М.: Восточный университет, 2004. 176 с.

"Прибыль, получаемая денежными капиталистами, составляет прибыль для всей нации и, как всякая другая прибыль, увеличивает реальное богатство и могущество страны. Если же прибыль их чересчур велика, то необходимо установить это вполне точно, и тогда уже законодательство должно будет изыскать соответственные меры"¹ .

Д. Рикардо

Работы С. А. Былиняка многие годы являются примерами научной добротности, быстрого отклика на наиболее актуальные проблемы международных валютно-финансовых отношений и разносторонней востоковедческой эрудиции. Новая работа известного автора также отличается широтой взглядов и знанием тонкостей. Читателю даны надежные ориентиры для путешествия в безбрежном море публикаций о валютно-финансовых проблемах развивающихся стран. Взвешенные оценки С. А. Былиняка, его неизменное стремление к всестороннему анализу предмета сделали книгу глубокой и вместе с тем достаточно легкой для чтения. Она нужна и опытным специалистам, и начинающим аналитикам.

При изучении проблем, связанных с перемещением капитала между странами, нет возможности опереться на экономическую классику. Как известно, в теории сравнительных преимуществ Д. Рикардо капитал не может перемещаться между государствами (иначе в Португалию съехались бы и виноделы, и текстильщики); в начале XIX в. этого явления почти не наблюдалось и на практике. В дальнейшем оценки последствий начавшегося перемещения капитала из промышленных центров в колониальные, а затем и в развивающиеся страны стали предметом довольно острых идеологических дискуссий, затруднявших объективные оценки. Отголоски этих дискуссий слышны до сих пор. Гимны в честь иностранных инвесторов и во славу валютно-финансовой либерализации, преобладавшие в начале 1990-х годов, впрочем, явно поутихли к рубежу тысячелетий ("переходные" страны, пожалуй, не в счет). Во многом это произошло из-за финансового кризиса в странах Восточной и Юго-Восточной Азии (ЮВВА) в 1997 - 1998 гг., а затем и спада "новой" экономики и мировой торговли в начале нынешнего века.

Поэтому можно считать исключительно своевременными и инвентаризацию понятийного аппарата, связанного с так называемыми emerging markets - формирующимися финансовыми рынками, и скрупулезный разбор движения капитала и кредита, а также современные комментарии по поводу такого движения. Все это представлено в новой книге С. А. Былиняка, предложившего читателям тщательную и исключительно объективную выборку идей и наблюде-

¹ Рикардо Д. Начала политической экономики и податного обложения (The Principles of Political Economy and Taxation) // Собр. соч. Т. 1. СПб.: Зерно, 1908. С. 293.

стр. 193

ний, ценных для понимания существа международных валютно-кредитных отношений, сложившихся в указанном регионе.

Научная точность оценок автора, строгость аналитических инструментов и сбалансированность композиции работы обеспечили не только высокую репрезентативность представленного читателю эмпирического материала, но и его связность и последовательность. При этом практически все главы книги представляют собой емкие и законченные очерки наиболее острых и сложных проблем встающих в ходе финансовой глобализации как перед корпоративным сектором, так и перед регулирующими структурами. Организация финансовых рынков, управление корпоративными структурами, валютная политика и другие вопросы освещаются в монографии как комплексные взаимодействия разных интересов и стратегий. В работе фактически проведена их классификация, важная в научном и практическом отношениях. Достаточно исчерпывающим является и анализ основных финансовых инструментов, применяющихся странами ЮВВА, с точки зрения реализации целей ускорения капиталообразования, с одной стороны, и возникающих при достижении этих целей рисков - с другой.

Особенно органичным выглядит материал глав, посвященных разбору кризисов в регионе: экономических, банковских и валютных. Здесь автору удалось с высокой степенью достоверности выявить логику формирования предпосылок и развития кризисных ситуаций. Что не менее важно, показаны необходимые корректировки экономического курса, которые могут позволить не только устранить прежние и текущие ошибки, но и создать заделы для преодоления будущих затруднений.

Для отечественного читателя работы С. А. Былиняка особенно ценны тем, что они не ставят вопрос о финансовой либерализации или рыночных преобразованиях в методически некорректную плоскость - "государство или рынок". В новой книге хорошо показано, как на рубеже тысячелетий в ряде стран ЮВВА отчетливо наблюдалось усиление или улучшение регулирующей роли государства в отношении иностранного капитала, шедшее параллельно с развитием рынка и способствовавшее в результате валютно-финансовой стабилизации преодолению последствий кризиса. Характерно, что возобновление динамичного экономического роста в большинстве стран региона сопровождается и коллективными действиями по защите национальных хозяйств от резко возросшей неустойчивости глобальных рынков. Интеграция "формирующихся" финансовых рынков в мировой рынок уже не выглядит безальтернативной, а становится, как замечает С. А. Былиняк, глобальной проблемой (с. 167).

К сожалению, некоторые важные тенденции, на наших глазах прослеживающиеся в мировой экономике, остались вне поля зрения автора или не получили развернутых комментариев. Речь идет о резком улучшении внешнеэкономического и валютно-финансового положения Китая и Индии, оказывающем на страны ЮВВА немалое прямое и значительное косвенное воздействие. В результате валютно-финансовая регионализация и растущий полицентризм международной валютной системы выглядят как более близкое и, что особенно важно, надежное будущее этой системы.

В нынешнем году можно отметить своего рода юбилей двух азиатских валют: десять лет назад, в 1994 г., Китай и Индия перевели свои национальные денежные единицы (жэньминьби и рупию) на режим конвертируемости по текущим операциям платежного баланса. Впрочем, некоторые ограничения по этим операциям, как и ограничения по счетам движения капитала, сохраняются по сей день. При этом качество обеих валют изменилось принципиально. В настоящее время они выглядят достаточно устойчивыми, сравнительно успешно пережив бурные события кризиса 1997 - 1998 гг. И хотя не очень благоприятно для Индии складывался 2001 г., когда лихорадило "новую" экономику, уже тогда стало ясно, что республика вступила в полосу валютно-финансовой стабильности, которой чуть раньше добился Китай. Более того, с весны 2002 г. наблюдается устойчивый рост курса рупии, чего в Индии не наблюдалось с конца 1980-х годов. В марте 2004 г. валютные резервы достигли 110 млрд. дол. А совокупные валютные резервы двух крупнейших стран Азии превысили 520 млрд. дол., что вдвое превосходит их внешний долг.

Специалисты по валютно-финансовым проблемам привыкли считать полную обратимость (конвертируемость) национальных валют признаком или даже целью экономических реформ. Парадокс, однако, заключается в том, что и Китай, и Индия добились резкого улучшения позиций в мировой экономике (в том числе на фоне трудностей в странах ЮВАА и вялом росте в развитых странах) при сохранении валютных ограничений. Строгость в отношении иност-

стр. 194

ранных инвесторов вызвана тем обстоятельством, что и в Индии, и в Китае государство понимает свою задачу в деле развития внутреннего рынка еще и как защиту его от монополий и спекулянтов, в том числе зарубежных.

В результате в деле экономического развития "неконвертируемые" деньги Востока оказываются, как минимум, не хуже денег Запада: во всяком случае, с их помощью теперь лучше справляются с классическими функциями, включая перевод сбережений нации в инвестиции в реальную экономику. Избыточная же торговля деньгами, возникшая на Западе в 1970-е годы, деньги, по-видимому, все-таки портит. По крайней мере, понятия зарубежных инвестиций и капитала зачастую перестают совпадать. Как представляется, это обстоятельство хорошо понимают в Китае и Индии, но плохо - в России.

Разбухание чрезмерно либерализованных финансовых рынков в современных условиях, по-видимому, также не может быть признано лучшим способом ускорения инвестиционного процесса. Из того, что в среднем по миру объем капитализации фондовых рынков составляет 90% ВВП, а на "незрелых" рынках - 20%² , следует вывод, скорее, о месте сосредоточения будущих проблем мировой экономики и ее вполне возможных резких колебаний, чем о "неразвитости" финансовых рынков Востока, преодолевать которую вряд ли следует в форсированном режиме. Стоит вспомнить, что в канун азиатских кризисов 1997 - 1998 гг. капитализация фондового рынка в отдельных странах региона доходила до 150 - 200% ВВП.

Мысль о выходе из тяжелого положения, в котором оказалось хозяйство новой России, путем аккуратного пользования деньгами и усиления квалифицированного государственного вмешательства в экономику с целью мобилизации ресурсов для ее роста, все шире распространяется в общественном сознании. Более актуальным становятся для нас примеры и квалифицированных действий государств в валютно-финансовой сфере, и характерных ошибок забегания вперед - к рыночной "зрелости", которая в отставших странах может оказываться синонимом нарушения механизмов работы национальных рынков и национального кредита, а также национальных денег. В этом смысле исследование С. А. Былиняка представляет не только научный, но и практический интерес.

Лишь в одном пункте позволю себе не согласиться с авторитетным ученым. С. А. Былиняк разделяет точку зрения тех, кто считает, что заниженный валютный курс - не лучший инструмент для поддержки и выращивания конкурентоспособных производителей (с. 121). Вопрос, однако, заключается в том, что считать "заниженным" курсом. Скажем, такая крупнейшая промышленная страна мира, как КНР, в последние семь лет демонстрирует стабильность валютного курса и внутренних цен. При этом ее экспорт в последние три года растет со средним темпом в 30%, а в первом квартале 2004 г. ввоз китайских товаров в Россию увеличился на 58% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Конкурировать с динамичным исполином нелегко многим странам, но это практически невозможно для России по причинам высокой инфляции, роста номинального валютного курса рубля³ , почти полного отсутствия производственного и инвестиционного сотрудничества с КНР и торопливых сборов в ВТО, предпринятых нынешним кабинетом. Продолжать нынешнюю политику - значит просто похоронить саму мысль о сохранении обрабатывающей промышленности в России. Считать же курс китайской валюты заниженным нет оснований: он просто отражает покупательную способность денег внутри КНР. Для крупных государств это вполне естественно.

Значение соответствия между покупательной способностью денег внутри страны и валютным курсом в нынешних условиях возрастает, поскольку с ростом китайской экспортной экспансии (в 2004 г. внешняя торговля этой страны, по-видимому, превысит 1 трлн дол.) расширяется и сфера действия ценовой конкуренции на мировых рынках. Поэтому, в частности, в большинстве индустриальных стран (развитых и развивающихся) все более популярным методом макроэкономического и валютного регулирования становится так называемое таргетирова-ние инфляции. Полагать же вслед за Г. Грефом, что в этих условиях можно диверсифицировать промышленное производство в России, повысив тарифы и не принимая дополнительных мер по защите национального рынка, к сожалению, нет никаких оснований. Нет оснований и

² Blommestein H. Major Policy Changes in Developing Exchanges in Emerging Economies // Financial Market Trends. OECD. 2003. No. 85. P. 125 - 126.

³ Только за 2003 г. из-за повышения номинального курса рубля при снижении его покупательной способности внутри страны ценовая конкурентоспособность России снизилась на 25%.

стр. 195

для вступления в ВТО до достижения валютно-финансовой стабилизации в России. При обратной последовательности этих мероприятий неизбежно вновь придется перечитывать главы работы С. А. Былиняка об экономических, банковских и валютных кризисах. Они могут стать актуальными для нынешней России и по другой причине - в связи с непомерным ростом корпоративных внешних заимствований.