можно было поселить до тысячи крестьянских семей, и привезли на следующий год своей пахоты "хлебный опыт". Албазинские служилые люди подтвердили, что это было сделано ими "для своей корысти"1 . Интересные сведения об опытах по разведению в Даурии огородных культур сообщили в 1681 г. в Сибирский приказ казаки Е. Коркин и Ф. Усолец. По их словам, овощи (капуста, репа, огурцы) родятся там только в случае нежаркого лета2 .

 

Статья В. Н. Шерстобоева "Земледелие Северного Предбайкалья в XVII - XVIII вв." охватывает ряд важнейших вопросов, достаточно полно характеризующих состояние земледелия этого района, являвшегося одной из важнейших хлебопроизводящих баз Восточной Сибири в изучаемое автором время.

 

Прослеживая последовательное возникновение волостей, заселённых земледельческим русским населением, автор описывает характер поселений и состав крестьянского населения ("гулящие люди" черносошных волостей северной Руси, ссыльные), порядок поселения и повинности. Затем он переходит к вопросам, связанным с историей распространения в Восточной Сибири отдельных сельскохозяйственных культур - овса, ячменя, яровой и озимой ржи, конопли, репы, капусты, лука и др.

 

Приведённые автором материалы свидетельствуют о систематическом снижении удельного веса озимой ржи в сельском хозяйстве Северного Прибайкалья на протяжении XVII - XVIII вв. и росте посевов яровой ржи, яровой пшеницы, что объяснялось постепенным приспособлением земледелия к климатическим условиям края.

 

Краткие и, к сожалению, не исчерпывающие сведения приводит автор относительно порядка землепользования, в частности о распространении у крестьян Восточной Сибири двуполья.

 

Третья статья по истории сибирского земледелия, "К вопросу о развитии русского земледелия в Томском уезде в XVII в.", написанная З. Я. Бояршиновой, посвящена более частным вопросам, чем первые две. Автор предпринял попытку "выявить основные виды хозяйственной деятельности местного населения в начале русской колонизации, показать роль русских переселенцев-крестьян в создании и развитии земледелия в Томском уезде в первой половине XVII столетия" (стр. 246). Сообщая краткие сведения о существовании у местных жителей к началу XVII в. земледелия самого примитивного типа (мотыжного), автор уде-

 

 

1 ЦГАДА. Нерчинская приказная изба, д. 8, лл. 33 - 34; д. 9, лл. 21 - 27.

 

2 ЦГАДА. Сибирский приказ, стб. 720, л. 24.

 
стр. 114

 

ляет значительное внимание вопросу о развитии земледелия среди различных слоев русского населения - служилых людей, крестьян, церковных феодалов (монастыри), приводит материалы об урожайности, о смешанной системе полеводства (перелог, двуполье, трёхполье), о развитии под непосредственным влиянием русского хлебопашества земледелия у томских и чатских татар. Но в рассмотрении всех этих вопросов, уделяя большое внимание производительным силам, З. Я. Бояршинова (а в некоторой степени и В. И. Шерстобоев) слишком мало места отвела рассмотрению характера землепользования и феодальной эксплуатации правительственными органами пашенных крестьян и служилых людей, посаженных на пашню.

 

Автор поднимает ненужную полемику о том, кто был пионером в освоении земельных угодий Томского уезда - служилые люди или крестьяне-переселенцы (стр. 260 - 261).

 

Такая постановка вопроса противопоставляет эти две категории населения, принципиально мало чем отличавшиеся по своему положению друг от друга. Приборные служилые люди пополнялись крестьянами-переселенцами, в условиях пограничья попавшими на государственную службу.

 

В статье не выяснена специфика землепользования: какое значение в хозяйствах имели подгородная земля и заимки; где обычно располагались заимки и собственные пашни; каковы были средние цифры земельных наделов и т. д.

 

К трём статьям по истории сибирского земледелия примыкает четвёртая - "Земледелие у тувинцев в XIX - начале XX вв.", - написанная В. И. Дуловым. Автор поставил своей целью осветить роль русской крестьянской колонизации в развитии земледелия у кочевых народов Сибири, в первую очередь у тувинцев, и вопрос о развитии производительных сил этих народов. К сожалению, автор ушёл от разрешения поставленной им задачи: он объясняет развитие земледелия в Туве не влиянием русских крестьян-переселенцев, а административным вмешательством в первой половине XIX в. китайских и тувинских властей. Таким образом, какой бы то ни было связи между русской земледельческой практикой, развивавшейся в Сибири с XVII в., и развитием тувинского земледелия автор не усматривает, в результате чего интересная по постановке вопроса статья теряет своё значение. Важнейшей проблеме-истории развития хлебного рынка - посвящена статья Б. Б. Кафенгауза "Хлебный рынок в 20 - 30-х годах XVIII столетия (по материалам внутренних таможен)", которая является одной из лучших статей сборника. Основная идея статьи - показать процесс втягивания непосредственных производителей - крестьян - в товарно-денежные отношения. На основании кропотливого анализа разрозненных и неполных материалов Б. Б. Кафенгаузу удалось на примере Москвы показать, как складывался местный хлебный рынок, притягивавший в радиусе 200 вёрст товарную продукцию. Представляет большой интерес вывод автора о том, что установившиеся связи по снабжению хлебом московского рынка оказались очень прочными, сохранившимися с начала XVIII в. до постройки железных дорог. Хотелось бы пожелать автору в дальнейшем проследить специфику других хлебных районов, охватывавших в XVIII в. Западную Сибирь, Поволжье, Украину, западные области, что явилось бы продолжением ранее напечатанной автором работы3 .

 

К сожалению, в рецензируемой статье не нашёл отражения вопрос о роли московского хлебного рынка для северных (верхневолжских) районов.

 

Две большие статьи рецензируемого сборника посвящены истории земледелия в XVI - XVIII вв. в Белоруссии, в Литве и на Украине.

 

В первой из этих статей - Д. Л. Похилевича "Землеустройство и поземельный кадастр в Белоруссии, Литве и Украине в XVI - XVII вв." - автор основное внимание уделил критике мнений буржуазных учёных (русских и польских) о причинах аграрной реформы в середине XVI в. на указанной территории. Автор убедительно показал, что реформа явилась результатом усиления феодальной эксплуатации, когда господствующий класс стремился увеличить свои доходы путём расширения барской запашки. В тесной связи с ростом прежде всего внутреннего, а затем и внешнего польского рынка автор раскрывает сущность земельной реформы. Эта реформа, проведённая под давлением шляхты, сводилась к расширению фольварков за счёт земель крестьян, что способствовало развитию фольварочно-барщинной системы.

 

 

3 Б. Кафенгауз. География внутренней торговли и специализация районов в 20-х годах XVIII века. Сборник "Вопросы географии", вып. 20. 1950.

 
стр. 115

 

В результате земельной реформы, согласно выводам Д. Л. Похилевича, "доходы, правда, увеличились, но не за счёт развития производительных сил страны, а за счёт усилившейся эксплуатации крестьян" (стр. 406), что привело к крестьянско-казацким восстаниям конца XVI - первой половины XVII века.

 

Как бы продолжением данной статьи является исследование А. И. Барановича "Хозяйство фольварка на юге Волыни в XVIII в.". Автор на основании изучения ряда феодальных архивов землевладельцев на Волыни, сделал попытку конкретно осветить вопрос о статьях доходов польских феодалов и опровергнуть мнение о хлебном экспорте как главном стимуле увеличения фольварочных запашек. Однако статья страдает существенным недостатком: фактически ответа на поставленный вопрос, что же являлось главными стимулами увеличения фольварочных запашек, автор не даёт. Необходимо было связать состояние рассматриваемых хозяйств с кризисом фольварочной системы.

 

Статьи П. К. Алефиренко "Русская общественная мысль первой половины XVIII столетия о сельском хозяйстве" и К. В. Сивкова "Вопросы сельского хозяйства в русских журналах последней трети XVIII в." раскрывают развитие преимущественно дворянской общественной мысли, отражавшей стремление помещиков к интенсификации сельского хозяйства в условиях начинавшегося разложения феодально-крепостнических отношений.

 

Основной вывод обоих авторов заключается в том, что выдвигаемые проблемы интенсификации сельского хозяйства дворянские публицисты пытались разрешить, не затрагивая устоев феодально-крепостнических отношений; вторым важным выводом является утверждение, что русская агрономическая мысль, учитывавшая и отечественный и иностранный практический опыт, шла своими самостоятельными путями, подчинёнными основной цели - увеличить товарную продукцию сельского хозяйства.

 

В заключение следует отметить, что издание сборника является ценным начинанием комиссии по истории земледелия. В сборнике получил должное освещение весьма важный для советской исторической науки вопрос о существовании у восточных славян пашенного земледелия, являвшегося их основным занятием.

 

Однако в целом рецензируемый сборник ещё не может вполне удовлетворить читателя. В предисловии к сборнику не дано чёткого определения круга основных вопросов, необходимых для разрешения определённой проблемы, что резко бросается в глаза при чтении отдельных статей. Основное внимание в сборнике уделено вопросам, связанным с сельскохозяйственной техникой, преемственностью и сменой тех или иных видов сельского хозяйства. Такой же важнейший вопрос, как характер землепользования, и непосредственно связанный с ним вопрос о производственных отношениях часто игнорируются, а если и затрагиваются, то очень бегло и поверхностно.


Новые статьи на library.by:
ГЕОГРАФИЯ:
Комментируем публикацию: МАТЕРИАЛЫ ПО ИСТОРИИ ЗЕМЛЕДЕЛИЯ СССР

© Н. В. ПЯТЫШЕВА, В. А. АЛЕКСАНДРОВ () Источник: Вопросы истории, № 2, Февраль 1953, C. 111-116

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ГЕОГРАФИЯ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.