Мой знакомый, завуч одной из столичных школ, недавно провел анонимный опрос среди старшеклассниц. Вопрос: "Какая, на ваш взгляд, женская профессия сегодня наиболее престижна?" На второе место большинство поставили профессию со звучным иностранным названием, правда, доведя до абсурда значение этого слова привычным русскому слуху окончанием, - "бизнесменша". Первое же место заняла профессия с названием тоже иностранным - путана...

Почему это наши девушки вдруг перешли с русского на "французско-нижегородский"? Что, "парижская родословная" придает занятию, этим словом обозначенному, некую респектабельность? Или девушки инстинктивно погнушались применить к себе русский эквивалент "путаны" - слово хлесткое, как пощечина, и липкое, как плевок?

..."ПОЛЯРНЫХ БАБОЧЕК" мы брали ночью. "Жигуленок" мчал опергруппу в сторону Донского монастыря. Здесь, в кощунственной близости от стен святой обители, в одном из жилых домов притаилась "обитель" иная. Сотрудники отдела столичного угрозыска по борьбе с притоносодержанием и сводничеством называют ее "отстойник". Общепринятый же язык расшифровывает - место, где под присмотром охранников коротают время в ожидании клиентов проститутки.

- Эту фирму "выдала" газета "Частная жизнь", - рассказывает заместитель начальника отдела майор милиции Евгений Яковец. - Издания вроде нее - "Все для вас", "Красная шапочка", "Еще", "Из рук в руки", "Ночная Москва" - часто становятся для милиции первыми источниками информации о подпольных борделях. Уж больно ретиво рекламируют они интимуслуги... В газетном объявлении был номер телефона - это "диспетчерская". Сюда звонили клиенты, а затем заказ передавался в "отстойник". И девочки в сопровождении охранников выезжали по вызову.

ОСТАЕТСЯ позади Донской монастырь, мы подъезжаем к дому на тихой улочке...

Поверьте, мне ничего не стоило бы сейчас, как говорится, в красках расписать эту ночную операцию. Как брали бордель, как утихомиривали охрану, как бросали циничные реплики привычные к облавам проститутки, как брезгливо морщились оперативники, обыскивая эту обшарпанную и заплеванную "съемную хату"... Но к чему? И без того хватает газет, не отказывающих себе в удовольствии пощекотать нервишки обывателя живописанием обстановки в многочисленных столичных борделях, смачными деталями, откровениями шлюх и сутенеров. А вот почему с такой тоскливой безнадежностью разглядывали девиц Евгений Яковец и его коллеги - это вопрос...

- Ну взяли мы этих "полярниц". А толку? - машет рукой Яковец. - Уголовная ответственность за проституцию не предусмотрена. Повоспитываем и отпустим. А завтра же их приветит другая секс-фирма. Вот организаторам фирмы, кажется, лет по пять светит...

Что и говорить: данный вид "бизнеса" расширяется не по дням, а по часам. Уже сегодня, по оценкам сотрудников столичного угрозыска, здесь насчитывается от 300 до тысячи подпольных борделей. Доходы дельцов от проституции почти сравнялись с доходами от нарко- и игорного бизнеса. В питательной среде, неизбежно сопутствующей проституции, буйным цветом расцветают мыслимые и немыслимые преступления: рэкет и вымогательство, грабеж и разбой, насилие во всех его видах и убийства, наркомания и растление малолетних...

К вящей тревоге нашей, "рабочие места" в этой отрасли не пустуют.

По данным столичного угрозыска, в Москве сегодня от 30 до 50 тысяч проституток - как говорится, всех рангов и специализаций. Но, думаю, что и эти данные не полны. Московский угро по сути оперирует данными, которые получены в ходе работы с относительно открытыми субъектами рынка секс-услуг - с фирмами, подобными "Полярным бабочкам", с уличными проститутками, "прописанными" при гостиницах, вокзалах... Между тем бордели и бордельчики активно работают "под крышей" разного рода дискотек и ночных клубов, саун и казино, да и многие коммерческие структуры, занятые вполне законной деятельностью, зачастую содержат штаты девиц "без комплексов" - это помогает "фирмачам" ненавязчиво убеждать партнеров по бизнесу в солидности фирмы.

А что делать московскому угро? Не разорваться же на части - ведь в его "полиции нравов" аж... 14 активных штыков! Возьми тут ситуацию вокруг проституции под контроль...

И это в обстановке, когда все больше россиянок начинают подумывать о том, чтобы выставить на продажу единственное, что у них есть, - свое тело. Особенно много таких в бюджетной сфере: заработки там столь ничтожны, что проще не работать вовсе - расходы на проезд и обеды подчас превосходят ту сумму, которую выдают в окошке кассы в конце месяца.

- Если посмотреть на состав проституток, занятых в .упомянутых фирмах, - констатирует Яковец, - то безошибочно выйдешь на наиболее обнищавшие регионы России и бывшего Союза, на наиболее обездоленные слои населения и группы. Торгуют телом в основном молодые - от 15 до 23 лет. Это объяснимо: трудности материального порядка, которые они зачастую испытали, дополняются крайне низким уровнем духовной культуры, нравственным багажом, почерпнутым скорее всего в низкопробных западных видиках. Отсюда - и та легкость, с которой организаторы преступного бизнеса вовлекают их в ряды проституток, - стоит лишь поманить крупной купюрой...

По словам Евгения Николаевича, до 50 процентов столичных проституток - выходцы из российских провинций, с Украины, из Молдавии, Белоруссии, других государств СНГ, где экономические проблемы обострены до крайности. Украина же, где купоно-карбованцы ныне не дороже бумаги, на которой напечатаны, поставляет в российскую столицу почти 30 процентов проституток.

Попав в сферу секс-бизнеса, девушки по существу превращаются в товар, в невольниц. Их можно купить - и покупают, заплатив за пару часов "с девочкой" 150-200 тысяч рублей (кстати, самой проститутке достается не более 30 процентов от этой суммы). Клиент может делать с "товаром" все, что ему заблагорассудится...

Девочку можно умыкнуть - способов предостаточно. Девочку можно "покатать на рэкете". В фирму приезжают рэкетиры - члены преступной группировки, контролирующей ее, забирают приглянувшихся путан - и начинается "субботник". После таких "субботников" у девицы выбор небольшой: либо залечивать раны и побои, либо - в вендиспансер...

Впрочем, с вендиспансерами или врачами, практикующими незаконно, у проституток и без того есть необходимость в контактах. Более половины столичных путан больны теми или иными вензаболеваниями. На конец 1993 года количество больных сифилисом (по сравнению с аналогичным периодом 1992 года) в Москве выросло на 81 процент, гонореей - на треть.

И тут хотел бы привести любопытный документ - отчет об исследовании, проведенном 1 августа 1889 года центральным статистическим комитетом МВД России во всех областях и губерниях Российской империи. Тогда в стране насчитывалось 1.216 домов терпимости, в которых содержалось 7.840 проституток. Еще 10 тысяч вели "индивидуальную трудовую деятельность". До 80 процентов из них были, как это сказали бы сейчас, далеко не интеллектуалки, а люди малообразованные либо вовсе необразованные. Более четырех пятых вышли на панель в силу крайней бедности и невозможности заработать на жизнь более благочестивым образом. Число больных вензаболеваниями и тогда превышало 55 процентов от общего количества занятых этим ремеслом.

Как видим, картины вполне сопоставимы. С единственной, пожалуй, разницей: нынче проституция в России - сфера очевидной нестабильности. Будучи полностью предоставлена самой себе и криминальным структурам, она стремительно набирает обороты, грозя уже в ближайшие годы переплюнуть показатели царской России...

В связи с этим, быть может, самое верное - легализовать проституцию? Во всяком случае такие соображения сегодня высказывают и солидные правоведы, и экономисты, и деятели культуры, искусства... Но давайте все же спросим тех, кто судит о проституции не со стороны.

- Зажечь по всей России красные фонари, начать эпоху реконструкции публичных домов, наверное, технически не так уж сложно, - размышляет начальник отдела по борьбе с притоносодержанием и сводничеством подполковник милиции Владимир Пронь. - Но это принесет обществу только вред. Россия ныне, изнемогая в тисках экономического кризиса, еще пытается сдерживать социальное и материальное расслоение общества, не допустить его нравственной деградации: пусть и небольшие, но средства на финансирование социальных программ, социальную поддержку наиболее нуждающихся групп населения изыскиваются, борьба с проституцией и организаторами этого бизнеса все-таки ведется. Не до конца еще разрушено и нравственное табу на торговлю телом, что вкупе со всем остальным сдерживает массовый приток в эту сферу новых "кадров". Стоит лишь снять эти ограничители - и... Россия может превратиться в огромный публичный дом.

Возместят ли эту беду материальные приобретения, которые сулят сторонники легализации? При том отношении к законам, что сложилось в стране и, очевидно, еще не скоро будет изжито, убежден: налоги от проституции будут мизерны, сплошь криминализированная "отрасль" станет по-прежнему скрывать их, цепко держась за сверхприбыль. Социальная мораль, если проституция станет обычной профессией, получит удар, от которого ей вряд ли оправиться...

ЛЮДИ, занятые практической борьбой с проституцией и паразитирующими на ней преступными структурами, предпочитают иной выход.

- Нужно как можно скорее отсечь от рынка сексуальных услуг преступников всех мастей, декриминализировать проституцию, - считает Владимир Пронь. - А это значит -ужесточить уголовную ответственность для организаторов этого преступного бизнеса, хозяев секс-фирм, "диспетчеров", охранников, всех, кто заставляет женщин продаваться, обогащая дельцов. Второе: тщательно отработать уголовно-процессуальный механизм расследования этих дел. Сегодня даже организаторы преступлений на ниве секс-бизнеса уходят от ответственности, ибо довести дело до суда чрезвычайно трудно. Третье: усилить в соответствии с реальными потребностями те правоохранительные структуры, которые обязаны надзирать за соблюдением законности в сфере нравственности. По сути нам давно нужна полнокровная, располагающая необходимыми правами, силами и средствами полиция нравов. Только тогда можно надеяться, что интерес криминального элемента к секс-бизнесу если не угаснет, то значительно ослабеет. Добившись этого, уже можно развивать наступление на рынок секс-услуг...

В этих словах звучит не только здравый смысл. В них отражена забота о здоровом будущем страны, о том, чтобы дети наши и внуки были ограждены от растлевающего влияния получившей вид на жительство проституции. А сторонники легализации... Очевидно, они уверены, что уж их-то потомство на панель не выйдет.

В общем, дожили... В России, стране, где блуд испокон веков был не в чести, а к продажным женщинам относились либо с презрением, либо в лучшем случае с брезгливой жалостью, блуд уже стал способом существования. Способом, который у наших барышень не только не вызывает отвращения, но и представляется даже привлекательным. Так что же, давайте еще и поспособствуем этому?.. Но только станет ли жизнь краше в озаренной светом красных фонарей России?

В декабре 1949 года Генеральной Ассамблеей ООН одобрена (резолюция 317), а в июле 1951 года вступила в силу Конвенция о борьбе с торговлей людьми и с эксплуатацией проституции третьими лицами. Основной смысл: подвергать наказанию каждого, кто склоняет, сводит или совращает другого в целях проституции, кто содержит дом терпимости или каким-либо образом участвует в его финансировании, кто сдает в аренду или снимает здания, помещения, зная, что они будут использованы в целях проституции третьими лицами...

В 1954 году к конвенции присоединился и Союз ССР.

Сегодня существование проституции в России - факт неоспоримый. И для России как правопреемницы СССР логичнее было бы совершенствовать законодательство в духе конвенции. А не разворачивать дискуссии о легализации проституции, воссоздании инфраструктуры этого преступного (по определению конвенции) бизнеса.