Witold KULA. Ksztaltowanie sie kapitalizmu w Polsce. Panstwowe wydawnictwo naukowe. Warszawa. 1955. 135 str.

ВИТОЛЬД КУЛЯ. ФОРМИРОВАНИЕ КАПИТАЛИЗМА В ПОЛЬШЕ

Небольшая книга проф. В. Куля издана Польской Академией наук в качестве дискуссионной работы. Как указывает автор во введении, она представляет проект программы изучения развития капитализма в Польше в 1795 - 1864 гг. и вместе с тем попытку наметить пути решения узловых вопросов этой проблемы.

Слабая изученность в научной литературе поднятого автором большого и сложного комплекса вопросов вполне оправдывает, на мой взгляд, эту предварительную работу, предпринятую В. Куля. Она облегчит последующее изучение проблемы. Выдвинутая автором программа исследования и предлагаемые им решения важнейших вопросов этого

комплекса представляют интерес не только для историков Польши, но и для историков некоторых других стран народной демократии, а также для историков СССР, так как в капиталистическом развитии этих стран наряду с чертами различия было много сходного. Важно и то, что весьма значительная часть Польши входила в состав Российской империи. Народное хозяйство этой части к концу изучаемого в книге периода все больше и больше переплеталось с народным хозяйством России. Следовательно, социально-экономическая история этой территории не может не интересовать историков СССР.

Мотивируя выбор хронологических рамок для своего исследования, В. Куля указывает, что годы 1795 - 1864, то есть период между третьим разделом Польши и крестьянской реформой 1864 г. в Королевстве Польском, были временем формирования здесь основ капитализма. "Это, конечно, не означает, - замечает при этом автор, - что элементы капитализма не складывались уже раньше или что пережитки феодализма не сохранялись в дальнейшем" (стр. 7). Таким образом, избранный В. Куля для изучения исторический период хронологически и по своему социальному содержанию примерно соответствует периоду разложения феодально-крепостнической формация и формирования в ее рамках капиталистического уклада в России. Важность этого периода для складывания капиталистических отношений в Польше и тем самым необходимость пристального его изучения для историка не вызывают сомнений. Отмечая важность изучения социально-экономической истории Польши в 1795 - 1864 гг., автор высказывает мысль, что именно в этом периоде "лежат главные причины того запоздания экономического развития Польши, которое унаследовала народно-демократическая Польша" (стр. 8). С этим утверждением нельзя согласиться. Экономическая отсталость Польши объясняется в значительной степени особенностями ее социально-экономического развития в XVII - XVIII веках. Польша эпохи Возрождения была гораздо менее отсталой по сравнению с передовыми странами Западной Европы, чем Польша эпохи разделов. Но, подчеркивая это, в то же время следует отметить, что экономическое развитие Польши, как и экономическое развитие России в первой половине XIX в., шло медленнее, чем хозяйственное развитие передовых капиталистических стран, несмотря на то, что темпы этого развития и в России и в Польше в это время были более быстрыми, чем раньше.

Автор начинает изучение исследуемой им проблемы с беглых замечаний историографического характера. Основным из этих замечаний является критика тех взглядов на причины развития капитализма в Польше, которым автор дает название "колониальной" теории развития капитализма. Согласно этим взглядам, капитализм в Польше возник не в силу местных социально-экономических условий, а был привнесен извне (стр. 14 - 15). Представляется, что применительно к начальной стадии развития капиталистической промышленности в Королевстве Польском (а именно эту часть Польши имели в виду сторонники "колониальной" теории) мысль автора в своей основе является, несомненно, верной. В. Куля прав, что до отмены таможенной черты между Королевством Польским и русскими губерниями основным рынком для польских капиталистических предприятий был местный польский рынок. Но в дополнение все" же следует сказать, что даже на этой стадии некоторое значение для шерстяной промышленности имел и русский рынок. В последующее время, как известно, роль русского рынка весьма сильно выросла.

Автор прав в своем утверждения, что наличие в польской промышленности немецких предпринимателей не делало, конечно, эту промышленность "импортной", тем более, что основная часть капиталов была нажита этими предпринимателями в Польше. Но, признавая мысль автора верной в своей основе, необходимо все же сделать два ограничивающих ее замечания. Во-первых, вопрос о роли местных и неместных условий в развитии капиталистической промышленности в Королевстве Польском на разных этапах ее развития нуждается в конкретном научном исследовании по данным источников. Во-вторых, вопрос о развитии капитализма на польских землях шире проблемы развития капиталистической промышленности в Королевстве Польском. В частности, например, развитие силезской горнозаводской промышленности, несомненно определялось спросом германского рынка. Равным образом вряд ли можно отрицать связь между развитием капитализма в сельском хозяйстве Великой Польши и экономикой Германии.

Рассмотрение конкретной истории формирования капитализма в Польше автор начинает с краткой характеристики итогов эко-

номического развития Польши ко времени разделов и влияния разделов на последующее хозяйственное развитие ее разорванных частей. В. Куля правильно указывает на недостаточную изученность той роли, которую сыграли разделы Польши в последующем экономическом развитии страны. Его мнение об отрицательном влиянии разделов на последующую хозяйственную историю Польши в основном мне кажется справедливым. Но отдельные утверждения автора вызывают сомнения. В. Куля утверждает, что еще до разделов начался и после них продолжался процесс формирования рынка в польских этнографических, а не государственных границах. Доказательство этого тезиса он видит в том, что и до и после разделов Варшава, Познань и Краков были теснее связаны в экономическом отношении с Гданьском и Вроцлавом, чем с Вильнюсом, Пинском и Житомиром. Но, во-первых, накануне разделов, не говоря уже о последующем времени, Вроцлав и Гданьск уже не были польскими в этническом отношении. Во-вторых, автор упускает из виду решающую роль для указанных им хозяйственных связей географического положения этих городов и состояния путей сообщения.

Утверждение автора о формировании в первой половине XIX в., несмотря на разделы, общепольского национального рынка рабочей силы, мне кажется, нуждается в проверке по данным источников. Конечно, в небольших размерах имел место переход польской рабочей силы из Галиции в Королевство Польское и Силезию, из Королевства Польского в Силезию и в княжества Познанское. Но можно ли на основании этого говорить о формировании в первой половине XIX в. единого национального польского рынка рабочей силы? Если обратиться к этому же явлению в капиталистическую эпоху польской истории, то есть во второй половине XIX и в начале XX в., то можно констатировать значительный отход польских рабочих из польских земель, находившихся под властью Пруссии, в Рур, отход рабочих из Королевства Польского в Германию, а также сезонный отход сельскохозяйственных рабочих из Королевства Польского на свекловичные поля Средней Германки. Конечно, в это время были также переходы польских рабочих из Королевства Польского и Галиции в польские земли, находившиеся под властью Пруссии. Но по своим размерам эта миграция была значительно меньше, чем миграция поляков в немецкие земли Германии, Следовательно, для капиталистической эпохи как будто трудно говорить о едином национальном рынке польской рабочей силы, а приходится говорить об отходе польских рабочих на заработки за пределы этнической Польши. В первой половине XIX в. этого отхода еще не было, но его наличие в эпоху капитализма скорее опровергает, чем подтверждает существование единого рынка рабочей силы ранее.

Развитие капитализма в сельском хозяйстве автор начинает с изучения роста производительных сил в земледелии, что конечно, нельзя не признать правильным. Далее он рассматривает процесс превращения феодальной земельной собственности в капиталистическую, анализирует состояние рынка сельскохозяйственных товаров, останавливается на изменениях в составе рабочей силы в земледелии, на крестьянской барщине и на расслоении деревни.

Из этого перечня видно, что автор верно наметил узловые вопросы изучаемой проблемы развития капиталистических отношений в деревне. В кратком анализе этих вопросов В. Куля показывает умение подвергать исторические факты правильному и острому социальному анализу. Нельзя, в частности, не согласиться с его указанием, что результаты роста производительных сил в земледелии были присвоены помещичьим классом.

Говоря о начавшемся в первой половине XIX в. расслоении польской деревни, автор четко различает простое хозяйственное неравенство среди крестьян, существовавшее при феодализме, и капиталистическое расслоение, вызванное новыми условиями, которые создает развитие капиталистических отношений. "Феодальная деревня никогда не была в хозяйственном отношении однородной, - пишет он. - Но эта дифференциация не была следствием воздействия рынка, не приводила в конечном результате к созданию сельской буржуазии на одном и сельского пролетариата на другом полюсе" (стр. 47).

Эту четкость и правильность суждения в таком важном вопросе приятно отметить. К сожалению, в нашей советской науке, как уже приходилось указывать на страницах нашего журнала¹ , в этом вопросе нередко существует смешение двух названных исторических явлений, и часто, обнаружив хозяйственное неравенство среди крестьян-

¹ См "Вопросы истории", 1955, N 6, стр. 140.

ства, например, в XVII в., авторы ряда работ, в особенности кандидатских диссертаций, усматривают в этом признак разложения феодального хозяйства и зарождения капиталистических отношений.

Но с некоторыми утверждениями, высказанными В. Куля по поводу развития капитализма в польской деревне в первой половине XIX в., все же нельзя согласиться. На стр. 29 автор приводит данные об увеличении в Королевстве Польском сбора озимого хлеба за 21 год (с 1840 по 1861) на 177%, то есть без малого втрое, и говорит, что все это увеличение досталось помещикам. Автор совершенно не ставит вопрос, насколько достоверными и сопоставимыми являются приводимые им цифры, на какой рынок могло пойти такое грандиозное увеличение сбора озимого хлеба. Он не сопоставляет этих цифр ни с ростом населения, ни с данными о динамике экспорта. Если бы это сопоставление было сделано, автор, вероятно, не отнесся бы к этим цифрам с таким доверием. В буржуазной литературе указания на отсутствие у правительственной комиссии внутренних дел (на ее данные ссылается В. Куля) в 1830 - 1858-е годы надежных статистических данных были сделаны уже давно² . На следующей (30) странице автор приводит абсолютные цифры численности крупного рогатого скота и лошадей в Королевстве Польском в 1839 и 1861 гг., то есть почти за те же годы, за которые им приведены данные о сборе хлеба. Если вычислить процент увеличения численности скота, то окажется, что за 22 года количество крупного рогатого скота увеличилось на 77%, а лошадей - на 37%, то есть животноводство, по этим данным, выросло в неизмеримо меньшей степени, чем сбор озимого хлеба. Автор совсем не ставит вопроса о причинах такой резкой диспропорции в развитии земледелия и животноводства. Если бы он такой вопрос поставил, это тоже заставило бы его обратить внимание на критику источников.

Особый параграф своей книги В. Куля посвятил "барщине без крепостного права", господствовавшей в деревнях Королевства Польского в 1807 - 1861 годах. Он называет это "чрезвычайно редким, попросту исключительным явлением" (стр. 45). Автор упустил из виду, что по соседству с Королевством Польским в пределах той же Российской империи, куда оно входило, это явление существовало в Прибалтике, где латышские и эстонские крестьяне, освобожденные в 1816 - 1819 гг. без земли, несли за пользование ею барщину в пользу местных немецких помещиков³ .

Ряд параграфов книги посвящен развитию капиталистической промышленности. Автор начинает с текстильного производства, которое он называет ткачеством, по наименованию центральной стадии производственного процесса, создающего ткань. Вследствие, повидимому, краткости изложения он не останавливается на основных стадиях всего процесса: прядении, ткачестве, красильно-отделочном производстве, - хотя для изучения истории организационно-технической стороны текстильной промышленности рассмотрение их имело бы серьезное значение.

Автор развивает здесь несколько более подробно те свои положения, направленные против системы взглядов, названной им "колониальной" теорией формирования польской капиталистической промышленности, которые кратко излагает в начале книги. К этим аргументам он добавляет еще утверждение, что текстильная промышленность Лодзинского района в своем капиталистическом развитии прошла три стадии: мелкое товарное производство, мануфактуру и фабрику.

Как известно, В. И. Ленин установил эти три стадии развития капитализма в промышленности на основе материалов центральных губерний России. Мысль автора о необходимости проследить смену этих стадий в польской промышленности заслуживает всяческой поддержки. При изучении этих стадий необходимо принять во внимание технико-экономические особенности тех основных стадий производственного процесса в текстильной промышленности, о которых было упомянуто выше.

Рассматривая развитие капиталистической горной и металлургической промышленности, В. Куля останавливается на изменениях в технике производства, размещении предприятий, рынке сбыта и ассортименте продукции, составе рабочей силы в горнозаводской промышленности Королевства Польского. Его интересные соображения представляются вполне справедливыми. Приходится лишь пожелать, чтобы больше внимания было уделено изучению истории горнозаводской промышленности Верхней Си-

² См. W. Grabski. Historija towarzystwa rolniczego 1858 - 61. Т. I. Warszawa. 1904, str. XIII.

³ Об освобождении крестьян в Латвии см. только что вышедшую книгу Я. Я. Зутиса "Vidzemes un Kursemes Zemnieku brivlaisana XIX gadsimta 20 Rados". Riga. 1956.

лезии, о которой в книге имеются лишь отрывочные упоминания. Кроме того, лучше было бы выделить в качестве отдельного предмета изучения историю тех зачатков машиностроения, о которых говорится в книге.

Далее автор останавливается на промышленном развитии Варшавы в первой половине XIX в., на рассеянной деревенской промышленности и на ремесле. Отдельный параграф В. Куля посвятил вопросу о промышленном перевороте в Польше. Начало его в Королевстве Польском он датирует сороковыми годами. К сожалению, о промышленном перевороте автор говорит в очень общих выражениях, вероятно, вследствие неизученности этого вопроса в польской научной литературе, которая еще не имеет таких насыщенных конкретным историческим материалом исследований на эту тему, как статьи чешского историка Ярослава Пурша, опубликованные в "ceskoslovensky casopis historicky" за 1954 год⁴ .

С развитием капиталистической промышленности тесно связаны развитие механического транспорта " рост городов. Этому вопросу в книге тоже уделено внимание. Но, к сожалению, здесь мы опять встречаемся с недостаточно критическим использованием источников. На стр. 79 автор указывает, что с 1815 по 1863 г. численность населения Королевства Польского увеличилась с 3,2 млн. до 5 млн., а средняя плотность населения Королевства Польского с 22 человек на кв. км в 1822 г. возросла до 38,2 человека в 1846 году. Так как размеры территории Королевства Польского не изменились за все эти годы, то, очевидно, общая численность населения и его плотность выросли в одинаковой пропорции. Получается, что с 1815 по 1864 г. численность населения Королевства Польского увеличилась на 57%, а его плотность выросла с 1822 по 1846 г., то есть за часть этого же периода, на 73%!

В. Куля ставит вопрос о формировании экономических районов в Королевстве Польском в связь с развитием капиталистических отношений. Это является несомненным достоинством его программы. Как известно, В. И. Ленин в "Развитии капитализма в России" подчеркивал необходимость порайонного изучения экономической истории.

Намечая программу исследования формирования капитализма в Польше, В. Куля не упускает из виду и тех препятствий внутренних (феодальные отношения) и внешних (вхождение частей Польши в экономическую систему других государств), которые задерживали это формирование.

Последняя часть книги посвящена рассмотрению крупных социальных проблем общенационального порядка, связанных с формированием капиталистических отношений. Здесь автор говорит о формировании буржуазии и пролетариата, об изменениях в положении средних слоев, о классовой борьбе, о роли народных масс, о классовом лице правительств, владевших частями Польши. Заканчивается книга беглым рассмотрением вопроса о роли классов в борьбе за независимость Польши и о формировании польской буржуазной нации.

В нашей исторической литературе вопрос о формировании рабочего класса привлекал и неизменно привлекает внимание исследователей. Но вопрос о формировании буржуазии до сих пор остается забытым участком советской исторической науки. В данном отношении польские историки нас опередили: кроме работы В. Куля, имеется уже специальное интересное исследование на эту тему его ученика Р. Колодзейчика - "Ksztattowanie sie burzuazjipolskiej", опубликованное в первом номере журнала "Kwartalnik Historyczny" за 1956 год.

Вся книга В. Куля составлена преимущественно на материале о Королевстве Польском. Данных об остальных польских землях привлечено значительно меньше. Этот недостаток уже был отмечен в краткой заметке о книге в журнале "Kwartalnik Historyczny"⁵ .

Составленная на основе марксистско-ленинской методологии обширная, серьезно продуманная программа исследования формирования капитализма в Польше в первой половине XIX в., несомненно, поможет дальнейшему исследованию проблем, выдвинутых в книге В. Куля. Хочется пожелать польским историкам развернуть работу по успешному выполнению этой программы.

⁴ Пользуюсь случаем выразить свою признательность тов. Пуршу за присылку мне его интересных работ.

⁵ "Kwartalnik Historyczny". Polska Akademia nauk. Jnstytut Historii. Rocznik LXIII, N l. Warszawa. 1956, str. 221.