В. В. ЛАЗАРЕВ. Чаадаев. М. Юридическая литература. 1986. 112 с.

Несмотря на обилие новых материалов о жизни и деятельности П. Я. Чаадаева¹ нет единой точки зрения на его место в развитии русского освободительного движения. Автор книги о нем, вышедшей в серии "Из истории политической и правовой мысли", доктор юридических наук профессор В. В. Лазарев подчеркивает, что споры вокруг идейного наследия Чаадаева всегда имели острый политический характер (с. 6, 76).

В. В. Лазарев полемизирует с теми исследователями, которые выдвигают на передний план консервативную сторону взглядов Чаадаева² . Он приходит к выводу, что Чаадаев является просветителем, которому "свойственно субъективное стремление к всеобщей справедливости, последовательная неприязнь и неприятие феодально-абсолютистских учреждений и крепостного права, энциклопедизм, рационализм, исторический идеализм" (с. 97).

Исторические взгляды Чаадаева основывались на признании существования "основных идей справедливости, права, порядка, долга", осознание которых и является, по его мнению, основой развития истории человечества (с. 36, 50). Эта идеалистическая концепция тогда имела прогрессивное значение, т. к. была направлена против "исторической школы права", обосновывавшей незыблемость феодальных отношений, и послужила теоретической основой для резкой критики российской действительности того времени, главную причину которой Чаадаев видел в идейной обособленности России от Европы.

Автор прослеживает во взглядах Чаадаева тенденцию к преодолению слабостей классического Просвещения. Она проявилась прежде всего в отказе от признания приоритета политико-правовой сферы над другими областями человеческой жизни. В поисках обществен-

¹ См.: Каталог библиотеки П. Я. Чаадаева. - Частные собрания в фондах ГБ им. В. И. Ленина. Вып. 1. М. 1980; Чаадаев П. Я. Афоризмы и разные заметки. - Вопросы философии, 1986, N 1; его же. Отрывки и разные мысли. - Там же; Письмо П. Я. Чаадаева об индийской философии. - Народы Азии и Африки, 1986, N 5.

² Непосредственно В. В. Лазарев возражает против характеристики взглядов Чаадаева в кн.: Алпатов М. А. Русская историческая мысль и Западная Европа (XVIII - I пол, XIX в.). М. 1985, с. 204 - 230.

стр. 146

ного идеала Чаадаев обращался к морально-этическим принципам христианства, в которых видел основу для единения всех народов и создания "царства божьего" на земле. Этим и объясняется интерес, который проявлял Чаадаев к утопическому социализму.

Проявление этой тенденции автор усматривает также в отрицании Чаадаевым "мелкобуржуазных крайностей революционного движения, в решительной критике бонапартизма" (с. 97). Но вопрос о степени демократизации взглядов Чаадаева не получил в книге решения. Высказывается мнение, что "вряд ли правильно говорить о резкой демократизации его идей в 40 - 50-е годы" (с. 69). Хотя выше говорилось о том, что "в 40-е годы Чаадаев оказался левее тех европейских социалистов, которые в решении социальных противоречий рассчитывали на благородство и иные добродетели правящих классов" (с. 34).

Противоречивость высказываний Чаадаева по многим проблемам В. В. Лазарев объясняет своеобразием его тактики: "В общении с власть имущими и в открытой для цензуры переписке он продолжает разыгрывать лояльного по отношению к правительству человека, а в неподцензурных произведениях звучит его страстный голос просветителя и борца" (с. 30).

Неясно мнение автора и о степени близости Чаадаева к движению декабристов. В книге идет речь о декабристской ориентации Чаадаева (с. 18 - 19), но в то же время оговаривается, что он не был сторонником насильственных мер (с. 17, 21). Смелой, но недостаточно аргументированной является гипотеза о том, что заграничная поездка Чаадаева в 1823 - 1826 гг. была "своего рода миссией министра иностранных дел тайного оппозиционного правительства" (с. 20). Неуместно упоминание в книге среди реакционных мер царского правительства в 20-е годы XIX в. ссылки М. М. Сперанского (с. 16), т. к. он был отправлен из Петербурга в провинцию еще накануне Отечественной войны 1812 г., а с 1816 г. был вновь возвращен на государственную службу.

Главная идея исследования о просветительском характере взглядов Чаадаева может послужить плодотворной основой для дальнейшего изучения общественного движения России первой половины XIX века.