публикация №1460454897, версия для печати

МИРОВАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ 1933 Г. В ЛОНДОНЕ


Дата публикации: 12 апреля 2016
Автор: И. М. МАЙСКИЙ
Публикатор: Basmach (номер депонирования: BY-1460454897)
Рубрика: ЭКОНОМИКА
Источник: (c) Вопросы истории, № 5, Май 1961, C. 51-71


(Из воспоминаний)

 

Академик И. М. Майский

 

1. Почему была созвана конференция?

 

Мировая экономическая конференция 1933 г. в Лондоне была второй конференцией подобного рода. Первая происходила 4 - 23 мая 1927 г. в Женеве. Она была созвана Лигой Наций. На конференции присутствовало тогда около 200 делегатов, представлявших 50 стран. Участники женевской конференции не являлись официальными уполномоченными правительств. Они выступали от имени стран, представляя мировую "общественность" (в частности, среди делегатов были многие лидеры партий II Интернационала).

 

Конференция 1927 г. происходила в эпоху временной стабилизации капитализма. Вожди мировой буржуазии были убеждены, что трудности, с которыми капитализм столкнулся в годы, непосредственно следовавшие за первой мировой войной, преодолены и перед капитализмом открылась широкая дорога к "процветанию". Главным апостолом этой концепции был президент США Гувер, но и в других капиталистических странах насчитывалось немало "авторитетных" проповедников тех же взглядов. Такая ситуация создавала среди руководящих кругов капиталистического мира настроение уверенности в будущем, порождавшее склонность к известному либерализму в разрешении различных экономических и политических проблем. Именно этим настроением объяснялся характер представительства на женевской экономической конференции. Им же определялся характер обсуждавшихся на конференции проблем и принятых ею решений. Гвоздем женевской конференции был вопрос об оживлении мировой торговли путем ликвидации или, по крайней мере, далеко идущего снижения различных стоявших на пути развития торговли барьеров (тарифы, квоты, лицензии и т. п.). В итоге обстоятельных прений был единодушно принят ряд резолюций, позволявших говорить об успехе или, во всяком случае, об удовлетворительном окончании конференции.

 

Среди этих резолюций одна заслуживала особого внимания. Советская делегация в духе ленинской политики поставила на конференции вопрос об отношениях между двумя системами - капиталистической и социалистической, доказывая возможность и полезность их мирного сосуществования. После обсуждения поднятого представителями СССР вопроса конференция приняла резолюцию, преамбула которой гласила: "Конференция, признавая важность возобновления мировой торговли, воздерживаясь полностью от всякого вмешательства в политическую область, рассматривает участие делегатов всех представленных стран, независимо от различий в экономических системах, как счастливое предзнаменование будущего сотрудничества между всеми нациями". Таким образом, женевская конференция признала принцип мирного сосуществования, по крайней мере, в экономической области, и это было большой победой советской дипломатии.

 
стр. 51

 

Прошло 6 лет. В мире совершились громадные изменения. Пророки буржуазии полностью обанкротились. Эпоха "процветания" в конце 1929 г. закончилась кризисом, величайшим из всех когда-либо переживавшихся капиталистической системой кризисов. Начавшись на родине Гувера, кризис, приняв катастрофический характер, охватил весь капиталистический мир. Повсюду сокращалось производство, росла безработица, лопались банки, разорялись предприниматели, и конца этим страшным разрушениям не предвиделось. Вожди мировой буржуазии были сбиты с толку и судорожно хватались то за одно, то за другое средство в надежде приостановить экономическую катастрофу. Однако ничто не помогало, и разрушительный марш кризиса продолжался. Одной из ярких иллюстраций кризиса были процессы, совершавшиеся в сфере мировой торговли. Вот что говорили цифры, содержавшиеся в материалах, подготовленных к конференции 1933 года:

 

Объем мировой торговли в январе каждого года в миллиардах золотых долларов

 

1929

5352

1930

4857

1931

3257

1932

2134

1933

1788

 

Как видим, за годы кризиса мировая торговля сократилась в три, и вдобавок подавляющая масса торговых операций производилась в обесцененных валютах. В 1933 г. мировая торговля только на 20% велась в валютах с золотым обеспечением, на 16% - в валютах с принудительным курсом и на 65% - в обесцененных валютах1 .

 

В противоположность капиталистическому миру, глубоко пораженному тяжелым экономическим кризисом, Советский Союз успешно развивал свое народное хозяйство: индустриализация страны шла гигантскими шагами вперед, и рост промышленной продукции был огромный. В материалах, представленных советской делегацией лондонской конференции 1933 г., имелась следующая таблица:

 

Общий индекс физического объема в промышленной продукции в 1932 г. (уровень 1928 г. принят за 100)

 

СССР

218,5

Капиталистический мир

67

В том числе: США

57

Англия

89

Германия

57

Франция

74

 

В этих цифрах две полярные тенденции развития выступали со всей очевидностью.

 

Экономический кризис имел последствием резкую перемену в настроении и поведении мировой буржуазии. Ее уверенность в своем будущем сменилась страхом перед завтрашним днем. Ее прежний "либерализм" уступил место озверелой реакции. Теперь мировая буржуазия уже не соблюдала даже внешних аппарансов благовоспитанности; напротив, империалисты различных стран вели друг с другом бешеную борьбу за свои "национальные" интересы. А в среде каждой национальной буржуазии шла ожесточенная драка между отдельными группами, трестами, концернами, банками. Внутренние противоречия, свойственные капиталистической системе, в обстановке экономического кризиса 1929 - 1933 гг. достигли высшего напряжения.

 

 

1 "Правда", 25 июня 1933 года.

 
стр. 52

 

В такой обстановке Лига Наций решила созвать в Лондоне вторую мировую экономическую конференцию. Ее целью было облегчить капиталистическому миру поиски выхода из кризиса, что в ситуации 1933 г. было делом довольно безнадежным. "Правда" не случайно озаглавила свою передовую статью, посвященную открытию лондонской конференции, "Квадратура круга"2 . Под давлением широких слоев (в том числе и буржуазных) правящие круги капиталистических стран вынуждены были предпринять шаги, носящие хотя бы видимость попытки утихомирить свирепствовавшую экономическую бурю. Не все буржуазные лидеры были единодушны в данном вопросе. Некоторые - в особенности руководители американской буржуазии - относились к идее мировой экономической конференции в лучшем случае скептически, но в основном отрицательно (о причинах этого речь будет ниже). Другие, и, прежде всего Макдональд, тогдашний премьер "коалиционного", а по существу консервативного правительства Англии, были горячими сторонниками конференции, ибо рассчитывали с ее помощью проделать ряд маневров экономического и политического характера. Поскольку в эти годы Англия и Франция являлись фактическими хозяевами Лиги Наций, аппарат последней и был приведен в движение для созыва мировой экономической конференции.

 

Непосредственная подготовка этой конференции началась в январе 1933 г.: эксперты 17 стран, среди которых, однако, не было представителей СССР, приступили к выработке "рекомендаций" для будущего экономического совещания. Задача была нелегкая, ибо экспертам нужно было найти единую линию в таких сложных вопросах, как вопросы таможенных тарифов, военных долгов, валют, цен, рынков. После длительных прений эксперты все-таки выработали так называемый "проект порядка дня", который в дальнейшем и лег в основу работ лондонской конференции. Общая тенденция названного документа лучше всего характеризовалась следующими словами, взятыми из его текста: "В процессе движения в сторону экономического успокоения, - говорилось в этом документе, - в Лозанне было подписано перемирие. Лондонская конференция должна нам дать мирный договор. Если это не удастся, мир, несомненно, пойдет путями национальной автаркии, которые резко противоречат путям нормального экономического развития. Такой выбор должен будет потрясти до основания всю систему международных финансов, понизить общий уровень благосостояния и создать условия, при которых нынешняя социальная система едва ли сможет уцелеть".

 

Нельзя не признать, что эксперты 17 стран сознавали серьезность положения, в котором находился капиталистический мир, однако они были бессильны в устранении его болезней. В их "аптеках" не было лекарств для лечения этих недугов.

 

Открытие лондонской конференции было намечено на 12 июня 1933 г., и как раз накануне этого произошел ряд событий, которые, по сути дела, предопределили провал конференции.

 

Самым важным из этих событий было провозглашение Франклином Рузвельтом, приступившим 4 марта 1933 г. к исполнению обязанностей президента, так называемого "нового курса" в целях борьбы с кризисом. Я не могу здесь останавливаться на общей характеристике экономической политики Рузвельта и ограничусь лишь тем, что имеет непосредственное отношение к судьбам экономической конференции в Лондоне. Первым шагом Рузвельта по пути "нового курса" была сознательно проводимая и, конечно, контролируемая инфляция. Доллар отошел от золотого стандарта, и его ценность стала искусственно понижаться. Таким путем Рузвельт рассчитывал добиться: а) повышения конкурентоспособности американских товаров на мировом рынке в борьбе с товарами

 

 

2 "Правда", 12 июня 1933 года.

 
стр. 53

 

Других стран, прежде всего с английскими; б) облегчения долгового бремени американских фермеров, голоса которых сыграли важную роль при избрании Рузвельта президентом.

 

Здесь важно подчеркнуть, что начатая Рузвельтом инфляция заранее обрекала на провал лондонскую конференцию, ибо проблема стабилизации валют как меры борьбы с кризисом должна была занять на конференции одно из ведущих мест. Рузвельт меньше всего хотел, чтобы его свобода действий в вопросе об американской валюте была как-либо ограничена. Именно поэтому правительство США желало, чтобы лондонская конференция вообще не состоялась или была отсрочена на долгое время. Но так как большинство европейских держав, в особенности Англия, твердо настаивало на созыве мировой экономической конференции, правительство США вопреки своему желанию вынуждено было согласиться и послать в Лондон делегатов. Однако общее отношение Рузвельта к конференции оставалось отрицательным, и именно он, как увидим ниже, нанес конференции смертельный удар.

 

К моменту конференции чрезвычайно обострилась также проблема межсоюзных военных долгов. В ходе первой мировой войны США оказывали державам Антанты большую финансовую помощь. По окончании войны эти державы были должны Соединенным Штатам в общей сложности 11330 млн. долларов (цифры американского министерства финансов на 1921 г.), в том числе Англия - 4 675 млн., Франция - 3 717 млн. В начале 20-х годов между США, с одной стороны, Англией и Францией - с другой, были заключены соглашения об уплате долгов военного времени с рассрочкой на 60 лет. Вплоть до 1932 г. обе державы аккуратно вносили причитавшиеся с них ежегодные суммы, которые в большей своей части покрывались репарациями, получаемыми Англией и Францией с Германии. Таким образом, английские и французские долги американцам в основном платили немцы. Когда, однако, в 1930 г. Германия, воспользовавшись наступившим мировым кризисом, прекратила выплату репараций, Англия и Франция оказались перед необходимостью покрывать долги из собственных ресурсов. Это вызвало в обеих странах серьезные внутренние осложнения, и правительства Англии и Франции потребовали от правительства США моратория. Американские империалисты, не хотели идти ни на какие уступки. Между сторонами назревал острый конфликт. Чтобы несколько разрядить атмосферу, правительство Макдональда в конце 1932 г. сделало "символический" взнос по долгам, заплатив США 10 млн. долларов вместо полагавшихся 75. Французское же правительство, во главе которого в то время стоял Эррио, не сделало даже этого: оно не уплатило ни копейки. При подготовке лондонской конференции Англия и Франция настаивали на внесении в повестку дня вопроса о межсоюзнических долгах, доказывая, что без его урегулирования невозможно вести эффективную борьбу против кризиса. США категорически возражали. Они даже грозили не участвовать в конференции. В конце концов, был, достигнут компромисс: вопрос о долгах был снят с повестки дня, и США на этом условии согласились принять участие в конференции.

 

Далее. Франция незадолго до лондонской конференции произвела очередное повышение своих таможенных пошлин, что, прежде всего, было направлено против США и Англии.

 

Германия за 3 дня до открытия конференции объявила о моратории трансфера по уплате своих различных (нерепарационных) обязательств в отношении других держав; в первую очередь это касалось США, Англии и Франции.

 

Наконец, Япония накануне конференции выступила с решительными протестами против английских мероприятий в Индии и некоторых других британских владениях, мероприятий, имевших целью противодействовать японскому демпингу на Дальнем и Среднем Востоке. Так

 
стр. 54

 

как правительство Макдональда осталось глухим к этим протестам, то 13 июня, на другой день после открытия лондонской конференции, организации японских текстильных фабрикантов начали бойкот индийского хлопка. Обе стороны усиленно готовились к проведению экономической войны.

 

Если ко всему вышесказанному прибавить, что к июню 1933 г. женевская конференция по разоружению бесплодно заседала уже почти полтора года и была близка к полному краху и что подписанный в марте 1933 г. антисоветский пакт четырех (Англия, Франция, Германия, Италия) в силу глубоких противоречий между его участниками никак не мог дойти до стадии ратификации (он так и не был, ратифицировав), то картина положения в капиталистическом мире в момент открытия лондонской конференции станет совершенно ясной. Общий кризис капитализма, усугубленный мировым экономическим кризисом 1929 - 1933 гг., делал свое разрушительное дело и заранее минировал почву под догами конференции.

 

2. Ход конференции

 

12 июня 1933 г. мировая экономическая конференция открылась в большом, красивом зале Геологического музея в Кенгсингтоне. Английские хозяева позаботились о том, чтобы эта процедура была обставлена с большой помпой и торжественностью. Было много знатных гостей, много юпитеров, много фотографов, много художников, много приветствий и пожеланий успеха. Несмотря на все усилия Макдональда, атмосферы приподнятости создать не удалось, однако справедливость требует сказать, что в первый день участники конференции испытывали несомненный интерес и любопытство: что-то из этого выйдет?

 

На конференции присутствовало около 1 500 делегатов от 66 стран. В противоположность женевской конференции в Лондон приехали официальные представители правительств. "Общественность" была исключена: в 1933 г. мировой буржуазии было не до либерализма. И каждое правительство послало на конференцию наиболее крупных деятелей. Так, в составе английской делегации были министр финансов Невиль Чемберлен (глава делегации), Саймон, Ренсимен, Томас, лорд Хейлшем, Канлиф-Листер; в составе американской делегации - министр иностранных дел Хэлл (глава делегации), Моргентау, Питман; в составе французской делегации - премьер-министр Даладье (глава делегации) и Эррио; в составе германской делегации - министр иностранных дел Нейрат (глава делегации), Шахт, Гугенберг. Итальянскую делегацию возглавлял министр финансов Юнг, японскую - виконт Исии, турецкую - министр иностранных дел Арас, шведскую - министр иностранных дел Сандлер, румынскую - министр иностранных дел Титулеску, чехословацкую - министр иностранных дел Бенеш, австрийскую - премьер-министр Дольфус. От британских доминионов присутствовали Брюс (Австралия), Беннет (Канада), генерал Сматс (Южная Африка), Де Валера (Ирландия). Лигу Наций представлял ее генеральный секретарь Авеноль. Председательствовал на конференции Макдональд. Под оводами зала Геологического музея собрался весь "цвет буржуазной мысли и действия". Естественно, что все присутствовавшие на конференции и многие миллионы людей за стенами конференции с нетерпением ожидали, как же этот высокий ареопаг разрешит вопросы мирового кризиса.

 

Делегации буржуазных правительств были очень многочисленны. С делегациями приехал большой обслуживающий штат - эксперты, советники, секретари, машинистки и т. д. Со многими делегатами были их жены и дети. В общей сложности набралось 7 - 8 тыс. человек, которые заполнили лучшие лондонские отели и стали предъявлять англий-

 
стр. 55

 

ским хозяевам самые разнообразные требования и претензии. Одни хотели увеселений, другие - осмотра лондонских достопримечательностей, третьи - экзотических товаров из отдаленных районов Британской империи. Но больше всего делегаты и их окружение стремились "себя показать и других посмотреть". Для этого они с успехом использовали мюзик-холлы, магазины, парки, музеи и картинные галереи, а главное - многочисленные приемы, которые устраивали в связи с конференцией британское правительство и крупнейшие английские аристократы и богачи. В день открытия конференции, 12 июня, Макдональд дал грандиозный обед для делегатов и их жен. Таких обедов на протяжении конференции было устроено еще несколько.

 

В противоположность делегациям капиталистических стран советская делегация состояла всего из четырех человек: М. М. Литвинова (глава делегации), В. И. Межлаука (заместитель главы делегации), посла СССР в Англии И. М. Майского и торгпреда СССР в Англии А. В. Озерского. Советская делегация была самой малочисленной из делегаций, представленных на конференции, однако удельный вес ее был чрезвычайно велик. Этот вес определялся не числом делегатов, а значением и мощью той страны, которую они представляли. В зале Геологического музея происходило столкновение двух миров: капиталистического и социалистического. Формально соотношение сил было: 4 против 1 500. Однако за спиной этих 4 стояли великий народ, великая страна, строившая социализм. Это придавало советской делегации совершенно исключительное значение, которое признавали даже враги, хотя они и не любили об этом говорить. Советская делегация была единственной, выступившей на конференции с ясной и практической программой действия, и пришла она к концу конференции далеко не с пустыми руками. Однако атмосфера вокруг советской делегации в ходе всей конференции была очень напряженной: в ней смешивались вражда, любопытство и невольный респект. В то время большой близостью отличались советско-турецкие отношения, но и Арас не решался слишком открыто показывать свое доброе отношение к СССР. Все остальные делегаты отличались друг от друга лишь степенью откровенности в выражении своих антисоветских чувств. Особенно враждебно была настроена английская делегация: в этот период между Англией и СССР происходила торговая война в связи с так называемым "делом Метровиккерса"3 . Эта враждебность иногда находила совершенно карикатурное выражение. Помню такой случай.

 

Собирались гости на первый официальный обед, устроенный Макдональдом 12 июня. Народу было масса, и многие не знали в лицо друг друга. В общей сутолоке леди Хейлшем, жена английского военного министра, столкнулась с женой М. М. Литвинова. Айви Вальтеровна Литвинова знала, с кем говорит, но леди Хейлшем не догадывалась, кто ее

 

 

3 В начале марта 1933 г. в Москве по обвинению в шпионаже и вредительстве была арестована группа служащих английской компании "Метровиккерс", оказывавшей Советскому правительству по договору техническую помощь. Среди арестованных были 6 инженеров-англичан. После установленного законом следствия все они должны были предстать перед советским судом. Британское правительство категорически потребовало немедленного освобождения английских инженеров без всякого следствия и суда. Это было бесцеремонное вмешательство во внутренние дела СССР, и Советское правительство категорически отвергло английские домогательства. Тогда британское правительство развязало в Англии бешеную антисоветскую кампанию и провело через парламент закон, предоставлявший ему право в случае надобности налагать эмбарго на советский ввоз в Англию. После того как советский суд 18 апреля 1933 г. приговорил двух из арестованных инженеров к тюремному заключению на 2 и 3 года (остальные были высланы из СССР), британское правительство 26 апреля 1933 г. ввело в действие эмбарго. СССР ответил на это контрэмбарго в отношении английского ввоза в Советскую страну. Конфликт был урегулирован уже во время лондонской конференции, 1 июля 1933 года. Подробности этой истории см. И. М. Майский. Воспоминания советского посла в Англии, М. 1960.

 
стр. 56

 

собеседница. Родной язык А. В. Литвиновой - английский, и леди Хейлшем вообразила, что перед ней стоит англичанка или, может быть, приезжая из какой-нибудь части Британской империи. С несколько наигранным благодушием леди Хейлшем воскликнула:

 

- Здравствуйте! Приветствую вас в Лондоне... Мне так нравится ваше лицо! Мне так хочется, чтобы мы стали друзьями! Не важно, кто вы и кто я. Мы здесь на мировой экономической конференции и делаем одно общее дело.

 

Айви Вальтеровна, улыбаясь, ответила:

 

- Очень хорошо, будем друзьями.

 

Затем в течение нескольких минут обе женщины оживленно разговаривали о событиях дня и о предстоящем обеде. Леди Хейлшем пригласила новую знакомую приехать на следующий день к себе домой. Под конец леди Хейлшем сказала;

 

- Давайте представимся друг другу. Я леди Хейлшем.

 

Айви Вальтеровна ответила:

 

- А я мадам Литвинова.

 

Эффект был потрясающий. Леди Хейлшем окаменела, глаза ее расширились, затем, не говоря ни слова, она бросилась прочь от А. В. Литвиновой, точно от зачумленной.

 

Возвращаюсь, однако, к конференции. Вступительное слово на первом заседании произнес Макдональд. Речь его была выдержана в столь свойственном ему стиле церковной проповеди и состояла сплошь из общих, ничего не значивших мест. В частности, - и это было в высшей степени характерно - он совершенно не упомянул в связи с проблемой кризиса о вопросах труда. Зато, вопреки предварительному соглашению с американцами, Макдональд довольно подробно остановился на проблеме межсоюзных долгов, что крайне неприятно подействовало на делегацию США.

 

Никаких других "больших" выступлений в этот день не было. Заседание 12 июня носило по преимуществу формальный характер. 13 июня начались общие прения, продолжавшиеся 3 дня.

 

Первым выступил Даладье. Представляя страну, которая в момент конференции еще сохраняла золотую валюту, Даладье призвал конференцию положить конец валютной войне и повсюду вернуться к золотому стандарту. В качестве средства борьбы с кризисом французский премьер-министр предложил заключить международное соглашение об общем сокращении производства и введении 40-часовой рабочей недели. В заключение Даладье воскликнул: "Если сотрудничество между нациями не будет достигнуто, все народы упадут в пропасть!"

 

Итальянский министр финансов Юнг также высказался за стабилизацию валют на основе золотого стандарта и особенно подчеркнул важность устранения барьеров для международной торговли, имея в виду, прежде всего высокие тарифы США. По примеру Макдональда Юнг, вопреки заключенному ранее соглашению с американцами, подробно осветил вредные последствия неурегулированности проблемы межсоюзных долгов.

 

Представитель Японии Исии в общем держался в рамках высказываний двух предыдущих ораторов, но особенное внимание обратил на существование барьеров в торговле, сославшись на пример Индии, запретившей импорт японских товаров.

 

Нейрат, выступив от имени гитлеровской Германии, пытался "разжалобить" членов конференции, описывая тяжелое положение своей страны, что, впрочем, не имело большого эффекта. Он считал, что основной задачей конференции является разрешение кредитно-финансовой проблемы, то есть предоставление Германии крупных займов из-за границы.

 

Невиль Чемберлен признавал необходимым, стабилизировать валю-

 
стр. 57

 

ты на базе золотого стандарта, но предлагал осуществить это не сразу, а постепенно. Он рекомендовал различные меры в целях повышения оптовых цен и требовал снижения таможенных тарифов во всех странах, кроме Великобритании, под тем предлогом, что последняя в результате оттавских решений еще только начинала свое таможенное "вооружение" 4 . Она сильно отстала в этом отношении от США, Франции и других держав, говорил Чемберлен, а потому нуждалась не в тарифном разоружении, а в тарифном довооружении.

 

Характерным было то, что глава американской делегации Хэлл произнес речь, столь туманную и неясную, что никто не понял, чего он хотел. Было очевидно, что по соображениям, о которых говорилось выше, США стремились сохранить за собой полную свободу действий.

 

Во время общих прений выступило еще несколько десятков ораторов, представлявших капиталистические страны второго и третьего рангов, но ничего нового ими высказано не было. Все они следовали стилю Макдональда, склоняли во всех падежах такие выражения, как "добрая золя", "сотрудничество народов", "благо народов всего мира" и пр., но все это была лишь парадная шумиха: в выступлениях не чувствовались ни воля к действию, ни понимание истинного положения вещей.

 

В общем, и целом речи представителей капиталистического мира обнаружили полный сумбур в их головах и полную беспомощность в поисках выхода из кризиса. Не случайно по мере развития прений интерес к ним среди делегатов падал, и зал Геологического музея все больше пустел. К концу прений была типичной такая картина: в зале заседаний - несколько десятков скучающих делегатов (из 1500!), на журналистской трибуне - несколько скучающих корреспондентов, а за столом президиума - с унылым видом председательствующий Макдональд. Главная масса членов конференции - в кулуарах. Важнейший аттракцион - буфет, на устройство которого английские хозяева не пожалели усилий: Еще задолго до открытия конференции организаторы буфета вступили в сношения с находившимися в Лондоне иностранными посольствами и консульствами (к нам, впрочем, не обращались) и, пользуясь их указаниями, подобрали поваров, кушанья и напитки на вкус всех наций, представленных на конференции. Не удивительно, что теперь, в обстановке все более сгущавшейся скуки в зале заседаний, буфет конференции стал ее основным органом.

 

Легко понять, какой огромный эффект в этой атмосфере уныния и безнадежности произвело выступление М. М. Литвинова, отражавшее квинтэссенцию политики Советского правительства. Он выступил 14 июня, на третий день после открытия конференции. В короткой, но полной глубокого содержания речи советский нарком подчеркнул, что "благодаря особенностям экономической структуры" нашей страны "мировой кризис ни в коей мере не может влиять и не влияет на непрерывный подъем ее экономической жизни". Приведя далее ряд фактов и цифр в подтверждение своего положения, М. М. Литвинов по поручению Советского правительства предложил два важных мероприятия:

 

1. Заключение пакта об экономическом ненападении между всеми странами. Советский нарком напомнил, что он уже выдвигал проект такого пакта в Женеве, но, "к сожалению, - не без сарказма добавил М. М. Литвинов, - этот проект сам подвергся нападению и был заточен в одну из темниц - в комиссию Лиги Наций". Представитель СССР предлагал теперь "освободить проект из заточения", обсудить и принять его на мировой экономической конференции.

 

 

4 В период 1846 - 1932 гг. в Англии господствовала свобода торговли. В сентябре 1932 г. на имперской конференции в Оттаве (Канада) было решено перейти к системе протекционизма в целях защиты английского и имперского рынков от иностранной конкуренции.

 
стр. 58

 

2. Рассасывание мировых запасов, давящих на рынок, и повышение загрузки предприятий, производящих средства производства, с помощью новых заказов. В пояснение М. М. Литвинов заявил: "...Советское правительство... могло бы разместить в ближайшее время за границей заказов на сумму примерно в 1 миллиард долларов. Чтобы быть конкретнее, скажу, что Советский Союз мог бы поглотить в ближайшее время приблизительно на 100 миллионов долларов цветных металлов, на 200 миллионов долларов черных металлов, примерно на 100 миллионов долларов текстильного, кожевенного сырья и каучука, примерно на 400 миллионов оборудования, включая ж. -д. оборудование на 100 миллионов долларов, примерно на 35 миллионов долларов с. -х. товаров, включая и племенной скот, на 50 миллионов долларов таких потребительских товаров, как чай, какао, кофе и сельди, 50 миллионов долларов новых судов, преимущественно для промышленных целей, как-то: рыболовные, землечерпалки и т. д. Значение этих цифр станет более очевидным, если я скажу, что в случае реализации этих заказов они составят для таких металлов, как алюминий и никель, медь и свинец, от 25 до 60%, а для некоторых из упомянутых потребительских товаров - до 100% существующих мировых запасов, для машинного оборудования - примерно одну треть годового мирового экспорта, а для судов - 100% всего мирового производства прошлого года"5 .

 

15 июня советской делегацией в соответствии с инструкциями правительства СССР всем участникам конференции был роздан следующий проект резолюции: "Правительства, представленные на денежной и экономической конференции, имея в виду цели, которые ставит себе резолюция организационного комитета от 12 мая с. г. об экономическом перемирии, и стремясь к максимально полному обеспечению эффективности этого перемирия, соглашаются отменить взаимно, независимо от причин их установления, все введенные ими ранее и действующие ныне законодательные и административные мероприятия, имеющие характер экономической агрессии и дискриминации, как-то: специальные пошлины, установленные для товаров, происходящих из какой-либо одной страны, запрет или особые условия ввоза и вывоза из какой-либо страны и в страну и бойкот торговли какой-либо страной"6 . А 20 июня советская делегация предложила конференции проект "Протокола об экономическом ненападении", выдержанный в стиле вышеприведенной резолюции7 .

 

Впечатление, произведенное выступлением представителя СССР, было огромно. Когда Макдональд объявил, что слово предоставляется М. М. Литвинову, зал Геологического музея быстро наполнился делегатами и гостями. Советского наркома приветствовали аплодисментами. Речь его была выслушана с напряженным вниманием. Сообщение о готовности Советского правительства сделать за границей закупки на 1 млрд. долларов вызвало среди делегатов большое оживление. Когда М. М. Литвинов кончил, снова раздались аплодисменты, но гораздо более шумные, чем вначале. Успех выступления советского делегата был несомненен. Еще бы! Это было первое на конференции конкретное, практически осуществимое предложение в целях борьбы с кризисом. Оно действовало как порыв свежего ветра, ворвавшегося в затхлую атмосферу беспредметной болтовни.

 

Однако из всех делегаций только представители Турции, Ирландии и Польши заявили о поддержке советской позиции, в частности советского предложения о пакте экономического ненападения. Все остальные делегации молчали: представители крупных империалистических

 

 

5 М. М. Литвинов. Внешняя политика СССР. Речи и заявления 1927 - 1935. М. 1935, стр. 231 - 237.

 

6 "СССР на мировой экономической конференции". М. 1933, стр. 52.

 

7 Там же, стр. 51.

 
стр. 59

 

держав были принципиально враждебны такому пакту и опасались, как бы перспектива выгодных сделок с СССР не внесла раскола в антисоветский фронт, а делегаты малых капиталистических стран боялись окрика со стороны своих "старших партнеров".

 

Печать реагировала на речь М. М. Литвинова весьма активно. Правая пресса старалась изобразить ее как чисто агитационный трюк "советской пропаганды". "Daily Express" называла предложения М. М. Литвинова "советской ловушкой для Макдональда". Парижская "Matin" сравнивала Литвинова с фокусником, который "надувает публику", заявляя: "Вы не можете сбыть свои запасы, но я могу купить их у вас за миллиард долларов. Давайте, я покупаю". Немецкая "Frankfurter Zeitung" отказывалась признать советские предложения "серьезным фактором для решения проблем конференции". Американская "New York Herald Tribune" расценивала выступление Литвинова лишь как маневр, имеющий целью "нанести удар по британскому эмбарго".

 

Либеральная печать признавала серьезность советских предложений. Так, "News Chronicle" сравнивала выступление Литвинова с "ударом молнии". "Manchester Guardian" отмечала благоприятный прием, который речь Литвинова встретила в зале Геологического музея и за его пределами. Итальянская "Messagero" писала: "Исключительный интерес представило выступление главы советской делегации. Литвинов говорил ясно и точно и дал доказательства своего стремления к искреннему сотрудничеству в экономической области". Американская "New York Times" констатировала, что "ни речь Чемберлена, ни речь Эппа не взволновали конференции" и что "потрясающее впечатление на конференцию" произвело то место в речи Литвинова, где он нарисовал перед делегациями реальную возможность торговых сделок"8 .

 

Вечером 15 июня общие прения закончились, и был принят порядок дня работы конференции, включавший вопросы о валютной и кредитной политике, ценах, тарифах, ограничениях в международной торговле и т. д. Были образованы также две комиссии - экономическая и финансовая, на которые возлагалось рассмотрение всех внесенных на конференции предложений. В экономической комиссии председательствовал голландец Коляйн, в финансовой - американец Крен. СССР в экономической комиссии представлял В. И. Межлаук, в финансовой - М. М. Литвинов. А. В. Озерский и я вошли в обе комиссии в качестве заместителей В. И. Межлаука и М. М. Литвинова.

 

Казалось, теперь, после окончания общих прений, конференция должна была перейти к настоящей, деловой работе. Вышло, однако, совсем иначе. Дело было в том, что за скучно парадным фасадом конференции выступал подлинный хозяин положения, который творил "настоящее дело" и дергал за ниточки своих марионеток на подмостках зала Геологического музея. Этим хозяином был финансовый капитал. И как раз в тот момент, когда на конференции закончились общие прения, борьба интересов среди представителей финансового капитала различных стран достигла такой остроты, что совершенно парализовала всю работу конференции, а затем и обрекла ее на полный крах.

 

3. Меморандум Гугенберга

 

Решающие для судеб конференции события происходили вне конференции. Объяснения этим событиям следует искать в тех же межимпериалистических противоречиях, которые особенно обострились в период мирового кризиса 1929 - 1933 гг. и под знаком которых была созвана и проходила лондонская конференция.

 

 

8 См. "Известия", 16, 17 июня 1933 года.

 
стр. 60

 

Первый взрыв произошел 16 июня, когда один из членов немецкой делегации, лидер германских националистов, министр хозяйства гитлеровского правительства Гугенберг, неожиданно вручил председателю экономической комиссии Коляйну меморандум, который вызвал целую бурю. Меморандум начинался цитатой из книги Шпенглера "Закат Европы" и характеризовал Германию как первую страну, начавшую борьбу против упадочничества и "низших элементов человечества". Далее в меморандуме заявлялось, что для преодоления кризиса и установления мирного сотрудничества между всеми нациями, в особенности между нациями-кредиторами (читай: США, Англией и Францией) и нациями-должниками (читай: Германией), необходимо осуществить два важных мероприятия. "Первое мероприятие, - гласил меморандум, - должно состоять в предоставлении Германии колониальных владений в Африке, где Германия может провести целый ряд начинаний, никем не осуществленных. Второе мероприятие должно заключаться в предоставлении народам, лишенным пространства, новых территорий, на которых эти энергичные расы могли бы создать колонии и начать грандиозную мирную работу. Мы страдаем не от перепроизводства, но от вынужденного недопотребления. Война, революция и внутренний развал нашли свою опору в России и обширных пространствах Европы. Этот разрушительный процесс продолжается. Наш долг - положить ему конец".

 

Итак, германский фашизм заявил в меморандуме о своих планах: требовать от западных держав платы колониями за интервенцию против СССР. Сделано это было с таким откровенным цинизмом, что Гугенберг (а также гитлеровское правительство) сразу оказался под перекрестным огнем. Против Гугенберга ополчилась английская, французская и американская пресса. Так, например, "Times" назвала меморандум Гугенберга "новым германским сумасбродством", заявив, что "не может быть и речи о возвращении Германии ее прежних заморских владений". "Echo de Paris" резко атаковала меморандум. "New York Times" также осудила меморандум, усматривая в нем стремление Германии, сорвать мировую экономическую конференцию. В том же духе высказывались и другие органы печати. В правительственных кругах западных держав не скрывали крайнего раздражения по адресу Германии.

 

Гитлеровское правительство пыталось изворачиваться. Глава германской делегации в Лондоне Нейрат уверял руководство конференции, что меморандум Гугенберга якобы носит личный характер и не является официальным мнением делегации. Немецкая печать также пробовала замести следы. Фашистский официоз "Volkischer Beobachter" поместил статью, в которой заявлял, что соображения Гугенберга, "разумеется, не могут рассматриваться как политический шаг официальных германских инстанций". В связи с этим гитлеровская газета наговорила много слов о "свободе дискуссий", о праве каждого индивидуума выражать собственное мнение по вопросу о борьбе с кризисом и в заключение обрушилась на "враждебную Германии прессу в Лондоне и Париже", которая делает "в высшей степени недобросовестную попытку обременить научную атмосферу мировой экономической конференции политическими страстями".

 

Однако никакие отговорки не могли помочь Гитлеру. Как бы ни были сильны антисоветские настроения правительств Англии, Франции и США, угроза их собственным колониальным владениям, прозвучавшая со страниц меморандума Гугенберга, вынудила "демократические державы" резко выступить против претензий германского фашизма. Тем более, что в Лондоне очень скоро узнали некоторые любопытные подробности. Оказалось, что Шахт был соавтором Гугенберга и что самый меморандум был предъявлен с ведома и благословения Гитлера. Это был пробный шар нового германского правительства, которому

 
стр. 61

 

лишь по соображениям осторожности была придана форма "личного выступления" Гугенберга.

 

СССР решительно выступил против меморандума Гугенберга. 22 июня Советское правительство выразило в Берлине официальный протест против меморандума. В протесте указывалось, что подобные заявления стоят в полном противоречии с обязательствами, принятыми на себя германским правительством по советско-германскому договору 1926 г. о дружбе и нейтралитете.

 

Советские люди высмеяли меморандум Гугенберга как плод больной фантазии. М. М. Литвинов сразу же после вручения германского документа Коляйну дал в Лондоне интервью корреспонденту "Правды". В интервью советский делегат не без сарказма заявил, что в тяжелой атмосфере, создавшейся на конференции, "может быть, и требовался некоторый элемент забавности, который авторы меморандума и хотели конференции доставить". Германские представители, сказал М. М. Литвинов, хотели, вероятно, "получить у конференции мандат на монопольное использование" больших возможностей советского рынка, о которых он говорил в своем выступлении на конференции. Благодаря меморандуму Гугенберга, подчеркнул под конец советский нарком, германское правительство стало "посмешищем всего мира"9 .

 

Демьян Бедный на страницах "Правды" писал:

 
Гутенберг немного значит:
Сумасшедший. Важность в том:
За его спиной чудачит
Сумасшедший целый "дом"...
Тех, чьи буйные замашки
Мировую сеют брань,
От смирительной рубашки
Отделяет только грань!

Вместе с тем советская печать заявляла: "Нужно сказать этим фашистским шутам, что есть предел для всякого донкихотства"10 .

 

Перекрестный огонь, под который попало германское правительство, не остался без практических последствий. Гитлеровцам пришлось отступить. Гугенберг был дезавуирован, отозван из Лондона и Г июля вышел из состава германского правительства. Шахт и Нейрат спешно выехали в Берлин "для консультаций". Немецкая делегация на лондонской конференции внезапно "растаяла", и в течение нескольких дней ее представляли никому не известные фигуры. Потом Нейрат и Шахт вернулись, но уже с сильно изменившимся настроением.

 

4. Американская "бомба"

 

Германская "бомба" не сыграла серьезной роли в судьбах конференции. Она взорвалась, как зловонная хлопушка, но порожденное ею волнение очень быстро улеглось. Неизмеримо большее значение для судеб конференции имела другая "бомба" - американская, начиненная взрывчатой смесью из двух вопросов: долги и валюта.

 

15 июня 1933 г. наступал срок очередных платежей Англии и Франции по военным долгам. Обоим правительствам приходилось спешно, в обстановке только что начавшейся мировой экономической конференции, решить вопрос: что же делать? За кулисами конференции происходили горячие споры. Одни считали, что в связи с работой конференции нужно в виде исключения заплатить данный взнос полностью. Такой жест, аргументировали сторонники этого взгляда, вызовет благоприятную реакцию в США и облегчит соглашение с американцами по различным вопросам, стоящим в порядке дня конференции. Другие гово-

 

 

9 "Правда", 19 июня 1933 года.

 

10 "Правда", 21 июня 1933 года.

 
стр. 62

 

рили, что Рузвельт, ни при каких условиях не пойдет сейчас на стабилизацию валют, и, стало быть, центральная проблема конференции все равно не сможет быть удовлетворительно разрешена; стоит ли при таких условиях тратить крупные суммы на покрытие очередного взноса? Борьба мнений была долгая и упорная, но конец был очень прост: Франция опять ничего не уплатила, а Англия решила вновь сделать "символический" взнос, то есть уплатить 10 млн. долларов вместо полагавшихся 75. Позиция Лондона и Парижа в вопросе о долгах вызвала новый прилив раздражения за океаном и сделала еще более затруднительным какое-либо соглашение с Нью-Йорком по вопросу о валюте.

 

В самом деле, с первых же дней конференции в Лондоне начались совещания банкиров трех стран - США, Англии и Франции - по вопросу о стабилизации валют. При этом сразу наметились три точки зрения: 1) французы требовали восстановления золотого паритета важнейших валют, поскольку франк еще оставался на золотой основе; 2) американцы по уже известным соображениям категорически возражали против всякой стабилизации доллара в ближайшее время; 3) англичане предлагали известный компромисс между французской и американской позициями. Лондонские финансисты высказывались за "каучуковую" стабилизацию валют, то есть за установление в настоящий момент временной стабилизации на определенном уровне с тем, что в дальнейшем к ней будут сделаны необходимые "поправки" в зависимости от хода событий.

 

15 июня вечером на совещании банкиров, было, достигнуто известное соглашение в духе английской точки зрения, и вслед за тем американская делегация внесла соответственный меморандум в финансовую комиссию экономической конференции. Как только сведения об этом просочились на нью-йоркскую биржу, там началось быстрое падение ценностей. 11 июня индекс 20 руководящих акций составлял 72,2, а 18 июня уже только 66,6. Точно так же цена пшеницы за бушель упала с 92,4 до 85,4 цента. Это вызвало резкую реакцию со стороны Рузвельта, который увидел в лондонском компромиссе банкиров опасность для всей своей инфляционной политики. Президент решил немедленно действовать.

 

В ночь с 20 на 21 июня американская делегация получила новые инструкции из Вашингтона. Все члены делегации были разбужены, и в отеле, где они помещались, состоялась экстренная "конференция в пижамах" (как назвали это собрание лондонские газеты). Рузвельт категорически возражал против всякой валютной стабилизации, и на следующий день американская делегация взяла назад свой меморандум из финансовой комиссии, одновременно опубликовав официальное заявление, в котором, между прочим, говорилось: "Американское правительство в Вашингтоне считает, что меры в целях временной стабилизации валют являются сейчас несвоевременными. Американское правительство полагает, что его усилия, направленные на подъем цен (с помощью инфляции. - И. М. ), являются наиболее важным вкладом, который оно может сделать для борьбы с кризисом".

 

Получился большой конфуз, а вместе с тем экономической конференции был нанесен тяжелый удар. Одновременно пресса Херста в США, обращаясь к американским делегатам в Лондоне, стала изо дня в день призывать: "Покупайте чемоданы! Возвращайтесь в Вашингтон!"

 

В такой обстановке сколько-нибудь продуктивная работа конференции, конечно, была совершенно невозможна. Правда, внешние формы ее работы еще продолжали соблюдаться. Комиссии заседали и образовывали подкомиссии: креме двух первоначально созданных комиссий - экономической и финансовой, - возникло еще 7 подкомиссий по отдельным вопросам. На заседаниях комиссий и подкомиссий выступали делегаты конференции и обсуждали те или иные проблемы, отно-

 
стр. 63

 

сившиеся к порядку дня. Однако все чувствовали: это лишь игра теней, не имеющая никакого практического значения. И все понимали, что если США не изменят своей позиции по валютному вопросу, то конференция будет сорвана. В предвидении такой возможности правительства капиталистических стран стали маневрировать, стремясь, свалить друг на друга ответственность за провал конференции. Эти махинации еще на несколько времени отсрочили формальный крах конференции. Макдональд как главный инициатор лондонского совещания прилагал все усилия к тому, чтобы найти какой-либо выход из тупика, и с этой целью вел переговоры с Рузвельтом. Последний, также искавший какого-либо "приличного" обряда погребения для конференции, отправил в Лондон своего друга и ближайшего советника профессора Моллея для изыскания какого-либо компромисса в вопросе о стабилизации валют. До приезда Моллея американская делегация фактически отстранилась от работ конференции, что еще более расстроило весь механизм последней. Как раз в эти дни один журналист, касаясь в разговоре со мной создавшегося положения, с усмешкой бросил: "Экономическая конференция живет на кислороде". Это было сказано очень метко.

 

1 июля в Лондон прибыл, наконец, Моллей. Состоялось новое совещание банкиров и экспертов. Под давлением европейской обстановки, опасаясь, что ответственность за срыв конференции будет возложена на США, Моллей пошел на известные уступки и согласился на проведение некоторых мероприятий, способных временно замедлить обесценение доллара. Он сообщил об этом в Вашингтон, однако Рузвельт категорически отверг и этот второй компромисс по валютному вопросу. 2 июля Рузвельт опубликовал декларацию, в которой заявил, что сейчас не время заниматься вопросом стабилизации и что внутренние мероприятия каждой страны по борьбе с кризисом гораздо важнее, чем какие-либо международные соглашения по этому вопросу. Моллей был, таким образом, дезавуирован президентом и поспешил уехать домой.

 

День 2 июля явился, по существу, днем окончательного краха конференции, ибо без стабилизации валют (хотя бы временной и "каучуковой") обсуждение всех остальных вопросов порядка дня становилось совершенно бессмысленным. Это чувствовали и понимали все.

 

Вечером 2 июля М. М. Литвинов в разговоре со мной сказал: "Конференция умерла, пора ехать в Москву. Надо вот только закончить начатые переговоры".

 

5. Победа советской дипломатии

 

М. М. Литвинов не случайно упомянул о "начатых переговорах". Воспользовавшись приездом в Лондон на конференцию министров иностранных дел многих держав, советская дипломатия решила предпринять важный шаг в целях обеспечения безопасности СССР.

 

Начиная с 1925 г. СССР заключил целый ряд двухсторонних пактов о ненападении с другими державами (Турцией, Германией, Польшей, Финляндией, Эстонией, Латвией, Литвой, Францией, Китаем), в которых обе стороны обязывались воздерживаться от актов агрессии друг против друга. Однако что означает понятие "агрессия"? Точного определения агрессии в международном праве никогда не существовало, и это представляло большую опасность с точки зрения интересов нашей страны. В самом деле, чего стоил договор о ненападении, если с помощью различных юридических толкований "агрессия" могла превратиться в "неагрессию". Естественно, что Советское правительство было заинтересовано в точном определении понятия "агрессия".

 

В 1931 г., накануне одного из своих отъездов в Женеву, М. М. Литвинов решил найти такое определение. "Я вызвал к себе, - как-то рассказывал он мне, - руководителей экономическо-правового отдела

 
стр. 64

 

НКИД и предложил им составить точный список причин и поводов войн, происходивших в Европе за минувшие 200 лет. Когда это было сделано, я подверг анализу приведенные причины и поводы. Выяснилось, что некоторые причины и поводы, игравшие в прошлом крупную роль, для наших дней совершенно устарели... Ну, например, династические войны. Из общего списка я извлек те причины и поводы, которые сохранили свое значение и сейчас, и внес их в особый список. Имея перед глазами этот список, я и сформулировал проект конвенции об определении агрессии, который затем предложил на утверждение Советскому правительству. Наше правительство утвердило его".

 

Тогда М. М. Литвинов внес советский проект конвенции об определении агрессии на конференцию по разоружению. Конференция, конечно, его не приняла, а похоронила в одной из своих многочисленных комиссий. Теперь в Лондоне М. М. Литвинов, с санкции Советского правительства, решил добиться цели, хотя бы и на несколько более узкой основе. В Женеве речь шла о признании определения агрессии всей конференцией по разоружению. В Лондоне вопрос ставился иначе: на этот раз речь шла о принятии определения агрессии лишь группой государств, по преимуществу соседей СССР. М. М. Литвинов сразу же приступил к практическим действиям и во второй половине июня развернул энергичные переговоры с официальными представителями намеченных заранее государств, присутствовавших на мировой экономической конференции.

 

К началу июля переговоры в основном были закончены. Мы стали готовить акт подписания соответствующего дипломатического документа, которое должно было состояться в здании советского посольства. Печать была извещена о предстоящем событии. Самое подписание произошло в три приема: 3, 4 и 5 июля 1933 года.

 

3 июля конвенция была подписана между СССР и его западными и южными соседями - Эстонией, Латвией, Польшей, Турцией, Ираном и Афганистаном. Литовский посланник к 3 июля еще не успел получить необходимых полномочий от своего правительства. Финляндия не подписала конвенцию по причинам политического характера: антисоветские элементы в этой стране, усиленно вдохновляемые из-за рубежа, всячески старались задержать присоединение Финляндии к конвенции по определению агрессии.

 

4 июля конвенция была подписана между СССР и странами Малой Антанты - Югославией, Румынией и Чехословакией. 5 июля конвенцию подписали СССР и Литва.

 

Самый текст конвенции в основном везде был идентичным. Но в документе, подписанном с державами Малой Антанты, имелась одна статья, отсутствовавшая в соглашении, подписанном с соседями СССР. Эта статья гласила: "Настоящая конвенция открыта для присоединения всех остальных государств. Присоединение будет давать те же права и налагать те же обязательства, что и первоначальная подпись. Заявления о присоединении будут поступать к правительству Советского Союза, которое немедленно будет извещать о них остальных участников".

 

Таким образом, конвенция об определении агрессии была подписана Советским Союзом с десятью государствами, из которых восемь являлись соседями СССР, а два были расположены поблизости от СССР, в Юго-Восточной Европе. Соглашение было документом большого исторического значения. Впервые в анналах истории точно и всеобъемлюще формулировалось понятие агрессии. Не подлежало ни малейшему сомнению, что конвенция об определении агрессии была новой и крупной победой советской дипломатии, содействовавшей укреплению безопасности СССР и миру во всем мире.

 
стр. 65

 

6. Конец конференции

 

После отъезда М. М. Литвинова из Лондона главой советской делегации остался В. И. Межлаук, и ему пришлось проводить нашу политику в обстановке осе более обострявшейся агонии мировой экономической конференции.

 

Да, это действительно была агония. Декларация Рузвельта от 2 июля нанесла конференции смертельный удар. В руководящих кругах конференции господствовало полное смятение. Больше всего были возмущены страны золотой валюты, и французский президент Лебрен 3 июля выступил в Безансоне с ответом Рузвельту. Он резко критикою вал американскую политику в валютном вопросе, заявив, что без стабилизации валют не может быть никакой эффективной борьбы с кризисом.

 

6 июля произошло заседание организационного бюро конференции для решения вопроса о дальнейших шагах. Прения носили очень бурный характер. Наметились три основных точки зрения: 1) страны золотой валюты во главе с Францией требовали немедленной отсрочки работы конференции, то есть фактически ее немедленного роспуска; 2) Англия настаивала иа продолжении конференции, но без обсуждения на ней валютных вопросов; 3) США занимали неясную, колеблющуюся позицию, но давали понять, что при известных условиях они готовы не возражать против продолжения работы конференции.

 

Так как ни к какому окончательному решению 6 июля прийти не удалось, вопрос о будущем конференции повис в воздухе. Всем было, конечно, ясно, что конференция мертва, но около обряда ее погребения завязалась длительная и противная мышиная возня. Руководящим мотивом политики правящих кругов Англии, Франции и США на конференции был страх, как бы их не обвинили в срыве конференции. И потому каждая из этих стран маневрировала с таким расчетом, чтобы ответственность за крах конференции не легла на ее плечи.

 

8 июля Рузвельт, информированный американской делегацией о настроениях в Лондоне, направил Хэллу новые инструкции, в которых предлагал продолжить конференцию и решить все вопросы порядка дня, исключая вопрос о стабилизации валют.

 

9 июля в Париже состоялось совещание директоров эмиссионных банков золотого блока (Франция, Италия, Голландия, Швейцария, Польша), располагавших 130 млрд. золотых франков (40% всего мирового запаса золота). На этом совещании было принято решение вести энергичную борьбу за сохранение золотого стандарта. Однако ввиду новых инструкций Рузвельта представители стран золотого блока на лондонской конференции сочли невозможным сохранять свою старую позицию с требованием немедленного роспуска конференции и тоже согласились на продолжение ее работы.

 

10 июля в английском парламенте происходили дебаты по вопросу о судьбе лондонской конференции. Невиль Чемберлен, выступивший в качестве главного оратора, сделал несколько язвительных замечаний в адрес Рузвельта, но, в конечном счете, заявил, что конференцию надо сохранить, чтобы достичь соглашения по ряду важных вопросов, не имеющих отношения к валютной проблеме.

 

Советская делегация заняла следующую позицию в сложившейся обстановке. 10 июля В. И. Межлаук направил Макдональду письмо, в котором настаивал на том, чтобы в повестку дня дальнейших работ конференции при всяких условиях были включены два вопроса: а) пакт об экономическом ненападении, б) вопрос о расширении импортных возможностей отдельных стран и об условиях, при которых осуществимо это расширение11 .

 

 

11 "СССР на мировой экономической конференции", стр. 42.

 
стр. 66

 

В результате всех указанных обстоятельств на заседании организационного бюро 10 июля было решено продолжить работу конференции. Однако, как только была сделана попытка, провести данное решение в жизнь, обнаружилось, что конференция - безжизненный труп. В самом деле, когда в финансовой комиссии конференции был поставлен на обсуждение вопрос о сотрудничестве центральных банков, делегация США сразу же наложила вето на его рассмотрение. Точно так же, как только в экономической комиссии был поднят вопрос о планировании общественных работ в международном масштабе, английская делегация решительно, отказалась его обсуждать, заявив, что она является принципиальным противником подобного рода мероприятий.

 

Советская делегация добилась обсуждения на заседании экономической комиссии 13 июля пакта об экономическом ненападении. В. И. Межлаук выступил с обоснованием нашего предложения в духе тех мыслей, которые на пленарном заседании развивал М. М. Литвинов, и напомнил, что проект данного пакта уже выдвигался СССР в Женеве, где он внимательно рассматривался в Лиге Наций12 . Выступление В. И. Межлаука встретило благоприятный отклик. Его поддержали представители Турции и Ирландии. Ирландский делегат Конолли произнес при этом длинную речь, в которой резко атаковал Англию за ее политику дискриминации в отношении Ирландии. Затем комиссия единодушно решила обсудить протокол об экономическом ненападении на конференции.

 

Как правило, по любому вопросу в комиссиях и подкомиссиях конференции возникали столь острые разногласия между различными капиталистическими державами, что принятие каких-либо решений неизменно приходилось откладывать. Зато советской делегации нередко удавалось демонстрировать на конференции, что в мире родилось совершенно новое, не похожее ни на какие старые образцы государство, которое воплощает в себе лучшее будущее человечества. Помню, как-то, раз на той же экономической комиссии В. И. Межлаук выступил с речью, в которой энергично доказывал, что расширение возможностей импорта является одним из важнейших методов борьбы с кризисом. Оговорив цифру возможных заказов СССР за границей в 1 млрд. долларов, В. И. Межлаук указал, что эта сумма представляет собой примерно ежемесячный экспорт всего мира в 1932 г. и примерно полуторамесячный экспорт всего мира в 1933 году. "Советское хозяйство, - говорил В. И. Межлаук, - успешно развивается, используя свои внутренние ресурсы. Мы производим, и будем производить наше дальнейшее строительство своими собственными средствами. Однако, следуя своему принципу мирного сотрудничества с другими странами, мы готовы будем, если это будет признано взаимно выгодным на определенных кредитных условиях и при обеспечении развития нашего экспорта, расширить наш импорт в указанном выше направлении"13 . В. И. Межлаук призвал все другие державы пойти по этому пути и наметить возможные для них максимальные цифры импорта для рассасывания мировых товарных излишков. Ни одна из капиталистических держав не откликнулась на предложение СССР.

 

К 14 июля положение дел на конференции настолько ухудшилось, что вновь собравшееся организационное бюро было вынуждено сделать окончательный вывод: закрыть мировую экономическую конференцию 27 июля.

 

После этого В. И. Межлаук уехал из Лондона, и я остался главой советской делегации и фактически единственным представителем СССР

 

 

12 Там же, стр. 49 - 50.

 

13 Там же, стр. 44 - 45.

 
стр. 67

 

на конференции, ибо торгпред А. В. Озерский как раз в это время был отвлечен спешными делами по выполнению своих непосредственных обязанностей.

 

Начался последний этап в жалкой истории конференции. В соответствии с указаниями организационного бюро комиссии стали подготовлять отчет о "проделанной работе". Это был сплошной фарс. Ни одна комиссия не могла похвастать соглашением хотя бы по одному вопросу. Все они были способны лишь констатировать непримиримые разногласия среди делегатов.

 

В этой сумбурной обстановке, среди всеобщего уныния и безнадежности, когда члены конференции были уже заняты упаковкой чемоданов, 20 июля на столах всех делегаций в зале Геологического музея появился любопытный документ. Внешне он походил на те сотни документов, которые раздавались в ходе конференции ее секретариатом: та же бумага, тот же формат, тот же машинописный текст и тот же штамп в заголовке: "Лига Наций, финансовая и экономическая конференция". Содержание документа гласило: "Делегация Британии, действуя в соответствии с духом финансовой и экономической конференции, а, также желая охватить работу конференции в резолюции, имеющей шансы быть единогласно принятой, предлагает следующее: а) в то время как часто подчеркивалось, что в Европе и США имеется 30 млн. безработных мужчин и женщин, нуждающихся в разнообразных предметах потребления; б) в то время как общепризнано, что в мире имеются большие запасы предметов потребления; в) в то время как все согласны, что международная торговля постепенно сокращается; г) в то время как общепризнано, что тарифные барьеры препятствуют развитию торговли и способствуют росту безработицы; д) в то время как здоровая валютная политика необходима для облегчения мировых условий, - все нации, участвующие в финансовой и экономической конференции, постановляют:

 

1) ограничить производство всех предметов потребления, в особенности пшеницы, сахара, чая, кофе, молока, масла, хлопка, скота, мяса; 2) уничтожить все излишки предметов потребления, которые могут быть использованы в интересах голодающих наций и безработных мужчин и женщин, а там, где излишки все-таки останутся, поднять на них цены; 3) повысить существующие тарифы в тех случаях, когда полное эмбарго является невозможным; 4) отложить всякие мероприятия для урегулирования валютной проблемы; 5) предложить правительствам не организовывать никаких общественных работ в целях помощи безработным. Далее, констатируя, что единодушные решения касательно виноградарства, болезни кокосовых деревьев и ветеринарных вопросов знаменуют собой прогресс по пути к достижению международного соглашения, возобновить работу финансовой и экономической конференции для обсуждения проблем такой же важности 1 апреля 1935 года"14 . Эта злая шутка, авторы которой остались неизвестными, прекрасно суммировала итоги мировой экономической конференции.

 

И вот наступил, наконец, последний день ее работы. Лидеры капиталистических держав приложили все усилия для того, чтобы нарядить покойницу в пышные погребальные одежды. Макдональд в своей речи заявил, что это "не конец, а лишь отсрочка" конференции. Боннэ утверждал, что конференция не пыталась скрыть существующие разногласия между державами и в результате имела "большое моральное значение", содействуя "прогрессу". Ренсимен усиленно доказывал, что конференция "проделала весьма важную исследовательскую работу". Хэлл заявил, что конференция сыграла свою роль, и выразил надежду, что в результате лондонских совещаний каждая нация теперь "при-

 

 

14 "Manchester Guardian", 21 июля 1933 года.

 
стр. 68

 

мет необходимые меры - обычные и необычные - в целях, повышения цен, роста занятости и улучшения деловой ситуации".

 

Пышный венок на гроб покойницы прислал президент Рузвельт, тот самый Рузвельт, который больше всех способствовал краху конференции. В телеграмме, присланной на имя Макдональда, он, между прочим, писал: "Народы мира (и после конференции. - И. М. ) могут продолжать спокойно и откровенно обсуждать взаимно интересующие их проблемы. Результаты не всегда измеряются количеством формальных соглашений. Они равным образом могут получиться благодаря выявлению трудностей, испытываемых каждой нацией, и методов, применяемых каждой нацией для их преодоления... Вот почему я не считаю экономическую конференцию неудачной".

 

Немногие трезвые высказывания (например, голландца: Коляйна): о крахе конференции и вытекающих отсюда опасностях тонули в море лицемерной успокоительной шумихи.

 

От имени СССР выступил я. Когда я поднялся на трибуну конференции, по залу прошло движение, а Макдональд, председательствовавший на заключительном заседании, обнаружил явные признаки беспокойства. Он имел все основания для этого, ибо моя речь должна была разорвать густую пелену лживого лицемерия, которая заволокла зал Геологического музея.

 

Я начал с той цитаты из подготовленного экспертами 17 стран "проекта порядка дня" конференции, которая приводилась выше, и затем поставил вопрос: что же, однако, мировая экономическая, конференция фактически сделала для заключения того "мирного" договора в экономической сфере, важность которого с такой силой подчеркивали эксперты? Советская делегация, говорил я, внесла на конференцию два предложения: 1) заключение пакта об экономическом ненападении; 2) расширение импортных возможностей различных стран. Казалось бы, мировая экономическая конференция должна была безоговорочно голосовать за советские предложения. В действительности, однако, вышло иное. За исключением Турции, Польши и Ирландии, никто не поддержал советского пакта об экономическом ненападении. Еще меньше понимания встретило второе советское предложение - о расширении импортных возможностей. В конечном счете, оно было похоронено в одной из комиссий мировой экономической конференции.

 

Указав далее, что конференция "обнаружила столь жестокое обращение не только с советскими предложениями", но и с предложениями, внесенными на ее обсуждение экспертами 17 держав, я продолжал: "В самом деле, "проект порядка дня" предусматривал решение конференцией целого ряда важнейших проблем финансового и экономического порядка - таких, как, например, стабилизация мировых валют, отмена финансовых и валютных ограничений, расширение и удешевление кредита, повышение уровня цен, понижение таможенных тарифов, обеспечение действия принципа наибольшего благоприятствования, развитие общественных работ, координация производства и обмена и т. д. Что сделано на конференции по всем этим вопросам? Ровно ничего".

 

Во второй половине работы конференции, когда для ее организаторов окончательно выяснилось, что обсуждение таких проблем, как стабилизация валют, торговая политика и др., по разным причинам, должно быть заморожено, на первое место были выдвинуты вопросы координации производства и обмена. В течение последних недель именно они стояли в центре внимания, и многие делегации именно на этом участке работ конференции ожидали конкретных положительных результатов. "Что, однако, получилось в действительности? А вот что: возьмем, например, лес - обсуждение вопроса отложено до начала- октября, уголь - вопрос передан совету Лиги Наций, вино - вопрос передан Международному бюро вина-, молочные продукты - вопрос пе-

 
стр. 69

 

редан Международному аграрному институту... и т. д. и т. д. Я мог бы легко увеличить число примеров, но это едва ли необходимо.

 

Вся работа мировой экономической конференции, вся работа ее многочисленных комиссий и подкомиссий на протяжении этих 6 недель была глубоко проникнута одним настроением, одним стремлением: "отложить"...

 

Таким образом, если сопоставить задачи, сформулированные "проектом порядка дня", с теми материалами, которые в последние дни разосланы всем нам секретариатом конференции, то, отнюдь не вдаваясь в полемические преувеличения, строго следуя лишь фактам, простым, реальным фактам, придется прийти к одному неизбежному заключению: практические результаты первой сессии мировой экономической конференции оказались равными нулю...

 

Какой вывод можно сделать из только что перечисленных фактов?

 

Если следовать простой человеческой логике, то вывод отсюда можно сделать только один: противоречия, раздирающие мировую капиталистическую систему, в настоящее время зашли так далеко, что уже они не допускают хотя бы временного и хотя бы чисто внешнего примирения. Год тому назад конференция по разоружению устроила свою первую отсрочку после 6 месяцев работ и при этом оказалась еще в состоянии замаскировать разлагавшие ее противоречия некоторыми решениями, которые сохраняли хотя бы чисто показную видимость какого-то единства. Был фиксирован также определенный срок возобновления работ. Напротив, мировая экономическая конференция в возрасте всего лишь 6 недель обнаружила столь несомненные симптомы безнадежной старческой дряхлости, что ее организаторы вынуждены сейчас просто распустить делегатов по домам, без всяких решений и даже без определения точного срока созыва новой. Если в июле 1932 г. конференция по разоружению еще сумела совершить организованное стратегическое отступление, то в июле 1933 г. мировая экономическая конференция закончила свои занятия беспорядочным паническим бегством".

 

Отметив далее, что крах конференции неизбежно приведет лишь к обострению экономической войны между различными державами, я закончил свое выступление заверением, что "как бы, однако, ни сложился ход событий, СССР будет неуклонно продолжать ту испытанную политику мира, которая составляет самую сущность советской внешней политики..."15

 

Разумеется, капиталистическая пресса пыталась замолчать это выступление, и в большинстве газет появились лишь краткие выдержки из моей речи. Но были исключения: мою речь полностью опубликовали орган шотландских лейбористов "Forward" и... консервативная "Times".

 

Крах мировой экономической конференции широко комментировался в мировой печати. Общая линия капиталистической прессы сводилась к тому, чтобы всячески преуменьшать значение этого факта и даже находить в работе конференции какие-то положительные моменты. Однако раздавались и более трезвые голоса. Так, в венской "Neue Freie Presse" 1 августа была опубликована статья Ллойд-Джорджа под заголовком "Почему провалилась экономическая конференция". Ллойд-Джордж в ней говорил: "Авторы и писатели всякого рода стремятся найти ответ на вопрос: кто, собственно говоря, является виновником ее смерти. Но важно ли вообще установить это? Если бы даже в Лондоне удалась стабилизация валюты, - что совершенно немыслимо при данных условиях, - то все же осталась бы нерешенной проблема тарифов и системы квот. Ни одна страна не могла бы внести предложения об ограничении торговли, которые были бы прием-

 

 

15 "СССР на мировой экономической конференции", стр. 55 - 59

 
стр. 70

 

лемы для других государств... Вся конференция была похожа на телегу, все более погрязающую в болоте. Я не понимаю, почему вообще при данных условиях она была созвана"16 .

 

Ллойд-Джордж правильно констатировал факты, но никакого выхода из положения указать не мог. Ближе к пониманию существа дела оказался Бернард Шоу. "Sunday Chronicle" взяла у него интервью по поводу экономической конференции. В этом интервью знаменитый драматург сказал: "Провал конференции еще раз свидетельствует о факте, в котором разумные люди уже давно отдали себе отчет. Провалилась вся структура так называемого общества (капиталистического). Осталась лишь пустая скорлупа. Россия является главной свидетельницей мирового крушения. Русские справились с действительностью"17 .

 

Несколько слов о реакции СССР на крах конференции. В статье "Конец лондонской конференции" "Правда" писала: "В результате мировой экономической конференции мы наблюдаем: резкое обострение борьбы между европейскими странами-должниками и между САСШ по вопросу о межсоюзнических военных долгах; усиление торговой таможенной войны между всеми империалистическими державами; расширение валютной войны между САСШ, Англией, Японией и другими странами; обострение войны всех империалистических стран против всех за золотые запасы; развертывание конкурентной борьбы между мировыми монополистическими объединениями по вопросам о ценах, перераспределении рынков и источников сырья"18 .

 

В номере от 27 июля, то есть в день похорон конференции, "Правда" поместила злую карикатуру. На рисунке была изображена трибуна с графином и колокольчиком, за которой сидел почтенный джентльмен. Он спал, положив голову на стол. Сбоку, под стеклянным колпаком, стояли кости какого-то древнего чудовища. Старик-служитель в расшитой золотом ливрее ставил такой же стеклянный колпак над трибуной со спящим джентльменом. Под карикатурой стояли слова: "Сохранить как окаменелость". Над карикатурой имелся заголовок: "Новый экспонат Геологического музея".

 

Все было ясно.

 

 

16 См. "Правда", 2 августа 1933 года.

 

17 См. "Правда", 31 июля 1933 года.

 

18 "Правда". 16 июля 1933 года.

Опубликовано 12 апреля 2016 года


Главное изображение:

Полная версия публикации №1460454897 + комментарии, рецензии

LIBRARY.BY ЭКОНОМИКА МИРОВАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ 1933 Г. В ЛОНДОНЕ

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LIBRARY.BY обязательна!

Библиотека для взрослых, 18+ International Library Network