ЭКОНОМИКА (последнее)
ОПРОСНЫЕ МЕТОДЫ СБОРА ДАННЫХ: ПРЕДПОЧТЕНИЯ РЕСПОНДЕНТОВ
Актуальные публикации по вопросам экономики.
Выбор адекватного метода сбора данных и его обоснование - один из важнейших и ответственных этапов любого социологического исследования. Выбирая форму опроса, практикующие социологи обычно руководствуются ее объективными возможностями и характеристиками, ориентируясь в первую очередь на те из них, которые позволяют быстро и без особых затрат получить требуемую информацию. В то же время субъективные оценки различных методов и модели их восприятия респондентами в большинстве случаев остаются вне поля зрения исследователей.
Между тем, респонденты - не пассивный источник нужных социологу сведений, а метод - не просто технический инструмент их получения. Любая разновидность опроса - это уникальный способ коммуникации, опосредующий взаимодействие между исследователем и респондентами и оказывающий суггестивное влияние на итоговые эмпирические данные [1 - 3].
С этой точки зрения социологов не могут не интересовать мнения самих опрашиваемых по поводу тех коммуникативных средств, которые применяются в исследовании. Выяснение отношения респондентов к различным методам сбора данных позволило бы глубже понять их природу и особенности и на этой основе максимально приблизить существующие опросные техники к перцептивным моделям и образцам повседневного поведения опрашиваемых. Однако, к сожалению, в большинстве случаев мы просто не знаем, как респонденты воспринимают и оценивают используемые нами методы опроса, какие из них предпочитают и почему. Изучение этих вопросов в отечественной социологии только начинается [4 - 6], в то время как в западной оно имеет уже свою историю.
История проблемы. Предшествующие исследования.
Первая попытка выяснения предпочтений населения относительно различных методов сбора данных была предпринята в 1974 г. Т. Роджерс. Проведенное ею экспериментальное исследование не выявило сколько-нибудь существенных различий в симпатиях респондентов. По крайней мере, распределение ответов на вопрос: "Вы предпочитаете, чтобы Вас интервьюировали лично или по телефону?", обращенный к людям, уже имевшим опыт участия в разных полевых процедурах, показало, что большинство опрошенных (50%) не смогли отдать предпочтение ни одному из оцениваемых методов. Мнения остальных разделились примерно поровну: 26% выбрали персональное интервью, а 24% - телефонное [7, р. 62]. Респонденты, симпатизирующие телефонным опросам, чаще всего объясняли свой выбор удобством такого способа общения и нежеланием открывать дверь незнакомцу. Сторонники персональных интервью ссылались прежде всего на легкость коммуникации, а также на возможность лучше понимать интервьюера и точнее формулировать ответы на поставленные вопросы [7, р. 63].
Однако в процессе исследования Т. Роджерс столкнулась с весьма любопытной и до нее никем, пожалуй, не описанной ситуацией: около 7% респондентов попросили своих интервьюеров о замене способа общения (телефонного интервью - на личную встречу, и наоборот). Если среди тех, кому изначально предлагалось ответить на вопросы в ходе личного интервью, лишь 1% обратились с просьбой перевести беседу в иной (телефонный) режим, то среди телефонных респондентов доля обращений о смене опросной процедуры составила почти 13%. При этом большинство из них (около 73%) мотивировали свои просьбы низким качеством телефонной связи, хотя, по оценкам интервьюеров, проводивших опросы, телефоны в момент контакта работали вполне исправно [7, р. 60].
Кроме того, как показал кросстабуляционный анализ, оценки респондентами двух тестированных методов существенно различались в зависимости от социально-демографических характеристик опрошенных (возраста, этнической принадлежности и статуса в сфере занятости) [7, р. 62 - 63].
Во второй половине 70-х гг. серия экспериментов была организована Р. Гроувзом в рамках исследовательской программы Центра опросных исследований (SRC) [8]. Полученные результаты поставили под сомнение многие из ранее сделанных выводов. Сравнивая персональные и телефонные интервью, Р. Гроувз обнаружил значимые различия в реакциях респондентов на приглашение к опросу и на саму процедуру интервьюирования. Анализ распределения ответов на вопрос о том, каким образом респонденты, участвовавшие в двух разных типах интервью, предпочитают общаться с социологами (по телефону, в личной беседе или заполняя анкету, присланную им по почте), выявил сильную зависимость иерархии предпочтений опрошенных от метода, с помощью которого их ответы были получены.
Вместе с тем, исследование наглядно продемонстрировало, что симпатии большинства людей склоняются в пользу персональных интервью, в то время как почтовые и телефонные опросы оцениваются ими более сдержанно. При этом весьма высокую степень приверженности к конкурирующим методам проявляют, как оказалось, даже телефонные респонденты (табл. 1).
В исследованиях Р. Гроувза, Д. Дилмана, Дж. Галлегоса, Дж. Фрея и др. [8- 9] было доказано, что персональные интервью воспринимаются респондентами как мягкий, контактный" метод, с точки зрения межличностного общения обладающий большей субъективной анонимностью и легитимированный в сознании людей.Им импонирует физическое присутствие интервьюера, наличие визуального компонента коммуникации, эмоциональная близость коммуникантов, естественный характер общения, напоминающего обычную беседу и т.д. В свою очередь телефонное интервью рассматривается респондентами как жесткий и в какой-то мере формальный способ коммуникации, вызывающий у людей чувство неудовлетворенности и дискомфорта при обсуждении с ними даже таких тем, которые традиционно считаются нейтральными в эмоциональном отношении. Опосредованный характер общения и связанный с ним "дефицит легитимности" взаимоотношений, заметная "аффективная дистанция" между частниками беседы, отчужденный характер коммуникации сторон - все это делает телефонное интервью менее привлекательным для респондентов. О превосходстве персональных интервью над всеми прочими методами сбора данных с точки зрения субъективных оценок опрашиваемых сообщали и другие исследователи [ 10, р. 252; 11, р. 15].
Между тем, в работах 80- 90-х гг. были представлены иные данные, свидетельствующие о том, что и в телефонных, и в почтовых опросах люди могут чувствовать себя столь же уверенно и комфортно, как в личном интервью. Изобретение новых. более эффективных исследовательских техник, повышающих уверенность респондентов в правильной идентификации партнера по общению, и внедрение их в массовую социологическую практику способствовало некоторому сближению коммуникативных ситуаций, характерных для различных опросных методов, что, в свою очередь, позитивно сказалось на изменении отношения населения к почтовым и телефонным опросам. Поэтому главная проблема, с точки зрения ряда авторов, сегодня заключается не столько в природе методов сбора данных, сколько в специфике используемых техник и обсуждаемых в исследовании тем [12, р. 337- 338; 13- 14].
Неменьший разнобой наблюдается и в данных, характеризующих косвенные показатели отношения населения к различным опросным методам и, в частности, отказы от сотрудничества.
По оценкам Дж. Фокса и П. Трэйси, персональное интервью обеспечивает более высокий уровень отвечаемости (в среднем на 20%), чем почтовые и телефонные опросы [11, р. 14]. Э. Сингер и М. Франкел сообщают о 16%-ном превышении числа отказов от участия в телефонном интервью по сравнению с персональным [15, р. 421]. По свидетельству К. Стиха, переключение с личного интервью на телефонное привело к снижению числа успешных контактов с респондентами на 7% (с 73 до 66%) [16]. В то же время в исследовании Р. Гроувза и Р. Кана разность между указанными показателями в двух типах интервью составила лишь 4% [17, р. 76].
С другой стороны, Дж. Гойдер в результате сравнения данных 550 различных исследований, проведенных в Западной Европе и в США, обнаружил, что в почтовых опросах негативные реакции людей на приглашение к исследованию встречаются чаще, чем при проведении телефонных и персональных интервью (на 2 и 9%, соответственно) [18, р. 52]. Между тем А. Недерхоф, ссылаясь на высочайшие уровни участия респондентов в двух почтовых опросах в Дании (95,0 и 97,7%), приходит к выводу, что сегодня этот метод изучения общественного мнения уже ничуть не уступает телефонным и персональным интервью [19, р. 358- 359]. О неуклонном выравнивании показателей сотрудничества и постепенной либерализации отношения населения различных стран мира к телефонным и особенно к почтовым опросам свидетельствуют также Дж. Хокс и Э. ДеЛиу [12, р. 338- 339].
Итак, сведения о предпочтениях людей относительно различных опросных методов, имеющиеся в зарубежной социологической литературе, достаточно противоречивы. Они базируются на плохо согласующихся теоретических схемах и конкурирующих методологических стратегиях. Кроме того, изложенные выше положения и выводы, являясь результатом обобщения западного эмпирического материала, отражают довольно специфическую социальную и психологическую реальность, а также иные коммуникативные практики и традиции межличностного общения. Правомерность их переноса на российскую социокультурную почву крайне сомнительна, а возможность применения в отечественной социологии весьма проблематична и нуждается, по меньшей мере, в предварительной экспериментальной проверке.
Проблема метода
Для измерения предпочтений респондентов относительно опросных методов сбора данных возможно использование разных исследовательских стратегий. Самый простой, хотя и не самый эффективный путь, нередко избираемый социологами [8], состоит в проведении точечного "односекционного" опроса с использованием того или иного известного метода, в ходе которого респондентов просят выбрать наиболее приемлемую для них разновидность опроса в искусственно смоделированной проективной ситуации1. В этом случае все участники исследования оказываются в одинаковых условиях, задаваемых коммуникативной природой используемого метода, что в известной мере способствует повышению сопоставимости их ответов. Однако сами оцениваемые методы ставятся здесь в заведомо неравные условия, поскольку их шансы быть выбранными, как было показано Р. Гроувзом, напрямую зависят от применяемой в исследовании формы опроса. Поэтому истинная структура преференций, полученная в исследованиях, опирающихся на такую методологическую модель, скорее всего, окажется искаженной, а практическая ценность любых выводов и рекомендаций - близкой к нулю.
Для того, чтобы контролировать влияние метода на оценки респондентов, необходимо использовать иные методические решения, основанные на принципах полевого эксперимента. На наш взгляд, существует несколько вариантов их реализации.
Повторное тестирование ("test-retest") одних и тех же респондентов через определенные промежутки времени с использованием стандартизированного вопросника. Фактически это панельное исследование, но со сменой метода сбора данных, где число "волн" равно числу оцениваемых опросных стратегий.
"Кроссекционное" исследование, базирующееся на разных, но сопоставимых по численности и структуре (а возможно, и по типу) выборках, фиксирующее объект изучения в одной временной точке, но в разных ареалах социального пространства. Число "секций" здесь также определяется спецификой сравниваемых методов.
"Разветвленный" опрос (или, при изучении субъективных оценок телефонного интервью, его квазиверсия), организованный по принципу "split-ballot", где количество "ответвлений" зависит от используемых в них разновидностей опроса.
Весьма продуктивными для решения методологических задач могут быть и различные комбинации указанных стратегий.
Методический замысел и процедура исследования
В марте 1998 г. кафедрой социологии Ивановского государственного энергетического университета под руководством автора было проведено трехсекционное экспериментальное исследование методического характера, ориентированное, главным образом, на сравнительный анализ качества данных, получаемых с помощью различных опросных методов (анкетирования, телефонного и персонального интервью).
Для исследования были сформированы три группы респондентов, в каждой из которых опросы проводились на основе стандартизированного вопросника с использованием одного из указанных методов.
В режиме телефонного интервью было опрошено 190 человек, предварительно отобранных посредством двухступенчатой случайной выборки. Отбор телефонных номеров осуществлялся систематическим путем из электронного справочника абонентов г. Иванова. В конкретных семьях респонденты отбирались с помощью вероятностной системы Л. Киша.
Параллельно с этим проводились опросы ивановцев в форме анкетирования (N = 200) и персонального интервью (N = 200). В обоих случаях для отбора респондентов использовалась квотно-случайная модель выборки, репрезентировавшая взрослое городское население по полу, возрасту и роду занятий. На уровне домовладений (домов, квартир, семей) отбор производился с применением "маршрутной" выборки. Конкретные респонденты в семьях отбирались в соответствии с заданными квотными параметрами.
Работа анкетеров и интервьюеров контролировалась. Опросы в форме личного интервью и анкетирования проводились по месту жительства респондентов. Большинство участников анкетного опроса заполняли анкету в присутствии анкетеров. Все три секции исследования были синхронизированы по времени и завершены в течение 7 дней.
Кроме этого, неотъемлемой частью нашего методического эксперимента был еще один опрос, организованный по методу "тест-ретест". 23 человека, первоначально участвовавшие в телефонном интервью и давшие согласие на повторную встречу, опрашивались вновь через 5-7 дней, отвечая на вопросы той же самой анкеты посредством "самозаполнения".
В связи с проблемой качества социологической информации, в исследовании изучались также субъективные оценки респондентов и их предпочтения относительно четырех известных методов сбора данных - персонального и телефонного интервью, раздаточного и почтового анкетирования.
Результаты и их обсуждение
Рассмотрим результаты, полученные в ходе нашего исследования, по следующим тематическим блокам: 1. Характер и структура предпочтений респондентов к различным опросным методам, факторы и механизмы их формирования. 2. Оценки респондентами основных разновидностей опроса с точки зрения их способности гарантировать конфиденциальность ответов. 3. Реакции опрашиваемых на просьбу о повторной встрече в зависимости от способа коммуникации. 4. Отказы от ответа при использовании различных опросных процедур.
Характер и структура предпочтений. Для измерения "методологических" предпочтений респондентов в исследовании использовался закрытый вопрос: "Если бы у Вас была возможность выбора, то в какой форме Вы предпочли бы отвечать на вопросы социолога?" Он задавался участникам всех трех опросов в одной и той же формулировке, менялись лишь способы его предъявления опрашиваемым. Поскольку большинство наших потенциальных респондентов, как мы полагали, вообще никогда прежде не участвовали в социологических исследованиях2, вопрос о предпочтениях в инструментарии предварялся кратким описанием процедурной стороны четырех основных методов сбора данных, используемых при изучении общественного мнения (телефонного и персонального интервью, очного анкетирования и почтового опроса). Выбор числа шкальных градаций для респондентов был жестко ограничен одним возможным вариантом ответа.
Анализ распределения ответов по всему массиву в целом, обобщающему данные всех трех исследований, показывает, что наиболее предпочитаемыми методами являются персональные интервью (31,5% всех симпатий) и раздаточное анкетирование (28,2%). Телефонное интервью оказалось лишь на третьем месте (18,9%), На послед нем, как и ожидалось, - почтовый опрос всего с 6,2% голосов (табл. 2). Обращает на себя внимание и тот факт, что в нашем исследовании, в отличие от предыдущих [4; 8], ни один из оцениваемых методов (независимо от того, в каких коммуникативных условиях формировались оценки респондентов) не набрал абсолютного большинства голосов3.
Вместе с тем, отвечая на вопрос о предпочтениях в отношении различных опросных методов, часть респондентов (от 9 до 18%) затруднились с однозначным выбором предмета своих симпатий. При этом, как видно из таблицы 2, наименьшие затруднения испытывали участники анкетирования, а наибольшие - опрошенные в режиме личной беседы. Это, по-видимому, связано прежде всего с разным опытом участия в социологических опросах, имеющимся у различных групп респондентов. По крайней мере. распределение затруднившихся с оценками в точности воспроизводит порядок ранжирования респондентов по признаку участия/неучастия. По данным проведенного исследования, опрошенные нами жители города чаще участвовали в анкетных опросах (13,9%), реже - в телефонных (9,0) и персональных интервью (7,3%). Что касается почтовых опросов, то уровень участия в них населения оказался наименьшим (1,0%).
Посекционный анализ данных подтверждает наличие закономерности, выявленной в предыдущих исследованиях [см. 4; 8]: респонденты склонны выбирать именно тот метод, который используется для предъявления вопроса о предпочтениях. Следовательно, установки на выбор метода носят ситуативный характер, ибо формируются под сильным влиянием коммуникативной ситуации, складывающейся в момент опроса. Суггестивный эффект метода не коснулся, по понятным причинам, лишь оценок почтового опроса: его позиции во всех трех секциях исследования практически не изменились ни в процентном, ни в ранговом отношении.
Влияние метода сбора данных на преференции респондентов прослеживается во всех проведенных нами опросах, однако, его интенсивность не везде одинакова. Есть, в частности, основания говорить о том, что анкетирование и, возможно, личное интервью обладают большим суггестивным потенциалом, чем телефонное. Так, анализ данных в каждой из трех секций исследования показывает, что если участники персонального интервью и анкетного опроса явно предпочитают те методы, посредством которых они были опрошены, то в интервью по телефону респонденты демонстрируют несколько большую приверженность к иным, конкурирующим формам общения. Судя по результатам "тест-ретест" эксперимента, мнения респондентов, участвовавших в телефонном интервью, относительно этого метода оказались чуть более консистентными, чем оценки, данные анкетированию его участниками. Так, в телефонной подвыборке 43,5% респондентов отметили телефонное интервью в качестве наиболее
предпочитаемого метода. В повторном опросе тех же самых людей, проведенном через 5-7 дней, но уже в форме очного анкетирования, доля сторонников телефонного метода сократилась почти в 1,7 раза и составила 26,1%, а удельный вес предпочитающих анкетный опрос, наоборот, увеличился в 2,25 раза: с 17,4 до 39,1% (табл. 3). Следовательно, изменили свои мнения 17,4% респондентов, первоначально участвовавших в интервью по телефону, и 21,7% участников анкетирования. Гипотеза, высказанная когда-то Р. Гроувзом, о том, что личное присутствие анкетера/интервьюера оказывает решающее воздействие на поведение респондентов, в то время как в телефонном интервью они чувствуют себя более свободно от каких-либо обязательств [8, р. 192-193], имеет, по-видимому, достаточно веские основания.
Исследование показывает также, что предпочтения респондентов зависят и от их предшествующего опыта "социологической работы". В частности, чем больше у людей опыт участия в телефонном интервью, тем ниже они оценивают эту разновидность опроса и реже выбирают ее. По мере увеличения числа опросов по телефону, в которых доводилось участвовать респондентам, отношение к этому методу становится все более сдержанным и прохладным: неудовлетворенность нарастает, симпатии ослабевают. Суггестивное влияние метода сбора данных также сильнее сказывается на ответах неопытных респондентов.
Субъективные оценки анонимности методов. Судя по данным исследования, самыми надежными и безопасными для себя люди считают анкетирование (32,9%) и персональное интервью (27,3%). Именно эти методы, опирающиеся на очный контакт с исследователями и использующие визуальный канал коммуникации, с их точки зрения, наилучшим образом могут гарантировать конфиденциальность ответов. Телефонные опросы, по мнению респондентов, обладают значительно меньшими возможностями для обеспечения анонимности. Даже с учетом фактора суггестии метод телефонных интервью не смог получить в свою поддержку решающего большинства голосов. В итоге мнения опрошенных разделились примерно поровну. В других секциях нашего исследования оценки его способности стимулировать искренние ответы и обеспечивать их конфиденциальность оказались еще ниже. Что же касается почтового опроса, то он с точки зрения условий анонимности тем более не может пока конкурировать с прочими методами (табл. 4).
Полученные в исследовании данные вновь демонстрируют тенденцию респондентов выбирать тот же метод, посредством которого происходило их общение с исследователем в ходе опроса. Однако если на этот раз в условиях телефонного и персонального интервью она в значительной мере нивелируется, то при анкетировании, наоборот, - усиливается. Это еще раз подтверждает высказанное ранее предположение о большей суггестивности очных опросов при использовании их для изучения методологических предпочтений респондентов.
В ходе исследования мы интересовались также, в какой форме респонденты предпочитают отвечать на вопросы социологов при обсуждении таких тем, как размер и источники доходов, здоровье опрашиваемых и их близких, отношение к социально-экономической политике правительства4. В результате оказалось, что во всех трех этих случаях они остановили свой выбор на анкетировании и/или персональном интервью, Телефонный опрос выбрали очень немногие (табл. 5). И это, на наш взгляд, отнюдь не случайно. Все указанные темы (доходы, здоровье, политика) воспринимаются людьми как острые и деликатные вне зависимости от способа их предъявления. Однако в телефонном интервью, страдающем "дефицитом легитимности", степень их остроты для респондентов резко повышается. Обсуждение этих вопросов по телефону с незримым собеседником вполне резонно считается неприемлемым.
Данные, представленные в таблице 5, интересны и еще в одном отношении. При предъявлении респондентам "сенситивных" вопросов впервые, пожалуй, наблюдается ситуация, когда влияние метода на предпочтения опрашиваемых ослабевает настолько, что он перестает детерминировать их ответы. Выбор метода теперь уже определяется не коммуникативными условиями, в которых находятся респонденты в момент опроса, а темой исследования. В первую очередь это относится к телефонному интервью, где эффект метода практически полностью нейтрализуется в двух описанных случаях из трех (при обсуждении здоровья и политики), хотя и анкетный опрос, как видим, также не является исключением.
Реакции респондентов на предложение о повторной встрече. В самом конце телефонного интервью и анкетирования5 мы обращались к нашим респондентам с просьбой об очередной встрече "для проведения еще одного небольшого опроса". С одной стороны, нам требовалось провести проверку их прежних ответов на консистентность с использованием процедуры "тест-ретест", а с другой, - измерить установки на дальнейшее сотрудничество в зависимости от предпочтения ими тех или иных методов опроса.
Анализ поведенческих реакций респондентов показал, что люди, опрашиваемые по телефону, в отличие от участников анкетного опроса, крайне неохотно идут на повторный контакт с исследователем. Если в ходе анкетирования 3/4 опрошенных согласились на участие в дополнительном исследовании, то в телефонном интервью, наоборот, - большинство (почти 2/3) ответили отказом (табл. 6). При этом, по свидетельствам интервьюеров, проводивших телефонные опросы, многие респонденты, даже несмотря на первоначально декларированное согласие, впоследствии пытались уклониться от личных контактов, нередко назначая встречу, как позднее оказывалось, по несуществующим адресам. В результате повторные опросы состоялись лишь в одном из трех назначенных случаев (32,9%). Кроме того, люди всячески избегали приглашать интервьюеров к себе в квартиру и называть свой домашний адрес, условливаясь встретиться где угодно, только не дома: на работе, "на улице у подъезда", "у магазина" и даже на стройке.
Высокий уровень отказов телефонных респондентов от участия в повторном опросе в форме анкетирования внешне может выглядеть как свидетельство и следствие их недоверия к очным вариантам "социологического общения". Однако, скорее всего, это ошибочное мнение. Отказ от встречи следует, на наш взгляд, рассматривать как своеобразное "эхо" телефонного интервью, реакцию респондентов на коммуникативную специфику этого метода и на неудовлетворенность общением по телефону.
Респонденты, еще не завершившие интервью, но уже отказывающиеся от будущих контактов, по-видимому, не доверяют своим интервьюерам, считая их представителями нелегитимной организации. По крайней мере, судя по данным исследования, кооперативные установки у респондентов обеих групп (беседовавших по телефону и заполнявших анкету самостоятельно) не зависят от их симпатий - антипатий к тем или иным опросным методам. К тому же, среди телефонных респондентов, отказавшихся от дальнейшего сотрудничества в режиме анкетирования, повышенного предубеждения к очным формам опроса по сравнению с группой согласившихся участвовать в исследовании не обнаружено. Вместе с тем, проведенный анализ свидетельствует о наличии связи между опытом участия респондентов в социологических исследованиях и их готовностью к дальнейшему сотрудничеству: новички, не искушенные в опросах и тонкостях используемых методов, менее отзывчивы к просьбам интервьюеров о продолжении совместной работы, чем люди, для которых это дело уже давно не является новым.
Отказы от ответа. Количество пропущенных вопросов - еще один наглядный показатель, характеризующий отношение респондентов к опросным процедурам. По результатам исследования мы просчитали средние удельные веса пропусков ответов в трех наших опросах, проведенных с использованием разных методов. Расчеты производились также по различным типам вопросов (содержательным и социально-демографическим) в каждом из указанных исследований в отдельности (табл. 7). Как и ожидалось, уровень отвечаемости в целом, а также в каждой из вопросных групп оказался выше в тех случаях, когда для сбора данных использовались методы анкетирования и персонального интервью. Телефонные репонденты продемонстрировали несколько меньшее желание общаться с интервьюерами, чаще пропуская как содержательные, так и социально-демографические вопросы. Различия в уровне отказов от ответа, как показал проведенный анализ, существенно варьируют в зависимости от обсуждаемой в исследовании темы, достигая максимальных значений в вопросах, касающихся размера среднедушевого семейного дохода респондентов (около 15%) и оценок деятельности Президента РФ за последнее время (почти 18%). В обоих этих случаях обнаруженные различия были не в пользу телефонного интервью.
Кроме того, сравнение данных, полученных в трех наших опросных исследованиях, свидетельствует, сто в интервью по телефону респонденты чаще дают уклончивые, неопределенные ответы, типа "затрудняюсь" (их удельный вес в среднем по 13 вопросам составил 18,2%), чем в ходе личной беседы (14,7%) и анкетирования (12,5%). В этой связи трудно не согласиться с Э. Сингер и М. Франкелом, заметившими однажды, что главная проблема, стоящая перед исследователем, использующим метод телефонного интервью, "заключается в том, чтобы заставить людей отвечать по телефону на навязчивые вопросы..., задаваемые невидимым незнакомцем" [ 15, р. 420].
Заключение. Основные выводы
Таким образом, исследование показало, что респонденты весьма чувствительны к технике и процедуре проведения опроса. Они по-разному воспринимают и оценивают предлагаемые им методы сбора данных, реагируя прежде всего на присущую им специфику опросных коммуникаций. Из четырех протестированных нами методов, традиционно используемых в социологических исследованиях, наиболее предпочитаемыми оказались персональное интервью и очное анкетирование. Они воспринимаются людьми как очень близкие, схожие с процедурной и коммуникативной точек зрения, а потому их позиции в структуре преференций вполне сопоставимы.
Телефонные и почтовые опросы, в свою очередь, рассматриваются как весьма специфические и не очень комфортные способы общения. Большинством респондентов они оцениваются довольно сдержанно, с заметной долей настороженности и скептицизма. Ряд недостатков, присущих телефонным интервью (слабая удовлетворенность респондентов общением с интервьюерами, пониженное ощущение анонимности, сомнения в легитимности телефонного звонка, частые отказы от сотрудничества и умышленные пропуски ответов, особенно на "сенситивные" вопросы исследователей и др.) заметно сужают границы и возможности его применения в массовой социологической практике. В частности, как показало исследование, при изучении некоторых тем (размер и источники доходов, состояние здоровья, отношение населения к властно-политическим институтам и т.д.) использование телефонных опросов вряд ли можно признать релевантным.
Проведенный анализ позволяет заключить также, что структура преференций во многом определяется природой того метода, в коммуникативном поле которого респонденты "работают" в момент опроса. Однако этот факт не стоит преувеличивать, поскольку суггестивное влияние метода легко преодолевается такими факторами, как опыт участия респондентов в социологических опросах и тема исследования. Чем лучше респонденты знакомы со спецификой различных опросных методов и чем острее обсуждаемая в исследовании проблематика, тем слабее сказывается влияние используемого метода на симпатиях опрашиваемых.
Материалы исследования еще раз убеждают в том, что выбор метода не может быть произвольным. При его обосновании исследователь должен учитывать целый ряд факторов и обстоятельств: объективные возможности метода, его коммуникативные характеристики, специфику изучаемой темы, а также субъективные оценки и предпочтения самих респондентов.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 В исследовании, проведенном в 1996 г. в Воронежской области Н.А. Романович [4, с. 123], вопрос, обращенный к респондентам, звучал следующим образом: "В каких случаях Вы скорее согласитесь участвовать в опросе?" с дальнейшим перечислением различных опросных методов в качестве пунктов измерительной шкалы.
2 Как показало наше исследование, среди всех опрошенных лишь 26,6% ранее участвовали в тех или иных формах социологических опросов.
3 В эксперименте Р. Гроувза, например, 78,4% участников персонального интервью выбрали именно этот метод в качестве наиболее предпочитаемого [8, р. 193], в исследовании Н.А. Романович - 73,0% [4, с. 123], в то время как в нашем - лишь 38,7%.
4 В инструментарии исследования вопрос предлагался респондентам в следующей формулировке: "Какой из наиболее распространенных методов (телефонное интервью, почтовый опрос, раздаточное анкетирование или личное интервью) Вы бы предпочли при обсуждении следующих вопросов... [...размер и источники Ваших доходов? ...состояние Вашего здоровья и здоровья Ваших близких? ...Ваше отношение к социально-экономической политике нынешнего правительства?]".
5 В персональном интервью данный вопрос респондентам не задавался.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
DeLeeuw E.D. Mellenberg G.J., Hox J.J. The influence of data collection method on structural models // Sociological Methods and Research. 1996. Vol. 24. № 4. P. 443- 472.
Cuttance P.F. Towards a typology of information to aid reliability of response in social surveys // Quality and Quantity. 1986. Vol. 20. № 1. P. 27-52.
Журавлева C.Л. Влияние метода сбора данных на искренность ответов респондентов (Анализ результатов методического эксперимента) // Современное состояние, проблемы и перспективы развития российской экономики. Вторые Кондратьевские чтения: Матер, науч.практ. конф. Иванове: Изд-во ИГЭУ, 1998. С. 231- 235.
Романович Н.А. Ситуация опроса глазами респондента // Социол. исслед. 1999. № 2. С. 123- 126.
Романович Н.А. Отказы респондента в зависимости от восприятия им опроса и его методов // Экономические и социальные изменения: Мониторинг общественного мнения. Информационный бюллетень. 1996. № 4. С. 41- 45.
Мягков А.Ю. Проблема выбора адекватного метода при сборе данных по "сенситивной" проблематике // Социокультурная динамика России (II социологические чтения): Матер, регион, науч. конф. Иванове. 10-11 дек. 1998 г. Иванове: Изд-во ИГХТУ, 1998. С. 52- 54.
Rogers T.F. Interviews by telephone and in person: quality of responses and field performance // Public Opinion Quarterly. 1976. Vol. 40. № 1. P. 51- 65.
Groves P.M. Actors and questions in telephone and personal interview surveys // Public Opinion Quarterly. 1979. Vol.43. №2. P. 190- 205.
Dillman D.A., Gallegos J.G., Frey J.H. Reducing refusal rates for telephone interviews // Public Opinion Quarterly. 1976. Vol. 40. № 1. P. 66- 78.
Miller P.V., Cannell Ch.F. A study of experimental techniques for telephone interviewing // Public Opinion Quarterly. 1982. Vol. 46. № 2. P. 250- 269.
Fox J.A.. Tracy P.E. Randomized Response: A Method for Sensitive Surveys. Beverly Hills (Calif.): SQASS, 1986.
Hox J.J., DeLeeuw E.O. A comparison of nonresponse in mail, telephone and face-to-face surveys // Quality and Quantity. 1994. Vol. 28. № 4. P. 329- 344.
Yu J., Cooper H. A quantitative review of research design effects on response rates to questionnaires // Journal of Marketing Research. 1983. Vol. 23. № 1. P. 36- 44.
Fox R.J., Crask M.R., Kim .J. Mail survey response rate: A meta-analysis of selected techniques for inducing response // Public Opinion Quarterly. 1988. Vol. 52. № 4. P. 467-491.
Singer E., Frankel M.R. Informed consent procedures in telephone interviews // American Sociologlcal Review. 1982. Vol. 47. № 3. P. 416-426.
Steeh C.G. Trends in nonresponse rates, 1952—1979 // Singer E., Presser S. Survey Research Methods: A Reader. Chicago: Univ. of Chicago Press, 1989. P. 32-49.
Groves R.M. Kahn R.L. Surveys by Telephone: A National Comparison with Personal Interviews. New York: Academic Press, 1979.
Goyder J. The Silent Minority. Cambridge: Blackwell, 1987.
Nederhof A. Effects of a final telephone reminder and questionnaire cover design in mail surveys // Social Science Research. 1988. Vol. 17. № 3. P. 353-361.
Между тем, респонденты - не пассивный источник нужных социологу сведений, а метод - не просто технический инструмент их получения. Любая разновидность опроса - это уникальный способ коммуникации, опосредующий взаимодействие между исследователем и респондентами и оказывающий суггестивное влияние на итоговые эмпирические данные [1 - 3].
С этой точки зрения социологов не могут не интересовать мнения самих опрашиваемых по поводу тех коммуникативных средств, которые применяются в исследовании. Выяснение отношения респондентов к различным методам сбора данных позволило бы глубже понять их природу и особенности и на этой основе максимально приблизить существующие опросные техники к перцептивным моделям и образцам повседневного поведения опрашиваемых. Однако, к сожалению, в большинстве случаев мы просто не знаем, как респонденты воспринимают и оценивают используемые нами методы опроса, какие из них предпочитают и почему. Изучение этих вопросов в отечественной социологии только начинается [4 - 6], в то время как в западной оно имеет уже свою историю.
История проблемы. Предшествующие исследования.
Первая попытка выяснения предпочтений населения относительно различных методов сбора данных была предпринята в 1974 г. Т. Роджерс. Проведенное ею экспериментальное исследование не выявило сколько-нибудь существенных различий в симпатиях респондентов. По крайней мере, распределение ответов на вопрос: "Вы предпочитаете, чтобы Вас интервьюировали лично или по телефону?", обращенный к людям, уже имевшим опыт участия в разных полевых процедурах, показало, что большинство опрошенных (50%) не смогли отдать предпочтение ни одному из оцениваемых методов. Мнения остальных разделились примерно поровну: 26% выбрали персональное интервью, а 24% - телефонное [7, р. 62]. Респонденты, симпатизирующие телефонным опросам, чаще всего объясняли свой выбор удобством такого способа общения и нежеланием открывать дверь незнакомцу. Сторонники персональных интервью ссылались прежде всего на легкость коммуникации, а также на возможность лучше понимать интервьюера и точнее формулировать ответы на поставленные вопросы [7, р. 63].
Однако в процессе исследования Т. Роджерс столкнулась с весьма любопытной и до нее никем, пожалуй, не описанной ситуацией: около 7% респондентов попросили своих интервьюеров о замене способа общения (телефонного интервью - на личную встречу, и наоборот). Если среди тех, кому изначально предлагалось ответить на вопросы в ходе личного интервью, лишь 1% обратились с просьбой перевести беседу в иной (телефонный) режим, то среди телефонных респондентов доля обращений о смене опросной процедуры составила почти 13%. При этом большинство из них (около 73%) мотивировали свои просьбы низким качеством телефонной связи, хотя, по оценкам интервьюеров, проводивших опросы, телефоны в момент контакта работали вполне исправно [7, р. 60].
Кроме того, как показал кросстабуляционный анализ, оценки респондентами двух тестированных методов существенно различались в зависимости от социально-демографических характеристик опрошенных (возраста, этнической принадлежности и статуса в сфере занятости) [7, р. 62 - 63].
Во второй половине 70-х гг. серия экспериментов была организована Р. Гроувзом в рамках исследовательской программы Центра опросных исследований (SRC) [8]. Полученные результаты поставили под сомнение многие из ранее сделанных выводов. Сравнивая персональные и телефонные интервью, Р. Гроувз обнаружил значимые различия в реакциях респондентов на приглашение к опросу и на саму процедуру интервьюирования. Анализ распределения ответов на вопрос о том, каким образом респонденты, участвовавшие в двух разных типах интервью, предпочитают общаться с социологами (по телефону, в личной беседе или заполняя анкету, присланную им по почте), выявил сильную зависимость иерархии предпочтений опрошенных от метода, с помощью которого их ответы были получены.
Вместе с тем, исследование наглядно продемонстрировало, что симпатии большинства людей склоняются в пользу персональных интервью, в то время как почтовые и телефонные опросы оцениваются ими более сдержанно. При этом весьма высокую степень приверженности к конкурирующим методам проявляют, как оказалось, даже телефонные респонденты (табл. 1).
В исследованиях Р. Гроувза, Д. Дилмана, Дж. Галлегоса, Дж. Фрея и др. [8- 9] было доказано, что персональные интервью воспринимаются респондентами как мягкий, контактный" метод, с точки зрения межличностного общения обладающий большей субъективной анонимностью и легитимированный в сознании людей.Им импонирует физическое присутствие интервьюера, наличие визуального компонента коммуникации, эмоциональная близость коммуникантов, естественный характер общения, напоминающего обычную беседу и т.д. В свою очередь телефонное интервью рассматривается респондентами как жесткий и в какой-то мере формальный способ коммуникации, вызывающий у людей чувство неудовлетворенности и дискомфорта при обсуждении с ними даже таких тем, которые традиционно считаются нейтральными в эмоциональном отношении. Опосредованный характер общения и связанный с ним "дефицит легитимности" взаимоотношений, заметная "аффективная дистанция" между частниками беседы, отчужденный характер коммуникации сторон - все это делает телефонное интервью менее привлекательным для респондентов. О превосходстве персональных интервью над всеми прочими методами сбора данных с точки зрения субъективных оценок опрашиваемых сообщали и другие исследователи [ 10, р. 252; 11, р. 15].
Между тем, в работах 80- 90-х гг. были представлены иные данные, свидетельствующие о том, что и в телефонных, и в почтовых опросах люди могут чувствовать себя столь же уверенно и комфортно, как в личном интервью. Изобретение новых. более эффективных исследовательских техник, повышающих уверенность респондентов в правильной идентификации партнера по общению, и внедрение их в массовую социологическую практику способствовало некоторому сближению коммуникативных ситуаций, характерных для различных опросных методов, что, в свою очередь, позитивно сказалось на изменении отношения населения к почтовым и телефонным опросам. Поэтому главная проблема, с точки зрения ряда авторов, сегодня заключается не столько в природе методов сбора данных, сколько в специфике используемых техник и обсуждаемых в исследовании тем [12, р. 337- 338; 13- 14].
Неменьший разнобой наблюдается и в данных, характеризующих косвенные показатели отношения населения к различным опросным методам и, в частности, отказы от сотрудничества.
По оценкам Дж. Фокса и П. Трэйси, персональное интервью обеспечивает более высокий уровень отвечаемости (в среднем на 20%), чем почтовые и телефонные опросы [11, р. 14]. Э. Сингер и М. Франкел сообщают о 16%-ном превышении числа отказов от участия в телефонном интервью по сравнению с персональным [15, р. 421]. По свидетельству К. Стиха, переключение с личного интервью на телефонное привело к снижению числа успешных контактов с респондентами на 7% (с 73 до 66%) [16]. В то же время в исследовании Р. Гроувза и Р. Кана разность между указанными показателями в двух типах интервью составила лишь 4% [17, р. 76].
С другой стороны, Дж. Гойдер в результате сравнения данных 550 различных исследований, проведенных в Западной Европе и в США, обнаружил, что в почтовых опросах негативные реакции людей на приглашение к исследованию встречаются чаще, чем при проведении телефонных и персональных интервью (на 2 и 9%, соответственно) [18, р. 52]. Между тем А. Недерхоф, ссылаясь на высочайшие уровни участия респондентов в двух почтовых опросах в Дании (95,0 и 97,7%), приходит к выводу, что сегодня этот метод изучения общественного мнения уже ничуть не уступает телефонным и персональным интервью [19, р. 358- 359]. О неуклонном выравнивании показателей сотрудничества и постепенной либерализации отношения населения различных стран мира к телефонным и особенно к почтовым опросам свидетельствуют также Дж. Хокс и Э. ДеЛиу [12, р. 338- 339].
Итак, сведения о предпочтениях людей относительно различных опросных методов, имеющиеся в зарубежной социологической литературе, достаточно противоречивы. Они базируются на плохо согласующихся теоретических схемах и конкурирующих методологических стратегиях. Кроме того, изложенные выше положения и выводы, являясь результатом обобщения западного эмпирического материала, отражают довольно специфическую социальную и психологическую реальность, а также иные коммуникативные практики и традиции межличностного общения. Правомерность их переноса на российскую социокультурную почву крайне сомнительна, а возможность применения в отечественной социологии весьма проблематична и нуждается, по меньшей мере, в предварительной экспериментальной проверке.
Проблема метода
Для измерения предпочтений респондентов относительно опросных методов сбора данных возможно использование разных исследовательских стратегий. Самый простой, хотя и не самый эффективный путь, нередко избираемый социологами [8], состоит в проведении точечного "односекционного" опроса с использованием того или иного известного метода, в ходе которого респондентов просят выбрать наиболее приемлемую для них разновидность опроса в искусственно смоделированной проективной ситуации1. В этом случае все участники исследования оказываются в одинаковых условиях, задаваемых коммуникативной природой используемого метода, что в известной мере способствует повышению сопоставимости их ответов. Однако сами оцениваемые методы ставятся здесь в заведомо неравные условия, поскольку их шансы быть выбранными, как было показано Р. Гроувзом, напрямую зависят от применяемой в исследовании формы опроса. Поэтому истинная структура преференций, полученная в исследованиях, опирающихся на такую методологическую модель, скорее всего, окажется искаженной, а практическая ценность любых выводов и рекомендаций - близкой к нулю.
Для того, чтобы контролировать влияние метода на оценки респондентов, необходимо использовать иные методические решения, основанные на принципах полевого эксперимента. На наш взгляд, существует несколько вариантов их реализации.
Повторное тестирование ("test-retest") одних и тех же респондентов через определенные промежутки времени с использованием стандартизированного вопросника. Фактически это панельное исследование, но со сменой метода сбора данных, где число "волн" равно числу оцениваемых опросных стратегий.
"Кроссекционное" исследование, базирующееся на разных, но сопоставимых по численности и структуре (а возможно, и по типу) выборках, фиксирующее объект изучения в одной временной точке, но в разных ареалах социального пространства. Число "секций" здесь также определяется спецификой сравниваемых методов.
"Разветвленный" опрос (или, при изучении субъективных оценок телефонного интервью, его квазиверсия), организованный по принципу "split-ballot", где количество "ответвлений" зависит от используемых в них разновидностей опроса.
Весьма продуктивными для решения методологических задач могут быть и различные комбинации указанных стратегий.
Методический замысел и процедура исследования
В марте 1998 г. кафедрой социологии Ивановского государственного энергетического университета под руководством автора было проведено трехсекционное экспериментальное исследование методического характера, ориентированное, главным образом, на сравнительный анализ качества данных, получаемых с помощью различных опросных методов (анкетирования, телефонного и персонального интервью).
Для исследования были сформированы три группы респондентов, в каждой из которых опросы проводились на основе стандартизированного вопросника с использованием одного из указанных методов.
В режиме телефонного интервью было опрошено 190 человек, предварительно отобранных посредством двухступенчатой случайной выборки. Отбор телефонных номеров осуществлялся систематическим путем из электронного справочника абонентов г. Иванова. В конкретных семьях респонденты отбирались с помощью вероятностной системы Л. Киша.
Параллельно с этим проводились опросы ивановцев в форме анкетирования (N = 200) и персонального интервью (N = 200). В обоих случаях для отбора респондентов использовалась квотно-случайная модель выборки, репрезентировавшая взрослое городское население по полу, возрасту и роду занятий. На уровне домовладений (домов, квартир, семей) отбор производился с применением "маршрутной" выборки. Конкретные респонденты в семьях отбирались в соответствии с заданными квотными параметрами.
Работа анкетеров и интервьюеров контролировалась. Опросы в форме личного интервью и анкетирования проводились по месту жительства респондентов. Большинство участников анкетного опроса заполняли анкету в присутствии анкетеров. Все три секции исследования были синхронизированы по времени и завершены в течение 7 дней.
Кроме этого, неотъемлемой частью нашего методического эксперимента был еще один опрос, организованный по методу "тест-ретест". 23 человека, первоначально участвовавшие в телефонном интервью и давшие согласие на повторную встречу, опрашивались вновь через 5-7 дней, отвечая на вопросы той же самой анкеты посредством "самозаполнения".
В связи с проблемой качества социологической информации, в исследовании изучались также субъективные оценки респондентов и их предпочтения относительно четырех известных методов сбора данных - персонального и телефонного интервью, раздаточного и почтового анкетирования.
Результаты и их обсуждение
Рассмотрим результаты, полученные в ходе нашего исследования, по следующим тематическим блокам: 1. Характер и структура предпочтений респондентов к различным опросным методам, факторы и механизмы их формирования. 2. Оценки респондентами основных разновидностей опроса с точки зрения их способности гарантировать конфиденциальность ответов. 3. Реакции опрашиваемых на просьбу о повторной встрече в зависимости от способа коммуникации. 4. Отказы от ответа при использовании различных опросных процедур.
Характер и структура предпочтений. Для измерения "методологических" предпочтений респондентов в исследовании использовался закрытый вопрос: "Если бы у Вас была возможность выбора, то в какой форме Вы предпочли бы отвечать на вопросы социолога?" Он задавался участникам всех трех опросов в одной и той же формулировке, менялись лишь способы его предъявления опрашиваемым. Поскольку большинство наших потенциальных респондентов, как мы полагали, вообще никогда прежде не участвовали в социологических исследованиях2, вопрос о предпочтениях в инструментарии предварялся кратким описанием процедурной стороны четырех основных методов сбора данных, используемых при изучении общественного мнения (телефонного и персонального интервью, очного анкетирования и почтового опроса). Выбор числа шкальных градаций для респондентов был жестко ограничен одним возможным вариантом ответа.
Анализ распределения ответов по всему массиву в целом, обобщающему данные всех трех исследований, показывает, что наиболее предпочитаемыми методами являются персональные интервью (31,5% всех симпатий) и раздаточное анкетирование (28,2%). Телефонное интервью оказалось лишь на третьем месте (18,9%), На послед нем, как и ожидалось, - почтовый опрос всего с 6,2% голосов (табл. 2). Обращает на себя внимание и тот факт, что в нашем исследовании, в отличие от предыдущих [4; 8], ни один из оцениваемых методов (независимо от того, в каких коммуникативных условиях формировались оценки респондентов) не набрал абсолютного большинства голосов3.
Вместе с тем, отвечая на вопрос о предпочтениях в отношении различных опросных методов, часть респондентов (от 9 до 18%) затруднились с однозначным выбором предмета своих симпатий. При этом, как видно из таблицы 2, наименьшие затруднения испытывали участники анкетирования, а наибольшие - опрошенные в режиме личной беседы. Это, по-видимому, связано прежде всего с разным опытом участия в социологических опросах, имеющимся у различных групп респондентов. По крайней мере. распределение затруднившихся с оценками в точности воспроизводит порядок ранжирования респондентов по признаку участия/неучастия. По данным проведенного исследования, опрошенные нами жители города чаще участвовали в анкетных опросах (13,9%), реже - в телефонных (9,0) и персональных интервью (7,3%). Что касается почтовых опросов, то уровень участия в них населения оказался наименьшим (1,0%).
Посекционный анализ данных подтверждает наличие закономерности, выявленной в предыдущих исследованиях [см. 4; 8]: респонденты склонны выбирать именно тот метод, который используется для предъявления вопроса о предпочтениях. Следовательно, установки на выбор метода носят ситуативный характер, ибо формируются под сильным влиянием коммуникативной ситуации, складывающейся в момент опроса. Суггестивный эффект метода не коснулся, по понятным причинам, лишь оценок почтового опроса: его позиции во всех трех секциях исследования практически не изменились ни в процентном, ни в ранговом отношении.
Влияние метода сбора данных на преференции респондентов прослеживается во всех проведенных нами опросах, однако, его интенсивность не везде одинакова. Есть, в частности, основания говорить о том, что анкетирование и, возможно, личное интервью обладают большим суггестивным потенциалом, чем телефонное. Так, анализ данных в каждой из трех секций исследования показывает, что если участники персонального интервью и анкетного опроса явно предпочитают те методы, посредством которых они были опрошены, то в интервью по телефону респонденты демонстрируют несколько большую приверженность к иным, конкурирующим формам общения. Судя по результатам "тест-ретест" эксперимента, мнения респондентов, участвовавших в телефонном интервью, относительно этого метода оказались чуть более консистентными, чем оценки, данные анкетированию его участниками. Так, в телефонной подвыборке 43,5% респондентов отметили телефонное интервью в качестве наиболее
предпочитаемого метода. В повторном опросе тех же самых людей, проведенном через 5-7 дней, но уже в форме очного анкетирования, доля сторонников телефонного метода сократилась почти в 1,7 раза и составила 26,1%, а удельный вес предпочитающих анкетный опрос, наоборот, увеличился в 2,25 раза: с 17,4 до 39,1% (табл. 3). Следовательно, изменили свои мнения 17,4% респондентов, первоначально участвовавших в интервью по телефону, и 21,7% участников анкетирования. Гипотеза, высказанная когда-то Р. Гроувзом, о том, что личное присутствие анкетера/интервьюера оказывает решающее воздействие на поведение респондентов, в то время как в телефонном интервью они чувствуют себя более свободно от каких-либо обязательств [8, р. 192-193], имеет, по-видимому, достаточно веские основания.
Исследование показывает также, что предпочтения респондентов зависят и от их предшествующего опыта "социологической работы". В частности, чем больше у людей опыт участия в телефонном интервью, тем ниже они оценивают эту разновидность опроса и реже выбирают ее. По мере увеличения числа опросов по телефону, в которых доводилось участвовать респондентам, отношение к этому методу становится все более сдержанным и прохладным: неудовлетворенность нарастает, симпатии ослабевают. Суггестивное влияние метода сбора данных также сильнее сказывается на ответах неопытных респондентов.
Субъективные оценки анонимности методов. Судя по данным исследования, самыми надежными и безопасными для себя люди считают анкетирование (32,9%) и персональное интервью (27,3%). Именно эти методы, опирающиеся на очный контакт с исследователями и использующие визуальный канал коммуникации, с их точки зрения, наилучшим образом могут гарантировать конфиденциальность ответов. Телефонные опросы, по мнению респондентов, обладают значительно меньшими возможностями для обеспечения анонимности. Даже с учетом фактора суггестии метод телефонных интервью не смог получить в свою поддержку решающего большинства голосов. В итоге мнения опрошенных разделились примерно поровну. В других секциях нашего исследования оценки его способности стимулировать искренние ответы и обеспечивать их конфиденциальность оказались еще ниже. Что же касается почтового опроса, то он с точки зрения условий анонимности тем более не может пока конкурировать с прочими методами (табл. 4).
Полученные в исследовании данные вновь демонстрируют тенденцию респондентов выбирать тот же метод, посредством которого происходило их общение с исследователем в ходе опроса. Однако если на этот раз в условиях телефонного и персонального интервью она в значительной мере нивелируется, то при анкетировании, наоборот, - усиливается. Это еще раз подтверждает высказанное ранее предположение о большей суггестивности очных опросов при использовании их для изучения методологических предпочтений респондентов.
В ходе исследования мы интересовались также, в какой форме респонденты предпочитают отвечать на вопросы социологов при обсуждении таких тем, как размер и источники доходов, здоровье опрашиваемых и их близких, отношение к социально-экономической политике правительства4. В результате оказалось, что во всех трех этих случаях они остановили свой выбор на анкетировании и/или персональном интервью, Телефонный опрос выбрали очень немногие (табл. 5). И это, на наш взгляд, отнюдь не случайно. Все указанные темы (доходы, здоровье, политика) воспринимаются людьми как острые и деликатные вне зависимости от способа их предъявления. Однако в телефонном интервью, страдающем "дефицитом легитимности", степень их остроты для респондентов резко повышается. Обсуждение этих вопросов по телефону с незримым собеседником вполне резонно считается неприемлемым.
Данные, представленные в таблице 5, интересны и еще в одном отношении. При предъявлении респондентам "сенситивных" вопросов впервые, пожалуй, наблюдается ситуация, когда влияние метода на предпочтения опрашиваемых ослабевает настолько, что он перестает детерминировать их ответы. Выбор метода теперь уже определяется не коммуникативными условиями, в которых находятся респонденты в момент опроса, а темой исследования. В первую очередь это относится к телефонному интервью, где эффект метода практически полностью нейтрализуется в двух описанных случаях из трех (при обсуждении здоровья и политики), хотя и анкетный опрос, как видим, также не является исключением.
Реакции респондентов на предложение о повторной встрече. В самом конце телефонного интервью и анкетирования5 мы обращались к нашим респондентам с просьбой об очередной встрече "для проведения еще одного небольшого опроса". С одной стороны, нам требовалось провести проверку их прежних ответов на консистентность с использованием процедуры "тест-ретест", а с другой, - измерить установки на дальнейшее сотрудничество в зависимости от предпочтения ими тех или иных методов опроса.
Анализ поведенческих реакций респондентов показал, что люди, опрашиваемые по телефону, в отличие от участников анкетного опроса, крайне неохотно идут на повторный контакт с исследователем. Если в ходе анкетирования 3/4 опрошенных согласились на участие в дополнительном исследовании, то в телефонном интервью, наоборот, - большинство (почти 2/3) ответили отказом (табл. 6). При этом, по свидетельствам интервьюеров, проводивших телефонные опросы, многие респонденты, даже несмотря на первоначально декларированное согласие, впоследствии пытались уклониться от личных контактов, нередко назначая встречу, как позднее оказывалось, по несуществующим адресам. В результате повторные опросы состоялись лишь в одном из трех назначенных случаев (32,9%). Кроме того, люди всячески избегали приглашать интервьюеров к себе в квартиру и называть свой домашний адрес, условливаясь встретиться где угодно, только не дома: на работе, "на улице у подъезда", "у магазина" и даже на стройке.
Высокий уровень отказов телефонных респондентов от участия в повторном опросе в форме анкетирования внешне может выглядеть как свидетельство и следствие их недоверия к очным вариантам "социологического общения". Однако, скорее всего, это ошибочное мнение. Отказ от встречи следует, на наш взгляд, рассматривать как своеобразное "эхо" телефонного интервью, реакцию респондентов на коммуникативную специфику этого метода и на неудовлетворенность общением по телефону.
Респонденты, еще не завершившие интервью, но уже отказывающиеся от будущих контактов, по-видимому, не доверяют своим интервьюерам, считая их представителями нелегитимной организации. По крайней мере, судя по данным исследования, кооперативные установки у респондентов обеих групп (беседовавших по телефону и заполнявших анкету самостоятельно) не зависят от их симпатий - антипатий к тем или иным опросным методам. К тому же, среди телефонных респондентов, отказавшихся от дальнейшего сотрудничества в режиме анкетирования, повышенного предубеждения к очным формам опроса по сравнению с группой согласившихся участвовать в исследовании не обнаружено. Вместе с тем, проведенный анализ свидетельствует о наличии связи между опытом участия респондентов в социологических исследованиях и их готовностью к дальнейшему сотрудничеству: новички, не искушенные в опросах и тонкостях используемых методов, менее отзывчивы к просьбам интервьюеров о продолжении совместной работы, чем люди, для которых это дело уже давно не является новым.
Отказы от ответа. Количество пропущенных вопросов - еще один наглядный показатель, характеризующий отношение респондентов к опросным процедурам. По результатам исследования мы просчитали средние удельные веса пропусков ответов в трех наших опросах, проведенных с использованием разных методов. Расчеты производились также по различным типам вопросов (содержательным и социально-демографическим) в каждом из указанных исследований в отдельности (табл. 7). Как и ожидалось, уровень отвечаемости в целом, а также в каждой из вопросных групп оказался выше в тех случаях, когда для сбора данных использовались методы анкетирования и персонального интервью. Телефонные репонденты продемонстрировали несколько меньшее желание общаться с интервьюерами, чаще пропуская как содержательные, так и социально-демографические вопросы. Различия в уровне отказов от ответа, как показал проведенный анализ, существенно варьируют в зависимости от обсуждаемой в исследовании темы, достигая максимальных значений в вопросах, касающихся размера среднедушевого семейного дохода респондентов (около 15%) и оценок деятельности Президента РФ за последнее время (почти 18%). В обоих этих случаях обнаруженные различия были не в пользу телефонного интервью.
Кроме того, сравнение данных, полученных в трех наших опросных исследованиях, свидетельствует, сто в интервью по телефону респонденты чаще дают уклончивые, неопределенные ответы, типа "затрудняюсь" (их удельный вес в среднем по 13 вопросам составил 18,2%), чем в ходе личной беседы (14,7%) и анкетирования (12,5%). В этой связи трудно не согласиться с Э. Сингер и М. Франкелом, заметившими однажды, что главная проблема, стоящая перед исследователем, использующим метод телефонного интервью, "заключается в том, чтобы заставить людей отвечать по телефону на навязчивые вопросы..., задаваемые невидимым незнакомцем" [ 15, р. 420].
Заключение. Основные выводы
Таким образом, исследование показало, что респонденты весьма чувствительны к технике и процедуре проведения опроса. Они по-разному воспринимают и оценивают предлагаемые им методы сбора данных, реагируя прежде всего на присущую им специфику опросных коммуникаций. Из четырех протестированных нами методов, традиционно используемых в социологических исследованиях, наиболее предпочитаемыми оказались персональное интервью и очное анкетирование. Они воспринимаются людьми как очень близкие, схожие с процедурной и коммуникативной точек зрения, а потому их позиции в структуре преференций вполне сопоставимы.
Телефонные и почтовые опросы, в свою очередь, рассматриваются как весьма специфические и не очень комфортные способы общения. Большинством респондентов они оцениваются довольно сдержанно, с заметной долей настороженности и скептицизма. Ряд недостатков, присущих телефонным интервью (слабая удовлетворенность респондентов общением с интервьюерами, пониженное ощущение анонимности, сомнения в легитимности телефонного звонка, частые отказы от сотрудничества и умышленные пропуски ответов, особенно на "сенситивные" вопросы исследователей и др.) заметно сужают границы и возможности его применения в массовой социологической практике. В частности, как показало исследование, при изучении некоторых тем (размер и источники доходов, состояние здоровья, отношение населения к властно-политическим институтам и т.д.) использование телефонных опросов вряд ли можно признать релевантным.
Проведенный анализ позволяет заключить также, что структура преференций во многом определяется природой того метода, в коммуникативном поле которого респонденты "работают" в момент опроса. Однако этот факт не стоит преувеличивать, поскольку суггестивное влияние метода легко преодолевается такими факторами, как опыт участия респондентов в социологических опросах и тема исследования. Чем лучше респонденты знакомы со спецификой различных опросных методов и чем острее обсуждаемая в исследовании проблематика, тем слабее сказывается влияние используемого метода на симпатиях опрашиваемых.
Материалы исследования еще раз убеждают в том, что выбор метода не может быть произвольным. При его обосновании исследователь должен учитывать целый ряд факторов и обстоятельств: объективные возможности метода, его коммуникативные характеристики, специфику изучаемой темы, а также субъективные оценки и предпочтения самих респондентов.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 В исследовании, проведенном в 1996 г. в Воронежской области Н.А. Романович [4, с. 123], вопрос, обращенный к респондентам, звучал следующим образом: "В каких случаях Вы скорее согласитесь участвовать в опросе?" с дальнейшим перечислением различных опросных методов в качестве пунктов измерительной шкалы.
2 Как показало наше исследование, среди всех опрошенных лишь 26,6% ранее участвовали в тех или иных формах социологических опросов.
3 В эксперименте Р. Гроувза, например, 78,4% участников персонального интервью выбрали именно этот метод в качестве наиболее предпочитаемого [8, р. 193], в исследовании Н.А. Романович - 73,0% [4, с. 123], в то время как в нашем - лишь 38,7%.
4 В инструментарии исследования вопрос предлагался респондентам в следующей формулировке: "Какой из наиболее распространенных методов (телефонное интервью, почтовый опрос, раздаточное анкетирование или личное интервью) Вы бы предпочли при обсуждении следующих вопросов... [...размер и источники Ваших доходов? ...состояние Вашего здоровья и здоровья Ваших близких? ...Ваше отношение к социально-экономической политике нынешнего правительства?]".
5 В персональном интервью данный вопрос респондентам не задавался.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
DeLeeuw E.D. Mellenberg G.J., Hox J.J. The influence of data collection method on structural models // Sociological Methods and Research. 1996. Vol. 24. № 4. P. 443- 472.
Cuttance P.F. Towards a typology of information to aid reliability of response in social surveys // Quality and Quantity. 1986. Vol. 20. № 1. P. 27-52.
Журавлева C.Л. Влияние метода сбора данных на искренность ответов респондентов (Анализ результатов методического эксперимента) // Современное состояние, проблемы и перспективы развития российской экономики. Вторые Кондратьевские чтения: Матер, науч.практ. конф. Иванове: Изд-во ИГЭУ, 1998. С. 231- 235.
Романович Н.А. Ситуация опроса глазами респондента // Социол. исслед. 1999. № 2. С. 123- 126.
Романович Н.А. Отказы респондента в зависимости от восприятия им опроса и его методов // Экономические и социальные изменения: Мониторинг общественного мнения. Информационный бюллетень. 1996. № 4. С. 41- 45.
Мягков А.Ю. Проблема выбора адекватного метода при сборе данных по "сенситивной" проблематике // Социокультурная динамика России (II социологические чтения): Матер, регион, науч. конф. Иванове. 10-11 дек. 1998 г. Иванове: Изд-во ИГХТУ, 1998. С. 52- 54.
Rogers T.F. Interviews by telephone and in person: quality of responses and field performance // Public Opinion Quarterly. 1976. Vol. 40. № 1. P. 51- 65.
Groves P.M. Actors and questions in telephone and personal interview surveys // Public Opinion Quarterly. 1979. Vol.43. №2. P. 190- 205.
Dillman D.A., Gallegos J.G., Frey J.H. Reducing refusal rates for telephone interviews // Public Opinion Quarterly. 1976. Vol. 40. № 1. P. 66- 78.
Miller P.V., Cannell Ch.F. A study of experimental techniques for telephone interviewing // Public Opinion Quarterly. 1982. Vol. 46. № 2. P. 250- 269.
Fox J.A.. Tracy P.E. Randomized Response: A Method for Sensitive Surveys. Beverly Hills (Calif.): SQASS, 1986.
Hox J.J., DeLeeuw E.O. A comparison of nonresponse in mail, telephone and face-to-face surveys // Quality and Quantity. 1994. Vol. 28. № 4. P. 329- 344.
Yu J., Cooper H. A quantitative review of research design effects on response rates to questionnaires // Journal of Marketing Research. 1983. Vol. 23. № 1. P. 36- 44.
Fox R.J., Crask M.R., Kim .J. Mail survey response rate: A meta-analysis of selected techniques for inducing response // Public Opinion Quarterly. 1988. Vol. 52. № 4. P. 467-491.
Singer E., Frankel M.R. Informed consent procedures in telephone interviews // American Sociologlcal Review. 1982. Vol. 47. № 3. P. 416-426.
Steeh C.G. Trends in nonresponse rates, 1952—1979 // Singer E., Presser S. Survey Research Methods: A Reader. Chicago: Univ. of Chicago Press, 1989. P. 32-49.
Groves R.M. Kahn R.L. Surveys by Telephone: A National Comparison with Personal Interviews. New York: Academic Press, 1979.
Goyder J. The Silent Minority. Cambridge: Blackwell, 1987.
Nederhof A. Effects of a final telephone reminder and questionnaire cover design in mail surveys // Social Science Research. 1988. Vol. 17. № 3. P. 353-361.
Опубликовано 07 октября 2006 года
Новые статьи на library.by:
ЭКОНОМИКА:
Комментируем публикацию: ОПРОСНЫЕ МЕТОДЫ СБОРА ДАННЫХ: ПРЕДПОЧТЕНИЯ РЕСПОНДЕНТОВ
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Предполагаемый источник
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1160223728 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций