ТАЙНА УБИЙСТВА СТОЛЫПИНА

М. РОССПЭН. 2003. 736 с.

История последнего покушения на П. А. Столыпина давно находится в поле интереса исследователей, увидели свет и важные для осмысления этого события источники, но публикация основного корпуса архивных документов, позволяющих разобраться в сложном переплетении обстоятельств трагической гибели Столыпина, предпринята впервые. Работа над этим проектом и издание осуществлены Фондом изучения наследия П. А. Столыпина. Документы, хранящиеся, главным образом, в Государственном архиве Российской Федерации, выявили и прокомментировали ведущий специалист архива доктор исторических наук З. И. Перегудова и главный специалист К. Г. Ляшенко (они же авторы обстоятельного предисловия и археографического введения); редактирование провела кандидат исторических наук Н. И. Канищева.

В сборник включены материалы следствия и суда по делу убийцы Столыпина Д. Г. Богрова, а также комиссий сенаторов М. И. Трусевича и Н. З. Шульгина, которым было поручено расследовать действия должностных лиц, отвечавших за охрану Николая II и сопровождавших его сановников в Киеве, - Н. Н. Кулябко, А. И. Спиридовича, М. Н. Веригина и товарища министра внутренних дел П. Г. Курлова, типичных, как считают составители сборника, представителей высшего эшелона политического сыска. В материалах комиссий содержится больше всего неизвестных еще исследователям сведений. Кроме того, в сборник вошли соответствующие показания в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, снова обратившейся к этой теме в 1917 году. Большой интерес представляют письма современников - своего рода срез общественного мнения. Уместно включены в сборник нормативные акты, касающиеся организации охранной службы и работы с секретной агентурой.

Составители сборника исходят из широкого понимания смысла события, происшедшего 1 сентября 1911 года. Убийство Столыпина явилось узловым моментом противоречий политической жизни России. Преобладание в сборнике материалов допросов с неизбежным повторением и варьированием подробностей дает возможность погрузиться в атмосферу этого времени. Правомерно употреблено в названии сборника (не только ради привлечения внимания читателя) слово "тайна". Публикаторы показали это всем содержанием предисловия, в котором

стр. 164

выделены три части: изложение фактов и возникающих вопросов; историографические версии; значение новых источников. Разброс имевших и имеющих хождение версий убийства Столыпина действительно велик. По- разному трактовались мотивы преступления и личность Богрова, в значительной мере из-за того, что террориста, по словам эсера Е. Е. Лазарева, "удавили наспех": суд не счел нужным, да и не имел времени вдаваться в анализ взаимоисключающих утверждений подсудимого.

Вместе с тем приходится отметить, что некоторые версии произвольны, выдвижение их не связано с ограниченностью или расширением круга источников. Авторы предисловия критически рассмотрели одну из них, согласно которой "заказчиком" убийства был Ленин, а "наводчиком" - меньшевик Н. Валентинов (Н. В. Вольский), превращенный в некий гибрид двух двоюродных братьев Богрова - Сергея и Валентина ¹ . Дело здесь не только в незнании биографий всех названных лиц, но также в тенденции сегодняшней исторической публицистики изображать противников самодержавия одноцветно, игнорируя различия между партиями и группировками, личные взаимоотношения, своеобразие конкретных ситуаций.

Материалы 1911 - 1912 гг. вместе с более поздними свидетельствами не позволяют ответить окончательно и безоговорочно, был ли Богров убийцей- одиночкой, или его принудила к террористическому акту под угрозой разоблачения организация анархистов-коммунистов; имелся у него или нет план покушения; заранее пал выбор на Столыпина или это произошло в последний момент (ненависть убийцы к Столыпину сомнений не вызывает; не оригинально и объяснение ее в показаниях Богрова и в воспоминаниях тех, кто его знал: "все зло в России от него").

Отвергая апологетические версии, публикаторы обоснованно считают, что убежденным революционером Богров не был, но и служить секретным сотрудником ему уже не хотелось (с. 33) - среди маргинальных "слуг двух господ" такое умонастроение не было чем-то исключительным. Поведение Богрова в немалой, если не в решающей, степени определял комплекс Герострата, желание прославиться любой ценой. Вряд ли только верно, что вся общественная атмосфера в 1911 г., то есть после дела Е. Азефа, характеризовалась "террористической ментальностью" молодежи - восхищением перед народовольцами и верой в необходимость террора (с. 45 - 46). Если же говорить о "душе" опустошенного прожигателя жизни, каким был Богров, то ни восхищения, ни веры в ней не просматривается; более точной представляется цитируемая характеристика Богрова из книги Б. Г. Федорова "Петр Аркадьевич Столыпин" (М. 2002) (с. 31).

Уже современников поразило, как легко получил Богров доступ в театр, где находились царь и Столыпин. Примитивная мистификация не вызвала и у Н. Н. Кулябко, и у прочих лиц ни малейших сомнений. Комиссии, допросившие множество свидетелей, сумели исчерпывающе осветить внешне-событийную сторону дела. Но эти факты в сочетании с другими - неприязненным отношением к Столыпину в верхах и скоропалительным судом, в чем усматривали сознательное желание скрыть истину, - явились основой для появления тогда же версии заговора высших полицейских чинов, убивших Столыпина руками Богрова. Нити заговора следует искать в петербургских кабинетах, читаем в одном из включенных в сборник перлюстрированных писем (с. 678). Подобных высказываний и рассуждений было немало; писали об этом и газеты за рубежом. Общеизвестны, наконец, слова Столыпина: "Меня убьют, и убьют члены охраны".

К такому истолкованию фактов склонялся в своих трудах о Столыпине А. Я. Аврех, оно нашло и других приверженцев, например, А. И. Солженицына. Правда, Аврех подчеркивал, что это - гипотеза ² , хотя и правдоподобная; формулировка же предисловия - историк "настаивал на существовании заговора" (с. 29 - 30) - излишне категорична. Но взятый в совокупности новый документальный материал, в том числе пространные показания Кулябко и остальных фигурантов дела, при всех противоречиях и при том, что, стараясь выгородить себя, они топили друг друга, указанную гипотезу не подтверждает. Конечно, откровенность Курлова и Спиридовича, намеревавшихся отпраздновать отставку ненавистного им премьера "каким-нибудь особенно грандиозным пикником" и заявивших об этом во всеуслышанье менее, чем за месяц до убийства (с. 104 - 106), впечатляет. И все же нельзя не согласиться с публикаторами: "...Одно дело желать отставки и даже смерти Столыпина, а другое - сознательно подстроить так, чтобы это убийство произошло"; "для этого должен был быть сговор, продуманность и согласованность шагов, четкое представление о личности и замыслах террориста" (с. 43, 45). Добавим, что от связывания карьеристских расчетов с убийством должен был предостеречь и исторический прецедент - судьба участников вполне успешного заговора против Павла I.

Имело место нечто более заурядное, но и симптоматичное: пренебрежение служебными обязанностями, беспечность, но не случайная, а обусловленная, как справедливо полагают со-

стр. 165

ставители сборника, в первую очередь, знанием того, что дни Столыпина как главы правительства сочтены. Руководители расследования квалифицировали это как "преступную халатность", как "бездействие власти, имевшее весьма важные последствия". Однако по указанию Николая II в январе 1913г. дело было прекращено без последствий для обвиняемых (кроме Кулябко, уволенного сразу после убийства), вопреки предупреждению преемника Столыпина В. Н. Коковцова; в царском решении увидят не великодушие, а отказ от шанса "пролить полный свет на это темное дело".

Характерно, что и факт частичного расследования, как видно из материалов сборника, не вызвал всеобщего одобрения. В оппозиционных режиму кругах не могло удовлетворить то, что "охрана ...сама себя ревизует" (Трусевич до 1909 г. был директором департамента полиции). В противоположном лагере возмущались "лживой и злостной травлей", "целым походом против полицейского ведомства, быть может, и далеко не совершенного, но все-таки единственного, на котором держится наш порядок и спокойствие"; между тем произошел лишь "несчастный и ужасный случай", по оценке дворцового коменданта В. А. Дедюлина, враждебного Столыпину и близкого Курлову и Спиридовичу (с. 686).

Киевский эпизод еще раз обнажил, таким образом, проблемы функционирования механизма власти в условиях противостояния авторитарной, с чертами архаики, власти и общества. Еще раз выявилась ограниченность возможностей второго лица в государстве, не защищенного в последние свои дни даже от унижения. Элемент случайности в гибели Столыпина именно в 1911 г. отрицать нельзя, как и случайность его спасения во время взрыва на Аптекарском острове. Но, напоминают составители, одна из общих причин террора - неспособность власти и "здоровых сил общества" направить активность наиболее динамичных групп в конструктивное русло (с. 46).

Признавая, что политическая полиция далеко не совершенна, Дедюлин очевидно имел в виду, помимо профессионализма (эту малоизученную тему затрагивают публикаторы), провокацию. С недавних пор в историческое сознание внедряется "нетрадиционное" мнение: термины "провокация", "провокатор" были тогда не более, чем загипнотизировавшими общество мифами, выражением "отщепенства" от власти (здесь скорее гипнотизирующее воздействие оказывает позиция, публично занятая Столыпиным после разоблачения Азефа - якобы только осведомителя). Материалы сборника свидетельствуют в пользу взгляда "традиционного", вполне вытекающего, например, из показаний в 1917 г. А. И. Спиридовича и СЕ. Виссарионова, относительно полицейской практики, несомненным результатом которой явилось, между прочим, и убийство Столыпина, Существенно расходились с этим и запрещавшие провокацию инструкции и циркуляры.

Составители сборника правы, подчеркивая, что тема убийства Столыпина нуждается в дальнейшем изучении. Сам сборник-заметная веха на пути к более глубокому и полному постижению этой страницы российской истории.

Примечания

1. СИДОРОВНИН Г. П. П. А. Столыпин. Жизнь за отечество. М. 2002, с. 488.

2. АВРЕХ А. Я. Столыпин и Третья Дума. М. 1968, с. 385; его же. П. А. Столыпин и судьбы реформ в России. М. 1991, с. 221.