В результате сравнительного анализа подлинников Разрядного приказа, касающихся города Вильны под властью русских воевод (1655 - 1661), и их публикации в "Актах Московского государства" в XIX в., были установлены факты редакторской правки, выявлены многочисленные ошибки и описки, вскрыто несистематическое выписывание помет и подписей, отмечено неудовлетворительное состояние заголовков. Исследование показало необходимость переиздания рассмотренных документов Разрядного приказа.

The article presents a comparative analysis of the original documents from the Razriadnyj Prikaz concerning the town of Vilna under the Russian voivodes against the background of their nineteenth-century publications. It establishes the instances of editing, mistakes and slips of the pen, unsystematic excerption of marks and signatures, deficient titles. The work has shown that the documents from the Razriadnyj Prikaz are to be edited and republished.

Ключевые слова: источниковедение, сравнительный анализ, "Акты Московского государства".

Для исследователей, работающих над темами, связанными со временем войны России с Речью Посполитой (1654 - 1676), проходившей на землях нынешних Украины, Белоруссии и Литвы, особый интерес представляет корпус источников, хранящихся в фонде Разрядного приказа Российского государственного архива древних актов (РГАДА). Часть этих документов была известна историкам еще в XIX ст. по публикациям во втором и третьем томах "Актов Московского государства" (далее - АМГ), изданных Императорской академией наук под редакцией Н. А. Попова и Д. Я. Самоквасова [1]. С тех пор, в подавляющем большинстве монографических работ, очерков и статей, написанных историками на тему русско-польской войны, и вплоть до настоящего времени, авторы используют данное издание, не подвергая сомнению его достоверность и соответствие современным требованиям, предъявляемым к публикациям документов. Выяснению степени расхождения публикации и подлинных документов¹ и посвящена настоящая статья.

Материалом для анализа послужили 40 документов, опубликованных в вышеуказанных томах АМГ². В некоторых случаях документы виленских воевод не

Герасимова Ирина Валерьевна - канд. искусствоведения, преподаватель Санкт-Петербургского православного института религиоведения и церковных искусств.

¹ Оригиналы документов были проанализированы по микрофильмам, выдающимся в РГАДА.

² Выбор актов обусловлен количеством опубликованных документов, приходящихся на каждый год периода русского воеводства в Вильне: 1655 г. - девять актов, 1656 г. - девять актов, 1657 г. -

удалось найти в подлинниках Московского стола Разрядного приказа. Отчасти это связано с изменением нумерации в некоторых просмотренных столбцах Московского стола [2. Стб. 244, 285, 289, 306]. Эти изменения, вероятно, произошли по причине утраты ряда документов, что можно проследить по старым пагинациям, в которых видны пропуски листов. Как следствие - сохранившиеся документы получили новую нумерацию [2. Стб. 285. Л. 340 (ранее Л. 272); Стб. 306. Л. 407 - 410 (ранее Л. 412-415)]. Кроме того, в столбцах NN 244 и 289 было убрано более мелкое деление - столпики, и затем заново была проведена сквозная нумерация внутри столбца [2. Стб. 289. Л. 39 - 44 (ранее столпик 3. Л. 1 - 6)].

В целом, ни один из рассмотренных документов, изданных во втором и третьем томах АМГ не соответствует современным требованиям, предъявляемым к публикации документов [3]. Все они содержат изменения, внесенные редакторами издания, по сравнению с оригиналами, как сознательные (редактирование текста), так и невольные (ошибки и описки).

Присутствующая в текстах АМГ редакторская правка выражается в следующих действиях: сокращение части документа и введение редакторского текста, резюмирующего вырезанное или, наоборот поясняющего его отдельные фразы; сокращение титла, обращений, самоименований, повторов и синонимов и т.д.; замена, перефразировка слов и словосочетаний, перемена местами слов в предложениях; унификация написания слов, имен собственных, географических названий.

Некоторые виды сокращений публикаторы обозначили во введении к первому тому АМГ. К ним относились "передача неважных частей содержания документа своими словами" и "сокращение некоторых слов" [1. Т. 1. С. IX-X]. К "неважным частям" публикаторы отнесли вступление, пересказ в отписках и государевых грамотах ранее присланных сведений, формульное окончание челобитных, адреса на отписках и имена тех лиц, к которым она была послана.

Действительно, вступительный и заключительный разделы часто содержали одну и ту же информацию об адресате и отправителе, которую можно было кратко резюмировать и тем самым сэкономить бумагу. Это и было сделано. Как правило, редакторы отделяли свой текст от текста документа, взяв последний в кавычки. К сожалению, были выявлены случаи, когда редакторский текст вводился прямо в документ и никак не отмечался, что приводило к слиянию текстов. В качестве примера можно привести "роспросные речи", посланные виленским воеводой Д. Е. Мышецким в Разряд. Помещенную редакторами перед текстом "речей" фразу можно понять как помету дьяков Разрядного приказа: "Список с роспросных речей, каковы прислал с Вилны въ Смоленеск стольник и воевода князь Данило Мышецкой подъ отпискою июня въ 9 день" [1. Т. 3. С. 93]. В подлинных документах такое предложение отсутствует [2. Стб. 306. Л. 430]. От остального документа эта фраза была отделена лишь абзацем: последующий текст документа никак не выделен и не закавычен.

Пересказ заключительного раздела касался в основном челобитных, содержащих формулу "Милосердный государь [титул], пожалуй меня, холопа твоего. Вели, государь". Резюме этого раздела делалось от третьего лица, основной текст документа отделялся от него кавычками: "Просит пожаловат, велет дать государеву грамоту в Вилну до комисаров, чтоб воевода Михайло Шеховской коней и животы отдал дяде его". [1. Т. 2. С. 551].

Один из пунктов сокращений, принятых публикаторами - изъятие из актов "исторической части дела", в которой пересказывались ранее полученные от воевод или от государя сведения [1. Т. 1. С. IX]. Этот раздел в документе был призван на-

семь актов, 1658 г. - четыре акта, 1659 г. - нет, 1660 г. - девять актов, 1661 г. - два акта [1. Т. 2. N 727, 742, 746, 748, 750 - 753, 755, 818 - 820, 826, 836 - 838, 842, 923, 947, 953, 956, 963, 972, 976 - 977, 1015, 1036, 1046, 1048; Т. 3. N 36, 54/1, 55/1, 55/3, 79/1, 91, 94, 285, 307/1].

помнить государю и дьякам указы, по которым воеводами была проделана работа либо, наоборот, воеводы получали новые указные грамоты, учитывавшие результаты их предыдущих отчетов. В опубликованных сокращенных документах связь между указами и их проведением в жизнь утратилась. Кроме того, текст самого отчета воевод не обязательно соответствовал государеву указу, приказания не всегда исполнялись в точности, и в этом случае сокращение "исторического" раздела не позволяло читателю получить представление о воле государя. Важная деталь: при перечислении указов и отписок во многих случаях фиксировалась дата присылки предыдущего документа, на основе которого базировался последующий. Эта информация, необходимая как для поиска еще ненайденных, связанных с имеющимися актами, документов, например, царских грамот, на текст которых воевода ссылается в отписке, так и для многих других сторон исследования деятельности русских воевод в Вильне, оказалась в АМГ вырезана вместе с "исторической" частью. Отписка воеводы В. Б. Шереметева царю о мерах, связанных с появлением чумы в городах Великого княжества Литовского (далее - ВКЛ), в издании была сокращена наполовину: убранной оказалась дата присылки в Борисов предшествующего отписке указной государевой грамоты [2. Стб. 272. Л. 111 - 116]. В документ были введены редакторские пояснения и комментарии, слившиеся с основным текстом документа: "Василий Шереметев в отписке в Розряд доносил: [Тут следует выписка из данного ему наказа]. И я ныне в Борисове, а изъ Борисова в Вильно не пошел с твоими ратными людьми" [1. Т. 2. С. 576].

Повсеместному сокращению подверглись формульные элементы предложения: титло, обращение к государю ("великий государь", "государь") и самоименование ("холоп твой", "сирота твой") [1. Т. 1. С. X]. И, если титло государей и патриарха перегружало текст, не добавляя смысла, то краткие обращения к царю, не несущие сами по себе информацию, часто являлись маркером, определяющим длительность предложения. Их сокращение привело к утрате читателем понимания того, где заканчивается фраза.

Изъятие обращений и самоименований повлекло за собой перестановку слов в предложениях, получившихся в результате правки незаконченными³: "Чтоб он [...] был ко мне в Борисов" [1. Т. 2. С. 577] - "Чтоб он [...] был въ Борисов ка мне, холопу твоему" [2. Стб. 272. Л. 114], "И переписав те листы шляхтича Павла Роли, я послал к твоему государеву боярину" [1. Т. 2. С. 460] - "И, переписав, государь, те листы шляхтича Павла Роли, послал я, холоп твой, твоему государеву боярину" [2. Стб. 270. Л. 294]⁴. Перестановка слов в предложении осуществлялась и вне связи с сокращениями этикетных слов. Ее целью являлось установление правильной последовательности слов в предложениях: "И его, Григорья и с солдаты [...] которые были с ним посланы из Вильны [1. Т. 2. С. 616] - "И иво, Григорья и с салдаты [...] которые с нимъ были посланы из Вилны" [2. Стб. 289. Л. 39], "а вотчина, государь, была у него купленая в Виленском повете" [1. Т. 2. С. 499] - "А вотчина, государь, у нево была купленая Вилинскомъ повете" [2. Стб. 270. Л. 688].

В ряде случаев редакторы посчитали излишним оставлять слог "де", указывающий на относительность информации и имеющий оттенок недоверия к ее источнику. Это привело к изменению смысла фразы, приобретшей после правки черты утверждения: "А Рига сдастся ему, Госевскому" [ 1. Т. 2. С. 568] - "А Рига де, государь, здастся ему, Гансевскому" [2. Стб. 272. Л. 72], "А хотели ехать до Оршавы" [1. Т. 2. С. 457] - "А хотели де ехать до Оршавы" [2. Стб. 270. Л. 281].

Синонимы, повторы в тексте, "лишние" подробности, не несущие, по мнению редакторов, смысловой нагрузки и перегружающие текст, из него изымались:

³ Перестановка слов выделена в текстах документов жирным шрифтом.

⁴ В примерах выносные буквы выделены курсивом.

"А которые [...] люди к твоей государской милости не идут, и тех много" [1. Т. 2. С. 458] - "А которые [...] люди к твоей государской милости не йдут, - и тех людей много" [2. Стб. 270. Л. 286], "Сказывал ему, Ивану" [1. Т. 3. С. 93] - "Ему, Ивану Крюку, сказывал" [2. Стб. 306. Л. 430], "и взятаго шляхтича объявить въ Розряде" [1. Т. 3. С. 287] - "И взятого шляхтича обявит въ Розряде околничему Ивану Офонасивичю Гавреневу да дяком - думному Семену Заборовскому, Василью Брехову, Григорью Богданову" [2. Стб. 317. Л. 59].

Редакторская правка коснулась стилистики языка. В тексте нередки случаи замены слов синонимами или более "подходящими" по смыслу словами: "привезут" [1. Т. 2. С. 459] - "приведут" [2. Стб. 270. Л. 290], "хлебных запасов" [1. Т. 2. С. 617] - "хлебных зборов" [2. Стб. 289. Л. 41], "полских людей" [1. Т. 2. С. 511] - "воинских людей" [2. Стб. 270. Л. 665]. Достижению этой же цели - уточнению смысла текста - способствовала перефразировка отдельных слов и предложений: "раденем" [1. Т. 2. С. 509] - "раденишкомъ" [2. Стб. 270. Л. 690], "запасами поисполнить" [1. Т. 3. С. 61] - "запасами понаполнить" [2. Стб. 306. Л. 412], "постановление" [1. Т. 2. С. 513] - "поставление" [2. Стб. 270. Л. 671]. Вследствие корректировки мог исказиться смысл предложения: "а для иных воров" [1. Т. 2. С. 459] - "и для тех, государь, воров" [2. Стб. 270. Л. 290], "и стреляли их они" [1. Т. 2. С. 459] - "и перестреляли их они" [2. Стб. 270. Л. 289].

Устаревшие слова были приведены в соответствие с нормами правописания конца XIX в. и унифицированы. Это нашло выражение в изменении букв в словах (амбаров/анбаров, поручик/порутчик, опознанья/опазнываня), исправлению падежей, числа, замене частей речи и т.д. (Господней/Господни, того быти/то быть, боярина и воивод/боярина и воиводы, старыя/стари, бится за городом/битца о городе, по дороге/под дороги). Редакторская правка привела к сглаживанию языка документа, в результате чего утратилось его своеобразие, снизилась его репрезентативность как памятника эпохи.

Процесс унификации в АМГ затронул имена собственные и географические названия. Имена и фамилии были приведены к современному АМГ написанию и унифицированы: если в документах было представлено несколько вариантов, то выбирался один из них, однако последовательно этот принцип соблюдался не везде⁵. В отношении виленского воеводы М. С. Шаховского редакторами был принят вариант "Шеховской", хотя в большинстве подлинников князь именовался Шаховским, в том числе и в челобитной государю, написанной им самим, с просьбой о награждении за его службу в Вильне [2. Стб. 244. Л. 421]. Автограф Шаховского содержится и в другом источнике, крестоприводных книгах Виленского воеводства 1656 г. В них воевода многократно воспроизводил свою подпись, заверяя каждый лист книги: "К сем книгам князь Михаила Шахавской руку приложил" [4. Л. 372 - 391, 406 - 515]. Фамилия голландского купца Мартина фан Гевля была в тексте унифицирована и записывалась как "Фанэвль" [1. Т. 2. С. 511], между тем она должна была передаваться следующим образом: Мартын фан Гевль, Мартын фан Эвль [2. Стб. 270. Л. 667]. Отмечу, что в присяге, данной бранденбургскому курфюрсту в Кенигсберге весной 1656 г., жена купца Мартына была записана как "fraü von Hövel" [5. P. 72].

Неточности в унификации географических названий были связаны с недостаточной осведомленностью переписчиков или корректоров с местностями Северо-Западного края Российской империи. Белорусский город Новогрудок и относящиеся к нему местности редакторы отождествили с русским городом Новгородом и новгородскими землями и заменили названия, полагая, очевидно, что унифи-

⁵ Например: Николай/Миколай; Никита/Микита; Казимир/Казимер; Емельян/Омелян; Сусанна/Зузана; Огинский/Агинский; Сопега/Сапега; Комаровский/Камаровский; Госевский, Гонсевский/Гасевский, Гансевский.

цируют их. В результате подобной унификации не замедлили случиться казусы: появились город Новгородок, новая должность русских войск - "новгородский хорунжей" и была обнаружена неизвестная ранее территориальная единица ВКЛ - "Новгородский повет" [1. Т. 2. С. 616 - 617]. В четырех просмотренных документах Троцкий повет Виленского воеводства с центром в городе Троки (Тракай), был заменен Троицким поветом, производным от города Троицка⁶. Такая корректировка привела к географическому коллапсу и появлению нелепых исторических реалий: "Троицкаго повету шляхтич", "въ Троицком повете желнеры полку гетмана Сопеги", "Виленского и Троицкаго воеводств" и т.д. [1. Т. 2. С. 511, 616; Т. 3. С. 41, 59]. Переводя в Разрядном приказе в середине XVII в. письмо голландского купца с немецкого на русский язык, государевы дьяки город Юрбург/Юрбаркас (нем. - Georgenburg, Jurgenborg⁷), находившийся на границе Литвы и Королевской Пруссии, перевели как "Юрьинборхас" [2. Стб. 270. Л. 667]. При подготовке к публикации АМГ, редакторы неизвестное им название передали на немецкий манер, сделав его неузнаваемым - "Юрьин Борхорт" [1. Т. 2. С. 511].

Количество сознательных изменений, имеющих место в документах АМГ, далеко не исчерпываются приведенными примерами. Но и их, на мой взгляд, достаточно, чтобы понять масштаб редакторской работы, осуществленной при подготовке к изданию столбцов Московского стола, и произошедших в результате этой работы искажений оригинального текста документов.

Не все изменения, произошедшие в АМГ, явились следствием сознательного вмешательства редакторов в текст. Большое количество неточностей, допущенных при публикации, можно отнести к ошибкам при переписке текста и при его осмыслении. Выявленные в актах ошибки можно распределить по следующим категориям: ошибочно прочитанные слова, фразы; описки при наборе текста; неверно сформированные в предложение слова, неправильно расставленные знаки препинания; пропуски слов, строк.

Причин неправильного прочтения слов могло быть несколько: пропускались выносные буквы (окажет/откажет, Аглер/Англер, буде/будет), одну букву принимали за другую (старосты/староств, неметчином/неменчином, июля/июня) либо ошибочно прочитывали слово целиком (именно/имянно, лучших/лутцких, будет/бутто, Адам/Аврам, месная/мейская). Титло слова "государь" было принято за наречие "где" [2. Стб. 270. Л. 691], а военный чин "войсковый" был перепутан с должностью главы города - войтом: "Бесевскаго войта Ошмянскаго" [1. Т. 2. С. 568] - "Бесецкаго войскаго Ошменскаго" [2. Стб. 272. Л. 72]. Неверно прочитанное словосочетание, звучащее в оригинале "а уж их и не начаются" [2. Стб. 270. Л. 670], поменяло смысл предложения: "А татары и казаки по се время не бывали, служба их и не начинается" [1. Т. 2. С. 512].

Наиболее частые ошибки переписчиков связаны с неточным прочтением фамилий: Ясвильский/Ясвальский, Станкеевич/Статкеевич, Яндалов/Янцалов, Юшкеивич/Яшкеевич, Чеходской/Чеховской, Дерномов/Дернолов. Английская фамилия "Гамонтон" была прочитана как "Гомонтов", "Гамоптов" [1. Т. С. 513], немецкая Сторм - как "Стум" [1. Т. 2. С. 616], голландская Фром - как "Фрон" [1. Т. 2. С. 511], имя и фамилия Ян Аверсю [2. Стб. 270. Л. 668] были переданы как "Ан-Аверсю" [1. Т. 2. С. 512]. Виленский мещанин Якубко Стобов вследствие неправильного соединения слов стал Якубом Костобовым [1. Т. 2. С. 500]. Проверить фамилию можно по крестоприводным книгам воеводы Шаховского, где он был записан как Якуб Скобевич [4. Л. 482об.].

⁶ В России город Троицк появился в 1743 г. в Оренбургском крае, в настоящее время является районным центром Челябинской области.

⁷ В настоящее время город Юрбаркас (Jurbarkas), Литва.

Встречаются ошибки в прочитывании географических названий: "Кирсия" [1. Т. 3. С. 41] - "Кирсня" [2. Стб. 244. Л. 406], "Меховичи" [1. Т. 3. С. 93] - "Ляховичи" [2. Стб. 306. Л. 429], "Морны" [1. Т. 2. С. 512] - "Тор[у]ньи" [2. Стб. 270. Л. 671]. Любопытен случай, когда переписчики приняли за фамилию название города: "идти к Глыбовскому" [1. Т. 3. С. 298] - "итит къ Глыбокому" [2. Стб. 317. Л. 67].

Были выявлены в тексте описки, явно возникшие вследствие неправильного набора (откун/откуп, в двоихъ маетностях/в своихъ маетностях, Кумилгана/Кулимгана, Аскирка с нолком/Аскирка с полком). Невнимательность переписчиков понизила полковника Сесицкого до подполковника [1. Т. 3. С. 93; Т. 2. Стб. 306. Л. 428], а подполковника Фрома, наоборот, повысила до полковника [1. Т. 2. С. 511; 2. Стб. 270. Л. 667]. Досадная описка произошла при указании количества побитых в бою литовских людей - 3500 [1. Т. 3. С. 287], тогда как в подлиннике - в десять раз меньше: "полчетверты тысячи побили" [2. Стб. 306. Л. 58].

Одна из сложностей работы с документами данного периода - отсутствие в них деления на предложения и привычных знаков препинания. В связи с этим, при работе с источниками возможны случаи неверно сформированных в предложения слов, что демонстрируют и опубликованные документы:

В первом из вышеприведенных примеров причиной неправильного деления текста на фразы стала вольная трактовка содержания документа, обусловившая его корректировку для достижения желаемой осмысленности текста. Во втором - незнание переписчиками простой мовы (старобелорусского или староукраинского языка), что выразилось в ошибке в слове "вши[с]тка", пропуске слова "прентно", и в отнесении к разным предложениям слов знаменитого выражения "целая и вся Речь Посполитая" ("cale i wszystka Rzecz Pospolita"). Об этом свидетельствует и то, что в опубликованном акте, из которого был взят пример, присутствуют многоточия вместо отдельных слов, тогда как в подлиннике эти слова хорошо читаются.

Неточное понимание границ предложения и его частей обусловило и ошибочное употребление знаков препинания, что также видно из рассмотренных примеров. В целом, анализ документов показал, что пунктуация ставилась произвольно, не подчинялась правилам и не перепроверялась впоследствии редакторами издания. Это касается как документов, так и заголовков к ним. Например, в заголовке к документу N 977 редакторы выделили запятыми оборот, в этом не нуждающийся: "Отписка Борисовскаго воеводы Василья Шереметева об устройстве застав, для предохранения ратных людей от моровой заразы, к городам Вильне и Смоленску" [1. Т. 2. С. 576]. Нижеприведенное предложение в публикации содержит запятые, поставленные после каждого имени, тире в обозначении полка "Юрева полку -

Кита", а заканчивается предложение точкой с запятой [1. Т. 2. С. 622]. Согласно современным правилам пунктуации эта фраза должна передаваться следующим образом:

"И Онфиноген, государь, Шишкин отдал в Вилне твоихъ, великого государя, хлебных запасов по скаске капитана Кашпирова полку Андера Михайла Кудрявого да порутчика[в] Юрева полку Кита да Адамова полку Гохфорта Федора да Терентья Очаковыхъ сухарей шестьсот семдесят три чети" [2. Стб. 302. Л. 34].

Ошибки, связанные с пропусками слов и строк, когда они не являлись следствием корректировки текста, возникали в работе переписчиков из-за невнимательности, очевидно, вследствие больших объемов публикуемых актов: "7.839 чети" [1. Т. 3. С. 39] - "7.839 чети с осминою" [2. Стб. 244. Л. 395], "захотячи отомстите" [1. Т. 2. С. 568], "захотячи отомъстит, - да неспешно им" [2. Стб. 272. Л. 73]. В предложении: "А корол де, государь, полской пошел против шведа к Торуни, а войска де с ним шездесят тысяч", при публикации было пропущено окончание, "а с швецким, государь, - войска шеснатцат тысяч" [2. Стб. 270. Л. 665]. Было выпущено и словосочетание "римский цезарь" из фразы: "И писано, что цысар римской и сорок тысячь войска.." [2. Стб. 270. Л. 671].

Небрежность в издании по отношению к текстам актов проявилась и в не систематическом выписывании помет, прежде всего, это касается помет о получении государем отписок. Пропущенными при публикации вестовой отписки виленского воеводы от 5 июля 1656 г. оказались пометы на обороте: "Государю чтена, взять в столпъ" и "Отдана сверху июля въ 11 день" [2. Стб. 270. Л. 664об.]. На обороте другого письма, присланного царю Шаховским в ноябре 1655 г. имеется начатая дьяками запись "государь указал", по неизвестной причине не получившая продолжения [2. Стб. 270. Л. 281 об.]. Эта помета также не была опубликована в АМГ, а в то же время она содержит информацию о том, что получатель был осведомлен о ее существовании и, вероятно, с содержанием донесения ознакомился [1. Т. 2. С. 458].

В публикации часто не передавались пометы, помещавшиеся перед текстом и свидетельствовавшие о вторичном его воспроизведении: "список с списка" [2. Стб. 302. Л. 36] или "список с отписки" [2. Стб. 289. Л. 39]. В некоторых случаях в этом виде помет сокращенными оказывались и другие важные обстоятельства создания документа:

"Список с вилинской отписки, списан в Розряде марта въ 22 день нынешняго, 166-го году". [2. Стб. 286. Л. 168].

"Списокъ с отписки, что писал к великому государю, [титул], из Вилны воивода князь Михайло Шеховской с соколником, с Матвеемъ Нееловымъ в нынешнем, во 167-м году, сентября въ 4 день. Переписывано дважды". [2. Стб. 302. Л. 33].

Последняя ремарка "переписывано дважды" отсылает нас к государеву указу о многократной переписке посланных ему воеводами отписок с земель, зараженных моровым поветрием [2. Стб. 272. Л. 538]. Вследствие этого, из-за боязни распространения чумы, в 1657 - 1658 гг. резко возросло количество копий (списков) отчетов виленского воеводы Шаховского, неоднократно переписывавшихся на специально созданных заставах в Борисове, Смоленске, Вязьме а, затем, по получении писем, дьяками в Москве.

Имя получателя, писавшееся на оборотной части документа, в АМГ не публиковалось. Помещавшаяся на обороте помета о получении документа адресатом целиком не воспроизводилась: она легла в основу краткого предисловия-справки, помещаемой перед публикуемым актом. Во втором томе АМГ справка отделялась тем, что следующий за ней текст документа брался в кавычки, а в третьем она стала выделяться курсивом. Таким образом, эта помета была отграничена от документа и перестала быть его неотъемлемой частью, чем она изначально являлась.

Предисловие ко второму тому включало сведения и о дальнейшей отправке письма в Приказ или в Разряд, содержащиеся в другой помете: "Виленский вое-

вода Шеховской в отписке, полученной в Розряде [дата], доносил". Придуманное редакторами тома вступление воспринималось ими самими как формула, однако она не всегда отвечала реальному положению дел и могла воспроизводиться в том случае, когда в тексте документа не было на то никаких оснований. В отписке воеводы Шаховского от 29 мая 1657 г. не было пометы о том, что оно доставлено в Разряд или в какой-либо приказ [2. Стб. 272. Л. 104 - 106], однако в публикации перед текстом встречаем созданную редакторами формулу. В предисловии к отписке воеводы о найденных на дворе князя Радзивилла пушках также сообщалось о поступлении документа "в Розряд" [1. Т. 2. С. 508 - 509], в то время как в подлиннике стоит помета о ее поступлении "в Пушкарской при[каз]" [2. Стб. 270. Л. 268об.]. В третьем томе от данной формулы отказались: помета о получении и об отправке в разряд или приказ могла помещаться перед текстом или после него, либо вообще опускалась: теперь это зависело от воли переписчика.

В то же время, ни во втором, ни в третьем томе в предисловие или публикацию пометы не входил, за редким исключением [1. Т. 2. С. 503], один обязательный для пометы о получении элемент - имя и фамилия посыльного, что в некоторых случаях имеет немалое значение для исследования. В справке отписки воеводы, опубликованной под N 742, указано, что документ был получен "в Иноземском приказе 164-го г. ноября в 17 д." [1. Т. 2. С. 454]. Приведенная в качестве примера справка явилась результатом слияния двух помет, имевшихся на обороте документа. Одна помета в подлиннике сообщала о том, что отписка была привезена 17 ноября вышеуказанного года капитаном Иваном Коротневым, другая - о поступлении ее в Иноземский приказ [2. Стб. 270. Л. 245об.]. Третья помета, помещавшаяся здесь же, на обороте, информировала, что на следующий день, 18 ноября, государю доложили об отписке и он приказал написать грамоту в Вильну. Черновик государевой грамоты сохранился в столбцах Разрядного приказа и не был опубликован. Указная грамота была создана 20 ноября "в нашей отчине, в Смоленску" и отправлена 27-го числа в Вильну с тем же посыльным - капитаном Коротневым [2. Стб. 270. Л. 248]. Таким образом, отписка Шаховского поступила государю во время его пребывания в Смоленске - остановке на пути следования из завоеванной русской армией столицы Литовского княжества, Вильны, домой, в Москву. Как мы видим, данный факт удалось установить именно по наличию имени посыльного в помете о получении документа.

Такой важный атрибут акта, как подпись, - главное свидетельство, удостоверяющее подлинность документа, - в публикации чаще опускался. В просмотренных документах АМГ обнаружилась лишь одна подпись - Шаховского, заверяющего свой отчет о времени воеводства в Вильне [1. Т. 3. С. 39 - 40]. В подлинниках удалось найти не вошедшие в публикацию подписи ксендза Ивана Звурынского, "приложившего руку" вместо шляхтянки Сюзанны Статкевичовой [2. Стб. 270. Л. 688об.], Козьмы Наумова, подписавшего расспросные речи за неумеющих писать "языков" [2. Стб. 317. Л. 65 - 65об., 68 - 68об.] и подпись на польском языке, сделанную шляхтичем, полоцким ротмистром Брониславом Прысецким [2. Стб. 285. Л. 240об.].

Рассмотрев пометы и подписи, можно резюмировать, что небрежность при их выписывании в АМГ лишила исследователя возможности определить характер документа (подлинник или список), а отсутствие в публикации актов имени посыльного в пометах о получении не позволяло выявить взаимосвязь между перепиской, людьми и событиями, о которых сообщалось в актах.

Другой параметр при анализе актов - черновик или беловик, также оказался недоступным для ученого, пользующегося этим изданием. Как правило, отписки воевод, сохранившиеся в фонде Разрядного приказа, являются беловиками, а государевы указные грамоты представляют собой черновики, отложившиеся в процессе делопроизводства. Чистовые грамоты отправлялись из разрядов и приказов

по месту назначения - воеводам в города ВКЛ, черновики же оставались на месте отправки и содержали пометы о дате посылки беловика и имя посыльного. В АМГ эта особенность указных грамот не получила отражение. Грамоты были изданы в виде беловиков, в которых не воспроизводились зачеркнутые места, варианты слов и не отмечались исправления. То же касается и черновых записей на обороте воеводских отписок, сделанных дьяками после представления их государю. Таким образом, документы передавались в издании с пропусками и ошибками. Места, исправленные в тексте документов, в ряде случаев просто сокращались: "жмудяном говорить" [1. Т. 2. С. 503] - "жмудяном всяких чинов⁸ людемъ говорит" [2. Стб. 270. Л. 531].

"Какъ к тебе ся наша грамота придет, и ты б послал в Жмутцкой повет⁹ ис капитанов ково пригож¹⁰ и ково с наше дело станет. И велел служилым, и жилецкимъ¹¹, и всяким людем¹² говорит, чтоб они нашие государьские милости поискали: учинилися под нашею государьскою высокою рукою¹³. А мы, великий государь, наше царьское величество, ихъ пожалуем¹⁴: веры их отнимат¹⁵, и прав, и волностеи не отымем¹⁶, и нарушит ни в чом¹⁷ не велим. И учнем их жаловат, и держат в нашем государьскомъ жаловане и в милостивомъ призренье пожалу[ем] их: вели[м] шлякте¹⁸ и на пр[еж]ния их маетности¹⁹ дать наши государьские жаловалные гра[мо]ты за красными печатми. +²⁰ А мещаном и всякимъ торговым людем велимъ всякими торговыми промыслы промышлят безпошлинно"²¹ [2. Стб. 270. Л. 532].

В приведенном отрывке присутствует двойной ряд исправлений: первый ряд вписан над строкой и зачеркнут, а второй - вписан над строкой, иногда поверх зачеркнутых слов. В публикации черновик указной грамоты стал беловиком: многочисленные зачеркнутые фрагменты и вставки не были отмечены, в том числе и вставка, выписанная на обороте листа [1. Т. 2. С. 503].

Отписки воевод изредка могли содержать исправления или слова, вписанные над строкой, что позволяет классифицировать этот вид документа иначе - как отпуск с поправками: "И темъ, государь, они моимъ, холопа твоего, отпискамъ веры неймутъ ни в чомъ, и пишут з гневомъ болшим"²². В вышеприведенной фразе виленский воевода, князь Мышецкий, редактируя отписку, подписал сверху слово "большим" для придания весомости своей жалобе на полкового воеводу, князя И. А. Хованского. Этот любопытный момент ускользает от глаз исследователя, пользующегося АМГ.

Особо остановлюсь на разборе заголовков документов, опубликованных в АМГ. На сегодняшний день в археографии обязательными элементами заголовка акта являются: дата и место его создания, видовое название, автор, адресат и краткое описание его содержания. Несколько элементов из этого перечня в заголовках к актам АМГ отсутствовали: не приводилось место создания акта, а в заголовки к отпискам, кроме того, не включались место получения акта и адресат.

⁸ Вписано над строкой.

⁹ Вписано над строкой: "послал в Жмутцкой повет".

¹⁰ Вписано вместо зачеркнутого: "послал доброво и разумново человека"; вписано над строкой и зачеркнуто: "в Жмуд, ково пригож".

¹¹ Вписано над строкой: "и жилецкимъ"; вписано над строкой и зачеркнуто: "и шляхте".

¹² Вписано над строкой и зачеркнуто: "и мещан"; далее зачеркнуто: "которые в Жмуди".

¹³ Вписано над строкой.

¹⁴ Вписано над строкой: "ихъ пожалуем".

¹⁵ Вписано над строкой.

¹⁶Вставка на полях: "не отымем".

¹⁷ Вписано над строкой: "ни в чом".

¹⁸ Вписано над строкой: "пожалу[ем] их: вели[м] шлякте".

¹⁹ Далее зачеркнуто: "велимъ".

²⁰ Крест в круге или крыж: вставка нал. 532 об.: "А мещаном [...] безпошлинно".

²¹ Далее зачеркнуто: "А уездным людем велим лготы дат". Над зачеркнутой строкой вписано слово "крестяном" и зачеркнуто.

²² Вписано над строкой.

При указании даты создания документа в томах АМГ не обошлось без путаницы. Как правило, в документах XVII века дата отправки указной государевой грамоты приводилась дьяками в конце текста, а в отписках воевод, напротив, она фиксировалась редко²³. Во втором томе АМГ дата создания грамоты не была вынесена в заголовок. Лишь отписки в издании предваряло уже упоминавшееся вступление, содержавшее дату присылки акта в разряд или приказ. Дата отправки акта в заголовках к отпискам отсутствовала. В третьем томе дата отправки была введена в заголовок, однако в случаях с отписками, в тексте которых не была указана дата отправки, приводилась дата получения, без разъяснения характера этой даты [1. Т. 3. С. 91].

Запутанная ситуация сложилась с четырьмя актами, помещенными в этом томе под N 55. Вместо четырех дат отправки, в заголовке указаны две даты: "Апреля 20/мая 9". Апрельская дата является временем получения, а не отправки, первой отписки, вторая отписка в тексте содержит дату отправки - 9 апреля, однако это не получило отражение в заголовке, третий документ является указной государевой грамотой, посланной в Вильну 2 мая, а последний - отписка князя Мышецкого - привезен к адресату 9 мая [1. Т. 3. С. 61 - 62]. Таким образом, в заголовке помещены две даты получения документов - первого и последнего акта.

Описание содержания акта в заголовках часто не соответствует тексту. В документе под названием "Отписка виленского воеводы М. Шеховского об рыцарском коле в г. Вельске, на котором был и литовский гетман Павел Сапега" [1. Т. 2. С. 564] упущенными оказались необходимые для заголовка сведения. Это, во-первых, личность информанта, виленского мещанина, съездившего в Брест и под Люблин и собравшего там вести. Во-вторых, в местечке Медирич, находившемся в десяти километрах от Люблина, мещанин узнал про положение венгерского князя Ракоци, потерпевшего ряд неудач в боях с польскими войсками, и услышал новости про шведского короля - эти сведения не получили отражение в заголовке, между тем как данная информация составляет более половины текста документа. В-третьих, использованное в заголовке название "рыцарское коло" не дает представление о том, что на самом деле происходило в Вельске. С учетом всего вышеописанного, заголовок этого акта может быть сформулирован следующим образом: "1657 г. марта 15. Вильна. - Отписка вилен. воев., кн. М. С. Шаховского рус. ц. Ал. Мих. с вестями, сообщенными ему вилен. мещ. Степ. Рабцовым, о принятом на съезде в Вельске решении шляхты семи поветов быть на стороне литов. гетм. Павла Сапеги, о неудачах венгер. кн. Ракоци в боях за польские города и о местонахождении шведского короля и его войска".

Заголовки невнятны, размыты, во многих случаях из их описания невозможно понять, о чем в акте идет речь: "Отписка виленского воеводы, князя Михаила Шеховского, о посылке из Вильны в поветы шляхты для проведывания всяких вестей, да и к королю польскому: не послали ль шляхты, которые присягали государю на конвокацию" [1. Т. 2. С. 601]. Данный заголовок пересказывает содержание акта его же словами и содержит ошибки в пунктуации. По прочтению этого заголовка возникают вопросы: "на какую конвокацию" шляхта присягала государю, какому государю, где проходил съезд ("конвокация") с участием польского короля и т.д. В следующем примере несколько запутанный по своему содержанию заголовок имеет черты тенденциозности: "Отписка виленского воеводы, князя М. Шеховского об убийстве в посылке за ворами начальных людей и солдат, посланных собирать хлебные запасы и денежные доходы" [1. Т. 2. С. 616]. Ворами выступают здесь солдаты полков Павла Сапеги, гетмана ВКЛ. Получается, что воры - это

²³ Эту особенность отписок отметил и С. М. Каштанов на материале монастырских отписок XVII вв. [6. С. 117].

местное население княжества, боровшееся против оккупировавших их русских войск. Кроме того, осталось неясно, куда же все-таки послали русских солдат - на поимку "воров" или собирать дань с поветов?

В тех случаях, когда под одним номером помещалось несколько документов, описание содержания в заголовках опускалось: "Апреля 20/мая 9. - Отписки: 1,4) из Вильны кн. Д. Мышецкого и 2) кн. И. А. Хованского; и 3) грамота первому о спорных солдатах полка Кунигама" [1. Т. 3. С. 61].

Рассмотрев заголовки в томах АМГ, можно сделать вывод о том, что они, как и другие элементы издания, совершенно неудовлетворительны. Вероятно, заголовки создавались переписчиками документов, что объясняет имеющуюся в них пестроту. По-видимому, качество заголовков напрямую зависело от уровня образованности архивистов, работающих с подлинными текстами. При редактуре тома заголовки не были унифицированы.

К сожалению, приходится признать, что переписку документов делали архивисты, не имеющие представление о Великом княжестве Литовском, его городах и фамилиях людей, а также не имевшие опыта публикации документов. Возможно, причиной низкого качества томов АМГ стали и огромные объемы издания: некоторые документы были опубликованы дважды [1. Т. 2. NN 947 и 948, 984 и 1001, 944, 948 и 949, 934 и 938] [7. С. 4].

Низкий научный уровень издания не устраивал уже современников. В первую очередь, они отмечали непоследовательность в подборе материала. В. Н. Сторожев - один из архивистов, работавших над АМГ, вскрыл основные недостатки этого издания. Он писал, что публикация АМГ "допускает и значительные неоговоренные пропуски, и неправильности в самом плане выбора документов, частию произвольного, частию подчиненного архивной рутине, допускает неловкости и в технике издания" [7. С. 4]. Такая критическая оценка издания одним из его редакторов объясняется тем, что сам Сторожев подключился к работе над АМГ на заключительном этапе работы над вторым томом, просматривая и группируя документы, исправляя некоторые заголовки. Впоследствии он занимался подборкой материала по Поместному приказу для третьего тома АМГ [8. С. 194 - 196]. Непримиримую позицию занял историк А. С. Лаппо-Данилевский. Придя работать в Академию наук, он тут же поставил вопрос об отказе данного учреждения от проекта по изданию томов АМГ, как "историографически и археографически устаревшего (хаотического к тому же по своему содержанию)" [9. С. 47].

Современная исследовательница И. Г. Воробьева обратила внимание на то, что работа над АМГ была делом бескорыстным и базировалась лишь на энтузиазме заведующих архивом. Идея этой серии принадлежала Н. В. Калачову, работавшему в Московском архиве Министерства юстиции (МАМЮ) и в Академии наук и пользовавшемуся всеми материальными благами последнего. Однако именно Попову, не связанному с Академией наук, принадлежит разработка и воплощение идей предшественника [10. С. 92 - 93].

В целом отмечу, что во втором томе значительно большее количество ошибок и описок, нежели в третьем. Возможно, на работе сказался тот факт, что при следующем управляющем МАМЮ Самоквасове, осуществившем общую редакцию третьего тома, был увеличен штат работающих над изданием до девяти человек. Однако, поскольку АМГ представляли собой частное издание, то, по распоряжению Самоквасова, архивисты МАМЮ работали над ним во внерабочее время [8. С. 195].

Сличение подлинников документов Разрядного приказа и их публикаций показало, что "Акты Московского государства", появившиеся на заре археографической науки, нуждаются в переиздании. Отмечаемый современниками АМГ случайный характер подборки документов этой серии предполагает добавление в будущее издание новых, еще не опубликованных документов, позволяющих соз-

дать, насколько это возможно, более полную картину деятельности русских воевод в городах ВКЛ. Такая работа уже ведется автором статьи в рамках совместного литовско-российского проекта Института истории Литвы по изданию материалов о жизни населения Литовского княжества в 1655 - 1661 гг.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Акты Московского государства. СПб., 1890. Т. 1. Разрядный приказ. Московский стол. (1571 - 1634); СПб., 1894. Т. 2. Разрядный приказ. Московский стол. (1635 - 1659); СПб., 1901. Т. 3. Разрядный приказ. Московский стол. (1660 - 1664).

2. Российский государственный архив древних актов. Ф. 210. Разрядный приказ. Московский стол.

3. Правила издания исторических документов в СССР. М., 1990.

4. Российский государственный архив древних актов. Ф. 145. Приказ Великого княжества Смоленского. Оп. 1. Кн. 3. Крестоприводные книги жителей Великого княжества Литовского. 1655 - 1660 гг.

5. Karge P. Zur Geschichte des Deutschtums in Wilna und Kaunen. // Altpreussische Monatsschrift. Königsberg, 1917. T. 54.

6. Каштанов С. М. Актовая археография. М., 1998.

7. Сторожев В. Н. Московское управление в Вильне XVII века с приложением текста виленских приходных каменишных книг 1658 г. М., 1894.

8. Шохин Л. И. Московский архив Министерства юстиции и русская историческая наука. М., 1999.

9. Валк С. Н. Избранные труды по археографии. Научное наследие. СПб., 1991.

10. Воробьева И. Г. Профессор-славист Нил Александрович Попов. Тверь, 1999.