ПРОБЛЕМЫ ГЕНЕЗИСА КАПИТАЛИЗМА. СБ. СТ. К VII МЕЖДУНАРОДНОМУ КОНГРЕССУ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ В ЭДИНБУРГЕ 1978; ПРОБЛЕМЫ ГЕНЕЗИСА КАПИТАЛИЗМА. СБ. СТ.

Проблемы генезиса капитализма. Сб. ст. К VII Международному конгрессу экономической истории в Эдинбурге 1978. М. Наука. 1978. 320 с. Проблемы генезиса капитализма. Сб. ст. М. Наука. 1979. 240 с.

Два сборника, объединенные общим названием и редколлегией ¹ , содержат в сумме десять статей, охватывающих историю генезиса капитализма в разных странах за период с XIV, а особенно - с XVI по XX век. В качестве авторов выступают видные специалисты, большинство которых уже давно занимаются исследованием генезиса капитализма. Шесть статей посвящены Европе, из них две - А. Н. Чистозвонова и Н. М. Мещеряковой - исследуют процесс возникновения капитализма в более или менее классических формах, соответственно в Нидерландах и в Англии; три автора рассматривают варианты капиталистических отношений в других европейских странах - Германии (В. Е. Майер), Италии (В. С. Бондарчук), России (Л. Т. Мельник); одна статья дает сводку материалов об итогах исторического процесса в Западной Европе XIV-XV веков (она написана А. Н. Чистозвоновым и М. А. Баргом по материалам, представленным М. А. Баргом, Н. М. Ме-

¹ А. Н. Чистозвонов (отв. ред.), И. Д. Ковальченко, И. И. Костюшко, Г. Г. Котовский, Н. И. Павленко, В. И. Павлов, Н. В. Савина (отв. сек.). Авторы: М. А. Барг, В. С. Бондарчук, В. Е. Майер, М. С. Мейер, Л. Г. Мельник, Н. М. Мещерякова, О. Е. Непомнин, В. И. Павлов, И. М. Смилянская, А. Н. Чистозвонов.

стр. 135

шеряковой, [М. М. Смириным], В. Е. Майером, Э. Э. Литавриной, В. И. Рутенбургом, А. Н. Чистозвоновым, [А. Д. Люблинской]). Четыре статьи в сборниках отведены странам Азии: Турции (М. С. Мейер), Сирии (И. М. Смилянская), Китаю (О. Е. Непомнин), Индии (В. И. Павлов). Статья В. Е. Майера исследует историографические источники, в основу остальных сообщений положены первоисточники.

Авторы статей решительно выступают против бытующей в буржуазной историографии концепции "кризиса феодализма в XIV-XV веках" и против сменившей ее в последнее время концепции "застоя" в Европе в тот период. Они показывают, что эти века были временем прогрессивного развития, в общем, в капиталистическом направлении, хотя процесс этот был неравномерным и противоречивым. По мнению авторов, указанный отрезок времени еще не обнаруживает признаков вступления хотя бы одной какой-либо западноевропейской страны в период капиталистического развития. Они называют эти века противоречивыми, капиталистические отношения возникали в тот период лишь спорадически, при безраздельном еще господстве феодализма. Феодализм "не только достаточно гибко приспосабливался к новым условиям, но и вел интенсивное наступление против всех попыток подорвать его основы" (сб. 1978 г., с. 70). Происходил дальнейший рост товарного хозяйства при одновременном упадке поместно-серважных и сословно- средневековых форм: "Спорадическое возникновение очагов раннего капитализма в конце XIII и в XIV в. лишь предвещало эпоху капитализма, но не было ее формационным началом" (там же).

Из собранных авторами фактов и всего хода их рассуждений видно, что именно в XVI в. они обнаруживают тот качественный скачок, когда уже можно говорить о возникновении капиталистических отношений, по крайней мере в Нидерландах (с. 102). Автор статьи о Нидерландах А. Н. Чистозвонов подчеркивает, что нельзя недооценивать историческую роль главного итога этого столетия - "первоначального накопления" (с. 133), а также образование единого рынка в Нидерландах, возникновение мирового рынка с центром в Антверпене; смену ранних, отягощенных корпоративными пережитками предкапиталистических форм более свободными, "частыми" формами капиталистического производства; наконец, сам факт первой в мире буржуазной революции в масштабах целой страны - Нидерландов (с. 70).

Пример Англии, опередившей, как и Нидерланды, другие страны, подтверждает в трактовке авторов изложенную выше концепцию. Н. М. Мещерякова выделяет в английской экономической истории следующие этапы: конец XV в. - спорадически возникающее капиталистическое производство; XVI в. - оформление капиталистического уклада "в лоне феодальной формации" (с. 178 - 180). Итак, основные вехи генезиса капитализма в Нидерландах и Англии совпадают, несмотря на явные различия между ними (государство с давними традициями централизации в Англии - и задержавшееся формирование единого государства в Нидерландах; гораздо больший удельный вес промышленности в структуре английского капитализма - и преобладание в Нидерландах капитализма торгового типа; более бурное прохождение Англией этапа "первоначального накопления" и т. д.).

Как показано в статьях, исследования, в том числе последних десятилетий, подтвердили мысль К. Маркса, что упадок Нидерландов стал следствием подчинения ее торгового капитала промышленному капиталу Англии ² (с. 173). "В этом, - пишет А. Н. Чистозвонов, - ...выражалась общая закономерность развития исторического процесса не по прямой восходящей линии из одного пункта, а по спирали и со сменой локализации эпицентра процесса. Так было и в самой (Нидерландской. - В. Н.) республике, где наибольший прогресс и динамизм были достигнуты в новых отраслях и местных центрах. Так развертывались события и в международном масштабе; последующие судьбы самой Англии - красноречивое тому свидетельство" (с. 173 - 174).

В других европейских странах уровень экономического развития и формы его отличались от достигнутых Нидерландами и Англией; в то время как во Франции, подобно этим двум странам, крестьянство стало к тому времени лично свободным и эксплуатировалось методами аренды, в Испании и Португалии царили старые формы личной зависимости, а к востоку от Эльбы начался процесс вторичного закрепощения. В Италии, явившейся в XIII-XIV вв. очагом наиболее передовых экономических форм и родиной спорадического капитализма, с XV в. начинается полоса застоя, уси-

² См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 25, ч. I, с. 366.

стр. 136

ливается аграризация экономики, к XVII в. наступает глубокий упадок (А. Н. Чистозвонов и М. А. Барг, впрочем, отмечают, что некоторые исследователи, напр., А. Д. Ролова ³ , находят в Италии некоторый экономический подъем еще во второй половине XVI в. - с. 37). Не носил равномерного характера рост капиталистических отношений и в Нидерландах, где в конце XVI - начале XVII в. он сделал наибольшие успехи. В XVIII в. рост здесь сменяется общим упадком, начало которого А. Н. Чйстозвонов датирует 60 - 70-ми годами XVII в. (с. 169).

Специфический путь генезиса капитализма, с максимальным сохранением дворянской собственности и привилегий, демонстрируют Германия и Италия. Как показывает анализ историографии ГДР 50 - 60-х годов в статье В. Е. Майера, крестьяне боролись за самые полные, скорые преобразования в сельском хозяйстве, тогда как феодалы везде упорно противились капиталистическому производству. Вынужденные в конце концов принять и возглавить процесс развития капитализма в сельском хозяйстве (что и означало вступление на "прусский" путь), они были озабочены только тем, чтобы сохранить для своего класса максимально выгодные условия за счет крестьян. Однако, предупреждает автор, "было бы ошибкой не видеть, что прусские дворяне на определенном этапе проявили особую настойчивость в перестройке сельского хозяйства на капиталистический лад. По сравнению с дворянами остальной Германии они выступали в качестве самой организованной силы... Именно это дало им возможность в дальнейшем играть руководящую роль во всей Германии. Историки ГДР, правильно раскрывая и оценивая роль прусского юнкерства, не забывают при этом подчеркнуть, что сам по себе такой путь принес стране немало страданий" (сб. 1979 г., с. 32).

Автор статьи по истории Италии В. С. Бондарчук сосредоточился на генезисе капиталистических отношений в сельском хозяйстве Пьемонта во второй половине XVIII в. Это - начало нового цикла генезиса капитализма в Италии после резкого перерыва в XVII веке. Как в Германии "прусский" путь подготовлял в XVIII - начале XIX в. объединение страны вокруг Пруссии, так рост капиталистических отношений в Пьемонте, также проходивший под контролем дворянских элементов, подготовил объединение во второй половине XIX в. Италии вокруг Пьемонта.

В статье Л. Г. Мельника ставится вопрос о времени начала промышленного переворота на Украине и делается вывод, что в первой половине XIX в. здесь налицо были лишь отдельные элементы промышленного переворота (зарождение машиностроения, пароходства и т. п.). Нет оснований говорить в это время о промышленном перевороте как о переходе от мануфактурного производства к крупному машинному, связанному с образованием промышленной буржуазии и индустриального пролетариата. Такой переворот, по мнению автора, развернулся лишь после того, как в России было отменено крепостное право, тормозившее развитие капиталистической индустрии (с. 136).

Из обширного и разнообразного мира стран Востока взято четыре страны: две - Турция и Сирия - в период до упрочения в них влияния западноевропейского капитала (XVIII в.); одна - Китай - в полуколониальном состоянии (конец XIX - начало XX в.); одна - Бенгалия - в колониальном (тот же период). М. С. Мейер, характеризуя экономическую жизнь городов Османской империи в XVIII в., на примере Румелии и Анатолии приходит к выводу, что процесс "первоначального накопления" не получил в этих областях сколько-нибудь заметного выражения. "Социально-экономическое развитие Османской империи в XVIII в. еще не достигло уровня, на котором происходит зарождение капиталистических отношений" (сб. 1978 г., с. 275). Аналогичный вывод делает И. М. Смилянская на основе изучения городов Сирии - одной из провинций Османской империи: значительная концентрация городского населения и относительно высокое развитие товарно- денежных отношений, утверждает автор, не свидетельствовали о начале капиталистической общественно- экономической организации. "Эти особенности обусловлены социально- политическими причинами (город - прежде всего административный центр и местопребывание основной массы рентополучателей), специфическими чертами общественного разделения труда и ролью в мировой торговле" (с. 317). Специфику общественного разделения труда И. М. Смилянская и М. С. Мейер ищут, в частности, в особой роли кочевников на Ближнем Востоке, в наличии постоянного "треугольника": "деревня - город - кочевники" (с. 243). Большую роль играла традиция, в соответ-

³ История Италии. Т. I. М. 1970, с. 477сл.

стр. 137

ствии с которой города Ближнего Востока обычно служили прямым продолжением городов античной эпохи (с. 310).

Тот факт, что относительно высокий уровень товарно-денежных отношений на Востоке отнюдь не означал в то время генезиса капитализма, приводит авторов к более общему заключению, что указанный генезис "может начаться на различных исходных уровнях развития товарно- денежных отношений" (с. 279). (Правда, всему этому ходу рассуждений и ясному выводу, сделанному в статье о Сирии, о том, что в обществе "лишь слабо намечались предкапиталистические изменения", противоречит, по нашему мнению, фраза в той же статье на с. 279, что вопрос, "вступила ли страна в раннюю фазу генезиса капитализма или здесь зарождались только "протокапиталистические" явления, остается открытым".)

Против преувеличения уровня капиталистических отношений в странах Востока предупреждает О. Е. Непомнин. Например, для Китая 1894 - 1914 гг. даже раннемануфактурная стадия не стала "исторически и фактически пройденным этапом. В начале XX в. наблюдалась гипертрофия низших, отсталых форм производства, прежде всего в виде паломничества, которое только постепенно перерастало в рассеянную мануфактуру... Переход к более высоким стадиям был замедлен, а преобладание мелких форм довольно прочным" (сб. 1979 г., с. 164). "Местные и привнесенные извне капиталистические формы развивались каждая по-своему, крайне слабо соприкасаясь и взаимодействуя друг с другом... Раннебуржуазные формы были в большей мере связаны с традиционной, нежели с современной, экономикой" (с. 178). И в Бенгалии, являвшейся классическим образцом давно и прочно освоенной британским капиталом колонии, В. И. Павлов находит тот же, что в полуколониальном Китае, разрыв между надстроенным сверху современным капитализмом и растущим снизу национальным базисом, где образование мануфактуры имеет место пока что в основном в деревне и в рассеянной форме; накопления помещиков превосходили накопления купцов, и многие капиталисты вышли из привилегированных каст, связанных с землевладением н с колониальным аппаратом (с. 238).

Эти статьи позволяют не только лучше понять ход истории, но и уяснить социально-политическую структуру вчерашних колониальных и зависимых стран, в которых оба капиталистических уклада - один преимущественно внешнего, другой целиком внутреннего происхождения - так и остались до наших дней чужды друг другу.

Не имея возможности привести здесь все мысли и факты, заинтересовавшие нас в обоих сборниках, укажем только те места, которые вызывают те или иные возражения. Редакция, несомненно, отдавала себе отчет в том, что сборники станут на длительное время основным пособием, в котором собраны и определенным образом подытожены достижения марксистской науки в изучении генезиса капитализма. Но тогда желательно было бы придать сборникам большее единство, несколько усилить имеющиеся в них моменты обобщения. Материал в каждом из сборников не сгруппирован до конца даже хронологически: статьи первой книги посвящены XVI-XVIII вв., второй - XIX-XX вв., однако в последней помещена статья о сельском хозяйстве Пьемонта XVIII в. В сборнике 1978 г. широкий обобщающий характер носит статья "Итоги исторического процесса в Западной Европе XIV-XV веков", подытожены результаты исследований, проведенных в период, предшествующий освещаемому в остальных статьях. Было бы исключительно полезно иметь такой же сводный очерк и по XVI-XX векам, являющимся для обоих сборников центральным периодом (причем не только о Западной Европе, но и об общих чертах генезиса капитализма во всем мире). Отдельные исследования по истории разрозненных стран не только не могут заменить такого очерка, но заставляют желать его особенно сильно. Сборник 1979 г. открывается, как мы видели, историографией "прусского" пути в ГДР; можно пожалеть, что это единственный случай, когда составители пошли по пути историографического исследования, подобный подход дал бы возможность заполнить лакуны между темами и повысить удельный вес обобщений.

Приведем далее отдельные примеры, когда формулировки авторов, специалистов по экономической истории, могут, как нам кажется, дать повод к критике чуть проступающего в некоторых местах их изложения "экономического фатализма". В статье о Нидерландах приводится мнение двух западных историков, что упадок Голландии в XVIII в. объясняется тем же, чем и ее могущество в XV-XVII вв.: голландский стапельный рынок, образование которого "было необходимым промежуточным этапом складывания мирового рынка" (сб. 1978 г., с. 172), к исходу XVIII столетия в этом ка-

стр. 138

честве изжил себя: "Новая ступень развития капитализма и мирового рынка была связана с массовым сбытом продукции, осуществлявшимся в разных направлениях, что было под силу лишь стране с самой развитой промышленностью и флотом; такой страной к концу XVIII в. стала Англия, тогда как республика Соединенных провинций не пошла дальше первой фазы мануфактурного периода, с присущим ей абсолютным господством купеческого капитала" (с. 173). Процесс, фактически имевший место в истории, здесь отражен точно. Но ведь Голландия вовсе не обязательно должна была при этом уступить место Англии. Мы знаем случаи, когда субъективный фактор в истории позволял той или иной стране менять направление своего развития. Так и голландцы, теоретически говоря, могли бы в тот период преодолеть неблагоприятные факторы в структуре экономики своей страны, использовать благоприятные стороны, которые у них тоже имелись (взять хотя бы материальные накопления и опыт, приобретенные за период бурного прогресса XVI-XVII вв.). Мы, конечно, не предлагаем гадать, что могло бы быть и чего бы быть не могло, но имеющаяся в книге фраза: "До этого никакие силы не могли сломить республику, так же как позднее ничто не могло ее спасти" (с. 172 - 173) - кажется нам излишне детерминистской.

В обобщающей статье об итогах развития XIV-XV вв. гусистское движение рассматривается, по существу, лишь как кратковременный перерыв в неумолимой тенденции к феодальной реакции, наметившейся в Чехии и Моравии во второй половине XIV в. и в своем дальнейшем развитии приведшей ко "второму изданию крепостничества" (с. 68). И в этом случае мы бы скорее подчеркнули противоречивый характер развития Чехии, происходившую борьбу, в которой в первой половине XV в. взяла верх прогрессивно-радикальная тенденция, а 200 лет спустя - реакционная; господство ни той ни другой тенденции не было предопределено, оно решалось в столкновении факторов, в классовых и национальных войнах. Представляется излишне категоричным утверждение авторов, что основой спорадического развития капитализма в XIV-XV вв. "была лишь благоприятная внешнеторговая конъюнктура, имевшая временный характер" (с. 36). Слово "лишь" в этой фразе лучше было бы снять, т. к. несомненно, что такие экономические центры, как Флоренция, имели, помимо внешнеторговых связей, достаточно глубокие местные тосканские и общеиталийские корни.

В сборнике 1979 г. в статье о Китае неудачно, как нам кажется, выражение, что развитие капиталистических форм в этой стране до середины XIX в. было блокировано "конфуцианской феодальной системой" (с. 178). Верно ли было бы, например, говорить об Италии, что прогресс капиталистических отношений в ней был блокирован "католической феодальной системой"?

В сборнике 1978 г. в статье о Сирии, говоря об удельном весе "Представителей господствующего класса" в городах, автор ссылается на подсчитанных турецким историком О. Л. Барканом "военных (?), янычар, чиновников и слуг двора правителя (?)", поэтому неудивительно, что в итоге получаются неправдоподобно большие цифры, согласно которым к господствующему классу принадлежали... 10 - 20% городских жителей (с. 287 - 288).

В заключение позволим себе задать вопрос, правомерно ли до сих пор подчеркивать неповторимость и нетипичность генезиса капитализма в Англии (сб. 1978 г., с. 178), когда уже в XIV-XV вв. некоторые черты развития Англии сходны с Францией, другие - с Нидерландами, и в то же время генезис капитализма во всех этих трех странах резко отличает их, например, от Италии, не говоря уже об Индии и Японии? Главная специфика Англии - победа "промышленного капитализма" над "торговым" в конечном счете типична для всех стран, переживших капиталистическую стадию в достаточно зрелых формах.

Мы высказали замечания, носящие частью редакционный, частью дискуссионный характер.

Несомненно, оба рецензируемых сборника можно рекомендовать каждому, специально занимающемуся проблемами генезиса капитализма или сталкивающемуся с ними при изучении других вопросов.