Изд-во АН СССР. М. 1960. 580 стр. Тираж 2 000. Цена 2 руб. 50 коп.

Рецензируемая книга представляет собой фундаментальный труд, завершающий многолетние исследования автора в области истории финансового положения России и ее финансово-экономических взаимоотношений с крупнейшими капиталистическими державами мира за последнее десятилетие существования буржуазно-помещичьего строя¹ .

Исследуемая А. Л. Сидоровым проблема - финансовое положение России в годы первой мировой войны, - несмотря на кажущийся на первый взгляд узкоспециальный характер, является одной из ключевых в научной проблематике по истории России периода империализма. В финансах, как в фокусе, отражались основные особенности исторического развития дореволюционной России: и общая отсталость страны, и слабость ее военно-экономического потенциала, и растущая экономическая зависимость от мирового империализма. Существовала также прямая связь между финансами и кредитом и общей политической обстановкой в стране, характерной чертой которой было, как известно, наличие мощного революционного движения, направленного против царизма и капитализма. Заслугой автора является то, что он исследовал основные вопросы избранной им проблемы именно в таком широком политико-экономическом аспекте и создал работу, имеющую важное научное значение. В ней глубоко и всесторонне освещен вопрос о внешней задолженности России, о военных долгах царского и Временного правительств, вопрос, который представляет и в наши дни, спустя более 40 лет после аннулирования этих долгов Советским правительством, не только научный, но и политический интерес.

Проблема финансового положения России и ее финансово-экономических отношений с союзниками в годы первой мировой войны давно привлекает к себе внимание исследователей. Ее касались многие буржуазные авторы, главным образом из числа белоэмигрантов и иностранных (преимущественно американских) экономистов. Различные ее стороны более или менее полно исследовались в советской историко-экономической литературе. Научная ценность труда А. Л. Сидорова состоит в том, что он по-новому ставит и решает ряд важных вопросов этой проблемы, внося в них необходимую ясность и смело отбрасывая некоторые утвердившиеся в нашей литературе неверные представления и оценки.

Автор опирается на огромный документальный материал, извлеченный им из различных источников. Весьма широко использованы им материалы центральных архивов. Впервые в историографии к разработке вопросов истории финансов дореволюционной России и особенно ее финансово-экономических отношений с союзниками в годы первой мировой войны привлечен в таком объеме архивный материал, причем в значительной мере только теперь введенный в научный оборот.

¹ См. А. Сидоров. Влияние империалистической войны на экономику России. "Очерки по истории Октябрьской революции". Т. I. М. -Л. 1927; его же. Отношения России с союзниками и иностранные поставки во время первой мировой войны. "Исторические записки", Т. 15 и др.

А. Л. Сидоров смог проверить по архивным источникам ряд статистических данных, внеся в необходимых случаях соответствующие коррективы. Помимо архивных материалов, он привлек различные советские и зарубежные публикации, статистические издания, мемуарную литературу и т. п.

Автор начинает исследование с характеристики финансового положения и бюджета царской России накануне войны (от русско-японской войны и революции 1905 - 1907 гг. до начала мировой войны). Это, несомненно, раздвинуло хронологические рамки работы и вместе с тем позволило осветить ряд вопросов, необходимых для понимания всего дальнейшего изложения. В книге обстоятельно анализируются результаты влияния русско-японской войны и революционных событий 1905 - 1907 гг. на финансы и бюджет страны, делается вывод, что фактически финансовая система России не смогла оправиться от испытанных ею в указанное время потрясений вплоть до начала первой мировой войны² . Накануне ее финансово-денежная система страны находилась в состоянии неустойчивости и не была подготовлена к грядущим военным испытаниям (стр. 105). А. Л. Сидоров вскрыл и причины этого, коренившиеся как в общей экономической отсталости страны, сужавшей возможности внутреннего капиталонакопления, так и в хищнической, антинародной финансово-экономической политике царизма. Он показал также, что и в этих условиях царское правительство бросало сотни миллионов на содержание армии, полиции, жандармерии, чиновничье-бюрократического аппарата и т. п. Он показал несостоятельность попыток царского правительства преодолеть слабость финансовой базы государства такими искусственными мерами, как создание пресловутой "золотой наличности", свободного фонда в заграничных банках и т. п.

Автор, по сути дела, впервые в нашей литературе с такой полнотой и убедительностью исследовал вопрос о финансировании армии и флота накануне войны. Значение параграфа работы, посвященного этому вопросу, состоит в том, что в нем А. Л. Сидоров вскрывает финансовое положение страны, показывая, что царизм даже после жестоких уроков русско-японской войны оказался неспособным поднять военную мощь государства до уровня своих вероятных прогнозников. Заявки военного ведомства на кредиты, особенно для развития артиллерии, необоснованно урезывались правительством (стр. 56, 78, 81). Военное ведомство, в свою очередь, плохо размещало заказы на поставки боевой техники и вооружения и не удосуживалось полностью использовать открытые кредиты. Оно не могло преодолеть слабости военно-экономического потенциала страны, недостаточности производственной базы для выполнения военных заказов. Исследование этого вопроса было бы более ценным, если бы автор в подкрепление своих выводов проанализировал практическую деятельность военного ведомства. Вместе с тем А. Л. Сидоров показывает, насколько необоснованными были попытки царской бюрократии возложить ответственность за неподготовленность армии и флота к войне только на военное ведомство.

Большое внимание автор уделил финансовым взаимоотношениям России с крупнейшими капиталистическими странами накануне мировой войны. Заслуживает положительной оценки его попытка определить общую довоенную заграничную задолженность России. По расчетам А. Л. Сидорова, она равнялась 9 - 9 1/4 млрд. руб. (стр. 94). Прямую государственную задолженность на основании имеющейся литературы и статистических источников он определяет в 8,8 млрд. руб. (на 1 января 1914 г.), в том числе внешнюю - около 4,3 млрд. руб. (стр. 91 - 92). Не оспаривая последней цифры, следует вместе с тем заметить, что

² А. Л. Сидоров ограничивает расходы царизма на русско-японскую войну 2,3 млрд. руб., то есть прямыми чрезвычайными военными расходами. Он полагает, что более высокая цифра 6,5 млрд. руб. (см. А. П. Погребинский. Очерки истории финансов дореволюционной России. М. 1954, стр. 178) является следствием того, что А. П. Погребинский к сумме прямых военных расходов "прибавляет всю сумму займов... не учитывая, что долги вошли в сумму расходов на войну и что проценты до полного погашения займов не платились" (стр. 21). А. Л. Сидоров не заметил, что, прибавляя всю сумму займов (2176 млн. руб.), А. П. Погребинский исключает из нее фактически вырученные суммы (1912 млн. руб.), повторяя известные расчеты Г. Д. Дементьева ("Во что обошлась нашему государственному казначейству война с Японией". Б/м. 1917, стр. 33). Игнорируя расходы на заключение займов (264 млн. руб.) и выплату процентов до полного погашения краткосрочных займов. А. Л. Сидоров, как нам кажется, необоснованно занижает расходы на русско-японскую войну.

подсчет прямой задолженности по иностранным займам, произведенный А. Л. Вайнштейном, определившим ее суммой около 4 млрд. руб. (3 971 млн. руб.)³ , кажется нам методически более предпочтительным.

Результат исследования А. Л. Сидоровым комплекса вопросов о финансовых взаимоотношениях России с иностранными государствами имеет принципиальное значение для нашей исторической науки. Проследив рост внешней задолженности России в 1900 - 1909 гг., А. Л. Сидоров доказал, что переломным моментом в усилении финансовой зависимости самодержавия от мирового империализма были 1904 - 1909 годы. Эта же тенденция характерна и для 1910 - 1914 годов. Изменилась лишь внешняя форма роста финансовой зависимости, ибо царизм, перестав брать государственные займы, не отказывался от "помощи" иностранного капитала через другие каналы. Накануне первой мировой войны Россия была, по словам автора, "неизмеримо более зависимой страной, чем в начале XX в." (стр. 106). Однако он справедливо подчеркивает, что Россия не была полуколонией, а являлась великой державой, правительство которой сохраняло свою политическую независимость (там же). А. Л. Сидоров правильно критикует некоторых современных историков, которые пытаются "ограничить значение и последствия иностранных займов только получением прибыли" (стр. 87). Он доказывает, что "русские внешние государственные займы тесно были связаны с подготовкой России к войне и в первую очередь с французскими планами использования вооруженной мощи России в своих интересах" (стр. 88).

Следующей большой проблемой, исследованной А. Л. Сидоровым, является проблема финансирования войны. Как показывает автор, царское правительство, вступив в войну, столкнулось вскоре с серьезными трудностями в отношении изыскания источников покрытия военных расходов. Уже через несколько дней после начала войны оно вынуждено было отказаться от золотого обращения (напомним, что во время русско-японской войны, хотя и с большим напряжением, удалось его сохранить) и перешло к бумажно-денежному. С этого времени выпуск бумажных денег - этого, по определению В. И. Ленина, худшего вида принудительного займа⁴ - стал одним из основных источников покрытия непрерывно возраставших военных расходов (стр. 149).

Одновременно царское правительство стремилось максимально использовать и другие внутренние ресурсы: займы и налоги на трудящихся. А. Л. Сидоров показывает весь этот сложный механизм финансирования войны: эмиссию бумажных денег, займы (внутренние и внешние) и усиление налогового обложения трудящихся. Так называемый военный фонд, образованный независимо от обыкновенного бюджета и предназначенный для финансирования военных расходов, объективно свидетельствовал, с одной стороны, о финансово-экономической слабости помещичье-буржуазного государства, а с другой - о полной безответственности и бесхозяйственности царского правительства. Взвалив всю тяжесть покрытия громадных военных расходов на народные массы, царское, а затем и Временное правительства, как показывает автор, палец о палец не ударили, чтобы использовать для этой цели хотя бы часть военных сверхприбылей капиталистов и помещиков. Фактически господствующие классы России не несли никаких налоговых "жертв", намного превзойдя в отношении корыстолюбия правящие классы любой другой воюющей страны (стр. 123 - 127).

Царское правительство прибегало и к военным займам, получив от них внутри страны до Февральской революции 8 млрд. руб. номинальных (стр. 151). А. Л. Сидоров не ограничился экономико-статистической стороной этой проблемы, а раскрыл тесную связь финансовых вопросов с политическими. Он показал, что вследствие острых противоречий между народом и царизмом, отрицательного отношения масс к войне займы царизма не имели поддержки в широких народных массах. Прохладно относилась к займам, особенно начиная с 1916 г., и буржуазия, отчасти из-за оппозиции к политике царизма, отчасти из-за погони за более выгодными источниками доходов (стр. 160 - 161, 164 - 165). Но тот факт, что за счет внутренних государственных займов была покрыта в 1915 - 1916 гг. почти треть бюджетного дефицита России, не давал автору оснований считать, что

³ См. А. Л. Вайнштейн. Народное богатство и народнохозяйственное накопление предреволюционной России. М. 1960, стр. 435 - 436.

⁴ См. В. И. Ленин. Соч. Т. 25, стр. 328.

"с финансированием войны внутренними займами правительство блестяще провалилось" (стр. 160).

Много внимания А. Л. Сидоров уделил динамике военных расходов в 1914 - 1917 гг., проанализировав имеющиеся в литературе разноречивые цифры и заново проверив их по архивным источникам. В результате он уточнил данные о военных расходах, что имеет немаловажное научное значение. Военные расходы царского правительства (помимо "мирных") составили огромную сумму - 30,5 млрд. руб., а все расходы России на войну до конца 1917 г. - около 48 млрд. руб. (стр. 116, 119). В частности, автор безусловно прав, считая, что военные расходы в 1917 г. достигли 22,5 - 22,7 млрд. руб., а не 25,2 млрд. руб. (стр. 118 - 119). Отмечая плодотворность расчетов, проделанных А. Л. Сидоровым для определения итогов финансирования войны, следует вместе с тем поставить ему в упрек, что он, увлекшись проверкой цифровых данных разных авторов, не уделил внимания анализу использования военных ассигнований непосредственно в войсках. Дело в том, что система финансирования армии и флота была пронизана теми же пороками, что и финансовая организация страны, отражая отсталость социально-экономического строя, и не только не ослабляла, но обостряла тяжелое финансово-экономическое положение государства. Организация финансирования фронтов, армий и соединений не была рассчитана на большую войну. Изменения, внесенные в эту систему в ходе войны, лишь расшатывали бюджетную дисциплину, подрывали основы сметного финансирования войск и создавали условия для незаконных финансово-хозяйственных операций в ущерб казне. К тому же государственный контроль в целом и полевой контроль в частности носили формальный характер.

Можно было ожидать, что автор попытается выделить из общей суммы военных расходов в 1917 г. расходы за период 8-месячного правления Временного правительства. Это, несомненно, позволило бы еще убедительнее показать возрастание как темпов, так и абсолютных размеров военных расходов в марте - октябре 1917 года. Следовало бы, на наш взгляд, полнее и, главное, конкретнее осветить причины невероятного роста военных расходов. Автор многое сделал в этом направлении, введя в свою работу специальный раздел о роли банков в военной экономике. Тем не менее капиталистическая "механика" вздувания цен по военным заказам - а именно это в конечном счете лежало в основе роста военных расходов - раскрыта недостаточно, в самой общей форме.

Нам представляется, что следовало бы уделить больше внимания роли банков в финансово-экономической жизни страны в годы первой мировой войны и более четко определить их роль как организаторов хозяйственной разрухи. Нельзя согласиться с автором, что "все области денежного рынка и кредита находились под контролем государства и были поставлены на службу государству по финансированию войны" (стр. 169). Исследование роли банков вообще и частных акционерных коммерческих банков в частности в системе государственно-монополистического капитализма в России должно раскрыть их сугубо реакционную, разрушительную, антинародную деятельность во время войны как выражение загнивания капитализма в России и тем самым показать глубокую экономическую обоснованность национализации банков, проведенной после Великой Октябрьской социалистической революции.

Автор неточен также при характеристике налоговой политики Временного правительства (стр. 513). Оно действительно намеревалось резко усилить (в 5 раз по сравнению с 1916 г. и в 10 раз - с довоенным временем)⁵ косвенное обложение, но вопреки утверждению автора не успело это сделать.

Важное научное значение имеет данный А. Л. Сидоровым анализ объективных последствий переключения финансовых ресурсов страны на обслуживание войны.

Большой интерес представляет анализ роли краткосрочных обязательств государственного казначейства в денежном обращении во время войны, проделанный А. Л. Сидоровым впервые в советской литературе. Выпуск этих обязательств являлся не только специфическим методом оформления эмиссии кредитных билетов, но и все более применявшейся формой непосредственного выпуска денег в обращение; до 1917 г. в обращении находилось около одной шестой, а с 1917 г. - более четверти выпущенных казначейством обязательств. Автор показывает зависимость между ро-

⁵ "Экономическое положение России накануне Великой Октябрьской социалистической революции". Документы и материалы. Ч. 2, М. -Л. 1957, стр. 431.

стом в обращении кредитных билетов и краткосрочных обязательств, так как в той части, в какой эти обязательства поступали в оборот, они давали дополнительные ресурсы казне. Следует, однако, заметить, что эта, по существу, дополнительная эмиссия вряд ли могла сказываться "на большей устойчивости покупательной способности рубля" (стр. 143), как утверждает автор. В отличие от долгосрочных займов, которые не поступали в обращение, эти обязательства пополняли собой денежное обращение как особый вид денежных знаков.

Финансовый кризис рассматривается в работе не изолированно, а, напротив, как составная часть общей хозяйственной разрухи и одновременно как один из сильнейших факторов ее дальнейшего углубления и расширения. Приведенный и обобщенный А. Л. Сидоровым по этим вопросам документальный материал ценен прежде всего тем, что он позволяет нанести ощутительный удар по одной из излюбленных идеек буржуазных фальсификаторов истории, силящихся доказать, будто не война и хозяйничанье царизма и буржуазии, а революция привела хозяйство России, в том числе финансы, к развалу⁶ . В полном соответствии с исторической правдой автор показал, что в послефевральский период не революция, а буржуазное Временное правительство своей политикой продолжения империалистической войны и охраны баснословных прибылей капитала усугубило финансовое положение страны, поставив ее на грань финансовой катастрофы.

А. Л. Сидоров прослеживает, хотя по необходимости и кратко, также и политические последствия расстройства финансов. Он отмечает, что финансовые тяготы войны, падая целиком на трудящиеся массы, вызывали их законное недовольство и возмущение (стр. 164 - 165, 529, 531). Тем самым рассматриваемый труд продвигает вперед разработку вопроса об экономических основах революционной ситуации, приведшей вначале к Февральской буржуазно-демократической революции, а затем при новом соотношении классовых сил и к Великой Октябрьской социалистической революции.

Центральное место в книге занимает проблема финансовых отношений России с ее союзниками по империалистической войне. И это вполне оправданно, ибо, хотя Россия и покрывала до 80% расходов на ведение войны за счет внутренних ресурсов, она не могла бы ее вести без значительной финансово-экономической помощи со стороны своих союзников. В проблему заграничных кредитов упирался сложный комплекс военных и хозяйственных вопросов, таких, как оплата иностранных заказов на предметы вооружения, оборудование и сырье для военной промышленности, поддержание курса рубля на зарубежных рынках, платежи процентов по государственным займам и т. п. Автор, безусловно, прав, подчеркивая наличие неразрывной связи между внешней политикой, войной и кредитами (стр. 446).

А. Л. Сидоров глубоко раскрывает объективную основу финансово-экономических отношений России с союзниками и показывает их неравноправный характер для России. Впав еще до войны в зависимость от иностранных кредиторов, прежде всего Франции, а в годы войны испытывая хронический недостаток валюты для оплаты заграничных заказов, процентов по займам и т. п., царское правительство не могло занять твердой, независимой позиции в отношениях с экономически более могущественными союзниками. Напротив, оно пошло по пути наименьшего сопротивления, получая необходимые кредиты ценой не только миллионных жертв своей армии, вывоза части золотого запаса страны, но и постепенной утраты самостоятельности в финансово-экономической и военно-стратегической областях.

Опираясь на богатейший, преимущественно архивный материал, А. Л. Сидоров исследует все основные перипетии финансовых взаимоотношений России с Англией, Францией, США и другими странами, начиная от первых соглашений о кредитах и кончая прекращением этих отношений в результате Великой Октябрьской социалистической революции. При этом в центре его внимания стоит выяснение основных линий и форм нарастания финансовой зависимости России от союзников. Автор отверг встречающиеся в нашей литературе упрощенческие представления, согласно которым царизм чуть ли не охотно влезал в

⁶ П. Б. Струве в своей речи на московском совещании общественных деятелей (август 1917 г.) одним из первых сформулировал тезис о том, что "анархия", то есть революция, подорвала финансы так, как "их не подорвала война сама по себе". "Отчет о московском совещании общественных деятелей". М. 1917, стр. 67.

петлю финансовой зависимости от союзников. Обнажив подлинные мотивы его политики, он нарисовал действительную картину, куда более сложную, установив, что поначалу царское правительство, не отдававшее себе отчета в размахе и продолжительности начавшейся войны, "не очень ориентировалось на заграничный денежный рынок" (стр. 111). Но уже вскоре, примерно с осени 1914 г., столкнувшись с трудностями военного снабжения и финансирования, оно вынуждено было поставить перед своими союзниками вопрос о предоставлении займов. С этого времени царское правительство и особенно русская буржуазия стали уповать на щедрую финансовую поддержку союзников. Для них, как убедительно показано в книге, был характерен неоправданный оптимизм в отношении финансовой помощи союзников, в первую очередь Англии и Франции.

Война не только ускорила рост зависимости царской России от западного империализма, но и внесла серьезные изменения в систему лежавших в основе этой зависимости финансовых отношений России с крупнейшими капиталистическими державами. Новым здесь, как показывает автор, было то, что место Франции заняла Англия, ставшая с 1915 г. главным кредитором России (стр. 224, 240). В работе обстоятельно, по первоисточникам, изложена история финансовых соглашений царского правительства с Англией и Францией от 5 февраля 1915 г., русско-английского соглашения от 30 сентября 1915 г., русско-французского соглашения от 4 октября 1915 г. и, наконец, русско-английского соглашения от 27 октября 1916 года. По этим соглашениям, предусматривавшим открытие Англией и Францией крупных кредитов, царскому правительству предоставлялись значительные средства, использованные им для производства военных заказов в Англии, Франции, США и других странах, а также для платежей процентов по займам и финансирования мероприятий по поддержанию курса рубля на заграничных рынках (стр. 255). Однако, по данным как русских, так и англо-французских источников, приводимым автором, предоставленные займы были недостаточными для поддержания военных усилий России, несшей на себе тяжесть борьбы против сильного, вооруженного до зубов противника на многотысячекилометровом фронте. К тому же отпущенные кредиты вследствие нераспорядительности органов царского правительства и в особенности помех и ограничений, чинимых английскими и французскими властями, использовались плохо, несвоевременно и не полностью.

В книге показано, как от одного соглашения к другому параллельно с увеличением отпускаемых сумм ухудшались условия займов, которые иначе как кабальными не называли и сами царские министры. Англия, например, в ходе переговоров о финансовом соглашении в 1916 г. требовала высылки золота в удвоенном количестве по сравнению с соглашением 1915 г. (стр. 349). Она отпускала кредиты России по более высокой ставке, чем остальным клиентам, обычно небольшими ежемесячными долями, ограничила до предела свободу использования и установила строгий контроль за фактическим расходованием их (стр. 271 - 272, 295, 355). Констатировав факт усиления финансовой зависимости царской России от союзников, А. Л. Сидоров делает вывод о ее всеобъемлющем характере и одновременно предупреждает против возможной ее упрощенной трактовки. Он пишет: "Эта зависимость была прежде всего финансово-экономической и выражалась в том, что ни одной крупной меры, связанной с ведением войны, царское правительство не могло реализовать без согласия английского Правительства и без отпуска им средств. Постепенно эта зависимость охватывает более широкий круг вопросов экономики страны, начиная с курса рубля и кончая работой железных дорог" (стр. 332).

Достаточно полно осветил А. Л. Сидоров и другую сторону исследуемой проблемы - позицию и побудительные мотивы политики союзников в вопросе о финансовой помощи своему партнеру - России. Автор установил, что Англия и Франция руководствовались не интересами общесоюзнического "дела", а узкоэгоистическими и коммерческими расчетами. Они стремились возможно дешевле заплатить за кровь русских солдат. Вот почему английское и французское правительства при очередном обращении царского правительства за займами не упускали повода поприжать его и выторговать более выгодные для себя условия сделки, даже если это шло в ущерб общему делу антигерманской коалиции. Военные кредиты использовались ими прежде всего как средство давления на царское правительство с целью понудить его к более активному ведению войны (стр. 224, 248, 313, 365, 377), Автор не про-

шел мимо и моментов политики дальнего прицела, отметив, что кабальный характер финансовой помощи союзников России преследовал цель ослабить Россию с тем, чтобы после войны английские и французские монополии могли беспрепятственно ее эксплуатировать как свою данницу. Перспектива дальнейшего экономического закабаления России Англией и политическая опасность такого закабаления, как видно из книги, сознавались даже отдельными деятелями царизма (стр. 365).

Помимо исследования русско-английских и русско-французских финансовых отношений, А. Л. Сидоров много внимания уделил попыткам царского правительства получить займы в США, Японии и Италии. Эти попытки представляют немалый интерес, ибо характеризуют поиски царизмом выхода из трудного и унизительного положения должника Англии.

А. Л. Сидоров предпринял первую в нашей историографии попытку определить общую сумму средств, полученных за границей до Февральской революции, и их целевое использование. По его подсчетам, заграничные кредиты к этому времени составили около 6,3 млрд. руб., а общие затраты по заграничным заказам и платежам - около 8 млрд. руб. золотом (стр. 441 - 442). Эти огромные средства в основном расходовались на военные цели (стр. 440).

Вопросы финансовых отношений царского правительства со своими кредиторами исследованы в книге с исчерпывающей полнотой и основательностью. В связи с этими разделами книги можно сделать лишь некоторые частные замечания. Автором не совсем ясно изложен порядок реализации первого финансового соглашения с Англией. Он пишет, что до конца 1914 г. Россия получила от нее 120 млн. руб. (12 млн. ф. ст.) и взамен вывезла золота на 80 млн. руб. (8 млн. ф. ст.) (стр. 239). Но, как видно из документов русского министерства финансов, сумма в 8 млн. ф. ст. "также была зачислена в кредит счета России" сверх 12 млн. ф. ст.⁷ . В итоге получается сумма кредита в 200 млн. руб., "оплаченная" золотом на 8 млн. ф. ст. и краткосрочными обязательствами государственного казначейства на 12 млн. ф. стерлингов. Иначе непонятно, откуда взялась сумма в 190 млн. руб. (оставшаяся после уплаты пошлин и т. п.), фигурирующая у автора как полученная по первой кредитной операции (стр. 232). В другом разделе А. Л. Сидоров преувеличивает размер английских кредитов, предоставленных царскому правительству. По его подсчетам, к весне 1915 г. последнее располагало в Англии кредитами в 35 млн. ф. ст. (стр. 257). В действительности они не превышали 10 млн. ф. ст., так как 25 млн. ф. ст. аванса в счет будущего займа вопреки мнению автора еще не были получены. Эта сумма была получена лишь в июне⁸ , что ниже подтверждает и сам автор (стр. 263). Наконец, на наш взгляд, следовало бы попытаться объяснить причины резкого (в два раза против обусловленных соглашением сумм) сокращения английских кредитов в январе - феврале 1917 года⁹ . Автор в общей форме указывает на тревожную предреволюционную обстановку в стране и неустойчивость положения царизма (стр. 378), что, конечно, для любого кредитора было достаточным основанием для сдержанности. Со своей стороны, мы хотели бы высказать предположение, что, помимо названных в книге мотивов, решающее значение для такого урезывания кредитов могло иметь участие англо-французского империализма в заговоре против царизма ввиду утраты доверия к нему.

Особый научный интерес представляет та часть рецензируемого труда, в которой исследуются финансовые взаимоотношения России с Англией, Францией, США и другими странами при Временном правительстве и подводятся общие итоги финансирования России союзным капиталом в годы первой мировой войны. И эту сложную проблему, которая могла бы быть объектом самостоятельного труда, А. Л. Сидоров исследует с присущей ему основательностью.

Временное правительство, подтвердив финансовые обязательства царизма и заявив о верности союзническим соглашениям, рассчитывало, как показал автор, что союзники, в свою очередь, будут твердо придерживаться решения о финансировании России, достигнутого на только что закончившейся Петроградской конференции союзников. Однако главный кредитор - Англия отказалась ратифицировать решения Петроградской конференции и заключить новое финансовое соглашение. Более

⁷ "Экономическое положение России...". Ч. 2, стр. 545.

⁸ Там же.

⁹ Там же, стр. 493.

того, она резко сократила кредиты Временному правительству. Кредиты в мае составили лишь 10% суммы, отпущенной в январе - феврале 1917 г., а в июне - меньше в 50 раз (стр. 468). Английское правительство, по определению А. Л. Сидорова, проводило в отношении России дискриминационную политику, заняв позицию несравненно более жесткую, чем при царском правительстве (стр. 451, 468). Франция также значительно уменьшила реальную финансовую помощь России (стр. 499). Одновременно были резко сокращены поставки военного снаряжения, оборудования и сырья для русской промышленности, что противоречило решениям Петроградской конференции. Это не мешало, однако, Англии и Франции требовать от Временного правительства выполнения Россией ее военных обязательств (стр. 469, 479).

Проведенное А. Л. Сидоровым исследование русско-английских финансово-экономических отношений позволило ему доказать несостоятельность имеющегося в нашей литературе представления, будто Временное правительство получило огромные займы от Англии и Франции (стр. 510 - 511). Автор вскрывает причины столь "сдержанного" отношения к оказанию финансовой помощи Временному правительству. Во-первых, союзники разуверились в "боевой мощи" России и в способности Временного правительства заставить армию и народ продолжать войну (стр. 452, 457). Во-вторых, союзники, напуганные размахом народной революции, видя слабость Временного правительства, опасались вкладывать в это "предприятие" свои капиталы, хотя и страстно желали русской буржуазии победы в борьбе с "анархией" (стр. 457, 467). "Голодные" нормы отпуска кредитов преследовали цель не столько поддержать военные усилия России, сколько оказать поддержку тем силам, которые вели борьбу с революцией (стр. 489 - 490). Тем не менее А. Л. Сидоров считает, что и в марте - октябре 1917 г. "Англия сохранила не только политическое, но и финансовое влияние, оплачивая в абсолютных цифрах значительно больше заказов, чем США" (стр. 490). Что касается США, то первоначально они были намерены удовлетворить финансовые запросы Временного правительства, руководствуясь стремлением удержать Россию как союзника в войне против Германии и помочь ей восстановить "порядок" в стране. Вместе с тем империалисты США вынашивали далеко идущие планы экономического и политического закабаления России (стр. 458, 460 - 461, 467, 509). Однако неспособность Временного правительства справиться с революцией и обеспечить активное ведение войны заставила и их не торопиться с реализацией кредитов. Главные усилия американские правящие круги направили на захват ключевых позиций в экономике России. По подсчетам А. Л. Сидорова, совпадающим с данными, имеющимися в литературе, фактически выданные правительством США кредиты Временному правительству составили 187 млн. долларов (стр. 484). Исходя из этого, автор возражает против встречающейся в нашей литературе оценки финансовой помощи США как значительной (стр. 511).

Однако не следует на основании лишь одной суммы фактически полученных американских кредитов недооценивать их удельный вес и роль в условиях того времени. Во-первых, США из трехмиллиардного кредита союзникам именно Временному правительству выделили 500 млн. долл., из которых открыли авансов на 450 млн. долларов. Эти кредиты хотя и не соответствовали военным усилиям России, которая имела наиболее многочисленную армию и находилась в критическом финансовом состоянии, все же представляли собой не "мелкие подачки", как утверждает автор (стр. 512), а довольно значительную сумму, не использованную целиком не только по вине американского правительства. Во-вторых, реакционное значение американских кредитов выходит далеко за рамки их цифровой характеристики. Американские кредиты вдохновляли российскую буржуазию и все реакционные силы на развертывание экономической контрреволюции, морально-политически укрепляли их позиции и тем самым усложняли мобилизацию масс на проведение социалистической революции. В манифесте VI съезда РСДРП (б) отмечалось, что со вступлением США в войну американские миллиардеры присоединили свои финансы не только "для того, чтобы разгромить своих немецких коллег по международному грабежу, но и затянуть потуже удавную петлю на шее русской революции"¹⁰ . Приведенный автором по этим вопросам обширный документальный материал служит иллюстрацией к ленинской

¹⁰ "КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК". Ч. I. Изд. 7-е, стр. 390.

оценке финансовой помощи союзников, которая поддерживала "русских рабочих и крестьян только так, как веревка поддерживает повешенного"¹¹ .

А. Л. Сидоров подверг обстоятельному разбору также движущие мотивы финансовой политики Временного правительства, которое по раболепству и угодничеству перед союзниками далеко превзошло даже своего предшественника - царизм. Буржуазные временщики, восемь месяцев стоявшие во главе России, буквально вымаливали у богатых союзников подачки, соглашаясь на самые унизительные условия кредитов (стр. 453 - 512). Возросли не только темпы роста зависимости, но и формы ее приняли более тяжелый характер. От контроля над использованием займов союзники после Февральской революции перешли к попыткам установления контроля над внутренней экономической жизнью страны (стр. 509). Создалась реальная угроза потери Россией экономической самостоятельности и политического суверенитета.

Концентрированным выражением итогов хозяйничанья царизма и Временного правительства является рост государственной задолженности России за годы войны. При этом величина внешней задолженности характеризует то, как далеко продвинулась Россия по пути усиления финансовой зависимости от иностранного империализма. А. Л. Сидоров, как никто другой до него, подверг критическому разбору всю предшествующую русскую буржуазную, зарубежную и советскую - литературу по этому вопросу и убедительно доказал необоснованность некоторых широко распространенных данных о государственном долге. В частности, нельзя не согласиться с автором монографии, что цифра 60 млрд. руб. является сильно преувеличенной (стр. 516), даже если иметь в виду, что речь идет о сумме долга с учетом денежной эмиссии до начала 1918 года. По его подсчетам, государственный долг к моменту Октябрьской революции составлял 49 - 50 млрд. руб. Это означает, что за время войны он увеличился примерно на 40 млрд. рублей.

Работа А. Л. Сидорова, несомненно, является определенным вкладом в уточнение суммы государственного долга России ко времени Великой Октябрьской социалистической революции. Однако и она не решает этого вопроса окончательно¹² . Советским историкам и экономистам следует глубже, в свете исторического опыта двух мировых войн и развития государственно-монополистического капитализма, выдвинувшего новые формы финансирования войн, проанализировать вопрос о природе краткосрочных обязательств государственного казначейства. Только таким путем может быть решен спорный вопрос о правомерности отнесения их (в части, находившейся на счетах Государственного банка) к государственному долгу.

Мы высоко оцениваем поучительный опыт исследования А. Л. Сидоровым роста внешней задолженности России за время первой мировой войны. Как известно, итоговых официальных данных по этому вопросу нет. Данные же текущей официальной статистики неполны и противоречивы. Достаточно сказать, что царский министр финансов Барк на совещании в военном министерстве 21 декабря 1916 г. определял заграничные займы за время войны общей суммой около 7% млрд. рублей (приложение к книге N 6). Спустя более полугода директор департамента государственного казначейства министерства финансов Г. Д. Дементьев в докладе на заседании Экономического совета 31 июля 1917 г. сообщил, что за годы войны до 1 июля 1917 г. было получено внешних займов 7555 млн. рублей¹³ . Через три дня другой докладчик, директор кредитной канцелярии того же министерства К. Е. фон Замен, назвал иную цифру - 5838 млн. рублей (на 17 июля 1917 г.)¹⁴ .

А. Л. Сидоров, в отличие от широко распространенного в нашей литературе мнения о сумме заграничного военного долга в 8,5 млрд. руб., определил ее в 7,25 млрд. рублей (стр. 522, 525 - 526). В подтверждение он выдвинул довольно убедительные доказательства, за исключением, быть может, одного. Ссылаясь на расчеты американского экономиста Г. Фиска, исчислившего военный долг России в 3969 млн. долл., как на объективное свидетельство завышенности суммы в 8,5 млрд. руб., автор допу-

¹¹ В. И. Ленин. Соч. Т. 26, стр. 42.

¹² Нам представляется весьма интересным и ценным опыт исчисления государственного долга России, предпринятый недавно И. Ф. Гиндиным (см. "История СССР", 1957, N 5).

¹³ "Стенографический отчет заседания Экономического совета при Временном правительстве" N 5, 31 июля 1917 г., стр. 3.

¹⁴ Там же, N 6, 3 августа 1917 г., стр. 6.

стил неточность. Фиск исчислял ее не к моменту Великой Октябрьской социалистической революции, а на 1 сентября 1917 года¹⁵ . Между тем за два месяца (сентябрь - октябрь) внешний долг мог возрасти по крайней мере на полмиллиарда рублей¹⁶ . Тогда, если следовать цифрам Фиска, он составил бы 8,2 млрд. рублей. Несмотря на это, мы вполне согласны с А. Л. Сидоровым, что расчеты реальной заграничной задолженности за годы войны "требуют дальнейших уточнений" (стр. 524). В частности, необходимо заново проанализировать структуру государственного долга, составной частью которого была внешняя военная задолженность. Кстати, в рецензируемой книге этому вопросу не уделено достаточного внимания.

В результате рассмотрения роста внешней и внутренней задолженности за годы войны А. Л. Сидоров пришел к обоснованному выводу, что война явилась новым этапом в усилении зависимости России от мирового империализма. Огромная общая задолженность иностранному капиталу была непосильным бременем для отсталой и разоренной войной страны. Социалистическая революция, поставившая у власти пролетариат, явилась той спасительной силой, которая одним ударом вырвала Россию из войны и разорвала все путы кабальной зависимости (стр. 526, 531).

Мы отметили основные достоинства и некоторые частные недостатки работы А. Л. Сидорова. В заключение нельзя не сказать также о хорошем стиле изложения. Привлекают меткие, образные характеристики деятелей того времени (Коковцова, Барка и др.), развернутая аргументация выдвинутых положений. Имеются, правда, некоторые повторения и растянутость в изложении отдельных вопросов.

Рецензируемая монография обогащает советскую историческую науку новыми мыслями, наблюдениями, выводами по широкому кругу вопросов экономической истории России периода империализма.

¹⁵ Г. Фиск. Финансовое положение Европы и Америки после войны. М. 1926, стр. 155.

¹⁶ С. Н. Прокопович. Война и народное хозяйство. М. 1918, стр. 124.