Евгений Алексеевич Косминский - один из видных представителей старшего поколения советских историков, закладывавших основы марксистско-ленинской исторической науки в СССР. Особенно значителен его вклад в развитие советской медиевистики - той области истории, которая была его главной и любимой специальностью.

Со дня смерти Е. А. Косминского (24 июля 1959 г.) прошло более тринадцати лет, срок как будто бы не очень большой, но насыщенный многими событиями в развитии советской исторической науки, и в частности медиевистики. За эти годы заметно расширилась и обогатилась проблематика исследований в области средневековой истории: гораздо большее внимание, чем раньше, уделяется аспекту социальных отношений, истории духовной жизни средневекового общества - его культуре, социальной психологии и идеологии этого времени. Наряду с изучением таких крупных социальных структур, как классы, сословия, сословные группы, особое внимание ученых стали привлекать микроструктуры - родовые, семейные, внутриобщинные отношения. Успешно развиваются новые методы исторических исследований, в частности математические. Из года в год растет поток научной информации, получаемой нашими медиевистами из новой литературы, на международных и всесоюзных конгрессах, конференциях, симпозиумах. С высоты этих новых достижений особенно наглядно выступает большой вклад, внесенный Е. А. Косминским в построение фундамента, на котором стали возможны эти успехи, и прежде всего то непреходящее, живое в его творчестве, что и сегодня помогает нашей науке двигаться вперед.

Разбираясь в наследии советской исторической науки, мы обязаны строго соблюдать принцип историзма в отношении к советским ученым - ушедшим из жизни медиевистам старшего поколения, к которому принадлежал Е. А. Косминский вместе с большой группой талантливых ученых - А. Д. Удальцовым, Н. П. Грацианским, В. В. Стоклицкой-Терешкович, А. И. Неусыхиным, научное наследие которых и сегодня не утратило своего познавательного и теоретико-методологического значения.

Евгений Алексеевич Косминский родился 2 ноября 1886 г. в Варшаве, в семье директора гимназии. По окончании средней школы он поступил в 1904 г. в Варшавский университет, а затем с 1905 по 1910 г. учился в Московском университете, где после окончания историко- филологического факультета был оставлен при кафедре всеобщей истории. С этого времени он с небольшими перерывами проработал в МГУ до 1952 года. С 1934 по 1949 г. Евгений Алексеевич возглавлял кафедру истории средних веков созданного в 1934 г. исторического факультета МГУ. Преподавал он также в МИФЛИ, Институте красной профессуры и других учебных заведениях. Параллельно Е. А. Косминский работал в научно-исследовательских учреждениях, сначала в Институте истории РАНИОН, затем в Институте К. Маркса и Ф. Энгельса при ЦК ВКП(б) и в Институте истории Комакадемии. Но наиболее плодотворная пора

стр. 52

его научной деятельности была связана с Институтом истории АН СССР, где он работал начиная с 1936 г. и вплоть до своей смерти и где в течение ряда лет заведовал сектором истории средних веков (1947 - 1952 гг.), а позднее - сектором византиноведения. В 1946 г. Е. А. Косминский был избран действительным членом АН СССР.

Жизнь Евгения Алексеевича была небогата внешними событиями, но вместила в себя исключительно многогранную и разнообразную деятельность. Время, которое, по собственному его выражению, "лихорадочно ковало новую жизнь"¹ , постоянно требовало его участия во многих научных, педагогических, общественных начинаниях. И ученый неизменно живо откликался на эти требования. Помимо своих основных исследовательских работ и многогранной педагогической деятельности, Е. А. Косминский являлся участником и организатором многих коллективных трудов советских медиевистов. Известна его огромная роль в создании первого марксистско-ленинского курса истории средних веков для вузов (в 1935 - 1938 гг.), на базе которого были созданы затем первые советские учебники по этой дисциплине для высших учебных заведений и средней школы, выдержавшие по нескольку изданий. Он участвовал в написании "Истории дипломатии" (первое издание - 1941 г.), в составлении остроактуального для своего времени сборника "Против фашистской фальсификации истории" (М. 1939), в подготовке томов "Всемирной истории", посвященных средневековому периоду, в создании двухтомной истории английской революции² . В конце 20-х и особенно в 30-е годы Евгений Алексеевич сделал очень много для публикации переводов средневековых источников, необходимых для проведения семинарских занятий в вузах, работал над программами и учебно-методическими пособиями по истории средних веков в средней школе. В 1938 - 1946 гг. при его непосредственном участии были расшифрованы, переведены и подготовлены к печати хранившиеся в ИМЭЛ конспекты К. Маркса по всеобщей истории - "Хронологические выписки" и Марксов конспект работы английского историка Д. Р. Грина "История английского народа"³ . В течение многих лет Е. А. Косминский был членом редколлегии журнала "Вопросы истории"; с 1942 г. до конца жизни - ответственным редактором периодического сборника "Средние века", всесоюзного органа советских медиевистов. Когда этого потребовала политическая обстановка, он в 1952 г., практически уже в конце своей жизни, стал главным редактором журнала "News", издававшегося в Москве на английском языке и сыгравшего в свое время значительную роль в развитии советско-английских культурных связей. Евгений Алексеевич многократно и успешно представлял советскую историческую науку на международных исторических конгрессах - в Осло в 1928 г. и в Риме в 1955 г., где он выступил с докладом "Основные проблемы западноевропейского феодализма в советской исторической науке"⁴ , а также на англо-советских коллоквиумах в Москве и в Лондоне. Он был неутомимым пропагандистом за рубежом достижений советской медиевистики, читал на эту тему лекции в Оксфордском университете, выступал с докладами, публиковал статьи в иностранных журналах и много способствовал знакомству с нею зарубежных историков. В силу своей исключительной талантливости и не менее исключительной добросовестности Евгений Алексеевич все, за что он брался, выполнял неизменно с блеском и глубиной. В первую очередь он был ученый- исследователь. Его притягивала, как

¹ Е. А. Косминский. Проблемы английского феодализма и историографии средних веков. М. 1963, стр. 60.

² "Английская буржуазная революция XVII века". Под ред. академика Е. А. Косминского и кандидата исторических наук Е. А. Левицкого. Тт. I - II. М. 1954.

³ См. "Архив Маркса и Энгельса". Т. V. 1938; т. VI. 1939; т. VII. 1940; т. VIII. 1946.

⁴ См. Е. А. Косминский. Указ. соч.

стр. 53

он любил говорить, повторяя слова своего учителя А. Н. Савина, "романтика архива", "пыльная и старая тайна". Евгений Алексеевич являлся учеником двух крупных русских медиевистов дореволюционного периода - Д. М. Петрушевского и А. Н. Савина. Оба они никогда не были марксистами и не стали ими в советское время. В студенческие годы Е. А. Косминского и тот и другой стояли на позициях экономического материализма, наиболее прогрессивных в буржуазной историографии того времени, и испытывали на себе влияние отдельных марксистских положений. Особый интерес Е. А. Косминского к социально- экономической, в частности аграрной, истории родился у него отчасти под влиянием научных интересов и вкусов его учителей. В дальнейшем, уже в советский период, когда, собственно, началась самостоятельная научная деятельность Е. А. Косминского (его первые печатные работы относятся к 1918 г.), ученый довольно быстро эволюционировал в направлении марксистского понимания истории. Этому способствовала и его работа в Институте Маркса и Энгельса, где он в 1924 - 1926 гг. заведовал кабинетом по истории Англии, участвуя уже тогда в подготовке к печати рукописного наследия основоположников марксизма. Быстрая эволюция ученого в сторону марксизма отразилась на его учебных пособиях конца 20-х годов, где он уже твердо стоит на почве теории общественных формаций, использует произведения классиков марксизма-ленинизма, широко применяет марксистские формулировки. Его первая большая исследовательская работа "Английская деревня в XIII в." (1935 г.) и его лекционные курсы (1935 - 1937 гг.) знаменовали окончательный переход ученого на последовательно марксистские позиции. Развитие Е. А. Косминского в этом направлении еще более обострило и углубило его интерес к социально- экономической проблематике, который он разделял со всеми советскими медиевистами своего поколения. Е. А. Косминскому всегда было свойственно стремление к максимальной точности и достоверности выводов, которое определяло и его излюбленные методические приемы, в том числе широкое применение им статистического метода.

История для Е. А. Косминского была "строгой музой". В своих исследованиях он был всегда новатором в лучшем значении этого слова, ибо его новаторство всегда опиралось на глубоко продуманные и проверенные аргументы, и того же он требовал от других. Поэтому он весьма скептически относился к новаторству ради новаторства, к непродуманным, скороспелым гипотезам, не подтвержденным конкретным материалом. Такая "погоня за "новым", - по его словам, - вещь опасная". Главное - давать не просто новое, но "веское, научное, проверенное, продуманное"⁵ . Вместе с тем Евгений Алексеевич меньше всего был похож на ученого-педанта, рабски следующего только за фактами. Экономическая и социальная история и тем более статистические подсчеты никогда не были для него самоцелью. В них, как всякий настоящий историк-марксист, он видел средство познания, с одной стороны, господствующих тенденций исторического развития в целом, с другой стороны, всей сложности исторической действительности далекого прошлого. Этот вывод подтверждают его работы, особенно его вторая монография - "Исследования по аграрной истории Англии XIII в." (М. -Л. 1947 г.), где за статистическими таблицами чувствуется живое дыхание жизни. Монография содержит социальные, а иногда даже и индивидуальные портреты крупных церковных и светских феодалов, мелких вотчинников, собирающих по кусочкам свои земельные владения, рачительных хозяев и мелких хищников, зависимых крестьян- вилланов, отягощенных непомерными повинностями, ведущих повседневную борьбу в судах и на общинных

⁵ Письмо Е. А. Косминского Е. В. Гутновой 9 декабря 1942 г. Архив АН СССР, ф. 1514, оп. 3, д. 4.

стр. 54

землях за свои права, наемных рабочих, связанных со своими нанимателями сложными внеэкономическими путами.

Будучи мастером применения статистического метода, Евгений Алексеевич никогда не фетишизировал его ни в смысле абсолютизации своих подсчетов, ни в смысле исключения других методов. Свои цифровые данные он всегда старался корректировать источниками юридического характера, живыми примерами и богатыми деталями, во многом прояснявшими значение и достоверность произведенных им подсчетов. Ему было чуждо стремление к полной формализации исторического материала, которое, создавая иллюзию точности, в то же время обесцвечивает и обезличивает историческую действительность. Из пестрой картины этой действительности Евгений Алексеевич умел извлечь достаточно широкие, принципиальные обобщения, которые, однако, всегда были чужды какого-либо схематизма, ибо он был непримиримым врагом общих фраз, верхоглядства и абстрактного социологизирования.

Именно поэтому многие из его обобщений сохраняют свою ценность и сегодня и, вероятно, сохранят ее долгие годы. Это в первую очередь относится к исследованиям Евгения Алексеевича в области аграрной истории Англии в XIII - XV вв. - к его двум названным уже монографиям об английской деревне XIII в. и многочисленным статьям на эту и смежные темы.

Когда в 1916 г. Е. А. Косминский обратился к этой области исследований, она была захвачена общим кризисом буржуазной исторической мысли и науки. Классическая вотчинная - для Англии "манориальная" теория, - а также и "общинная" теория были подорваны или даже вовсе разрушены историками "критического направления", которые, однако, не смогли создать взамен каких-либо новых обобщающих концепций. Английская деревня XI - XIII вв. представлялась в тогдашней литературе как нагромождение противоречивых экономических и социальных отношений, в которых растворялись какие- либо общие закономерности. Феодальная природа этих отношений многими учеными вообще отрицалась, некоторые же прямо утверждали их капиталистический характер. В этом сумеречном хаосе явлений трудно было двигаться вперед.

Е. А. Косминский сумел вывести историографию аграрной, а вместе с тем и вообще социально-экономической истории средневековой Англии из этого тупика. Опираясь на ранее не использовавшиеся, в значительной мере архивные источники (в основном на "Сотенные свитки" и "Посмертные расследования"), собранные во время научной командировки в Англию (в 1925 - 1926 гг.), на массовые подсчеты, ранее не применявшиеся для изучения столь ранней эпохи, как XIII в., главное же - на марксистско-ленинскую методологию, Евгений Алексеевич вернул исследование этой проблемы на путь широких обобщений, от которых, по существу, отказалась буржуазная историография того времени. Он восстановил в правах понятие феодальной вотчины - "манора", наполнив его новым, прежде всего социальным содержанием. В ней он увидел форму эксплуатации мелкого хозяйственно-самостоятельного крестьянства, независимо от того, какова была ее внешняя структура и какие виды ренты в ней господствовали; он обнаружил возможность самых различных проявлений существования этой социальной организации. Это позволило ученому не только описать, но и научно объяснить пестроту социально-хозяйственной жизни английской средневековой деревни XIII в., а отчасти и XIV в., доказать, что она не имеет ничего общего с капитализмом и вполне укладывается в рамки феодальных производственных отношений и вотчинного строя в новом, широком значении этого понятия. Тем самым советский ученый открыл возможность для дальнейшего плодотворного исследования этой тематики.

Вывел Е. А. Косминский из тупика историографию аграрной истории средневековой Англии и в другом отношении. Когда он начинал свои

стр. 55

исследования, старая натурально-хозяйственная теория феодализма изжила себя в результате непрерывных атак историков "критического направления", которые, собрав большой материал о развитии рыночных связей, городов, ремесла в средние века, особенно в XI - XV вв., тенденциозно трактовали эти факты как доказательство развития капитализма в этот период и даже его извечности. Подойдя к вопросу с марксистских, диалектических позиций, Евгений Алексеевич показал, во-первых, что развитие рынка и товарного производства в Англии этих столетий, хотя и было значительным, долгое время сосуществовало с натурально-хозяйственной основой производственных отношений феодализма, подрывая их лишь очень медленно и постепенно; во-вторых, он один из первых в науке установил на примере Англии, что товарно-денежные отношения действовали на феодальную экономику очень неоднозначно, иногда в самом деле разлагая ее, иногда, напротив, консервируя самые тяжелые и грубые формы феодальной эксплуатации. С этих позиций Е. А. Косминский подходил к решению всех основных спорных вопросов проблемы - об эволюции ренты, расслоении и личном освобождении крестьянства, о развитии "наемного труда" в английской деревне, о "феодальной реакции" XIII в., о классовой борьбе крестьянства. Позднее в статьях по аграрной истории XIV - XV вв. этот диалектический подход позволил Евгению Алексеевичу правильно решить вопрос о кризисе и упадке английской экономики в XIV - XV веках. В противоположность буржуазным ученым, безоговорочно признававшим наличие такого упадка, Е. А. Косминский высказал убедительно обоснованное положение о том, что в этот переходный период в экономической и социальной жизни Англии явления упадка и кризиса сосуществовали с явлениями противоположного, прогрессивного характера, так как одни слои общества (верхушка класса феодалов и высшие слои старых инкорпорированных городов) разорялись, другие (мелкие и средние феодалы-джентри, свободное крестьянство, купечество нового склада), напротив, процветали. Е. А. Косминский справедливо подчеркнул, что экономический прогресс общества продолжался и в эти столетия, хотя и происходило оскудение его наиболее хозяйственно-консервативных элементов - и прежде всего церковных и светских крупных землевладельцев⁶ . Так, Евгений Алексеевич впервые в советской медиевистике поставил во всей полноте вопрос о роли товарно-денежных отношений в период развитого феодализма и наметил на английском материале важнейшие пути его решения с марксистско-ленинских позиций, подготовил дальнейшее исследование этой узловой проблемы в советской исторической науке применительно к другим странам.

Можно спорить с его отдельными выводами, проверять, уточнять и дополнять их, но одно бесспорно: исследования Е. А. Косминского по аграрной истории Англии XI - XV вв. до сих пор "работают" в нашей науке, служат отправным пунктом и образцом для изучения аграрной, а шире - социально-экономической тематики применительно к периоду развитого феодализма не только в Англии, но и в других странах - Франции, Италии, Испании, Венгрии, Чехии, Византии и др.

Исследования Евгения Алексеевича по аграрной истории получили широкое признание и высокую оценку зарубежных медиевистов, особенно Англии, США, Японии. На английское издание его монографии "Исследования по аграрной истории Англии XIII в." (вышла в Лондоне в 1956 г.) появилось 17 рецензий в журналах многих стран. Даже буржуазные критики, выражавшие несогласие с марксистской методологией Е. А. Косминского, вынуждены были признать большую научную ценность этой работы и убедительность ее основных выводов. Известный

⁶ См. Е. А. Косминский. Были ли XIV и XV века временем упадка европейской экономики? В кн.: "Проблемы английского феодализма и историографии средних веков".

стр. 56

английский медиевист-аграрник Э. Миллер писал, что исследования Е. А. Косминского "в области английской аграрной истории за последние 20 лет и более внесли в изучение этого предмета огромный вклад, сравнимый по его значению только с вкладом, сделанным в героические годы Сибома, Мэтланда, Виноградова", и заставивший современных английских историков "пересмотреть ряд основных положений, с которыми они приступали к изучению этого предмета"⁷ . Другой ведущий английский историк-аграрник, М. Постан, писал о книге Е. А. Косминского, что ни в одной другой работе после книги П. Г. Виноградова "Вилланство в Англии" (1892 г.) "основные проблемы средневекового общества не рассматривались с таким глубоким знанием и пониманием вопроса"⁸ . Признанием научных заслуг Евгения Алексеевича в Англии явилось его избрание в 1955 г. почетным членом Британской исторической ассоциации и присуждение ему в 1956 г. звания почетного доктора Оксфордского университета.

Значение работ Е. А. Косминского по аграрной истории намного шире, чем это может показаться на первый взгляд. Хотя они специально посвящены экономическим и социальным сюжетам, но ближайшее знакомство с ними убеждает, что в этих проблемах ученый искал ответа на гораздо более широкий круг вопросов. Отталкиваясь от аграрных отношений, он стремился подойти ко многим другим важнейшим аспектам истории средневековой Англии и сумел поэтому наметить дальнейшие перспективы ее комплексного, всестороннего изучения. Работы Евгения Алексеевича по этой тематике имеют интереснейшие "выходы" в историю английских городов, феодального государства, права, идеологии. Он был пионером в постановке и разработке истории классовой борьбы крестьянства в Англии XIII - XIV веков. При этом он обнаружил не только факт этой борьбы, которую, по существу, игнорировали его предшественники, не только установил ее экономические предпосылки, но подчеркнул и обратное ее воздействие на аграрную эволюцию страны, в частности роль восстания Уота Тайлера в дальнейшем разложении манориальной системы⁹ . Е. А. Косминский положил начало в советской медиевистике изучению структуры и эволюции английского класса феодалов, выделив в среде английского господствующего класса XIII - XIV вв. различные группы по их экономическому положению, социальному весу и их роли в развитии общества¹⁰ . Ученый впервые обратил особое внимание на связь между социально-экономической эволюцией Англии и развитием английского феодального государства в направлении сословно-представительной монархии, открыв возможности для изучения последней с новой точки зрения¹¹ . В противоположность большинству буржуазных историков он сумел вскрыть реальное содержание юридической теории вилланства XIII в., как отражения в праве явлений "феодальной реакции"; но он же не менее убедительно показал, что, раз возникнув, эта теория стала сама влиять на судьбы крестьянства в качестве одного из рычагов этой "феодальной реакции"¹² .

Многосторонность интереса Евгения Алексеевича к истории английского феодального общества особенно наглядно проявилась в его статье "Вопросы аграрной истории Англии XV века" ("Вопросы истории", 1948, N 1). Поставив здесь ряд узловых и спорных проблем собственно аграр-

⁷ "Economic History Review", 2 Ser., vol. 9, 1957, N 3, p. 501.

⁸ "English Historical Review", vol. 73, 1958, N 289, p. 663.

⁹ См. Е. А. Косминский. Исследования по аграрной истории Англии XIII в. гл. VIII.

¹⁰ См. там же, гл. III, VI.

¹¹ Там же, стр. 400 - 403; Е. А. Косминский. О некоторых характерных чертах английского феодализма. В кн.: "Проблемы английского феодализма и историографии средних веков", стр. 361 - 369.

¹² См. Е. А. Косминский. Исследования по аграрной истории Англии XIII в., стр. 403 - 412.

стр. 57

ной истории, он отмечал значительное воздействие на эту последнюю таких факторов, как политика государства, Столетняя война, феодальный "гангстеризм" XV в., и в частности "война роз", восстание Джека Кеда. Поставил он в этой статье также вопрос о воздействии на общественную жизнь страны лоллардизма как идейного течения, выдвинув этот вопрос в качестве важной проблемы для будущих исследований.

Так в работах Евгения Алексеевича по аграрной истории была намечена обширная программа изучения истории средневековой Англии, на выполнение которой он направил усилия своих учеников и коллег. Эта программа, до сих пор далеко не исчерпанная, во многом и в настоящее время определяет направление исследований советских специалистов по истории средневековой Англии. В 40 - 50-е годы эта программа определила общее направление, проблематику, принципы подхода и методику советских исследований по социально-экономической истории средневековья в целом, открыла ряд новых перспектив в этой области.

Уже в самом конце жизни Е. А. Косминский мечтал написать историю английского крестьянства с англосаксонских времен до XVIII в., в которой он хотел отразить все стороны жизни этого класса, в том числе и его духовную жизнь и присущие ему идеи. К сожалению, этот интересный замысел ученый не успел выполнить.

Об интересе Евгения Алексеевича к духовной и идейной стороне истории и о его мастерстве в исследовании этих сложных явлений особенно ярко свидетельствуют его историографические работы - лекционный курс по истории медиевистики, читавшийся им в МГУ в 1938 - 1947 гг. и опубликованный посмертно (в 1963 г.)¹³ , и его многочисленные статьи об отдельных русских и зарубежных медиевистах. В этой области исторической науки Е. А. Косминский также выступил как новатор, заложивший основы марксистско-ленинского подхода к этой сложной тематике, тесно связанной с острейшими идеологическими проблемами. Не имея в советской литературе по этому вопросу предшественников, он должен был в своих историографических работах опираться в основном на собственные исследования. Все эти работы отличаются широкой постановкой проблем в связи с историей философии, экономической и политической мысли,, намечают научную периодизацию истории медиевистики и общую методологию и методику ее изучения. В этих работах Е. А. Косминского привлекает их глубокий историзм и отсутствие какой-либо вульгаризации и модернизации в сочетании с точным классовым критическим анализом творчества каждого ученого. Начиная свои лекции по историографии средних веков, Е. А. Косминский подчеркивал, что "критическое отношение к историографическому материалу является первым и основным требованием, которое следует предъявлять к данному курсу. Нашей первой задачей является вскрытие тех классовых пружин, которые так или иначе двигали историками предшествующих формаций в их построениях". Однако вместе с тем советский ученый справедливо называл "глупостью и непростительной политической ошибкой огулом зачеркивать всю буржуазную историографию, не учитывая ее достижений", ибо "историография не есть только более или менее адекватное отражение общественной борьбы или чистая публицистика. Она в то же время располагает определенными методами исследования, базируется на определенном материале, добивается в той или иной степени объективного познания прошлого..."¹⁴ .

Такой диалектический подход к изучению историографии, которому учил Е. А. Косминский своих слушателей еще в конце 30 - 40-х годов, во

¹³ См. Е. А. Косминский. Историография средних веков. V - середина XIX в. М. 1963.

¹⁴ Там же, стр. 7, 9.

стр. 58

многом определил дальнейшую разработку историографических проблем в советской медиевистике, которая в настоящее время ведется весьма широким фронтом. Он позволил и самому Евгению Алексеевичу глубоко понять и научно-объективно охарактеризовать творчество и наследие целых историографических течений и отдельных их представителей. Его историографические исследования характеризуют яркость и глубина индивидуальных характеристик отдельных крупных историков прошлого, которые создают живой и самобытный облик каждого из них. В них Е. А. Косминский выступает как мастер живого индивидуального портрета, тонкий психолог и прекрасный стилист, заставляющий читателя любить или ненавидеть своих героев, но и в том и в другом случае надолго запомнить нарисованные им образы: подвижничество Т. Н. Грановского, широту мыслей и построений, остроумие и задор просветителя Вольтера, романтическую взволнованность Ж. Мишле, сухой рационализм Ф. Гизо, яркий, хотя и поверхностный блеск Ранке, грубоватый демократизм Шлоссера, глубину и добросовестность А. Н. Савина¹⁵ и еще многие другие портреты. Нельзя забывать и того, что Евгений Алексеевич стал пионером в изучении истории русской дореволюционной медиевистики и - что особенно важно - советской медиевистики. Первый относительно подробный ее набросок он сделал в 1955 г. в уже упоминавшемся докладе на X Римском международном конгрессе историков, где он выделил основные ее направления и наметил дальнейшие ее перспективы¹⁶ . Перу Е. А. Косминского принадлежат также острокритические мастерские портреты ряда современных ему буржуазных историков - А. Пиренна и А. Тойнби¹⁷ , а также Г. Хоменса¹⁸ .

Будучи в основном медиевистом, Евгений Алексеевич на протяжении всей своей творческой жизни интересовался и даже специально занимался проблемами новой истории¹⁹ . Свою преподавательскую деятельность в Московском университете он начал чтением специальных курсов по истории Англии XVI - XVIII вв. и по истории европейского крестьянства, которую он доводил до начала XIX в. (он читал эти курсы в 1912 г.). Позднее, уже в 20-е годы, он вел в МГУ специальные семинары по истории Западной Европы периода 1789 - 1871 гг., а также по истории Парижской коммуны. Во время своей научной командировки в Англию Е. А. Косминский изучал там не только средневековые архивы, но и протоколы Генерального совета Первого Интернационала за 1866 - 1889 гг., результатом чего явилось его сообщение об этих документах, опубликованное в третьей книге "Архива Маркса и Энгельса" за 1927 год. В дальнейшем Е. А. Косминский в связи с публикацией работы Ф. Энгельса "Положение рабочего класса в Англии" написал обзор буржуазной литературы по этой теме "Английский рабочий в эпоху промышленного переворота. Обзор новой литературы"²⁰ , а также статьи "Об источниках "Положения рабочего класса в Англии"²¹ и "Энгельс и Бюре"²² . В последней он охарактеризовал тот материал, который использовал в

¹⁵ См. Е. А. Косминский. Памяти Т. Н. Грановского; его же. Вольтер и историческая наука; его же. Исследования А. Н. Савина по истории Англии. В кн.: "Проблемы английского феодализма..."; его же. Историография средних веков. V - середина XIX в., стр. 332 - 357, 382 - 397, 401 - 410.

¹⁶ Е. А. Косминский. Основные проблемы западноевропейского феодализма в советской исторической науке. В кн.: "Проблемы английского феодализма...".

¹⁷ Е. А. Косминский. А. Пиренн - историк Бельгии; его же. Реакционная историография Арнольда Тойнби. В кн.; "Проблемы английского феодализма...".

¹⁸ Е. А. Косминский. Классовая борьба в английской деревне в XIII - XIV веках (Очерки новейшей историографии). Там же.

¹⁹ Специально об этом см.: К. Н. Татаринова. Заметки о трудах Е. А. Косминского по новой истории. Сб. "Средние века". Вып. VIII. М. 1956.

²⁰ "Архив Маркса и Энгельса". Кн. 3. 1927.

²¹ Опубликована в качестве предисловия к книге Ф. Энгельса "Положение рабочего класса в Англии". М. 1928.

²² "Архив Маркса и Энгельса". Кн. 4. 1929.

стр. 59

своей книге Ф. Энгельс из работ современного ему автора Бюре. Особенно много сделал Евгений Алексеевич для марксистской разработки истории английской буржуазной революции XVII века. В 1949 г. он возглавил работу большого коллектива советских исследователей над историей этого важнейшего события, стоящего на рубеже между средневековьем и новым временем. Эта работа завершилась в 1954 г. изданием двухтомного капитального труда "Английская буржуазная революция XVII века", где обобщены выводы советской историографии по этой проблеме, дана исследовательская разработка не изученных ранее вопросов, намечены перспективы дальнейших исследований. Сам Евгений Алексеевич написал в этом издании вводную и историографическую главы, а также заключение. Этот труд, получивший высокую оценку советских и прогрессивных английских историков, и в наши дни сохраняет свое научное значение и служит фундаментом для дальнейшего углубленного и детального изучения этой важной в марксистской исторической науке проблемы.

Портрет Евгения Алексеевича был бы неполным, если бы мы ничего не сказали о нем как об учителе и воспитателе молодых ученых. В этой области он также обладал ярким талантом. В период между 1935 и 1952 гг., когда он работал во многих вузах и прежде всего в МГУ, ему приходилось вести занятия самого разного рода. Он читал общий курс истории средних веков до конца XV в., специальные курсы по истории Англии, курсы по историографии, источниковедению, латинской палеографии, вел специальные семинары на старших курсах, занимался с дипломниками и аспирантами. Лекции Е. А. Косминского были исключительно содержательны, насыщены глубокой творческой мыслью и захватывали большинство студентов удивительным умением лектора развивать спираль своего повествования от отдельного исторического факта или явления, находящегося как бы на поверхности событий, к его углубленному социальному истолкованию. Те, кто слушал эти лекции в 1935 - 1938 гг., были свидетелями того, как буквально на их глазах постепенно вырисовывались контуры новой, марксистской трактовки истории феодального общества, которая легла затем в основу первых советских учебников по этому предмету.

Несколько иной характер носили специальные курсы Е. А. Косминского: уже упоминавшийся курс по историографии средних веков, его лекции по источниковедению и особенно по истории Англии XI - XV вв., читавшиеся им неоднократно. В них он выступал как мастер исторической детали, социально-психологической характеристики, умевший двумя-тремя штрихами, удачно подобранной цитатой из источника воссоздать колорит эпохи, представления и идеи своих героев. Но и здесь всегда присутствовала наряду с этим строгая мысль ученого, его анализ и синтез. Используя красочные детали, он умел развернуть перед своими слушателями социальную характеристику эпохи в целом.

Нагляднее всего педагогический талант ученого раскрылся в его семинарских занятиях, в индивидуальной работе со студентами-дипломниками и аспирантами. Евгений Алексеевич превыше всего ценил самостоятельную работу своих учеников, не стеснял их мелочной опекой. Единственно, чего он требовал неукоснительно от них, - истинно научной добросовестности, внимания к историческим реалиям, аргументированности выводов, более всего порицая верхоглядство и легкомыслие в отношении к источникам. Но зато он всегда был готов помочь своим ученикам и добрым советом и критическим разбором их работ. Все, кто учился у него, помнят, что он мог ответить на любой вопрос, относящийся к истории средних веков не только Англии, но и других стран, назвать по любому вопросу на эту тему целую серию книг и статей, никогда не ошибаясь в характеристике их содержания. Заботливый учитель, он живо интересовался работами своих учеников и в период учебы и тогда, когда они

стр. 60

уже становились самостоятельными исследователями, гордился их успехами, огорчался их неудачами. Он считал, что "для учителя нет большей радости, чем видеть, как его ученики делаются самостоятельными работниками (из его учеников делаются его товарищами), чем наблюдать их первые самостоятельные шаги"²³ . В конце жизни он с удовлетворением 'заметил, что, "уходя со сцены, утешительно видеть, что на ней выросли дарования, и можно думать, что, может быть, тут есть прямая преемственность"²⁴ . Все, кто когда-либо имел счастье учиться у Евгения Алексеевича, никогда не забудут его исключительную внимательность, благожелательность, приветливость и заботу, которую он им неизменно и щедро дарил.

Много сделал Евгений Алексеевич и для преподавания истории в средней школе. Это было не просто данью необходимости. Он чрезвычайно высоко ценил учительский труд. Вспоминая о своей кратковременной деятельности в качестве учителя истории и русского языка еще в дореволюционной гимназии, он писал: "Преподавание в средней школе, особенно в старших классах, может дать большое нравственное удовлетворение преподавателю и быть очень полезным для будущего ученого и лектора. Учитель ближе к ученикам, он не может с докторальным" видом проскользнуть мимо вопросов, в которых не сумел или не успел разобраться... Он должен довести каждую мысль до предельной ясности, прежде всего для самого себя. Наконец, возможность воздействия нравственного и общекультурного в средней школе несравненно выше, чем в вузе"²⁵ . Это отношение большого советского ученого к школьному образованию и преподаванию подчеркивает широкое общественное звучание его деятельности, его убежденность в важных просветительных задачах исторической науки.

История и современность в представлении Е. А. Косминского были всегда неразрывно связаны друг с другом. Крупный ученый-исследователь, он никогда не замыкался в тиши своего кабинета и всегда живо ощущал во всем, что он делал, биение пульса текущих событий. Это особенно отчетливо проявилось в деятельности Е. А. Косминского во время Великой Отечественной войны, когда он работал сначала в Казани, затем в Ташкенте. В эти тяжелые для страны годы Е. А. Косминский полностью переключился на выполнение наиболее актуальных для того времени задач исторической науки: наряду с лекционными курсами для студентов он читал публичные лекции и доклады на темы: "Фашистская фальсификация истории", "Германская агрессия на востоке в средние века", "Борьба чешского народа с немцами в XV веке" и др., посвященные разоблачению фашистской идеологии, историческим корням гитлеризма. Е. А. Косминский стремился насытить свои публичные выступления патриотическими чувствами и донести их до своей аудитории. Он требовал от себя и от своих коллег-историков особенно волнующих слов, нового проникновения в историю даже далекого прошлого, чтобы иначе осветить ее и для слушателей. В августе 1941 г. он писал: "Как надо учиться не только объяснять и излагать, но и любить и ненавидеть, жалеть и презирать... Какими безжизненными и тусклыми представляются мне все читанные ранее курсы и как хочется новых небывалых интонаций мысли и слова, которых у нас, историков, еще нет... Чувствую, что надо учиться заново"²⁶ . В октябре 1941 г. Евгений Алексеевич писал, что "в последнее время становится трудно работать спокойно и живешь буквально от радио до газеты и от газеты до радио... Сейчас трудно пи-

²³ Письмо Е. А. Косминского Е. В. Гутновой 7 января 1943 года. Архив АН СССР, ф. 1514, оп. 3, д. 4.

²⁴ Там же.

²⁵ Письмо Е. А. Косминского Е. В. Гутновой 6 сентября 1941 года. Там же.

²⁶ Письмо Е. А. Косминского Е. В."Гутновой 31 августа 1941 года. Архив АН СССР, ф. 1514, оп. 3, д. 4.

стр. 61

сать о себе - все то, чем мы вместе с великим множеством людей болеем и мучимся, возросло до высочайшего напряжения и захлестнуло самых близких людей. Москву ощущаешь как живое существо, над которым занесена преступная рука"²⁷ .

В переписке Е. А. Косминского 1941 - 1943 гг. события, происходившие на фронтах Отечественной войны, их осмысление и переживание тесно переплетены со всей научной и педагогической деятельностью ученого, как определяющий ее общий лейтмотив и фон.

В заключение нельзя не сказать особо и о некоторых личных качествах Евгения Алексеевича. Его внешний вид, вид человека, несколько суховатого, сдержанного и замкнутого, иногда смущал людей, мало его знавших. Однако за ним скрывались присущие ему в действительности живость, эмоциональность, подвижность мысли и чувств. Разносторонность его интересов была очень велика. Он был превосходным художником, и притом в разных жанрах: ему хорошо удавались и сатирические рисунки, близкие к шаржу и карикатуре, и настоящие серьезные портреты. Обладал Е. А, Косминский и поэтическим талантом: он легко писал сатирические латинские стихи в стиле средневековых вагантов, и стилизованные миниатюры в духе восточных газелей, и белые стихи. Рыло у него и артистическое дарование, которое Евгений Алексеевич в 30-е - начале 40-х годов охотно демонстрировал на студенческих и аспирантских вечерах в МГУ. Казавшийся иногда строгим и даже недоступным, в действительности он был простым и скромным человеком. Он неизменно очень объективно оценивал свои научные труды и заслуги, а порою был даже чрезмерно взыскателен к себе. В этом отношении он всегда подавал пример и своим ученикам. В этой взыскательности заключалось одно из важных условий творческих достижений и успехов Е. А. Косминского. Евгений Алексеевич был хорошим товарищем и много помогал и словом и делом не только своим ученикам, но и коллегам по работе и ученикам своих коллег. В отношении ко всем, с кем ему приходилось работать, он отличался исключительной объективностью, никогда не давал в своих деловых контактах с людьми волю личным симпатиям и антипатиям.

Все, кто сталкивался с Евгением Алексеевичем в работе и в жизни - его ученики, друзья, коллеги и сотрудники всех рангов, - навсегда сохранили к нему глубокое уважение как к ученому и испытали на себе обаяние его незаурядной личности.

²⁷ Письмо Е. А. Косминского Е. В. Гутновой 17 октября 1941 г. Архив АН СССР, ф. 1514, оп. 3, д. 4.