Вы здесь:
ЭКОНОМИКА
Об эволюции кризисов и экономических моделях
Об эволюции кризисов и
экономических моделях
А. Воин
13.2.09
Если не начинать с Адама Смита, то с чего-то все же надо начинать. Я решил, что надо начать с того, с чего начались сами экономические кризисы. Ведь не всегда ж на планете они были. Логично предположить, что если сегодняшний кризис сложнее предыдущих, то первые кризисы были самыми простыми и, рассматривая их, легче понять, в чем суть явления, именуемого экономический кризис.
На первый взгляд кажется, что кризисы появились лишь на этапе капитализма и то не сразу, а лишь, когда капитализм дозрел до перепроизводства. На самом деле экономические кризисы существовали задолго до появления капитализма, правда, в гораздо более простой форме, но это именно то, что я ищу. В этой простой форме они существуют и сейчас, и не только у примитивных племен, но и внутри капиталистического мира. Только в виду их малой значимости для общества ученые экономисты не обращают на них внимания. Ну, а мы обратим.
Кризисы начались тогда, когда человек перешел от собирательства и охоты к ведению самого примитивного хозяйства. Т. е. к производству потребляемого им продукта (вместо потребления только того, что давала ему сама природа). Тогда сразу возникла проблема воспроизводства, состоящая в том, что часть труда шла на производство продуктов потребления, а часть – на производство вещей, необходимых для возможности будущего производства: орудий труда, семян и т. п. Между этими двумя частями объективно существует необходимая или оптимальная пропорция, не всегда и не всем очевидная даже на самом примитивном уровне хозяйствования. И когда эта оптимальная пропорция нарушалась, возникал кризис. И в этом и есть основа всякого экономического кризиса. Только по мере того, как увеличивались объемы хозяйственной деятельности человека и усложнялись формы ее, труднее становилось определить, тем более, интуитивно нащупать этот оптимум, а последствия отклонения от него становились все более значительными. Напомню, что целью и причиной усложнения хозяйственной системы было получение все большего количества благ, при все меньших затратах труда, и эта цель достигалась. Но платой за это была все большая потеря устойчивости системы.
Но вернемся к указанному началу и рассмотрим, что тут – оптимум, и в чем суть кризиса при отклонении от него.
Во всяком производстве существует цикл. Ну, скажем, при производстве зерновых, для того чтобы, в конечном счете, собрать урожай, нужно сначала обработать землю, посеять, может еще какие-то работы произвести, и только потом, по прошествии соответствующего времени, собрать урожай. Каждый из этапов этого цикла требует не только затрат труда, но и затрат материального ресурса, ресурса, который сам по себе есть результат труда прошлого. Чтобы пахать, нужно иметь орудия труда, как минимум плуг, а в дальнейшем лошадь к нему, потом трактор. Чтобы сеять, нужен, как минимум посевной материал, а в дальнейшем и сеялка. Все эти вещи есть результат труда. В простейшем случае труда самого сеятеля, а в дальнейшем труда других производителей. Но в последнем случае для того, чтобы получить их сеятель должен отдать взамен какую-то долю результатов своего предыдущего труда. Когда в конце цикла сеятель соберет урожай, то, для того чтобы вновь повторить успешно цикл производства, он не должен потребить все, что произвел, а должен часть зерна оставить на следующий посев, а часть на обмен на орудия труда, вместо изношенных и т. п. Если он не оставит зерна на посев или не потратит часть урожая на обеспечение себя достаточными орудиями труда на следующий цикл, то через год он будет в кризисе – у него не хватит продуктов потребления. Из этого примера видна и суть кризиса и суть вышеупомянутого оптимального соотношения. Правда, на этом первоначальном этапе оптимальное взаимоотношение частей труда, необходимого для обеспечения текущего потребления и для возможности обеспечения будущего потребления, настолько очевидна, что только дурак и нерадивый могли сильно отклонится от этого оптимума.
Но время шло, и хозяйственная система человечества непрерывно усложнялась, сначала медленно, а сегодня с головокружительной скоростью. Рассмотрим некоторые из наиболее важных этапов этой эволюции. (Поскольку я пишу статью, а не многопудовый труд, который вполне можно посвятить сему предмету, то, естественно, я дам лишь грубую схему ее. Впрочем, этого будет достаточно для поставленной мной цели).
В качестве очередного я хочу рассмотреть этап промышленного производства товаров с применением машин и наемного труда. Чем он отличается от первоначального, с точки зрения рассматриваемого оптимального соотношения и его определения? Индивидуальный производитель производит товары (продукты) в основном для своего и своей семьи потребления. И он точно знает, сколько ему нужно товаров для этого. Ту небольшая часть продукции, которая ему нужна для продажи (обмена), он может вычислить, пусть не абсолютно точно, но с высокой степенью точности и надежности, потому что хозяйственная эволюция на этом этапе идет медленно и цены, (обменные соотношения) достаточно стабильны. А при товарном производстве производитель производит основную часть продукции для продажи. Причем этот же вид товара производит не он один, есть конкуренты. Количество продукции, которую он может продать по предполагаемой цене, зависит от многих факторов и точному определению не поддается. Прежде всего, оно зависит от количества аналогичной продукции, которую произведут другие производители. А в ситуации абсолютно нерегулируемого рынка (ранний этап капитализма), отдельный производитель не знает, сколько произведут другие. Во-вторых, это зависит от цены, по которой другие выставят этот товар. Возможность продавать товар дешевле зависит от его себестоимости. Себестоимость зависит от технологического уровня производства. А технологический уровень зависит от объема инвестиций. Причем зависит отнюдь не простой, линейной зависимостью. В результате получается достаточно высокая неопределенность для индивидуального производителя, как с точки зрения того, сколько нужно произвести товара, так и с точки зрения пропорции между средствами на производство и на инвестиции для будущего производства. Как следствие, индивидуальные производители периодически терпят кризис, в частности, разоряются, но обществу в целом это, как правило, идет на пользу, потому что другие производители продолжают преуспевать, а производимый товар дешевеет. Но теперь появляется и возможность кризиса всего общества, кризиса перепроизводства, при котором весь произведенный товар либо вообще не может быть потреблен обществом, либо для того, чтобы спрос сравнялся с предложением, нужно настолько понизить цену товара, что этого не может выдержать ни один производитель его. Кризис проявляется в том, что предприятия перестают работать, рабочих увольняют, а поскольку они перестают получать зарплату, рынок сужается и от этого запустить по новой производство становится еще труднее.
Следует отметить еще такой момент в новой ситуации. Предприниматель – производитель, отстающий от своих конкурентов по части инвестиций, рискует проиграть им и разориться. А чрезмерное инвестирование приводит к такому изобилию товаров, которое общество не может потребить, т. е. к кризису. Это по очень грубой схеме. Если ее немного усложнить, приблизив к реальности, то бурный технический прогресс, связанный с инвестированием, ведет не обязательно к кризису, а, как вариант, к ненормальному искусственно раздутому потреблению. Последнее не есть кризис в узком смысле слова. Но оно ведет к искривлению нормальной природы человека и общества, к обездуховливанию его, а с другой стороны – к чрезмерному истощению природных ресурсов и загрязнению окружающей среды. Отдаленные последствия такого процесса могут быть хуже простого кризиса.
Если еще уточнить эту схему, то нужно отметить, что даже чрезмерный научно технический прогресс не является однозначно злом. Он же позволяет развивать экологически чистые технологии и освобождает (или в принципе может освобождать) время человека для нужд его духовного развития и совершенствования. Но опять же искусственно раздуваемое потребительство ведет к тому , что освобождающееся от необходимого труда время люди тратят не на духовное развитие, а на оскотинение.
На рассмотренном выше этапе эволюции появляется еще такое важное, относящееся к исследуемому предмету явление, как реклама. Возможность продать больше или меньше товара зависит не только от того, сколько аналогичного товара поставят на рынок конкуренты, и не только от его сравнительной с конкурентами себестоимости, но и от рекламы. Причем от рекламы зависит не только доля рынка, которую может захватить конкретный предприниматель, но и объем рынка по данному виду продукции в целом. Как известно, с помощью рекламы можно всучить холодильники эскимосам. Но насколько можно расширить рынок с помощь той или иной рекламы, трудно вычислить даже приблизительно. Кроме того, искусственно расширенный таким образом рынок может затем самым неожиданным образом сжаться (эскимосы сообразят, что их дурачат и холодильники им не нужны). Все это еще больше увеличивает неустойчивость системы, вероятность кризиса и его ожидаемый масштаб.
Еще нужно учесть, что инвестиции и научно технический прогресс, неограниченно увеличивая производительность труда при принципиально ограниченной потребности в конкретном товаре, с неизбежностью приводят к сокращению занятости в соответствующей области производства. Откуда возникает другое кризисное явление, именуемое безработица, усугубляющее к тому же проблему спроса. Правда, научно-технический прогресс приводит также к появлению принципиально новых товаров, неизвестных прежде, на которые возникает и новый спрос, а производство этих новых товаров способно поглотить часть высвободившейся рабочей силы. Таким образом, научно технический прогресс, нарушая, с одной стороны, баланс экономической системы, с другой стороны, сам же его восстанавливает. Но процессы нарушения и восстановления равновесия системы под влиянием научно технического прогресса не синхронизованы во времени и количественно. Так что свою долю дисбаланса в систему научно технический прогресс все-таки вносит, тем большую, чем быстрее он происходит.
Теперь прейдем к этапу развитой финансово кредитной системы и соответствующих отношений. Напомню, я строю грубую схему, необходимую мне для выяснения сути явления, именуемого кризис, а не пишу экономическую историю человечества. В действительности кредитные отношения и товарное производство развивались параллельно и взаимосвязано. Но с точки зрения изучения влияния их на устойчивость системы и на кризисы есть смысл рассматривать эти факторы порознь, как отдельные этапы. Да и чисто исторически рассмотрение таких этапов тоже правомочно, поскольку, начиная с какого-то момента роль финансово кредитных отношений в развитии экономики и в ее устойчивости – неустойчивости стала определяющей и это позволяет говорить о новом этапе. Так вот как же повлияли развитые кредитные отношения на экономику и ее устойчивость?
С одной стороны, они способствовали ускоренному развитию экономики, поскольку раньше, чтобы осуществить крупные инвестиции, человек должен был накопить соответствующую сумму денег, что отнимало много времени и не всегда, вообще, было возможно. Теперь человек мог взять эти деньги в кредит в банке или выпустить акции своего предприятия. С другой стороны, они усугубили неустойчивость экономики сразу по нескольким направлениям.
Сегодня банковская система – это кровеносная система экономики в целом и, как особенно хорошо показал последний кризис, ее паралич мгновенно становится параличом всей экономики. Раньше в экономике не было такого привелегированного сектора. Т. е. связь между секторами экономики существовала и существует, конечно, и помимо финансово кредитных отношений. Скажем, спад в строительстве неизбежно вызывает спад в производстве строительных материалов. Но это были связи между отдельными секторами экономики. Финансово же кредитный сектор связан со всеми остальными без исключения. И при такой исключительной роли этот сектор обладает повышенной, по сравнению с другими, неустойчивостью. Причины особой неустойчивости финансового сектора я описал в цикле статей «О цикличности кризисов» и других, здесь повторю их вкратце (и с упрощением).
Сам по себе факт кредита несет риск его не возврата. Ну там предприниматель взял кредит на предмет инвестиции, осуществил ее, но не получил ожидаемого результата и вернуть кредит не может. При этом страдает не только сам предприниматель, но и банк, а в случае особо большого кредита или большого количества невозвращенных кредитов страдают еще и вкладчики банка, т. к. банку нечем с ними рассчитываться. Если не возврат кредитов приобретает массовый характер, рушится банковская система, а с ней и экономика. На самом деле не требуется даже массового, в масштабе страны, невозврата. Достаточно, чтобы рухнуло два - три крупных банка и остальное доделают вкладчики, потерявшие доверие ко всей банковской системе. Опасаясь, что могут рухнуть и те банки, где они держат вклады, они начнут их срочно забирать и тем парализуют всю банковскую систему. Понятно, что в случае товарного производства без кредитной системы, риск неудачного инвестирования касается лишь каждого конкретного инвестора и не влияет на устойчивость экономики в целом. Эта дополнительная неустойчивость экономики, связанная с самим фактом кредитных отношений, усугубляется еще конкуренцией банков между собой в борьбе за кредиторов (на которых банки зарабатывают свою маржу). Эта конкуренция толкает их к снижению кредитной ставки и к ослаблению проверки кредиторов на надежность. Что ведет к увеличению рисков и ненадежности.
Другая линия, по которой финансово кредитная система увеличивает неустойчивость экономики, - это влияние ее на спрос, способность искусственно раздувать его. Люди берут кредиты не только для инвестиций, но и для потребления. Это увеличивает спрос и тем симулирует развитие экономики. И людям это удобно для приобретения квартир и т. п. Но кредиты надо возвращать. Теперь представим себе стационарную экономическую ситуацию. Нет роста производительности труда, роста зарплат и т. д. Выплачивая большой кредит, растянутый на годы, да еще с процентами и имея неизменную зарплату, человек должен существенно сократить потребление по сравнению с тем, какое было у него до взятия кредита. Правда, если человек зарабатывал больше, чем потреблял, и часть заработанного превращал в сбережения, скажем под ту же квартиру, а потом не захотел ждать годы, пока накопится вся сумма, и взял кредит, то он может как бы и не сокращать своего потребления. Но и это не совсем точно, так как кроме взятой в кредит суммы он должен выплачивать еще и проценты. И как минимум на величину этих процентов он должен все же сократить свое потребление. На самом деле потребление при таких больших покупках в кредит сокращается, как правило, несравненно больше, потому что большинство берет потребительские кредиты не в расчете на сохранение прежнего уровня потребления, а сознательно идя на уменьшение оного. Можно ведь питаться по ресторанам, а можно, во имя вожделенной квартиры, подтянуть поясок. Таким образом, распространение массивных потребительских кредитов, закладывает мину под будущий спрос, а, следовательно, готовит кризис. Наступление кризиса оттягивается, как правило, тем, что для погашения одних кредитов люди берут другие, раздувая тем классический пузырь, который рано или поздно все-таки лопается, и чем больше он успел надуться, тем мощнее получается кризис.
Следующий этап – это этап олигархическо – монополистический. Он меняет ситуацию с рисками и тем самым еще больше увеличивает неустойчивость экономической системы. Предприниматель, инвестируя в некий проект с помощью кредита или без оного, рискует. Но если этот предприниматель или банк является системообразующим предпринимателем или банком, то его риск намного ниже по сравнению с риском обычного, небольшого предпринимателя или банка. Это потому что, в случае неудачи, ему практически гарантирована поддержка государства за счет налогоплательщика из-за того, что его крах больно ударит по экономике в целом. За примерами в условиях нынешнего кризиса не надо далеко ходить и я их не стану даже приводить. А поскольку предприниматели и банкиры конкурируют между собой и в этой борьбе побеждает тот, кто пойдет на больший риск и не сорвется, то олигархи, имея дополнительную страховку от государства, и идут на этот больший риск, не считаясь с тем, что рискуют они не только своим капиталом (а иногда своим и не рискуют вовсе), а, прежде всего, экономическим положением страны. (Более подробно этот процесс я описал в статье «Современная олигархия»).
И, наконец, еще один этап – это глобализация мировой экономики. Этот этап, во-первых, распространил неустойчивость национальных экономик, на мировую. Торговые и финансово кредитные отношения перевязали между собой экономики большинства стран. Это сотрудничество позволило еще быстрее развивать мировую экономику, но зато теперь кризис, начавшийся в одной стране, достаточно мощной экономически, распространяется на другие и становится мировым. Во-вторых, то обстоятельство, что государства (или правительства) стали теперь сами участниками экономической конкуренции (между странами) и кредитно-финансовых отношений (помимо того, что корпорации и банки делают теперь внешние заимствования, их делают и государства друг у друга), ослабило их роль стабилизаторов финансовой политики внутри своих стран. Вместо того чтобы сдерживать чрезмерно рискованное кредитование своих предпринимателей и банкиров, правительства теперь зачастую стали поощрять их в этом. Как это происходит, более подробно я описал в уже упомянутых статьях.
Теперь перейдем к экономическим моделям. Но прежде нужно расширить предыдущее описание эволюции. Дело в том, что экономические модели описывают не только кризисные состояния экономики, но и нормальные и целью их является не только предсказывать кризисы и давать рекомендации, как их избежать, но и указать пути наиболее быстрого развития. Рассматривая эволюцию кризисов, я, конечно, рассматривал в немалой мере и эволюцию самой экономики (одно от другого нельзя оторвать). Но поскольку я концентрировался именно на кризисах, то есть еще несколько моментов, которые нужно рассмотреть, прежде чем перейти к экономическим моделям.
Первый такой момент – это игровой аспект экономики. Я уже писал в статье «Экономика и мораль», что капиталистическую и социалистическую экономики можно рассматривать как игры по разным правилам, типа
футбол и шахматы. Но эти правила менялись и меняются и внутри капитализма и менялись внутри социализма, пока он был жив. Они менялись и меняются постепенно, эволюционно, а сам переход от капитализма к социализму был скачком внутри этой эволюции, т. е. революцией. Меняются они через законы, принимаемые законодательным органом власти и через решения правительства. Примером этих правил служит, прежде всего, уголовный кодекс, запрещающий, в частности, хапать чужую собственность, затем налоговое законодательство, устанавливаемые правительством таможенные и акцизные сборы, лицензирование, квотирование и т. д. Необходимость постоянного (или время от времени) изменения, совершенствования правил экономической игры связана с эволюционным изменением самой экономической действительности и даже, более того, действительности вообще. Ну, скажем, на раннем этапе капитализма не было еще монополий. Потом они появились и, не нарушая существующих на то время правил, совершенно законно начали тормозить развитие экономики, разрушая равноправную конкуренцию. Для исправления ситуации понадобилось антимонопольное законодательство. Или, когда не было финансово кредитных отношений, не было и финансовых пирамид. Когда возникала финансово кредитная система, все видели преимущества, которые она дает, но никто еще не предвидел, что со временем найдутся люди, которые додумаются до МММ. Но эволюцию остановить невозможно, поэтому постоянно появляется что-нибудь новенькое. Разное новенькое. Иногда - хорошее, как сама финансово кредитная система, иногда – пирамиды. В результате опять появляется потребность в изменении правил игры. Мало того, все эволюционно возникшее хорошее может со временем портиться или приносить негативные побочные результаты. Это относится, прежде всего, к экономике в целом, которая, весьма облегчив удобствами жизнь современного человека, в то же время привела к массе серьезных негативных последствий, таких как ухудшение экологии, изменение климата, исчерпание природных ресурсов, опасность техногенных катастроф и т. д. Все это требует все новых и новых изменений правил игры. Вводится плата за использование природных ресурсов, квоты на выхлопные газы и т. д.
Еще один важный момент, который нужно учитывать, строя экономические модели, это процедура реализации этих моделей в реальной экономике. Кое-что об этой процедуре я уже сказал выше. Это – законы, принимаемые парламентом, и постановления правительства, устанавливающие правила игры в соответствии с принятой экономической моделью. Но мало принимать законы и постановления. Надо еще чтобы они выполнялись. Напомню то, о чем я писал в статье «Экономика и мораль». Никакие принятые правила игры никогда не выполняются всеми ее участниками. Это связано с тем, что нарушение правил игры, если оно не наказуемо, приносит выигрыш тем, кто на него идет. Выигрыш индивидуальный за счет проигрыша общества в целом. Поэтому общество вынуждено создавать специальные институты для пресечения таких нарушений. Это, прежде всего, суды, затем всевозможные контролирующие и инспектирующие органы. Наконец, существуют органы типа нацбанка или фонда госимущества, которые обладают функциями, как контролирующими в какой-то части экономики, так и правом принимать решения в этой же области. Например, нацбанк не только контролирует деятельность коммерческих банков, он еще регулирует курс национальной валюты и т. д. Все эти органы возникли на том или ином этапе эволюции экономической системы и общества в целом. И эволюция этих органов, которую можно назвать институциональной эволюцией, продолжается. И не только в смысле появления новых таких органов (это случается достаточно редко), но и через достаточно частое изменение их функций. Скажем, можно вообще не ограничивать уставной капитал банков, можно определить его законом, а можно предоставить нацбанку право устанавливать его, смотря по обстоятельствам. И т. п.
Теперь окончательно перейдем к экономическим моделям. Экономические модели существовали не всегда. Экономика, как таковая, экономическая деятельность, экономические отношения, существовали намного раньше появления экономических моделей (теорий). Я уж не говорю, о рабовладельческой или феодальной экономике, но и ранняя капиталистическая экономика сложилась раньше появления экономических моделей. Все эти экономики развились стихийно, без предварительной теоретической разработки и обоснования. А экономические модели стали появляться вследствие того, что стихийное развитие капиталистической экономики, ее эволюция стала приводить эту экономику к различного рода трудностям, кризисам, прежде всего. Вот для преодоления этих трудностей и стали строить экономические модели. Так, например, две наиболее известные и конкурирующие между собой модели, марксистская и кейнсианская, возникли как реакция на более-менее одни и те же обстоятельства, трудности, с которыми столкнулась капиталистическая экономика вследствие своей стихийной эволюции. Обстоятельства эти – это ранние кризисы капиталистической системы, вплоть до Великой Депрессии 1932 – 1937-го годов. Решения, предлагаемые этими моделями, кардинально отличаются одно от другого, но что их объединяет (помимо реакции на одни и те же обстоятельства) – это отказ или неспособность видеть эволюцию экономики, по, крайней мере, эволюцию будущую, последующую. Эволюцию, приведшую к рассматриваемой ими ситуации, они еще готовы были рассматривать (особенно марксизм). Но при этом они пребывают в убеждении, что после того, как их модель будет принята и реализована, больше никакой эволюции не будет. Даже то, что люди - игроки на экономическом поле, рано или поздно приспособятся к правилам игры, предложенным ими, и начнут их успешно обходить или использовать их вовсе не так, как виделось авторам моделей, т. е. не на пользу обществу, не приходило им в голову. О том, что это таки произошло и как именно это произошло, я писал в статьях «Современная олигархия», «Экономика и мораль» и других, здесь повторю лишь вкратце.
Маркс полагал, что, если заводы и фабрики будут принадлежать рабочим, то они будут работать не за страх, а за совесть и производительность труда будет выше, чем при капитализме. Возможность, что со временем власть над предприятиями перейдет из рук рабочих в руки либо властителей страны, как это произошло в Советском Союзе, либо в руки узкой группы лиц – элиты на каждом из предприятий, как это произошло в израильских кибуцах, ему в голову даже не приходила. А между тем именно эта возможность, реализовавшись в Союзе, погубила советскую экономику. Что касается кибуцов, то вариант, когда предприятием правит сложившаяся на нем элита, лучше, чем централизованное, плановое управление экономикой всей страны (сохраняется конкуренция между хозяйственными единицами в экономике), поэтому кибуцы еще живы, но они давно уже уступили первенство частным фермерам и сельскохозяйственным кооперативам частных землевладельцев – мошавам.
Кейнс и его последователи предполагали, что после того, как будет принята кейнсианская модель, а также антитрестовские законы и создан антимонопольный комитет, больше кризисов в капиталистической экономике не будет. Так бы оно и было, если бы эта экономика не эволюционировала. Но, как я показал в «Современной олигархии» ситуация со времен Рузвельта изменилась таким образом, что прежние антитрестовские законы уже практически не ограничивают олигархов, особенно, если речь идет о транснациональных компаниях. И это один из факторов, сыгравших существенную роль, как в нынешнем кризисе, так и в кризисе конца 90-х годов. Произошло еще много изменений (которые я описываю в упомянутых статьях), делающих кейнсианскую модель непригодной сегодня. Все сказанное относится и к подавляющему большинству других экономических моделей.
Какие выводы следуют отсюда в отношении экономических моделей? Во-первых, быстрая изменяемость экономической действительности сегодня приводит к тому, что любая экономическая модель быстро становится непригодной, доходит до границ своей применимости. Поэтому очень важно уметь определять границы применимости моделей (теорий). Инструмент для этого дает разработанный мной единый метод обоснования научных теорий. Изложение самого метода и примеры его приложения к теориям из самых разных областей содержится во многих моих статьях, перечислять которые не буду.
Во-вторых, для того чтобы своевременно определить, что та или иная модель стала непригодной в изменившихся обстоятельствах (а не наступать каждый раз на те же грабли, впадая в кризисы, которые с каждым разом становятся мощнее и опаснее), нужно не только владение единым методом обоснования, нужен еще систематический мониторинг эволюции экономики. Сегодня есть, конечно, тьма институтов, собирающих всевозможную экономическую информацию, но не ту, о которой я говорю. Собирается экономическая статистика по параметрам типа: вал, заработная плата, курсы валют, производительность труда и т. п. А я имею в виду информацию о качественных изменениях экономической системы, таких как появление новых форм кредитно-денежных отношений, новых институций, изменений в правилах экономической игры, о всяких офшорах, зонах свободной торговли, фьючерсах и т. д. И систематический анализ этой информации на предмет оценки влияния этих изменений на применимость действующей на данный момент модели.
Еще один вывод, который следует из выше рассмотренного, это – необходимость увязки, встраивания экономической модели во всеобъемлющую философию. Мы видим, что когда функцией цели экономической модели является только рост материального благополучия общества, это мало того что приводит к духовному обнищанию, к разрушению экологии и истощению ресурсов, но это делает саму экономику неустойчивой и порождает кризисы, мощь и опасность которых с каждым разом становится все больше и которые в сочетании с другими опасностями начинают представлять угрозу самому существованию человечества. Как было показано, пренебрежение моралью и ценностями во имя потребления, в конечном счете, бьет и по потреблению. (Даже если бы не било, то я лично не хочу, чтобы люди превращались в обжирающихся скотов). Надо отдать должное Марксу в том, что он понимал необходимость увязки экономической модели с широкой философией и пытался это сделать. Но попытка его не была успешной, в том числе и потому, что его моральная теория, если ее вообще можно назвать теорией, была не верна (он привязывал мораль к строю). В результате реализация его экономической модели (социализма), в конечном счете, тоже закончилась крахом. Я считаю, что моя философия, содержащая в частности теорию оптимальной морали, единый метод обоснования, теорию детерминизма, описывающую устойчивость общественных процессов, дает основу для построения необходимой сегодня экономической модели.
После всего, проделанное выше рассмотрение позволяет, даже не строя новую экономическую модель, сделать некоторые выводы относительно нынешнего кризиса и путей выхода из него. Но это я собираюсь сделать в отдельной статье.
Комментарии:
ИНФОРМАЦИЯ ПО РЕФЕРАТУ:
СТУДЕНТАМ! Уважаемые пользователи нашей Коллекции! Мы напоминаем, что наша коллекция общедоступная. Поэтому может случиться так, что ваш одногруппник также нашел эту работу. Поэтому при использовании данного реферата будьте осторожны. Постарайтесь написать свой - оригинальный и интересный реферат или курсовую работу. Только так вы получите высокую оценку и повысите свои знания.
Если у вас возникнут затруднения - обратитесь в нашу Службу заказа рефератов. Наши опытные специалисты-профессионалы точно и в срок напишут работу любой сложности: от диссертации до реферата. Прочитав такую качественную и полностью готовую к сдаче работу (написанную на основе последних литературных источников) и поработав с ней, вы также повысите ваш образовательный уровень и сэкономите ваше драгоценное время! Ссылки на сайт нашей службы вы можете найти в левом большом меню.
ВЕБ-ИЗДАТЕЛЯМ! Копирование данной работы на другие Интернет-сайты возможно, но с разрешения администрации сайта! Если вы желаете скопировать данную информацию, пожалуйста, обратитесь к администраторам Library.by. Скорее всего, мы любезно разрешим перепечатать необходимый вам текст с маленькими условиями! Любое иное копирование информации незаконно.
Поиск по БЕЛОРУССКИМ рефератам 
