Почему местная власть отказала центральному ведомству в его просьбе

ЭТУ ИСТОРИЮ хотелось бы начать с рассказа о прогулке по берегу "моря". Того самого, вокруг которого уже больше десятка лет не затихают страсти, чьей судьбой занимаются коллективы научно-исследовательских и проектных институтов, хозяйственные руководители, инженеры-практики, экологи. Занимаются проблемой также местные органы власти и союзные ведомства. "Море" это имеет прямое отношение к деятельности Стерлитамакского объединения "Сода".

Что же это за море? В официальных документах его именуют "белым", причем с маленькой буквы. И заключают в кавычки: "белое море". Потому что это не географическое, а сугубо техническое название. Речь идет о так называемом шламонакопителе, неизбежном спутнике всех содовых производств.

Думается, тот, кто место сбора этой сизовато-белесой жидкости, содержащей шламы и хлориды - отходы содово-цементного производства, - назвал "морем", пусть даже и в кавычках, был человеком не без юмора. Потому как не радует оно взор, хотя зрелище и довольно величественное - гладь необъятная, глазом не охватишь. Парок над ней вьется, и чайки летают. Да только нечем поживиться здесь чайке, зря она здесь летает. Тревожит все растущая глубина и ширь этого "моря". Раскинувшись на 460 гектарах, оно уже едва-едва, вмещается в отведенных ему берегах, требует новых площадей. Ведь каждые сутки сюда вливаются тысячи кубометров отходов.

Неужели так и будет беспрестанно разливаться это море по угодьям пригородных хозяйств? Что, никак нельзя обуздать его? Этот вопрос встал перед Стерлитамакским райисполкомом и Советом Министров Башкирской АССР, когда объединение в очередной раз обратилось с ходатайством об отводе земли под строительство новых отсеков (или, как их еще именуют, "карт") шламонакопителей...

В официальных отношениях "на бланках министерства и "Союзсоды" фигурировала цифра - 400, гектаров. То есть запрашивалось почти столько же земли, сколько уже занимали к тому времени действующие карты.

Задумались в местных органах власти: а что делается на предприятии, в отраслевых НИИ, в самом министерстве? Думают ли там об уменьшении и утилизации отходов производства, сокращении водопотребления, опоражнивании и повторном использовании шламонакопителя?

Как выяснилось, мало думают и почти ничего не делают. Поэтому органы власти автономной республики не могли согласиться на отвод просимой площади. Ее размер не был обоснован конкретным расчетом, ориентирующимся на прогрессивную технологию. Об этом и было со всей определенностью сказано в официальном ответе Минхимпрому.

И ВОТ тут начинается удивительное. Министерство как будто только и ждало этого. Буквально в течение месяца разрабатывает технические мероприятия по утилизации шлама и отходящей вместе с ним так называемой дестиллерной жидкости, по более эффективному использованию действующего в Стерлитамаке шламонакопителя. Чем же вызвана столь бурная деятельность?

Опираясь на план этих мероприятий, министерство в своем повторном обращении к местным властям просит отвести уже не 400, а всего 157 гектаров. То есть тем самым это солидное ведомство признало, насколько легко и размашисто прежде подошло к использованию бесценного народного достояния - земли, к охране окружающей среды.

Но насколько обоснованна и эта просьба? И трансформировалась ли разработка технических мероприятий в реальные мероприятия? Увы, положительного ответа на эти вопросы ни райисполком, ни Совмин республики не получили. Вместо этого был выставлен такой довод: просимые-де земли неудобные, мало на что пригодные, чуть ли не бросовые. Мол, это не поле и не лес, а так себе - старые карьерные разработки, места, поросшие редким кустарником.

Между тем расположенное на этих землях хозяйство (колхоз "Красное знамя") оценивало их по-другому: часть использовало под пастбища, часть - под пашню. Высказала свое мнение и санитарная служба республики: испрашиваемые земли ко всему прочему еще и пойменные, они находятся в непосредственной близости к реке Белой, а здесь необходим трехкилометровый разрыв водоохранной зоны.

Специалисты в Совмине, в Госплане, в Госкомитете по делам строительства Башкирской АССР взвесили все эти обстоятельства, сделали свои расчеты и пришли к выводу, что для расширения шламонакопителя достаточно отвести не больше 60 гектаров. И то при условии, что Минхимпром примет решение о сооружении в Стерлитамаке опытно-промышленного завода по переработке шламов в строительные материалы, снизит расход свежей воды на единицу продукции, будет иметь программу полной утилизации твердых и жидких отходов содового производства. Совмин БАССР предупредил: не стоит и надеяться в дальнейшем на новые отводы земли.

Министерство согласилось со всеми требованиями. Было принято решение о строительстве опытно-промышленного завода, намечены мероприятия по утилизации шламов... Снова "принято", снова "намечено". Однако с реализацией своих же решений не очень-то спешили. Недопустимо медленно осваивались капитальные вложения на сооружении нового отсека шламонакопителя и на полученных 60 гектарах.

При всем при этом некоторое время спустя министерство вновь возбудило вопрос об отводе дополнительно 97 гектаров земли. Письма с ходатайством шли одно за другим (идут и по сей день). В официальных отношениях в качестве аргументов красочно живописуются масштабы работ Стерлита-макского объединения. Оно крупнейшее в Европе, дает половину общесоюзного объема производства кальцинированной соды, так нужной в народном хозяйстве. Мол, нельзя же такому гиганту снижать объем производства из-за того, что некуда сливать отходы. Упорно доказывалось также, что утилизация шламов - дело нелегкое и т. д.

Словом, доводы казались вескими. И все же пришлось сказать решительное "нет" уважаемому ведомству. Вместе с отказом в отводе испрашиваемой земли Минхимпрому с той же решительностью было предложено позаботиться об усилении темпов строительства опытно-промышленного завода. И подчеркнуто: необходимо энергичнее искать эффективные способы утилизации отходов. Иного пути нет.

ТАКОЕ решение местной власти не было, так сказать, голословным. Директор Стерлитамакского объединения "Сода" Г. Трутнев три года назад выступил в газете "Советская Башкирия" со статьей "Не отходы, а ценное сырье". Очень убедительно писал, сколько полезных материалов и продуктов можно производить из того самого шлама, которого у них скопилось за десятилетия многие миллионы тонн. Тут и вяжущие материалы, используемые строителями в качестве растворов при кладке и штукатурке стен, и мелиорант - препарат для облагораживания кислых почв, и тампонажные материалы, очень нужные для нефтяников и газовиков, и извести для производства силикатного кирпича, и многое другое. Автор с большим знанием дела доказывал, что организация производства по переработке отходов дает по сравнению с их захоронением больший экономический эффект, что все это уже делается или будет делаться на опытно-промышленном заводе, а в дальнейшем и на крупнотоннажном производстве.

Но проходит год за годом, а с переработкой отходов все экспериментируют и никак не поставят производство хоть какого-то материала на поток. Сейчас, например, отлаживается производство так называемого газобетона. Его блоки различной величины (все из того же шлама) должны, по мнению специалистов, найти сбыт как среди городских, так и среди сельских индивидуальных застройщиков (цена дешевая, а блоки прочные и легкие). Отлаживается производство, но никак не отладится. Кстати, еще не вошел в строй и тот самый отсек шламонакопителя, земля под который - 60 гектаров - давно была отведена.

Интересная деталь. Сами рабочие и инженеры содового производства говорили мне: за последние десять лет немало сделано для утилизации отходов. И сделано лишь благодаря жесткой позиции местных органов власти, резко ограничивших отвод земли под шламонакопители. Тем более странно, что объединение "Сода" и министерство все еще по старинке больше усилий направляют на то, чтобы получить новые земли, чем на развитие безотходной технологии и переработку. Тех миллионов тонн шламов, что уже накоплены.

Председатель Госкомитета Башкирской АССР по делам строительства Лев Васильевич Хихлуха говорит:

- Наши позиции в отношении объединения "Сода" и Минхимпрома твердые: больше земли под "белые моря" не отводить. Но я не хотел бы, чтобы сложилось мнение, будто во взаимоотношениях с центральными ведомствами местные Советы всегда занимают однозначную позицию, не стремятся найти взаимоприемлемое решение...

В городе Салавате объединение "Салаватнефтеоргсинтез" (Министерство нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности) и ряд предприятий других отраслей намеревались строить жилье на равнине, занятой сельскохозяйственными угодьями с очень плодородной землей. Местный Совет предложил осваивать застройщикам пойму реки Белой. Для этого надо было предварительно намыть грунт под фундамент. Застройщики заупрямились: обустройство поймы удорожало строительство. "Это так, - возразили им, - ну а во сколько оценить ту землю, на которую вы претендуете?" В конце концов ведомства согласились с Советом, пошли на дополнительные расходы, и город сейчас развивается именно в сторону поймы, а не в сторону пашни. Плодородные земли сохранены. А в пойме уже выросли кварталы многоэтажных домов...

Последнее слово, как бы ни был могуществен застройщик, за местным органом власти. И когда он убеждается, что в интересах территории, природы и населения надо отказать тому или иному ведомству в размещении нового предприятия или какого-то объекта, то твердо проводит этот отказ в жизнь, как ни заманчивы бывают масштабы строительства, размеры ассигнований. Так, пришлось, например, отказать Главмикробиопрому, который ходатайствовал об отводе земли в городе Мелеузе для размещения здесь завода белково- витаминных концентратов. В Мелеузе уже действует химический завод, запас же водных ресурсов ограничен. Размещение нового предприятия, кстати, очень энергоемкого, здесь нецелесообразно. И Главмикробиопрому пришлось согласиться с доводами. Решение Совета было обосновано так, что ведомству возразить было нечего.

Отказать крупному предприятию, министерству нелегко. И отстоять свою точку зрения, как видим в случае со шламонакопителем, тоже нелегко. Но если Совет уверен в своей правоте, в пользе такого отказа, он не имеет права сдавать позиции, продиктованные государственными, народными интересами.

УФА.