ДАВОРИН ХОСТНИК - ЛИНГВИСТ, ПУБЛИЦИСТ И ПЕДАГОГ

Жизнь замечательных людей (ЖЗЛ). Биографии известных белорусов и не только.

NEW БИОГРАФИИ ЗНАМЕНИТЫХ ЛЮДЕЙ


БИОГРАФИИ ЗНАМЕНИТЫХ ЛЮДЕЙ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

БИОГРАФИИ ЗНАМЕНИТЫХ ЛЮДЕЙ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему ДАВОРИН ХОСТНИК - ЛИНГВИСТ, ПУБЛИЦИСТ И ПЕДАГОГ. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2022-02-23

Русофильские настроения, характерные для словенцев и в первой половине XIX в., резко усилились после революции 1848 г. Словенские политики остались недовольны действиями венского правительства: ведь они все время оставались верными Габсбургам, надеясь на удовлетворение своих национальных требований, но вместо этого получили только ряд незначительных уступок. Часть словенских национальных деятелей, особенно из числа бывших сторонников иллиризма, стала возлагать надежды на осуществление своих национальных чаяний на Россию, великую, независимую славянскую страну. Молодое поколение словенских патриотов, вышедшее на арену политической деятельности в 1850-х годах, горячо поддерживало такие настроения.

С введением конституционного правления в Австрии в начале 60-х годов XIX в. в словенских землях появились многочисленные национально-просветительские организации: издательские общества "Общество св. Могора" и Словенская Матица (1864), гимнастическое общество "Южный Сокол" (1863), "Драматическое общество" (1867), многочисленные читальни, представлявшие собою клубы, где можно было не только почитать книги и газеты, но и послушать лекции, провести вечера художественной самодеятельности. Среди членов этих организаций были популярны идеи славянской взаимности, стержнем которых были восхищение и надежда на Россию.

В России после поражения в Крымской войне усилился интерес к славянам, в том числе к австрийским. В этой войне Россия оказалась в противоборстве с крупнейшими европейскими державами Англией и Францией, а габсбургская Австрия, которую русский царь несколько лет назад спас от гибели, не только не помогла ей, но и заняла позицию недружественного нейтралитета. Для многих политиков это стало доказательством того, что Россия не может иметь друзей среди западноевропейских народов, единственными верными ей союзниками могут стать только славяне. Эту идею проводил в своих докладных записках русский историк М. П. Погодин еще с 1830-х годов. Высшие политические круги России в известной степени поддерживали эту точку зрения. В связи с празднованием в 1862 г. 1000-летия России русское правительство наградило орденами 27 славянских деятелей, в том числе двух словенцев - известного слависта Ф. Миклошича и лидера словенского национального движе-


Чуркина Искра Васильевна - д-р ист. наук, ведущий научный сотрудник Института славяноведения РАН.

стр. 29


ния Я. Блейвейса, издателя основной словенской газеты "Kmetijske in rokodelske novice" ("Крестьянские и ремесленные новости").

Еще более доброжелательную позицию по отношению к славянам заняло русское общество, прежде всего славянофилы. В 1858 г. был основан Московский славянский благотворительный комитет. В конце 60-х годов XIX в. возникли славянские комитеты в С. -Петербурге, Киеве, Одессе. Главным представителем комитетов в славянских землях Австрии стал протоиерей церкви при русском посольстве в Вене М. Ф. Раевский, действовавший там с 1843 по 1884 г. Через него шли книги, денежные пособия, религиозная утварь от славянских комитетов в различные общества австрийских славян, отдельным славянским ученым, студентам, православным церквам и т.д. За передачу Словенской Матице более 200 книг Раевский осенью 1866 г. был избран первым ее почетным членом, единственным, не являвшимся гражданином Габсбургской империи вплоть до ее распада. Вторая половина XIX в., таким образом, стала временем установления и развития русско-словенских культурных связей.

Такова была обстановка в словенских землях в то время, когда формировалось мировоззрение Даворина Хостника.

Даворин Хостник родился 14 сентября 1853 г. в деревне Подрой вблизи маленького городка Шмартно у Литии. Его отец, довольно зажиточный крестьянин, хотел хотя бы одного из сыновей сделать образованным человеком. После окончания начальной школы Даворин в 1865 - 1872 гг. учился в люблянской гимназии. Однако в 7 классе он должен был ее оставить: его родители, люди глубоко религиозные, желали, чтобы он стал священником. Но под влиянием либеральных идей юноша отказался, помощь из дома прекратилась, и ему пришлось искать заработок. В 1872 - 1873 гг. Хостник сотрудничал в либеральной газете "Slovenski narod". В 1873 г. он поступил на военную службу и был определен в пехотный полк, стоявший в Триесте. В 1875 г. Хостник снова начал писать корреспонденции в "Slovenski narod". Еще раньше у него пробудился интерес к России, о чем свидетельствует его письмо от 27 марта 1874 г. к И. А. Бодуэну де Куртенэ, слависту, изучавшему в то время словенские диалекты. "Я с радостью изучаю языки, - писал Хостник, - и кроме немецкого и словенского лучше всего пишу по-французски. Особенно мне хотелось бы выучить русский язык, но мне не хватает хорошего учебника. По-хорватски, сербски и чешски я тоже читаю, а русскому я хотел бы так научиться, чтобы знать его как свой родной язык" [1. Ф. 102. Оп. 2. Д. 326. Л. 1 - 2].

Служба в армии Хостника не удовлетворяла. В 1876 г. он замечал в письме к своему другу Й. Цимперману, поэту и переводчику: "Ты очень удивишься, если я тебе скажу, что думаю в конце будущего года сдать в Триесте экзамен на аттестат зрелости. Думаю, что ты понимаешь, что решение, к которому я пришел в горькой жизненной школе, в стенах, где каждый день обучают искусству, как лучше проливать человеческую кровь, что это решение твердое". И здесь же мимоходом упоминал о своей встрече с Брезоваром [2]. Варфоломей (Ерней) Брезовар был одним из стипендиатов Славянского учительского института, учрежденного в 1866 г. в Петербурге с целью готовить из окончивших курс филологии славянских юношей преподавателей древних языков для российских гимназий. В 1870 г. Брезовар окончил институт и был направлен в Курскую гимназию. Встреча с Брезоваром, приезжавшим на летние каникулы в родные места, не была единственной. В апреле 1877 г. Хостник сообщал Бо-

стр. 30


дуэну де Куртенэ: "Г. проф. Брезовар из Курска, мой старый знакомый и уроженец того же села, что и я, уговаривал меня уже давно, чтобы я постарался получить русскую стипендию" [1. Ф. 102. Оп. 2. Д. 326. Л. 3об.]. В письме от 20 апреля 1877 г. Хостник просил Бодуэна помочь ему получить русскую стипендию, чтобы подготовиться на должность учителя древних языков в России. Здесь же он признавался своему корреспонденту, что ему ненавистна немецко-мадьярская Австрия. "Истина, - отмечал он, - что для меня после французов русские являются самым любимым народом. Жить среди них - цель моей жизни". Вместе с тем Хостник подчеркивал: "Я словенец... душой и телом" [1. Ф. 102. Оп. 2. Д. 326. Л. 3 - 4об.].

Хостнику не удалось получить русскую стипендию. В зимний семестр 1877/1878 г. он записался на отделение романской филологии Венского университета. Такой выбор не был случайностью. Хостник давно увлекался французским языком, сумел его выучить так, что стал переводить французскую литературу на словенский язык. Первые его переводы публиковались еще в 1873 г. в газете "Slovenski narod". Особенно много переводов Хостника с французского было издано в 1877 - 1878 гг. Среди них можно отметить "Стакан воды" Э. Скриба, несколько произведений Жюля Верна, в том числе его знаменитый роман "20 тысяч лье под водой". Исследователь студенческих лет жизни Хостника Т. Смолей считает, что он являлся самым видным переводчиком с французского в Словении во второй половине XIX в. [3]. Однако на отделении романской филологии Хостник проучился только три семестра, а на четвертый он перешел на отделение классической филологии. Учился Хостник прекрасно: уже со второго семестра по решению академического сената он стал получать государственную стипендию в 240 флоринов.

В годы учебы Хостник активно участвовал в общественной жизни славянских студентов. Он являлся одним из инициаторов создания "Славянского альманаха". 4 сентября 1878 г. он сообщал Бодуэну: "Славянские ученики здешнего университета намереваются издать в начале 1879 г. альманах на всех славянских языках; только поляки не захотели в нем участвовать" [1. Ф. 102. Оп. 2. Д. 326. Л. 9об.]. "Славянский альманах" действительно вышел в свет в апреле 1879 г. в 1200 экземплярах. А в конце 1879 г. Хостник неожиданно отправился в Россию в качестве домашнего учителя помещицы Тепловой, вдовы двоюродного брата И. С. Тургенева. Его скорый отъезд, согласно воспоминаниям сына Хостника Владимира Мартыновича, был связан с грозившими ему репрессиями со стороны австрийских властей за его активную национальную деятельность. Уже 1 января 1880 г. Хостник писал родным из Киева о своих первых впечатлениях о России: "Люди добрые, сияет им то же солнце, что и Вам, светит тот же месяц, молятся они тому же Богу, что и Вы, и если бы Вы пришли сюда и заговорили по-словенски, Вас бы все поняли"1 .

В том же 1880 г. Хостник сдал экстерном экзамены в Харьковском университете и получил русский диплом. Сначала он стал учителем мужской прогимназии в Борисоглебске, затем перешел во вновь открывшуюся прогимназию в г. Рыльске Курской губернии, где с 1883 по 1923 г. преподавал немецкий и французский языки. В России его стали звать Мартыном Матвеевичем. В 1887 г. Хостник женился на дочери православного священника Александре Владими-


1 Из архива семьи Хостник в Словении.

стр. 31


ровне. У них родилось пятеро детей: дочери Александра (1887), Милица (1889), Ольга (1890) и два сына: Владимир (1893) и Митрофан (1897). За все Время проживания в России Хостник только дважды посетил родину. Первый раз в 1881 г. он приехал в родные места, чтобы жениться. Однако его избранница отказалась ехать в Россию. Второй раз Хостник побывал там в 1894 г. на золотой свадьбе своих родителей. Но по настоянию австрийских властей он должен был через месяц вернуться в Россию. Роковую роль в этой высылке сыграла его публицистическая деятельность в словенской прессе.

После ухода в армию, поступления в Венский университет и отъезда в Россию связи Хостника с газетой "Slovenski narod" прервались почти на десять лет. За это время произошло много событий: восстание сербов в Боснии и Герцеговине, апрельское восстание в Болгарии, война Сербии и Черногории против турок, наконец, русско-турецкая война 1877 - 1878 гг., приведшая к освобождению Болгарии от турецкого ига и обретению полной независимости Сербией, Черногорией, Румынией. Победа России усилила русофильские симпатии словенцев. По словам профессора Мелика, причины этого заключались не только в славянской ориентации словенцев, но и в том, что события на Балканах стали неотъемлемой частью их собственной политической борьбы: поскольку сочувствие немецкой партии было на стороне турок, то "всякая победа повстанцев, сербов или русских, являлась вместе с тем и словенской победой, а всякое их поражение - также и словенским поражением" [4. S. 275].

Особенно горячо пропагандировал русские успехи "Slovenski narod". Его корреспонденты связывали с победой России самые смелые планы. Так, летом 1877 г. в нем появилась статья "Новое славянское государство", в которой говорилось: "Как падение Царьграда в 1453 г. стало рубежом во всемирной истории, так и уничтожение Турции в Европе станет историческим рубежом, который ознаменует собой возрождение славянства и изменение всего лица Юго-Восточной Европы" [5. 6 VII 1877]. Говоря о возрождении славянства, автор несомненно подразумевал его политическое возрождение, ибо культурное уже шло полным ходом со второй половины XVIII в. В среде либералов в это время сформировалось русофильское крыло. Его формированию способствовала не только победа России, но и быстрое распространение в австрийских землях идей пангерманизма. Конечной целью пангерманистов являлось объединение Австрии с Германией, но пока они требовали только укрепления контактов между этими странами, введения в Цислейтании немецкого языка в качестве государственного и т.п. Своим острием пангерманизм был направлен против славянских народов Цислейтании - прежде всего чехов и словенцев. Русофильство словенских либералов в значительной степени являлось ответом на рост пангерманских настроений среди немецкого населения в словенских землях.

В конце 1880-х годов русофилы имели серьезные позиции в либеральных изданиях "Slovan", "Ljubljanski zvon", "Slovenski narod". Они в известной степени находились под контролем ведущего политика либералов Ивана Хрибара. Он возглавлял в Любляне отделение чешского банка "Славия", являлся директором словенской национальной типографии и отличался горячими симпатиями к России. В 1886 - 1887 гг. одним из ведущих публицистов газеты "Slovenski narod" стал Д. Хостник. Он попал туда по рекомендации В. Зарника, активного деятеля младословенского (либерального) движения с конца 1850-х годов. Статьи Хостника выходили под псевдонимом "Круторогов". В них про-

стр. 32


поведовались славянские идеи, освещалась внутренняя и внешняя политика России.

Словенский историк культуры и литературы И. Приятель считает, что Хостник являлся духовным сыном поздних славянофилов и Каткова [6. S. 275 - 276]. Словенский историк Д. Кермавнер соглашается, что в отношении внешней политики России он полностью шел за Катковым, но подчеркивает, что отношение Хостника к внутренним проблемам России было другим [7. S. 376]. Исследование статей Хостника в "Словенском народе" показывает справедливость суждений Кермавнера. Сам Хостник в некрологе Каткову писал, что тот в вопросах внутренней политики России "часто ошибался" [5. 6 VIII 1887].

Первые корреспонденции Хостника под названием "Письма из России" начали публиковаться с 31 марта 1886 г. Это была серия статей, посвященных 25-летней годовщине освобождения крестьян от крепостного права. Хостник подчеркивал, что этот юбилей в России не был отмечен, в то время как 100-летний юбилей грамоты Екатерины II, отдававшей крестьян в полную власть дворянам, в 1885 г. праздновался широко. Манифест об отмене крепостного права, отмечал Хостник, многие помещики встретили с неудовольствием. И хотя после этого акта прошло уже много лет, крестьяне до сих пор должны платить им выкуп. "Мужик есть и останется заклятым врагом помещика, - делал вывод Хостник, - пока будет видеть малейшее напоминание о прошлом". Противоречий между крестьянами и помещиками манифест не отменил. И рассматривая эти классы русского общества, Хостник, сын крестьянина, решительно становился на сторону крестьян. Он характеризовал русских дворян как грубых, полуобразованных людей, у которых атрофированы чувства даже по отношению к собственным детям. И хотя Хостник упоминал о некоторых гуманных и образованных помещиках, но это упоминание только немного смягчало его резкий отзыв о них в целом. Зато о русских крестьянах Хостник писал с искренней симпатией. Он призывал соотечественников не верить немецкой пропаганде, показывавшей русского мужика пьяницей и вором. "Русский мужик, - подчеркивал Хостник, - украдет только тогда, когда он умрет с голоду, если не украдет... Пьет русский мужик с горя и с радости". И далее: "Русский народ благороден, добр, честен, нельзя забывать, что за 25 лет до этого он был еще рабом, скотиной помещика" [5. 1, 5, 8 IV 1886]. Хостник верил, что пройдет некоторое время и путем просвещения всех слоев населения противоречия между помещиком и крестьянином исчезнут. "Мужик должен подняться, - писал он, - помещик опуститься; к этому оба способны, так как лучшего и благороднейшего по своей природе народа, чем русский, нельзя найти". Доказательство этого Хостник видел в необыкновенном русском гостеприимстве и самопожертвовании, которое русские показали при освобождении болгар [5. 22 V 1886].

Многие государственные учреждения в России Хостник оценивал критически, в том числе и местное самоуправление. В его органы имели право выбирать только земельные собственники и домовладельцы, поэтому многие представители интеллигенции, чиновников, а тем более беднейших слоев населения не обладали избирательными правами [5. 26 V 1886].

При всем сочувствии к русскому народу и нелюбви к помещикам Хостник являлся убежденным монархистом. Он считал, что все русские цари по мере сил стремились помочь своему народу, были его защитниками. Исключение он делал только для Екатерины II по той причине, что она была немкой. По

стр. 33


мнению Хостника, она даровала многие привилегии русским дворянам, боясь, что ее выгонят в Германию. Искреннее преклонение вызывал у него Александр II, которого он называл царем-освободителем "рабов русских и турецких" [5. 5, 8 IV 1886]. Согласно взглядам Хостника, русский царь не только защитник русского народа, но и главный представитель "русской идеи, которая является также и славянской". В поддержку этого своего утверждения он ссылался на славянофилов [5. 6 IV 1887].

Хостник оправдывал выступления крестьян против помещиков, но вместе с тем решительно осуждал российское революционное движение. Александра II, по его глубокому убеждению, убила злодейская рука, анархистов он считал "евреями или подкупленными немцами подлецами" [5. 31 III 1886; 31 III 1887].

Если в оценке внутреннего положения России Хостник стоял на позициях крестьянского демократа, то в оценке ее внешней политики он, как уже отмечалось, полностью солидаризировался с Катковым. В Каткове он видел "искреннего патриота, искреннего русского и горячего защитника русского величия и славянской идеи", человека, который в своих суждениях о внешней политике являлся для России тем же, чем Бисмарк для Германии [5. 6 VIII 1887]. В Каткове Хостнику импонировала прежде всего его враждебность по отношению к немцам. Выросший в условиях усиливавшегося германизаторского натиска на свой народ, Хостник полностью разделял эту враждебность. Для него любовь к родине была неразрывно связана с сопротивлением немецкому насилию. Он был убежден, что "историческая цель немцев - уничтожить славян" [5. 29 X 1887]. Поэтому для Хостника Катков являлся выразителем чисто русской национальной политики. "Все русские всех партий, - писал он, - в отношении внешней политики одного мнения с Катковым, по-иному думают в России только немцы" [5. 14 IV 1887]. В статье "Немецкое шпионство" Хостник причислял к немецким шпионам французских анархистов, русских нигилистов, а также всех тех, кто связан с Ватиканом [5. 3,4 IV 1887].

Главную опасность для России и для всех славян Хостник видел в Германии. В статье "Будущая война между Россией и Германией" он указывал на неизбежность войны между ними, которая станет "борьбой не на жизнь, а на смерть между славянством и германством". Ради этой войны Германия милитаризируется, она думает покончить с Россией одним махом. Если ей удастся победить Россию, она "играючи будет держать в своих руках другие славянские народы и топить их один за другим в германском море". Целью же России в предстоящей войне будет уничтожение германского милитаризма. "Тогда настанет время, когда славянин будет жить так, как хочет, станет хозяином своего дома, своей земли" [5. 3, 5 IV 1886].

В тесной связи с основной идеей Хостника находились и его взгляды на другие славянские правительства. Сербского короля Милана, правительство Болгарии он рассматривал как врагов славянства, ибо они являлись врагами России. Хостник резко отрицательно относился к польской шляхте, считал, что она не спасет польский народ, который сама жестоко угнетает и называет "быдлом". Ксендзы же полностью поддерживают шляхту. Польским крестьянам Хостник искренне сочувствовал. Он не оправдывал угнетение поляков русскими властями, но при этом пытался утверждать, что его проводят в жизнь немецкие чиновники на русской службе.

Славян, считал Хостник, может спасти от гибели только Россия. Первым шагом к включению их в русскую орбиту он полагал необходимость изучения

стр. 34


русского языка, "на котором говорят 89 млн. человек и который имеет такую богатую литературу" [5. 25 VIII 1886]. Для этого славяне должны сначала перейти на общую азбуку - кириллицу.

Хостник знакомил своих земляков не только с внутренним положением и внешнеполитической деятельностью России. Он горячо пропагандировал на страницах "Slovenski narod" русскую культуру, прежде всего литературу. В июле 1886 г. в газете был напечатан некролог знаменитому русскому драматургу А. Н. Островскому. В нем Хостник характеризовал его как проповедника человеколюбия, защитника человеческого достоинства и истинного учителя народа. Но особенную любовь испытывал Хостник к А. С. Пушкину. В феврале 1887 г. он опубликовал большую статью о нем в память 50-й годовщины со дня смерти великого поэта. В Пушкине Хостник видел "величайшего славянского поэта, сына неизмеримой матушки России" и призывал своих земляков: "Покупайте Пушкина, пусть он станет украшением вашей библиотеки, читайте его, переводите его, учитесь у него любить то, что наше" [5. 2 VII 1886; 10 II 1887].

В словенской общественной жизни Хостник видел главных своих врагов в клерикалах, которые в это время стали набирать силу в словенском национальном движении. Его статьи, направленные против пронемецкой политики Австрии и против агрессивных действий католической церкви не могли не вызвать недовольства венских властей. Дважды из-за корреспонденции Хостника конфисковывали тиражи "Slovenski narod": 23 ноября (N 268) и 4 декабря (N 278) 1886 г. [7. S. 376]. Но решающий удар по газете был нанесен год спустя. В конце октября - начале ноября 1887 г. в ней появилась статья Хостника, в которой он резко критиковал австрийское правительство за его содействие германизации славянских народов, выступал против политики папы римского, обозвав его "извергом человечества". В конце статьи Хостник призывал славян готовиться к решительному бою с немецким гнетом [7. S. 402, 405]. В середине ноября 1887 г. император Франц Иосиф в частной беседе упрекнул словенского депутата венского парламента д-ра Поклукара в русофильстве словенских газет. Это высказывание императора было немедленно опубликовано в прессе. Горицкий архиепископ Миссия, идеолог словенского клерикализма, опираясь на недовольство светских властей, 24 ноября 1887 г. издал послание, подписанное всеми епископами горицкого архиепископства. В нем указывалось самым строгим образом всем священникам не выписывать либеральную прессу и не писать в нее никаких корреспонденции. Последняя статья Хостника была опубликована в "Slovenski narod" 10 ноября. 18 декабря 1887 г. на собрании акционерного общества был установлен надзорный совет, который был должен следить за деятельностью редакции. И. Хрибара, главу словенских русофилов и главного покровителя Хостника, вывели из комитета Национальной типографии. С изменением состава редакции изменилось и направление "Slovenski narod". Произошли серьезные изменения в направлении либерального литературного журнала "Ljubljanski zvon", а газета "Slovan", издававшаяся Хрибаром и писателем И. Тавчаром, прекратила свое существование. Приятель достаточно резко оценивает в этих событиях роль Хостника-Круторогова. "Круторогов бросил в "Словенски народ" роковую бомбу... Тогда Миссия вышел из своего затишья и замахнулся своей мощной рукой не только на словенских русофильских фантастов, но и на словенский либерализм вообще" [6. S. 279 - 280]. На наш взгляд, Приятель чересчур преувеличи-

стр. 35


вает роль Хостника в усилении гонений на либеральную прессу. Они были вызваны всеми словенскими русофильски настроенными публицистами - Целестином, Подгорником, Хрибаром и другими, конкретная статья Хостника послужила для этого только поводом.

Однако словенские русофилы не остались без своего органа. В "Ljubljanski zvon" было опубликовано заявление о прекращении выхода "Slovan". Хрибар и Тавчара призывали своих корреспондентов писать теперь в "Ljubljanski zvon" и в новую газету "Slovanski svet". В заявлении указывалось, что все подписавшиеся на "Slovan" будут получать "Slovenski svet", следовательно это издание официально признавалось преемником "Slovan". Рядом с заявлением Хрибара и Тавчара помещалось оповещение о начале издания новой газеты, в котором указывалось, что газета будет сообщать словенцам все интересное, происходящее в славянском мире в области культуры и политики [8. 1888. N 1].

Стал сотрудничать в газете "Slovanski svet" и Хостник. 7 сентября 1896 г. он так писал об этом ученому-слависту И. С. Пальмову: "Грибар (Хрибар. - И. Ч.) приостановил своего "Слована", и он, самый честный и самый умный из теперешних патриотов и политиков, натолкнул Подгорника на издание "Slov/an-skega/sveta" и писал мне: вот где продолжай!" [1. Ф. 105. Оп. 2. Д. 288. Л. 11].

"Slovanski svet" выходил с 1888 по 1899 г. Он стал главным рупором словенских русофилов. В числе его сотрудников кроме Подгорника и Хостника (Рощин) были Ф. Целестин, Л. Лесковец (Ламурский), Ф. Штифтар (Творцов), последние двое - из числа словенских эмигрантов в России. "Slovanski svet" по отношению к российской действительности стоял на более правых позициях, чем Хостник. В новой газете корреспонденции Хостника в значительной степени касались внутреннего положения в словенских землях. Так, он активно выступал против клерикалов, которые в конце 1880-х годах укрепили свои позиции в словенском национальном движении. Являясь одним из самых горячих пропагандистов кирилло-мефодиевской церкви, Хостник полагал, что борьба за нее выбьет оружие веры из рук клерикалов [9. 1891. N 22].

Соглашательская политика либералов после разгрома, учиненного в конце 1880-х годов, вызывала резкий протест Хостника. Он был убежден, что если бы не умерли лидеры либералов 60 - 70-х годов XIX в. Юрчич, Левстик, Зарник, которые являлись энергичными и смелыми борцами, клерикализм не расцвел бы столь пышным цветом в Крайне (главной провинции Словении). Словенских русофилов, группировавшихся вокруг газеты "Slovanski svet", Хостник считал преемниками либералов времен словенских таборов. "Мы, стоящие за полную действительно всесловенскую программу и культурную славянскую программу, - писал он, - единственные, кто может спасти словенский народ от гибели" [9. 1891. N 33]. Всесловенская программа, о которой упоминал Хостник, несомненно, являлась программой Объединенной Словении. Либералы ее провозгласили еще в период революции 1848 г., и за нее они ратовали во времена словенских таборов (конец 1860 - начало 1870-х годов).

Что же собою представляла славянская культурная программа? Ее составными частями являлись кирилло-мефодиевская церковь и русский язык в качестве общеславянского. В кирилло-мефодиевской церкви, по мнению ее сторонников, должны использоваться греческий обряд и старославянский язык при богослужении. По сути дела, под кирилло-мефодиевской церковью подразумевалась православная. Об этом откровенно говорил Хостник в частной переписке. Так он подчеркивал в письме к И. С. Пальмову от 7 сентября 1896 г.:

стр. 36


"Всегда меня одушевляла только одна идея: идея православного славянства. И как ни маскирует эту идею "Slovanski svet", ее можно читать везде между строк" [1. Ф. 105. Оп. 2. Д. 288. Л. 12]. Вместе с тем православие для Хостника имело ценность только как одна из особенностей, характерных черт славянства. Он дал отповедь на страницах газеты "Slovanski svet" одному из православных идеологов Спектатору, который в своих статьях ставил православие выше национальности и утверждал, что главная цель России - ее православная миссия. "Для славян Россия имеет значение только как славянское государство, - подчеркивал Хостник. - Когда она перестанет быть славянским государством и встанет на исключительно православную основу, тогда она будет иметь в наших глазах точно такую же ценность, как Греция или Румыния, или любое другое неславянское государство православного вероисповедания". Хостник указывал, что православие симпатично для славян не с точки зрения религиозной, но с точки зрения национальной, поскольку язык богослужения и обряды там славянские. "Не православная Россия нам дорога, но славянская Россия", - заключал он [9. 1890. N 22]. Второй частью культурной славянской программы являлось принятие всеми славянами русского языка в качестве общеславянского литературного языка. Эту идею Хостник развивал еще в "Slovenski narod".

"Slovanski svet" имел гораздо меньшее влияние на словенскую общественность, чем "Slovenski narod". С самого начала он являлся дефицитным изданием - часть его подписчиков (гимназисты, семинаристы, учителя начальных школ) получали газету бесплатно по соглашению с редакцией. Подписчиков, плативших за газету, было немного. Прежде всего из-за этого "Slovanski svet" прекратил свое существование в 1899 г. Хостник до конца сотрудничал в нем и даже по мере сил старался помочь ему материально, выступая посредником между Подгорником и С. -Петербургским славянским благотворительным обществом. В письме к Совету Общества от 19 января 1896 г. он так характеризовал своего друга: "Подгорник настоящий римлянин: из-за "Slov. Sveta" семейство его терпит нужду, ему принцип выше семейства". Хостник просил послать редакции 40 рублей в счет его гонорара за словари [1. Ф. 241. Оп. 1. Д. 28. Л. 64об.]. В 1896 г. Подгорник получил некоторую субсидию от Славянского общества. Однако ее ему не хватило, и он решил отправиться в Россию сам. О поездке Подгорника в Россию перед Пальмовым хлопотал Хостник. Он просил его получить от активного члена общества товарища обер-прокурора святейшего синода В. К. Саблера сумму в 1000 руб., которая необходима была Подгорнику для покрытия его расходов. Подгорнику предоставили эту сумму, и 7 сентября 1896 г. Хостник сообщал Пальмову, что Подгорник после трехдневного пребывания в Рыльске отправился в Петербург. Поездка Подгорника была успешной, и в письме к Пальмову от 24 октября 1896 г. Хостник благодарил его и Саблера за внимание, оказанное его другу. На полученные средства Подгорник в начале 1897 г. смог возобновить издание газеты "Slovanski svet", которая не выходила в свет всю вторую половину 1896 г. Но уже в 1897 г. Подгорник вновь стал просить Хостника выступить посредником перед Славянским обществом в получении новой субсидии. Однако Хостник отказался это сделать, объяснив свой поступок Пальмову в письме от 23 августа 1897 г. тем, что Славянское общество и Саблер и так много сделали для газеты. Хостник считал, что Подгорник не может рассчитывать на одни субсидии, и если газета не окупается, лучше ее закрыть [1. Ф. 105. Оп. 2. Д. 288. Л. 2, 4, 5, 7,

стр. 37


9об., 13об., 14, 19об.]. Все-таки позднее Подгорник получил от некоего Маркова 2 тыс. руб. В письме к Пальмову от 12 июня 1900 г. он писал об этом, добавив, что такая сумма не может его спасти, что ему нужно по крайней мере 10 тыс. гульденов [1. Ф. 105. Оп. 2. Д. 211. Л. 20].

Тесные отношения у Хостника были с Иваном Хрибаром. Как и Подгорник, Хрибар иногда просил Хостника о посредничестве со Славянским обществом. В конце 1870 - начале 1880-х годов словенская молодежь, воодушевленная русской победой над турками, стремилась изучать русский язык. Несколько кружков для этого было организовано в гимназиях, в читальнях. Но русских книг не хватало. "Я обратился к нашему земляку профессору Даворину Хостнику в Рыльске, - вспоминал позднее Хрибар, - и он мне выпросил у Славянского благотворительного общества в Москве пару ящиков книг. Я их разделил между русскими кружками" [10. S. 190 - 191]. Деятели Славянского общества также обращались к Хостнику, когда им нужно было связаться с Хрибаром. Об этом свидетельствует написанное по-русски письмо Хрибара от 30 сентября 1887 г. В. И. Ламанскому, являвшемуся в то время редактором славянофильского издания "Известия С. -Петербургского славянского благотворительного общества" (далее - "Известия"). "Мой друг Мартин Матвеевич Хостник (Круторогов), - писал Хрибар, - просил меня подослать к вам список всех словенских периодических изданий до опубликования в "Известиях". Имею честь в удовлетворение этого желания приложить такой список" [1. Ф. 31. Оп. 1. Д. 1507. Л. 2].

Хостник не прерывал связей и с одним из видных словенских либералов В. Зарником. После его смерти он написал о нем теплый некролог, опубликованный в "Известиях". В мировоззрении Зарника Хостник отмечал те черты, которые были ему наиболее созвучны: отношение к русскому языку как общеславянскому литературному языку, приверженность кирилло-мефодиевской церкви и идее сближения Австрии с Россией [11. 1889. N 5, 6]. Хостник переписывался с профессором Грацкого университета славистом Г. Креком, со своими знакомыми и друзьями, родителями, письма к которым хранятся в его музее. Ему нередко писали и совсем незнакомые люди. Так, Хостник сообщал Ламанскому о письмах двух священников, один из которых хотел совершить путешествие в Россию, а другой мечтал поселиться в ней. К нему обращались и учителя с конкретными вопросами о том, например, как можно обеспечить себя питанием, если они приедут в Россию. Хостнику писали даже шахтеры, надеясь, что он найдет для них работу в России [1. Ф. 35. Оп. 1].

Хостник не довольствовался тем, что знакомил соотечественников с Россией, он старался рассказать русской общественности о своем народе. Заметки о положении словенцев он писал в "Известиях", в которых южнославянским отделом заведовал Н. В. Шляков. "Известия" опубликовали серию статей Хостника под названием "Письма о словенцах". Уже в первых корреспонденциях он подчеркивал надежды словенского народа на Россию. "Все словенцы, - утверждал он, - одинаково искренне относятся к идее славянской взаимности, одинаково любят своих славянских братьев, и, может быть, ни одна славянская народность так крепко не убеждена в том, что Россия наша единственная нравственная опора" [11. 1887. N 10. С. 494 - 495]. Рассказывая о положении в словенских землях, Хостник острие своей критики направлял на клерикалов. Редактора клерикальной газеты "Slovenec" Клуна он называл словенским ренегатом, добавляя: "Ныне он каноник люблянского кафедрального собора!

стр. 38


Но за то уж как он благодарен правительству! Будь возможно, он давно вылез бы из кожи за графа Таафе!" [11. 1888. N 2. С. 61]. Относительно словенских либералов позиция Хостника была двойственной. Те из них, кто на словах выступал против австрийского премьер-министра графа Таафе, а на деле безропотно подчинялись правительству, вызывали его неприязнь. Вместе с тем он в какой-то степени оправдывал их. "Какая же может быть причина этому холопству словенцев? - восклицал он. - Причина весьма простая: словенцы народ бедный, и вся наша интеллигенция так или иначе находится в зависимости от правительства" [11. 1888. N 3. С. 132]. К либералам-соглашателям Хостник причислял Й. Вошняка, Ф. Шуклье. Идеалом для него были национальные деятели 60 - 70-х годов XIX в. "Где таборы, где соединенная Словения, где восторженные отзывы о всем русском, поскольку оно касается славянства," - с горечью замечал он. И все же его не оставляла надежда, что "народ в конце концов увидит, что доверяется тому, который не стоит доверия! Если же этого не случится, то словенцы пойдут не только в Берлин, но куда угодно" [11. 1888. N 6 - 7. С. 305].

Однако сотрудничество Хостника с "Известиями" продолжалось недолго. В конце 1887 г. Ламанский опубликовал в них цикл статей, в которых писал о неизбежных либеральных переменах в России как условии успешности ее внешней политики. Одновременно он сделал обзор положения в славянском мире и пришел к выводу, что будущее чехов и словенцев весьма печально - их ожидает ассимиляция [11. 1887. N 9, 11, 12].

Вся славянская и славянофильская пресса отрицательно отнеслась к этим выводам Ламанского, в том числе и газета "День". При этом корреспондент использовал в полемике с Ламанским "Письма о словенцах" Хостника. Ламанский заподозрил, что автором статьи является Хостник и отправил ему письмо. "Ваше письмо меня поразило, - отвечал Хостник. - Видя в Вас олицетворение той идеи, которою я живу и дышу с тех пор, как я сознаю себя славянином, я Вас лично глубоко уважаю и искренне люблю, как люблю народ свой". Хостник отрицал свое авторство статьи в "Дне" и добавлял, что он согласен с выводами Ламанского. "Единственно, что я не нахожу совсем верным, - заключал он, - то это, что словенцы рабски повинуются немцам и итальянцам. Что делать! Сила у них, а нас-то горсть" [1. Ф. 35. Оп. 1. Д. 1475].

Поскольку большинство членов С. -Петербургского славянского общества высказывали недовольство статьей Ламанского, последний ушел из "Известий". После его ухода сотрудничество Хостника в журнале прекратилось. К концу XIX в. Хостник оставил свою публицистическую деятельность. Причину охлаждения к журналистике он откровенно объяснил в письме к сыну своего друга Забрета. "Когда человек видит, - писал он ему в июне 1898 г., - что на сцену вышло новое поколение с новыми идеалами (или без всяких идеалов), тогда он в своих мыслях постоянно говорит с людьми, которых он всегда безмерно уважал, которые всегда были верны принципам истины и чести, и для которых любовь к родине являлась первым и непреложным законом" [12]. Хостник понимал, что на политическую арену в словенских землях вышло новое поколение, с новыми идеями, не всегда совпадавшими с его взглядами. И этому поколению Хостник, почти 20 лет оторванный от родины, ничего сказать не мог.

30 апреля 1895 г. на общем собрании членов С. -Петербургского славянского общества его Совет по предложению издательской комиссии поставил на

стр. 39


обсуждение вопрос об издании пяти словарей: болгарско-русского, сербско-русского, словенско-русского, русско-словенского и словацко-русского. По мнению комиссии, словари должны быть небольшими по объему, "дешевы и доступны для самого обширного круга учащейся молодежи". При этом предполагалось, что в словарях с русского на славянские языки должны присутствовать грамматики славянских языков, а в словарях со славянских на русский язык - грамматика русского языка. Издательская комиссия предложила и составителей указанных словарей: для болгарско-русского - профессора Драганова из Кишинева, для сербско-русского - студента Половинкина, для словацко-русского - Мичатека, для словенско-русского и русско-словенского словарей - Хостника, словенца на русской службе, профессора в Рыльске [1. Ф. 241. Оп. 1. Д. 1. Л. 1 - 2]. Общее собрание одобрило предложение Совета.

30 мая 1895 г. Совет Общества отправил Хостнику письмо с программой, которая должна была послужить ему руководством при составлении словаря. "Честь имею изъявить свое согласие на все условия, предложенные мне, - отвечал Хостник 4 июня Совету... - Понимая вполне всю важность такого словаря и не ошибаясь в трудности при его составлении, я употребляю все свои силы и все свое умение, чтобы оправдать доверие, которым почтил меня Совет, и немедленно приступаю к работе". В том же письме Хостник предложил составить два списка: 1. список по алфавиту тех слов, которые одинаково звучат в русском и словенском языке; 2. список в алфавитном порядке слов, которые имеют при разном ударении разное значение. Эти предложения Хостника были приняты. Для Хостника составление русско-словенского и словенско-русского словарей являлось не только интересным делом как для филолога, и не только способом заработать деньги, оно полностью отвечало его взглядам. "...Мне как словинцу, и вместе с Ф. Подгорником первому и не ослабевшему в борьбе поборнику идеи культурного панславизма, - писал он Совету, - на почве русского как общеславянского языка и кирилло-мефодиевской церкви, да будет дозволено сказать, что изданием означенных словарей Слав[янское] благотворительное] общество окажет словинцам неоценимое благодеяние" [1. Ф. 241. Оп. 1. Д. 1. Л. 53об.].

Позднее в предисловии к русско-словенскому словарю, написанном 30 августа 1896 г., Хостник так определил его значение для словенцев: "В настоящем труде я предлагаю своим дорогим землякам пособие, которое им даст возможность выучить язык самого большого и могущественного славянского племени, чтобы они черпали неизмеримое богатство русской литературы из первоисточника... Если романские и германские племена с такой омерзительной энергией начали изучать язык великой северной державы, то мы, славяне, конечно, не должны от них отставать" [13. S. VII]. В предисловии Хостник упоминал своего предшественника - Матию Маяра, который в 1867 г. издал "Русскую грамматику для словенцев" (Slovnica ruska za slovence. Dunaj, 1867). Хостник являлся не только продолжателем Маяра в этом деле, но и наследником многих его идей, прежде всего идеи всеславянства, необходимости опоры на Россию, дружбы словенцев с русскими.

Создание русско-словенского и словенско-русского словарей и грамматик к ним (русской и словенской) стало главным делом всей жизни Хостника. Сначала он стал работать над русско-словенским словарем, отдавая ему все свое свободное время. Уже 18 августа 1895 г. Хостник отослал первую часть словаря до буквы "М" в издательскую комиссию. А 11 января 1896 г., т.е. спустя

стр. 40


семь месяцев после начала составления словаря, он направил в Петербург завершающую часть словаря и русскую грамматику для словенцев в качестве приложения к нему [1. Ф. 241. Оп. 1. Д. 28. Л. 63].

Грамматика Хостника была отдана на рецензию А. Мичатеку, составителю "Русско-словацкого словаря". "Русско-словинская грамматика г. Хостника, - писал в своем отзыве Мичатек, - представляет собой очень добросовестный труд, который может оказать словинцам, желающим усвоить себе русский язык, весьма полезную услугу. Книжка заключает в себе довольно грамматического материала, гораздо больше, чем моя русско-словенская (словацкая. - И. Ч.) грамматика. Правила дает автор верные и излагает их удобопонятно, коротко и ясно. Возражений против книжки имею, следовательно, очень немного" [1. Ф. 241. Оп. 1. Д. 28. Л. 123]. Эта рецензия Мичатека тем более важна, что ее дал не просто хороший филолог, но и человек, который сам работал над подобным трудом и хорошо знал требования, предъявляемые к нему.

На основе отзыва издательская комиссия одобрила словарь и грамматику Хостника и 15 марта 1896 г. обратилась к нему с просьбой узнать, какая типография в Любляне или каком-либо другом городе Австрии возьмется напечатать рукопись русско-словенского словаря по возможно более дешевой цене [1. Ф. 241. Оп. 1. Д. 28. Л. 67]. Хостник попросил найти такую типографию Подгорника. В конце концов выбор пал на типографию А. Габрщека в Горице.

Габрщек был известным словенским культурным и политическим деятелем. Он относился к кругу русофилов и выступал за создание общеславянской культуры и кирилло-мефодиевской церкви. В 1893 г. Габрщек основал в Горице типографию, в которой публиковались газеты и журналы словенских либералов: "Soca", "Primorec" и др. Но главным для Габрщека было издание литературных серий: "Славянская библиотека", "Библиотека для молодежи", "Талия" и др. В них публиковались художественные произведения словенских писателей и писателей разных славянских народов, в том числе и русских. Так, в серии "Славянская библиотека" вышли в свет "Капитанская дочка" и "Гробовщик" Пушкина, "Ночь перед рождеством" и "Шинель" Гоголя, "Воскресение" Л. Толстого. Вне серий Габрщек опубликовал "Евгения Онегина" Пушкина, "Первую любовь" Тургенева, "Записки из мертвого дома" и "Униженных и оскорбленных" Достоевского.

В 1897 г. в типографии Габрщека работа над русско-словенским словарем шла полным ходом, задерживала только нехватка кириллического шрифта, который приходилось заказывать в Лейпциге. Несмотря на задержки, в конце 1897 г. русско-словенский словарь вышел в свет. Чтобы сделать его доступным для самого широкого круга словенской интеллигенции, в конце 1897 г. Хостник просил Славянское общество продавать его по возможно более низкой цене учителям начальных школ, учащимся средних и высших учебных заведений. Одновременно он выражал надежду, что его труд будет способствовать изучению русскими студентами словенского языка [1. Ф. 241. Оп. 1. Д. 28. Л. 121об.].

Весть об издании русско-словенского словаря распространилась среди словенской интеллигенции задолго до его выхода в свет. Уже 17 апреля 1896 г. Подгорник писал Хостнику: "Словенцы меня непрестанно спрашивают, можно ли надеяться, что русско-словенский словарь и русская грамматика выйдут на словенском языке" [1. Ф. 241. Оп. 1. Д. 28. Л. 64]. Словенская пресса, как либеральная, так и клерикальная, рекомендовала русско-словенский словарь

стр. 41


читателям. Небольшие заметки о нем опубликовали цельская "Domovina", журнал клерикалов "Dom in svet" [14]. Особенно доброжелательно писал о словаре Хостника либеральный "Ljubljanski zvon". Первое сообщение о словаре появилось в его октябрьском номере за 1897 г. В нем говорилось, что "словарь содержит все правила, которые необходимы для изучения русского, словарь представляет обширный словарный материал".

В августе 1898 г. в "Ljubljanski zvon" на словарь Хостника была опубликована хвалебная рецензия И. Приятеля, впоследствии крупнейшего историка словенской культуры и видного переводчика с русского языка на словенский, а тогда только что закончившего гимназию абитуриента Венского университета. Он с радостью констатировал, что словенцы получили самое необходимое пособие для изучения русского языка. "Теперь нам больше не надо ходить к немцам, чтобы одалживать у них грамматики и словари". Особенно понравилось Приятелю, что Хостник использовал в словаре примеры из произведений русских классиков - Пушкина, Грибоедова, Крылова. "Вообще нужно признать, - заключал юный рецензент, - что словарь Хостника и его грамматика - важное явление, замечательный труд в нашей литературе" [8. 1898. N 8].

После того как Хостник отослал последние листы (январь 1896 г.) русско-словенского словаря, он сразу же приступил к работе над словенско-русским словарем и словенской грамматикой для русских. А уже в ноябре 1897 г. он писал в совет Славянского комитета о необходимости как можно быстрее напечатать его новую работу [1. Ф. 241. Оп. 1. Д. 28. Л. 121]. Словенско-русский словарь и словенская грамматика в отличие от его первого труда предназначались для русских студентов и небольшого круга интеллигенции, интересующейся славистикой или славянскими народами. Сам Хостник в письме в совет Славянского комитета от ноября 1897 г. выражал надежду, что его труд "в некоторой мере поможет изучению словенского языка русскими студентами". Рецензию на русскую грамматику Хостника дал тот же Мичатек.

"Труд почтенный, серьезный, богатый, - говорилось в рецензии Мичатека. - Интересны, между прочим, и некоторые, как полагаю, верные поправки не вполне верного учения наших славистов (Брандт, Флоринский о видах и будущем времени). Определения поданы, насколько это возможно, и в суфиксологии, точные и полные. Против распределения материала грамматики наука вряд ли возразит что-нибудь существенное. Слог, насколько я могу судить, отличается ясностью и правильностью. Словом, не имею никаких сколько-нибудь веских возражений против добросовестного труда г. Хостника" [1. Ф. 241. Оп. 1. Д. 28. Л. 128, 150].

Печатание словенско-русского словаря происходило гораздо медленнее, чем русско-словенского. Только в январе 1901 г. Хостник смог сообщить Пальмову, что типографией Габрщека отпечатано 20 печатных листов словенско-русского словаря и 17.5 листа - грамматики словенского языка. Одновременно Хостник получил от Габрщека 2 экземпляра грамматики [1. Ф. 241. Оп. 1. Д. 28. Л. 150]. Один из этих экземпляров он послал видному русскому филологу академику А. И. Соболевскому. "Покорнейше прошу Вас, - писал Хостник, - принять на добрую память прилагаемый экземпляр моей "Грамматики словинского языка". Этим я воздаю только посильную дань почтения к Вам как своему учителю: что я таким Вас считаю, Вы убедитесь на многих местах моего скромного труда". Далее Хостник выражал уверенность, что "в будущем акад[емическом] году студенты будут иметь в руках и грамматику, и

стр. 42


словарь. За неимением пока лучшего, и мои труды принесут пользу студентам-словесникам. Я надеюсь, что критика будет милостива: я ведь, так сказать, пахал целину" [1. Ф. 176. Оп. 2. Д. 486. Л. 1 - 1об.].

Русская критика не только была милостива к труду Хостника, но и одобрила его. В январском номере за 1902 г. "Журнал министерства народного просвещения" поместил на него рецензию П. А. Лаврова, видного специалиста по старославянскому языку. Лавров приветствовал появление словенско-русского словаря и словенской грамматики, облегчавших изучение словенского языка русскими. Сравнив словарь Хостника со словарями А. Янежича и М. Плетершника, Лавров пришел к выводу, что словарный запас и фразеология в словаре Хостника гораздо богаче, чем у Янежича. Были у Лаврова и замечания. В частности, он указывал, что в словаре отсутствовали слова, одинаково звучащие по-русски и по-словенски, и что не стоило автору давать этимологические объяснения ряду слов, вступая в полемику с теми, кто их толковал иначе, и т.д. Вместе с тем Лавров подчеркивал: "Эти замечания нисколько, однако, не препятствуют нам признать вполне заслугу автора, оказанную составлением словинско-русского словаря". Еще более высоко оценил рецензент словенскую грамматику Хостника. "Ограничимся только замечанием, - отметил он, - что грамматика обнимает фонетику, склонение и спряжение, образование слов и синтаксис, иначе говоря - полный курс словинского языка. Автор имеет в виду и народный, и литературный язык и обнаруживает знакомство с относящейся к предмету литературой в достаточной степени" [15. С. 182- 187]. Грамматика словенского языка Хостника получила высокую оценку у русских ученых - ей была присуждена премия Академии наук. "Присуждение мне премии Академией наук - наиотраднейший момент в моей жизни, - писал Хостник Соболевскому 10 февраля 1901 г., - известие это тронуло меня до глубины души. Лучше моя любовь к славянскому] языкознанию не могла быть оценена" [1. Ф. 176. Оп. 2. Д. 486. Л. 2].

Словенская общественность встретила выход "Словинско-русского словаря" Хостника с воодушевлением. Рецензент журнала "Ljubljanski zvon" отмечал, что словарь и грамматика составлены со свойственным автору прилежанием и хотя не полны, но достаточны для начала. "Новая книга Хостника, - подчеркивал рецензент, - имеет огромное культурное значение для славян. Русское благотворительное общество, которое эту книгу издало, хотело сказать: мы, русские, которых более 80 миллионов, не забыли, что вы, словенцы, которых всего полтора миллиона, наши братья. И вы также не забудьте, что русский язык для каждого образованного словенца, если он желает быть истинным славянином, необходим" [8. 1902. N 5. S. 351]. Таким образом, для либералов важна была не только научная, но и политическая ценность трудов Хостника.

Стоит отметить один небезынтересный факт. Если в изданном в 1897 г. "Русско-словинском словаре" только сзади на обложке мелким шрифтом указывалось на словенском языке, что книга издана Славянским благотворительным обществом, то в 1901 г. на заглавном листе было написано по-словенски и по-русски, что словарь издало Петербургское славянское благотворительное общество. В предисловии к "Словинско-русскому словарю" тоже отмечалось, что словарь был опубликован по инициативе и на средства Славянского благотворительного общества и это "возбуждает чувство благодарности в сердцах всех, кому дорого культурное объединение и взаимное ознакомление

стр. 43


разбросанных славянских братьев" [16. S. VII]. Такое открытое оповещение о том, что словарь издан на средства Славянского комитета, и выражение благодарности ему за это, вероятно, можно объяснить тем, что "Словинско-русский словарь" предполагали распространять в России, в то время как предыдущая книга Хостника была предназначена для словенских земель, входивших в состав Габсбургской империи.

Словари и грамматики Хостника вызвали не только положительные отклики. Словенский лингвист С. Шкрабец не был согласен с рядом правил, приведенных в них. Шкрабца поддержали словенские литературоведы М. Мурко и К. Штрекель, а также Бодуэн де Куртенэ. В письме к русскому слависту Б. М. Ляпунову Хостник писал, что его взгляды на словенский язык полностью совпадают со взглядами А. Янежича, Ф. Левстика, И. Шумана, являвшихся авторами словенских грамматик и знавших словенский язык не хуже Шкрабца. Из русских ученых, отмечал Хостник, он опирался на труды Буслаева, Соболевского, Брандта. Не соглашаясь с доводами своего оппонента, Хостник так оканчивал свое письмо Ляпунову: "Не судите меня и слишком строго, ведь я сам за ученого себя никогда не считал... Я утешаюсь хотя тем, что в глуши уездного города занимаюсь наукой "елико могу"" [1. Ф. 752. Оп. 2. Д. 343. Л. 3 - 10об.].

После окончания работы над словарем Хостник отошел от научной деятельности.

В 90-х годах XIX в. материальное положение Хостника улучшилось - он переехал в собственный дом, определенный доход ему приносило составление словарей и т.д. Но в 1899 г. его постигла большая личная утрата: трагически погибла его жена. "Ужасное горе обрушилось на меня, - писал он Пальмову 23 августа 1899 г., - 2 авг[густа] скоропостижно умерла моя жена. Я остался один с 5 детьми: старшей 12 лет, меньшому сыну 1.5 года" [1. Ф. 105. Оп. 2. Д. 288. Л. 46об.]. Спустя некоторое время Хостник с грустью сообщал Пальмову: "После смерти незабвенной жены жилось мне худо: дети маленькие, находил бонн, но одна хуже другой. Положение незавидное, много мне стоило труда, чтобы не упасть совсем духом. Одна вера в помощь божию спасла меня от уныния. Дети, слава богу, все время не болели, когда кругом была эпидемия, да и учатся старшие хорошо. Я живу только для них и для службы и никуда не хожу" [1. Ф. 241. Оп. 1. Д. 81. Л. 232 - 232об.].

По воспоминаниям сына, Владимира Мартыновича, после выхода в свет словарей и грамматик и присуждения премии Академии наук, Хостник стал считаться одним из видных славистов в России. Ему пришло несколько приглашений от российских университетов в Томске и Варшаве, от историко-филологического института князя Безбородко в Нежине перейти туда на преподавательскую работу. Но Хостник отказался, считая, что детям будет лучше в Рыльске, где у них просторный дом и замечательный сад. Этот сад, посаженный самим Мартыном Матвеевичем, стал настоящей достопримечательностью города. По словам Владимира Мартыновича, его отец основательно знал ботанику и все свободное время проводил в саду, где выращивал диковинные для тех мест фрукты: черную малину, особые сорта груш. В его саду цвело семьдесят различных сортов роз. На различных сельскохозяйственных выставках и до революции, и в советское время Хостник неоднократно получал дипломы и награды.

За долгие годы жизни в России у Хостника появилось много друзей и добрых знакомых. Среди них были ученые-слависты, прежде всего И. С. Пальмов

стр. 44


и В. И. Ламанский, с которыми он имел длительную, доверительную переписку. Среди корреспондентов Хостника были академик А. И. Соболевский и молодой славист Б. М. Ляпунов, а также поэт-переводчик Н. Н. Бахтин (псевдоним Нович). Бахтин обратился к Хостнику за словенско-русским словарем, и тот послал ему свой авторский экземпляр. В 1904 г. вышла в свет книжка переводов Бахтина словенских поэтов "Словинские поэты". Один экземпляр он послал Хостнику с дарственной надписью.

И в самом Рыльске Хостник имел много друзей. Раньше всего еще в Борисоглебске он познакомился с Владимиром Родионовичем Домбровским. Когда Домбровский получил место директора прогимназии в Рыльске, он уговорил Хостника отправиться туда вместе с ним. На этой должности Домбровский пробыл до выхода на пенсию в 1904 г. Позднее в "Рыльском листке", выходившем в 1917 г., Хостник писал о Домбровском как об организаторе и первом руководителе мужской и женской гимназий в Рыльске, как об основателе Общества помощи бедным ученикам [17. 13/26 X]. К первым знакомым Хостника принадлежал также врач М. Н. Бокитько, участник русско-турецкой войны 1877 - 1878 гг., которому в 1917 г. Хостник написал теплый некролог [17. 16/29 VI, 19 VI (2 VII)]. Добрые отношения связывали Хостника с заведующим женской церковной школой Ф. В. Арбузовым. Среди жителей Рыльска у Хостника были не только друзья, но и единомышленники. К ним, несомненно, относился командир 16-й конной батареи полковник Ф. Я. Ермолаев, с подразделением которого летом 1886 г. он совершил путешествие в Чугуев и Полтаву. Позднее Ермолаев стал крестным отцом второй дочери Хостника. Идейно близок Хостнику был учитель Архангельский. В письме к Ламанскому, после того как последний, оставив должность редактора "Известий", стал издавать журнал "Живая старина", Хостник писал: "Полковник Ермолаев, преподаватель Архангельский и я остаемся всегда вашими искренними почитателями и, разумеется, подписчиками" [1. Ф. 35. Оп. 3. Д. 53. Л. 10].

В 1910 г. Мартын Матвеевич женился на Ольге Николаевне, дочери рыльского почтмейстера Семенова. Она была образованной, очень музыкальной женщиной, которая искренне привязалась к детям Хостника. С ней он прожил счастливо до конца своей жизни.

В феврале 1911 г. гимназия отметила 30-летний юбилей педагогической деятельности Хостника. Его отмечала вся культурная общественность Рыльска -ведь многие представители городской интеллигенции учились у него. Сохранились благодарственные адреса от учеников гимназии четвертого, пятого, шестого, седьмого классов и от родительского комитета гимназии. "Через Ваши руки прошел уже длинный ряд молодежи, которая не только училась у Вас, но и воспитывалась, видя в Вашем лице живой пример неустанного труда и добросовестного отношения к своему делу, - писали пятиклассники. - Ваше всегдашнее сердечное отношение к учащимся, неизменная доброта и снисходительность приобрели Вам прочные симпатии среди нас". Семиклассники подчеркивали: "Ваш просвещенный ум и Ваша чуткая отзывчивость всегда влекли нас к Вам в трудные минуты нашей школьной жизни. Стоя на страже наших интересов, Вы с искренним участием относились к нашим нуждам и всегда по мере возможности их удовлетворяли" [18].

В начале XX в. Хостник много сил стал отдавать общественным делам в Рыльске. В 1902 и 1907 гг. горожане избрали его гласным (депутатом) в Рыльскую думу.

стр. 45


Февральскую революцию Хостник встретил с радостью. Несмотря на преклонный возраст (ему исполнилось 64 года) он включился в общественную жизнь города. Так, он участвовал в издании "Рыльского листка", который выходил с 2/15 июня по 23 октября/5 ноября 1917 г. Его редакторами были преподаватель математики и физики мужской гимназии Николай Петрович Малышев и преподаватель русского языка в духовной семинарии Евгений Андреевич Глебов. Всего вышло 39 номеров. Хостник являлся редактором 11 - 26 номеров газеты, заменяя Малышева во время его отъезда из Рыльска.

Н. П. Малышев со времени поступления на работу в рыльскую гимназию (1912) стал добрым приятелем Хостника. После окончания одного из русских университетов он окончил Сорбонну во Франции. "Я уже год был студентом, -вспоминает Владимир Мартынович, - с ним познакомился у нас дома. Он ходил в гости к отцу... Он был очень интересный собеседник, с отцом у нас за стаканом чая русскую речь часто сменяли на французскую". Во время выборов в Учредительное собрание стало известно, что Малышев является большевиком. Большинство преподавателей гимназии отказались общаться с ним, вспоминает бывший ученик гимназии Н. И. Исаев, "только, пожалуй, Мартын Матвеевич продолжал поддерживать с ним прежние отношения"2 .

Газета "Рыльский листок" была типичным органом демократической интеллигенции. В ней печатались статьи различных направлений: от сочувствующих большевикам и приветствовавших мир без аннексий и контрибуций до обвинявших большевиков в измене и требовавших ведения войны до победного конца. Хостник не только являлся одно время редактором газеты, но и писал в нее корреспонденции. Под своей фамилией он опубликовал только два некролога: Бокитько и Арбузову. Но особый интерес представляет статья "Городские угодья", подписанная псевдонимом "Круторогов", тем самым, которым Хостник пользовался в 1886 - 1887 гг. в "Slovenski narod". В статье давалось напутствие новым гласным городской Думы. Хостник предлагал Думе позаботиться об осушении болот, о повышении цен за аренду городских угодий. Последнее он объяснял тем, что крестьяне, арендующие эти земли за бесценок, собирают с них богатый урожай и продают его затем на городском рынке по баснословным ценам. Наконец, Хостник требовал, чтобы члены Думы не назначали себе огромных жалований, а заботились о благе города [17. 14/27 VIII].

Хостник сочувствовал большевикам. На это указывает не только его дружба с Малышевым, но и некоторые другие обстоятельства. Его дочь Ольга вышла замуж за родного брата второй жены Хостника Ольги Николаевны большевика Александра Николаевича Семенова (псевдоним - Кириллов). Во время Гражданской войны он был председателем ревкома в городах Тульчин и Проскуров, потом заместителем председателя губернской ЧК в Одессе. Он возглавил борьбу с бандитами и погиб от их рук в 1920 г. Нелегко сложилась жизнь дочери Александры. Она получила консерваторское и незаконченное медицинское образование. Во время Первой мировой и Гражданской войн была сестрой милосердия. Ее муж, сподвижник СМ. Кирова, погиб на Северном Кавказе. Александра Мартыновна переехала в Москву и стала преподавате-


2 Воспоминания о Хостнике старожилов г. Рыльска были предоставлены мне журналистом И. М. Коробовым, в 60-е годы XX в. являвшимся председателем Рыльской организации Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры.

стр. 46


лем музыки. Ее способности к преподаванию высоко ценились в музыкальных кругах. Она заболела деформирующим полиартритом, в 50-е годы XX в. болезнь сделала ее почти неподвижной, но тем не менее она продолжала давать уроки. Один из ее учеников З. М. Каневский, отважный полярник, потерявший в Арктике обе руки, в своих воспоминаниях пишет о том, как пример Александры Мартыновны помог ему найти свое место в жизни. "Почти не видя инструмента, с трудом различая контуры фигуры ученика, держа в памяти и мелодию, и замысел композитора, она продолжала жить музыкой и жила-то, вероятно, только благодаря ей" [19. С. 26]. Сотрудничали с советской властью сыновья Хостника - Владимир преподавал математику в средней школе, Митрофан был воспитателем в детском доме до 1922 г., а затем ушел в отставку по состоянию здоровья и вскоре умер. По-другому сложилась судьба Милицы. Она вышла замуж за юриста Охотина, который во время Первой мировой войны был прокурором. Охотин не принял Октябрьскую революцию и в 1918 г. вместе со своей семьей эмигрировал в Югославию.

Смерть сына, гибель зятя, эмиграция дочери тяжело отразились на здоровье Мартына Матвеевича. Он продолжал работать в гимназии, которая после революции стала называться школой 2-й ступени имени Г. Шелехова. (Шелехов был рыльским купцом, который открыл Аляску и способствовал присоединению ее к России.) Весной и осенью 1919 г. Хостник имел самое большое количество уроков среди учителей. Кроме преподавания немецкого и французского языков он одновременно занимал должность школьного библиотекаря. Но уже в 1922 г. школьная нагрузка его уменьшилась в четыре раза [20. Д. 17, 689]. О последних годах работы Хостника в школе вспоминал директор школы М. В. Тимонов: "Хостник был всем городом уважаемым человеком, высокообразованным, корректным, обходительным, прекраснейшим педагогом. Его любили и перед ним преклонялись учителя и учащиеся. Так никто не умел обращаться с ребятами, как он. В его присутствии никто не дерзил. Это был чудеснейший человек". Это подтверждает и бывший ученик Хостника Н. И. Исаев: "Мы знали, что Мартын Матвеевич - славянин, и что в Австро-Венгрии славян угнетали немцы. Поэтому учащиеся относились к Мартыну Матвеевичу с большим уважением. В свою очередь, он, будучи уже в преклонном возрасте и умудренный жизненным опытом, относился к учащимся по-отечески, демократично... Многие из бывших учителей гимназии за годы Гражданской войны покинули Рыльск, а Мартын Матвеевич оставался с нами до конца дней своих".

В 1921 г. вышла в свет брошюра Хостника "Как собирать, сушить и хранить лекарственные растения в Курской губернии". Она была написана им, очевидно, по заданию Рыльского районного отделения Курского губернского союза Единой рабочей кооперации и выдавалась бесплатно всем организациям, занимавшимся массовой заготовкой растений (см.: [21]).

1 января 1923 г. на семидесятом году жизни Мартын Матвеевич Хостник ушел на пенсию [20. Д. 653]. Вскоре вслед за этим ему была присуждена советским правительством персональная пенсия Совнаркома, которая назначалась "выдающимся, высшей квалификации лицам, оказавшим Республике незаменимые услуги культурного и общественно-революционного характера или высоко ценимым за заслуги культурно-просветительского характера" [22].

26 марта 1929 г. Мартын Матвеевич умер. "Когда его хоронили, - вспоминает М. В. Тимонов, - было великое шествие, весь город провожал его в последний путь". На главной площади Рыльска провели траурный митинг.

стр. 47


После смерти отца сын Хостника Владимир Мартынович подарил его дом профсоюзу работников школы. В советское время в нем находился Дом учителя.

Почти пятьдесят лет прожил Мартын Матвеевич Хостник в России. Она стала для него второй родиной. Более сорока лет отдал он благороднейшему делу - воспитанию и обучению детей. Его педагогическая деятельность получила самую высокую оценку как со стороны рыльской общественности, так и со стороны советского правительства. Но Хостник никогда не забывал своей родины, искренне любил ее, пока мог, много сил отдавал тому, чтобы улучшить положение своего народа, выступая в словенской и русской прессе за его национальные права, за равноправие словенских женщин. Однако главной заслугой Хостника перед русским и словенским народами, одинаково близкими и дорогими ему, стала его деятельность по их взаимному ознакомлению. Особую роль в этом сыграли две книги, созданные им, - "Русско-словинский словарь" и "Словинско-русский словарь", которыми пользовались более пятидесяти лет представители словенской и русской интеллигенции и которые и в настоящее время представляют большой интерес для ученых.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Петербургский филиал Архива РАН.

2. Rokopisna zbirka. Narodna in universitetna knjiznica (RZ NUK) Ms. 484.

3. Smolej T. Studijska leta Davorina Hostnika (в печати).

4. Melik V. Slovenska politika ob zadetku dualizma // Zgodovinski casopis. 1968. N 1 - 2.

5. Slovenski narod. Ljubljana.

6. Prijatelj I. Slovenska kulturnopoliticna in slovstvena zgodovina 1848 do 1895. Ljubljana, 1966. Zv. V.

7. Kermavner D. Slovenska politika v letih 1879 do 1895. Politicno-zgodovinske opombe k peti knjige Ivana Prijatelja. Ljubljana, 1966.

8. Ljubljanski zvon.

9. Slovanski svet.

10. Hribar I. Moji spomini. Ljubljana, 1928. Zv.l.

11. Известия С. -Петербургского славянского благотворительного общества.

12. Rokopisna zbirka. Narodna in universitetna knjiznica (RZ NUK). Hostnikova pisma Zabretovim.

13. Hostnik M. M. Rocni rusko-slovinski slovar in kratka slovnica ruskega jezika. Gorica, 1897.

14. Domovina. Celje, 27 VIII 1897; Dom in svet. Ljubljana, 1897. N 16.

15. ЖМНП. 1902. N 1.

16. Slovinsko-ruski slovar. Gorica, 1901.

17. Рыльский листок.

18. Рыльский краеведческий музей.

19. Каневский З. М. Жить для возвращения. М., 2001.

20. Курский областной архив. Ф. 1832. Оп. 1.

21. Красная Искра. Рыльск. 1921. 10 июня.

22. Государственный архив Российской федерации. Ф. 5462. Оп. 7. Д. 25.


Новые статьи на library.by:
БИОГРАФИИ ЗНАМЕНИТЫХ ЛЮДЕЙ:
Комментируем публикацию: ДАВОРИН ХОСТНИК - ЛИНГВИСТ, ПУБЛИЦИСТ И ПЕДАГОГ

© И. В. ЧУРКИНА ()

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

БИОГРАФИИ ЗНАМЕНИТЫХ ЛЮДЕЙ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.