СОЗДАНИЕ СОВЕТСКОГО ХИМИЧЕСКОГО ОРУЖИЯ (1921 - 1940 гг.)

Статьи, публикации, книги, учебники по вопросам современной химии.

NEW ХИМИЯ


ХИМИЯ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ХИМИЯ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему СОЗДАНИЕ СОВЕТСКОГО ХИМИЧЕСКОГО ОРУЖИЯ (1921 - 1940 гг.). Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2021-06-10

Химическое оружие в России (первые боеприпасы, средства их применения и противохимической защиты) в весьма ограниченных размерах начало производиться во время Первой мировой войны 1 . Октябрьские события 1917 г. и гражданская война нанесли серьёзный урон научному, техническому и производственному потенциалу страны, отразившемуся на состоянии дел и в военно- химической области. Техническая отсталость Красной Армии в области вооружения была настолько очевидной, что ее руководство уже осенью 1921 г. в драматическом призыве потребовало "любой ценой" преодолеть ее.

Восстановить утраченное в одиночку было крайне трудно - не было специалистов, приборов и оборудования, денежных средств. Выходом из создавшейся ситуации могло стать сотрудничество с государством, имеющим современную промышленность и заинтересованным в совместной деятельности. И таким государством стала Германия, имевшая то, что советское правительство искало: военные знания, современный военный опыт и высокоразвитую военную технику. В налаживании сотрудничества в военной, политической, экономической и культурной областях была заинтересована и Германия, так как по Версальскому мирному договору 1919 г. ей запрещалось иметь тяжелую артиллерию, танки, самолеты, подводные лодки, вести исследования и, конечно же, принимать на вооружение боевые отравляющие вещества. Немецкая промышленность вынуждена была либо полностью прекратить работу по созданию вооружения и военной техники, либо укрыть ее за пределами страны.

Первые контакты советских и немецких военных состоялись в Берлине и Москве уже летом 1920 г., то есть еще за два года до того, как политики обеих стран собрались для заключения Рапалльского договора 2 . Их вдохновителем и наиболее активным сторонником с немецкой стороны были главнокомандующий сухопутными войсками генерал Х. Сект, военный министр О. Гесслер и начальник генерального штаба О. Хаассе. Между Сектом и председателем РВС Л. Д. Троцким наладились связи, о которых в германских правящих кругах поначалу знал только канцлер Й. Вирт.


Гамс Эдуард Сергеевич - директор центра программного планирования и договорной работы агентства "Книга-сервис".

стр. 127


Для реализации намеченных планов уже в начале 1921 г. в германском военном ведомстве была создана "Зондергруппа Р", а через два года при посольстве в Москве - исполнительный орган "Московский Центр". Тогда же состоялась серия секретных переговоров по выработке концепции двухстороннего военного сотрудничества. Договорились, что начиная с 1924 г., на территории СССР будут созданы учебные центры рейхсвера - летная и танковая школы, аэрохимическая станция 3 .

Советское руководство никогда не упускало из внимания химическое оружие, высокая эффективность которого стала очевидной после первой мировой войны, а также в период ведения боевых действий испанской армией в Марокко в 1922 - 1927 гг. 4 . Наряду с авиацией и танками оно продолжало оставаться перспективным средством ведения вооруженной борьбы, причем его применение не считалось варварской акцией. Были даже случаи, когда его использовали для достижения внутриполических целей.

Так, в августе 1921 г. одна из батарей "Тамбовской армии по борьбе с бандитизмом" под командованием М. Н. Тухачевского выпустила 49 гранат и 59 химических снарядов в сторону села Кипец. Подобным обстрелам подверглись и другие населенные пункты. Скрывавшихся в лесу повстанцев планировали "выкуривать" хлором, выпускаемым из баллонов. В проведение этих операций участвовала рота слушателей Московских советских курсов военной газотехники 5 .

За 1927 - 1932 гг. на становление химического производства было выделено 614 млн. рублей, из них почти 500 млн. - на военные цели, по сути дела, на создание химического оружия и средств противохимической обороны. Аналогичные капиталовложения на следующие пять лет уже составили три миллиарда рублей 6 .

Помимо ассигнований требовались и органы, которые могли бы этими средствами распорядиться. При начальнике снабжения РККА 15 августа 1925 г. образовалось Военно-химическое управление (ВОХИМУ), ставшее преемником Химического комитета при Главном артиллерийском управлении 7 . Его разместили в нескольких строениях на Лубянской площади, а также в ряде помещений во 2-м доме Реввоенсовета на Красной площади. Первым его начальником был назначен Я. М. Фишман, получивший химическое образование в Италии, работавший долгое время в Германии помощником советского военного атташе, а затем - представителем наркомата обороны СССР, ставший организатором отечественных разработок в области химического и биологического оружия. Он же возглавил и Научно-технический химический комитет (Химком), созданный для координации опытно-конструкторских и научно-исследовательских работ с промышленностью.

Отсутствие современной базы и технологии производства химического оружия, а вместе с ней и соответствующего персонала вынудило Наркомат обороны обратиться за иностранной помощью. Заключив секретный контракт с управлением вооружений рейхсвера, известный немецкий химик X. Штольценберг в 1923 г. стал создавать в Германии основы военно-химического производства. В это же время в Берлине и Москве рейхсвером основывается "Общество содействия промышленным предприятиям" (ГЕФУ), главное предназначение которого заключалось в скрытом финансировании и руководстве немецкой военно-промышленной активностью в СССР 8 . Непосредственным партнером с советской стороны выступило предприятие "Метахим". Оно должно было обеспечивать одновременно выпуск и химудобрений, и отравляющих веществ - фосгена и иприта.

В свое распоряжение акционерное общество "Берсоль", управляемое Штольценбергом, впервые посетившим СССР в 1925 г., получило 24 млн. марок. Половину из них вложили на родине в две химические фабрики, где в закрытых цехах трудились лучшие специалисты в области военной химии. Но мало кто знает, что оставшиеся деньги предназначались для строительства еще одного объекта стоимостью 30 млн. рублей в небольшом российском поселке Иващенково (ныне г. Чапаевск Самарской области) 9 .

Концессионное предприятие, названное одинаково с акционерным обществом, проектировалось мощностью 4 т. иприта в день и должно было вводиться в эксплу-

стр. 128


атацию в 1926 году. Однако через год, как следует из доклада начальника разведуправления РККА Я. К. Берзина народному комиссару по военным и морским делам, соглашение пришлось расторгнуть по весьма серьезной причине. Поставленное оборудование не соответствовало оговоренным условиям, а методы получения отравляющих веществ (ОВ) сначала советскими, а впоследствии и немецкими экспертами, были признаны устаревшими и негодными.

Тем не менее в конце апреля 1927 г. начальник ВОХИМУ сообщает заместителю председателя Реввоенсовета СССР И. С. Уншлихту: "У нас уже есть большие количества иприта. И, кроме того, в соответствии с договоренностью с немецкой стороной небольшая фабрика для его приготовления должна быть установлена на научно-исследовательском химполигоне в Кузьминках" 10 .

В этот же период началась интенсивная деятельность ВОХИМУ по усовершенствованию средств химического нападения. Если раньше на вооружении РККА имелись только 76= и 152 =-мм химснаряды устаревших марок и прежнего, времен первой мировой войны, снаряжения, то уже в 1926 г. были предложены их новые конструкции, а также 107-мм мины и 122-мм снаряды осколочно- химического действия с взрывателями различных типов. Тогда же проигрывалась идея так называемых бинарных боеприпасов. В 76-мм химснаряде N4, например, облако ОВ предполагалось создавать смешением двух разделенных промежуточным дном веществ, которые в момент разрыва снаряда вступают в химическую реакцию. Кроме того, с этого времени ОВ начинают применяться не только артиллерией и газометами. В представляемом в наркомат отчете о проделанной ВОХИМУ работе за 1927 г. указывается, что "вводятся на вооружение... 16 и 32 килограммовые аэрохимбомбы, приборы для распыления ОВ с самолетов... Таким образом, в ближайшее время техника химических средств РККА в основных направлениях приблизится к уровню западноевропейских армий 11 .

Как известно в развитие Гаагских конвенций о законах и обычаях войны был принят в 1925 г. Женевский протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств, который Германия вместе с другими странами подписала летом 1925 г., а СССР присоединился к ним 2 декабря 1927 года 12 . До Второй мировой войны он был ратифицирован 32 государствами и открыто нарушен лишь один раз, когда Италия применила иприт против Абиссинии в ходе военных действий в 1936 году 13 . Но поскольку он напрямую не касался научных изысканий в области указанных видов оружия, а при ратификации ЦИК была сделана оговорка о праве ответного удара, СССР вел такие работы в интересах укрепления своей военной мощи, хотя никогда официально не признавал этого 14 . Поэтому в нарушение также и Версальского договора была достигнута договоренность с Германией о совместном проведении газовых опытов в 1926 г. под Москвой, на артиллерийском химическом полигоне "Подосинки", а затем "где-нибудь в российской глубинке..." 15 .

Такой "глубинкой" в мае 1927 г. стал полигон под Оренбургом, а затем, начиная со следующего года, никому тогда не известные Шиханы - родовое поместье графа Орлова-Денисова, расположенное в 130 км севернее Саратова, рядом с Вольским. Второй выбор, видимо, был обусловлен не столько наличием подъездных железнодорожных путей, подходящих ландшафтно-климатических условий, сколько близостью Автономной республики немцев Поволжья. За Волгой находились многочисленные поселения немецких колонистов, часто посещавших Вольск по торговым делам. Поэтому появление здесь немецких специалистов ни у кого не вызвало бы подозрений. На немецком языке, в связи с трудностью произношения, поселок стал называться Чиханы, а сам объект - "Томка", по месту расположения жилого посёлка немецких специалистов, где сейчас ровное поле, на котором местные жители сажают картофель.

ВОХИМУ намеревалось испытывать здесь новые образцы боеприпасов и ме-

стр. 129


ходы применения ОВ артиллерией, авиацией, газометами, а также способы и средства специальной обработки зараженной техники и местности. Аналогичные цели преследовала и германская сторона. Все текущие расходы было решено оплачивать пополам.

К январю 1929 г . были возведены четыре лаборатории, два вивария (фермы для подопытных животных), ангары для спецмашин, камера для специальной обработки, гараж, пять бараков для жилья, проведен водопровод. Немецкий персонал был представлен руководителем, инструктором, 30 служащими, в основном, химиками. Из русских набирались технические специалисты и рабочие в виварий для обдирания шкур с отравленных подопытных животных. Техническое руководство испытаниями находилось в немецких руках, административное - в советских. Все распоряжения, касающиеся кадров вообще, проходили через уполномоченного РККА.

Особое внимание уделялось обеспечению секретности. Охрану опытного поля, лабораторий, жилых строений, не говоря уже о людях, руководство РККА брало на себя. Немецким сотрудникам не разрешалось заводить знакомств с местным населением, охраной и личным составом гарнизона. Допускались лишь разговоры, вызванные служебной надобностью. Покидать объект без специального пропуска категорически запрещалось. Только крайняя необходимость с непременным согласованием через Москву могла стать основанием для выезда за пределы объекта, и то не дальше Вольска или Саратова. Все остальные поездки от Самары до Сталинграда осуществлялись строго по установленному маршруту и под соответствующим контролем.

На время пребывания в "Томке" немецкому персоналу выдавались удостоверения личности, которые с отъездом в Германию подлежали возврату 16 . Не позволялось фотографирование, вынос приборов и материалов в жилую зону, пребывание где-либо внутри городка без ведома руководства. Опыты проводились только в присутствии руководителя советской администрации и работников ОГПУ. Даже ежегодные отчеты составлялись по условным названиям партнеров: русское "Акционерное общество по борьбе с вредителями и применению искусственных удобрений" (именуемое М) и германское "Акционерное общество по использованию сырья" (В).

На первых порах немецкие и советские химики работали вместе. Исследовали боевые и эксплуатационные характеристики образцов (независимо от принадлежности): дистанционных химических бомб и фугасов, установки для заполнения емкостей ипритом, а также цистерн для заражения местности, приборов для дегазации защитных костюмов, противогазов, средств лечения и профилактики ипритных поражений, приборов для электролитического обнаружения иприта и др. В четырех лабораториях, помимо обработки результатов полевых испытаний, определялась эффективность отдельных компонентов рецептур ОВ.

В сотрудничестве были в одинаковой степени заинтересованы обе стороны. В сентябре 1928 г. будущий гитлеровский рейхсминистр генерал-майор В. Бломберг в своем докладе после посещения "Томки" отмечал: "Оборудование налажено и функционирует удовлетворительно. Руководитель на месте, персонал очень способный... Русские имеют повышенный интерес к испытаниям. С ними оформлен протокол о дальнейшей застройке объекта и расширении испытаний. Этот протокол надо со всей настойчивостью претворять в жизнь. Запланированное продолжение испытательных работ необходимо и многообещающе. Испытания возможны на широкой базе". В связи с этим Рейхсвер предусмотрел выделение средств не только на сооружение аэродрома, ангара для самолетов, газоубежища, склада, бараков для рабочих, но и на многое другое 17 .

О намерениях русских Бломбергу поведал председатель Реввоенсовета К. Е. Ворошилов. Он добивался проведения дополнительных стрельб химснарядами из артиллерийских орудий, в том числе и зимой. В личной беседе он дал понять, что

стр. 130


ради продолжения химических опытов руководство РККА готово пойти на уступки в решении спорных финансовых вопросов по другим совместным объектам в СССР.

Повышенную инициативу в налаживании связей с рейхсвером проявлял Фишман, возглавивший к тому времени, кроме ВОХИМУ и Химкомитета, еще и созданный в начале 1928 г. Институт химической обороны. Давая характеристику деловым качествам этого человека, Бломберг отметил его одержимость идеями и незаурядную энергию в создании эффективного химического оружия, способного стать реальным средством поражения в будущей войне. Являясь крупным специалистом в области химии, доктором химических наук, автором ряда трудов, он одним из первых увидел ее перспективы не только в военной, но и в гражданской сфере ". Через 9 лет он был репрессирован "за шпионскую деятельность" и 17 лет провел в лагерях, умер в 1966 году. Злую роль в этом сыграла объемистая книга "Химическая война", появившаяся в Германии. В ней отмечались его заслуги на химическом поприще.

С немецкой стороны с самого начала, то есть с 1926 г., испытаниями руководил опытный организатор полковник в отставке В. Треппер, служивший до этого много лет начальником штаба инспекции артиллерии рейхсвера ". Под его началом на "Томке" стал создаваться опытный институт. Сюда ожидалось прибытие химического батальона РККА для оборудования полевой базы. Но немецкая сторона не соглашалась объединять институт и советское подразделение в единое целое. Да и расширять существующий объект, вопреки пожеланиям ушедшего со своего поста Бломберга, немцы не торопились.

Нарастание в стране подозрительности и недоверия к иностранцам, а также появившаяся возможность развивать собственную научную базу способствовали тому, что в конце 1928 г. было принято решение о развертывании в Шиханах в качестве параллельной структуры Центрального военно-химического полигона (ЦВХП), но уже исключительно советского. Под управление полигона в 1929 г. было передано 2 каменных здания местного санатория.

Вскоре обнаружились первые неудачи в экспериментах из-за ряда технических дефектов в присланных приборах. Некачественный дистанционный взрыватель газовой авиабомбы затягивал ее испытания. По этой причине само существование "Томки", включая опытный институт, ставилось советской стороной под сомнение. Высшие военные руководители, и в первую очередь Ворошилов, Фишман и др., стали задумываться над тем, а не скрывают ли немцы свои последние достижения. Слишком значительной казалась разница в технической оснащенности "Томки" и лабораторий в Германии.

Эта подозрительность усиливалась в связи с докладами советских специалистов, посылаемых в Германию для ознакомления с военно-химическим и промышленным опытом. Так, в отчете о месячной командировке в Германию В. М. Рохинсон и А. Н. Карцев подчеркивали, что лишь под большим нажимом им удалось получить некоторые данные о применении ОВ в годы прошедшей войны. Что же касалось современного положения дел, то они смогли "добиться только чертежей газомета, не последней конструкции, ...выливных авиационных приборов для больших самолетов, пригодных как для распыления ОВ, так и для образования дымовых завес" 20 .

Чувствуя растущее недоверие, представители рейхсвера настойчиво заверяли своих партнеров в искренности своих намерений, в отсутствии каких-либо секретов. При этом давались обещания дослать все интересующие приборы и документацию. Время шло, а сотрудничество все больше перерастало в явную волокиту. Предвидя при таком раскладе очевидную бесперспективность разработки новых ОВ, выход в очередной раз пытался найти инициативный Фишман. Во время одной из инспекционных поездок немецкого генерала К. Гаммерштейна-Экварда в сентябре 1929 г. на объекты в Липецке, Казани и Шиханах он предложил создать в Берлине

стр. 131


совместный химический институт под эгидой какого-либо акционерного общества с привлечением туда лучших ученых обеих стран 21 . Но и эта идея не была реализована.

Из немецких дипломатических документов известно, что беспокойство советской стороны было не напрасным. В руководстве рейхсвера наряду с осознанием необходимости тайного сотрудничества возникали опасения, что Красная Армия сможет использовать немецкие новшества в той области, где она выглядела тогда наиболее слабо. Когда в Берлине в 1927 г. решался вопрос о совместных учениях с реальным применением ОВ на территории СССР, военный министр О. Гесслер всячески стремился этого не допустить, а провести их тайно у себя дома. По его мнению, это мероприятие могло только усилить РККА, которая, как он полагал, когда-нибудь выступит против Германии.

Последней попыткой советского руководства побудить немецкую сторону к продуктивной отдаче в области создания новых ОВ стали переговоры наркома по военным и морским делам с начальником генштаба рейхсвера генералом В. Адамом в ноябре 1931 года. Нарком явно нервничал: "Мы предоставили немецкой стороне, как нигде в Европе, возможность заниматься экспериментальными химическими разработками, поэтому дайте нам конкретную материальную компенсацию в виде опытных результатов. Давайте на "Томку" больше оборудования и всяких средств".

Адам был немногословен. Пассивность немецких химиков на объекте оправдал просто: их промышленность этим делом мало интересуется. Также спокойно отверг и настойчивые предположения наркома о том, что в Германии изобретен какой-то особый газ: "Не верьте... Наша задача по химии - сделать иприт тактически более устойчивым". О нецелесообразности дальнейшего пребывания немецких специалистов в Шиханах высшему руководству Вооруженных Сил доложил начальник разведуправления РККА Берзин: "Ввиду развертывания наших собственных работ в 1932 г. "друзей" желательно перевести с территории ЦВХП в другое место".

Тем не менее технические исполнители советской части проекта продолжали надеяться на лучшее. Об этом свидетельствует встреча, состоявшаяся в Москве в середине мая 1933 г., между представителями Наркомата обороны и делегацией рейхсвера, возглавляемой новым начальником управления вооружений генерал-лейтенантом А. Боккельбергом. Главным условием продолжения совместных экспериментов выдвигалось следующее: доставить в СССР новые, более стойкие и эффективные по своему воздействию на человека отравляющие вещества с обеспечением доступа к ним советских специалистов. Но как и прежде, немцы с ответом не спешили.

Тогда Москва поставила вопрос о свертывании объекта "Томка", после того как в сентябре-ноябре будет проведена очередная серия экспериментов. В ходе напряженных переговоров с участием Боккельберга, Фишмана и начальника штаба химических войск РККА В. М. Рохинсона стороны договорились о проведении полевых испытаний немецких противогазов и защитных костюмов последнего образца, а также новейших газометов.

Однако контакты пришлось разорвать раньше, чем предполагалось. Ликвидация объекта "Томка" началась 26 июля и закончилась к 15 августа 1933 года. Как следует из письма начальника ЦВХП Н. С. Губанова, немецкая сторона настояла на вывозе личных вещей специалистов, а также артиллерийских орудий с запасными частями, авиабомб, легкового автомобиля, спортинвентаря, различных инструментов и приборов. Все было вывезено в Германию через пограничную станцию Себеж, а частично морем через ленинградский порт 22 .

Во владение ЦВХП безвозмездно перешли строения, ангар, механическая мастерская с оборудованием, станками и полным набором инструментов, электростанция и водокачка с новой моторной установкой, гараж с тягачом, 6 легковыми

стр. 132


и 3 грузовыми автомобилями, походная снаряжательная мастерская, химическая лаборатория, камера для специальной обработки, технические материалы, реактивы, хозяйственные принадлежности и даже ...казино. Кстати, большинство немецких корпусов сохранилось, в них и поныне работают наши военные химики. По приблизительным подсчетам ВОХИМУ стоимость оставленного имущества оценивалась в 40 - 50 тыс. золотых рублей. Часть его в последующем была передана Институту химической обороны в Москве.

Сотрудничество РККА и рейхсвера в области совместной военно-химической программы, конечно же, имело для обеих сторон гораздо большие последствия, чем только создание Центрального военно- химического полигона в Шиханах и завода по производству ОВ в Иващенково, а также развитие опытной и методической базы.

В 1935 - 1940 гг. Германия создала ряд образцов химического оружия, которые к началу войны состояли на вооружении моторизованных химических минометных полков и дивизионов вермахта. Широко были представлены также осколочно-химические снаряды и мины. Их было девять типов, в том числе и с зарином 23 . Таким образом, фашистская Германия была хорошо подготовлена к ведению крупномасштабной химической войны. И без помощи СССР ей вряд ли удалось бы это сделать за столь короткий промежуток времени.

Советская сторона также получила определенную выгоду. Изучение немецкого опыта послужило ориентиром в самостоятельном поиске современных для того времени ОВ и производственных технологий, а также разработке средств защиты, решении многих организационных вопросов. Подтверждение тому - оценка состояния химической промышленности СССР бывшими немецкими коллегами. Посетив еще в мае 1933 г. комбинат Бобрики, генерал Боккельберг охарактеризовал его как предприятие, оставляющее весьма хорошее впечатление. То же самое он повторил и при встрече с руководством РККА в Москве. Косвенным доказательством возможностей отечественной индустрии по обеспечению потребности Красной Армии в химическом имуществе явился заказ отдела внешних сношений IV управления Штаба РККА (разведупра) на поставку противогазов в Турцию 24 .

Не лишены интереса свидетельства зарубежных изданий по этой проблеме. Так в немецком справочнике 1935 г. "Вооружение мира" в разделе, посвященном СССР, указывалось на то, что в Красной Армии были хорошо налажены разведка отравляющих веществ и защита от них. Исчерпывающие данные о состоянии советских химических войск приводились и в ежегодных специальных сводках абвера. По основным показателям, организации и структуре химические войска СССР, утверждали они, не уступали германским. И каждый такой документ, особенно военного времени, заканчивался выводом: имеющийся потенциал позволяет русским применять химическое оружие в полном объеме 25 .

Как и следовало ожидать, интенсивность работ на ЦВХП после отъезда "гостей" снизилась. Но руководство наркомата обороны по-прежнему внимательно следило за его функционированием и выделяло средства на развитие. В апреле 1939 г., например, было поддержано как документально, так и материально предложение Управления химической защиты РККА (ВОХИМУ в 1934 г. преобразовано в Химическое управление наркомата обороны (ХИМУ), а в 1937 г. его название приведено в соответствие с основным назначением химических войск РККА) о переносе аэродрома, находящегося у технического склада полигона, в Багай-Барановку, где к тому времени продолжалось крупное военное строительство. В октябре 1940 г. с вводом в строй высоковольтной линии Вольск-Шиханы поселок и полигон получили устойчивое электроснабжение. А поскольку в городке располагалось несколько воинских частей, начальник Генерального штаба Б. М. Шапошников предложил командующему Приволжского военного округа и начальнику химических войск объединить их в один гарнизон.

стр. 133


В декабре 1938 г. рассматривался вопрос о расширении площади полигона, составлявшей в тот период около 150 км 2 . Планировалось прирезать еще 68 км 2 за счет отселения жителей из поселка Рыбное 26 . Видимо, готовилось место для передислокации сюда Научно- исследовательского химического полигона в Кузьминках, находившегося в непосредственной близости от Москвы, так как испытания на его территории постепенно свертывались.

Активизация совместной советско-германской деятельности на объектах "Подосинки" и "Томка" в 1926 - 1928 гг., естественно, тормозилась отсутствием тактико-технических требований к разрабатываемым образцам, их предварительных испытаний и, наконец, общего прогноза развития химического вооружения и имущества РККА. Химкомитет не справлялся со все возраставшим объемом задач и занимался в основном координацией связей научных учреждений с промышленными предприятиями. Их в годы первой пятилетки уже насчитывалось несколько десятков. Появились специалисты и определенный опыт в области военной химии.

Советское правительство после согласования с ЦК ВКП(б) приняло решение о создании нового научного подразделения в составе ВОХИМУ. На мемориальной доске, установленной в честь этого события написано: "Институт химической обороны открыт 18 июля 1928 г. Сооружен на средства ОСОАВИАХИМА СССР, ВЦСПС, Центросоюза, Сельхозбанка СССР, Промбанка и других профессиональных, общественных и хозяйственных организаций". Однако, как это следует, например, из докладной записки заместителя начальника штаба РККА С. А. Пугачева о результатах проверки боевой эффективности противогаза Т-5, направленной в марте 1928 г. заместителю наркома, свою деятельность Институт химической обороны (ИХО) начал на полгода раньше этой даты.

Место для ИХО было выделено в Москве недалеко от Преображенской площади - на Богородском Камер-Коллежском Валу у Яузы (ныне в этих корпусах расположен Институт чистых химических реактивов РАН). Рядом имелась и производственная база - завод "Красный богатырь", на котором налаживался выпуск противогазов. Натурные испытания создаваемых ОВ и средств защиты от них проводились в Кузьминках на территории химического полигона и в Шиханах.

О масштабах проводимых на полигоне работ свидетельствует хотя бы тот факт, что осенью 1937 г. там было уничтожено сжиганием около 43 тонн иприта. При этом соблюдалась техника безопасности, поэтому был зафиксирован лишь один случай легкого поражения ипритом красноармейца, который во время снятия защитной одежды задел спину зараженной перчаткой. Все работы проводились под личным контролем наркома обороны Ворошилова и его заместителя А. И. Егорова. Правда, такой "высокий" контроль обеспечивался благодаря тому, что все работы по чистке полигона были инициированы доносом в ЦК помощника директора НИИ-26 (г. Электросталь) Страхова Д. Т. о вредительской деятельности в Кузьминках 27 .

На становление ИХО, переименованного впоследствии в Научно-исследовательский химический институт (НИХИ РККА), ушло почти два года. За это время была согласована оргазационно-штатная структура, включающая около четырехсот различных должностей, сформированы семь основных отделов: боевых химических веществ (в том числе дымов) и средств их применения, токсикологический, противохимической защиты, дегазационный, военно-технической информации и другие 28 .

В тот период много внимания уделялось изучению мирового опыта. С 1930 по 1936 г. в Италии, Франции, Германии, Швеции, США побывало девять ведущих сотрудников института, как правило начальников отделов. В жизни многих из них эти загранкомандировки в последующем сыграли трагическую роль. Шестеро - В. М. Рохинсон, Р. Ю. Удрис, Ю. М. Иваницкий, Н. Д. Ивонин, Б. А. Зельдин, - были арестованы, а Левинский - исключен из членов ВКП(б) и уволен из армии. Избежать репрессий удалось лишь инженеру 6 отдела Л. М. Карину и начальнику

стр. 134


7 отдела С. В. Короткову, который по собственному желанию перевелся в Военно-химическую академию (ВХА) и впоследствии возглавил кафедру противохимической защиты. Неоднократно различными комиссиями ставилась под сомнение лояльность начальника токсикологического отдела Козлова Б. Г., женатого на дочери священника. Однако, как ни парадоксально, он не был репрессирован и, проработав в институте с 1928 по 1960 год, стал одним из крупнейших военных токсикологов, автором многих книг 29 .

Справедливости ради следует отметить, что в абсолютном большинстве случаев инициаторами доносов были коллеги по работе или подчиненные. В стране и в том числе в коллективе института была создана атмосфера страха и доносительства. Многие арестованные специалисты помещались не в обычные лагеря, а в спецлаборатории, так называемые "шарашки". В одну из них на шоссе Энтузиастов в Москве попали бывшие председатель Научно-технического комитета ВОХИМУ, а затем начальник спецкафедры Военной академии химической защиты (так с 1937 г. стала именоваться ВХА РККА) проф. П. Г. Сергеев и начальник 1 отдела НИХИ Р. Ю. Удрис 30 . Но и здесь талантливые ученики академика А. Е. Чичибабина полностью отдавались любимому делу. Именно в заключении они изобрели так называемый кумольный метод, с помощью которого в нашей стране получают около 96% фенола и не менее 90% в других странах.

Однако в спецлабораториях, официально именовавшихся Особые конструкторские или технические бюро НКВД (ОКБ), занимались не только решением народно-хозяйственных задач, но и порой весьма результативно синтезом отравляющих и разработкой зажигательных веществ, В акте проверки, составленном комиссией, которая работала в НИХИ в апреле-мае 1937 г. после ареста Фишмана и отстранения от должности начальника института военинженера 1 ранга Ф. Я. Козлова, например, отмечалось, что "инициатива предложения новых ОВ принадлежит не институту, а другим организациям, в частности, по зажигательным веществам - заводу N 51 и ОКБ ОГПУ". В разделе документа, относящемуся к токсикологическому отделу, требовалось "поставить перед химическим управлением РККА вопрос о проведении опытов на людях при полном соблюдении безопасности для здоровья" 31 .

"Врагов народа" в НИХИ продолжали разоблачать и дальше. Весной 1939 г. по доносу военинженера 2 ранга С. Р. Барабанова был арестован начальник института комбриг Г. И. Брынков. Сам же "доброжелатель" вскоре был назначен на его место, которое занимал до 1946 года.

О результатах развития военной химии в предвоенный период свидетельствуют отчетные материалы НИХИ о выполнении планов научно-исследовательских и испытательных работ. Несмотря на репрессии, коснувшиеся многих ведущих специалистов, а также отсутствие соответствующего серьезного научного и производственного задела в дореволюционной России, в эти годы были определены главные направления развития отечественной военной химии. В НИХИ, к примеру, активно занимались разработкой всевозможных видов химического вооружения. Среди них можно назвать выливные авиационные приборы, осколочно-химические и дистанционные снаряды и бомбы, газометы, предназначенные главным образом для применения иприта. В СССР он появился только в 1924 г., тогда как в армиях ведущих стран оставался основным отравляющим веществом с первой мировой войны. Кроме того, в химическом арсенале страны уже с 30-х годов имелись люизит, синильная кислота, фосген.

Как военное и политическое руководство страны мыслило распорядиться запасами химического оружия? В приказах Реввоенсовета о введении в действие Полевого устава РККА 1929 г. и Временного полевого устава РККА 1936 г. определялась такая позиция: "Средства химического нападения, указания на которые имеются в Полевом уставе, будут применяться Рабоче- крестьянской Красной Армией лишь в том случае, если наши классовые противники применят их первыми" 32 .

стр. 135


В середине 30-х годов начали формироваться химические танковые и автоброневые батальоны трехротного состава по 15 танков (бронированных боевых химических машин). Они предназначались для заражения и дегазации местности, постановки нейтральных дымовых завес, а танковые подразделения - и для огнеметания. В случае войны в передовой оперативной зоне обороны (предполье) предполагалось создавать систему инженерно-химических заграждений силами и средствами мощных соединений из резерва Главного командования. Для такого случая имелось несколько отдельных химических танковых бригад и даже опытная химическая дивизия, которая, правда, просуществовала всего два года. Тем не менее к идее химического отпора снова вернулись в годы Великой Отечественной войны, когда появились технические бригады резерва Верховного главнокомандования.

С неменьшим напряжением шла работа по проектированию средств противохимической защиты, дегазационного оборудования, дымовой аппаратуры. Ведущую роль здесь по праву играли помимо сотрудников НИХИ специалисты академии, ЦВХП и лабораторий центральных складов. В итоге были созданы и запущены в серийное производство основные образцы техники и вооружения химических войск. К концу 30-х годов в армию стали поступать различные специальные машины по обработке местности, зараженного оружия и боевой техники, обмундирования и снаряжения. В войсковых подразделениях противохимической обороны появились дегазационные приборы, коннодегазационные повозки, специальные устройства для дымопуска. На промышленных установках приступили к производству различных сыпучих и жидких дегазирующих веществ и растворителей. Подразделения практически всех родов войск оснащались средствами противохимической защиты (противогазы, защитные чулки, накидки и перчатки, индивидуальные противохимические пакеты и импрегнированное (содержащее специальные пропитки) обмундирование. Велась разработка и ряда других приборов, предметов и средств противохимической защиты. В целом в 1921 - 1940 годах СССР осуществил масштабную подготовку к химической войне, которая однако не была развязана. Человечеству удалось избежать еще одной серьезной опасности, которая таилась в химических арсеналах, лабораториях и заводах по производству отравляющих веществ.

Примечания

1 . Россия за годы первой мировой войны произвела 3650 т отравляющих веществ (ОВ), а Германия - 68100 т. (PRENTISS A. Chemicals in War. N. Y. 1937, p. 661).

2 . ДЬЯКОВ Ю. Л., БУШУЕВА Т. С. Фашистский меч ковался в СССР: Красная Армия и рейхсвер. М. 1992. ZEIDLER M. Eisernes Kreuz und Roter Stern. Forschung Frankfurt. 1991, N 4.

3 . ROSENFELD G. Sowjetunion und Deutschland 1922 - 1933. Brl., 1984, S. 271.

4 . KUNZ R., MULLER R. -D Giftgas gegen Abdel Krim. Deutschland, Spanien und der Gaskrieg in Spanisch - Marokko 1922 - 1927. Freiburg, 1990.

5 . Российский государственный военный архив (РГВА), ф. 235, оп. 2, д. 13, л. 19; д. 258, л. 279об.; Военная академия химической защиты: исторический очерк. М. 1982, с. 8.

6 . БОЙЦОВ В. В. Секретные лаборатории рейхсвера в России. - Армия. 1992, N 6, с. 68. Термин "противохимическая оборона" официально употреблялся с 1921 по 1941 год. Ранее использовался термин, "противогазовая оборона", а позже - "противохимическая защита".

7 . ИПАТЬЕВ В. Н., ФОКИН Л. В. Химический комитет при Главном артиллерийском управлении и его деятельность для развития отечественной химической промышленности. Ч. 1. М, 1921; Химические войска Советской Армии. М. 1987, с. 13.

8 . Архив внешней политики Российской федерации (АВП), ф. 04, оп. 13, п. 90, д. 50186, л. 6 - 11.

9 . АХТАМЗЯН А. А. Военное сотрудничество СССР и Германии. 1920 - 1933 гг. - Новая и новейшая история, 1990, N 5, с. 3 - 24.

10 . АВП, ф. 0165, оп. 5, п. 123, д. 146, л. 107 - 111; РГВА, ф. 33987, оп. 1, д. 637, л. 107 - 116.

11 . РГВА, ф. 33987, оп. 1, д. 636, л. 51 - 59. Газомет - оружие, применявшееся в первую мировую войну для заражения местности ОВ. Стрельба велась минами, содержавшими

стр. 136


9 - 27 кг ОВ (фосген, дифосген, хлорпикрин, иприт и др.), на дальность до 1,2 км. Впервые применен английской армией в 1917 году.

12 . Международные конвенции о законах и обычаях войны, приняты на конференциях в Гааге в 1899 и 1907 годах.

13 . HERSH S. Chemical and Biological Warfare. America?s Hidden Arsenal. Jhe Bobbs-Merrill Company. Indianapolis. - New-York. 1969.

14 . Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. 5. М. 1930, с. 3 - 5.

15 . РГВА, ф. 33987, оп. 3, д. 295, л. 21. Полигон был расположен на территории нынешней Москвы в Кузьминках между ул. Головачева, Капотней и МКАД, где и сейчас есть участки местности, огороженные колючей проволокой. Создан в начале века. Название произошло от одноименного населенного пункта на территории г. Люберцы, рядом с которым на военном аэродроме базировалась испытательная авиаэскадрилья. Есть данные, что немцы в 1926 г. работали на территории химического склада N 136 в районе Очаково.

16 . РГВА, ф. 33987, оп. 3, д. 295, л. 79; д. 637, л. 25 - 27, 107 - 116.

17 . Там же, л. 30; ZEIDLER M. Op. cit.

18 . Военно-химическое дело: Пособие для начальствующего состава РККА. М. -Л. 1929.

19 . Все немецкие офицеры, направлявшиеся для работы в СССР, увольнялись в запас или в отставку. После их возвращения они вновь призывались в рейхсвер. Треппер впоследствии стал генералом.

20 . РГВА, ф. 33987, оп. 3, д. 295, л. 13 - 15.

21 . РГВА, ф. 4, оп. 1, д. 1259, л. 6.

22 . РГВА, ф. 33987, оп. 3" д. 375, л. 22 - 40, 110 - 111; д. 504, л. 100, 160 - 165.

23 . Химическое вооружение фашистской Германии М. 1942, с. 8, 65, 71, 72; ШИШОВ Л. В. Средства вооружения фашистской Германии: Пособие для химической разведки. М. 1943.

24 . РГВА, ф. 33987, оп. 3, д. 505, л. 134; ф. 31, оп. 7, д. 39, л. 6.

25 . Rustung der Welt, 1935, S. 266; Центральный архив министерства обороны, ф. 12454, оп. 6, д. 235..

26 . РГВА, ф. 31, оп. 7, д. 85, л. 50 - 51; д. 114, л. 288; оп. 2, д. 104, л. 24.

27 . Там же, оп. 7, д. 79, л. 218, 320, 334, 337, 340, 400, 410, 418, 433, 538.

28 . Там же, оп. 9, д. 39, л. 15.

29 . Там же, д. 114, л. 35; д. 79, л. 222, 229, 239.

30 . Там же, л. 79, л. 218; ПОЛИЩУК В. Шоссе Энтузиастов. - Химия и жизнь, 1988, N 8, с. 68; 1989, N 2, с. 9.

31 . РГВА, ф. 31, оп. 7, д. 79, л. 205.

32 . Приказ РВС СССР N 154 от 21 июня 1929 года. Сборник приказов РВС. 1927 - 1930 гг.


Новые статьи на library.by:
ХИМИЯ:
Комментируем публикацию: СОЗДАНИЕ СОВЕТСКОГО ХИМИЧЕСКОГО ОРУЖИЯ (1921 - 1940 гг.)

© Э. С. Гамс ()

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ХИМИЯ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.