Разработка общей концепции развития советской культуры, столь необходимая для научно обоснованного и целеустремленного управления ею, предполагает не только трезвую оценку успехов и достижений в этой области, но и не менее реалистическое осмысление негативных аспектов и последствий, неизбежно сопровождающих каждый процесс развития. Современное состояние массовых форм культуры во всем ее многообразии нуждается в детальном анализе. Здесь могут быть намечены только некоторые узловые моменты, которые особенно тревожат и которые профессионально особенно близки.

Достижения советской культуры несомненны. Сопоставляя нашу страну с дореволюционной Россией, мы имеем бесспорное право говорить о подлинной культурной революции, сопровождавшейся ликвидацией массовой неграмотности и былой отстраненности широких масс от лучших достижений профессионального искусства, литературы, науки, развитием сети школ, вузов, учреждении культуры, театров, библиотек, кино и т. п., развитием и распространением технических средств массовой информации. Особенно значительные достижения можно констатировать, когда речь идет о народах, еще в недавнем прошлом бесписьменных или младописьменных, культура которых по своей структуре и содержанию была архаичной. Впечатляющие статистические данные, связанные с этим процессом, хорошо известны. Однако ладо иметь в виду, что они характеризуют развитие культуры вширь, которое явно обгоняло и до сих пор обгоняет ее развитие вглубь. Здесь и далее мы имеем в виду не достижения культуры как таковой, не общие ее показатели, а ее массовые формы, ее функционирование в быту народа.

Следует назвать ряд причин подобной деформации.

1) В стремлении добиться всеобщего обязательного среднего образования наша средняя школа резко снизила свои требования к учащимся. Обязанность "протащить" каждого через среднюю школу, какой бы он ни был лентяй, безобразник или просто неспособный человек, обусловила снижение общего уровня образования, культивирование снисходительного отношения к поверхностным знаниям, полузнаниям, а также привела к ликвидации действенного механизма отбора и поощрения наиболее перспективных учеников к получению высшего образования. Особенно заметно это снижение уровня не только в сфере специальных знаний (по математике, физике, химии и т. д.), но, прежде всего в сфере общей культуры - культуры общественного поведения, эстетических вкусов, начитанности, знания иностранных языков и т. д. Между тем без общей культуры не может сформироваться специалист ни в одной из областей техники, науки, производства.

ЧИСТОВ Кирилл Васильевич - член-корреспондент АН СССР.

стр. 45

2) Такие же процессы развивались и в высших учебных заведениях. Стремление к благополучным количественным показателям ("валу студентов" - столько-то принято и столько-то выпущено!), нехватка общежитий, что ограничивает приток наиболее способных студентов из невузовских городов и сел, ослабление конкурсов в технические вузы, система "путевок", подготовительных курсов и других неоправданно искусственных благоприятных условий приема и обучения части студентов привели не только к падению престижа высшего образования, по и к снижению общего уровня знаний у студентов и лиц, окончивших вузы и средние специальные учебные заведения.

Особенно все это сказалось на вечерних и заочных отделениях, существование которых давно перестало быть мотивированным, - каждый стремящийся к высшему образованию и имеющий для этого соответствующие данные в наши дни может получить его на дневном отделении. Действие неблагоприятных социальных и материальных факторов, подобных тем, которые существовали в 20-е - начале 30-х годов, во время войны и в первые послевоенные годы, в целом перестало оказывать влияние на отбор студентов и получение образования. Поэтому не нужна, по крайней мере, в действующих масштабах, и система компенсации в виде заочного и вечернего образования, которое не может быть полноценным, а в действительности стало рассадником невежества или в лучшем случае поверхностного овладения знаниями.

3) Сказывается державшаяся довольно долго низкая оплата труда массовых интеллигентных профессий (учителя, врачи, агрономы, инженеры и т. п.). Она также вела к падению престижа этих профессий и явной нехватке учителей и врачей, работающих по призванию и с полной отдачей в школах, поликлиниках и больницах. Низкая оплата с определенного времени перестала компенсироваться жаждой знаний, пафосом социального продвижения, характерных для 20-х и 30-х годов и для советской интеллигенции первого и даже второго поколения. Все это не могло, в свою очередь, не сказаться на школе и вузе, на общем уровне культуры, на глубине ее. Низкая оплата труда инженерно-технических работников, сохраняющаяся до сих пор, плохо согласуется с задачами научно-технической революции и модернизации техники.

4) Развитию культуры и образования вширь более чем вглубь, как это ни парадоксально, способствовала также сформировавшаяся за последние десятилетия сеть технических средств массовой информации, особенно телевидения, теснящего книгу, театр и даже кино. Как бы ни были замечательны достижения телевидения и разнообразных средств звуковоспроизведения, нельзя не видеть и их отрицательного воздействия. Если книга, театр, концертный зал, публичная лекция требуют максимума внимания читателя, зрителя и слушателя, его творческого участия в процессе коммуникации и рецепции, то телепередачи могут восприниматься без отвлечения от быта, от привычной и рутинной домашней обстановки, без творческого напряжения воображения. Активность воспринимающего при этом, как правило, явно снижена. Очень важно также, что возможность сознательного выбора, соответствующего устремлению воспринимающего, его умственной и эмоциональной интенции, которую может использовать всякий читатель книги или посетитель спектакля (концерта), у телезрителя тоже весьма незначительна (максимум 3 - 4 программы, как правило - 2). "Потребляется" то, что предложено.

Телевидение, которое само по себе является мощным источником информации для миллионов телезрителей и не имеет сейчас конкуренции (она только намечается в перспективе вупотреблении видеокассет), стало одновременно средством распространения полузнаний, их широты, но не глубины, дилетантского всезнайства. Это хорошо известно современным учителям и преподавателям вузов. Школьные ученики и даже

стр. 46

студенты считают обычно, что знают значительно больше, чем знают в действительности.

Телевидение (так же, как и кино) оказало значительное воздействие и на все формы художественной самодеятельности - семейное пение и музицирование, кружки самодеятельности. Всё это существует, но резко снизилось по сравнению с 20 - 30-ми годами (и охват, и престиж, и энтузиазм). В такой же мере развилось и пассивное отношение к спорту. Миллионы зрителей охотно смотрят соревнования на стадионах или (еще в большей мере) у телевизоров, но сами ни в чем не участвуют. Как это неоднократно отмечалось в печати, детских физкультурных кружков и "групп здоровья" крайне мало, их вытеснили детские спортивные школы, школы олимпийского резерва и прочее. Школьные преподаватели физкультуры выискивают кандидатов в рекордсмены, значительно меньше заботясь о физическом развитии рядовых школьников. По существу, это значит, что профессиональный спорт вытесняет массовую физическую культуру. Об этом тоже много пишут в последние годы.

Издержки или отрицательные последствия растекания культуры вширь при поверхностности фундаментальных и основательных знаний, падении активности массовой творческой деятельности (не только в области культуры) обусловлены не одной какой-либо причиной, которую легко устранить, а целым спектром причин. Бездуховность определенных слоев и возрастных групп, о которых теперь с такой тревогой много говорится и пишется, несомненно, является не причиной, а следствием этого процесса.

Что же следует предпринять, чтобы устранить деформацию массовых форм культуры? Напрасно было бы искать какой-то единый спасительный рецепт. Преодоление деформации массовых форм культуры требует не отдельных организационных, административных или политических решений, а целой системы мер, которые должны действовать на протяжении ряда лет, и, прежде всего решительного совершенствования школы (реформа которой до сих пор явно буксует), вузов общественных организаций, кино, телевидения и т. д., переживших достаточно длинный период застоя и стагнации, требует развития массовой инициативы и расширения демократии в самых различных сферах культуры, открытого обсуждения сложившейся ситуации и способов ее преодоления.

Современная культурная ситуация (она, разумеется, далеко не одинакова в разных республиках и даже в разных областях и районах, и это тоже должно быть соответствующим образом изучено и оценено) сложилась, помимо всего, под сильным влиянием ускоренного и во многом болезненного процесса урбанизации, который переживала страна с 30-х годов. Дело не только в росте городов и миграции значительной части сельского населения в города, что само по себе достаточно важно, но и в стремительной переориентации сельских жителей (горожан в первом и втором поколениях) на "городскую" модель культуры и "городские" стереотипы быта. Это вело к отказу от традиционной сельской культуры, обесцениванию ее в сознании мигрантов, как правило, едва успевающих приобщиться к подлинным и действительно лучшим достижениям профессиональной городской культуры, стереотипам общественного поведения, нормам трудовой морали и т. д.

Это создало целый слой маргинальных групп, растерявших традиционную культуру, но не выработавших органических форм приобщения к культуре "городской", или, точнее, к лучшим достижениям обобщенной в "городских" формах национальной культуры. Проблема маргинальных групп нашла сравнительно широкое отражение в художественной литературе, кино, живописи (В. М. Шукшин, В. С. Высоцкий, В. И. Попков и др.), но до сих пор не поставлена в нашей социологической, исторической и социально-психологической науке. Маргинальные группы, о которых идет речь, оторвавшись от архаических форм традиционной сель-

стр. 47

ской культуры, в то же самое время попали под сильнейшее воздействие телевидения, радио, кино и испытали на себе значительно меньшее влияние культуры книги (художественной, научной), театра, концертного зала (за исключением, вероятно, эстрадной музыки)¹ Одна из важнейших проблем развития культуры - обеспечение преемственности, равноценное и активное участие в ее функционировании разных поколений и возрастных групп. В связи с этим для построения общей концепции развития советской культуры весьма важна трезвая оценка современного соотношения традиции и новации, появившихся в предыдущий период развития и возникающих в период перестройки в разных областях современной общественной и культурной жизни. Годы застоя способствовали превращению целых сфер культуры (социальной, политической, художественной) в окостеневшую систему самовоспроизводящихся шаблонов, выветривания несомненных ценностей, запутанности ценностных ориентации, разрыву вкусов и устремлений поколений. Стремление к преодолению шаблонов, которые действительно надо преодолеть, к обновлению устоявшейся системы также породило неприятие ряда традиций, которые представляют несомненную ценность, и невыработанность того, что должно было быть им противопоставлено.

Интенсивная перестройка самых различных сторон нашей общественной жизни, обновление социального и экономического мышления, казалось бы, создают весьма благоприятные условия для изживания сложившейся деформации. Однако ситуация сложнее, чем можно было бы предполагать еще 5 - 6 лет назад. Она и по существу сложнее, чем 5 - 10 лет назад. Сейчас она обозначается все более отчетливо, и это вселяет надежду, что ее, в конце концов, можно будет подвергнуть реалистическому анализу.

Уже сейчас видно, что дело не в обычном для истории естественном различии "отцов" и "детей" во вкусах, тенденциях, способах создания культурных ценностей. Оно всегда существовало, то ослабляясь, то обостряясь под воздействием определенных социальных, экономических и политических факторов. Годы застоя, стагнации сменились бурным обновлением, которое захватило и сферу культуры, и сферу быта, но это пока не только не привело к ликвидации культурного обособления поколений, а, пожалуй, еще явственнее выявило его. С еще большей силой обозначилось стремление некоторых слоев молодежи всячески его подчеркивать и настаивать на нем (ср. отношение к "молодежной субкультуре" и тенденцию распространить ее не только на 18 - 20-летних, но и на 25 - 30 - 35-летних). Это различие охватывает не только определенные участки культуры в собственном смысле этого слова, но и все больше проникает в сферу быта (общественное и внутрисемейное поведение, одежда, музыка, танцы и т. д.).

Ситуация представляется особенно серьезной, так как для самых различных вариантов "молодежной субкультуры" характерны не только разрушение действительно отживших стереотипов, но и потеря ясной и осознанной нравственной, эстетической и этнической ориентации. Это следует подчеркнуть, поскольку в печати стала обычной оценка "молодежной субкультуры" (например, музыки и танца) как естественной смены стилей, жанров, языка искусства. Однако это не так, и, к сожалению, далеко не так. Нельзя не отметить положительной стороны ши-

¹ Впрочем, не следует преувеличивать однородность современных форм массовой культуры. Так, в конце 70-х - начале 80-х годов было обнаружено, что в Ленинграде в парке Челюскинцев по субботам собираются мужчины и женщины среднего возраста и поют фольклорные песни (наблюдения Г. Г. Шаповаловой). В начале 80-х годов В. С. Бахтин разыскал в Ленинграде рабочего завода, казака по происхождению, Д. И. Карагальского, прекрасно исполнявшего не только донские песни, но и былины. Последующие обследования, проведенные в его родной станице, показали, что его земляки не помнят уже ни тех, ни других.

стр. 48

рокого развития рок-групп и ВИА (вокально-инструментальных ансамблей) - это, несомненно, отражение поиска того, в чем можно выразить себя творчески, быть не только потребителем, но и творцом культуры (словесный текст, музыка, вокал)² . При жесткости структуры массовой информации, которая существовала в годы застоя, все это более чем понятно.

Вместе с тем, бурное скачкообразное возникновение сотен новых рок-групп и ВИА не означает простого следования старым традициям джаза, оно повлекло за собой обесценивание мелодического начала музыки, сверхъестественное напряжение ритмов, резкое усиление громкости звучания, т. е. по существу деструкцию гармонического начала, которое было выработано сотнями лет развития музыкальной культуры, как народной, так и профессиональной. Ставка на невротическое взвинчивание и эмоциональный шок приводит к тому, что такая музыка не благоустраивает и не обогащает человека, а опустошает его (это отмечалось и физиологами). Одновременно до предела развилось дилетантское подражательство, усреднение исполнительской манеры и, что особенно существенно, выветривание этнических традиций (ср. даже "русский рок", не говоря уже о "тяжелом металле", "ретро" и т. д.).

"Дискотеки" (т. е. вечера танцев и слушания музыки), "тусовки" (уличные встречи полузнакомых людей), молодежные кафе, клубы силовых тренировок (типа люберецких) мотивируются их участниками жаждой неформального общения. Однако, как правило, участники их лучше знают, чего они не хотят и что отвергают; позитивные мотивы часто отсутствуют или весьма наивны или примитивны. Между тем они, отрывая молодежь (какую-то ее часть) от семейной рутины, одновременно отвлекают ее и от участия в "нормальном" функционировании различных форм культуры (книги, театры, концертные залы, не отданные на откуп рок-группам, кружки самодеятельности - фольклорные и нефольклорные, даже кино и телевидение), способствуют дальнейшему растеканию культуры вширь, уплощению, потере объемности, разнообразия, стереофоничности. Мы, несомненно, присутствуем при ярко выраженном явлении культурной энтропии.

Рок-группы и их музыка, манера сценического поведения (вульгарноватое ритмическое подергивание) становятся все более безнациональными, однообразно безличными. Такие "старые" ансамбли, как грузинский "Ореро" или белорусский "Песняры", тонут среди сотен похожих друг на друга полупрофессиональных или вовсе непрофессиональных ВИА. Это очень выразительно показали всесоюзные фестивали в Юрмале. Не случайно в русских ВИА модно так произносить текст, что не сразу можно угадать, каким языком (русским? английским? еще каким-нибудь?) пользуются певец или певцы. Характерная для русского языка и русской песенной традиции естественная речевая интонация деформируется. Она столь же оторвана (и тоже не случайно) от традиционных форм, как и распространенная манера поведения на улице, на концертах, в общественных местах и т. п.

Ситуация усугублена тем, что длительное время многие формы "молодежной субкультуры" находились под запретом. Печальный опыт убедительно свидетельствует: запретами ничего не исправишь. Ситуация становится только еще более запутанной. Необходима продуманная, тактичная и разносторонняя социальная педагогика, тщательно разработанная программа приобщения детей и молодежи к классическому и современному высокопрофессиональному искусству, включая традиционные и народные его виды. Например, если говорить о профессиональной музы-

² Кстати, совершенно неоправданно стремление некоторых журналистов, радио-и телекомментаторов объявить творчество рок-групп новым фольклором. Это массовая форма музыкальной и вокальной культуры, совершенно иная по своему происхождению, функциям, стилю, содержанию и т. д.

стр. 49

ке, то творчество С. С. Прокофьева, Д. Д. Шостаковича, Г. В. Свиридова, А. Г. Шнитке, В. А. Гаврилина, Б. Бартока, Д. Гершвина, Б. Бриттена и других, не менее современно, чем рок-музыка. Это любителям рока, как правило, просто неизвестно! Атрофировано умение воспринимать разные музыкальные жанры и стили, а не только эстрадные (они якобы только и есть современные!).

Как в целом неформальные объединения молодежи ("неформалы", "система", "пиплз", "кришнаиты" и т. д.), так и рок-группы и ВИА должны быть систематически и специально изучены в идеологическом, социологическом, культурологическом (этнографическом) аспектах. Недавнее совещание при Академии педагогических наук это ясно показало. Только в таком случае возможно рассчитывать на тактичное и разумное воздействие на эти движения. Теледискуссии и "круглые столы" делают весьма нужное дело, но нельзя не сказать о том, что это - только импровизации разной ценности, а не создание научного представления об этих явлениях. Следовало бы создать междисциплинарную комиссию, которая занялась бы систематическими исследованиями всей этой проблемы в целом.

Несмотря на многолетнее обсуждение проблем эстетического воспитания детей, школа не готовит достаточно культурного читателя, слушателя, зрителя. Подчеркнем, что это не только эстетическая, но и нравственная и общекультурная проблема. Из всех искусств только литература занимает относительно более прочное место в программах средней школы. Однако и она все более теснится другими предметами. Даются обрывки литературы XIX в. и советской литературы; древняя русская литература и русский фольклор по существу выпали из программ русской школы.

В последние годы возникло и успешно развивается общественное движение в защиту памятников культуры, за их выявление, постижение и восстановление. Сделано уже много и, видимо, будет делаться еще больше. Характерно возникновение ряда общественных организаций, берущих на себя заботу о той или иной сфере общественной жизни и культуры (Общество охраны памятников, Советский фонд культуры, "Милосердие", Детский фонд и т. д.), и рядом с этим как уродливое отражение этих же процессов - националистической и шовинистской, антиинтернационалистской организации, присвоившей себе название "Память". Психологическая, социальная и политическая вредность такой организации должна быть четко осознана. В нашей многонациональной стране концепция развития каждой национальной культуры должна быть открыто и разумно согласована с общесоветскими интересами, взаимосвязями и взаимоотношениями. Вопрос это далеко не простой, особенно если учесть падение доли лиц, пользующихся для своих производственных, общественных и культурных потребностей языком своей национальности, которое наблюдается в ряде союзных и автономных республик.

Субъективные и объективные причины, которые порождают вспышки национализма в республиках, а также великорусского шовинизма, должны быть тщательно проанализированы. Субъективные причины подобного рода явлений требуют конкретного анализа отдельных "случаев" и специфических ситуаций, сложившихся в каждой республике, области, районе, городе. Объективные же причины имеют, видимо, более общий характер. Коснемся некоторых из них только в связи с общими проблемами развития культуры.

В современном мире, как на социалистической, так и на капиталистической основе, развивается закономерный и неотвратимый процесс интернационализации экономики, а вслед за ней науки, культуры и других жизненных сфер. Этот процесс неизбежно вызывает своеобразную реакцию, принимающую разную форму (ранимость, напряжение, взрыв и т. д.) в зависимости от конкретных социальных, политических и этни-

стр. 50

ческих ситуаций, сущес тву ющих в равных странах. Это обстоятельство надо иметь в виду не только для того, чтобы не делать ошибок, но и для того, чтобы вполне естественный процесс не приводил к конфликтам и даже просто к искусственному обострению национального самосознания. Культура - одна из наиболее чувствительных сфер, в которой это может случиться и подчас случается.

Концепция развития культуры каждого из советских народов может быть достаточно убедительной только в том случае, если она сопрягается с общесоветской концепцией развития культуры, учитывает ее многонациональность, сложные взаимные связи и отношения культуры различных народов между собой, бикультуризм национально- смешанных семей, процент которых в отдельных районах колеблется от 8 до 40. Не касаясь конкретных проблем, которые существуют в отдельных республиках, остановимся на некоторых из этих проблем, связанных с современной русской культурой.

Создалось парадоксальное положение. Русская культура и ее деятели (писатели, художники, музыканты, ученые, инженеры, хозяйственники и т. д.) на всех этапах существования Советского государства активно содействовали развитию культуры национальных республик, пропагандировали ее, работали рука об руку с деятелями культуры других наций и народностей. В то же время русская культура постепенно сама оказалась в менее благоприятной ситуации. Так, следует со всей решимостью констатировать, что в целом состояние памятников культуры в РСФСР, особенно памятников русской культуры, далеко отстает от положения в других союзных республиках. Об этом в последние годы писалось так много, что здесь нет смысла перечислять разрушающиеся памятники.

Значительно отстает и музейное дело. Так, в Эстонии есть музей Л. Койдулы, в Латвии - музей А. Бригадере и многие другие, что не может не вызывать всяческого одобрения. Обе поэтессы сыграли значительную роль в развитии своих национальных литератур. Между тем, только сравнительно недавно были открыты в Ленинграде музеи таких писателей, как Ф. М. Достоевский и А. А. Блок. Все еще нет музеев А. А. Ахматовой. М. И. Цветаевой, Б. Л. Пастернака. В Ленинграде нет музеев М. Е. Салтыкова-Щедрина, Н. В. Гоголя. В Москве нет музея Аксаковых, А. Т. Твардовского, С. Я. Маршака и т. д. и т. п. Нет русского этнографического музея (а только небольшая экспозиция в Музее этнографии народов СССР в Ленинграде) и общерусского этнографического музея на открытом воздухе (типа украинского музея под Киевом, латышского под Ригой, эстонского под Таллином и т. д.). Москва - едва ли не единственная столица европейского государства, в которой нет этнографического музея (Музей декоративно-прикладного и народного искусства и Музей игрушки его но способны заменить).

Недостаточно делается и в других сферах культуры для того, чтобы традиции русской культуры (как народной, бытовой, так и профессиональной) активно воспринимались как детьми, так и подростками и взрослыми. Так, мы располагаем, например, прекрасными академическими собраниями сочинении многих классиков (хотя до сих пор нет современного академического комментированного собрания сочинений А. С. Пушкина, оно должно быть теперь издано только к 1999 году - к 200-летию со дня рождения поэта). Издаются и отдельные произведения, предназначенные для массового чтения. Правда, тиражи их, как правило, занижены. К сожалению, нельзя, придя в любой книжный магазин, купить необходимые каждому читателю книги А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, И. С. Тургенева, Ф. М. Достоевского, Ф. И. Тютчева, Н. А. Некрасова, А. А. Блока, С. А. Есенина или наиболее замечательных писателей нашего времени - В. Распутина, Ю. Трифонова, Ф. Абрамова, Д. Гранина и др. Необходимо увеличивать тиражи (что по-

стр. 51

высит и самоокупаемость книгоиздательского дела) с тем, чтобы каждый книжный магазин располагал, кроме текущей литературы, обязательным набором необходимых книг как классической, так и современной русской литературы. Совершенно недостает также по-настоящему хороших популярных книг по русской истории и истории культуры, которые вытеснили бы из сознания читателей историческое чтиво, поставляемое в магазины и на "черный" рынок В. Пикулем и некоторыми другими подобными сочинителями.

Казалось бы, издается довольно много популярных книг по русскому фольклору, особенно сборников русских сказок. Однако и их не хватает. Вот один лишь пример. В 1984 г. был издан трехтомник "Русская народная поэзия" тиражом 200 тыс. экземпляров. Он разошелся за несколько дней. Русские фольклористы до сих пор не осуществили издание критического современного академического свода русского фольклора, в отличие от фольклористов, например, Украины, Белоруссии, Мордовии и некоторых других республик. Необходимы совместные усилия Госкомиздата, Академии наук СССР, Союза писателей СССР и Союза композиторов СССР для скорейшего издания запланированной 50-томной академической серии "Свод русского фольклора", в которой будет по современным текстологическим правилам переиздан и прокомментирован основной фонд русского фольклора, составляющий огромную культурную ценность, великое культурное наследие русского народа. Такой многотомный свод должен пополнить фонд основных библиотек страны и вместе с тем явиться основой для популярных изданий, ликвидировать царящую в этом деле кустарщину. Еще одно примечание - песни должны издаваться не в их словесной форме и даже не только с мелодическими примерами, а с вкладными долгоиграющими пластинками, как это делается во многих странах. Популярная 15-томная серия, недавно объявленная, подобных задач явно не выполнит. В то же время и этот план следует приветствовать.

Можно привести один вполне бытовой пример: когда собираются под одной крышей представители разных народов СССР, оказывается, что грузины, армяне, украинцы, литовцы и т. д. помнят и поют свои народные песни, т. е. почти все поют, кроме русских. Кроме естественных потерь (прогресс всегда в какой-то мере сопровождается ими), явно теряется то, что могло быть и должно было быть сохранено. Нечто подобное происходит и в других сферах традиционной культуры. Этнографические серии, которые издавались в последние десятилетия ("Народы мира", "Страны и народы", том "Восточные славяне. Очерки традиционной культуры" и др.), все-таки не выполняют задачи широкой популяризации русских этнокультурных традиций.

Многотомное и хорошо продуманное издание русского этнографического свода могло бы лечь в основу серии популярных книг о русской традиционной культуре - материальной (хозяйственные навыки и орудия труда, архитектура, ремесла, одежда, пища, народное искусство), духовной (фольклор, народная музыка, в том числе и инструментальная, обряды, народный театр и т. п.), о социальной организации (семья, община и другие первичные группы), о народной этике и т. д. В подобном издании должны быть не только описаны, но и оценены достижения народной культуры прошлого - формы продуктивные и исчерпавшие себя (но много в свое время давшие), перспективные и тупиковые, явления бессмертные и негативные, оценена роль этнических традиций для современной русской культуры.

Все это необходимо не только для углубления современной культуры самых различных слоев нашего общества, но и для текущих потребностей. Полное или почти полное отсутствие курсов народной традиционной архитектуры в архитектурных и вообще в художественных вузах приводит к дурному и безвкусному стилизаторству при проектировании

стр. 52

интерьеров туристских центров, общественных зданий, ресторанов, кафе и т. д. Одежда современных фольклорных ансамблей, даже профессиональных, ниже всякой критики. С купеческим шиком расшитые золотом мужские рубахи ничем не мотивированы, так же, как фантастические "шикарные" девичьи сарафаны и кокошники, они - плод полуграмотного воображения художников, не знающих этнографической литературы, не похожи ни на крестьянскую, ни на купеческую, ни на боярскую одежду прошлого. Дело дошло до того, что даже такой знаток деревенского быта, как В. Белов, пишет, что масленица была после Великого поста³ , хотя общеизвестно, что "масленой" называлась последняя неделя перед Великим постом.

Одним словом, для того чтобы отнестись к достижениям народной культуры прошлого (включая народное жилище, народное искусство, фольклор и т. д.), как к памятникам культуры, как они того заслуживают, нужна не только перестройка в сфере школьного и вузовского образования, издательского дела, сценического искусства, но и создание надежной научной основы, обобщение необходимых сведении в капитальных научных изданиях, на которые должны быть выделены фонды бумаги, типографские возможности, специальные ставки, ибо современные кадры профессиональных этнографов и фольклористов немногочисленны и сосредоточены в основном в Москве и Ленинграде. При современных условиях стиль необходимое дело может быть растянуто на десятки лет и потеряет свой смысл.

³ Белов В. Лад. Очерки о народной эстетике. М. 1982, с. 221.