Одна из великих сталинских новостроек - строительство на Дону - решает ряд важнейших народнохозяйственных проблем. Кроме канала, соединяющего Дон и Волгу, здесь сооружается огромное Цимлянское водохранилище, которое не только обеспечит судоходность Дона, не только даст энергию для мощной гидроэлектростанции, но и явится основой для создания мощных оросительных систем Сталинградской и Ростовской областей, часто страдающих от суховеев и засух.

Цимлянское водохранилище будет настоящим озером. Оно займёт огромную площадь и в некоторых местах выйдет далеко за пределы долины реки Дона. Естественно, что при этом под водой окажется и некоторое количество археологических памятников, находящихся ныне близ реки. Волгодонская археологическая экспедиция АН СССР, приступившая к работам в зоне строительства ещё в 1949 г.¹ , имеет целью исследование древних памятников, подлежащих затоплению, с тем, чтобы сохранить их для науки. Наиболее интересным в научном отношении является комплекс хазарско-русских памятников - городище и могильник Саркела-Белой Вежи близ станицы Цимлянской.

Благодаря широкому содействию со стороны организаций, ведущих строительство, археологические исследования в зоне затопления получили невиданно большие масштабы. В 1949 г. были начаты большие работы по раскопке городища и могильника у станицы Цимлянской. На одном только городище было раскрыто около 2300 кв. м с выемкою не менее 7000 куб. м грунта. В 1950 г. эти работы продолжались, а также была обследована вся зона затопления по левому берегу реки и часть зоны затопления на правом берегу. Произведены были раскопки хазарского поселения у хутора Карнаухова и начата раскопка курганов с погребениями эпохи бронзы и сарматского периода между хуторами Поповым и Красным Яром. Все эти работы дали обильный научный материал, существенным образом восполняющий данные, до сих пор имевшиеся в распоряжении науки относительно древней истории нижнего Подонья. В настоящем сообщении мы, однако, ограничимся лишь характеристикой тех новых данных, которые получены в 1950 г. при исследовании Саркела-Белой Вежи.

В 1949 г. раскопочные работы на Саркеле имели целью раскрытие оборонительной стены крепости, в пределах которой находилось поселение, и хазарского и русского периодов. Исключительная плотность заселения обусловила накопление внутри крепости мощного культурного слоя, состоящего из остатков разрушенных построек и отложений повседневной жизни обитателей города; слой имеет среднюю толщину в 3 м, а в иных местах доходит до 4 метров. Материк под культурным слоем сплошь изрыт ямами, которые имеют глубину до 3 м, что увеличивает подлежащий исследованию слой почти вдвое.

В 1950 г. исследования на городище производились двумя раскопами; один являлся продолжением раскопа 1949 г. и имел целью расчистку участка крепостной стены с воротами, к которым в предшествующем году работы только приблизились; другой раскоп должен был раскрыть большое здание, расположенное внутри крепости, возле средней части юго-западной оборонительной стены.

Культурный слой, расположенный выше материка, почти полностью относится ко времени существования русского города; от хазарского периода сохранились весьма незначительные остатки неперерытых отложений. Это объясняется тем, что русские, заняв крепость, строили свои жилища-землянки в хазарском культурном слое и изрыли его многочисленными ямами. Всё это создаёт в высшей степени сложную стратиграфию памятника и затрудняет его исследование, требуя неослабного внимания и исключительной тщательности при раскопочных работах.

В верхних слоях раскопанных участков были обнаружены остатки русских жилищ различной конструкции и разной сохранности. В раскопе N 1, у ворот крепости, особенно ярко отразились условия существования беловежцев в последние годы жизни города. Следы пожарищ, обрушившиеся обугленные стены, погребённый под ними скелет женщины, повидимому заживо сгоревшей, остатки обгоревшей посуды и другого бытового инвентаря в жилищах - все говорит о внезапной гибели города и его населения при вражеском нападении.

В верхнем слое городища преобладают наземные жилища, построенные из деревянных брёвен и плах или из сырцовых кирпичей. Развалы стен таких жилищ многочисленны, но, к сожалению, не удалось проследить ни одного целого помещения: верхние слои городища очень повреждены ямами XIX - XX веков. Обнаруженная в раскопе N 2 прямоугольная кладка из мергеля, повидимому, служила фундаментом для сырцовых стен. В ряде случаев встречены сырцовые стены, сложенные на фундаментах из обожжённых кирпичей, взятых из разрушенных хазарских построек. Другой тип русских жилищ - полуземлянка со стенами из плетня, обмазанного глиной, углублённая в землю на 0,5 - 0,7 метра. Одна такая полуземлянка сохранилась целиком. Размеры её невелики - 4,5 X 5 метров. На земляном полу этого жилища обнаружены обугленные остатки завалившегося внутрь плетня, по углам и вдоль стен сохранились ямки от столбов и жердей, которые очерчивают границы жилища. В одном углу полуземлянки находилась хорошо сохранившаяся печь. Около каждого жилища обычно имеются зерновые, хозяйственные и мусорные ямы.

¹ См. М. Артамонов. Новые раскопки Саркела-Белой Вежи. "Вопросы истории" N 10 за 1949 г., стр. 138.

Нижний горизонт русского слоя отличается отсутствием сырцовых построек. Большинство обнаруженных здесь жилищ было типа полуземлянок. Нередко жилища раннего русского периода сооружались в развалинах кирпичных строений хазарского времени.

В раскопе N 2 были открыты остатки кузницы с большим количеством железных криц, шлака, обрезков металла и железных изделий, в том числе кос, топоров, серпов, оковок и других предметов. В другом сильно разрушенном помещении найдены сапожные инструменты: железная "лапа" и железное шило с деревянной рукояткой. В русском культурном слое городища обнаружено значительное количество литейных формочек, тиглей и льячков. Эти, а также и многие другие находки свидетельствуют о значительном развитии в Белой Веже ремесленного производства.

В керамике русского периода преобладает лепная посуда; в нижних слоях - роменско-боршевского типа, а в верхних - воспроизводящая формы сосудов, сделанных на гончарном круге, и украшенная оригинальным орнаментом из ногтевидных, семечкообразных и кольцевидных вдавлений и нарезных линий, расположенных по плечикам сосудов в виде арочек или гирлянд, а также валиками с нарезками и защипами, расположенными по краю горла. Гончарная керамика в верхних слоях не отличается от русской керамики других областей. В значительном количестве встречается привозная посуда, главным образом высокие кувшины с плоскими ручками и амфоры так называемого киевского типа. На стенках сосудов нередко встречаются выцарапанные знаки и буквы.

На обломках двух сосудов были обнаружены русские надписи: на одном шестистрочная, на другом сложная лигатура. К сожалению, обе надписи вследствие сильной фрагментированности не читаются, но буквы надписей явно русские, с палеографическими признаками, относящимися ко времени не позже первой половины XI века. Характер сосудов, на которых выцарапаны надписи, и условия находки их говорят о возможности датировки надписей ещё более ранним временем - началом XI века.

Кроме многочисленной и разнообразной керамики, в русском культурном слое городища найдено много различных вещей из металла, кости и даже дерева. В одном из сгоревших жилищ обнаружены деревянное обугленное корыто и деревянный же ковшик с обломанной характерной ручкой. Из металлических вещей следует отметить железный коловорот для просверливания отверстий в колёсных втулках, бронзовый рыболовный крючок с блесной, ряд интересных крестов - энколпионов и нательных, пряжек, бляшек и тому подобной мелочи. Много роговых и костяных изделий: гребней, пряслиц, рукояток, в том числе орнаментированных. Особенно интересна рукоятка с вырезанной на ней монограммой из трёх русских букв, переплетённых между собой.

Как уже указывалось, материк под толщей культурного слоя городища изрезан сплошь ямами. Поэтому очень трудно найти не разрушенные ими остатки хазарских комплексов - жилых сооружений, мастерских или даже улиц и дворов. Кирпичные стены хазарских построек оказываются в большинстве случаев разобранными до основания и прослеживаются только по остаткам кладок да по отпечаткам кирпичей на материке. То, что пощадили русские в X веке, разрушили кладоискатели XIX - XX веков. У местного населения в конце XIX в. существовал настоящий промысел по добыванию кирпичей из развалин крепости. Стены хазарских построек во второй половине XIX в. частично ещё возвышались над поверхностью городища и в течение всего времени существования русского города в значительной мере определяли его планировку, так как многие жилища в это время пристраивались к стенам хазарских построек. В конце XIX в. жители соседних хуторов разобрали эти стены до самого основания, чем и объясняется то, что от хазарских построек, разрушенных в X в. и скрытых под культурными отложениями, сохранилось больше, чем от сооружений, просуществовавших в течение всего времени жизни Саркела-Белой Вежи.

Остатки кладок и отпечатки их на материке дали возможность в 1950 г. установить планы различных кирпичных сооружений Саркела. На раскопе N 1 в северо-западной стене крепости раскрыт въезд в крепость - широкий башенный выступ с пролётом в 4,5 м шириной. Пролёт был вымощен крупными блоками известняка и закрывался двойными воротами, полотнища которых висели на толстых столбах, вделанных в стены. С обеих сторон въезда изнутри находились кирпичные караульные помещения прямоугольной формы, с дверями, выходившими к воротам. У входа в ворота внутри крепости был обнаружен колодец, облицованный прекрасно отёсанными и подогнанными друг к другу блоками известняка. Сохранилось 13 рядов каменной кладки; самый нижний лежит на деревянном срубе, составленном из коротких и толстых дубовых брёвен. На дне колодца найдены остатки дубовой лестницы (дробины) и выдолбленная из ствола ивы бадья. Среди битых сосудов в завале, колодца оказалась разбитая, со следами починки, прекрасная поливная ваза византийской работы. Колодец снабжался водой из мощного ключа, бившего из-под сруба. После расчистки колодец быстро наполнился хорошей питьевой водой. По всей вероятности, это был осадный колодец, который отрывался только во время осады, когда выход к реке был затруднён.

На раскопе N 2 было раскрыто длинное и узкое кирпичное здание, имеющее форму, буквы Г. Длина его около 40 м. Одним концом оно примыкает к крепостной стене, другим - к поперечной стене внутри крепости, о которой речь будет идти ниже. Здание имеет вид казармы или караван-сарая с большим внутренним двором. Стены у него очень мощные: в 3,5 и 4,5 кирпича, даже внутренние перегородки сложены в 3,5 кирпича, т. е. имеют 0,9 м толщины. В угловом

помещении этого здания удалось проследить почти не повреждённый жилищный комплекс хазарского времени. Окончательное исследование этого комплекса отложено до 1951 года, пока же в нём обнаружены развалины глинобитной печи и хозяйственная яма, прикрытая хорошо сохранившейся деревянной крышкой.

Самым важным и интересным на раскопе N 2 было открытие в восточной его части массивной кирпичной стены. Эта стена шириной в 12 кирпичей, т. е. в 3 м, отходит под прямым углом от юго-западной стены крепости на расстояние в 60 м от южного угла, как раз на одну треть длины крепости. Стена сложена одновременно с крепостной стеной и плотно к ней прилегает. Будучи тоньше её всего на 0,75 м, она, несомненно, является оборонительной стеной, отделяющей наиболее важную часть крепости, вероятно, административный центр - цитадель. Стена открыта всего лишь на 20 м длины. Судя по ямам, оставшимся от выборки кирпича, она имела не менее 55 м длины, после чего поворачивала под прямым углом на восток, к юго-восточной стене крепости, замыкая прямоугольную площадь цитадели в южном углу крепости.

Внутри цитадели открыта пока небольшая площадь. В 1936 году здесь был раскопан южный угол крепости и прилегающее к нему кирпичное здание с двумя погребами, стенки которых облицованы кирпичом² . В 1950 г. в противоположном углу цитадели, у вновь открытой её стены, обнаружено такое же кирпичное здание, с такими же кирпичными погребами, как и открытые в 1936 году. Никаких вещей в погребах не найдено, и трудно сказать, являются ли они хозяйственными сооружениями или, может быть, тюремными камерами.

Из гражданских построек хазарского времени наиболее интересное полуземляночное помещение обнаружено в западном углу крепости. Уже своей формой (прямоугольник с сильно закруглёнными углами, почти овал) оно сильно отличается от землянок русского времени. Вдоль его стенок по дну идут ямки от жердей (некоторые из них сохранили наклон внутрь), служивших каркасом для перекрытия, может быть, из войлока или кож, так как общий характер этого сооружения напоминает юрту. В середине пола имеется очажок - прямоугольное углубление, заложенное закопчёнными камнями. В дальнейшем этот очажок был перекрыт толстым слоем глины и почти выравнен с полом. Следов другого очага не обнаружено. В заполнении землянки найдены обломки хазарских сосудов, лощёных и простых, обломки железных предметов и уникальный роговой цилиндр со сложным гравированным рисунком в виде крестообразной фигуры, окружённой деревьями, птицами и оленями.

К хазарскому же времени относятся три полуземлянки, обнаруженные под слоем русского могильника с наружной стороны юго-западной стены крепости. Их расположение и ряд стратиграфических данных свидетельствуют о том, что они существовали в период постройки крепостных стен; вероятно, это были жилища рабочих, трудившихся над сооружением крепости. В непосредственной близости к этим жилищам, несколько выше их, оказались две гончарные печи небольших размеров, всего 2 - 2,75 м в диаметре, по материалу, обнаруженному в них, относящиеся также к хазарскому периоду.

В слоях хазарского времени найдены многочисленные обломки, а иногда и целые сосуды, представленные лощёными приземистыми кувшинами с одной ручкой и венчиком со сливом, серыми горшками, с поверхностью, покрытой горизонтальными бороздками, высокими кувшинами с плоскими ручками, амфорами и многими другими менее распространёнными формами. Вся эта посуда сделана на гончарном круге. Лепных сосудов почти не встречается, единичные экземпляры представляют собою горшки баночной формы из грубой, плохо отмытой глины. Кроме сосудов, из хазарского слоя извлечены бронзовые украшения и различные костяные поделки.

За стеной крепости, к западу от жилых комплексов, расположено большое количество круглых в плане и слегка расширяющихся книзу ям. Ямы эти заполнены тёмной землёй с примесью сравнительно незначительного количества мусорных отбросов - обломков сосудов, костей и т. п. Некоторые из ям, заполненные почти чистой землёй, содержали в себе погребения, небрежно захороненные в самых различных положениях и часто скорченные, без всякого инвентаря. Они, очевидно, принадлежали рабочим, строителям крепости. Одно погребение резко отличается от остальных: для него вырыта не просто яма, а большое, земляночного типа помещение, разделённое деревянной перегородкой на две части: первая, со ступенчатым входом, является как бы сенями, а вторая, за перегородкой, служила погребальной камерой. В западной стене её, на уровне пола, в неглубоком подбое находилось погребение женщины. Около погребённой женщины не оказалось никаких предметов.

Антропологически тип скелетов в этих ямах близок типу хазарского населения правобережного Цимлянского городища. Это брахикефальный тип, существенно отличающийся от антропологического типа, представленного погребениями русского могильника Белой Вежи. Того же брахикефального типа скелеты были обнаружены в 1949 г. в траншее, заложенной во внешнем дворе городища, между валом и кирпичной крепостью. 17 скелетов были погребены без инвентаря (только одно детское погребение имело маленькое колечко и бубенчик). Все они лежали в вытянутом положении в направлении с запада на восток, с небольшим, отклонением к югу. Женщина, погре-

² См. М. Артамонов. Саркел и некоторые другие укрепления северо-западной Хазарии. "Советская археология", кн. VI за 1940 год.

бедная в подбое, имеет несколько другой антропологический тип - мезокефальный.

Следует отметить, что в двух случаях при погребениях в круглых ямах под человеческим скелетом находился целый скелет лошади, отделённый нетолстым слоем земли.

В 1950 г. закончена расчистка русского могильника у стены крепости, между угловой и второй промежуточной башней, где в добавление к прошлогодним 128 погребениям было открыто ещё 78. Эти захоронения относятся к последнему периоду жизни города, в них также нет инвентаря или последний представлен ограниченным набором вещей. Погребения расположены в культурном слое или в иловых отложениях заплывшего рва, что указывает на то, что в это время ров имел совершенно иной вид по сравнению с хазарским периодом истории города.

Чтобы закончить краткий предварительный обзор работ на городище, необходимо упомянуть об исследовании рва, отделяющего мыс с кирпичной крепостью от остальной площади городища, ограждённой могучим валом и вторым, наружным рвом. Ров выкопан недалеко от юго-западной стены крепости, всего в 12 - 13 м от неё, и перерезает один из жилых комплексов хазарского времени, находящихся вдоль стены с наружной стороны крепости. Берега рва, отлогие в верхней части и крутые, почти отвесные в нижней, обмазаны плотным, утрамбованным слоем глины. Исследование рва не закончено, но и теперь уже ясно, что первоначально ров был широк и глубок (раскоп до 4 м ниже уровня материка дна рва не достиг), а в последующее время сильно заносился песком и илом. Население старательно поддерживало это оборонительное сооружение, тем не менее, к концу жизни города, в русский период, первоначальные берега рва были занесены мощным слоем ила, в котором и устраивались отмеченные выше погребения жителей города.

В обрывистом берегу старого русла Дона, в двух км от городища выше по течению реки, ещё в двадцатых годах были обнаружены остатки каких-то печей с развалами обожжённых кирпичей и ошлакованной глины. В 1950 г. три из семнадцати зарегистрированных завалов были раскопаны. Они оказались остатками обжигательных печей. Устройство их очень простое: в крутом обрыве берега выкапывалась глубокая, но невысокая (до полуметра) камера, служившая топкой, над которой был мощный потолок в 0,4 - 0,5 метра толщины с цилиндрическими вертикальными каналами - "продухами" - для пропуска горячего воздуха из топки в верхнюю камеру, полом для которой служил потолок топки. Перекрытие в верхней камере было, вероятно, земляное, на каркасе из жердей и прутьев. Таких печей, служивших для обжига кирпичей, было, очевидно, очень много, но большинство их давно смыто полой водой. На постройку только крепостных стен, без учёта построек внутри крепости и возможных надстроек на стенах, требовалось свыше шести миллионов кирпичей. Кирпичи изготовлялись из местной глины, с примесью рубленого ковыля. Для обжига употреблялось высококалорийное топливо - дуб, угольки и зола которого найдены при исследовании печей. Благодаря высокой температуре обжига кирпичи Саркела отличаются очень хорошим качеством.

Следует отметить, что палеоботанические и палеозоологические исследования материалов городища привели к ряду интересных заключений. Во время постройки Саркела долина Дона была покрыта густым лесом, состоявшим не только из тополей и ив, но и из дубов. В этих лесах водились в изобилии лоси, благородные олени, бобры, кабаны и другие лесные животные, на которых охотились жители Саркела, и которых в настоящее время здесь нет и в помине. В то же время в отложениях городища находятся кости степных животных, таких, как сайга и домашний верблюд. В русских слоях городища дуб находится редко, зато появляется сосна, использованная в качестве строительного материала. Сосновые леса могли находиться на противоположной стороне Дона, на песчаных дюнах, ныне занимающих огромную площадь. В качестве топлива и в хазарское и в русское время употреблялись преимущественно тополевые породы деревьев.

Не менее интересные данные получены в результате послойного изучения зёрен культурных растений, находимых в обугленном виде иногда в значительных количествах. В хазарском Саркеле культивировали двурядный ячмень и карликовую пшеницу. Вместе с русским населением здесь появились мягкая пшеница, шестирядный ячмень, кольза и, кажется, лён.

В составе большого курганного могильника за валом городища, в восточном конце его, находится группа "больших курганов", состоящая из четырёх тесно сомкнутых насыпей и одной, пятой, стоящей несколько в стороне от них. В прежние годы здесь были раскопаны три кургана; оставался нетронутым третий с запада, отдельно стоящий курган. В трёх раскопанных курганах был добыт огромный антропологический материал - 440 скелетов, при них обнаружен погребальный инвентарь, содержащий как массовый материал, так и уникальные предметы, главным образом женские и детские уборы.

При раскопках курганов в 1950 г. была поставлена задача: выяснить способ сооружения и отношение друг к другу четырёх "больших курганов". С этой целью был заложен раскоп в 52 м длиной и 16 м шириной, перерезавший все четыре кургана и обнаживший таким образом в плане и разрезах места смыкания курганов друг с другом. В результате этих исследований можно категорически утверждать, что курганы данной группы насыпаны одновременно на огромной площадке, выравненной перед их сооружением.

В месте стыка двух крайних в могильнике курганов было обнаружено погребение женщины монголоидного типа с конём и уникальным инвентарём. На шее у погребённой находилась витая электровая гривна, а у головы лежали такие же височные

кольца; на руках её были серебряные браслеты из узких пластинок, в правой руке она держала витую серебряную пластинку, узкую и длинную, с утончавшимся концом. Эта пластинка, несомненно, была вплетена в ременную нагайку - "камчу", непременную принадлежность всадника-кочевника. Это первая в археологии находка подобного предмета.

Кроме восточной группы "больших курганов" исследованы три половецких кургана, находящиеся поблизости от русского кладбища. Здесь найдены обычные кочевнические захоронения - два одиночных и одно с конём.

В западном конце городища имеется небольшая возвышенность, представляющая собой береговой мыс, отрезанный особым рвом, соединявшим ров городища с руслом реки. Раскопками здесь обнаружен ряд погребений. Интересно отметить, что один из обнаруженных скелетов принадлежал мужчине, погибшему от многочисленных ран, нанесённых рубящим оружием.

Оценивая результаты работ экспедиции 1950 года, следует отметить, что открытия этого года полностью подтвердили и обосновали предварительные заключения, сделанные по данным первого года раскопок. Окончательно установлено отношение хазарского и русского слоев городища, выяснен общий характер хазарской крепости, найден хазарский могильник. Особенно много данных получено для характеристики русского периода в истории города. Установлены типы жилищ, культурные комплексы двух этапов этого периода - древнейшего, характеризуемого лепной керамикой роменско-боршевского типа, и позднейшего, датируемого керамикой, сделанной на гончарном круге, или лепной, воспроизводящей формы гончарной посуды. Особую ценность представляют находки памятников древнерусской письменности, свидетельствующие о широком распространении грамотности, а, следовательно, и о высоком уровне культуры древнерусского населения на Дону.

Существенное историческое значение представляют также материалы, относящиеся к русско-половецким отношениям. История Белой Вежи в общих чертах вырисовывается теперь в следующем виде: город был заселён русскими вскоре после взятия его Святославом в 965 году. В XI в. он превратился в крупный торгово-ремесленный центр, важный форпост русской культуры и государственности в степях Подонья. В первой четверти XII в. (по летописи, в 1117 г.) город был оставлен русским населением ввиду обострившихся отношений с половцами.

При дальнейших раскопках особенно большое внимание должно быть обращено на исследование цитадели, существование которой впервые установлено раскопками в 1950 году. Именно здесь должны были находиться наиболее важные сооружения крепости, здесь был её военный и административный центр.