Как известно, в течение последних четырех десятилетий южнокорейская экономика развивалась весьма успешно. Так, в период с начала 60-х до середины 90-х годов валовой национальный продукт в расчете на душу населения в Республике Корея (РК) возрос с 80 долларов примерно до 10500 долларов, а экспорт увеличился с 200 миллионов долларов до 130 миллиардов, причем свыше 2/3 экспорта составляла продукция тяжелой и химической промышленности. На фоне резкого (практически вдвое!) повышения удельного веса промышленных отраслей и сферы услуг в валовом продукте РК доля сельского хозяйства снизилась с почти 40 процентов до менее чем семи процентов.

Однако осенью 1997 года разразился тяжелый экономический кризис, преодолеваемый РК до сих пор.

Как полагает профессор Санг Во Нам (Корейский институт -развития - KDI) весьма сложно понять причины резкого ухудшения экономической ситуации в РК без хотя бы краткого анализа истории формирования ее современной экономической системы.

ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ

В начале 60-х годов произошла резкая смена экономического курса страны. Вместо импортзамещения и опоры на помощь извне была принята программа стимулирования экспорта: введены краткосрочные кредиты, налоговые льготы, упрощены таможенные правила, а также созданы структуры поддержки экспортеров. В 1964 году национальная валюта была девальвирована почти на 200 процентов.

Использование дешевой рабочей силы и организация в ряде отраслей промышленности производства товаров массового потребления, которое ранее сдерживалось узостью внутреннего рынка, привели в 1962 -1971 годах к очень быстрому росту экспорта.

В начале 70-х годов, после первого резкого повышения мировых цен на нефть, развитые страны ввели защитные ограничения на импорт продукции легкой промышленности из развивающихся государств. Сложившаяся ситуация потребовала

стр. 20

изменений в структуре южнокорейского экспорта. Так начался второй этап экономического развития РК. Налоговая, кредитная, торговая политика, а также динамика процентных ставок были подчинены идее приоритетного развития машиностроения, судостроения, сталелитейной, электронной и химической промышленности.

Однако чрезмерное стимулирование названных отраслей в сочетании со слишком оптимистическими прогнозами развития мировой торговли привело к неоправданной концентрации капиталовложений и снижению их эффективности, к серьезному дисбалансу между отраслями и тяжелым макроэкономическим последствиям, включая рост инфляции почти до 20 процентов, к сосредоточению экономической власти в руках нескольких ведущих конгломератов.

Третий этап развития экономики РК связывается с 80-ми годами - тогда были реализованы программы стабилизации и либерализации, проведена девальвация воны. Но основной задачей стала борьба с инфляцией, включая и установление ограничений на рост зарплаты. Программа либерализации осуществлялась постепенно, ее отдельные элементы вводились по мере подтверждения их эффективности или необходимости. В результате осуществления этих мер уровень либерализации импорта возрос с 80 процентов в 1983 году до 93 процентов в 1988-м. Были отменены количественные ограничения импорта, таможенный тариф в среднем снизился с 24 процентов в 1983 году до 13 процентов в 1989 году.

В этот период правительство реализовало значительную часть своих акций в общенациональных банках. Были упрощены процедуры создания новых банков и других финансовых институтов, снижена доля краткосрочных экспортных кредитов, ослаблено государственное регулирование инвестиционной деятельности.

В принятом в 1993 году пятилетнем плане "Новой экономики" делался акцент на развитие частного сектора. При этом менялась система государственного воздействия на экономику - были введены кредитные и налоговые льготы для стратегических отраслей, определены

стр. 21

приоритетные отрасли промышленности (автомобильная, тяжелой строительной техники и др.). Одновременно предполагалось несколько сократить производство текстиля, обуви и некоторых других товаров.

Следует иметь в виду, что в разработке стратегии и тактики развития экономики РК в 60-е - 80-е годы ведущая роль принадлежала правительству, опиравшемуся на крупные национальные финансово-промышленные группы (ФПГ) - "чеболи". При этом делалась ставка на экспортную ориентацию и на некоторое сдерживание роста уровня жизни населения.

Однако, несмотря на то, что стратегия развития Республики Корея способствовала быстрому развитию экономики, она же исподволь закладывала и предпосылки для кризиса осени 1997 года.

В результате снизились доходы на душу населения с 10548 долларов в 1996 году до 9511 в 1997 году и до 6664 долларов в 1998 году; число обанкротившихся предприятий в сентябре - ноябре 1997 года составило 1380, а в декабре 1997-го - феврале 1998-го - 3260; южнокорейская вона была девальвирована более чем на 50 процентов (с 890 вон в октябре 1997 года до 1964 воны за один американский доллар в конце декабря 1997 года); за короткий период свыше миллиона человек потеряли работу; рост производства, еще в сентябре 1997 года составлявший 7,9 процента, к февралю 1998 года снизился на четыре пункта. В 1998 году сократились стоимостные объемы южнокорейского экспорта почти на три процента и импорта - на 36 процентов(1).

ПРИЧИНЫ ПОТРЯСЕНИЙ

Кризис назревал постепенно. Как иногда случается, причины его таились в успехах недавнего прошлого. Так, значительный рост доходов населения, естественно, вызвал увеличение расходов на импортируемые потребительские товары, а сочетание сильной воны с отменой ограничений на импорт привело в 90-х годах к ухудшению платежного баланса страны.

Среди основных причин кризиса, по мнению южнокорейских специалистов, выделяются следующие:

- концентрация экономической власти в руках немногих "чеболей" с их жесткой иерархической системой управления; в целях захвата как можно более крупных сегментов рынка они стремительно (иногда без должного анализа последствий) расширяли свое участие в самых различных отраслях хозяйства;

- использование правительством финансового сектора для "добровольно-принудительного" финансирования приоритетных отраслей;

- незрелость производственных отношений и высокая бюрократизация, дающая почву для коррупции;

- слияние интересов государственных чиновников и руководства "чеболей".

Непосредственным детонатором кризиса послужили банкротства в 1996 - 1997 годах ряда крупных корпораций, в частности "Ханбо Стал" и "Киа Моторс". Следует отметить и то, что в предшествующее десятилетие ни один из 30 крупнейших конгломератов не обанкротился, чем и объяснялась уверенность кредиторов в их надежности. Они полагали, что "чеболи" "слишком велики для того, чтобы обанкротиться".

Однако неоправданно высокий уровень заимствований привел к негативному соотношению долгов и стоимости основных фондов ФПГ (в ряде ведущих корпораций оно составляло пять к одному).

Немало сложностей породила и практика перекрестных платежных гарантий между дочерними фирмами крупных ФПГ - финансовые трудности одной из них сразу же ставили в тяжелое положение всю корпорацию. Кроме того, к потрясениям подвели неэффективные корпоративные капиталовложения (примером может служить решение корпорации "Самсунг" заняться далеким от ее специализации автомобилестроением). Жизнеспособность южнокорейской промышленности

стр. 22

и финансового сектора страны оказалась под угрозой, когда выяснилось, что весьма крупные банковские кредиты были предоставлены сомнительным фирмам без оценки их платежеспособности. Это стало, по всей видимости, результатом действия сложившейся системы политического патронажа.

Что же касается золотовалютных резервов страны, то в докризисные годы они сохранялись на уровне примерно 30 миллиардов долларов США, однако в период потрясений, когда Банк Кореи попытался защитить обменный курс воны, они заметно уменьшились. Кроме того, значительная их часть была предоставлена зарубежным отделениям ряда южнокорейских банков, чтобы помочь им избежать банкротства. В итоге к ноябрю 1997 года их реальный объем снизился до семи миллиардов долларов.

Впрочем, на первый взгляд, ситуация могла показаться не столь уж катастрофической: ведь при всей значительности в абсолютных цифрах, даже рассчитанная по методике МВФ* сумма долга РК составляла только 36 процентов ее ВВП, или 93 процента ежегодных инвалютных поступлений. Проблема, однако, заключалась в том, что свыше 2/3 объема внешнего долга относились к разряду краткосрочных.

Но даже при отсутствии полной ясности в том, какова же сумма внешнего долга и каковы реальные размеры валютных резервов, ясно, что все перечисленные обстоятельства усиливали недоверие кредиторов. Кроме того, последние были обеспокоены принятой в РК системой бухгалтерской отчетности, которая не позволяла получить полного представления о подлинном финансовом положении компаний, а также политической нестабильностью, инициированной приближающимися президентскими выборами.

Закономерным следствием сложившейся ситуации стало то, что иностранные банки начали отказывать в предоставлении новых кредитов и продлении сроков выплаты предыдущих.

Таким образом, основная причина кризисных явлений заключается в структурной слабости южнокорейских "чеболей" и финансового сектора. Непосредственным же поводом для начала кризиса послужили банкротства ряда корпораций и недочеты в управлении внешним долгом, золотовалютными резервами и обменным курсом национальной валюты.

Серьезность положения вынудила руководство РК пойти на принятие программы срочных мер, на которых настаивали эксперты Международного валютного фонда.

МЕРЫ ПО ВЫХОДУ ИЗ КРИЗИСА

Меры, призванные вывести Южную Корею из состояния кризиса, включали в себя, прежде всего, реформу системы финансово-промышленных групп и реструктуризацию финансовых институтов.

Так, государство запретило практику перекрестных платежных гарантий между фирмами, входящими в состав одной ФПГ. С целью повышения прозрачности управления с 1999 года от "чеболей" стали требовать предоставления консолидированных финансовых отчетов(2). Были расширены права мелких акционеров, в частности облегчена процедура возбуждения судебных дел против корпораций и выдвижения требований об отставке тех или иных должностных лиц ФПГ. Кроме того, программа диверсификации импорта, основной целью которой являлось снижение зависимости РК от внешнеторговых контактов с Японией, подлежала постепенному свертыванию. Были отменены многие экспортные субсидии, а импортные процедуры существенно упрощены.

Значительные сдвиги произошли и на рынке рабочей силы. Поскольку особенностью внутрифирменных отношений здесь было традиционное представление о руководстве и служащих корпорации как членах одной большой семьи, то предполагались полная лояльность сотрудников по отношению к фирме и обязанность руководства заботиться о подчиненных. Такая практика, в частности, препятствовала массовым увольнениям в периоды спада производства.

Позднее, в период преодоления кризиса, на основе соглашения, достигнутого между представителями профсоюзов, правительства и частного бизнеса, процедуру увольнения работников удалось существенно упростить. Теперь, в случае тяжелой финансовой ситуации в компании или слияния фирм можно уволить сотрудника, предупредив его за 60 дней. Правительство РК намерено осуществить программу мер, направленных на облегчение положения безработных, в частности ввести в практику общественные работы, организовать курсы по обучению новым профессиям, а также предоставить поддержку тем, кто намерен заняться фермерством.

Важнейшей частью программы структурных реформ южнокорейской экономики остается одновременное проведение преобразований тесно взаимосвязанных в финансовом и корпоративном(3) секторах. Первоочередной же задачей признается реструктуризация финансового сектора, поскольку технически ее провести сравнительно несложно и к тому же - за счет массированных вливаний бюджетных средств.

Проведение в жизнь этих мер получило финансовую "подпитку" в виде "выкупного" кредита МВФ в размере 57 миллиардов долларов США (к середине 1999 года РК получила 29 миллиардов), а южнокорейским финансовым институтам была предоставлена пауза на выплату краткосрочных займов (22 миллиарда долларов). Кроме того, Фонд стабилизации обменного курса выпустил ценные бумаги на сумму четыре миллиарда долларов США.

Заметно изменилась политика внешних заимствований: вместо привлечения портфельных капиталовложений, особенно краткосрочных, акцент был сделан на получение прямых иностранных инвестиций. Для этого реализуется система мер, повышающих привлекательность РК для иностранных инвесторов.

Так, создание Корейского центра инвестиционных услуг позволило устранить многие бюрократические препятствия, серьезно облегчить процедуру вложения капиталов. Кроме того, были введены меры по защите иностранных капиталовложений. Предусматривается также практически полное (до 99 процентов) открытие всех отраслей промышленности и рынка недвижимости для иностранцев, снятие всех ограничений на слияние и приобретение фирм. В интересах расширения притока в страну иностранных капиталов проведена либерализация

* Согласно оценке Всемирного банка, внешний долг Республики Корея к концу 1997 года составлял 120,8 миллиарда долларов США. Но расчеты по методике МВФ показывают, что сумма долга РК достигала 158 миллиардов долларов (в данном случае засчитывались заимствования южнокорейских банков в оффшорных зонах и внешние заимствования зарубежных отделений этих банков).

стр. 23

фондового рынка - сняты все ограничения на приобретение акций южнокорейских компаний на Фондовой бирже РК.

Комплекс названных мер, а также профицит платежного баланса страны в 1998 году привели к заметным результатам. В частности, инвалютные резервы РК к середине 1999 года возросли до 40 миллиардов долларов США.

Тем не менее, представляется, что программа оздоровления экономики Республики Корея, проводимая в жизнь, по признанию самих южнокорейских экономистов, под давлением МВФ, может иметь и отрицательные последствия. Среди них следует выделить частичную утрату РК экономического и, как следствие, политического суверенитета, а также рост безработицы.

ВЗАИМОСВЯЗЬ КРИЗИСА И ГЛОБАЛИЗАЦИИ

Как известно, экономическая глобализация представляет собой процесс все большего "растворения" национальных экономик в едином мировом хозяйстве. Если ранее, в 80-е годы, отмечалась растущая взаимозависимость экономик различных стран, то ныне речь идет не просто о взаимодействии (пусть и тесном) относительно независимых партнеров, а о постепенном включении национальных хозяйств в единую глобальную экономическую систему. Понятно, что эта система - иерархическая и предполагает строгое разделение функций между отдельными хозяйствами.

Хотя процесс глобализации современной мировой экономики весьма далек от завершения, из кризисной ситуации в экономике РК и других стран региона можно попытаться извлечь некоторые уроки.

Прежде всего, заметно потускнели надежды на глобальную рыночную систему как панацею для развивающихся и наименее развитых стран (хотя бы и в отдаленном будущем). Неолиберализм подавал мировую экономику как систему "взаимовыгодного обмена", в которой главное - абсолютная свобода перемещения товаров и капитала, а все успехи в хозяйственном развитии отстающих стран и регионов обеспечиваются действиями "невидимой руки" рынка.

Однако финансовый кризис в Азии показал, что "автоматического" урегулирования возникающих на рынке капитала диспропорций не происходит. Именно неподконтрольность потоков капитала многие считают основной причиной этого кризиса.

По мнению Джорджа Сороса, азиатский кризис показывает, что апологеты свободного рынка капитала допустили серьезную ошибку, предположив, что колебания финансового рынка происходят по принципу маятника, который рано или поздно возвращается в состояние равновесия. "Вместо того, чтобы действовать по принципу маятника, финансовый рынок может действовать как чугунное ядро, раскачивающееся от страны к стране и разрушающее все на своем пути"(4).

Но, несмотря на явные разрушительные последствия неконтролируемого передвижения капиталов, Международный валютный фонд настойчиво предлагает в качестве лекарства от кризиса открытие рынка для иностранных инвесторов, либерализацию импорта и снижение роли государства в экономике, подразумевающие, прежде всего, сокращение социальных расходов. Подобные требования и ранее не находили понимания в странах АТР. Ныне же те из них, кому удалось добиться наибольших успехов в своей хозяйственной эволюции, все более отчетливо осознают, что им просто не позволяют реально достичь уровня развитых держав. Настаивая на глобализации свободной торговли, западные страны отнюдь не чувствуют себя обязанными следовать столь любимым ими либеральным установлениям, когда затрагиваются их собственные интересы. Так, в некоторых штатах США продажа сельскохозяйственных угодий иностранцам запрещена в законодательном порядке. При этом американские корпорации владеют обширными плантациями в Латинской Америке.

Характер нынешних требований МВФ усиливает сомнения в том, что включение развивающихся государств в систему "глобальной экономики" сможет приблизить хотя бы некоторую их часть к

стр. 24

уровню стран Запада. Им уготован удел "младших партнеров", что приводит к их, возможно, длительному отставанию от передовых в технологическом отношении стран Запада.

Экономика, имеющая ограниченные возможности развиваться на собственной базе, превращается в монокультурную систему, крайне зависимую от колебаний мировых цен. Но и диверсификация промышленного потенциала РК не стала гарантом избавления страны от кризисных потрясений осени 1997 года, поскольку к этому времени сохранялась весьма ощутимая зависимость ее экономики от колебаний конъюнктуры внешнего рынка.

Кроме того, стало очевидно, что в условиях глобализации мировой экономики попытки создать свою собственную "версию" рынка - "с азиатским лицом" - отнюдь не обречены на успех.

В течение долгого времени экономические успехи стран АТР объясняли особым типом сознания, который позволил создать так называемый "конфуцианский капитализм", построенный на приоритете коллектива перед индивидуальностью. Действительно, странам этого региона Азии, и в частности РК, удалось "отойти" от многих традиционных составляющих рынка. Рыночные отношения здесь развивались под знаком сильного влияния государства на экономические процессы, невысокой мобильности рабочей силы, сохранения традиционных патерналистских отношений между государством и корпорациями, работниками и работодателями.

Достаточно стабильные темпы экономического развития и повышения уровня жизни населения породили у руководства этих стран надежды на то, что подобное положение может сохраняться неограниченно долго и в кратчайшие сроки им удастся войти в число наиболее развитых стран мира. В 1993 году некоторые японские газеты констатировали, что "прошли те дни, когда Соединенные Штаты чихали, а Азия простуживалась". "Даже высокая температура в Америке не заставит Азию кашлянуть", - утверждали в Малайзии(5).

Несмотря на то, что иллюзии относительно доминирования Азии в мировой экономике оказались достаточно сильными, последующий ход событий показал иное: форсированное развитие азиатских экономик оказалось возможным лишь до начала глобализации мирового хозяйства, то есть в период, когда отдельные страны или их группы могли вступать друг с другом в ограниченные контакты, сохраняя в то же время полный контроль над собственным экономическим, политическим и социальным развитием(6).

Характер предлагаемых МВФ странам-должникам рекомендаций показывает: экономическая эволюция каждого отдельного государства теперь направляется не национальными интересами, а требованиями оптимизации мирового рыночного хозяйства. Таким образом, утверждения о возможности разнообразных "моделей" рынка в Азии, в Европе и в России оказались не соответствующими действительности. Кроме того, вполне вероятно, что в современных условиях глобализации невелики шансы на выживание и любой версии так называемого "социального рыночного хозяйства".

Глобализация воспринимается зачастую как американизация, предполагающая распространение не только американской модели развития, но и американских политических институтов, американского образа жизни. Однако некоторые эксперты считают, что глобализация - процесс, который не сможет контролировать одна держава, пусть даже самая сильная.

Наконец, стало очевидным наметившееся противоречие между глобализацией мировой экономики и развитием демократии. Как уже было показано, все чаще решения принимаются исходя из требований иностранных инвесторов (таких как МВФ или транснациональные корпорации). В то же время, распространенные ранее модели "социального капитализма", "капитализма с человеческим лицом", несомненно, во многом ориентировались на интересы большинства.

При всей дискуссионности данной проблемы накопленный в Республике Корея опыт преодоления кризисных явлений в национальной экономике весьма поучителен и актуален и для России. Нам надо так же внимательно наблюдать, как будут развиваться дела в этой стране дальше. Не исключено, что именно этот опыт, с поправками на объективные специфические условия России, сыграет заметную роль в полномасштабном восстановлении экономического потенциала нашей страны.

1 Monthly Newsmagazine Win, June 1998; Monthly Statistics of Korea. 1999. 2, p. 235-246.

2 Консолидированная финансовая отчетность - объединенная отчетность группы компаний. Несмотря на то, что материнская компания и ее филиалы являются в определенной степени самостоятельными, распространенной практикой стало объединение их финансовых итогов на конец отчетного периода в единый набор отчетности.

3 Корпоративный сектор - сектор, включающий инкорпорированные компании.

4 Soros G. Capitalism's last chance? // Foreign policy. Winter 1998-1999. Issue 113, p. 57-58.

5 Цит по: Huntington S. The clash of civilizations and the remaking of world order. N.Y.: Touchstone. 1997, p. 107.

6 См. также: публикации О. Арина в журнале "Азия и Африка сегодня" 1997 -1999 гг.