У. С. ЧЕРЧИЛЛЬ. ИСТОРИЯ НАРОДОВ, ГОВОРЯЩИХ ПО-АНГЛИЙСКИ

W. S. CHURCHILL. A History of the English-speaking Peoples. 4 vols. Cassel and Company. London. 1956 - 1958. Vol. I: XXII, 416 p.; vol. II: XII 344 p.; vol. III: XII, 332 p.; vol. IV: XII, 322 p.

У. Черчилль не раз выступал в роли историка событий новейшего времени. Им написаны мемуары о первой и второй мировых войнах, несколько путевых очерков и ряд других книг различных жанров. В 1956 - 1958 гг. появилось четырехтомное сочинение Черчилля "История народов, говорящих по-английски", работа над которым была начата еще в 30-х годах и возобновлена лишь в последние годы, после завершения мемуаров о второй мировой войне. Сочинение Черчилля, встреченное восторженными откликами в буржуазной прессе западных стран, было издано в США, Западной Германии и Франции.

Выступая в роли историка, Черчилль по-прежнему предстает перед нами как идеолог современного империализма. Указанное сочинение, автор которого бесконечно далек от подлинно научного подхода к изучению истории, не дает основы для серьезной научной полемики. Поэтому мы ограничимся критическим разбором наиболее вопиющих пороков этой книги, чтобы вскрыть существо тех исторических фальсификаций, которые преподносятся массовому европейскому читателю. Все сочинение ¹ пронизано стремлением

¹ Первый том ("Рождение Британии") начинается с глубокой древности и заканчивается сценой гибели Ричарда III и приходом Тюдоров к власти. Второй том ("Новый мир") посвящен периоду с 1485 по 1688 год. В третьем томе ("Эпоха революций") затрагивается история Англии, ее колоний и нового государства - США с конца XVII в. по 1815 г., широко освещаются различные события мировой истории и особенно англо-французская борьба за гегемонию в мире. В последнем томе ("Великие демократии") изложение дово-

автора возвеличить историческую миссию англосаксонской расы. Иными словами, Черчилль пытается, подобно ряду буржуазных социологов и историков, представить весь исторический путь Англии и США, традиции, государственные и правовые институты и нормы, которые сложились в этих странах, в качестве образца для других государств и народов. Уже в предисловии к первому тому своего труда У. Черчилль подчеркивает "общую ответственность" Англии и США перед "человеческим родом" и утверждает, что народы, говорящие на английском языке, якобы способны "указать путь" всему остальному миру (т. I, стр. VII - VIII).

Свои взгляды на историю Черчилль обосновывает с помощью приемов, типичных для буржуазной историографии. Можно выделить следующие основные установки автора: отрыв политической истории от истории общественно-экономического развития и связанное с этим пренебрежение к подлинно движущим силам истории, к ее революционным, переломным этапам, а также к проблемам периодизации; принижение роли народных масс в истории и выпячивание деяний отдельных личностей; отождествление интересов трудящихся с интересами эксплуататорских классов; преувеличение значения всякого рода "случайностей".

У. Черчилль разделяет многие избитые концепции реакционной историографии. Методы, к которым он прибегает, тоже не блещут оригинальностью. Ложная многозначительность, стремление подменить научную аргументацию безапелляционной сентенцией присущи Черчиллю не в меньшей мере, чем любому заурядному буржуазному историку. Однако он превосходит реакционных историков-ремесленников своим искусством манипулировать наиболее ходовыми буржуазными теориями и идеями из области истории, социологии, права.

Идеалистическая трактовка исторического процесса сочетается у Черчилля с последовательным отказом от достижений буржуазной историографии периода ее расцвета. Одним из главных приемов автора является отрыв политической истории от истории общественно-экономического развития. Рассматриваемое сочинение - преимущественно политическая история, главное внимание в нем уделено войнам и завоеваниям. Все четыре тома пронизаны идеями милитаризма и культом милитаристов. Черчилля не интересуют экономические факторы, развитие производительных сил. Более того, он проявляет крайнюю беспомощность в тех случаях, когда пытается дать оценку некоторых экономических процессов. Это приводит к грубейшим искажениям. Так, в книге вопреки простой арифметике говорится, что в течение XVI в. уровень жизни в Англии поднялся (хотя цены увеличились в шесть раз, а заработки - в два раза)) (т. II, стр. 132). Черчилль даже не пытается охарактеризовать социально-экономические итоги гражданской войны в США, которая, как известно, расчистила путь капиталистическому развитию страны.

Наиболее характерно для концепции Черчилля тенденциозное изложение им революционных эпох истории. Рассматривая ход и результаты английской революции XVII в., он идеализирует "старую добрую Англию" предреволюционной поры. Если верить тому, что написано в книге, то оказывается, что народу жилось тогда весело и привольно: не существовало "проблемы рабочего класса", "закон о бедных осуществлялся с исключительной гуманностью"; урожаи обеспечивали-де всех обильным пропитанием; богатства стекались "в карманы народа", а личное правление короля якобы не было тиранией и обеспечивало спокойствие и терпимость (т. II, стр. 155, 157). Почему же в таком случае произошла революция? Чтобы ответить на этот вопрос, автор вытаскивает отвергнутые прогрессивной историографией доводы о религиозной основе конфликта середины XVII в. в Англии. Ссылаясь на слова Кромвеля, он пишет, что "религиозная ссора" была источником энергии", питавшим враждовавшие стороны (т. II, стр. 186). В книге подчеркиваются "идеалистические побуждения", которые, как считает Черчилль, определяли позицию роялистов и парламентариев. "С обеих сторон, - пишет он, - люди вступали в борьбу не без колебаний", но руководствовались "своей верой в высоконравственные идеалы".

Один из редакторов "The English Historical Review", покойный Р. Пейрс, в свое время метко заметил, что трудно уразуметь,

дится до 1901 года. Здесь автору не удалось сохранить более или менее стройную композицию: одна из частей тома, посвященная событиям в США, слабо связана с остальными, а раздел "Переселение народов" воспринимается как ненужная вставка. Главы по истории Канады, Австралии и Новой Зеландии напоминают краткие энциклопедические справки.

на каком основании рассказ Черчилля может быть назван историей народов, говорящих на английском языке ² . Другой рецензент, Дж. Сквайр, отмечал, что, идентифицируя народы с правительствами и армиями, У. Черчилль полностью порывает с прогрессивными традициями английского буржуазного историка Дж. Р. Грина ³ . Подлинный творец истории - народ - представлен лишь в качестве статиста, который появляется на сцене только на заднем плане. Черчилль старается представить каждое народное выступление как стихийный бунт толпы. Он пишет, например, что во время революции XVII в. улицы Лондона были во власти "разъяренной", "разбушевавшейся" толпы (т. II, стр. 176, 183 - 184).

Черчилль отрицает, что выступления масс расшатывали устои старых порядков и нередко вынуждали эксплуататоров идти на существенные уступки. Характерна в этом отношении его оценка чартистского движения. Автор старается создать впечатление, что правительство заботилось о народе, издав "первый действенный фабричный закон" и закон о работных домах, "считавшийся весьма прогрессивным в административных и интеллектуальных кругах" (т. IV, стр. 41) ⁴ . Рассказывая о чартизме, он умалчивает о мощных стачках 1842 г. и даже о всенародной поддержке петиций. Сама суть движения изображается так, что создается впечатление, будто бы единственная надежда чартистов заключалась в поддержке со стороны "средних классов", а поскольку таковой не было, то все выступления окончились безрезультатно (т. IV, стр. 44). Всякий, кто знаком с историей рабочего движения в Англии, знает, что именно самоотверженная борьба пролетариата, а не благотворительность правящих классов заставила последних пойти навстречу некоторым требованиям масс.

В духе Дж. М. Тревельяна на протяжении почти всего своего труда Черчилль проповедует идею о том, что англичане всех классов и общественных слоев с незапамятных времен преклонялись перед "законом" и всячески воздерживались от взаимного насилия. В ряде случаев факты ожесточенной классовой борьбы попросту игнорируются автором, ибо не укладываются в его концепцию. Известно, например, что после подавления восстания Кэда правительство учинило жестокую расправу над участниками этого восстания (так называемая "жатва голов"). Однако у Черчилля мы не найдем об этом ни слова ⁵ . Черчилль преуменьшает размеры массовых репрессий в крестьянской войне 1381 г., используя лишь материалы чрезвычайных комиссий. В исторической литературе доказано, что чрезвычайные комиссии только прикрывали безграничный произвол "вернувшихся к власти правящих классов", а такие поборники "собственности", как епископ Г. Спенсер, творили расправу даже в стенах храмов ⁶ .

Произвольный подход Черчилля к оценке исторических явлений и роли в них народных масс проявился, например, в выводе автора о характерных особенностях английской революции. Эту революцию, пишет он, отличало от остальных то, что "даже в мятеже" английский народ проявил "инстинктивную почтительность к закону и традиции" (т. II, стр. 212).

Тенденциозность Черчилля проявляется всякий раз, как речь заходит об освободительном движении. Так, он пытается уверить читателя в том, что Уэнтворт утвердил в Ирландии "порядок и процветание" (т. II, стр. 156). С сожалением говорится в книге о том, что в 1641 г. здесь наступили "темные" для состоятельных граждан времена, воцарилась "подлинная Жакерия" (т. II, стр. 179). По Черчиллю, сурового осуждения заслуживает и "полный разрыв с прошлым", который произошел во Франции в 1789 году. В работе приводятся слова английского посла в Париже, отметившего, что Франция стала "свободной страной". Но автор не согласен с такой оценкой, он противопоставляет ей небезызвестные злобные филиппики Э. Берка (т. III, стр. 225).

Черчиллю явно не по душе, что француз-

² "The English Historical Review". Vol. LXXIV. July 1958, p. 498.

³ "The Illustrated London News". Vol. 231, October 19, 1957, p. 639.

⁴ Ссылаясь на "недавние изыскания", Черчилль пишет, что в это время жизнь в Лондоне была здоровее, чем в "деревенской Пруссии". По своей тенденции подобные заявления перекликаются с неуклюжими попытками У. Челонера и У. Хендерсона поставить под сомнение классический труд Энгельса о положении английского пролетариата (см. об этом "Marxism Today", 1958, N 5).

⁵ Точно так же в связи с восстанием моряков 90-х годов XVIII в. Черчилль умалчивает о зверской расправе над его руководителями (см. т. III, стр. 236).

⁶ См. Д. М. Петрушевский. Восстание Уота Тайлера. М. 1937. Изд. 4-е, стр. 67 - 69, 387. Сходные данные можно почерпнуть из книги Ч. Омэна (Ch. Oman. The Great Revolt of 1381, Oxford. 1906, pp. 134 - 135).

ский народ активно выступал на политической сцене в конце XVIII в.; он всячески старается показать, что во Франции в эпоху революции властвовали якобы иррациональные силы и анархия. Таких деятелей, как Робеспьер и Марат, автор чернит в духе высказываний роялистов-эмигрантов или Т. Карлейля (т. III, стр. 227, 229).

Повествование Черчилля пропитано бешеной ненавистью к силам революции. Нельзя без возмущения отнестись к грубым выпадам, которые он позволяет себе по адресу Парижской коммуны. В полном противоречии с истиной он изрекает, что коммунары "потеряли" будто бы интерес к изгнанию прусских интервентов и превратились в "кровожадных революционеров" (т. IV, стр. 221) ⁷ . Сговор с внешним врагом в ущерб национальным интересам Франции, злодейские убийства, вызвавшие возмущение во всем мире, разрушение материальных ценностей - все эти преступления версальцев приписываются героям-коммунарам, хотя их гуманность признавалась даже многими буржуазными историками.

Подход автора к вопросу о роли личности в истории отличается крайним идеализмом. Принижая роль масс, он преувеличивает значение отдельных представителей правивших в Англии династий, министров, военачальников. Черчилль изображает, например, Генриха VIII и Елизавету I "народными" монархами. Первому из них он готов простить все свирепые жестокости, а сочетание у "доброй королевы Бесс" "выдающихся" качеств расценивается им как "подлинное счастье" для Англии (т. II, "стр. 82). При этом автор полагает, что королева Елизавета была искренней в своем "длительном флирте" с подданными; "она отдала своей стране любовь, которую она никогда целиком не отдавала ни одному мужчине, а ее народ отвечал лояльностью, почти доходившей до обоготворения" (т. II, стр. 83). Черчилль оценивает правление королевы по тем лицемерным, красивым фразам, которые имеются в ее письмах. На самом деле ханжеские разговоры Елизаветы об ответственности государей и "любви народа" только прикрывали ее политику жестокого подавления и эксплуатации трудящегося населения ⁸ . Сгон крестьян с земли, кровавые законы "против бродяг", казни и пытки католиков и пуритан - все это не могло, конечно, пробудить "ответных чувств" любви и восхищения в народных массах. Можно было бы привести много сходных и столь же безосновательных оценок, относящихся к другим английским монархам, из числа которых особые симпатии у Черчилля вызывают король Эдуард I, королевы Анна и Виктория. "Великими" представляются автору Людовик XIV, Фридрих II Прусский (т. III, стр. 33, 114) и т. д. В IV томе превозносится целый ряд английских политических деятелей - Пиль, Пальмерстон и др. Даже такой недалекий политикан, как Джон Рассел, изображен автором "поклонником свободы" (т. IV, стр. 35, 40). Черчилль не показывает, каким же образом перечисленные им "великие люди" определяли ход исторических событий. Его излюбленный герой Питт-Старший чуть ли не единолично выиграл семилетнюю войну: "Вся борьба зависела от энергии этого одного человека" (т. III, стр. 123). Персонификация истории преобладает и в разделах о США. Приверженность Черчилля к культу милитаристов особенно проявляется в его симпатиях к колонизаторам. Какими только" благородными свойствами не наделяет он кровавого палача китайского и суданского народов генерала Ч. Д. Гордона, этого, по его мнению, "героя из героев" (т. IV, стр. 266 - 269) ⁹ .

Описание военных кампаний занимает вентральное место во всех томах. Так, в главе об Англии после переворота 1688 г., открывающей III том, автор лишь упоминает про "билль о правах" и не считает нужным сказать о других мерах нового правительства. "Сэр Уинстон, как и сам" Вильгельм III, пробежал по этим делам как можно быстрее, чтобы заняться вой-

⁷ Конечно, Черчилль не обошелся без ссылок на судьбу парижского архиепископа и "многих священников". Между тем известно, что Коммуна не раз предупреждала версальцев, что она вынуждена будет покарать заложников (среди них был и архиепископ), если реакционеры не прекратят свои "жестокости, какими не запятнал себя даже неприятель, вторгшийся во Францию" (см. "Протоколы заседаний Парижской коммуны 1871 года". Т. I. М. 1959, стр. 98, 103 - 104, 107.

⁸ См. В. В. Штокмар. Очерки по истории Англии XVI века. Л. 1957, стр. 63 - 64.

⁹ Когда Судан обрел независимость, статуя Гордона в Хартуме была сброшена с пьедестала, что лишний раз свидетельствует о той "памяти", которую оставил о себе Гордон среди суданцев.

нами", - писал Р. Пейрс ¹⁰ . Действительно, ""войны конца XVII и начала XVIII в. (я прежде всего операции Мальборо) даются во всех деталях. Гений Мальборо, заявляет Черчилль, обеспечил победы и славу Англии (т. III, стр. 32, 82) ¹¹ . Война, по мнению Черчилля, полностью соответствовала национальным интересам страны и поддерживалась всем английским народом (т. III, стр. 27 - 28).

Хуже пошли дела, сетует Черчилль, при Ганноверской династии, в период, когда первым министром стал Р. Уольполь. Общественная жизнь деградировала из-за "материализма", и самое печальное, по мнению автора, заключалось в том, что войны прекратились, наступили "бесцветные дни"; "...все, что было сильного и предприимчивого в английском характере, терзалось при этом жалком, сонном правительстве" (т. III, стр. 97, 100). Черчилль коротко повествует об этом "скучном" времени и вновь принимается с упоением воспевать походы и битвы середины XVIII века. Начались, восклицает он, "годы почти опьяняющей славы для Питта и его страны" (т. III, стр. 125). Весьма подробно изложен ход войн Англии с Французской республикой и империей (исключение составляет описание неудачных для англичан операций в Нидерландах). В той части книги, где автор касается истории США с 1815 по 1865 г., шесть глав из восьми почти целиком посвящены утомительным обзорам операций и передвижений южных и северных армий в период гражданской войны.

Вопрос о войнах неразрывно связан с трактовкой Черчиллем внешней политики и роли Англии и США в международных отношениях. В свою очередь, эти проблемы ставятся автором в зависимость от пресловутой теории господства на море, которую он проповедует. Во всех случаях, где речь идет о флоте и борьбе на море, голос Черчилля-историка начинает звучать как голос первого лорда адмиралтейства, восхваляющего традиции Нельсона и ратующего за гонку морских вооружений. Прослеживая (и одобряя) все агрессивные акты Англии, автор постоянно подчеркивает, что создание и совершенствование могучего военно-морского флота являлось залогом успехов в осуществлении английской внешней политики.

Повествуя о войнах с Францией, Черчилль преувеличивает роль вооруженных сил Англии и принижает действия союзников. Так, например, говоря о войне за испанское наследство, он допускает немало выпадов против Голландии, а такого выдающегося полководца, как принц Евгений, пренебрежительно называет "сухопутным животным", не понимавшим значения морского флота (т. III, стр. 57). Автор фактически оправдывает Англию, когда она поторопилась заключить мир, бросив своих союзников на произвол судьбы.

В войнах 1793 - 1815 гг. Англия играла первую скрипку. Однако все объективные историки признавали огромную роль России и других континентальных стран в победе над наполеоновской Францией. Черчилль приписывает конечный успех одной Англии (т. IV, стр. 5). Что касается ее союзников, то они, по мнению автора, лишь "изредка были надежны" (т. III, стр. 238). Превознося операции Нельсона на Средиземном море, автор ничего не говорит о том отпоре, который встретил Бонапарт в Египте и Сирии, о действиях русского флота и морской пехоты и даже о блестящей кампании Суворова в Северной Италии.

После Ватерлоо Англия, заявляет Черчилль, стала бескорыстным покровителем Франции, на которую обрушивались континентальные державы (включая и Россию) (т. IV, стр. 5). Достаточно вспомнить о давно уже опубликованных отрывках из переписки лорда Ливерпуля с Кэслри, чтобы убедиться, что подобная версия не соответствует фактам ¹² .

Каннинг предстает перед читателем сторонником независимости балканских государств. У этого политического деятеля, говорит Черчилль, был план "сдерживания" России посредством создания блока независимых государств на развалинах Турции (т. IV, стр. 55 - 56). На самом же деле Каннинг, Пальмерстон и другие руководители британской дипломатии никогда не

¹⁰ "The English Historical Review". Vol. LXXIV, July 1958, p. 498.

¹¹ Голландский ученый П. Гейдь отмечает, что "идолизируя" Мальборо, Черчилль, между прочим, закрывает глаза на те факты и сведения, которые содержатся в опубликованной переписке английского полководца ("History Today", December 1957, p. 861).

¹² 10 июля 1815 г. Ливерпуль, например, писал: "...мы должны искать безопасности на границах в материальном ослаблении могущества Франции" (см. С Соловьев. Император Александр Первый. Политика. - Дипломатия. СПБ. 1877, стр. 362).

выступали за подлинную независимость балканских государств.

Довольно односторонне изложен в IV томе ближневосточный вопрос 50-х годов XIX века. Только косвенно автор признает подстрекательство Стрэтфорда в развязывании русско-турецкой войны (т. IV, стр. 57) ¹³ , а воинственность Англии он объявляет исключительно следствием "нападения" русских на Синоп (т. IV, стр. 57, 58). Таким образом, усилия Черчилля направлены на то, чтобы скрыть от читателя ту неблаговидную роль, которую играла Англия в Европе и на Ближнем Востоке.

Если верить автору, то Англия являлась столпом мира в Европе, оказывала сдерживающее влияние на другие державы; она не вмешивалась во внутренние дела других государств и соблюдала нормы "морали" в международных отношениях (см. т. IV, стр. 22, 214 и др.). Черчиллю, видимо, очень важно доказать, что англосаксонские державы всегда придерживались самых "высоких" принципов. Ведь и сейчас Англия я США грубо нарушают суверенитет ряда стран и так же, как в XIX в., прикрывают свою агрессию лицемерными фразами о невмешательстве. Он оправдывает грубейшее нарушение норм международного права Англией в 1807 г., когда английская эскадра бомбардировала Копенгаген и сожгла часть города, причем в огне погибло много сотен мирных жителей (т. III, стр. 225) ¹⁴ . Автор полагает, что вторжение английских войск в Португалию в 1826 г. (т. IV, стр. 24 - 25), английские происки в США во время войны 1861- 1865 гг. нельзя рассматривать как вмешательство во внутренние дела государств (т. IV, стр. 144, 171, 183). Бесчисленные нарушения суверенных прав Китая со стороны Англии совсем не упоминаются. Почти ничего не говорится о вмешательстве Англии в дела Мексики, Венесуэлы и других латиноамериканских стран. Черчилль не устает повторять, что в течение XIX в. "королевский флот" служил "щитом", прикрывавшим западное полушарие (т. III, стр. 297, т. IV, предисловие, стр. VII, 24). В итоге читателю преподносится ложный вывод: британский флот - гарантия свободы в Америке.

Внешняя политика Англия в новое время все сильнее подчинялась интересам колониальной буржуазии. В рецензируемом сочинении английская колониальная политика предстает в самом неправдоподобном виде. Автор тщится доказать, что британская империя складывалась чуть ли не стихийно, что правящие классы Англии не стремились к территориальным приобретениям. Остиндская компания хотела-де только торговать, желала "дивидендов, а не войн", но "беспорядок", царивший в Индостане, вовлекал ее все глубже и глубже во внутренние дела страны (т. III, стр. 180 - 182). По поводу захватов Англии в Афганистане, Пенджабе и т. п. Черчилль повторяет старые россказни британских колониалистов о "русской угрозе" (т. IV, стр. 65. Лишь улыбку может вызвать заявление о том, что Дизраэли аннексировал бурское государство, чтобы "спасти его от гибели..." (т. IV, стр. 264) .

Автор довольно бегло касается отдельных сторон колониальной экспансии Англии в Ирландии, Египте и т. п.

Несколько подробнее обрисована британская политика в Индии. В этой связи следует отметить, что современные английские буржуазные историки уделяют проблеме англо-индийских отношений много внимания. Они вновь и вновь пытаются обелить действия британских колонизаторов в Индии и способствовать тем самым сохранению английского влияния в этой стране¹⁵ . Индия, уверяет Черчилль, вполне созревшая для "европейской интервенции", являлась ареной анархии и кровопролития, а Великобритания создала здесь мир и порядок (т. III, стр. 175 - 176, 182). Британское управление было, мол, "единственной альтернативой" для народов Индии (т. III, от р. 489 - 190). Такую точку зрения, конечно, не разделяют ни ученые, ни широкие круги общественности Индии и Пакистана.

Особенно грубые искажения Черчилль допустил при изложении восстания в Индии

¹³ Новые архивные данные о том, что Англия желала войны, привел недавно В. Тройэ (W. Treue. Der Krimkrieg und die Entstehung der modernen Flotte. Gottingen. 1954, S. 10 - 11).

¹⁴ Зато он готов, например, представить "коварством" действия русского флота, разгромившего турок в бою при Синоде (т. IV, стр. 57 - 58).

¹⁵ См., например, R. Hilton. The Indian Mutiny. A Centenary History. London. 1957. Хилтон посвятил свою книгу "дружбе" Англии, Индии и Пакистана; он прибегает к грубой фальсификации, характеризуя великое национальное восстание 1857 г., как бунт реакционеров.

в 1857 - 1859 годах. Разбирая ход восстания, он все время твердит о превосходстве сил "мятежников" (даже в артиллерии!), об их "зверствах", о "закономерности" британского "возмездия" (т. IV, стр. 68 - 70). С этой точки зрения сочинение Черчилля сродни тем английским книгам, в которых, как писал министр просвещения Индии А. К. Азад, охотно сообщаются подробности о "зверствах", совершенных индийцами, но замалчиваются преступления англичан против народов Индии ¹⁶ . Между тем жестокости, совершенные индийцами, явились лишь ответом на произвол британских властей, а "жертвы, понесенные индийцами, в сотни раз превышают число убитых в Канпуре" ¹⁷ . Характеризуя зверства колонизаторов, современный индийский ученый пишет, что они "не делали никакого различия между невинными и виновными" ¹⁸ .

Черчилль преуменьшает масштабы, искажает характер восстания (т. IV, стр. 68 - 70). Он всерьез пытается представить Каннинга милосердным генерал-губернатором, хотя даже Р. Хилтон считает его сторонником самого свирепого террора ¹⁹ .

Наконец, Черчилль сообщает читателю, что после прокламации королевы, которую индийцы якобы расценили как "Великую хартию", в Индии наступили мир и благоденствие (т. IV, стр. 70, 72). Но на деле после 1858 г. изменились только методы управления, которые стали еще более изощренными. Британские власти последовательно проводили агрессивную политику, существо которой цинично определял журнал "The Westminster Review": "Правильная политика в Индии должна состоять в натравливании расы против расы и касты против касты" ²⁰ .

В настоящем обзоре нет возможности Подробно проанализировать взгляды Черчилля по истории США. Остановимся на некоторых искажениях, которые он допускает, изображая Америку эпохи гражданской войны и Реконструкции. Из-за чего возник конфликт между Югом и Севером? Экономические причины, уверяет автор, не сыграли сколько-нибудь заметной роли (т. IV, стр. 123); значительно важнее-де были моральные, политические, конституционные причины гражданской войны (т. IV, стр. 123 - 124). Выпячивая конституционную сторону конфликта Южных и Северных штатов, Черчилль повторяет доводы конфедератов о суверенном праве каждого штата на отделение. Он старается создать впечатление, что южане, ведя войну, поступали совершенно правильно (т. IV, стр. 124, 132 - 134, 137), хотя, как известно, мятежники прямо нарушили статью 1 (отдел 10)) конституции 1787 г. и специальную прокламацию Э. Джэксона от 10 декабря 1832 года. Особенности гражданской войны, принявшей с 1862 - 1863 гг. характер буржуазно-демократической революции, не интересуют автора. Он придает решающее значение в истории гражданской войны некоторым случайностям, что приводит к абсурдным оценкам. Например, Черчилль указывает на смерть генерала Джэксона как на серьезную причину поражения Юга (т. IV, стр. 182, 190). В работе ничего не говорится о той великой роли, которую сыграли в победе трудящиеся и в особенности рабочие Северных штатов. Законы против рабства у Черчилля оказываются чуть ли не личной прихотью А. Линкольна, не получившей якобы отклика среди населения (т. IV, стр. 169 - 171, 182), а закон о гомстэдах вовсе не упоминается. Время от времени автор пробует даже "доказывать", что население Северных штатов не понимало целей войны, саботировало декреты о воинской повинности и т. п. Оправдывая бессмысленное сопротивление конфедератов в 1864 - 1865 гг., Черчилль столь же необоснованно утверждает, что во время известного похода Шермана к побережью Атлантики северяне предавали огню и мечу все, что им встречалось на пути (т. IV, стр. 196, 204).

Трактовка автором положения, сложившегося в Южных штатах, весьма напоминает писания американских расистов О. Читвуда, Ф. Оусли, Дж. Родса и им подобных. Достаточно сказать, что негры-рабы изображены в качестве верных вассалов своих белых господ; они будто бы и не помышляли о возможности активной борьбы за свое освобождение (т. IV, стр. 137, 170 -

¹⁶ См. предисловие к книге Surendra Nath Sen Eighteen Fifty-seven. Delhi. 1957, p. V.

¹⁷ Р. С. Мазумдар. Бесчинства в Дели в 1857 году. Сборник статей "Народное восстание в Индии в 1857 - 1859 гг.". М. 1957, стр. 215. Р. Мазумдар справедливо добавляет, что "подробное описание злодеяний британцев составило бы целый том" (там же).

¹⁸ Surendra Nath Sen. Указ. соч., стр. 415.

¹⁹ См. R. Hilton. The Indian Mutiny, pp. 208 - 210.

²⁰ "The Westminster Review", New Series. Vol. XIII. London. January 1858, p. 208.

171, 203, 239) ²¹ . Касаясь последствий гражданской войны, автор практически обходит центральный тогда вопрос о наделении негров землей.

Период Реконструкции именуется в сочинении "постыдным и позорным эпизодом" в американской истории (т. IV, стр. 245). В это время радикалы, заявляет автор, проводили на Юге "расовую политику" и всячески стремились унизить "благородную" и "гордую" аристократию (т. IV, стр. 240 - 241, 244). Черчилль пытается представить дело так, будто бы в течение нескольких лет негры "господствовали" в некоторых штатах. Его выпады против "негритянских правительств" того периода сочетаются с косвенной защитой погромной организации Ку-клукс-клан (т. IV, стр. 244 - 246). С нескрываемым удовлетворением Черчилль пишет, что наконец в 1877 г. "преобладание" белых было окончательно восстановлено (т. IV, стр. 245). Таким образом, мы можем сказать, что в главах по истории США особенно наглядно проявилась расистская идеология автора рассматриваемого сочинения.

Зарубежные рецензенты уже обратили внимание на целый ряд фактических неточностей в книге. Многие из них в значительной степени проистекают из сознательного стремления автора игнорировать достижения передовой науки. При освещении проблем английской революции Черчилль пренебрегает, например, выводами как советской исторической школы, так и прогрессивных историков Англии. Ряд не соответствующих действительности утверждений в области истории США, несомненно, связан с тем, что автор и его советники игнорируют аргументированные исследования Г. Эптекера, У. Э. Б. Дюбуа, Дж. Эллена и других прогрессивных американских историков. Трактовка Черчиллем англо-индийских отношений - свидетельство игнорирования автором трудов индийских ученых нашего времени. Несомненно, эти промахи не случайны и вытекают в конечном счете из порочной методологии.

Однако речь идет не только о личных взглядах Уинстона Черчилля. Нам представляется, что широкое распространение этих писаний Черчилля в странах Запада объясняется кризисным состоянием буржуазной исторической мысли и, в частности, упадком буржуазной историографии в Англии.

Сочинение Черчилля - военно-политическая история; акцент в ней делается на войнах и завоеваниях. В свое время Дж. Р. Грин справедливо протестовал против такого подхода. "Давайте лучше обратимся к тому, что достигнуто в периоды мира", - призывал он. Ныне многие реакционные авторы на первый план выдвигают военную историю, пытаясь опровергнуть "устарелые", по их мнению, взгляды Грина ²² , В этом не последнюю роль играет Черчилль.

Подводя общий итог обзору, следует еще раз подчеркнуть, что в рецензируемой работе Уинстон Черчилль выступил как идеолог умирающего капитализма, апологет порочной теории превосходства англосаксонской расы. "История народов, говорящих по-английски" представляет собой типичный образец буржуазной фальсификации.

²¹ Автор пишет даже, что негры добросовестно трудились на плантациях без всякой охраны (т. IV, стр. 137, 203). Правда заключается, однако, в том, что для охраны плантаций южанам пришлось выделить стотысячную регулярную армию. И тем не менее известно по крайней мере о 25 восстаниях рабов (см. Р. Ф. Иванов. Борьба негров за землю и свободу на юге США (1865 - 1879 гг.). М. 1958, стр. 20, 29 - 32).

²² См. Sh. Oman. On the Writing of History. New York. 1939. Chap. IX; C. Falls. The Place of War in History. Oxford. 1947.