История - это события и люди. Они всегда и везде неразрывно взаимосвязаны, представляя собой две стороны одной медали, единого исторического процесса. Но историки часто нарушают это единство в пользу изучения социальных явлений: революций и реформ, внутренней и внешней политики отдельных стран, их экономики и культуры, морали и нравов. Реальные же творцы истории нередко оказываются в тени.

Взгляды социологизма были широко распространены в советской исторической науке, получая официальную партийную и государственную поддержку. Однако вместе с тем жила и развивалась многовековая традиция исторического портрета, начиная с рукописей Древней Руси с их яркими жизнеописаниями князей и воинов, святых и иерархов церкви, простого люда.

Живая, образная история, в которой словно ощущаешь биение сердец ее героев и слышишь их пламенные голоса, нашла свое выражение в трудах выдающихся русских историков Н. М. Карамзина, С. М. Соловьева, В. О. Ключевского. Традицию исторического портрета продолжил Р. Ю. Виппер, героями которого были Александр Македонский и Юлий Цезарь, а также Геродот и Фукидид. В разностороннем творчестве Е. А. Косминского нашли свое место яркие портреты Вольтера и Тойнби, русских историков М. А. Ковалевского, Н. И. Кареева, А. Н. Савина. С. Д. Сказкин создал прекрасные образы Коперника, Леонардо да Винчи и даже загадочного еретика- революционера, лидера "апостольских братьев" Дольчино. О декабристах в художественной форме рассказала М. В. Нечкина.

Галерею портретов исторических деятелей продолжил Е. В. Тарле, обрисовав с присущим ему глубоко социальным и в то же время подчеркнуто личностным, психологическим анализом жизнь и деятельность Наполеона и Талейрана, Нахимова и Ушакова. Напомним также об образе "железного канцлера" Бисмарка, созданном А. С. Ерусалимским, ярких работах А. З. Манфреда о Наполеоне и Мирабо, Марате и Робеспьере, о монографиях В. Г. Трухановского о У. Черчилле, А. Идене, Б. Дизраэли.

Портретная традиция в исторической науке имеет свои особенности, более того -свои закономерности. Попытаемся обосновать эти закономерности на примере двух вышедших в свет новыми изданиями книг известного историка-франковеда доктора исторических наук, профессора Дипломатической академии МИД РФ Ю. В. Борисова "Шарль Морис Талейран" и "Дипломатия Людовика XIV" ¹ .

У каждого творчески мыслящего ученого имеется свой подход к историческим персонажам, свой литературный стиль. Такая постановка вопроса представляется аксиоматичной, но означает ли она, что авторское своеобразие исключает признание общих подходов к историческому портрету, часто не сформулированных историком и даже им не осознанных? Вот что пишет Ю. В. Борисов в очерке о жизни и творчестве А. З. Манфреда. "Портрет - это всегда искусство, независимо от того, на-

(c) 2003 г.

Силласте Галина Георгиевна - профессор, доктор философских наук, зав. кафедрой Финансовой академии.

Джуринский Александр Наумович - профессор, доктор педагогических наук, зав. кафедрой Московского государственного педагогического университета им. В. И. Ленина.

¹ Борисов Ю. В. Шарль Морис Талейран. Ростов-на-Дону, 1999; Дипломатия Людовика XIV. М., 2002.

стр. 172

рисован ли он кистью художника или пером историка. Однако художник располагает свободой образа, включая вымысел, полет фантазии. Возможности историка ограниченные, но тем не менее и они дают основания для познания психологии героев, их духовной жизни, построения логически и исторически оправданных моделей поведения, не противоречащих установленным фактам, логике событий, их результатам". Продолжая свою мысль, Ю. В. Борисов замечает, что, "сопереживая прошлое вместе с его героями, историк становится как бы участником событий, отделенных от него десятилетиями, даже столетиями" ² .

Король-Солнце умер в 1715 г., Талейран - в 1838 г. Персонажи одной страны -Франции, но качественно различных эпох. Анализируя жизнь и деятельность своих героев, автор строго соблюдает первый принцип исторического портрета: его максимальное соответствие времени. Ю. В. Борисов разносторонне характеризует государственный строй и социально-политический режим французской абсолютной монархии "Франция - это Я". Крылатая фраза короля, которая, хотя и открыто высокомерна, в известной мере отражала реальное положение в стране: Франция при Людовике XIV была классическим образцом власти самодержца, недосягаемым примером для монархов стран Западной Европы.

Несмотря на неизбежные условности любой исторической аналогии, можно с полным основанием сказать, что мощный бюрократический государственный аппарат Людовика XIV таил в себе, хотя и в зародышевой форме, все пороки современных тоталитарных и авторитарных режимов. Бюрократия уже тогда была всесильной. Централизм власти, доведенный до абсурда, подрывал взаимопонимание между центром и периферией, королевская администрация ограничивала права местных парламентов, навязывая им свою волю при принятии решений - от общегосударственных до местных. Людовик XIV не делил власть ни с кем: ни с членами своей семьи, ни с министрами, ни с представителями аристократии. Впервые за многие годы французской истории король правил страной без участия церковных иерархов- кардиналов и епископов. Образы Ришелье и Мазарини не стояли перед глазами Людовика, не определяли его внутреннюю и внешнюю политику.

Самодержец неотделим от своего времени, но и сам своими действиями он влияет на ход событий. Этот принцип неразрывной связи героя с его эпохой Ю. В. Борисов последовательно проводит и в монографии о Талейране. Несомненно, воссоздать образ многоликого Талейрана - католического епископа, депутата революционного парламента, министра иностранных дел при Директории, Наполеоне и Людовике XVIII в органической связи с резко ускорившимся в конце XVIII - начале XIX в. бегом времени - дело сложное, но автор успешно справился со своей задачей. Он показал, как Талейран, никогда не отставая от стремительного потока событий, а часто даже опережая их, менял одну политическую маску на другую, как правило, качественно отличную. Всего 330 дней пробыл молодой епископ в своей епархии в провинциальном городе Отене, и вот он уже в Париже в качестве депутата Генеральных штатов от духовенства. Его политический облик менялся по мере нарастания революционных событий. Парадокс истории: епископ выступил со своей знаменитой речью, в которой требовал конфискации имущества духовенства. Именно он разработал план создания новой системы образования в стране. Талейран участвовал и в подготовке Декларации прав человека и гражданина. Он всегда испытывал влечение к дипломатии, и после смерти Мирабо занял его место председателя дипломатического комитета Национального собрания. В 1792 г. с успехом прошла его первая дипломатическая миссия в Лондоне. Казалось, будущее епископа-депутата-дипломата безоблачно. Но за успехами нередко следуют поражения: в секретном королевском сейфе замка Тюильри обнаружили две записки Талейрана, предлагавшего Людовику XVI тайное сотрудничество. Лицемер сразу же оказался вне закона. Находясь в

² Портреты историков. Время и судьбы, т. 2. Всеобщая история. М., 2000, с. 413.

стр. 173

Лондоне, он спасся от гильотины, а в марте 1794 г. нашел убежище в США. За 25 месяцев пребывания в Соединенных Штатах Талейран успел стать преуспевающим бизнесменом, состоятельным человеком. В 1796 г. он вернулся во Францию, и его политический образ приобрел новые черты.

Уже прогремел очередной удар колокола истории: наступила эпоха Наполеона Бонапарта, и в монографии перед читателем предстает новая маска Талейрана. Он теперь советник и доверенное лицо первого консула, а затем министр иностранных дел императора французов и его придворный с двумя лицами: великого камергера и одновременно иностранного осведомителя двух императоров, австрийского и российского.

Как и предвидел Талейран, грандиозная эпопея Наполеона завершилась крахом его империи, но бывший глава наполеоновской дипломатии не остался не у дел. Талейран, князь Беневентский, снова у власти. Он возглавляет французское правительство, руководит внешней политикой Людовика XVIII. Вершиной дипломатической карьеры Талейрана явился Венский конгресс, где он, умело используя противоречия между союзниками по антинаполеоновской коалиции, сумел отстоять национальные интересы побежденной Франции. Именно в Вене портрет искусного дипломата приобрел свой законченный вид.

Как показывают книги Ю. В. Борисова, вторым принципом исторического портрета является его соответствие личности, характеру, поведению государственного деятеля, со всеми его пороками и достоинствами. Сложность этой задачи несомненна. Внутренний мир любого человека скрыт от посторонних взглядов, и это особенно справедливо, когда речь идет о выдающихся личностях, занимающих видное положение в обществе либо в силу своих личных способностей и талантов, либо по происхождению, либо по богатству,

Ю. В. Борисов исходит из того, что характер и поведение исторического деятеля зачастую противоречивы и сложны. Его жизнь и деятельность интересуют многие тысячи и даже миллионы людей, поэтому личность "великого" или "великой" неизбежно обрастает легендами, мифами, догадками, предположениями и даже сплетнями. Как историку пробиться через этот "занавес", создаваемый общественным мнением? Автор полагает, что проникнуть во внутренний мир и понять мировоззрение, поведение, логику персонажа можно только путем правильного подбора и критического анализа всех известных источников. Особое значение для историка имеют документы главы государства, премьер-министра, министров, их пометки на отчетах, донесениях, письмах официальных лиц, мемуарах соратников и современников, личная переписка, результаты изучения общественного мнения.

На широкий круг источников, обширную литературу и опирался автор, оценивая значение личностных факторов в политических биографиях Людовика XIV и Талейрана. О чем конкретно идет речь? "Эгоизм, точнее эгоцентризм, был ведущим качеством Людовика XIV, фундаментом его мировоззрения, жизни и деятельности. Эгоизм определял каждый поступок короля от малого до большого" (с. 478). Да, король любил свою персону до самозабвения, до обожествления, отсюда - и королевская эмблема солнца, несущего Франции и всему миру благодать тепла и процветания. Сам король был убежден в том, что он имеет право на вечную любовь своих подданных и поэтому утверждал повсюду, где мог и как мог, культ своей личности. "Архитекторы и художники, писатели и поэты своим искусством творили культ государя. Политический характер заботы Людовика о деятелях культуры очевиден. Но разве от этого менее прекрасными стали Версаль и Большой Трианон, Дом Инвалидов и колоннада Лувра, ворота Сен-Дени и Сен- Мартен в Париже?" (с. 365).

Справедливая оценка. Впрочем, культ личности имеет и отрицательные, и положительные стороны. Главное - итог их противостояния. В данном случае итог негативный. Людовик XIV развязал ряд кровопролитных войн в Европе, подорвавших экономику и финансы Франции, разоривших ее население. Король не предпринимал необходимых мер, чтобы своевременно остановить неуклонное сползание француз-

стр. 174

ского государства в пучину национального кризиса, принявшего особенно острые формы в последние годы его правления.

Эгоцентризм был определяющей, но не единственной отрицательной чертой личности короля: "Людовик XIV обладал противоречивым характером. Трудолюбие, решимость и твердость в осуществлении принятых решений сочетались с непоколебимым упрямством. Король ценил людей образованных и талантливых. Однако ближайших сотрудников подбирал, соблюдая одно непременное условие: они ни в чем не должны были затмевать Короля-Солнце. Необычайные самомнение и властолюбие, отсутствие чувства справедливости. И вместе с тем сдержанность, уравновешенность, вежливость" (с. 47).

Историк не может воссоздать живой образ правителя, полководца, дипломата без знания особенностей его характера, его внешности, его поведения. Приведем в качестве примера нарисованный Ю. В. Борисовым портрет Никола Фуке, сюринтенданта финансов, судимого и осужденного за казнокрадство по требованию французского самодержца. Автор пишет: "Передо мной портрет человека в строгой черной одежде. Ничего лишнего, что говорило бы о власти и богатстве. Черты лица своеобразны, прямой, немного длинный галльский нос. Красивые глаза под изогнутыми бровями. Тонкие усы с опущенными вниз концами обрисовывают полные яркие губы. Бледные щеки. Большой лоб, полускрытый волосами, разделенными прямым пробором. Взгляд испытующий, острый, вонзается в собеседника и не выпускает его из поля зрения. Улыбка, выражающая пресыщенное разочарование, не сходит с губ. Рука держит перо. Она гибкая, как у музыканта, привыкшего к нежным струнам скрипки или виолончели. А может быть, это рука опытного любовника, знающего толк в ласках. Замысел художника открывает простор для разных предположений. Изящество руки не обманывает: чувствуется, она способна и уверенно подписать государственную бумагу, и крепко держать шпагу в бою. Вглядываюсь в портрет. И одна мысль не выходит из головы. Этому человеку ведомо все человеческое: власть и падение, богатство и нищета, честность и интрига, любовь и измена, дружба и вражда" (с. 13).

Рисуя исторический портрет Никола Фуке, автор слил воедино внешний облик и внутренний мир персонажа. Аналогичный подход проявляет Ю. В. Борисов и в оценках личности Талейрана. Принцип историка един, но его конкретные проявления имеют свои особенности.

Людовик XIV обладал неограниченной личной властью, а Талейран был высокопоставленным, но подвластным чиновником Наполеона, Людовика XVIII, Луи-Филиппа. Это не значит, что экс-епископу не было свойственно властолюбие. Но его властолюбие было хищническим и часто примитивно- грубым, ведь Талейрану приходилось брать взятки, а у Короля- Солнца в полном его распоряжении находилась государственная казна. Ненасытная жажда богатства и власти как инструмента обогащения была главной чертой натуры Талейрана. "На недосягаемой вершине пирамиды стяжателей и вымогателей, несомненно, стоял Шарль-Морис Талейран, в этой сфере не имеющий себе равных в многовековой истории дипломатии" (с. 454).

Известно, что страсть к деньгам - это дорога к воровству, шпионажу, предательству, к государственной измене, и на этой скользкой дороге Талейран был по-своему талантлив. Он проявлял чудеса гибкости, изобретательности и лицемерия, поддерживая тайные шпионские связи с Австрией и Россией. "Вы всегда австриец!" - однажды бросил гневные слова Наполеон в лицо своему министру иностранных дел. Ответ был поистине бесподобен: "Отчасти ваше Величество, но правильнее было бы сказать, что я никогда не бываю русским и всегда остаюсь французом" (с. 234). На самом же деле Талейран торговал как плохой француз национальными интересами Франции.

Однако исторический портрет не может быть справедливым, если он нарисован одной краской, особенно черной. Ю. В. Борисов учитывает эту истину и поэтому раскрывает не только пороки и недостатки личности Талейрана, но и его сильные стороны как человека и дипломата. Назовем некоторые из них: Талейран умел выжидать, что абсолютно необходимо в дипломатии, он никогда "не спешил, но и не опаз-

стр. 175

дывал". Осторожность бывший епископ считал искусством показывать только часть своей жизни, своих мыслей, своих чувств. Осторожность немыслима без интуиции, особенно политической, которая, казалось, была у Талейрана врожденной.

Является ли способность прогнозировать события необходимым качеством политического деятеля? Ю. В. Борисов отвечает на этот вопрос положительно. В качестве примера он приводит предвидение Талейраном роли США в будущем в международной жизни: "На Америку Европа должна всегда смотреть открытыми глазами и не давать никакого предлога для обвинений или репрессий. Америка усиливается с каждым днем. Она превратится в огромную силу, и придет момент, когда перед лицом Европы, сообщение с которой станет более легким в результате новых открытий, она пожелает сказать новое слово в отношении новых дел и наложить на них свою руку" (с. 74). Ну, как тут не признать: это пророческие слова!

Третьим принципом написания исторического портрета автор считает определение места государственного деятеля, выдающегося дипломата или прославленного полководца, известного писателя или именитого музыканта в истории страны и человечества. Закономерность такова, что проблема "величия личности" (не имеет значения - реального или мнимого) всегда и везде вызывает столкновение различных, часто и противоположных точек зрения, мнений и эмоций. Образно говоря, вопрос в том, где будет находиться портрет того или иного персонажа - в залах Лувра или Версаля либо в музейном запаснике, не открываемом годами.

В оценке "величия" правителя, полководца, дипломата историку приходится определять свою позицию, анализируя и обобщая многообразие противоречивых фактов и мнений. Так, царствование Людовика XIV продолжалось 54 года, что является уникальным по своей длительности. Это время летописцы и писатели называли "золотым веком" Франции. Казалось бы, Король-Солнце на века займет общепризнанное и высокое место в истории человечества, но такой вывод поспешен. Автор приводит противоположные оценки двух, безусловно, компетентных и выдающихся государственных деятелей. Один из них француз, другой - англичанин. Наполеон Бонапарт говорил: "Людовик XIV был великим королем; это он возвел Францию в ранг первых наций Европы; это он впервые имел 400 тысяч человек под ружьем и сто кораблей на море; он присоединил к Франции Франш-Конте, Руссильон, Фландрию; он посадил одного из своих детей на трон Испании... Какой король Франции со времен Карла Великого может сравниться с Людовиком во всех отношениях?" (с. 46). С французской позиции сказано, казалось бы, убедительно.

Английская оценка принципиально иная. По словам У. Черчилля, "на протяжении всей своей жизни Людовик XIV был чумой и проклятьем для Европы. Никогда еще самый злобный враг человеческой свободы не ставил такую цель - западню цивилизации. Ненасытная жажда захватов, безжалостная вера, непомерное тщеславие были подкреплены железом и огнем. Внешний лоск и хорошие манеры, пышный церемониал и отработанный этикет лишь подчеркивали низость его образа жизни" (с. 46).

Какова же позиция автора? Ю. В. Борисов исходит из того, что исторический персонаж, внесший вклад в историю своей страны и своего народа, которого одни считают "хорошим", а другие - "плохим", не должен быть просто вычеркнут из исторической памяти, поэтому бессмысленно, например, сносить памятники как Робеспьеру, так и Людовику XVI, как Ф. Дзержинскому, так и Николаю II. Памятники эти, как и другие, в любой стране и у любого народа - абсолютная истина в истории.

Критики Короля-Солнца отрицали его заслуги перед Францией. А между тем именно при Людовике XIV феодальные междоусобицы прекратились; разгром Фронды утихомирил мятежную аристократию; территориальная целостность Франции была закреплена; сложился единый внутренний рынок; жесткая регламентация и государственная поддержка промышленного производства способствовали улучшению качества товаров; король имел самую сильную в Европе армию с новыми специальными службами: артиллерийской, саперной, интендантской, инженерной, медицинской; был фактически заново построен военно-морской флот.

стр. 176

Сам Людовик XIV не был ни великим полководцем, ни выдающимся дипломатом, но его дипломатическая служба, как это убедительно показывает автор, была первой в Европе по своему опыту, по организации, по образовательному уровню.

Объективно, во всей его противоречивости и сложности, нарисован Ю. В. Борисовым и портрет Талейрана как дипломата. Талейран внес крупный вклад в теорию и практику дипломатии и дипломатической службы. У него была своя внешнеполитическая концепция, которую в наши дни можно назвать "европеистской". Основным союзником Франции в Европе Талейран считал Австрию; на определенных этапах французской внешней политики он был сторонником англо- французского союза; неоднократно отстаивал идею франко- прусского сближения. Позитивные возможности русско- французского сотрудничества Талейран упорно недооценивал.

В соответствии со взглядами Талейрана, сложилась структура французской дипломатической службы, являвшейся примером для подражания в Европе. В результате настойчивых усилий Талейрана французская дипломатия начала заниматься новыми для нее проблемами: консульскими, торгово-экономическими, информационно-пропагандистскими. Связи дипломатии с прессой становились постоянными.

Таким образом, и Людовик XIV, и Талейран оставили след в истории, но в своей деятельности они всегда опирались на ближайшее окружение или, как принято говорить сегодня, "на аппарат". Отсюда - четвертый принцип подхода историка к историческому портрету: короля играет свита.

Отдельная глава книги о дипломатии Людовика XIV посвящена "мудрому Кольберу", сюринтенданту финансов. Источником его влияния были не только власть и деньги, но и семейные связи с придворной аристократией: три дочери Кольбера вышли замуж за герцогов, и каждая получила баснословное приданое - по 400 тыс. ливров.

В галерее политических портретов, представленных автором, занял свое место и "железный министр" Лувуа - госсекретарь по военным делам. Современники критиковали его за жестокость, грубость, разграбление голландских и немецких городов, занятых французскими войсками. Ю. В. Борисов не оспаривает справедливости этой критики, но подчеркивает, что в значительной мере благодаря усилиям Лувуа в течение трех десятилетий французская армия была самой мощной военной силой в Европе.

Если свита играет короля, то непременно стоит назвать и пятый принцип политического портрета, который ярко раскрыт в двух рецензируемых книгах: показ роли женщин в политике. Однажды Адольф Тьер, впоследствии глава правительства и президент Французской республики, спросил Талейрана: "Князь, вы всегда говорите мне о женщинах, я бы предпочел говорить о политике", и услышал в ответ: "Но ведь женщины и есть политика" (с. 453).

Ю. В. Борисов фактически отвергает тривиальный подход многих историков к женам государственных деятелей, а также к фавориткам как персонажам, далеким от политики. Он показывает влияние на внешнюю политику Франции таких вошедших в историю этой страны женщин, как Луиза де Лавалье, Франсуаза де Монтеспан и особенно Франсуаза де Ментенон, с которой Людовик XIV тайно сочетался законным браком. Активную роль во внешнеполитической деятельности играла и княгиня Курляндская-Доротея, на протяжении последних 25 лет жизни Талейрана неразрывно связанная с ним.

Таковы, на наш взгляд, основные подходы к созданию портретов исторических деятелей, которые мы попытались показать на примере книг Ю. В. Борисова, написанных рукой мастера биографического жанра.