Вот уже который год члены Клуба имени Рихарда Зорге при московской школе N141, что расположена в Хорошевском районе, недалеко от памятника Зорге, на улице, носящей его имя, устраивают 4 октября встречу с теми, кто знал героя или располагает материалами о нем. Собравшиеся отмечают день рождения замечательного человека, который много сделал для нашей Победы и отдал свою жизнь во имя мира на земле. В школе накопилось немало фотографий и печатных материалов, освещающих основные вехи жизни и деятельности выдающегося советского военного разведчика-нелегала.

Внучатый племянник Фридриха Зорге -немецкого социал-демократа, ученика и соратника К.Маркса и Ф.Энгельса -Рихард Зорге, который искренне верил в идеалы социализма, был привлечен к работе на советскую военную разведку и в 30-40-х годах, находясь в качестве немецкого журналиста в Китае, Японии и других странах, добывал ценную для СССР информацию. В октябре 1941 года был арестован японскими спецслужбами за шпионаж в пользу Москвы и в 1944 году казнен. Клуб его имени организовал генерал- майор в отставке, кандидат исторических наук Михаил Иванович Иванов, ветеран советской военной разведки. Он один из тех, кто был причастен к руководству работой Рихарда Зорге в последний период его жизни.

Михаил Иванович Иванов родился в 1912 году на Владимирщине в поселке (позже - город) Гусь-Хрустальный. Деды, отец, братья были потомственными мастерами стекла. В семье росло восемь детей. В 1932 году он поступил в Ленинградское училище связи, после окончания которого в 1936 году был по собственному желанию направлен в Испанию, где незадолго до этого фашистские мятежники выступили против Республики. После окончания Академии имени М.В.Фрунзе попал в разведывательное управление Генштаба РККА. Выезжал в зарубежные командировки в Японию, Китай и Турцию под "крышей" секретаря консульского отдела, а затем и вице-консула. Кстати сказать, он владеет несколькими языками, в том числе японским и китайским.

В 1987 году защитил кандидатскую диссертацию "Япония в военной стратегии США на Тихом океане". Некоторое время преподавал в Военно-дипломатической академии. Сейчас пишет воспоминания о своей работе, в том числе о руководстве группой "Рамзай".

Корреспондент нашего журнала В.Щенников встретился с М.И. Ивановым и записал его воспоминания о некоторых интересных моментах работы советской военной разведки, и в частности о связи Иванова с группой "Рамзая" - Зорге. Эти материалы будут опубликованы в нескольких номерах журнала.

О Рихарде Зорге мы знаем, кажется, не так уж мало. Про него говорят разное. Одни утверждают, что он был очень своенравным, тяжелым по характеру человеком, другие, наоборот, помнят его легким в отношениях с людьми и веселым. Но все сходятся в одном - это был незаурядный, смелый и решительный человек. Достаточно непредвзято проанализировать уже известные факты, и перед нами предстанет подлинный Зорге. Большинство биографов обычно сосредоточивают свое внимание на его разведывательной деятельности, то есть сборе и передаче ценной информации. Об этом написано довольно много. Однако практически все пишущие о Зорге оставляли

стр. 38

в стороне его легальную работу в качестве журналиста и политического аналитика, усматривая в ней лишь "крышу", под которой надежно укрывался "супершпион". А она - эта работа - не менее увлекательна и интересна.

Есть веские основания полагать, что Зорге составлял официальные секретные отчеты за своего "друга" Эйгена Отто (немецкого военного атташе, а затем посла Германии в Токио). Но никто не задавался вопросом: почему эти документы так высоко оценивались в Берлине, а их "автор", человек более чем посредственных способностей, именно благодаря им стал послом?

Если бы Зорге писал донесения в Берлин "одной левой" и наполнял их выгодной Советскому Союзу дезинформацией, его быстро бы разоблачили, поскольку в германском МИДе на ключевых постах находились не нацистские выскочки, а очень грамотные дипломаты старой школы. Напрашивается вывод: Зорге не только оперативно поставлял в германскую столицу достоверную и своевременную информацию о событиях в Японии, но и давал добротный анализ сложившейся в этой стране ситуации. Разумеется, для сбора фактов он использовал свою агентурную сеть и, в первую очередь, Одзаки Ходзуми - близкого друга и советника принца Коноэ (Фумима-ро Коноэ был в 1937-1939 и 1940-1941 годах премьер-министром Японии. - Ред.). Однако "двойным агентом" Зорге не был: Москва знала, что он работает на Берлин, но Берлин не знал, что он работает на Москву.

И в Москву, и в Берлин, помимо собственно информации, от Зорге шли прогнозы, сбывавшиеся, как правило, с точностью до мелочей. Он не только анализировал и прогнозировал ситуацию, но и давал рекомендации, причем в Берлине к ним прислушивались чаще, чем в Москве. К сожалению, нам почти не известны агентурные донесения Зорге в Берлин.

Во избежание кривотолков хочу сказать, что я, поддерживая связь с руководителем нелегальной группы "Рамзай", сталкивался с ним в основном в ходе официальных мероприятий. Видел его не однажды, но со стороны, как наблюдатель. Вступать в личные контакты с Зорге мне было категорически запрещено Центром до особого на то указания. Как работник спецсвязи я знал о деятельности Рихарда Зорге и его людей со слов оперативного офицера Виктора Зайцева, которому помогал в организации агентурной связи. Для ее осуществления использовались самые различные схемы, методы, приемы. Мы много "разговаривали" с Зорге, если можно так выразиться, через тайники. Но сказать, что я ходил к нему на чай, не могу.

ЕСЛИ ЗАВТРА ВОЙНА, ЕСЛИ ЗАВТРА В ПОХОД

Я начал службу в армии в 1932 году военным связистом. В этом качестве в конце 1936 года оказался в Республиканской Испании.

Пока мы с другими коллегами-специалистами ожидали прибытия спецаппаратуры из Севастополя, меня и В. Садовникова военный атташе комбриг В.Е. Горьев направил в провинцию Альбассете, в тот район, где формировались части из прибывавших туда добровольцев. Мы участвовали в комплектовании команд связи ВВС с пехотой для постов ВНОС (Воздушное наблюдение, оповещение и связь), готовившихся к отправке под Мадрид. Там же приходилось заниматься прослушиванием линий связи противника. Общее руководство работой осуществлял командир полка майор И.И. Проскуров.

В конце марта 1937 года во время поездки в порт Картахены за аппаратурой машина, на которой мы ехали, попала под прицельный

стр. 39

огонь барражировавших над дорогами самолетов мятежников и свалилась в кювет. Я получил сильнейшую контузию головы, потерял "слух связиста" и был вывезен в Севастополь, стал готовиться к увольнению из рядов РККА. Но все же выздоровел, и мне разрешили поступить на спецфак Военной академии имени М.В. Фрунзе, слушателем которого я стал в октябре 1937 года.

В тот год среди абитуриентов было немало "испанских добровольцев". Те, кто не выдерживал экзаменов, сразу возвращались на поля Харамы и Гвадалахары. Но было и немало командиров, отмеченных боевыми орденами, а то и Золотыми Звездами Героев Советского Союза; их принимали без экзаменов. Тогда героев Испании слушатели знали поименно. Все придерживались неписаного правила: когда проходил "герой-республиканец" или кавалеры орденов, полученных за бои в советском Приморье, на озере Хасан, и в Монголии, на реке Халхин-Гол, слушатели (и даже преподаватели) приветствовали их стоя, уступали им место в транспорте.

Излишне, наверное, напоминать, что в то время продолжали шириться и без того массовые репрессии в отношении государственных, военных и партийных кадров. Как следствие такой "прополки" возникала необходимость замены арестованных людей новыми, в том числе за счет отличившихся слушателей старших курсов. У меня, к тому времени слушателя второго курса, была безупречная служебная и партийная репутация: отличник, выходец из рабочих, военспец, получивший боевое крещение в Испании. Поэтому меня рекомендовали в числе восьми человек в некую группу "А", что предполагало значительное повышение в звании и по должности. Из числа этой группы, например майора В.Н. Романченко, выдвинули на должность начальника милиции города Москвы, а майора И.А. Серова - назначили заместителем Л.П. Берия. Партийным бюро были уже утверждены характеристики, и мы ждали вызова в ЦК ВКП(б).

И вдруг я получаю письмо от отца, в котором он пишет, что мужа моей сестры Ивановой Антонины Ивановны, арестовали и расстреляли, а ей, как жене "врага народа", запрещен въезд в 15 городов страны. Я без промедления отнес письмо комиссару факультета и, как на духу, рассказал ему все. Он подумал и предложил мне "помалкивать" и эту тему ни с кем не обсуждать. Через несколько дней стало известно, что я выведен из состава группы "А", но остался слушателем Академии.

Государственные экзамены в советских военных академиях в

стр. 40

1940 году, когда в Европе и в Китае уже полыхала развязанная фашистами и японскими милитаристами война, проходили раньше обычного. В Академии имени М.В. Фрунзе последний из трех государственных экзаменов - по оперативно-тактическому искусству - проходил в апреле.

Мне довелось экзаменоваться вторым. Ответ на вопрос: "Особенности связи ВВС с пехотой в наступлении" я проиллюстрировал примерами из войны в Испании, где наши летчики под Мадридом и Гвадалахарой успешно взаимодействовали с наземными войсками. За столом экзаменационной комиссии среди "корифеев" выделялся молодой Герой Советского Союза комдив Иван Ильич Проскуров - активный участник испанских событий. Он обратился ко мне и спросил, встречался ли я с ним когда-либо. Я сказал, что это было в Испании на базе формирования советских летчиков в провинции Альбассете. Проскуров улыбнулся и пожал мне руку: "Ну, что ж, будем работать вместе!". Так я был "сосватан" в Генеральный штаб.

Вскоре состоялся торжественный парад выпускников военных академий на Красной площади. Парад принимал новый нарком обороны маршал С.К. Тимошенко. И.В. Сталин стоял на мавзолее мрачный, в глубоком раздумье. Бывший нарком обороны К.Е. Ворошилов держался от него поодаль. Между ними ерзал и суетился Лаврентий Берия. Все это мне было хорошо видно из первой шеренги, когда мы, представители Военной академии имени М.В. Фрунзе, проходили по площади парадным маршем.

МОЕ ВХОЖДЕНИЕ В РАЗВЕДКУ

Сразу после окончания Академии в мае 1940 года я пришел работать в разведывательное управление Генерального штаба РККА, которое находилось на улице Знаменка, 19. Его начальником был уже упоминавшийся мной комдив И.И. Проскуров. Там прошла большая часть моей армейской службы, оттуда я не раз выезжал на работу за рубеж. Там мне довелось приобщиться к разведывательной деятельности Рихарда Зорге.

В круг обязанностей офицера разведуправления - начальника отделения Восточного отдела меня ввел его начальник полковник Петр Акимович Попов. Поначалу они включали учет информации, подготовку и отправку почты, подготовку новых людей к отъезду за рубеж, подачу заявок на изготовление паспортной документации, встречи и проводы агентов и оперативных работников из состава зарубежных аппаратов, перевод денег, работу с семьями, оставшимися в Москве, поддержание связей с многочисленными административными, транспортными, гостиничными и прочими учреждениями. Все надо было делать быстро. Политбюро и правительство, по примеру Сталина, имели привычку работать по ночам, в этом им подражало и наше командование, обязывавшее и нас, простых смертных, дежурить до глубокой ночи.

На одном из совещаний в Генеральном штабе я узнал, что Сталин был решительно недоволен ходом финской кампании. Выступая на Военном совете в апреле 1940 года, он говорил: "Война в Финляндии - это позор для нашей армии и народа... Рано или поздно нам предстоит скрестить оружие с фашистами. Но мы хотим, чтобы это произошло как можно позже". Недовольство И.В. Сталина результатами войны с Финляндией и было решающим аргументом при назначении маршала Тимошенко наркомом обороны СССР.

Скоро меня стали знакомить с личными делами оперативных офицеров и агентуры. Когда дошла очередь до личного дела агента "Рамзая", мой начальник многозначительно произнес: "Эта курочка несет золотые яички!"

МОЛОДОСТЬ РИХАРДА ЗОРГЕ

Рихард Зорге родился 4 октября 1895 года на Апшеронском полуострове, в рабочем поселке Сабунчи на окраине Баку. Его отец - Густав Вильгельм Зорге, а мать -русская - Нина Семеновна Кобелева. Отец прибыл в Россию в 80-е годы XIX века по приглашению короля "черного золота" Нобеля. Родители вступили в брак в 1885 году, когда Густаву уже было более 30 лет, а Нине не исполнилось и девятнадцати. Сошлись они, как утверждали жители поселка Сабунчи, помнившие семью Зорге, по любви и согласию. Сын Рихард был пятым ребенком в семье Густава Зорге.

Те, кто знал Рихарда в юности (в семье его любовно называли Ика), отмечали, что он рос мальчиком любознательным, большим непоседой и задирой, не переносил обид и злых насмешек, но друзей

стр. 41

в беде не оставлял. Любил уединяться и много читал.

Отец - Густав Вильгельм Зорге - к политике относился пренебрежительно, считая ее делом нестоящим. Он был выходцем из среднеобеспеченных кругов саксонского бюргерства и делил людей на деловых, предприимчивых, к коим относил себя, и на занятых "несерьезным" делом - ученых, богословов, служащих, врачей, учителей. Он презирал тех, кто участвовал в революционной деятельности, не поощрял и первых демократических увлечений подрастающего Рихарда.

Родственники матери были типичными представителями бакинских нефтяников. Брак с немцем Густавом определил всю ее дальнейшую судьбу. В его лице она встретила глубоко порядочного человека, хорошего семьянина. Эта простая женщина, совсем еще юной связавшая судьбу с иностранцем, целиком и до конца своих дней посвятила себя семье.

Природная широта ее души, материнские ласки и плавная русская речь, видимо, оставили в душе Рихарда глубокий отпечаток. Не случайно, конечно, в своих предсмертных записках в тюрьме Сугамо Рихард Зорге писал: "Во мне было нечто такое, что несколько отличало меня от других. Я родился на Южном Кавказе и в Берлин меня привезли совсем маленьким. Этот факт из моей жизни я всегда помнил... Я, может быть, слишком русский, я - русский до мозга костей..."

Вскоре отец заболел туберкулезом, и когда Рихарду исполнилось три года, семья Зорге начала собираться к выезду в Германию. Предстояло длительное, около двух месяцев, увлекательное путешествие пароходом с остановками в городах на Волге, затем через центральную Россию и Польшу - в Германию. "Наконец, все сборы окончены. Мы все - шестеро детей, отец и мать, русская няня и гувернантка с немецким языком стоим на борту сухогруза "Камышин" и, провожаемые толпой промысловиков и их семей, ждем сигнала к отплытию". - Так описывал отъезд сам Рихард, о чем мне рассказывал в 1964 году Макс Клаузен.

В предместье Берлина, в городке Ланквитц, Рихард учился в начальной, а затем в реальной школе. Особые склонности проявлял к истории, увлекался произведениями Гете, Шиллера, а также Лессинга и Канта. С началом первой мировой войны записался добровольцем в армию и 11 ноября 1914 года принял боевое крещение. В 1915 году Рихард участвовал в тяжелых боях на реке Маас. В июле был ранен и попал в берлинский госпиталь, где продолжил учебу по программе реальной школы. В январе 1916 года ему вручили аттестат зрелости, а вскоре он получил унтер-офицерское звание и вновь был направлен на фронт, где в ходе летнего наступления российского Юго-Западного фронта против австро-венгерских войск (так называемого Брусиловского прорыва) получил тяжелое ранение. В период повторного лечения в берлинском госпитале он много читал, в частности - работы Карла Либкнехта и Розы Люксембург, что окончательно привело его в ряды противников империалистической

стр. 42

войны. После выздоровления Рихард поступил в Берлинский университет.

В 1918 году он опять попал на фронт. В тяжелых боях под Верденом Р. Зорге вновь получил ранение и оказался в госпитале под Кенигсбергом. По состоянию здоровья он был признан негодным к военной службе.

Зорге принял участие в Ноябрьской революции (1918 год). В 1919 году вступил в члены КПГ и до 1922 года вел активную работу как партийный функционер. Одновременно он продолжал упорно учиться: вначале на факультете общественно-политических наук в университете в Киле, а затем - на факультете правовых наук Гамбургского университета. В августе 1919 года Рихард защитил диссертацию на тему "Имперские тарифы Центрального союза немецкого объединения потребителей" и получил право занимать должность юриста государственного права и социологии; некоторое время исполнял обязанности редактора газеты "Гамбургер Фолькс цайтунг".

В 1922 году появилась первая капитальная работа Р.Зорге - "Роза Люксембург о накоплении капитала". В конце года он становится профессором-преподавателем Института социальных исследований во Франкфурте-на-Майне. Там же Рихард женился на сотруднице библиотеки Христине Герлах. (Приехав позже с мужем в Москву,

она работала в Институте мировой литературы (ИМЛИ), занималась исследованием творчества Л.Н. Толстого. В 1926 году они расстались.)

В 1924 году Р.Зорге по заданию Эрнста Тельмана выезжал в Англию, скандинавские страны, Италию, Швейцарию, а в конце года переехал в Москву и работал в пресс-группе Коминтерна. Вскоре Зорге принял советское гражданство, а в марте 1925 года Хамовнический РК ВКП(б) принял его в члены ВКП(б).

В 1929 году на Рихарда Зорге обратил внимание руководитель советской военной разведки комиссар Ян Карлович Берзин, который давно хотел укрепить разведцентр в Шанхае.

Однажды, присутствуя на партийном собрании в Хамовническом районе, где Зорге состоял на партийном учете и был пропагандистом, Я.К. Берзин предложил Рихарду поехать в Китай, чтобы приложить свои способности и энергию к "живому делу".

РОЖДЕНИЕ "РАМЗАЯ"

После некоторого раздумья Зорге принял предложение и в конце 1929 года был направлен на работу "под крышей" журналиста в Шанхай. Оттуда он сообщал в Центр о событиях на КВЖД, взаимоотношениях японцев и гоминдановцев. Его статьи в европейской и советской печати публиковались под псевдонимом Алекс Джонсон.

В конце 1932 года Зорге и его радиста Клаузена с супругой отзывают в Москву. Их решили перенацелить на новую работу - отправить в Токио ... через Берлин, и он переезжает в Германию для легализации. Уже через год, 6 сентября 1933 года приезжает как представитель ряда берлинских газет в Токио. Вскоре он снимает небольшой домик в квартале Нагадзака-мати, 30, в тихом районе Адзабуку, по соседству с полицейским

стр. 43

участком и германским посольством. К апрелю 1935 года он создает нелегальную разведывательную группу "Рамзай". В ее состав вошли югослав Бранко Вукелич, японский журналист Ходзуми Одзаки и художник Ио-току Мияг. Их задача заключалась в том, чтобы следить за политикой Японии в отношении Советского Союза и, особо тщательно изучая возможные планы нападения на СССР, сообщать о них в Москву.

" Мы не враги Японии, - говорил своим товарищам Зорге. - Но мы должны сделать все возможное, чтобы отвести вероятность войны между Японией и Советским Союзом. В этом состоит наша благородная миссия".

На общей встрече члены группы "Рамзай" уточнили роль каждого из них. Сам Зорге должен был действовать через немецкое посольство, стараясь утвердиться там в качестве доверенного лица высокопоставленных дипломатов третьего рейха. Одзаки, специалист по Китаю, пользовался большим авторитетом среди доверенных людей принца Коноэ. Поэтому ему было поручено добывать сведения о планах правительства, генерального штаба и военного министра. На Мияги возлагалась задача расширять и поддерживать контакты с военными кругами, наблюдать за внутренней жизнью страны, собирать факты, обобщать их, делать выводы. На долю Вукелича выпали сбор и обработка информации от аккредитованных в Токио иностранных журналистов, касающейся перспектив японо-советских отношений и дальневосточных проблем.

Особенно остро перед членами группы "Рамзай" стоял вопрос конспирации и связи, поскольку в Японии в то время действовал "режим ока" - повсеместной слежки за каждым подданным императора и иностранцами. Ею занимались сразу несколько могущественных организаций - японская тайная военная полиция "кэмпэйтай", политическая полиция "токко кейсацу" и военная контрразведка.

Летом 1935 года, с 25 июля по 16 августа, Зорге находился в Москве, где на встрече со сменившим Я.К. Берзина С.П. Урицким договорился о командировании в Токио радиста высшего класса Макса Клаузена с супругой Анной, с которым он работал в Шанхае.

Таким образом, к началу 1936 года в Токио была создана и приступила к работе высокопрофессиональная группа разведчиков во главе с Рихардом Зорге.

(Продолжение следует)