© "Хмурый" полицейский. Карьера С. В. Зубатова

Отечественный (белорусский и русский) детектив. Книги, статьи, заметки о преступлениях, фельетоны.

NEW ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ ДЕТЕКТИВЫ И КРИМИНАЛЬНЫЕ ИСТОРИИ


ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ ДЕТЕКТИВЫ И КРИМИНАЛЬНЫЕ ИСТОРИИ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ ДЕТЕКТИВЫ И КРИМИНАЛЬНЫЕ ИСТОРИИ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему © "Хмурый" полицейский. Карьера С. В. Зубатова. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2020-10-16
Источник: Вопросы истории, № 4, Апрель 2009, C. 3-17

Одной из колоритных фигур свергнутого в феврале 1917 г. режима был надворный советник Сергей Васильевич Зубатов, чье имя стало синонимом провокации и "полицейского социализма"1.

 

Некоторые исследователи видят в нем не только выдающегося полицейского, но и "первопроходца" в "технологии авторитарной политики"2.

 

Действительно, за свою недолгую полицейскую службу Зубатов сделал немало: усовершенствовал систему политического розыска, создал сеть охранных отделений, разработал ряд новаторских инструкций и положений, попытался легализовать рабочее движение.

 

С. В. Зубатов родился в Москве 26 марта 1864 года. Его отец был управляющим большого дома богача Малютина на Тверском бульваре; по свидетельству современников, семья жила в достатке. Окончив прогимназию, Зубатов продолжил образование в 5-й московской гимназии, где познакомился с теми, кого через несколько лет стал предавать охранке.

 

Эсеровский вождь М. Р. Гоц вспоминал, что Зубатов был "юноша с энергичным, интеллигентным лицом. На умный открытый лоб красиво спускались каштановые волосы, он говорил мягким, вкрадчивым голосом и производил бы очень хорошее впечатление, если бы не угреватое лицо, на котором было выражение какой-то преждевременной зрелости"3.

 

Начальник киевского губернского жандармского управления генерал В. Д. Новицкий, ненавидевший "выскочку" Зубатова, отзывался о нем так: "Личность Зубатова, наружным видом не только не привлекательная, но и отталкивающая, оставляла за собой следы проникнутой до глубины души революционным делом и сознанием: никогда не улыбавшийся, с вечно нахмуренным и недовольным видом на все его окружавшее, говорил толково, серьезно, но поддельно"4.

 

Как и большинство гимназистов того времени, он участвовал в кружке саморазвития, увлекался идеями Д. И. Писарева. В 1882 г. создал свой кружок, участники которого помимо проработки "культурнических" идей изучали политэкономию, знакомились с нелегальной литературой.

 

Приблизительно в это же время в Москве возник кружок "юных реалистов". В него входили Гоц, М. Н. Фундаминский и О. Г. Рубинок; "реали-

 
стр. 3

 

сты" изучали "Исторические письма" П. Л. Лаврова, читали статьи Н. К. Михайловского и т.п. Зубатов предложил объединить два кружка. Но вскоре между Зубатовым и Гоцем возникли разногласия. Зубатов усматривал причину расхождений в "обоюдной властности натуры", по мнению же Гоца, Зубатов обиделся на то, что его не приняли в народовольческий кружок.

 

Конец такому времяпрепровождению положил отец Зубатова. Убедившись в неблагонадежных настроениях Сергея, манкировании учебой и связях с народовольцами, он забрал документы сына из гимназии, и в их отношениях произошел разрыв; Зубатов был вынужден искать средства к существованию. В этих целях он определился канцелярским служащим в московскую дворянскую опеку, а вечерами посещал библиотеку Михиных на Тверском бульваре, где собиралась радикально настроенная молодежь. Вскоре он женился на дочери хозяина библиотеки Александре Николаевне.

 

В конце 1882 г. Зубатов познакомился с П. А. Аргуновым. Тот часто бывал в семье Вигелевых, где хорошо знали Зубатова. Вигелевы относились к Зубатову с сочувствием, отзываясь о нем как о юноше, "бывшем в крайней нужде". Аргунов и В. Д. Вигелев принадлежали к возникшему в конце 1882 г. кружку "милитаристов"5. Несмотря на то, что Зубатов "настроен был очень оппозиционно и радикально", в кружок его не приняли. Со стороны революционной молодежи к нему было "не совсем дружелюбное отношение", хотя в политической нечистоплотности его не подозревали.

 

В 1884 г. кружок "милитаристов" был разгромлен. Его члены проходили по делу "Общестуденческого союза", с которым "милитаристы" поддерживали тесные контакты. Аргунов считал, что Вигелева выдал Зубатов. Л. П. Меньшиков в провале "милитаристов" обвинял поручика А. Обольянинова (ставшего затем полицейским) и студента В. Роева6.

 

После проведенных арестов из "Общестуденческого союза" образовались новые кружки, за которыми в начале 1885 г. охранка установила наблюдение. Одним из них руководил И. Сотников. Полиция его выследила и арестовала вместе с группой С. Лазаревой - содержательницы кухмистерской, где проходили нелегальные встречи. Оставшиеся на свободе С. Пик и С. Гурович продолжили работу, но весной 1886 г. их тоже арестовали.

 

В связи с тем, что библиотеку Михиных посещали нелегальные народовольцы, туда явились представители инспекции по делам печати. Вслед за этим Зубатова вызвали в охранное отделение для беседы. (В некоторых мемуарах и документах временем начала сотрудничества Зубатова с полицией считается 1885 год. В письме В. Л. Бурцеву Зубатов сообщал, что он был вызван в охранку 13 июля 1886 года. Этот же год упоминается в его объяснительной записке и докладной московского обер-полицмейстера.) После "задушевной" беседы с начальником охранки Н. С. Бердяевым Зубатов дал согласие стать секретным сотрудником. Вместе с Бердяевым они думали, что после массовых арестов народовольцы не откажутся от услуг "сочувствующего" Зубатова.

 

Так и произошло. Между тем в Департаменте полиции встал вопрос о привлечении Зубатова в качестве обвиняемого по "Делу Терешковича и сына сенатора Зарудного". Сергей Зарудный - член одного из московских народовольческих кружков. Расширяя революционные связи, он познакомился с членами кружка, который готовил покушение на Александра III. При аресте А. И. Ульянова у него нашли адрес Зарудного, в связи с чем он был привлечен к дознанию. Вмести с ним к дознанию были привлечены Зубатов и К. М. Терешкович.

 
стр. 4

 

В связи с этим директор Департамента полиции П. Н. Дурново направил запрос московскому обер-полицеймейстеру, а тот в свою очередь взял объяснения у Зубатова.

 

27 ноября 1888 г. тот написал прошение на имя министра внутренних дел о приеме его на государственную службу, а 10 января 1889 г. Бердяев ходатайствовал перед московским обер-полицеймейстером Е. К. Юрковским о зачислении Зубатова в штат полиции с 1 января 1889 г. с откомандированием его в охранное отделение7. Там Зубатов возглавил работу с секретной агентурой как "вполне знакомый с ее деятельностью".

 

С 1894 по 1896 г. Зубатов - заместитель начальника охранного отделения. Уличив своего начальника в растрате казенных денег, он заявил об этом в Департамент полиции и занял его место. В 1896 - 1902 гг. Зубатов возглавлял Московское охранное отделение. В 1902 г. новый министр внутренних дел В. К. Плеве перевел Зубатова в Департамент полиции и.о. начальника особого отдела, в должности которого он пребывал недолго. В 1903 г. между Зубатовым и Плеве возник конфликт из-за того, что Плеве считал Зубатова замешанным в интриге против него, и потребовал его отставки.

 

В 1903 - 1910 гг. Зубатов уехал в ссылку во Владимир, и, хотя в 1904 г. все ограничения с него были сняты, а новый министр П. Д. Святополк-Мирский предложил вернуться на службу, Зубатов до 1910 г. жил "анахоретом" во Владимире.

 

3 марта 1917 г. во время обеда у себя на квартире в Замоскворечье Зубатов получил известие об отречении от престола великого князя Михаила. Зубатов молча выслушал страшную весть, вышел в соседнюю комнату и застрелился.

 

Публикуемые ниже документы проливают свет на деятельность Зубатова в качестве секретного сотрудника. Некоторые из них не подписаны. Но из текста первого документа видно, что он составлен в Департаменте полиции, скорее всего чиновником Особого отдела. Он освещает не только начальный период деятельности Зубатова, но и затрагивает "полицейский социализм". Учитывая то, что он представляет общую картину деятельности Зубатова, этот документ, вопреки хронологии, помещен первым. В третьем документе ссылки на биографические данные свидетельствуют, что он был написан самим Зубатовым.

 

Один из наименее известных этапов жизни Зубатова - это начало его сотрудничества с охранкой. Не вполне понятно, почему его отец за связь с нелегальным О. Г. Рубинком не дал ему закончить гимназию. Возникает также вопрос о роли библиотеки Михиной в революционном движении. Библиотека Михиных не была закрыта, и Зубатов якобы не знал о ее роли в распространении нелегальной литературы. Возможно, однако, что библиотека была "квартирой-ловушкой". Вероятно также, что Бердяев собирал на Зубатова компромат, чтобы иметь основание привлечь его к сотрудничеству. Слишком быстро дал Зубатов согласие стать сексотом.

 

Публикацию подготовил Ю. Ф. Овченко.

 

Примечания

 

1. В литературе укоренилось мнение, что Зубатов был жандармским полковником. В действительности он никогда не состоял на какой-либо военной службе, так как имел плоскостопие. Чин надворного советника по Табели о рангах соответствовал званию подполковника

 

Овченко Юрий Федорович - кандидат исторических наук, доцент Московского государственного открытого педагогического университета.

 
стр. 5

 

в войсках. Подробнее см. в биографическом очерке о нем (Вопросы истории, 2005, N 8; см. также: там же, 1998, N 8).

 

2. ПАЙПС Р. Россия при старом режиме. М. 1993, с. 407.

 

3. ГОЦ М. Р. СВ. Зубатов (Странички из пережитого). - Былое, 1906, N 9, с. 64.

 

4. НОВИЦКИЙ В. Д. Из воспоминаний жандарма. М. 1991, с. 174.

 

5. АРГУНОВ П. А. Московский кружок "милитаристов". - Народовольцы после 1-го марта 1881 г. М. 1928, с. 92.

 

6. МЕНЬШИКОВ Л. П. Охрана и революция. Ч. 1. М. 1925, с. 19.

 

7. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 102, ОО, 1898 г., д. 2, ч. 1, т. 2.

 

N 1. Справка о служебной деятельности отставного надворного советника СВ. Зубатова.

 

Не ранее ноября 1912 года

 

Отставной надворный советник Сергей Васильевич Зубатов родился в 1864 г., вероисповедания православного, из обер-офицерских детей, женат на дочери полковника Михиной, имеет сына. Воспитывался в 5-й московской гимназии и вышел из 7 класса; в 1884 г. определен на службу канцелярским служителем в московскую дворянскую опеку; в 1886 г. перемещен на должность телеграфиста III разряда на Московскую центральную станцию; в 1889 г. прикомандирован к Московскому охранному отделению, где последовательно занимал должности чиновника особых поручений, помощника начальника и в 1896 г. начальника охранного отделения. В августе 1902 г. назначен чиновником особых поручений VI класса при министре внутренних дел сверх штата и ордером от 15 октября того же года поручено исправление вакантной должности делопроизводителя Департамента полиции и заведование Особым отделом того же департамента. 4 января 1903 г. назначен чиновником особых поручений V класса при Департаменте полиции.

 

За время состояния на государственной службе Зубатов удостоился получения четырех высочайших подарков; имеет ордена: Св. Станислава 2-й и 3-й степени, Св. Анны 2-й степени и Св. Владимира 4-й степени; три чина получал в награду.

 

Высочайшим приказом по гражданскому ведомству от 17 ноября 1903 г. за N 84 уволен от службы согласно прошению, причем по всеподданнейшему докладу государь император в 26-й день октября 1903 г. высочайше повелеть соизволил производить Зубатову из сумм Департамента полиции ежегодное пособие в 3 тыс. руб., ежемесячными взносами по 250 руб. и предоставить министру внутренних дел приостановить эти выдачи, если Зубатов не подчинится указаниям Департамента полиции относительно места жительства или дозволит себе какие-либо действия, государственной пользе противные, о чем Зубатову и объявлено было под расписку.

 

Вместе с тем Зубатову предложено было поселиться вне г.г. С. - Петербурга и Москвы, а также С. -Петербургской и Московской губерний; Зубатов избрал местом своего поселения губернский город Владимир. Начальнику местного губернского жандармского управления предписано было о всяком нарушении Зубатовым вышеуказанных требований немедленно доложить Департаменту полиции.

 

Бывший министр внутренних дел князь Святополк-Мирский 1, приняв во внимание, что Зубатов не проявляет никакого намерения входить в соприкосновение с делом политического розыска и, очевидно, утратил всякие связи с имеющейся на сей предмет у государственной полиции секретной агентурой, не нашел никаких оснований к продолжению ограничения его в праве свободного жительства и вместе с тем признал справедливым назначить ему вне общих правил усиленную пенсию из секретных сумм Депар-

 
стр. 6

 

тамента полиции в размере 5 тыс. руб. в год с тем, чтобы прекращение таковой было обусловлено лишь поступлением его вновь на государственную службу. Означенные предложения повергнуты были на высочайшее благовоззрение и в 30-й день ноября 1904 г. последовало всемилостивейшее на сие соизволение.

 

В мае 1910 г. Зубатов переехал на постоянное жительство в гор. Москву.

 

Восстановить по делам Департамента полиции все сведения о деятельности Зубатова в качестве секретного сотрудника, а равно по проведению им так называемого "государственного социализма" и [о] причинах, вызвавших увольнение его со службы, представляется крайне затруднительным, так как большинство совершенно секретных документов по сему делу уничтожено, ввиду чего приходится прибегнуть к памяти старослужащих чиновников Департамента полиции.

 

В 80-х годах прошлого столетия Зубатов состоял членом Московского народовольческого кружка и квартира его служила явочным местом для революционеров; в публичной библиотеке же, которою заведовала его жена, хранилась нелегальная литература. В 1885 г. Зубатов вошел в сношения с бывшим начальником Московского охранного отделения Бердяевым 2, и по его указаниям в Москве были арестованы многие члены партии "Народной воли" и ликвидированы кружки "молодых народовольцев".

 

В 1888 г. Зубатов был привлечен при Московском губернском управлении, в качестве обвиняемого, по делу о рассылке из Москвы возмутительных прокламаций в различные местности Империи, но дело в отношении его было прекращено.

 

В 1889 г. среди революционеров распространялся слух о предательстве Зубатова, и ему пришлось прекратить сношения с членами преступных кружков. Вслед за сим Зубатов, оставив должность на городском телеграфе, официально перешел на службу в Московское охранное отделение.

 

Во время службы в охранном отделении Зубатов проявил исключительные способности по склонению революционеров к даче откровенных показаний и оказанию ими секретных услуг политическому розыску, а равно организовал на новых началах правильное филерское наблюдение.

 

Приобретя солидную агентуру, освещавшую не только гор. Москву, но также многие другие местности, Зубатов с разрешения Департамента полиции постоянно посылал туда наблюдательных агентов Московского охранного отделения для дальнейшего обследования, а равно состоящих при отделении жандармских офицеров и чиновников для производства обысков и арестов.

 

В бытность на службе в Московском охранном отделении Зубатов приобрел доверие Московского обер-полицмейстера покойного свиты его величества генерал-майора Трепова 3 и при посредстве последнего - московского генерал-губернатора, его императорского высочества [великого] князя Сергея Александровича 4, которых ему удалось убедить в необходимости "легализации" рабочего движения.

 

Так в мае 1901 г. в гор. Москве при ближайшем участии Зубатова и под покровительством великого князя Сергея Александровича образовалось "Общество взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве", и в том же году в гор. Минске организовалась "Еврейская независимая рабочая партия", преследовавшая те же цели "легализации", как и вышеупомянутое общество в гор. Москве; партия эта вскоре образовала свои группы в г.г. Вильне, Одессе и Киеве, причем главными деятелями ее были лично известные Зубатову доктор философии Берлинского университета мещанин

 
стр. 7

 

Хуня Шаевич 5 и дочь купца Мария Вильбушевич 6, разъезжавшие по разным городам с агитационными целями.

 

С назначением Зубатова в октябре 1902 г. заведующим Особым отделом Департамента полиции в С. - Петербурге, при его содействии, образовался кружок из 10 - 12 рабочих, который стал проводить на фабриках и заводах мысль о возможности серьезных улучшений в жизненных условиях рабочей среды путем развития в ней сословной самодеятельности и взаимной помощи. Делом этим Зубатову удалось заинтересовать бывшего министра внутренних дел Плеве 7, который представлявшимся ему рабочим высказал свое намерение поощрить их деятельность в усвоенном ими направлении; кроме того статс-секретарем Плеве разрешено было отпустить денежные средства на дело легализации рабочего движения.

 

Около этого времени в близкие отношения с Петербургским кружком вступил известный Зубатову священник Гапон 8, приобретший вскоре на рабочих совершенно исключительное влияние.

 

Названным кружком и Гапоном предложено было учредить общество наподобие Московского, с присвоением ему наименования "С. - Петербургского общества взаимного вспомоществования рабочих в механическом производстве", а затем рабочие, руководимые Гапоном, возбудили ходатайство о разрешении открыть им другое общество, с еще более широкими задачами, под названием: "Собрание русских фабрично-заводских рабочих".

 

Уставы обоих упомянутых обществ были утверждены покойным статс-секретарем Плеве после увольнения в отставку Зубатова.

 

Развитие деятельности организованных по идее Зубатова обществ с возникшими потом в провинции отделами привело в конце 1904 г. и в начале 1905 г. к забастовкам на многих фабриках и заводах и к массовым беспорядкам в С. - Петербурге 9 января того же года, когда во главе движения явился Гапон.

 

Главный сотрудник Зубатова по организации рабочих союзов Шаевич за устройство забастовок в гор. Одессе, распространившихся на многие южные города, был арестован и выслан под надзор полиции в Вологодскую губернию. По поводу распоряжения о высылке Шаевич в одном из своих писем высказал следующее: "Моя ссылка заставит всех революционеров понять, что я никогда не был слугою правительства, а только другом рабочих", а Гапон после 9 января 1905 г. бежал за границу; образованные Зубатовым общества вскоре распались, члены же таковых, именовавшие себя "независимые", частью примкнули к преступным организациям, а другие перешли в профессиональные союзы. Здесь, казалось бы, уместно упомянуть, что Зубатов настоял на переводе в Департамент полиции на штатные должности чиновников охранных отделений из бывших секретных сотрудников, в числе коих оказался и Леонид Меньшиков 9, который впоследствии выступил за границей с разоблачениями политической агентуры и приемов розыска.

 

В августе 1903 г. бывший товарищ министра внутренних дел генерал от кавалерии фон Валь 10 явился в Департамент полиции в сопровождении начальника С. - Петербургского охранного отделения и передал заведовавшему в то время особым отделом Зубатову приказание министра внутренних дел немедленно сдать все дела и в тот же день покинуть С. - Петербург; вслед за сим начальником С. - Петербургского охранного отделения был произведен обыск имевшихся у Зубатова документов, как в письменном столе в служебном кабинете, так и на квартире; в тот же вечер Зубатов покинул С. - Петербург. Прямых указаний на причины, вызвавшие столь поспешные распоряжения об удалении Зубатова, в делах Департамента полиции не имеется, но в то время ходили толки, что Зубатов тайно от министра внутренних дел имел

 
стр. 8

 

неоднократные свидания с графом Витте 11, с которым велись собеседования по вопросам государственного устройства.

 

В газетах "Русское слово" и "Новое время" от 30 и 31 октября 1911 г. напечатаны были выдержки из писем Зубатова к эмигранту Бурцеву 12 от 22 ноября 1906 г. и других, в которых автор рассказывает о своих отношениях к покойному генералу Трепову, которого он считал инициатором Государственной думы, автономии высших учебных заведений, рабочего законодательства и т.д.

 

В одном из писем Зубатов писал, между прочим, следующее: "Несомненно, я оставил много хороших людей на верхах административной лестницы, и они остались верными своей совести на своей дальнейшей службе. Трепов, князь Святополк-Мирский, граф Витте явились первоисточниками переживаемого движения", то есть в 1906 году.

 

В N 35 издающейся в Париже газеты "Будущее" от 6 октября 1912 г. помещены два письма Зубатова за 1906 год к Бурцеву 12, в которых он разъясняет свое отношение к аресту в Москве весною 1886 г. революционеров Пика, Гуревича 13 и других, а также к выступлениям рабочих 19 февраля 1901 г. и о сношениях своих с Львом Тихомировым 14, раскаявшимся старым народовольцем.

 

В вышедшем в Париже осенью 1912 года N 14 журнала "Былое" помещено еще третье письмо Зубатова из гор. Владимира губернского, относящееся к 1906 г., в коем Зубатов, отвечая, видимо, на увещания Бурцева писать в "Былом" и отклоняя это предложение под следующим предлогом: "Партии меня растерзают и я окажусь на улице", сообщает некоторые обстоятельства о прошлой своей деятельности, причем он, между прочим, упоминает, что из опасения повредить карьере своего сына-студента он отклонил сделанные ему князем Святополк-Мирским, Д. Ф. Треповым и графом СЮ. Витте предложения возвратиться на службу и, кроме того, по следующей причине: "Если б я вернулся к делам, мне бы опять пришлось сосредоточиться на репрессии, а это еще менее прежнего могло удовлетворить меня, ибо не в ней, по моему, лежит суть дела". Далее Зубатов высказывает, что он верил и верит, что "правильно понятая монархическая идея в состоянии дать все нужное стране, при развязанности общественных сил, притом без крови и прочих мерзостей".

 

В августе 1912 г. агентурным путем получена копия письма Владимира Бурцева из Парижа к Зубатову по старому его адресу в гор. Владимир, в коем автор, упрекая Зубатова за неприсылку в течение продолжительного времени писем, сообщает о своем намерении посетить вскоре Россию и свой парижский адрес для переписки.

 

Ввиду изложенного лично предложено начальнику Московского охранного отделения переговорить с Зубатовым и указать ему, что Департаменту полиции известны закулисные его сношения с Бурцевым и что подобные действия могут отозваться на его пенсии.

 

В нумере от 30 октября 1912 г. издающейся в Берлине газеты "Заграничные отклики" в статье "Новое о Зубатовщине" сообщалось, что вскоре выйдет из печати новая книга А. Морского 15, в которой будет изложена история "пресловутой зубатовщины", но до сего времени книга эта в свет не вышла.

 

ГАРФ, ф. 1695, оп. 1, д. 40, л. 1 - 6.

 

Примечания

 

1. Святополк-Мирский П. Д. (1857 - 1914) - князь, министр внутренних дел с 26 сентября 1904 по 18 января 1905 года.

 

2. Бердяев Н. С. - начальник Московского охранного отделения в 1884 - 1896 гг., ротмистр.

 
стр. 9

 

3. Трепов Д. Ф. - генерал, московский обер-полицеймейстер.

 

4. Великий князь Сергей Александрович - московский генерал-губернатор, командующий войсками Московского военного округа.

 

5. Шаевич Хуня - доктор философии. За организацию забастовки в Одессе в июле 1903 г. был арестован и выслан в Вологду, а затем в Восточную Сибирь.

 

6. Вильбушевич М. - ближайшая помощница Зубатова в легализации рабочих организаций в Северо-Западном крае.

 

7. Плеве В. К. (1846 - 1904) - министр внутренних дел с 4 апреля 1902 по 15 июля 1904 года.

 

8. Гапон Г. А. - священник. Организатор шествия к Зимнему дворцу 9 января 1905 года.

 

9. Меньщиков Л. П. - чиновник Московского охранного отделения, разоблачитель секретной агентуры Департамента полиции, в частности Е. Ф. Азефа.

 

10. Фон Валь В. В. - с 1902 г. товарищ министра внутренних дел и командир Отдельного корпуса жандармов.

 

11. Витте С. Ю. - председатель Совета министров.

 

12. Бурцев В. Л. - редактор журнала "Былое".

 

13. Пик С., Гуревич С. - народовольцы.

 

14. Тихомиров Л. А. - народоволец, впоследствии ренегат. Поддерживал зубатовщину.

 

15. А. Морской - псевдоним В. И. фон Штейна.

 

2. Письмо московского обер-полицеймейстера Е. К. Юрковского1 директору Департамента полиции П. Н. Дурново 2 об агентурной деятельности Зубатова.

 

10 мая 1888 г. N 531

 

Милостивый государь Петр Николаевич!

 

Вследствие письма от 4 сего мая за N 862 имею честь уведомить ваше пр[евосходительст]во, что бывший сотрудник Московского] охранного отделения Сергей Зубатов до поступления в секретную агентуру не принадлежал к революционной партии и принял на себя роль революционера лишь с целью обнаружения более или менее серьезных революционных деятелей, каковы: Сахарий Коган, Василий Морозов, Гоц, Соломонов, Денисов, Уфланд и другие 3.

 

Прежде чем допустить Зубатова до серьезных знакомств среди революционеров, его фамилия, связи, план будущих действий, а равно и подлинные рекомендательные письма Василия Морозова о Зубатове к Денисову и др. лицам, были доложены Вашему пр[евосходительст]ву начальником охранного отделения, причем с письма к Денисову снята в Департаменте полиции копия; таким образом, Зубатов вступил в связь и знакомство, так сказать, с ведома Департамента; вместе с тем Зубатову обещано было, под честным словом, что он от службы в охранном отделении не пострадает; это и послужило главным основанием к согласию Зубатова принять на себя безвозмездно роль революционера, не согласовавшуюся с его прежними убеждениями.

 

Спустя некоторое время Зубатов был лично на конспиративной квартире представлен ротмистром Бердяевым действительному статскому советнику Русинову 4, командированному товарищем министра внутренних дел, заведующим полициею, с письмом к предместнику моему, для обозрения всей секретной деятельности Московского] охр[анного] отделения], от которого Зубатов, после подробного изложения программы своей деятельности, и получил разъяснение, что он может делать и чего не может. От установленной программы Зубатов до сего времени не сделал никаких отступлений и каждый шаг своей секретной деятельности предварительно докладывал начальнику охранного отделения, последний предшественнику моему, и тогда лишь предпринимались Зубатовым дальнейшие действия.

 
стр. 10

 

Первое подозрение в агентурной деятельности Зубатова явилось у революционеров вследствие заарестования в Харькове студента Ратина 5 и посланного Зубатовым к Ратину Киселя Терешковича 6, а также благодаря несоответственности допросов двух этих лиц жандармским управлением и, наконец, благодаря последующим арестам в Москве, почему секретная деятельность Зубатова и доверие к нему были сильно поколеблены.

 

Благодаря рассказам Гольцева 7 среди студентов и др. лиц о Зубатове революционеры хотели выпустить печатное о нем объявление как об агенте охранного отделения.

 

Наряду с изложенными обстоятельствами, по письму прокурора Московской судебной палаты, начальник городских телеграфов Фон-Фик 8, как он доложил московскому генерал-губ[ернато]ру, предложено было Зубатову, за его политическую неблагонадежность, подать в отставку, что значило остаться без всяких средств, после чего с моего разрешения Зубатов был принят в охранное отделение для заведования частью секретной агентуры, как человек вполне ознакомившийся с задачами ее.

 

Чтобы очистить себя раз навсегда от возводимых на него обвинений и прекратить все компрометирующие его знакомства, неудобные для лица, находящегося на службе охранного отделения, Зубатов отправился 19 апреля к присяжному поверенному Оленину 9 и объявил ему, что распущенные им, Олениным, и Гольцевым слухи о том, что он, Зубатов, состоит агентом охранного отделения, а равно произведенные по независящим от него, Зубатова, обстоятельствам аресты - послужили причиной, что его на днях вызвали в охр[нное] отделение и предложили поступить на службу, на что он, Зубатов, признавая вполне, что там он не встретит таких поступков, какие были предприняты против него Олениным и Гольцевым, с удовольствием принял предложение ротм[истра] Бердяева, о чем просит Оленина известить всех его знакомых.

 

Таким образом, дальнейшая деятельность Зубатова в качестве секретного агента уже невозможна, а потому и указанное в письме вашего пр[евосходительст]ва от 4 сего мая за N 862 обстоятельство, что непривлечение его в качестве обвиняемого может послужить к его обнаружению - не может уже теперь служить причиной непривлечения.

 

Кроме того в одно из последних свиданий Зубатова с Олениным последний передал ему, что до него дошел слух о намерении прокурорского надзора возбудить уголовное преследование против него, Зубатова, и ротмистра Бердяева за их провокаторскую деятельность.

 

Вследствие объявленного Зубатову содержания письма вашего превосходительства он просит не привлекать его в качестве обвиняемого в жандармском управлении, так как это обстоятельство может очень тяжело отозваться на его служебном и социальном положении, как настоящем, так и будущем; что он уже и так пострадал по службе ввиду предложения подать немедленно в отставку, между тем как ему было обещано, что служебная его карьера не пострадает от секретной его деятельности; секретная же его деятельность с начала и до конца была предпринимаема с разрешения Департамента полиции; вместе с тем Зубатов заявляет, что он согласен дать полное и откровенное показание о всей своей деятельности за время пребывания его по предложению Охранного отделения в революционной среде и что показание это вполне разъяснит все те обстоятельства, которые могут быть интересны для формального дознания, и без привлечения его в качестве обвиняемого.

 

Вполне соглашаясь с приведенными Зубатовым объяснениями, я предложил ему написать упомянутое показание, которое и будет мною препровождено вашему превосходительству.

 
стр. 11

 

Независимо от сего имею честь покорнейше просить ходатайства вашего пр[евосходительст]ва у начальника почт и телеграфов о зачислении Зубатова по телеграфному ведомству, так как ему остается три месяца до получения чина, а затем, если представится возможность, о перечислении его по Министерству внутренних дел, ибо деятельность Зубатова в качестве секретного сотрудника вполне доказана, насколько он хорошо понимает задачи охранного отделения и может быть полезен в деле раскрытия революционных действий.

 

ГАРФ, ф. 1695, оп. 1, д. 40г, л. 13 - 15.

 

Примечания

 

1. Юрковский Е. К. - московский обер-полицеймейстер.

 

2. Дурново П. Н. (1845 - 1915) - в 1884 - 1893 гг. директор Департамента полиции.

 

3. Коган З. (Сахарий), Морозов В. Н., Гоц М. Р., Соломонов М., Денисов В. А., Уфланд (Уфлянд) М. А. - народовольцы, участвовавшие в деятельности тульской типографии.

 

4. Русинов Н. Ф. - действительный статский советник, управляющий 3-м делопроизводством Департамента полиции в 1881 - 1891 годах.

 

5. Ратин С. М. - член харьковской народовольческой организации.

 

6. Терешкович К. М. - народоволец, товарищ Зубатова по гимназии.

 

7. Гольцев В. А. (1850 - 1906) - либеральный публицист, редактор журнала "Русская мысль".

 

8. Фон Фик - начальник городских телеграфов.

 

9. Оленин В. К. - присяжный поверенный, организатор рабочего кружка.

 

N 3. Объяснительная записка Зубатова московскому обер-полицеймейстеру Юрковскому о своей агентурной деятельности.

 

Май 1888 года

 

Перед вызовом меня в охранное отделение социальное положение мое было таково. Я служил в библиотеке моего тестя, за что имел стол, даровую квартиру и 15 руб. жалования; кроме того, имел службу еще на телеграфе, с окладом 35 руб. в месяц, которую я получил через своего знакомого стуарт-помощника начальника смоленского почтово-телеграфного округа. Благодаря этой протекции, своим знаниям и безукоризненному поведению я пробыл очень недолго на главной телеграфной станции, затем был переведен на станцию высшего разряда "Славянский базар", а оттуда на станцию "Окружной суд". Лучшим доказательством моего поведения и безупречного отношения к службе может служить тот факт, что начальник Московского телеграфа, получив какой-то донос о моей политической неблагонадежности, долго не решался уволить меня в отставку и сделал это лишь только через полтора месяца, и то потому лишь, что я подал рапорт о болезни.

 

Летом 1886 г. я был вызван в Московское охранное отделение, где начальником последнего было предложено мне поступить в сотрудники отделения. Прежде чем дать свое согласие, у нас было с ним подробнейшее объяснение как относительно моих, так и его действий, которое в общих чертах заключалось в следующем: охранному отделению было известно, что в нашу библиотеку ходила масса лиц, из которых многие считались за выдающихся революционеров, и, кроме того, наблюдением было замечаемо, что библиотека была посещаема и лицами нелегальными, бывшими в Москве. Начальник отделения был крайне удивлен, что я целям революционеров никогда не сочувствовал и не сочувствую, с большинством посещавших библиотеку лиц не знаком и не имел понятия о том, что библиотека могла служить местом

 
стр. 12

 

для свиданий, а мне приписывалось участие в революционной партии и что меня это обстоятельство крайне возмутило. Но начальник отделения моим словам мог не поверить, а потому я был очень рад доказать фактически, что я всегда стоял на стороне существующего порядка и никогда не был противоправительственным человеком, почему и согласился быть сотрудником отделения.

 

Объясняя цель и задачи сотрудничества, начальник отделения указал мне, что как мои будущие действия, так и до сего времени бывшие действия им заведываемого охранного отделения никогда не могут служить упреком совести всякого честного и вполне преданного своему государю и отечеству человека. Я был глубоко возмущен тем пятном, которое, помимо моего желания, налагала на меня партия, посещая библиотеку, а потому был рад случаю раз навсегда снять сомнение в своей политической неблагонадежности.

 

Для достижения намеченной мне цели по части обнаружения серьезных революционных деятелей я согласился разыграть роль революционера-террориста, в душе никогда не сочувствуя террору, что было известно и всем моим знакомым, как например Василию Морозову, который неоднократно предлагал мне вступить в революционную партию, но я теоретически доказывал ему, что его крайние убеждения не выдерживают ни малейшей критики.

 

Из изложенного возникал вопрос, какие причины могли бы послужить к внезапному изменению моих убеждений. Причины эти заключались в том, что за последнее время охранным отделением были переарестованы почти все революционные кружки в Москве, а потому и таковые лица, как даже я, могли быть приглашены партией на помощь. Этим обстоятельством мы решили с начальником охранного отделения воспользоваться для искусственного вступления моего в ряды террористов. Морозов в это время уехал из Москвы, и так как он был известен за человека недалекого, хотя и фанатика, то начальник охранного отделения посоветовал мне воспользоваться тем предложением со стороны Морозова, которое уже ранее было по этому предмету.

 

Было составлено письмо к Морозову от меня, где я, сознаюсь, прибегнул ко лжи и, говоря, что до меня дошли слухи о страшных погромах, нанесенных партии (чего на самом деле не было), решился поддержать остатки ее, причем желал бы лишь войти в сношения с самыми серьезными лицами, которые не могут быть ему не известны по Москве, и просил у него рекомендательных писем к этим лицам. Письмо это с ведома начальника охранного отделения было послано с женой студента Петровской академии Стечкиной1 в Тамбовскую губернию. Оно имело успех: ему Морозов поверил и прислал мне со Стечкиной несколько писем к таким лицам, каковы: Денисов, Селихова, Ломакин 2 и др. В них я рекомендовался как человек вполне верный. Это обстоятельство дало мне возможность войти с упомянутыми лицами в сношения, сразу занять видное положение среди оставшихся серьезных революционных деятелей. Прежде чем вступить на путь революционной деятельности, все мною полученные письма были вручены начальнику охранного отделения, последним отвезены в Департамент полиции, где с них сняты копии, и получены надлежащие указания, каким путем я должен действовать.

 

Программа моих дальнейших действий заключалась в следующем. Я должен был стараться занять как можно более серьезное положение, не прибегая однако же ни к каким преступным действиям без предварительно указания на это начальника охранного отделения. Вскоре после этого я был представлен лично начальником охранного отделения действительному статскому советнику Русинову, которому были мною подробно изложены все

 
стр. 13

 

мои будущие планы, причем от него получено было указание, что я могу делать и чего не должен делать. Последующее, так сказать, мое ходатайство и ложь перед членами партии о том, что у меня целые склады революционной литературы, громаднейшие связи в администрации, желание издавать революционные брошюры и нелегальные издания, исходили никак не из желания увеличить революционную партию или вовлечь в нее людей невинных, а лишь с целью обнаружить всех оставшихся выдающихся революционных деятелей не только в Москве, но и других городах.

 

Передо мной являлись и проходили лишь те лица, убеждения которых составились не благодаря мне, окрепли до фанатизма и не могли быть изменены никакими разговорами. Если бы я стал разубеждать их, а не соглашался бы с ними, то мне не пришлось бы принести десятой доли той пользы, которая мною сделана благодаря умело разыгранной мною роли. Я говорю это о Морозове, Денисове, Ломакине, Селиховой, Соломонове, Фундаминском, Матвее Гоц, братьях Сотниковых, Натане Богораз, Сахарин Коган, братьях Кузнецовых, Иконникове, Стечкине, братьях Терешкович, Ратине 3, и благодаря наблюдению за ним обнаружено 14 лиц, Мейснер 4 Уфланд (адрес коего был взят у преступников 1 марта прошлого года) и др. - либералах - Гольцеве, Оленине, Родионове 5 и других.

 

Вот лица, мною указанные, виновность их и преступная деятельность установлены фактическими данными в дознаниях, производившихся своевременно в жандармских управлениях, не я их толкнул на революционный путь, но благодаря надетой на себя личине революционера я их обнаружил.

 

Все вышеизложенное есть краткий конспект всего того, что я делал. Программа была трудная, и я неоднократно порывался быстрее достигнуть цели, для чего действительно желал издавать "Царь-голод", "Сочинения Генри Джорджа". Но как то, так и другое осталось лишь мифом потому, что начальник охранного отделения по докладе г. директору Департамента полиции не получил на это разрешения.

 

Когда приехал в Москву Ратин, он мне оставил шифровальный ключ и адрес для явки на студента Харьковского университета Уфланда. Как ключ, так и адрес представлены начальником охранного отделения в Департамент полиции.

 

Все изложенные мною выше факты служат доказательством тому, что я ни на шаг не отступил от указанной мне программы и все мои знакомства и сношения с вышеупомянутыми лицами делались лишь с целью их обнаружения.

 

После объявления присяжному поверенному Оленину о том, что я поступил в охранное отделение, я очень хорошо знаю, что на меня со стороны членов партии теперь будут сыпаться всевозможные обвинения, как например, показания Тимерина 6. Цель эта с их стороны вполне понятна: зная, что я человек, принадлежащий правительству, они обвинением меня хотят выгородить себя. Тимерин, прежде чем познакомился со мной, принадлежал к партии и был, как мне известно из слов начальника охранного отделения, замечен наружной агентурой на станции Тула в выжидательном положении присылки Сахарием Коган бумаги для тайной типографии; чтобы поверить и вполне убедиться в изложенном, мне было поручено начальником охранного отделения обратить особое внимание на Тимерина, успевшего после тульского дела уже вновь поступить на службу по телеграфному ведомству. Вот почему, желая показаться перед ним более серьезным человеком, я, сознаюсь, много преувеличивал о своем значении и о своей преступной деятельности. Но результат был все-таки достигнут. Тимерин мне рассказал о своем пребывании в Тульской тюрьме, где как он, так и его товарищи сговорились

 
стр. 14

 

все отрицать и ни на что не отвечать, хотя знали не только типографию, но и всех лиц, там проживавших, и имели с ней сношения. Благодаря взаимному соглашению обо всем молчать и все отрицать Тимерин с иронией отозвался о провалившемся жандармском дознании и затем рассказал мне, что ему даже известен какой-то столяр в Туле, которому Вера Обухова 7 из-за границы пишет письма.

 

От Тимерина же мне удалось узнать, что разосланы какие-то прокламации старшинам и сельским старостам о бунте крестьян.

 

Теперь, кажется, я подробно обрисовал свою революционную деятельность, конечно, не доходя до мельчайших подробностей и своих разговоров, которых я в настоящее время по большей части не помню. Все мои сношения и разговоры были исключительно с теми лицами, которых в настоящее время уже нет на свободе; они и без моих показаний признаны администрацией виновными в принадлежности к преступному сообществу и приговорены к ссылке в Сибирь: кто на 10 лет (например, Фундаминский), кто на 5 лет.

 

Роль революционера мною сыграна, цель достигнута, но оговаривать уже приговоренных лиц намерения я не имею.

 

ГАРФ, ф. 1695, оп. 1, д. 40, л. 15 - 20.

 

На обложке дела имеется надпись: "Дело начато 6 мая 1913г.".

 

Примечания

 

1. Стечкина М. Е. - жена студента Петровской академии, народовольца С. Я. Стечкина.

 

2. Селихова, Денисов В. А., Ломакин А. А. - члены московского народовольческого кружка.

 

3. Соломонов М., Фундаминский (Фондаминский) М. И., братья Иван и Сергей Сотниковы, Богораз Н., братья Кисель и Борис Терешковичи, Ратин СМ. - народовольцы, поддерживавшие отношения с тульской типографией.

 

4. Мейснер И. И. - харьковский народоволец.

 

5. Родионов Л. М. - организатор рабочего кружка.

 

6. Тимерин Н. - народоволец, поддерживал связи с Тульской типографией.

 

7. Обухова В. - хозяйка конспиративной квартиры, где находилась тульская типография.

 

N 4. Из донесения начальника Московского охранного отделения ротмистра Н. С. Бердяева о развитии революционного движения и о готовившемся покушении на Зубатова.

 

18 ноября 1887 года. N 6914

 

Кружок рабочих

 

За последнее время особенное внимание обращает на себя кружок, состоящий из разных мастеровых с фабрик и заводов. Организация этого кружка всецело принадлежит нескольким интеллигентным лицам, отличающимся своим крайне террористическим направлением, причем представилось возможным при посредстве секретных сотрудников (Лебедева и Ладыгина)1 и наружного наблюдения выяснить, что главными организаторами и пропагандистами кружка являются:

 

Родионов Лев Михайлов, присяжный поверенный округа харьковской судебной палаты.

 

Оленин Владимир Константинов, присяжный поверенный московской судебной палаты (связи получил от арестованного Леонида Кузнецова).

 
стр. 15

 

Корольков Иван Александров, народный учитель из крестьян. Было при обыске у Ювентина Владимирского письмо на его имя, где Владимирский спрашивает Королькова, готова ли статья и если готова, то просил прислать.

 

Колонистов Василий Александров, окончивший курс в учительской семинарии.

 

Лицам этим удалось сплотить 50 человек рабочих в одну группу, причем главной задачей этой группы явилось желание иметь свою типографию, мастерские, торговать книгами и таким образом распространять революционные издания.

 

Группа эта имеет на очень многих фабриках вне Москвы связи, например, в Орехове-Зуеве, Павлове и т.п. Некоторые из упомянутых задач представилось возможным выполнить, а именно: теперь один из главных деятелей ее Яковлев приобрел под вексель у Оленина книжную лавку на немецком рынке и посылает книги по ярмаркам, стараясь, где можно, сбывать и нелегальные издания, вроде последней брошюры Льва Толстого "Николай Палкин" и прокламации по поводу приговора суда 12 апреля о крестьянах, убивших управляющего в имении Тучкова, Пензенской губернии.

 

Представителями от рабочих для сношений с вышеупомянутыми лицами являются: Яковлев Василий, Зотовы Степан и Яков, Александров Василий, Исаев Филипп Александров, Синявин Ефим, Фролов - рядовой 16-й роты Ростовского полка.

 

С упомянутыми лицами имеют сношения и входят в организацию рабочие следующих фабрик.

 

Табачной фабрики Бостанджогло, находящейся в районе 1-го участка Басманной части. Исаев Филипп Александров, Федоров Федор, Бычков Григорий, Алексеев Филипп, Далматов Филипп, Тихомиров Иван, Сорокин Кузьма.

 

Фабрики Зелига, находящейся в районе 2-го участка Лефортовской части. Данилов Василий, Степанов Кузьма, Матвеев Кузьма, Федоров Василий.

 

Фабрики Грессара, находящейся в районе 2-го участка Басманной части. Синявин Ефим, у которого на означенной фабрике есть целый кружок рабочих, но фамилии их еще не установлены.

 

Фабрики Каплуна, находящейся в районе 3-го участка Лефортовской части. Емельянов Николай, Васильев Алексей.

 

Фабрики Марковой, находящейся в районе 2-го участка Лефортовской части. Синицын Егор.

 

Фабрики Смирновой, находящейся в районе 3-го участка Лефортовской части. Зотов Яков, у которого на означенной фабрике имеется целый кружок рабочих, фамилии которых еще не установлены.

 

Фабрики Мусье, находящейся в районе 2-го участка Лефортовской части. Макланов Андрей, Березин Семен.

 

Фабрики Кавелина, находящейся в 3-м участке Мещанской части. Петров Василий.

 

Организационная деятельность среди этих рабочих поставлена так: более тесный из себя кружок представляют - это вышеупомянутые рабочие фабрики Бостанджогло, главным руководителем которых является В. А. Колонистов, а последний уже сносится с Родионовым, Олениным и Корольковым. Руководителем же рабочих всех остальных фабрик является Яков Зотов, который, будучи в связи через Колонистова с рабочими фабрики Бостанджогло, знаком также с Родионовым, Олениным и Корольковым, считая их как за главных руководителей всей этой рабочей организации. Рабочий же кружок фабрики Бостанджогло через Колонистова и Королькова сно-

 
стр. 16

 

сится с рабочим кружком в С. -Петербурге, представителями которого являются следующие лица:

 

Иван Сифони, у которого бронзоволитейная мастерская, и все его рабочие, до шести человек, из которых Василий Елисеев ранее был в Московской группе рабочих, служа на фабрике Постникова, а с этою мастерскою близок, также ранее бывший участником Московской группы рабочих, рабочий Чурусов, находящийся в [....] 2 мастерской Савелия Матвеева, что на Смоленской улице, у скотобойни.

 

В связи с упомянутыми лицами состоит некий Петр Михайлович, ранее бывший на фабрике Шопфера, а после ареста на этой фабрике нескольких рабочих перешел на фабрику Саатчи и Мангуби, где и состоит в настоящее время приказчиком. Петр Михайлович близко знаком с Колонистовым, с которым переписывается через Королькова. С этим кружком через Чурусова и Елисеева знакомы: с первым студент Медико-хирургической академии Илья Абрамов Маслов, а со вторым студент С. - Петербургского университета Василий Андреев Флеров. Кроме того, Московский кружок рабочих в лице Якова Зотова имеет сношение с Павловским Посадом, где Зотов ранее был на одной из тамошних фабрик и тогда же познакомился на почве пропаганды с находящимся там лесничим Чупринским, с которым и сейчас поддерживает самую близкую связь. В лице же Колонистова его кружок близок с неким Черновым, служащим в Екатеринославской губернской земской управе. Этот Чернов при нередких приездах в Москву говорил Колонистову, что у него есть хорошие связи с С.-Петербургским кружком, откуда при надобности он может выписать для Московского кружка революционную литературу.

 

Кроме всего вышеизложенного, агентуре было известно, что кружком рабочих, вследствие настоятельного требования присяжного поверенного Родионова, при содействии Королькова и Колонистова решено было убить некоего Зубатова за то, что будто бы он выдал Леонида Кузнецова и служившего на Курской дороге Василия Денисова. Для приведения в исполнение решения стали среди рабочих подыскивать человека, и на дело вызвался рабочий Синявин с фабрики Грессара, ему Родионовым было предложено за это дело 100 руб., причем решено было заманить Зубатова на конспиративную квартиру и там совершить убийство. Посредством секретного агента Ладыгина, вращающегося среди рабочих, представилась возможным воздействовать на рабочих - отложить это убийство на неопределенное время, арестовать же Синявина не представилось удобным потому, что арест мог обнаружить агентуру и ускорить приведение в исполнение помянутого убийства.

 

ГАРФ, ф. 102, 3-е д-во, 1887 г., д. 664, л. 11об. - 15об.

 

(Продолжение следует)

 

Примечания

 

1. "Лебедев" - один из агентурных псевдонимов Зубатова. "Лодыгин" - пока личность не установлена.

 

2. Одно слово не разобрано.

 

 


Новые статьи на library.by:
ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ ДЕТЕКТИВЫ И КРИМИНАЛЬНЫЕ ИСТОРИИ:
Комментируем публикацию: © "Хмурый" полицейский. Карьера С. В. Зубатова

подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ОТЕЧЕСТВЕННЫЕ ДЕТЕКТИВЫ И КРИМИНАЛЬНЫЕ ИСТОРИИ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.