М. ПЕРРИ. Культ Ивана Грозного в сталинской России

M. PERRIE. The Cult of Ivan the Terrible in Stalin's Russia. Chippenham, Wiltshire. 2001. 255 p.

В истории России вряд ли можно найти более противоречивую личность, чем Иван Грозный. В литературе более двух веков не утихают споры: какую цель преследовал Иван IV, проводя политику опричнины, можно ли было обойтись без нее и найти другое методы проведения реформ? Неизменно в исследованиях на первый план выходят вопросы роли личности царя в событиях середины XVI столетия, морально-нравственные аспекты опричнины, парадоксы восприятия личности Ивана Грозного современниками и потомками.

В 1987 г. вышла в свет книга известной американской исследовательницы, профессора истории России центра русских и восточно-европейских исследований университета Бирмингема Мерин Перри, посвященная исследованию образа Ивана IV в российском фольклоре в которой была предпринята попытка дать ответ на вопрос, каким образом кровавый тиран остался в памяти русского народа чуть ли не идеальным правителем? Рецензируемая книга - продолжение предыдущего исследования. На этот раз М. Перри попыталась выяснить, каким образом в 30 - 50 е гг. XX в. в СССР произошла новая идеализация образа Грозного царя.

В немалой степени успеху проведенного исследования способствовало то, что достоянием широкой общественности и историков стали ранее закрытые материалы, такие как полная версия беседы И. В. Сталина с СМ. Эйзенштейном, переписка, редкие дневниковые записи, воспоминания деятелей науки и культуры.

М. Перри выделила этапы формирования идеологии в сталинской России, в соответствии с чем и построена книга. Монография имеет три части и содержит обширную библиографию работ российских и зарубежных авторов. Во введении представлен основательный историогра-

стр. 172

фический обзор исследований эпохи Ивана IV, начиная с труда Н. М. Карамзина и заканчивая работами М. Н. Покровского, М. В. Нечкиной.

В первой части рассматриваются вопросы формирования идеологии сталинизма в период с 1934 г. по 1945 год. Значительные изменения, по мнению исследовательницы, произошли с середины 1930-х гг., когда началась критика концепции М. Н. Покровского и его "школы" и остро был поставлен вопрос о преподавании истории в школе и разработке школьных учебников. Ориентиром являлись комментарии И. В. Сталина, А. А. Жданова и С. М. Кирова к учебнику 1934 г., утверждавших, что его авторы не сумели показать захватническую и колонизаторскую политику царизма, освободительную роль Октябрьской революции и ее значение в национальной политике. Идея патриотизма вышла на первое место. Был объявлен конкурс на создание учебника для начальной школы, в котором прошлое должно было быть связано с переходом к будущему коммунистическому обществу. В 1936 г. разразился скандал по поводу пьесы Демьяна Бедного "Богатыри", который вовремя "не осознал", что линия партии изменилась: крещение Руси и роль князя Владимира теперь оцениваются как прогрессивные. В Институте истории Академии наук СССР самой актуальной стала тема защиты народа. В 1937 - 1939 гг. шли поиски новых ориентиров. Вышел фильм В. М. Петрова "Петр I", снятый по сценарию А. Н. Толстого, где царь был представлен как героический защитник государства от сил Запада. Известность приобрел новый фильм СМ. Эйзенштейна "Александр Невский". Не менее популярным сюжетом стало освобождение Москвы в начале XVII в. К. Мининым и Д. Пожарским, что было представлено в фильме В. И. Пудовкина и опере "Иван Сусанин". К тому же феноменальный успех имели фильмы о гражданской войне - "Чапаев" (1934 г.), "Мы из Кронштадта" (1936 г.), "Щорс" (1939 г.). Впрочем, после заключения русско-германского пакта 1939 г. фильм "Александр Невский" был снят с проката. Патриотизм, внушаемый с помощью сильно идеологизированных исторических примеров, требовал формирования нужных для властей ориентиров во внутренней и внешней политике.

В 1939 - 1940 гг., после раздела Польши между СССР и Германией, особый интерес был проявлен к истории Западных Украины и Белоруссии. После вторжения фашистских войск в 1941 г. тема защиты родины стала еще более уместной. Фильм "Александр Невский" стали показывать уже на второй день войны. В ходе войны приоритеты менялись в зависимости от конкретных ситуаций. К примеру, к концу войны, в 1944 г., после того, как советские войска освободили территорию Балтийских республик, снова, стал актуален балтийский вопрос, а пьеса о Бруссиловском прорыве была отклонена от постановки как не соответствующая ситуации на фронте. Убрали из печати также книгу историка М. Н. Тихомирова о Ледовом побоище, как дающую слишком негативное представление о событиях. По наблюдению М. Перри, можно проводить аналогии и с угрозой со стороны Востока, то что татаро-монголы ассоциируются с милитаристской Японией, было одним из направлений формирования патриотизма в СССР в период Второй мировой войны.

Детально М. Перри рассмотрела формирование идей на примере Петра Великого, Александра Невского, К. Минина и Д. Пожарского. Эти фигуры важны не только с точки зрения советской патриотической пропаганды, но и как главные действующие лица в фильмах и романах А. Н. Толстого, С. М. Евстигнеева, В. И. Костылева. Ориентиром служила не только внешняя, но и внутренняя политика, к примеру, параллель между появлением мануфактур при Петре I и индустриализацией Сталина. В своей книге автор представила биографии авторов романов и режиссеров постановок, проследила обстоятельства выхода в свет этих произведений, их идеологические мотивы, а также трудности и преграды.

Части вторая и третья книги посвящены исключительно интерпретации личности и деятельности Ивана IV. К началу 1930-х гг. впервые за предшествующие годы было обращено внимание на исторические сюжеты эпохи Ивана Грозного в связи с инцидентом с М. А. Булгаковым. В 1934 - 1935 гг. Булгаков написал сатирическую пьесу в жанре фантастики. Иван Грозный перемещается в квартиру инженера и в наше время. Это была завязка сюжета. Главрепетком искал подтекст в этом произведении. Обнаружить ничего не смогли. Генеральную репетицию провели весной 1936 г., но постановка этой пьесы была запрещена. По всей видимости, решение было принято на относительно невысоком уровне и Сталин лично не имел к этому решению никакого отношения. Возможно, недопустимо было в то время совмещение сатиры и исторического сюжета, а может быть, сам М. Булгаков все-таки подразумевал некоторую параллель между Иваном Грозным и И. Сталиным. По мнению М. Перри, именно с 1934 - 1935 гг. началась "сталинизация" образа Ивана Грозного.

Появившийся в 1937 г. новый учебник истории также, по мнению руководства, не отвечал всем необходимым требованиям. Оценка в нем личности Ивана IV почти не претерпела изменений, но давалась положительная характеристика процесса расширения территории государства и приобретения статуса европейской державы.

стр. 173

Негативная критика касалась закрепощения крестьян, особенно в период опричнины. В учебнике СВ. Бахрушина (1939 г.) положительно оценивалась личность Ивана IV. В начале 1940-х гг. восприятие Ивана IV и опричнины, по мнению М. Перри, несколько варьировалось. В воздухе витали идеи оправдания сталинских "чисток" 1930-х гг. через параллель с опричниной, которую стали трактовать как справедливую реакцию царя на измены бояр. Официальная кампания по реабилитации опричнины была начата зимой 1940 г. с постановки пьесы А. Н. Толстого и показа первой части фильма С. Эйзенштейна.

В военное и послевоенное время проводились параллели между присоединением к СССР Балтийских стран и Ливонской войной. Впервые признаки изменения идеологии были замечены в статье В. И. Костылева в "Известиях" в марте 1941 года, автор оценивал эпоху Ивана Грозного, объединившего Россию и продолжавшего централизацию государства, проведшего административные реформы, принесшие пользу крестьянству, консолидация народа помогла пережить Смутное время. На защиту молодого государства была направлена энергия обычных людей, которые и сыграли главную роль в строительстве крепостей, охотно служили в войсках, особенно в период Ливонской войны, и проявляли большой героизм. При этом не только русские входили в состав Российского войска, но и татары, мари, чуваши, мордва и даже кавказские горцы.

Еще одним показательным примером эволюции представлений о личности Ивана IV и его преобразованиях, по мнению М. Перри, являются работы Р. Ю. Виппера. После первого издания его сочинения в 1922 г. и последовавшей негативной критики Р. Ю. Виппер эмигрировал в Ригу, а после включения Латвии в состав СССР в 1940 г. вернулся в Москву в Институт истории АН СССР. В 1942 г. вышло второе издание той же работы Виппера. За истекшие годы его концепция приобрела актуальность. Иван Грозный был представлен автором как выдающийся строитель Российского государства, прямой предшественник Петра Великого.

На формирование идеологии в послевоенный период повлияли начало "холодной войны" и "ждановщина". Была предпринята попытка вновь пересмотреть концепцию изучения российской истории, но линия А. А. Ждановым в полной мере так и не была разработана. В 1949 г., когда влияние "ждановщины" прошло, на страницах журнала "Вопросы истории" развернулась дискуссия по вопросу периодизации истории России. Необходимо было найти нечто среднее между "государственной школой", и "экономическим материализмом" М. Н. Покровского. Перевес, по мнению М. Перри, был на стороне тех, кто особое место уделял роли народных масс в истории, а не отдельных личностей.

В третьей части своей книги М. Перри рассмотрела эволюцию в 1941 - 1947 гг. художественного образа Ивана IV, представленного в популярных в сталинское время романе В. И. Костылева, пьесе А. Н. Толстого и фильме С. М. Эйзенштейна. Особое внимание М. Перри уделила анализу оценки этих работ современниками. В книге также представлены основные сюжетные линии этих произведений, показаны аллегории сталинской эпохи и событий времени Ивана Грозного. К сожалению, английская исследовательница не обратила внимание на то, что образ Ивана IV вдохновил не только романистов, драматургов, режиссеров, но и поэтов, художников и скульпторов. Смерть Сталина полностью изменила ситуацию.

Можно ли объяснить формирование "культа личности" Ивана Грозного только лишь идеологией, насаждаемой под воздействием культа личности Сталина? Или само общество испытывало потребность в исторических кумирах и формировании идей патриотизма? Испокон веков русские испытывали гордость за свой народ, возвеличивая сильных и прощая им даже самые кровавые преступления. Иначе как объяснить, что, несмотря на все разоблачения преступлений, совершенных Сталиным против народа, мнения в современном обществе о его личности и деятельности далеко не однозначны? Кроме того, в эпоху Л. И. Брежнева, когда после работ В. Н. Шевякова и С. Н. Дубровина, казалось бы разоблачивших культ Ивана IV, положительные черты правления Грозного снова стали преувеличиваться, а отрицательные - преуменьшаться (см. статью В. И. Буганова в "Большой советской энциклопедии" 1972 г.). Да и сегодня, несмотря на наличие основательных исследований эпохи Ивана IV, преобладает положительная оценка его деятельности.

Изучение влияния идеологии государства на формирование исторического знания связано и с более широким вопросом: может ли историческая наука вообще быть объективной и каковы критерии ее объективности? Если установить, какие именно знания отразили влияние государственной политики, остается ли в исторических работах рациональное зерно, и в чем тогда вклад историков в развитие исторической науки? М. Перри не дает ответа на эти вопросы, но позволяет их поставить. Исследование Перри основных работ российской и зарубежной историографии позволило по-новому оценить и переосмыслить сам процесс формирования научных представлений о переломных моментах российской истории периода Средневековья.

Примечания

1. PERRIE M. The Image of Ivan the Terrible in Russian Folklore. Camridge. 1987.