В свое мирное время Константин Сергеевич Станиславский написал замечательную книгу "Моя жизнь в искусстве". Это дает импульс к тому, что тема "Моя жизнь в." могла бы иметь и иные грани. Скажем напрямую - "Моя жизнь в ресторане".

Ведь сколько художников, архитекторов, писателей, актеров, режиссеров прожили свои новогодние (и не только) часы в ресторанах.

Тут аромат и парижской "Ротонды", и московских клубных ресторанов, и многих других. Как прекрасно звучали и звучат слова: "Меня сегодня пригласили в ресторан ЦДЛ!" Или в Домжур, или в Дом архитектора...

В ресторанах творческой интеллигенции всегда витали ароматы не только "филе по-суворовски", но и нечто богемное, настоянное на творческих травах. Что наскальное напоминание "Здесь был Вася из Тамбова" по сравнению с тем, допустим, что во-он за тем столиком ел судачки а натюрель сам Михаил Афанасьевич Булгаков!.. Или - как приятно прочитать в том же ресторане ЦДЛ яркий приветственный лозунг "О, молодые! Будьте стойки при виде ресторанной стойки!" В ответ - с соседней стены: "Я сегодня, ев тушенку, вспоминал про Евтушенку". Дескать, не забывай, где находишься.

И классики русской литературы не избегали ни ресторанов, ни трактиров, и тема вкусной еды органически присутствует и у Пушкина - "Еще бокалов жажда просит залить горячий жир котлет", а уж у Гоголя настолько сочно и обильно, что впору, да простит меня великодушно Николай Васильевич, прочесть так его фразу: и какой же русский не любит вкусной еды!

И вообще писатель просто обязан любить вкусно поесть, поскольку от недовольного желудка не дождешься хороших сюжетов. Льва Толстого в расчет не берем - он гениальное исключение. И каждый достойный гражданин всегда держит в памяти какой-нибудь связанный с рестораном элегантный эпизод или байку. Это как анекдот от Никулина, костюм от Кардена или калачи от Филиппова.

Поэтому в предновогодние дни мы и решили восполнить гастрономическую недостачу в "истории искусств" и опубликовать черновые главки из будущей сборной, как рыбная солянка, книги "Моя жизнь в ресторане".

От Григория ГОРИНА

- Да, я не Толстой,- честно признался Горин,- я люблю мясо.

И когда в Мюнхене меня пригласили в ресторан и спросили: в какой, мясной или рыбный, я, естественно, выбрал мясной. Это был шикарный ресторан, принимавшие меня понимали толк в отбивных и бифштексах. Принесли огромный кусман. Он был красив и величав в окружении гарнира, как кайзер со свитой. Решив показать баварцам, что нам тоже доводилось иметь дело с мясом, я придирчиво говорю кельнеру: "Кетчуп, битте!" Кельнер остолбенел. Я было решил, что он не ожидал от меня такого знания немецкого. Оказалось, он был сражен требованием кетчупа. Оправившись от шока, кельнер все же его принес. Я победоносно полил этим революционного цвета соусом мясо и приступил к еде под завороженные взгляды с соседних столиков. Как мне потом объяснили, я нанес ресторану неслыханное оскорбление. Это было не просто "гебен зи мир, битте, айне мясо", это было фирменное блюдо, специальный кусок из специального места специально выращенного на специальном питании тельца. И готовилось оно со специальными травами около сорока минут.

От Владимира ВОЙНОВИЧА

- Очередей сейчас в рестораны нет: и ресторанов стало больше, и больше стали цены. Но помню, как мы с женой стояли в очереди в это заведение, и темпы ее продвижения абсолютно не соответствовали нарастающему желанию поесть. Я бы даже сказал - они находились в полном противоречии. Швейцар - не то чтобы мужичок с ноготок, но, в общем, щуплый. В переводе на систему измерений нашей швейной промышленности - 44-й размер 1-й рост. Но тем не менее хозяин ситуации, чувствовавший себя, как апостол во вратах рая. Подходили какие-то люди, что-то вроде талончиков доверительно ему показывали, и он их пропускал. Очередь деликатно роптала, озвучивая кукиш в кармане. Стоявший за мной рослый могучий молодой человек решительно вынул красную корочку и со словами "сейчас он у меня получит, я лейтенант КГБ, как никак!" проник за врата.

Через несколько секунд этот щуплый апостол, держа за шкирку лейтенанта, прицельным ударом ноги по его ватерлинии буквально вышвырнул его так, что тот пролетел около пяти метров, не считая тормозного пути. И я очень подозреваю, что швейцар был из того же ведомства. Но чином не ниже подполковника в отставке.

Невольно вовлеченный в эту внутриведомственную склоку, я тоже вспылил, открыл дверь и сказал ему с угрозой: "А ну, попробуй!". Он спокойно ответил: "Проходите, пожалуйста".

До сих пор не могу понять - почему. Боюсь, он принял меня за отставного генерала оттуда же.

От Леонида ЯКУБОВИЧА

- И какой же телеведущий не любит вкусной еды!.. Но лучше дома, чем в ресторане. Узнаваемость и популярность, конечно, тешат душу, но невероятно мешают пищеварению. Заходу в ресторан неизбежно сопутствует раздача автографов, фотографирование с совершенно незнакомыми гражданками навеселе. Только нальешь рюмашку, подцепишь грибочек, бац - от нашего столика вашему Ленчику...

Случались и курьезы. Вот, недавно мы с известным музыкантом и ведущим одной вкусной программы и с известным актером, тоже ведущим программу, улетали из одного северного города. Шесть утра. Самолет через 2 часа. Мороз - 32Ь. И безумно хочется есть. Заходим в аэропортовский ресторан. Все закрыто, кормежка начинается позже. Выясняем у дежурной, где кухня и направляемся туда. На плите, под пледом - спящая красавица. Деликатно покашливая, будим. Отворив очи, она со словами "не-а, не может быть" тут же их захлопывает, решив, что мы ей снимся в дивном сне и его надо досмотреть. Окончательно проснувшись и не разочаровавшись, она открыла нам холодильник. Тут мой Музыкант говорит, что шефом будет, естественно, он, а я - в помощниках. Мол, сейчас соорудим, на худой конец, яичницу по-флибустьерски, с анчоусами, кайенским перцем и мускатным орехом. Может, я чего и перепутал, но что-то вроде этого. Красавица смущенно говорит, что анчоусов не завезли, мускатного ореха - тем более. Зато есть колбаса отварная, яйца, масло, лук. Отварное мясо из борща. Музыкант страдает морально, и вообще есть хочется. Приступаем к готовке.

Тут появляется какой-то мужик и говорит: "Очень хорошо! Вы, ребятки, нажарьте побольше, не стесняйтесь. Там подвалили провожатые поклонники, тоже голодные. И на картошечку не скупитесь.".

Жарим и картошку. А он все мотается туда-сюда. Еду относит, а приносит стопарики. "Прислали, - говорит -, благодарные едоки". Выглядываем в зал - там импровизированный "банкет" на 8 совершенно незнакомых персон.

В общем, в самолет мы все же взяли несколько бутербродов.

Но полет сопровождался деликатесами французской, мексиканской и китайской кухни, про которые с большим чувством рассказывал Музыкант. Пальчики оближешь.

От свидетеля

И отделанный мореным дубом ресторан Дома архитекторов тоже всегда способствовал творческим и иным порывам. Именно в этом зале познакомились и полюбили друг друга полковник Чурбанов и Галина Брежнева. Вот такая там обстановка!..

Помню, в этом ресторане, аккурат под Рождество сидел, а точнее - восседал крупный и талантливый зодчий Борис Сергеевич Мезенцев. Крупный еще и в буквальном смысле, просто огромный.

И для его массы и ментальности измерение водки рюмками было нелепо, как для Гаргантюа. Но все же - Дом архитектора, коллеги сидят, дамы, какой-никакой, но бомонд, сам Михаил Васильевич Посохин маленькой ложечкой жульен уговаривает. Тут хлопнуть стакан водки все равно, что джентльмену рыбу ножом. Кошмарный ужас!

А хочется. Борис Сергеевич вышел из положения блистательно: он налил водку и в рюмку, и в большой фужер. Рядом с фужером декоративно стояла бутылка минеральной. И рюмку он выпил как принято - приподнявшись и пожелав кому-то здоровья, счастья и больших творческих успехов в личной жизни, затем - залпом, с кряканьем, с выдохом. А потом сел и спокойно медленно "запил" полным фужером.

Все же жизнь заставляла наших зодчих как-то приспосабливаться к экстремальным ситуациям. Иначе как бы Москва строилась?