публикация №1614947173, версия для печати

ИСТОРИЯ КУЛЬТУР СЛАВЯНСКИХ НАРОДОВ. ТОМ I. ДРЕВНОСТЬ И СРЕДНЕВЕКОВЬЕ


Дата публикации: 05 марта 2021
Автор: Л. П. ЛАПТЕВА
Публикатор: Алексей Петров (номер депонирования: BY-1614947173)
Рубрика: КУЛЬТУРА И ИСКУССТВО


М. ГАСК. 2003.486 с.

В рецензируемом труде освещается культура славянских народов с древности до XVII века. Характеристика культуры каждого славянского народа предваряется кратким очерком его истории. Главу о праславянской культуре написал В. Я. Петрухин. Е. М. Верещагин характеризует деятельность славянских христианских миссионеров Кирилла и Мефодия, называя их согласно церковной традиции, первоучителями. Культуру Великой Моравии, Чехии X - начала XVII веков и Польши того же времени, а также Словении, Хорватии, Далмации и Словакии в средние века и в эпоху Возрождения представил ГЛ. Мельников. Культуры Болгарии и Сербии в средние века освещаются И. И. Калигановым, культура Древней Руси - М. Н. Громовым и И. Н. Танковым. Украинскую культуру XIV-XVI вв. описал М. В. Дмитриев, а белорусскую характеризовали Ю. А. Лобынцев и Л. Л. Щавинская.

В труде ощущается стремление авторов указать как на общие черты славянских культур, так и отметить, что их отличает друг от друга. Создается впечатление, что общность славян наблюдается лишь в области языка, а в других сферах культурной жизни почти у каждого славянского народа был собственный путь развития. На него влияли исторические условия, уклад бытования, соседние народы, культура господствующего в стране этноса и многие другие факторы. Поэтому представляются неоправданными попытки ряда авторов найти нечто общее там, где его практически не существовало.

Среди славян не было единства в области религии, то есть в той сфере духовной жизни, которая прежде всего формировала средневековую культуру. Западные и частично южные славяне были католиками, восточные развивались под конфессиональным влиянием Византии. Оба варианта христианской церкви имели в своем составе разные течения и направления. Единство католического (латинского) направления было в начале XVI в. разрушено протестантизмом разных вариантов. Не было единым и православие, в котором существовали греческий, южнославян-

стр. 163


ский, русский, украинский и иные разновидности. И этими различиями течения христианства не ограничивались.

Славянские народы занимали большую часть европейского материка, их менталитет, обычаи и традиции обладали различными особенностями. Попытки авторов найти другие элементы единства славян кроме языковых нельзя признать успешными. Так, во введении (с. 9) утверждается, что чешские гуситы (то есть реформаторы XV в.) проявляли интерес к православию. Эта же мысль развивается затем в главе о чешской культуре (с. 334). В качестве доказательства интереса к православию со стороны гуситов приводится факт поездки Иеронима Пражского (чешского философа-гусита) во Псков и участие его там в крестном ходе. Упомянуты также позднейшие посольства гуситских священников в Константинополь и в Москву.

Значение этих фактов, хорошо известных в литературе, уже более века тому назад наука отвергала как несостоятельное. Учение Гуса о церкви имело своей основой положения английского реформатора XIV в. Джона Уиклифа, а сам Гус не имел о православии никакого представления. В Псковских летописях XV в. его называли еретиком. Интерес же к православию Иеронима Пражского зафиксирован только в доносе Констанцскому собору, приговорившему и Яна Гуса, и Иеронима Пражского к сожжению на костре. Других свидетельств интереса Иеронима к православию не найдено, как ни старались их обнаружить русские историки-славянофилы XIX века. Что касается посольств чешских священников в Константинополь, то они были предприняты в то время, когда гуситское движение уже собственно закончилось, а в Константинополь ездили члены так называемой Общины чешских братьев (ОЧБ), то есть религиозной секты, занятой поисками образцов для своей церкви и изучавшей все существовавшие конфессии. А когда в XVI в. представитель ОЧБ, функционировавшей в Польше, прибыл в Москву и изложил свою - практически уже протестантскую - конфессию, ему пришлось спасаться бегством от преследований Ивана Грозного, объявившего посланца ОЧБ еретиком.

Все эти факты давно изучены, им дана оценка как в русской, так и в зарубежной литературе, так что в книге, изданной в начале XXI в., не было нужды повторять заблуждения столетней давности. К сожалению, это не единственный пример использования в труде устаревших, не отвечающих современному уровню науки оценок. Так, в главе о чешской культуре гуситское движение, социальное и национальное по своему характеру, но проникнутое идеологией реформации церкви, объявляется религиозным - "по преимуществу". Эта точка зрения зародилась еще в XVI в. в литературе протестантского толка и развивалась некоторыми историками XIX века. Она оказалась несостоятельной, ибо движение, охватившее практически весь чешский народ, не могло быть борьбой в первую очередь за какую-то определенную идею. Народ боролся за улучшение своего материального положения и социального статуса, а идеология, которая эту борьбу вдохновляла, могла быть религиозной или какой- либо другой, в том числе и оторванной от стремления к неким материальным благам. Борьба за некий теоретический идеал как таковой может быть уделом лишь группы людей или отдельных личностей, но не целого народа, что и подтвердили результаты гуситского движения. Осуществив секуляризацию церковного имущества и превратившись в зажиточный слой общества, получив политические права, бывшие борцы против засилья церкви и за равенство всех людей перед Богом, постепенно стали сближаться с католицизмом. Сложный характер гуситского движения и место религиозного фактора в нем были выяснены уже позитивистской историографией XIX-XX веков. Весомый вклад в изучение социально-экономических причин движения внесли чешские историки-марксисты. Эти выводы считаются доказанными в современной европейской историографии.

В разделе о чешской культуре времен гуситского движения повторяются многие мифы, давно поставленные под сомнение в историографии. Так, применение таборитских боевых возов в наступательных операциях, окружавших тяжелую рыцарскую конницу противника (см. с. 337), современная литература отвергает. Тезис о широком распространении грамотности среди гуситов, звучит вообще нелогично. Конечно, пражские магистры были людьми грамотными, но масса таборитов, то есть основа движения, едва ли училась чему-нибудь кроме военного дела. Да и школами Табор, как и другие центры гуситского движении, не был богат.

Чтобы принизить значение гуситского движения (которое в чешской историографии XIX и XX вв. оценивалось с излишним пафосом и нередко односторонне), автор подбирает наиболее "пикантные", занимательные для некомпетентного читателя эпизоды, не имеющие однако значения для оценки движения в целом. Так, на с. 338 говорится, что пикарты (секта в гусизме) "проповедывали и практиковали нудизм, промискуитет, полную сексуальную свободу, отрицали труд, считая всех людей безгрешными и спасенными", а средства к существованию пикарты добывали только набегами на соседние деревни. Данные характеристики исходят из враждебного гуситам католического лагеря. В со-

стр. 164


хранившихся же сочинениях пикартов эта сторона их деятельности не нашла отражения. Автор некритически перенял ее из литературы.

Конечно, на гребне радикального периода гуситского движения могли появиться радикальные элементы указанного типа, но в данном случае это была небольшая группа, для уничтожения которой оказалось достаточно одной карательной экспедиции, предпринятой вождем гуситов Яном Жижкой. Нельзя согласиться и с заключительным тезисом автора о том, что гуситская культура стала для Чехии фактором, "сдерживавшим включение ее в культурное пространство европейского возрождения" (с. 345). Эта фраза предполагает негативную оценку культурного движения, развивавшегося в период гуситской революции в Чехии. Полагаем, что культурное значение гусизма выражается прежде всего в том, что реформационная мысль в Чехии, получившая импульс от Уиклифа, явилась в конечном счете фактором, пробившим брешь в средневековом способе мышления, стала средством освобождения личности от страха перед самовыражением своей духовной сущности. В период гусизма большое значение приобрел чешский язык. Обогащенный и реформированный, он определил выживание чешской народности и развитие ее национальной культуры.

В главе о культуре Польши, написанной тем же автором, преувеличено, как представляется, значение кирилло-мефодиевской традиции. Ни польская, ни западная историография такой традиции не признает ввиду отсутствия каких- либо серьезных доказательств. Польская культура вообще заслуживает более полного изложения. Увеличить объем главы о ней можно было бы за счет некоторого сокращения главы о культуре украинской. Тем более, что, как указывает автор главы, посвященной последней, данная тема разработана в историографии недостаточно. Требуются еще многие частные исследования, чтобы написать очерк обобщающего характера. Не располагая достаточно подробным материалом об украинской культуре, автор излагает сюжеты, не относящиеся непосредственно к теме - особенности православия на Украине, история братств (религиозных организаций мирян), содержание недостаточно исследованных памятников письменности и т. п.

В труде отсутствует единый подход к самому понятию "культура", да и определения этого понятия в нем нет. Но все ли проявления духовной деятельности человека относятся к сфере культуры? Служит ли показателем культуры общества, например, развитие производительных сил? В книге не прослеживаются критерии культуры, которые для данного автора не являются определяющими.

В одних главах перечисляются памятники письменности, архитектуры, живописи, факты, относящиеся к музыкальному творчеству. Особенно усердно это делается в материале о болгарской и сербской культурах. В других же разделах главное внимание обращается на какой-либо один из аспектов. В материале о культуре Древней Руси характеристики литературных памятников тонут в рассуждениях авторов по поводу идеологии того или иного произведения. Много говорится об идеологической стороне летописей, поучений, "Слова о полку Игореве". Излагается их содержание. Зато мало сведений о том, как строились русские города и крепости, монастыри и церкви, об их архитектуре и украшениях. Сведения о жизни и деятельности их обитателей сбивчивы. Нет достаточной информации ни об изобразительном искусстве, ни о фольклоре, ни о музыке. Создается впечатление, что славяне Древней Руси, в отличие от южных, на пели, не плясали, не играли и, не создавали фольклорных произведений, а только стремились выразить свое мировоззрение!

Не совсем ясно, какому собственно читателю адресовано издание. В нем нет научного аппарата. К каждой главе приложен список литературы и источников не только на русском, но и на других славянских языках, поэтому усвоение содержания некоторых глав требует специальной подготовки. Так, глава, где говорится в частности о лингвистической деятельности Кирилла и Мефодия, изобилует цитатами из славянских источников-житий, трактатов, евангелий, представленных на церковно-славянском и греческом языках. Такой текст не удовлетворит ни ученого-специалиста, которому сообщит мало нового, ни человека с обычным гуманитарным образованием, незнакомого со славянскими языками и их историей. В целом авторам не удалось оптимально решить вопрос о доступности материала для широкого круга читателей.

Несмотря на отмеченные недостатки и промахи, рецензируемый труд - издание полезное. Авторы отважились создать обобщенное, синтетическое сочинение по данной теме. Но задача создания обобщающего труда до конца еще не решена. Для характеристики культуры южных и западных славян много потрудились их национальные историки, плодами деятельности которых вполне можно воспользоваться. Этот факт не исключает потребности в отечественных сочинениях о культуре зарубежных славян, свободных от национальных пристрастий и более объективных. Правда, неразработанные учеными сюжеты свидетельствуют, что материал для широкого обобщения еще не вполне готов к изложению.

 

Опубликовано 05 марта 2021 года


Главное изображение:

Полная версия публикации №1614947173 + комментарии, рецензии

LIBRARY.BY КУЛЬТУРА И ИСКУССТВО ИСТОРИЯ КУЛЬТУР СЛАВЯНСКИХ НАРОДОВ. ТОМ I. ДРЕВНОСТЬ И СРЕДНЕВЕКОВЬЕ

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LIBRARY.BY обязательна!

Библиотека для взрослых, 18+ International Library Network