Я. М. БЕРГЕР. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СТРАТЕГИЯ КИТАЯ. М.: Форум, 2009. 560 с.

В монографическом исследовании Я. М. Бергера, известного российского специалиста по проблемам социально-экономического и политического развития Китая, рассматривается широкий круг вопросов: от движущих сил и условий экономического роста страны до влияния глобального кризиса на различные области ее экономического комплекса; от роли иностранного, государственного и негосударственного национального капитала на формирование рыночных отношений до взаимодействия государства и рынка в сфере общественных услуг; от положения в аграрном секторе до структуры иностранных инвестиций, от отношений между экспортом и импортом во внешней торговле до места госсектора в экономике; от анализа дискуссий китайских экономистов относительно реформирования экономики страны до рассмотрения взглядов на этот вопрос западных экспертов и др.

В первой и третьей главах автор рассматривает китайскую модель экономического и социального развития, подробно останавливаясь на процессе формирования руководством страны стратегии ее развития. Нельзя не согласиться с замечанием автора о том, что "практическое осуществление стратегии не может руководствоваться априорным знанием некой единственно верной и правильной теории, которая позволяла бы на всех этапах и поворотах реализации стратегического курса подсказывать верные решения и выправлять курс. Просто потому, что подобной теории не существует. Китай идет по своему собственному пути, не имеющему адекватных прецедентов в истории. И именно поэтому на вооружение был взят подход, предписывающий "переходить реку вброд, нащупывая под собой камни"" (с. 41).

До 1979 г. китайское руководство следовало традиционной модели социализма, существовавшей тогда в Советском Союзе и других странах так называемого социалистического лагеря. Глубочайший социально-экономический кризис, охвативший страну к концу "культурной революции", заставил китайское руководство начать постепенный отход от традиционной модели развития. Первостепенная роль в начавшихся преобразованиях принадлежала Дэн Сяопину, обладавшему незаурядными личными качествами, громадным политическим опытом и глубокой интуицией. Самое удивительное, что Дэн Сяопин не получил серьезного образования, а всего лишь несколько лет проучился в средней школе и несколько месяцев в коммунистическом университете им. Сунь Ятсена в Москве (в 1920-е гг.), однако сумел найти в тогдашних тяжелейших условиях политического хаоса и экономической разрухи правильный путь к возрождению китайской нации.

В русле традиции китаизации марксизма, начатой еще Мао Цзэдуном в 1930-е гг., Дэн Сяопин в 1980 - 1990-е гг. выдвигает целый ряд положений, получивших впоследствии название "теория социализма с китайской спецификой", или "теория Дэн Сяопина". Суть ее в признании рыночных отношений равноправными элементами социалистической экономики, неправомерности отождествления рынка с капитализмом, а плана - с социализмом, поскольку и то, и другое - лишь экономические средства. Большое значение для реформирования китайской экономики имели высказывания 88-летнего Дэн Сяопина во время его поездки по югу страны в начале 1992 г. По мнению Я. М. Бергера, они представляют целостную программу, которая на десятилетия определила основную направленность реформ и важные методы их реализации. Дэн Сяопин решительно осудил тех, кто вновь и вновь поднимал вопрос о социалистической или

капиталистической природе реформ, кто твердил, что китайские реформы идут по капиталистическому пути. Судить об их сущности, по его убеждению, нужно исходя из одного единственного критерия - насколько они благоприятствуют развитию производительных сил, укреплению совокупной мощи социалистического государства, повышению уровня жизни народа: "Дэн призвал усваивать и перенимать все созданные в современном мире, в том числе в развитых капиталистических странах, передовые методы хозяйствования, способы управления, отражающие законы современного обобществления производства" (с. 122).

Как известно, глобализация несет для национального государства не только выгоды, но и утраты. Об опасности реализации ее негативных сценариев свидетельствуют, например, экономический кризис в Латинской Америке, финансовый кризис в Восточной Европе, "шоковая терапия" в России. Поэтому китайское руководство, пишет Я. М. Бергер, твердо следуя по пути, завещанному Дэн Сяопином, рассматривает глобализацию не как линию, ведущую к размыванию исторической специфики, а как средство для возрождения китайской нации, упрочения ее влияния в мире. Третье поколение китайских руководителей во главе с Цзян Цзэминем выдвинуло "идею тройного представительства", которая позволила объединить вокруг компартии и проводимой ею политики все слои общества, в том числе предпринимателей. Нынешнее, четвертое поколение во главе с Ху Цзиньтао проводит в жизнь "концепцию научного развития", предусматривающую гармоничное развитие всех общественных отношений, а также человека. И "идея тройного представительства", и "концепция научного развития" являются продолжением теории социализма с китайской спецификой, т.е. наследия Дэн Сяопина. Как пишет видный китайский ученый Ху Аньган, истоки современной модернизации в Китае "лежат не в западном марксизме и советском социализме, не в западном капитализме и социал-демократизме, а в классической традиционной китайской культуре, модернизированной китайскими коммунистами" (с. 38). Тем самым подчеркивается национальный и одновременно уникальный характер китайской модели развития.

За три с лишним десятилетия, которые минули с момента исторического 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва (декабрь 1978 г.) - именно от него ведется отсчет политики реформ и открытости, - в стране произошли громадные изменения, имеющие историческое значение не только для Китая, но и для всего мира в целом: с 1978 по 2007 г. среднегодовые темпы роста китайской экономики составили 9.8%, что более чем втрое превышает темпы роста мировой, в результате чего она с десятого места в мире переместилась на второе после США. В долларовом выражении объем ВВП в Китае составляет уже более трети от объема ВВП США, его доля в мировом ВВП повысилась с 1.8 до 8.56%. По многим показателям производства (сталь, уголь, цемент, минеральные удобрения, хлопчатобумажные ткани, зерно, мясо, хлопок, чай, фрукты), по объему золотовалютных ресурсов (2.7 трлн дол.) страна вышла на первое место в мире и заняла первую позицию в мировой товарной торговле, став третьей космической державой (наряду с США и Россией). На рубеже тысячелетий была выполнена задача построения "общества малого достатка" (сяокан), которая определялась показателем ВВП на душу населения в 7 тыс. юаней. XVI съезд КПК (2002 г.) поставил цель строительства к 2020 г. общества всестороннего сяокан, что означало учетверение ВВП в течение двух десятилетий. XVII съезд партии (2007 г.) модифицировал задачу - увеличить к 2020 г. объем ВВП в расчете на душу населения до 28 тыс. юаней (с. 24 - 25).

Большое место в книге уделено реформированию государственных предприятий. В течение многих лет после начала модернизации большинство их было убыточным: в 1998 г. - две трети, к концу 2002 г. - почти половина. Автор подробно описывает все мероприятия властных структур по превращению госпредприятий в реальных субъектов рыночной экономики и возникавшие на этом пути трудности.

Все большую роль в развитии национальной экономики играют негосударственный национальный капитал, предприятия частных предпринимателей. В книге приводятся впечатляющие цифры роли частного капитала в экономике страны. Частные предприятия, на которых в настоящее время занято около 400 млн. человек, выпускают свыше 70% продуктов питания и бумаги, свыше 80% одежды, обуви, пластмассовых и металлических изделий, свыше 90% материалов и мебели. На долю совокупного негосударственного капитала в Китае сегодня приходится около 65% ВВП (с. 388 - 389).

С политикой реформ и открытости связано в Китае широкое привлечение в экономику страны иностранного капитала. С этой целью были созданы различные специальные преференции для его успешного функционирования, они "выражаются в льготах, предоставляемых фискаль-

ной, валютной и кредитной политикой государства" (с. 353). В результате, согласно приводимым в книге цифрам, общая сумма накопленных прямых иностранных инвестиций с 1979 г. по конец 2007 г. составила 760.2 млрд. дол. (с. 345). Можно предположить, что на конец 2010 г. она могла составить уже более 800 - 820 млрд. дол. Несомненно, что подобный масштабный объем иностранных инвестиций объясняется их высокой прибыльностью при минимальном риске, чего, например, не скажешь о России.

Я. М. Бергер пишет не только об успехах, достигнутых китайской экономикой, но и о тех проблемах, зачастую очень серьезных, которые оказывают негативное влияние на ее развитие. Он справедливо подчеркивает, что без задействования механизма внутреннего потребления невозможно будет достигнуть настоящего и устойчивого экономического роста, ибо в противном случае он будет основываться только на экспорте, который во многом зависит от внешнего рынка. Опираясь на китайские данные, автор делает вывод о том, что двигателями экономического роста в Китае до сих пор являются инвестиции и экспорт, а не инновации. Выпуск высокотехнологичной продукции по-прежнему осуществляется путем отверточной сборки импортных технологий: "Реализация на практике идеи о предоставлении необъятного китайского рынка в обмен на получение передовых технологий, лежавшая в основе курса на широкое привлечение зарубежных инвесторов, оказалась достаточно далекой от первоначального замысла. Этот курс способствовал созданию значительного числа новых рабочих мест, что, конечно, немаловажно для страны. Он открыл для китайского экспорта рынки всех стран и континентов мира, превратил Китай в крупнейшего держателя золотовалютных резервов. Но он не устранил технологическое отставание Китая от развитых стран. Западные ключевые технологии по-прежнему остаются недоступными для Пекина" (с. 222). По мнению автора, это связано с тем, что в силу национальной культурной традиции фундаментальная наука еще не успела укорениться на китайской почве. Правда, в последние годы, сознавая данное обстоятельство, китайские власти стали уделять большое внимание развитию науки и техники. По объему финансирования НИОКР страна уже вышла на пятое место в мире, по числу исследователей она уступает только США, по количеству патентов на изобретения вышла на четвертую позицию в мире, по всем этим показателям намного превосходит Россию.

Реформирование национальной экономики происходило в Китае постепенно, в несколько этапов с большими трудностями и издержками, сопровождаясь бурными дискуссиями в кругах партийной и научной общественности, о чем подробно рассказывается в книге. Представители неолиберального направления экономической мысли настаивали на том, что "чем меньше правительства, тем лучше", консерваторы-антирыночники, напротив, считали, что не следует менять характер собственности государственных предприятий, так как при хорошем управлении они могут быть вполне эффективными и конкурентоспособными. По их мнению, приватизация госпредприятий выгодна лишь их руководителям, частным предпринимателям и находящимся в сговоре с ними чиновникам, поскольку они стремятся привести их к банкротству, а затем по дешевке скупить.

Отмечу, что подобная точка зрения имела под собой основания: частная собственность в пореформенном Китае возникла не вследствие приватизации государственной собственности, как в России; вначале ее создавали разбогатевшие крестьяне, индивидуальные торговцы, ремесленники¹, а затем их владельцами все больше становились партийные и государственные функционеры или их родственники. Данное обстоятельство, указывает автор, "естественно создавало благоприятную почву для коррупции, которая в Китае, вопреки некоторым распространенным представлениям, немногим меньше, чем в России" (с. 387).

На пути реформирования национальной экономики китайскому обществу приходилось сталкиваться с целым рядом весьма неблагоприятных факторов. В книге им посвящен специальный раздел "Ресурсные, экологические и демографические ограничители роста", где прежде всего отмечается дефицит природных ресурсов, выражающийся в том, что по обеспеченности большинством из них в расчете на душу населения Китай существенно отстает от средних мировых показателей. Причем это сочетается с нерациональной моделью экономического роста: на долю Китая приходится 7.4% мирового потребления нефти, 31% угля, 30% железной руды, 37% стального проката, 25% алюминиевого сырья и 40% цемента. Если за полстолетия ВВП увели-

¹ В конце 1990-х гг. мне довелось познакомиться в Ханьчжоу с крупным предпринимателем, владельцем компании, специализирующейся на производстве минеральной воды и детского питания, который был выходцем из крестьян.

чился в 10 раз, то расход минеральных ресурсов - более чем в 40 раз. По словам автора книги, "разрушение природной среды в Китае достигло того предела, когда дальнейшее использование механизма экономического роста, основанного на мнимых преимуществах "дешевых" или даже "бесплатных" природных ресурсов, становится несовместимым со здоровьем и самой жизнью не только будущих поколений, но и людей, ныне обитающих на территории Китая, особенно в экономически развитых районах и городах" (с. 290).

Не менее серьезная проблема, с которой приходится сталкиваться Китаю, - демографическая. Благодаря принятой в начале 1970-х гг. "политике планового деторождения" (одна семья - один ребенок), а также целому ряду социально-экономических факторов (повышение жизненного уровня, развитие образования и здравоохранения, изменение социальной роли женщин) удалось приостановить быстрый рост населения. Иначе, пишет автор, к настоящему времени его численность превысила бы нынешнюю (1 млрд. 300 млн) на 400 млн. человек, что представляло бы серьезную угрозу для существования страны. Однако подобная благоприятная перспектива сопровождается целым рядом отрицательных явлений - старением населения и сокращением в будущем рабочей силы, дисбалансом полов. "Изменения в демографической структуре китайского общества ведут к существенным сдвигам в устремлениях, ценностях, предпочтениях всех возрастных групп. Постепенно уходит в прошлое время, когда основное бремя заботы о старшем поколении лежало на детях", - отмечает автор (с. 293). Естественно, что теперь забота о пожилых людях начинает становиться социальной функцией государства, что неизбежно увеличивает нагрузку на бюджет.

Как справедливо подчеркивает Я. М. Бергер, одна из самых серьезных проблем социально-экономического развития Китая состоит в значительном разрыве между городом, который находится в процессе быстрой модернизации, и деревней, где преобладает мелкое семейное крестьянское хозяйство. Поэтому в доходах жителей деревни все большую роль играет несельскохозяйственный труд на стройках и промышленных предприятиях. Повышение производительности сельскохозяйственного труда неизбежно связано с укрупнением земледельческих хозяйств и, как следствие этого, - с уменьшением численности сельского населения. Естественно, возникает вопрос его дальнейшей занятости. Быстрое решение данной проблемы невозможно, поскольку она затрагивает судьбы сотен миллионов людей, для которых участок земли является единственной материальной гарантией на случай отсутствия иной возможности трудоустройства, болезни и старости. Автор подробно рассматривает различные сценарии выхода из этой ситуации, предлагаемые китайскими экспертами. Он на стороне тех из них, кто выступает против приватизации земли, справедливо полагая, что подобное мероприятие может привести к концентрации ее в руках немногих и обезземеливанию большинства. Они полагают, что необходимо укрупнить хозяйства, не допустив поляризации земельных собственников. В этой связи наиболее оптимальный метод - постепенное, длительное, рассчитанное не на одно десятилетие превращение сотен миллионов людей из сельских жителей в горожан.

Широкое и быстрое внедрение рыночных отношений в таких социальных сферах, как образование, здравоохранение, жилье, также вызвало появление в них целого ряда серьезных проблем. В сфере образования - недостаточность ассигнований, в силу чего расходы на него в основном несут учащиеся и их семьи. По словам автора, "высокая стоимость образования препятствует получению молодыми людьми необходимой общеобразовательной и профессиональной подготовки и обрекает их на низкий социальный статус и низкие заработки, что, в свою очередь, усугубляет общественную дифференциацию и подрывает общественную стабильность" (с. 405). В сфере здравоохранения - дороговизна медицинских услуг, социальное неравенство в доступе к ним (несколько лет назад авторитетными учреждениями было признано, что реформа здравоохранения в Китае в основном потерпела неудачу в силу излишней ориентации на рынок и недостаточной роли государства). В сфере жилья - упор на экономическую эффективность в ущерб социальной справедливости, что выражается в резком росте цен на квартиры, которые становятся недоступными для семей с низкими и средними доходами, в то же время на продаже недвижимости сколачиваются огромные состояния. "Сегодня в Китае в частной собственности находится 81.6% жилого фонда, существенно больше, чем в США и Великобритании, и почти вдвое больше, чем в ФРГ" (с. 426).

Сознавая наличие серьезных проблем, существующих в социальной сфере, руководство Китая в последние годы приняло ряд мер, призванных улучшить положение и в образовании, и в здравоохранении, и в жилищном строительстве. Как пишет автор, "устанавливаются рамки взаимодействия между государством и рынком при ведущей роли государства" (с. 423).

Глобальный финансово-экономический кризис обострил существующие в китайской экономике проблемы. В главе "Стратегия выхода из кризиса" Я. М. Бергер подробно рассматривает влияние на нее различных факторов, проявившихся в сокращении экспорта, увеличении безработицы, падении курсов ценных бумаг на фондовых рынках, плохой конъюнктуре на рынке недвижимости, повышении рисков в банковском секторе, сокращении поступлений в бюджет. До конца 2010 г. на антикризисную программу было потрачено 4 трлн юаней (около 700 млрд. дол.). По словам автора, "не следует забывать, что нынешняя экономическая мощь китайского государства и китайских предприятий достигнута в немалой степени за счет недопотребления социальных и индивидуальных благ очень большой частью китайского общества, особенно деревней. Быстрый экономический рост основан в немалой степени на низкой заработной плате и низком социальном обеспечении. И этот свой огромный долг государство должно постепенно возвращать" (с. 459). Другими словами, нынешняя экономическая политика китайского государства должна быть ориентирована на внутренний рынок, на удовлетворение его потребностей. Но здесь, по замечанию автора, возникает не менее серьезная проблема - определение структуры внутреннего потребления, ибо бездумное копирование общества потребления западного типа чревато опасностями в долгосрочной перспективе. Оно неизбежно породит дефицит и глобальных, и собственно китайских ресурсов. Самое главное состоит в том, что такой подход обрекает страну на постоянное отставание и следование по тупиковому пути. Мероприятия китайского правительства последнего времени показывают, что оно осознает данное обстоятельство. Укажу хотя бы на ограничение количества продаж автомобилей в крупных мегаполисах, прежде всего в Пекине.

У автора книги существует твердая уверенность в том, что китайское руководство сможет продолжить движение страны по пути экономического роста, поскольку проводимые им "реформы действительно соответствуют коренным национальным интересам, а не продиктованы узкой корыстью тех или иных власть имущих лиц. Сильное правительство - это еще и правительство авторитетное, ответственное и суверенное. У него есть свобода стратегического выбора и определения собственной системы приоритетов. Оно обладает необходимыми средствами и ресурсами, чтобы этот выбор реализовать, и оно в состоянии его отстаивать, противостоя любому давлению изнутри или извне" (с. 311).

Автор не только анализирует процесс формирования стратегии модернизации китайского общества и ее основные современные параметры, но и рассматривает сценарии будущего развития Китая, высказывает свое мнение об их возможных позитивных и негативных моментах. Главная проблема, по его мнению, заключается в необходимости обеспечить безболезненный переход от старой парадигмы экономического роста к новой, которая "должна распространить рыночное регулирование цен и на факторы производства, оставляя при этом за государством достаточный контроль над социально и экологически наиболее чувствительными сферами. Более того, сделать это невозможно без создания достаточно широкой и надежной системы социального обеспечения" (с. 161). Как показывает практика многих стран, в том числе России, установление справедливого, адекватного баланса между рынком и социальной ответственностью государства крайне трудно, ибо во многих случаях рыночные отношения выходят из-под всякого контроля.

Удастся ли Китаю найти оптимальный вариант решения данной непростой проблемы, покажет время. Во всяком случае, подчеркивает автор, выбор новой парадигмы экономического роста, дальнейших путей рыночных реформ должен учитывать интересы всех социальных групп китайского общества. Поэтому будущая стратегия Китая не может ограничиваться только сферой экономики, она должна включать в себя и разработку проблем политики, науки, образования, культуры. "Китай не сможет обойтись усвоением чужого опыта. Ему придется создавать свой собственный духовный и институциональный субстрат, подобный тому, который лежит в основе прогресса современных развитых стран" (с. 165).

Судя по последним теоретическим и политическим установкам нынешнего китайского руководства, оно сознает данное обстоятельство. Об этом красноречиво свидетельствует лозунг "построения гармоничного общества" (гоуцзя хэсе шэхуэй), включающий всю сумму общественных отношений в городе и деревне, в семье и коллективе, в учреждениях и микрорайонах. Одновременно начинают широко пропагандироваться идеи конфуцианства, возрождается культ Конфуция. Фактически происходит новый этап китаизации марксизма - его соединение с максимами конфуцианского учения.

Серьезное методологическое значение практического характера имеет последняя (восьмая) глава книги "Китайская стратегия и Россия". В недавнем прошлом у двух стран было много

общего - схожий политический строй, плановая экономика, закрытость для внешнего мира. Отмечая, что было бы неправильно копировать китайский опыт, как, впрочем, и западный, автор в то же время подчеркивает, что не может быть плодотворной и "позиция тех, кто отказывается признавать значение китайского опыта, полагая, что он далеко уступает по своей конечной эффективности единственно правильному, а именно западному пути, пути отказа от государственного регулирования экономики в пользу свободы рынка. Любое намерение модифицировать такой подход применительно к специфике исторических условий объявляется бесперспективным. Исходя из такой презумпции, Китаю год за годом упорно предрекают неминуемый экономический крах" (с. 494). Так, в книге Гордона Чана "Грядущий коллапс" (2001)² Китаю предсказывался провал в течение ближайших 5 - 6 лет, однако прошло уже 10 лет, а крах китайской экономической и политической системы не наступил. Такие же пессимистические прогнозы высказывал американский аналитик Тим Кейн в статье "Грядущее торможение Китая: решение парадокса свободы и роста" (2007): у китайского государственного корабля великолепные паруса, но бумажный корпус, который не в состоянии противостоять встречным ветрам (спадам в национальной экономике). "Знал бы незадачливый пророк, что не пройдет и года, как рухнет финансовая система США, где, по понятиям либералов, со свободами вроде бы все в порядке, а финансовая система авторитарного Китая как раз устоит", - иронически замечает Я. М. Бергер (с. 495).

Соглашаясь со спецификой осуществления реформ в Китае, автор вместе с тем указывает на девять черт китайских реформ, имеющих, по его мнению, мировоззренческое и методологическое значение для разработчиков аналогичных реформ в России: 1) их гармоническое цельное единство, тесно сопряженное с историческими, культурно-цивилизационными, геополитическими, социально-экономическими условиями и факторами; 2) наличие рассчитанной на длительную перспективу генеральной стратегии реформ; 3) прагматичность реформ, их деидеологизация; 4) изменение соотношения политики и экономики в пользу последней; 5) комплексность и взаимодополняемость реформ; 6) их сугубая осмотрительность, поступательность и непрерывность; 7) использование для экономического роста промежуточных моделей; 8) сочетание рыночных преобразований с внешней открытостью; 9) способность реформаторов видеть негативные последствия реформ, учиться на своих ошибках, исправлять их и преодолевать частичные кризисы.

Книга завершается глубокими размышлениями автора о российско-китайском стратегическом партнерстве на глобальном и региональном уровнях. По его словам, "основой партнерства между Китаем и Россией на двустороннем уровне служат большая степень схождения среднесрочных и долгосрочных целей, взаимодополняемость и высокая динамика экономик. Более того, обнаруживается также определенное сближение ориентиров и моделей экономического развития" (с. 508 - 509).

Вместе с тем автор указывает на факторы, которые могут осложнить российско-китайское стратегическое партнерство: разность экономических, демографических, внутриполитических и идеологических потенциалов. Что касается первого, то "однобокий сырьевой экспорт и необъятный по номенклатуре импорт делают на долгое время российскую экономику, в известном смысле слова, заложницей внешнего рынка, в том числе и китайского" (с. 512). Это проявляется в структуре и объеме российско-китайского внешнеторгового оборота, когда его сальдо в последние годы складывается не в пользу России, не говоря уже о низком уровне взаимных инвестиций. По поводу второго фактора автор указывает на территориальный аспект проблемы, приобретающий все большую значимость в связи с оттоком населения с российского Дальнего Востока. Это не только усиливает разность региональных потенциалов, но и оказывает психологическое влияние, подогревая опасения относительно возможности России "удерживать за собой обширные и богатейшие, но малонаселенные и плохо используемые территории Дальнего Востока и Сибири" (с. 513). Немаловажное значение имеет и третий фактор, поскольку политический режим Китая позволяет ему осуществлять по отношению к России единую линию на всех уровнях и на всех направлениях взаимодействия. У нашей страны таких возможностей меньше, так как политическая, интеллектуальная и деловая элита имеет разнонаправленные и подчас противоположные интересы, что заведомо ставит Россию в невыгодное положение.

² Мою рецензию на эту книгу см.: Проблемы Дальнего Востока. 2003. N 1.

Завершая рассмотрение книги Я. М. Бергера, отмечу высокий профессиональный уровень автора, прекрасное знание им не только реалий китайской экономики, но и сложных перипетий истории и культуры Китая, его внешнеполитической стратегии. Рецензируемая монография является итогом его многолетних и плодотворных исследований. Конечно, есть в ней и определенные недостатки, в частности повторы содержательного характера, есть положения, с которыми хочется поспорить. Например, говоря о "тысячелетней конфуцианской традиции пренебрежения коммерцией как низкой сферой человеческой деятельности" (с. 5), автор как бы разделяет мнение Макса Вебера, выдвинувшего идею о зависимости социальной этики и тенденций экономического развития от системы религиозного вероучения: в работе о конфуцианстве и даосизме он утверждал, что в Китае и других азиатских странах отсутствует "экономическая этика", совместимая с капитализмом и экономическим развитием. В настоящее время многие китайские и западные ученые отвергают эту точку зрения как несостоятельную.

Ныне конфуцианские ценности вносят важный вклад в воспитание дисциплины и уважительного отношения к труду, столь необходимые в процессе модернизации как для предпринимателей, так и для рабочих, поскольку для них характерны традиции трудовой аскезы, самоограничения, законопослушания. Конфуцианская этика утверждает положительный идеал социальной ответственности, предполагающий труд в поте лица на себя и на своих близких, строгую деловую этику, инициативу, предприимчивость, верность поставленной цели и т.п. Неудивительны поэтому социально-экономические достижения стран и территорий "конфуцианского капитализма" - Сингапура, Южной Кореи, Японии, Тайваня и Гонконга.

Монография поражает обилием используемых источников - русских, западных и особенно китайских. Чувствуется, что автор в курсе всех последних исследований ученых Китая, материалов его периодической печати и Интернета. На мой взгляд, это лучшая работа по экономике современного Китая за последние десятилетия, фундаментальный труд, который необходимо рекомендовать не только китаистам, но и всем, кто разрабатывает проблемы мировой экономики и социально-экономической модернизации, а также лицам, принимающим политические решения.