ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ МАРКСИЗМА И СОВРЕМЕННОСТЬ

(по материалам научно-теоретического семинара в ИЭ РАН)

Под таким названием в Институте экономики РАН с конца 2007 г. работает научно-теоретический семинар под руководством члена-корреспондента РАН В. Медведева, организованный по его же инициативе. Цель работы - анализ и оценка актуальности марксизма для объяснения современных экономических процессов, в том числе и нынешнего финансового кризиса. Отличительная особенность семинара - академический подход к марксистской экономической теории. Остановимся на наиболее яркой дискуссии, посвященной проблеме трудовой теории стоимости.

Направленность дискуссии задал В. Медведев. Он напомнил, что теория трудовой стоимости возникла, когда капитализм еще не вышел из мануфактурного периода. Народное хозяйство представляло собой комплекс не сильно связанных между собой отраслей, в которых производились продукты главным образом конечного потребления. Именно в этих границах складывались общественно-необходимые затраты труда. Сегодня же формирование стоимости товаров протекает в принципиально иных условиях с точки зрения технического уровня, взаимосвязи отраслей, быстрых перемен в структуре выпускаемой продукции, в уровне ее качества и взаимозаменяемости. Поэтому формирование стоимости каждого блага следует трактовать сегодня как процесс, протекающий в рамках народного хозяйства в целом и далеко за его пределами на просторах мирового рынка под воздействием всей совокупности хозяйственных связей и факторов, обусловленных как полезностью, взаимозаменяемостью товаров, так и затратами труда.

Долгое время в марксистской литературе утверждалось, что теория предельной полезности была реакцией на марксистскую теорию стоимости и чуть ли не на выход первого тома "Капитала". Однако эта версия не имеет под собой оснований. Родоначальники маржинализма не знали и не могли знать о марксистской теории, а некоторые маржиналистские идеи были высказаны задолго до появления марксизма. Лишь позднее, когда марксистская теория и маржинализм получили более широкую известность, началась публичная полемика между ними. Правоверные марксисты стали обвинять теорию предельной полезности в апологетике капитализма, затушевывании его классовых противоречий. Но эта критика била мимо цели, ведь по своим исходным положениям теория полезности наименее идеологизированная, имеет дело с некими общеэкономическими понятиями и величинами.

К этим вопросам с иных позиций подошел академик, вице-президент РАН А. Некипелов. Проблема, которая давно и по праву отмечалась в марксистских работах, состоит в том, что современная экономическая теория сосредоточена на анализе функциональных взаимосвязей. Ничего плохого в этом нет, но у тех, кто воспитывался в марксистской традиции, не может не вызывать внутреннего сопротивления то обстоятельство, что приходится оперировать категориями, которые до этого не определены. Например, почти любой учебник после нескольких вводных глав начинается с модели потребительского выбора. Есть потребитель, получающий доход, есть цены, система преференций, и при данных условиях потребитель совершает оптимальный выбор. Но откуда мы знаем, что такое цены и доходы, откуда они взялись? Такого рода понятия возникают как бы из воздуха.

А. Некипелов указал на то, что в трудовой теории стоимости есть целый ряд логических противоречий. Красивая конструкция с товаром - рабочей силой, потребительная стоимость которого создает стоимость (в результате этого получается прибавочная стоимость), непоследовательна в том смысле, что стоимость товара - рабочая сила Маркс

объясняет через цены потребительских товаров. Он говорит, что речь идет о затратах труда на производство товаров, которые поступают в потребление. Но в данном случае то, что он называет стоимостью, определяется ценами.

Академик Л. Абалкин (ИЭ РАН) отметил: стоимость, как и теория стоимости - это продукт рыночного хозяйства, чтобы к этому ни добавляли. Без рыночного хозяйства нет и не может быть ни стоимости, ни теории стоимости. Л. Абалкин подчеркнул, что стоимость и цена - это органически связанные между собой, но вместе с тем разнокачественные категории, соотношение которых подобно соотношению разных частей Останкинской башни. Движение должно идти от стоимости через цену производства, через конкретные цены, через их модификации до самой вершины, но в основе этой конструкции лежит стоимость. Вместе с тем цену нельзя напрямую объяснять через стоимость. Экономическая наука с конца XIX в. развивается по пути углубления изучения цены - создается мощнейший познавательный аппарат математического анализа ценообразования и т. п. Это движение вперед: мы многое можем объяснить точнее, опираясь на рекомендации любых научных направлений, изучающих современные процессы ценообразования. Но по отношению к теории стоимости и смешению стоимости и цены это шаг назад, одна из форм проявления кризиса современной политической экономии.

Особый взгляд на проблему высказал академик В. Маевский (ИЭ РАН). С его точки зрения, причины охлаждения научного интереса к теории воспроизводства и трудовой теории стоимости нужно искать внутри самих этих теорий и исходя из их возможных недостатков.

Конкретизируя свой тезис, В. Маевский отметил, что Маркс категорически отрицал воспроизводство основного капитала в стоимостном аспекте. Он признавал только воспроизводство капитала как физической субстанции, как совокупности конкретных видов станков, машин, механизмов и т. д., но не стоимости этих станков, машин и механизмов. Маркс объяснял свою позицию тем, что при производстве нового основного капитала in natura новая стоимость не создается. Она переносится на новый продукт со старого (потребляемого) основного капитала. Если, например, таковым продуктом являются новые капитальные товары, а это вполне естественно для отраслей машиностроения, то стоимость старого основного капитала переходит на физическое тело этих товаров и сохраняется в них. Поэтому она не воспроизводится, воспроизводится только физическое тело основного капитала.

Не соглашаясь с пониманием Марксом сущности воспроизводства основного капитала, В. Маевский утверждает, что стоимость основного капитала воспроизводится одновременно с его потребительной стоимостью. С одной стороны, стоимость старого основного капитала умирает вместе с его физическим телом, с другой - стоимость нового основного капитала рождается одновременно с его рождением in natura. Но если стоимость старого основного капитала умирает, то ни о каком ее переносе на физическое тело нового основного капитала не может быть и речи. Переносится не стоимость, а лишь денежная оболочка потребляемого основного капитала. Переносится амортизация, точнее - "амортизационные" деньги, в которых эта амортизация воплощается.

Доктор исторических наук А. Вебер (Горбачев-Фонд) поставил под вопрос тезис В. Медведева о возможном синтезе трудовой теории стоимости и теории полезности. Он отметил, что теория предельной полезности тесно связана с маржинализмом в целом, а в частности, - с теорией предельной производительности, которой нельзя приписать идеологическую нейтральность. Трудовая теория стоимости признает эксплуатацию и правомерность борьбы трудящихся за более справедливую оплату труда, а маржиналистские теории отрицают факт эксплуатации и объясняют распределение доходов "естественным" порядком вещей, независимым от действия тех или иных общественных сил. С точки зрения А. Вебера, появление маржинализма было в определенной мере реакцией на подъем тред-юнионистского рабочего движения на Западе.

Профессор О. Ананьин (ИЭ РАН, ГУ-ВШЭ) обратил внимание на то, что в тезисах В. Медведева не учитывается роль понятия "потребительная стоимость" в теории Маркса. В этом случае речь идет о теории стоимости как научной теории. Но такая постановка проблемы не кажется перспективной, поскольку здесь размывается базисная Марксова аксиоматика. У Маркса потребительная стоимость занимает совершенно четкое

место - ее наличие фиксируется как предпосылка при анализе товара. Изначально предполагается, что товар имеет потребительную стоимость, а то, что не имеет таковой, - не товар. Если мы принимаем эту аксиоматику, то все остальное вполне логично. Любое добавление может обозначить переход к новой теории, но ничего не прибавит к прежней. В X главе третьего тома "Капитала" у Маркса действительно есть нечеткость в трактовке роли потребительной стоимости. Она вызвана тем, что потребительная стоимость уже не выступает как предпосылка, и возникает проблема соотношения между количеством блага и общественно необходимыми затратами на его производство. Новый набор допущений предполагает новую теорию, которой у Маркса нет.

Доктор экономических наук А. Пороховский (МГУ) заострил внимание собравшихся на том, что происходит с трудовой теорией стоимости в современных условиях, действительно ли факторы производства становятся одинаковыми, равными по значению. Ответ Пороховского на этот вопрос отрицательный: они и в современных условиях не равнозначны. Скажем, наемный труд в современных развитых странах преобладает по сравнению с другими видами труда. (По статистике 60 - 80% занятых - это лица наемного труда.) Безусловно, физический труд не является сейчас главным. Но сам факт вытеснения физического труда не уменьшает значимости наемного труда. В развитых странах, например в США, в среднем доходе 78% составляют заработная плата и жалованье.

Это свидетельствует о том, что человеческий труд, прежде всего наемный, не может быть уравнен с другими факторами, а следовательно, в современных условиях не уменьшается и тем более не отпадает значимость трудовой теории стоимости. Другое дело, что со времени, когда писался "Капитал", в общественном производстве и экономике произошли глубокие перемены. Прежде всего - значительно сократилась доля материального производства. Усложняется проблема редукции труда, соизмерения сложного и простого труда, иначе нужно подходить к понятию производительного и непроизводительного труда, возникла проблема интеллектуального труда и т. п.

Итоги дискуссии подвел В. Медведев. Он обратил внимание на то, что обсуждение отразило кризис российской марксистской экономической мысли вообще и по проблеме теории стоимости в частности. Разброс мнений огромный: от полного отрицания трудовой теории стоимости с переходом на противоположные позиции до бескомпромиссной апологетики марксизма. Но есть надежда, что этот кризис - временное состояние, из которого есть выход, ведь в большинстве выступлений звучала мысль, что дело не в ошибках и заблуждениях Маркса, а в глубоком изменении реальной действительности.

Медведев обобщил ряд позиций по вопросу о соотношении трудовой теории стоимости и теории полезности. Первая позиция сводится просто к отказу от трудовой теории в пользу предельной полезности. Согласно другой точке зрения, обе теории имеют право на существование, но не пересекаются друг с другом, ибо относятся к различным сторонам экономического процесса. Однако вторая точка зрения вызывает законный вопрос: ведь экономический процесс един, и теории, отражающие его различные стороны, не могут быть не связаны друг с другом.

Сохраняет ли марксизм свою ценность как теория познания и инструмент преобразования современного мира? Медведев считает, что да, сохраняет, но не в революционно-догматическом, а в обновленном виде, учитывающем исторический опыт и нынешние реалии. Необходимо переосмыслить ряд важных тем, в числе которых - неизбежность и роль революций как узловых моментов общественного прогресса, историческая миссия пролетариата как единственной прогрессивной силы современного общества, государство как орудие классового господства и неизбежность его отмирания. Другие положения марксистской теории требуют серьезного обсуждения и уточнения. К ним можно отнести периодизацию истории по общественно-экономическим формациям, взаимодействие производительных сил и производственных отношений, экономического базиса и идейно-политической надстройки, рассмотрение человека как носителя совокупности общественных отношений, в которых он живет и действует.

д.э.н. М. И. Воейков