Большевики и Брестский мир

Актуальные публикации по белорусскому праву.

NEW ПРАВО БЕЛАРУСИ


ПРАВО БЕЛАРУСИ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ПРАВО БЕЛАРУСИ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему Большевики и Брестский мир. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2020-04-25
Источник: Вопросы истории, № 3, Март 2010, C. 3-21

Попытки современных российских историков отойти от устоявшихся в советской исторической науке стереотипов в оценке Брестского мира дали известный результат1. При нынешнем критическом отношении к трудам предшественников все же очевидно, что ряд их исследований выдержал испытание временем и не утратил значения в наши дни. Столь же очевидна, однако, односторонность выводов относительно роли принципа "мирного сосуществования" и "миролюбивой политики" советского государства, поскольку большевистское руководство пыталось осуществить в других странах идею мировой революции, что практически означало уничтожение социально-политического и экономического устройства ряда стран, с которыми Наркоминдел настойчиво добивался установления дипломатических отношений. Важное значение в этой связи приобретает переосмысление брест-литовских мирных переговоров, в ходе которых зарождались доктринальные основы советской внешней политики.

 

Поражение советской дипломатии в Бресте и подписание советской Россией унизительного и грабительского договора с Германией и ее союзниками было следствием той линии, которую проводило большевистское руководство в международных отношениях с первых дней советской власти. Внешнеполитическая стратегия большевизма существенно изменилась после октябрьского переворота. Вместо пропагандируемого В. И. Лениным в 1915 - 1916 гг. лозунга о поражении собственного правительства в империалистической войне и превращении ее в войну гражданскую Декрет о мире, принятый II Всероссийским съездом советов, предлагал правительствам и народам воюющих стран немедленно заключить всеобщее перемирие и начать переговоры о всеобщем справедливом мире без аннексий и контрибуций. Советская историография представляла Декрет о мире как проявление нового видения миропорядка в XX в. и попытку реализовать программу мира, отличную от буржуазного, аннексионистского подхода. Ленин до октябрьского переворота не выдвигал подобных демократических принципов и даже осуждал защитников лозунга демократического мира без аннексий и контри-

 

 

Макаренко Павел Васильевич - кандидат исторических наук, доцент Воронежской государственной лесотехнической академии.

 
стр. 3

 

буций, заявляя, что "пропаганда мира, не сопровождающаяся призывом к революционным действиям масс", способна лишь "сеять иллюзии"2.

 

Отсутствие к октябрю 1917 г. ясно сформулированной внешнеполитической программы заставило Ленина и большевиков официально заявить о своем признании основных принципов демократического мира, уже известных к тому времени как 14 пунктов программы президента США В. Вильсона. Основные принципы Декрета о мире поэтому "почти дословно повторяли" выдвинутую в январе 1917 г. американским президентом программу послевоенного переустройства мира3. Декрет о мире являлся тактическим маневром советского руководства, направленным на предотвращение казавшейся в то время вполне реальной военной интервенции Антанты - в ответ на выход России из мирового сообщества и отказ от дальнейшего участия в мировой войне. Призыв в декрете к всеобщему демократическому миру без аннексий и контрибуций был продиктован прагматическими соображениями большевистского руководства: показать капиталистическому окружению демократический и миролюбивый характер новой рождавшейся России, поднять ее авторитет в глазах мировой общественности. Декретом о мире советское правительство не вносило ничего нового в демократические принципы программы Вильсона, зато неофициально выступало против пропагандируемого на Западе либерально-демократического миропорядка "по-американски" и выдвигало на очередь революционный выход из войны всех воюющих стран и народов, то есть развязывание мировой революции. Декрет о мире имел пропагандистское значение и по сути своего содержания был больше обращен к народам и пролетариям воюющих стран, чем к правительствам. "Рабочие указанных стран поймут лежащие на них задачи освобождения человечества от ужасов войны, - гласил декрет, - ...и помогут... довести до конца дело мира и вместе с тем дело освобождения трудящихся и эксплуатируемых масс от всякого рабства и всякой эксплуатации"4.

 

Выдвижением лозунга всеобщего демократического мира Ленин пытался противопоставить и столкнуть две принципиально разные программы выхода из войны: большевистскую (коммунистическую) и империалистическую (аннексионистскую). Тем самым он надеялся усилить симпатии международного пролетариата к русской революции, добиться его революционизирования. Ленин не ожидал от правительств стран Антанты и США согласия на перемирие и переговоры о всеобщем демократического мире. Их отказ от переговоров подтолкнул бы европейский пролетариат к революционным выступлениям против собственных правительств. Советское руководство поэтому не стремилось к налаживанию контактов с правительствами стран Антанты; отзывая и увольняя послов и посланников бывшего Временного правительства, оно и углубляло разрыв с союзниками, публикуя тайные договоры и дипломатическую переписку царского правительства с этими странами5.

 

На позицию Ленина в вопросе о мире влияло осознание шаткости положения, в котором оказалось советское правительство, еще не обладавшее полнотой государственной власти в стране. Продолжить войну с Германией, как хотели левые эсеры и оппоненты Ленина - "левые" коммунисты, означало не только скомпрометировать себя перед народами России, ожидавшими от большевиков обещанного мира, но также и потерпеть военное поражение: боеспособной русской армии уже не существовало. В результате позиция Ленина и его сторонников в первые месяцы пребывания у власти постоянно колебалась между желанием начать революционную войну против мирового империализма (в надежде на поддержку европейского пролетариата) и необходимостью, заключив сепаратный мир с Германией и ее

 
стр. 4

 

союзниками и поступившись принципами пролетарского интернационализма, выжидать, пока продолжается война между империалистами, примириться с замедлением темпов мировой революции.

 

Выход России в октябре 1917 г. из системы международных отношений и противопоставление себя всему окружающему капиталистическому миру не способствовали взаимопониманию между большевиками и правительствами стран Антанты и США. Бывшие союзники не приняли предложения советского правительства и надеялись на то, что большевистский режим не долго продержится. Предложение о демократическом мире разрушало их собственные планы и надежды на близившуюся развязку мировой войны в связи с выступлением США против Германии, сулившим успешное завершение военных действий.

 

Не отказываясь от совместного с правительствами Антанты, США и даже нейтральных стран обсуждения проблемы выхода из войны, СНК и НКИД в ноябре 1917 г. пять раз обращались к ним с предложением о немедленном всеобщем перемирии и последующем заключении всеобщего демократического мира6. Несмотря на то, что советское правительство постоянно ставило вопрос именно о всеобщем, а не сепаратном мире, союзники обвиняли его в попытках сговора с Германией. И. Н. Ксенофонтов в этой связи отмечает, что печать стран Антанты преследовала при этом двоякую цель: "либо удержать Россию на своей стороне и заставить ее продолжить войну против Германии, либо свое нежелание ответить на мирные призывы советской власти прикрыть шумихой об измене советской власти своему союзническому долгу"7. Такая позиция этих держав обрекала Россию на полную политическую изоляцию и сепаратные переговоры с Германией и ее союзниками.

 

В сепаратных переговорах с Германией большевистское руководство было мало заинтересовано, так как подобные переговоры противоречили провозглашаемому им лозунгу всеобщего демократического мира и курсу на революционный выход из войны. С заключением сепаратного мира советское правительство, по мнению ряда видных деятелей партии, теряло шанс на поддержку русской революции европейским пролетариатом. В противоречии между выдвинутым лозунгом всеобщего демократического мира (который был встречен бойкотом со стороны правительств Антанты и не находил ожидаемого отклика в рядах международного пролетариата) и стремлением осуществить на практике революционный выход из войны развязыванием мировой пролетарской революции была заложена основная причина краха внешнеполитического курса большевиков в дни брест-литовских мирных переговоров.

 

Министр иностранных дел Австро-Венгрии О. Чернин считал, что после выдвинутых против большевиков обвинений в сотрудничестве с Германией Ленин не мог выступать инициатором сепаратного мира и большевики сначала попытаются повторить попытку достижения всеобщего мира, а затем, если страны Антанты не пойдут на это, заключат сепаратный мир с правительствами Четверного союза8. Он предлагал немцам взять за основу переговоров с Россией отказ от аннексий и контрибуций; признать право на самоопределение народов России, не исключая оккупированных областей Курляндии, Литвы и Польши; заключить скорее перемирие и приступить к переговорам о мире9.

 

Немцы были настроены более осторожно и прежде желали убедиться, что большевики продержатся длительное время у власти10. В то же время, поскольку Восточный фронт для Германии перестал существовать, немецкое командование начало перебрасывать войска на Запад, не дожидаясь перемирия и начала переговоров11. Братание на Восточном фронте, поощряемое с

 
стр. 5

 

обеих сторон, немецкое командование терпело, потому что ему все же удавалось уберечь свои войска от революционного разложения. Ю. Г. Фельштинский отмечает, что "братание как таковое сурово каралось в немецкой и австро-венгерской армии", а "на братание к русским в окопы ходили одни и те же немецкие "агитаторы""12.

 

14(27) ноября 1917 г. германское верховное командование согласилось на перемирие и последующие переговоры о мире. Падение власти большевиков казалось в то время неизбежным, и в интересах германских правящих кругов было помочь большевикам удержаться у власти до момента подписания сепаратного соглашения о мире. Оказанная большевикам поддержка подтверждается материалами архива германского Министерства иностранных дел о выделении 15 млн. марок на "политическую пропаганду" в России13. Официального подтверждения, что эти деньги были направлены именно советскому правительству, испытывавшему в то время большие финансовые затруднения, не обнаружено. Ряд историков (А. Г. Латышев, Д. А. Волкогонов, В. И. Кузнецов и др.) склонны считать, что компрометирующие материалы уничтожены большевиками. Волкогонов ссылался при этом на обнаруженный в ленинском фонде документ об "изъятии" сотрудниками НКИД Ф. Залкиндом и Е. Поливановым 16 ноября 1917 г. такого компромата на большевиков14. Источниковедческий анализ этого документа показал, что он является копией одного из "документов Э. Сиссона", признанных ныне грубой подделкой15.

 

Вскоре в Германии отказались от намерения финансировать большевистский режим, так как в первые же дни брест-литовских переговоров выяснились истинные цели большевиков - организация в ближайшей перспективе германской революции, а в дальнейшем - мировой. О разочаровании поведением членов советской делегации свидетельствуют нелестные высказывания генералов М. Гофмана и Э. Людендорфа по адресу большевиков16. Разумеется, "немецкие миллионы" могли быть употреблены на подрывную деятельность, направленную на углубление революционного хаоса и дестабилизацию обстановки в России. Развал русской армии немецкая сторона рассматривала как гарантию своей безопасности на востоке, так как не было полной уверенности в том, что большевистский режим удержится после достижения обещанного народу мира.

 

Используя внешнеполитическую ситуацию, в которой оказалось советское правительство, выдвинувшее заведомо неприемлемый для правительств Запада лозунг "всеобщего мира без аннексий и контрибуций" и не поддержанное европейским пролетариатом, правящие круги австро-германского блока пошли на диалог с большевиками и первоначально согласились вести переговоры на условиях Декрета о мире, предложенных советской стороной (мир без аннексий и контрибуций, на началах самоопределения народов). Л. Д. Троцкий позднее писал, что, когда дипломаты Четверного союза присоединились к этой демократической формуле, "для нас было совершенно ясно, что это - лишь лицемерие"17. В ходе переговоров немецкая делегация открыто заявляла о своем стремлении удержать в сфере своего военного и экономического влияния оккупированные германскими войсками территории и добиться от советской России дальнейших территориальных уступок, и принуждала ее к поставкам сырья и топлива для снабжения Западного фронта. Такая позиция имела мало общего с принципом всеобщего демократического мира.

 

Независимо от обещанного народу всеобщего демократического мира без аннексий и контрибуций Ленин и большевики с самого начала не были настроены на заключение сепаратного мира с Германией, так как подобный

 
стр. 6

 

мир противоречил их основной идее - мировой социальной революции, с победой которой они связывали всю дальнейшую судьбу русской революции и мирового социализма.

 

Делегации австро-германского блока не ожидали, что большевики, не получив поддержки от правительств Антанты и нейтральных держав, будут затягивать переговоры, и рассчитывали, что в сложившейся для России неблагоприятной обстановке советская делегация будет сговорчивее и без промедления заключит сепаратный мир. Через несколько дней выяснилось, что русские, наоборот, затягивают переговоры, неоднократно требуя переноса заседаний и добиваясь недельных перерывов. По мнению Э. Людендорфа, большевики вообще не стремились к миру, не шли ни на какие уступки, возлагая надежды на революцию в Германии. Он считал, что "большевизм с поддержкой Антанты или без нее, безусловно, является для нас очень опасно вредным", для сдерживания его "нам придется расходовать много военных сил, даже если будет заключен мир"18.

 

На заседании ВЦИК 24 ноября (7 декабря) при обсуждении доклада советской делегации о ходе переговоров нарком иностранных дел Троцкий заявил, что начатые переговоры имеют лишь предварительный характер, а "окончательно будем договариваться с К. Либкнехтом, и тогда мы вместе с народами мира перекроим карту Европы". В случае, если бы тактика выжидания революционного созревания европейского пролетариата и затягивания переговоров себя не оправдывала, Троцкий предлагал в ответ на "оскорбительные для революционного достоинства нашей страны ультимативные требования Вильгельма" начать революционную войну. На заседании ВЦИК Л. Б. Каменев с оптимизмом говорил о неиспользованной силе революционного энтузиазма европейского пролетариата; деятельности советской делегации в Брест-Литовске придавалось сугубо пропагандистское значение. Каменев выразил уверенность в том, что "наши слова через головы германских генералов дойдут до германского народа и выбьют из рук генералов оружие"19. Советское правительство использовало лозунг всеобщего демократического мира в агитационно-пропагандистских целях и на первом этапе переговоров на деле не стремилось к сепаратному миру.

 

Затягивание переговоров привело к первому германскому ультиматуму - требованию признания независимости Польши, Литвы, Курляндии, Эстляндии и Лифляндии. Немцы настаивали на выводе с этих территорий русских войск и оставляли открытым вопрос о выводе немецких20. Перерыв в переговорах, объявленный советской делегацией, был использован НКИД, чтобы еще раз напомнить народам Европы и их правительствам, что советская Россия по-прежнему добивается всеобщего, а не сепаратного мира21. Но за эти дни ни одна страна не заявила о присоединении к переговорам с австро-германским блоком22. Советское правительство оказалось перед выбором: пойти на срыв сепаратных переговоров или продолжить затягивание этих переговоров в надежде получить ожидаемую поддержку пролетариата. Бесперспективность последнего варианта позднее признавал А. А. Иоффе - руководитель первой советской делегации. В письме Ленину он сообщал: "В Бресте я делал ставку на мировую революцию... Тогда же мы, по-моему, сделали ошибку, оказывая слишком большое внимание революционизированию Антанты"23.

 

При обсуждении условий германского ультиматума в ЦК Ленин, выступавший за заключение сепаратного мира, оказался в меньшинстве. Позднее, на VII съезде РКП(б), Троцкий признал, что переговоры в Бресте преследовали прежде всего пропагандистские цели и не стоило их затягивать, а надо было подписать договор в ноябре, когда немцы предлагали Иоффе наиболее

 
стр. 7

 

выгодные условия24. Встретив сопротивление ЦК, Ленин ради сохранения единства в партии пошел на компромисс и высказался за революционную войну на словах, в порядке агитации, но отнюдь не за разрыв переговоров. Резолюция, составленная Лениным и принятая Совнаркомом, предписывала вести усиленную пропаганду против аннексионистского мира, "затягивать мирные переговоры, проводить все необходимые мероприятия для реорганизации армии и обороны Петрограда и вести пропаганду и агитацию за неизбежность революционной войны"25. В этой резолюции ни словом не упоминалось о возможности подписания сепаратного мира на условиях, выдвинутых немецкой стороной. Ленин не встретил поддержки в ЦК партии в вопросе о заключении сепаратного мира, но не победила и линия сторонников революционной войны. Советскому правительству не оставалось иного, как продолжить дипломатическую "игру" в Брест-Литовске.

 

Смысл деятельности в Бресте нового председателя советской делегации Троцкого опытные дипломатические противники поняли. "Переговоры как таковые Троцкого мало интересовали, и он не придавал им никакого значения, занимаясь в Бресте исключительно пропагандой большевистской программы мира"26, - отмечал руководитель немецкой делегации генерал М. Гофман. В начале января внутриполитическая обстановка в Германии и Австро-Венгрии, казалось, способствовала укреплению позиций советской делегации. Советская сторона рассчитывала, что ввиду продовольственного кризиса (население обеих империй находилось на грани голода) делегации австро-германского блока снизят свои аннексионистские требования. Действительно, правительство Австро-Венгрии, которое находилось в отчаянном положении, было готово заключить как можно скорее мир с Россией, чтобы избежать социального взрыва в стране. Однако на стороне Четверного союза неожиданно появилась крупная сила - независимая Украина - "единственное спасение", как называл ее Чернин.

 

Немцы, в отличие от австрийцев, первоначально весьма сдержанно отнеслись к появлению в Бресте украинской делегации, не имевшей полномочий на подписание соглашений и представлявшей не признанную участниками переговоров самостоятельную Украинскую народную республику27. Решение Германии заключить сепаратный мир с Украиной созрело не сразу. Первым эту идею предложил Людендорф. Германское верховное командование исходило при этом из бесперспективности переговоров с советской делегацией, неоднократных заявлений Чернина об отказе Австро-Венгрии от аннексии русских территорий и заключении сепаратного мира с советской Россией.

 

Троцкий надеялся столковаться с украинской делегацией об отстаивании совместных интересов в Бресте. Избежать появления отдельной украинской делегации не удалось; видя, что страны Четверного союза смогут в случае несговорчивости большевиков заключить сепаратный мир с независимой Украиной, Троцкий пошел на уступки и 28 декабря (10 января) вслед за немцами и австрийцами признал право украинской делегации вести самостоятельные переговоры; 12 января он официально подтвердил полномочия украинской делегации. Пытаясь исправить положение, большевики спешно создали в Харькове ЦИК советов Украины, который 12 января направил представителей советской украинской власти в Брест. Прибытие этой второй украинской делегации уже ничего не могло изменить в сепаратных переговорах представителей Украинской рады с Германией и Австро-Венгрией, ее претензия на право голоса была отклонена германской стороной28.

 

Уступить пришлось не только в украинском вопросе. Троцкий согласился продолжать переговоры в Брест-Литовске и не требовать перенесения

 
стр. 8

 

их в Стокгольм, чего так боялись Германия и Австро-Венгрия. Нарком также согласился на образование комиссии для рассмотрения территориальных и политических вопросов, то есть на обсуждение аннексий под прикрытием права на самоопределение народов, признав это право за Финляндией, Арменией, Украиной, Польшей и балтийскими народами29. Несмотря на сделанные Троцким уступки, для германской делегации не было секретом, что "Троцкий не хочет заключения сепаратного мира" и для него "самой важной целью кажется мировая революция, по сравнению с которой интересы России вторичны"30. Он пытался распространить свою агитационно-пропагандистскую деятельность за пределы Бреста и намеревался получить от правительства Австро-Венгрии визу для поездки в Вену, но получил от Чернина корректный отказ31.

 

Деятельность советской делегации вызывала недовольство германских властей - тоном большевистских телеграмм, "цинизмом речей Троцкого и лицемерием большевистской политики"32. В конце января Троцкий сообщал Ленину о том, что "немецкая пресса стала трубить, будто мы вообще не хотим мира, а только заботимся о перенесении революции в другие страны. Эти ослы не могут понять, что именно под углом зрения развития европейской революции сепаратный мир имеет для нас огромное значение"33.

 

В ожидании срыва переговоров советская делегация давала понять своими заявлениями, что не намерена принять требования об аннексии оккупированных территорий, а немецкая не признавала возможности подписания мира с Россией без аннексий. В инструкции германской делегации в Бресте, одобренной императором Вильгельмом II, рекомендовалось "обнадеживать большевиков", пока не будет достигнут договор с Украиной, а затем "перейти к энергичному разговору", но до соглашения с украинскими националистами немецкая сторона предпочитала "избегать любого более жесткого тона в переговорах с советской делегацией"34. Немцы опасались обострять отношения с большевиками по той причине, что советское правительство, узнав о заключении Украиной сепаратного мира с Германией и Австро-Венгрией, могло попытаться свергнуть власть Украинской рады. Троцкий заявлял германской делегации, что "существование правительства Рады следует исчислять лишь часами". Людендорф, чтобы спасти положение, предлагал на совещании в имперской канцелярии 5 февраля "пойти на разрыв с Троцким" и начать войну с Россией. "Если мы ничего не предпримем на Восточном фронте, то Великороссия прикончит Украину"35.

 

5(18) января немцы потребовали согласия на отторжение от России территорий общей площадью в 150 - 160 тыс. кв. км (Польша, Литва, часть Латвии и острова Балтийского моря, принадлежавшие Эстонии) с сохранением на этих территориях немецких оккупационных войск. 7(20) января в Совнаркоме Троцкий доложил, что на мир без аннексий Германия не пойдет. К этому времени он убедился в том, что надежды на подписание мирного договора на принципах Декрета о мире оказались несбыточными, а все его старания в этом направлении в Бресте оказались "Сизифовым трудом". После нового, более жесткого германского ультиматума с особой остротой встал вопрос о том, как выйти из сложившейся критической ситуации, грозившей полным провалом внешнеполитической тактики советской дипломатии. Предстояло нелегкое решение: или принять ультиматум немцев, что в корне противоречило революционным принципам большевизма, или вести революционную войну в случае разрыва переговоров, то есть пойти на поводу у левых коммунистов и левых эсеров. В невозможности вести войну Троцкий убедился лично, обнаружив по дороге в Брест совершенно пустые русские окопы. Осознав это обстоятельство, он все же отверг заключение сепаратного

 
стр. 9

 

договора с Германией на основе предъявленного ею ультиматума, так как был убежден, что остается еще один неиспользованный шанс: дать передовым рабочим Европы осознать, что советская Россия под давлением германского правительства временно отказалась от принципов демократического мира, и опровергнуть этим ожидаемые от Антанты и противников большевизма обвинения в том, что Брест-Литовская мирная конференция являлась якобы не более как хорошо разыгранным спектаклем с заранее распределенными ролями. По этим причинам Троцкий предлагал прибегнуть к политической демонстрации: прекратить военные действия с Германией и ее союзниками за невозможностью их дальше вести, но мира с Четверным союзом не подписывать. Выраженная в формулировке "ни войны, ни мира", эта тактика Троцкого не обязывала большевиков объявить революционную войну и позволяла в то же время сохранить революционное лицо советской России. Решение Троцкого не подписывать сепаратный аннексионистский договор, заявить о выходе России из мировой войны и демобилизации старой русской армии было основано на владевшей им и другими большевистскими руководителями иллюзии о том, что немцы наступать на русскую революцию не смогут и не посмеют36.

 

В начале 1918 г. казалось, что расчеты Троцкого правильны. Под влиянием затягивающихся переговоров в Бресте и ухудшения продовольственной ситуации в Германии и Австро-Венгрии резко возросло забастовочное движение, сопровождавшееся возникновением советов по русскому образцу. В Германии забастовки распространились по всей стране. В Берлине, согласно официальным сообщениям, бастовало около полумиллиона рабочих, требовавших прекращения войны, заключения мира и установления германской республики37. В виду этих событий Троцкий и ставил вопрос о подталкивании революционного взрыва в Германии тактикой "ни войны, ни мира", поставив немецкий рабочий класс и немецкую армию перед фактом прекращения советской Россией мировой войны, в то время как имперское правительство приказывает наступать и уничтожить советскую власть, положившую конец войне38.

 

Ленин считал, что план Троцкого "заманчив", но рискован, так как никто не мог дать гарантию того, что немцы не будут наступать. Рисковать же, по мнению Ленина, было нельзя, поскольку "интересы сохранения социалистической республики стоят выше". Он считал "недопустимой и авантюрной ошибкой строить внешнеполитическую тактику на ожидании, наступит ли европейская и особенно германская социалистическая революция в ближайшие полгода (или подобный краткий срок) или не наступит", и полагал, что "определить этого нельзя никоим образом". Ленин безуспешно пытался на партийном совещании в ЦК 11(24) января и III Всероссийском съезде советов 10 - 18 (23 - 31) января доказать своим соратникам, что как тактика революционной войны, так и линия Троцкого "ни войны ни мира" неосуществимы по той причине, что Россия "не в состоянии немедленно, в данный момент пойти на серьезную революционную войну"39, а шансы на поддержку со стороны немецкого рабочего класса ничтожны. Ленина все больше убеждали в этом телеграммы К. Б. Радека из Бреста, в которых сообщалось об арестах независимых социал-демократов в Берлине, подавлении забастовочного движения полицией и армией40. Телеграммы аналогичного содержания Ленин получал и от Иоффе41.

 

Под влиянием сложившейся обстановки Ленин перешел на позицию защиты государственных интересов советской России. Он призывал руководство партии поступиться революционными принципами и ради спасения и укрепления советской власти сделать "поворот направо" и пройти через

 
стр. 10

 

"весьма грязный хлев" - заключить "похабный" мир с Германией42. Тактика затягивания переговоров не обещала успеха, и в случае разрыва нельзя было рассчитывать на успешные боевые действия против немцев силами деморализованной русской армии - легкомысленно играть "ва-банк"43. Ленин принимал в расчет, что "революция на Западе еще не началась", а "Германия только беременна революцией", и советовал не жертвовать собой ради того, чего на Западе еще нет. Он считал недопустимыми "никакие дальнейшие отсрочки, ибо для искусственного затягивания переговоров" советской делегацией в Бресте "сделано все возможное и невозможное", и предлагал согласиться на мир с Германией. "Нам важно удержаться до появления общей социалистической революции, а этого мы можем достигнуть, только заключив мир". Тактика вынужденного отступления от революционных принципов не была понята и принята большинством членов ЦК. В этой связи М. С. Урицкий обвинял Ленина в том, что он "смотрит на дело с точки зрения России, а не с точки зрения международной"44.

 

Ленин считал недопустимым рисковать провозглашением революционной войны, отверг и предложение Троцкого (прекращение войны, отказ от подписания мира и демобилизация армии)45. В данной конкретной обстановке Ленин видел в роли врага социалистического отечества не только Германию, но и "необыкновенно сильный международный империализм" и был готов заключить любой "похабный" мир с Германией и ее союзниками, чреватый потерей российских территорий и громадными контрибуциями, во имя "оттяжки" военного столкновения с зарубежными классовыми врагами. Несмотря на тактические расхождения с Троцким и левыми коммунистами, Ленин оставался сторонником революционной войны и мировой революции, предпочитая при этом, в отличие от других партийных лидеров, вынужденное, временное отступление от этой конечной цели. Ленинская тактика капитуляции вела к грабительскому, унизительному для советской России сепаратному миру с имперской Германией и ее союзниками и была категорически и бескомпромиссно отвергнута большинством ЦК. Ощутив мощное сопротивление, Ленин не поставил на голосование вопрос о подписании мирного договора на условиях германского ультиматума. Вместо этого он предложил "всячески затягивать подписание мира", и его предложение на заседании ЦК 11(24) января было принято. Зато была отклонена резолюция левых коммунистов, призывавшая к революционной войне46. Не получила одобрения и линия Троцкого, "ни войны, ни мира". Большинство ЦК согласилось с предложением Ленина - всячески затягивать переговоры. Выехавший вскоре в Брест Троцкий не был наделен полномочиями заявить о разрыве мирных переговоров, а напротив, был направлен для их дальнейшего затягивания47.

 

В советской историографии утвердилось мнение, что Троцкий, возвратившись в конце января в Брест, имел якобы директиву советского правительства на подписание мира. Но такой директивы Троцкий не имел. Ссылки историков на заявление Ленина на VII съезде РСДРП(б) о том, что "было условлено, что мы держимся до ультиматума немцев, после ультиматума мы сдаем"48, не нашли документального подтверждения. В то же время ленинское заявление давало повод предполагать, что Ленин и Троцкий конфиденциально договорились за спиной ЦК и нарком, отказавшись подписать германский ультиматум, нарушил данное Ленину слово.

 

Выдвигая догадку, что "Ленин оклеветал Троцкого, пытаясь свалить на него вину за срыв мира и начало германского наступления"49, Фельштинский ее ничем не подкрепляет, ссылаясь на отсутствие архивных документов как о наличии особой договоренности между Лениным и Троцким, так и в

 
стр. 11

 

опровержение ее. Сам Троцкий утверждал, что между ним и Лениным была договоренность о том, что мир с Германией будет подписан, но не после предъявления нового немецкого ультиматума, а только после нарушения Германией условий перемирия и возобновления вторжения ("подписание мира под штыками")50. Подписание мира в таких условиях имело, по мнению Троцкого, прежде всего агитационно-пропагандистский характер, так как объясняло рабочему классу всего мира, почему большевики решились на это.

 

После возвращения Троцкого в Брест представители Четверного союза поняли, что советская делегация намерена вновь затягивать переговоры. Видя неизбежность разрыва переговоров, немецкая сторона форсировала подписание сепаратного мира с Украиной, и Троцкому не удалось предотвратить этот шаг, несмотря на сообщения из Петрограда о взятии Киева советскими войсками и установлении на Украине советской власти. Немцы и австрийцы не собирались отказываться от соглашения с поверженной Украинской радой, которое нужно было им как средство давления на большевиков.

 

28 января (10 февраля) в 6 час. 30 мин. утра Троцкий получил из Петрограда телеграмму, которая своим эзоповским языком ввела в заблуждение советских историков, усматривавших в ней директиву партии и правительства в отношении заключения сепаратного мира с Германией и ее союзниками, которую нарком якобы проигнорировал. Между тем в этой телеграмме Ленин ничего не сообщал Троцкому относительно заключения мира, но напоминал ему, что "от киевской Рады ничего не осталось" и "немцы вынуждены будут признать [этот] факт". Наркому предлагалось добиться от Германии признания единственно полноправной участницей переговоров советскую украинскую делегацию и аннулирования ранее заключенного мирного договора с Радой. Далее ссылка на нечто известное Троцкому: в случае несогласия немцев "наша точка зрения вам известна; она только укрепилась за последнее время"; это означало санкцию на разрыв мирных переговоров51.

 

После воззвания большевиков, призывавшего немецких солдат "убить императора и генералов и побрататься с советскими войсками", перехваченного 9 февраля Берлином, германское правительство приняло решение закончить переговоры в 24 часа, выставив неприемлемые для советской России условия52. Вильгельм II, ознакомившись с воззванием, направил в Брест директиву потребовать от Троцкого к вечеру 10 февраля подписать мир с отторжением от России всей Прибалтики. В случае отказа Троцкого подписать такой мир или при дальнейших попытках затягивания переговоров с советской стороны император был согласен на разрыв переговоров и расторжение перемирия. П. Гинденбург собственноручно к телеграмме приписал, что "Германия не может допускать такого вмешательства в свои внутренние дела", и даже в случае заключения мира с Россией ответит на подобного рода агитационные акции большевиков "повторным объявлением войны"53.

 

Всю ситуацию неожиданно изменил Троцкий. Вечером 28 января (10 февраля), в ответ на повторные требования германской делегации "прекратить революционную агитацию" и заняться обсуждением вопросов, которые давали бы возможность прийти к конкретным результатам, он заявил об отказе от подписания аннексионистского договора и в то же время объявил войну с Германией прекращенной, а русскую армию демобилизованной54.

 

Неожиданное заявление Троцкого означало разрыв мирных переговоров, безрезультатность которых и без того была очевидна. Оно было воспринято немецкой стороной как директива Совнаркома, разрушающая все военные планы Германии. В результате, по оценке начальника Генерального штаба Гинденбурга, "обстановка стала еще более запутанной и в военном отношении еще более неясной". 13 февраля на совещании Вильгельма II с предста-

 
стр. 12

 

вителями правительства и верховного командования статс-секретарь министр иностранных дел Р. фон Кюльман предложил не торопиться с вторжением на территорию России и подождать, пока произойдет переворот и русские сами обратятся к Германии за помощью против большевиков. Тактику выжидания отверг Вильгельмом II, который заявил, что "Троцкий прибыл в Брест, чтобы делать революцию, а не заключать мир. Большевики хотят заварить большую кашу среди немецких рабочих" и потребовал "как можно скорее разбить большевиков". В пользу предложения воспользоваться заявлением Троцкого и, свергнув большевистское правительство, заключить мир, выгодный для Германии, с новым русским правительством, выступил Людендорф и другие представители Генерального штаба. В результате, несмотря на возражение Кюльмана, было решено считать заявление Троцкого фактическим разрывом перемирия и продолжить военные действия55.

 

Троцкий в Бресте взял на себя ответственность сделать решительный шаг, который, впрочем, поддерживали и другие члены советской делегации, не желавшие подписывать сепаратный аннексионистский договор. "Свой шаг Троцкий воспринял, вероятно, как единственный выход из сложившейся ситуации, - пишет Ксенофонтов, - и действовал [исходя] из своей субъективной линии, помноженной на свой высокий авторитет и предоставленные ему полномочия и власть"56. Он полагал, что его самостоятельное решение найдет поддержку в партии, как это было и раньше, когда он организовывал в октябре 1917 г. переворот в Петрограде. Своим заявлением он поставил советскую власть в сложнейшее положение, продемонстрировав при этом полное пренебрежение к существовавшим нормам международного права57. Между тем война не была окончена, а мир не был подписан, иначе говоря, ничего не было сделано для исполнения обещанного Декретом о мире и достижения всеобщего демократического мира.

 

Возвращаясь из Бреста, Троцкий чувствовал себя победителем, нашедшим выход из тупиковой ситуации, он вновь оказался в центре всеобщего внимания, как и в октябре 1917 года. Если верить Троцкому, то и Ленин был доволен достигнутыми результатами в Бресте, он якобы похвалил наркома: "И аппарансы соблюдены, и из войны вышли", хотя и был озабочен - "не обманут ли немцы". Может, и был такой разговор между Троцким и Лениным, но, по другой версии, Ленин выразил изумление по поводу решения Троцкого и заявил, что "эта неопределенность ("ни войны, ни мира". - П. М.) обойдется нам дорого"58.

 

Распоряжением же о демобилизации армии, отданным по телеграфу из Бреста главковерху Н. В. Крыленко, Троцкий внес неразбериху. Узнав о таком самовольном распоряжении, не согласованном с Совнаркомом, Ленин принял срочные меры для отмены "всеми имеющимися способами" телеграммы Троцкого о всеобщей демобилизации на всех фронтах, так как "мир еще фактически не заключен"59. После случившегося Ленин предпринял шаги для того, чтобы устранить Троцкого от деятельности в области внешней политики. 13 февраля еще действующий нарком был назначен председателем комиссии по продовольствию и транспорту60. Поскольку большевистские верхи скрывали от партии и народа свои разногласия по вопросу о мире, то в народе позиция Троцкого в Бресте воспринималась как правильная; советская пресса, давая хвалебные комментарии по поводу разрыва переговоров в Бресте, строила радужные планы относительно помощи советской России со стороны пролетариата Запада в случае наступления германских войск61. Трезвой оценки сложившейся обстановки не было ни в "верхах", ни в "низах" партии.

 

Заявление германского правительства о прекращении перемирия было неожиданным для Троцкого. С возобновлением Германией военных действий

 
стр. 13

 

рассыпалась его формула "ни войны, ни мира". Ленину с большим трудом удалось добиться согласия на германские условия. На заседании ЦК РСДРП(б) 17 февраля (вечером) и 18 февраля (утром) предложенная им резолюция о незамедлительном согласии подписать германские условия мира была отклонена62. Только на вечернем заседании 18 февраля, после продолжительных споров и под влиянием полученной информации о германском наступлении, ЦК принял предложение Ленина63. Зато на следующий день на заседании большевистской и эсеровской фракций ВЦИК ленинская линия вновь потерпела поражение, так как большинство членов ВЦИК отказалось принять германские условия. Ленин смог, однако, в обход решения ВЦИК официально провести решение о подписании мира на экстренном заседании Совнаркома в тот же день - благодаря тому, что, учитывая в свое время возможность трений по мирным переговорам, заблаговременно провел резолюцию, передающую в ведение СНК вопросы, связанные с заключением мира64. Это позволило послать правительству Германии радиообращение с протестом против немецкого наступления и о согласии подписать мир на германских условиях65. Пока советское правительство было занято соблюдением всех формальностей, требуемых германской стороной, наступление немцев продолжалось. Они продвигались небольшими разрозненными отрядами, не встречая из-за царившей паники и слухов о приближении огромного количества германских войск никакого сопротивления66.

 

Утром 23 февраля члены большевистского ЦК были ознакомлены с предъявленным Германией ультиматумом. Советское правительство должно было согласиться на независимость Курляндии, Лифляндии, Эстляндии, Финляндии и Украины, способствовать передаче Турции анатолийских провинций, признать невыгодный для России русско-германский договор 1904 г., дать Германии право наибольшего благоприятствования в торговле до 1925 г., предоставить право свободного и беспошлинного вывоза в Германию руды и другого сырья; отказаться от всякой агитации и пропаганды против Центральных держав67. При обсуждении вопроса о принятии германских условий Ленин встретил сопротивление Троцкого и левых коммунистов. Троцкий отмежевался от линии Ленина, направленной на заключение мира, назвал ее "субъективистской" и продолжал свою прежнюю линию: "вести революционную войну мы не можем", но и "мир подписывать на таких условиях не должны"68.

 

Вновь Ленину пришлось доказывать, что для ведения революционной войны, которую предлагали левые коммунисты, нет армии. Он указывал на отсутствие германской революции, которая еще не "доросла" и "требует месяцев", и предлагал "принять условия" немцев, так как другого выхода нет. Ленину даже пришлось пригрозить своим выходом из правительства и ЦК, если будет продолжаться политика революционной войны и не будет серьезно восприниматься вся серьезность сложившейся для советской власти обстановки69.

 

Перенесением акцента с заключения мира с Германией на необходимость получения "мирной передышки", которую предполагалось использовать для подготовки революционной войны, Ленин пытался убедить своих оппонентов во ВЦИК. Левые коммунисты не восприняли новую ленинскую идею, но вынуждены были подчиниться резолюции о дисциплине, обязывавшей членов большевистской фракции ВЦИК либо голосовать за мир, либо не участвовать в голосовании. Это помогло Ленину собрать необходимое количество голосов для принятия германских условий мирного договора. Никто из большевистских лидеров не хотел ехать вместо Троцкого руководителем советской делегации в Брест и брать на себя ответственность. После

 
стр. 14

 

долгих споров председателем советской делегации согласился стать Г. Л. Сокольников. В ночь на 25 февраля делегация выехала в Брест.

 

Прибывшей 28 февраля в Брест советской делегации германская сторона предъявила дополнительные требования: передачу Турции Карса, Ардагана и Батума - территорий, которые не были заняты турецкими войсками во время войны. На возражение Сокольникова Гофман дал понять, что какие-либо обсуждения ультиматума исключаются. 3 марта Сокольников подписал договор, отказавшись от его обсуждения как "совершенно бесполезного при создавшихся условиях"70, тем более что, по его мнению, как левого коммуниста, мировая революция уже приближалась.

 

Ратификация Брестского договора была сопряжена с немалыми трудностями. Троцкий пытался найти альтернативу, и еще до его подписания вступил в неофициальные переговоры с представителями дипломатических миссий Антанты в России, обещавшими помочь советскому правительству деньгами, оружием и иными средствами, если оно пожелает оказать сопротивление немцам. Троцкий дал понять представителям Антанты (Ж. Нулансу, Б. Локкарту), что в случае оказания союзниками помощи он сможет провести через СНК решение о возобновлении военных действий против Германии71.

 

Ленин и Троцкий неоднократно встречались с неофициальными представителями Антанты и руководителем миссии американского Красного Креста в России полковником Р. Робинсом. Эти встречи не привели к желаемым результатам. Кроме обещаний об оказании военно-технической помощи России против Германии, конкретных заявлений и действий со стороны правительств Антанты и США не последовало. Ленин поэтому не стал на путь разрыва договора с Германией и выразил сомнение в возможности оказания Антантой помощи, наладить которую ввиду сложности отношений советской России с Францией, Великобританией и США было практически невозможно. Переориентация внешнеполитического курса в тех условиях была слишком рискованным, авантюрным делом. Большевики могли не получить обещанной поддержки от Антанты и потерять с таким большим трудом уже достигнутое мирное соглашение с Германией72.

 

Между тем немцы продолжали наступление вглубь России, а Ленин отстаивал идею "мирной передышки", хотя его аргументация в ее пользу была не очень убедительной. Троцкий по-своему воспринимал сложившуюся в партии и стране обстановку. В нарушение предписания ЦК не заниматься внешнеполитической деятельностью и вопреки воле Ленина он направил перед открытием VII съезда РКП(б), 5 марта, ноту союзным державам с просьбой об оказании военной поддержки России в ее предстоящей борьбе против Германии73. Линия Троцкого была направлена, по сути, на срыв ратификации Брестского договора. Вопреки ожиданиям Троцкого французское и британское правительства не дали ответа. Не оправдало надежд Троцкого и обращение президента США В. Вильсона к ВЦИК, в котором выражалось сочувствие русскому народу и содержались стандартные дипломатические заверения в доброжелательности США к советскому правительству, но умалчивалось о конкретной американской помощи74.

 

Демонстративный отказ союзных держав и США от оказания военно-технической поддержки России отнюдь не охладил сторонников революционной войны с Германией, но предопределил поражение линии Троцкого на VII чрезвычайном съезде РКП(б) 6 - 8 марта. Доводы Ленина на съезде в пользу мирной передышки также не убедили левых коммунистов, считавших, что не стоит идти на большие территориальные и материальные жертвы ради передышки, которая, по словам самого же Ленина, "могла продлиться

 
стр. 15

 

день или два"75. Такую передышку Н. И. Бухарин назвал "иллюзорной", Урицкий - "ненужной, бесполезной и вредной", Радек - "невозможной и неприемлемой". Бухарин считал, что если передышка продлится несколько дней, то "овчинка выделки не стоит", потому что в несколько дней разрешить те задачи, которые перечислил Ленин, нельзя: на это потребуется несколько месяцев. Он заявлял, что условия Брестского договора "фактически никакой передышки не дают", так как отрезают Россию от украинского хлеба и донецкого угля и обрекают Россию на голод и холод. А. М. Коллонтай утверждала, что даже если договор ратифицируют, он останется на бумаге. В доказательство были приведены факты, свидетельствовавшие о том, что и после подписания перемирия война все равно продолжается76.

 

Стремясь во чтобы то ни стало добиться ратификации договора, Ленин заявлял, что "на девять десятых согласен с Бухариным", и, подобно левым коммунистам, возлагал надежду прежде всего на революцию в Германии77. Призывая к мирной передышке, Ленин в то же время признавал неизбежность войны с Германией, а тогда Петроград и Москву придется отдать немцам. В этой связи он приветствовал и революционную войну, и партизанскую борьбу, и мировую революцию, утверждал, что большевики маневрируют только "в интересах революционной войны", а спор между ними идет только о том, "продолжать ли без всякой передышки войну или нет". Ленин указал также, что Бухарин напрасно пугается подписания договора, который можно разорвать в любой момент, и даже предложил съезду дать "полномочия ЦК партии как порвать все мирные договоры, так и объявить войну любой империалистической державе и всему миру, когда ЦК партии признает для этого момент подходящим"78.

 

Характерно, что на VII съезде РКП(б) было принято не постановление о ратификации мирного договора с Германией, а пространная резолюция Ленина о войне и мире, основу которой составили ленинские идеи о мирной передышке и освободительной, отечественной, справедливой войне против империализма79. Текст Брестского договора был скрыт от делегатов съезда и не был им известен. Большинство делегатов верило, что голосовало за мирную передышку для подготовки революционной войны. Чтобы избежать нежелательных последствий, Ленин позаботился о мерах для предотвращения утечки информации о решении съезда. Он настоял на том, чтобы резолюция не публиковалась в печати, а "по указанию ЦК было сообщено, что съезд за ратификацию". По предложению Ленина с каждого делегата съезда была взята "личная подписка", обязывающая "хранить эту резолюцию в тайне"80.

 

Советское правительство, несмотря на ленинский призыв к мирной передышке, не было уверено, что немецкие войска удастся остановить. Большевики, полгода назад обвинявшие правительство А. Ф. Керенского в предательстве и дезертирстве за намерение перевести правительственные учреждения из Петрограда в Москву, совершили то же самое, но мотивировали это решение по-иному. Г. Е. Зиновьев официально заявлял, что столица переносится в Москву "временно", в надежде на то, что "берлинский пролетариат "поможет" перенести ее обратно в Красный Петроград". При этом он оговаривался, что "может быть и обратное" и столицу придется переносить "на Волгу или на Урал - это будет диктоваться положением мировой революции"81.

 

Уверенности в благоприятном исходе дела о ратификации Брестского договора накануне IV чрезвычайного съезда советов ни у кого из большевистских лидеров не было. На этом съезде Ленин использовал сработавшую ранее уловку, объяснив делегатам, что речь идет не о мире с германским империализмом, а о подписании формального соглашения для передышки и подготовки к революционной войне. Эта уловка вновь сработала. Кроме того,

 
стр. 16

 

противники ратификации не смогли консолидироваться, и оппозиция на съезде оказалась изолированной82.

 

В знак протеста против решений IV чрезвычайного съезда советов все наркомы - левые эсеры покинули свои посты. Бойкот советского правительства был поддержан и некоторыми левыми коммунистами (Коллонтай, В. М. Смирнов, В. В. Оболенский и др.), что вызвало через день после окончания работы съезда, 18 марта, разговоры об "общеминистерском кризисе". Влияние Ленина в РКП(б) после ратификации непопулярного Брестского договора начало падать. Под германскую оккупацию были отданы огромные территории общей площадью в 180 тыс. кв. км с населением 56 млн. человек. На этих территориях находилось 27% обрабатываемой земли, 26% железных дорог, 33% текстильной промышленности, выплавлялось 73% железа и стали, добывалось 89% каменного угля, находилось 1073 машиностроительных завода и 40% промышленных рабочих83. Эти огромные потери не способствовали решению тех задач, ради которых заключалась "мирная передышка". Передышка оказалась иллюзорной, с военной точки зрения она не принесла облегчения. Условия Брестского мирного договора постоянно нарушались германской стороной, наступление немецких войск за пределы установленной договором демаркационной линии не прекращалось.

 

Этот "архитяжкий и насильнический мир" показал несостоятельность советской внешней политики двойных стандартов: борьбы за всеобщий мир без аннексий и контрибуций и в то же время стремления к перенесению опыта Октября на германское и европейское рабочее движение с целью ускорения темпов развития мировой революции. Октябрьская революция представлялась большевистским лидерам лишь прологом к мировой революции, от победы которой зависела вся дальнейшая судьба большевизма и строительство социализма в России. На VII съезде РКП(б) Ленин признавал, что "если бы наша революция оставалась одинокой... она была бы безнадежной", и соглашался с Бухариным в том, что русская революция либо погибнет, либо будет спасена мировой революцией84.

 

Несмотря на отсутствие единства мнений среди большевистской верхушки по вопросу о заключении сепаратного мира, направление советской внешней политики определяла общая для всей партии линия - установка на мировую революцию. В ожидании ее большевики и Ленин, официально выступая за демократический мир между всеми воюющими странами и народами, практически стремились к пропаганде революционного выхода этих стран из мировой войны, превращению мировой войны в войну гражданскую. Судя по многочисленным высказываниям Ленина, ставка на затягивание переговоров в Бресте была рассчитана на близость революции в Германии, или, по меньшей мере, на резкое обострение в этой стране политической обстановки. На первом этапе переговоров создавалось ложное впечатление (январь 1918 г.), что затягивание переговоров начало приносить свои плоды. Однако отрезвление наступило довольно скоро, и уже 18 февраля на заседании ЦК Зиновьев признавал: "Если говорить ретроспективно, то ясно, что надо было заключать мир в ноябре... Стачки в Вене и Берлине нас очаровали, и мы упустили момент"85.

 

Утрата иллюзий относительно скорой революции в Германии породила у Ленина стремление любой ценой заключить сепаратный мир с немцами даже на самых тяжелых условиях. Упорное сопротивление оппозиции в партии заставляло Ленина идти на поводу у большинства ЦК и проводить тактику затягивания брест-литовских переговоров, которая в конечном счете привела к таким условиям мира, которых заслуживала лишь побежденная страна. Заключением Брестского мира Ленин старался хотя бы временно сохранить та-

 
стр. 17

 

кую международную обстановку, при которой ведущие капиталистические державы, продолжая воевать между собой, не вмешивались бы в российские дела. Этот расчет полностью оправдался. Брестским договором Ленин внес свой вклад в затягивание мировой войны. "Заключение мира уже привело к обострению схватки между империалистическими державами и имеет решающее значение", - подчеркивал он86.

 

Брестский мир не был примером мирного сосуществования государств с различным общественным строем. Его кабальные условия были продиктованы советской России Германией и ее союзниками. На IV съезде советов Ленин заявил о "невозможности мирового империализма ни в коем случае, ни при каких условиях ужиться рядом с Советской республикой и по своему объективному положению, и по экономическим интересам" и считал неизбежным конфликт с капиталистическим окружением87. Опыт Бреста доказал невозможность реализации принципов и идеалов пролетарской политики, как ее понимали большевики, и потребовал от них "вопреки их воле и желанию, приспособления... этих идеалов к реальности мировой политики, которые определялись традициями и интересами империалистической дипломатии"88. Ленину пришлось "уступить пространство фактическому победителю, чтобы выиграть время"89 и не пожертвовать возможностью проводить революционную политику, но намеченная им внешнеполитическая доктрина, как об этом свидетельствует опыт Бреста, оказалась нереализованной. Реализация идей, заложенных в Декрете о мире, натолкнулась на столь серьезные трудности, что речь должна идти о "первом кризисе советской дипломатии"90. В ходе переговоров советское руководство отказалось от принципов ранее декларированного демократического мира, и ему пришлось подписывать сепаратный мир с аннексиями и контрибуциями. Выдвинутый большевиками принцип права народов на самоопределение сыграл роль бумеранга, умело использованного германским военным руководством для отторжения от России под видом "самоопределения" значительной части ее территории. Фактически был нарушен и принцип гласности в сфере внешнеполитической деятельности. По инициативе Ленина на VII съезде РКП(б) было принято решение не публиковать принятую делегатами резолюцию "О войне и мире", которая противоречила принципам советской внешней политики.

 

Не оправдала себя надежда большевиков на поддержку и помощь со стороны европейского пролетариата. Пропагандируемая советским руководством идея создания нового коммунистического миропорядка потерпела в Бресте поражение. Признавая, что "попытка перенесения тактики Октября... с помощью нашей фантазии на ход событий мировой революции" оказалась "обречена на неудачу", Ленин, тем не менее, был глубоко убежден в том, что "международная рабочая революция не за горами" и "полная победа социалистического пролетариата обеспечена"91. Эти и аналогичные высказывания Ленина и его сторонников свидетельствуют о том, что из опыта брестских мирных переговоров они не извлекли уроков. Попытка сочетать революционную дипломатию с реальной не оправдала себя в период этих переговоров; тем не менее большевистское руководство в последующем продолжало использовать те же двойные стандарты внешней политики.

 

Примечания

 

1. ПАНЦОВ А. В. Брестский мир. - Вопросы истории, 1990, N 2; КСЕНОФОНТОВ И. Н. Мир, которого хотели и который ненавидели. М. 1991; ФЕЛЬШТИНСКИЙ Ю. Г. Крушение мировой революции. Брестский мир. М. 1992; МАКСИМЫЧЕВ И. Брестский мир. - Обозреватель, 2008, N 4.

 
стр. 18

 

2. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 26, с. 299 - 300.

 

3. РОМАНОВ В. В. В поисках нового миропорядка: внешнеполитическая линия США (1913- 1921 гг.). М.-Тамбов. 2005, с. 101.

 

4. Известия, 27.X.1917, N 208.

 

5. Документы внешней политики СССР (ДВП СССР), Т. 1. М. 1957, с. 41, 43, 44; СОНКИН М. Е. Ключи от бронированных комнат. М. 1970, с. 39 - 44.

 

6. ТРОЦКИЙ Л. Д. Соч. Т. 3. Ч. 2. М. 1925, с. 170 - 171.

 

7. КСЕНОФОНТОВ И. Н. Ук. соч., с. 43.

 

8. Германия и русские революционеры. Тайна Октябрьского переворота. Ленин и немецко-большевистский заговор. СПб. 2001, с. 320.

 

9. ФЕЛЬШТИНСКИЙ Ю. Г. Ук. соч., с. 32.

 

10. 13(26) ноября 1917 г. советник германской миссии в Стокгольме и будущий дипломат в Москве К. Рицлер высказывал в письме канцлеру Германии свои соображения относительно недолговечности советской власти (НИКОЛАЕВСКИЙ Б. И. Тайные страницы истории. М. 1995, с. 349 - 350).

 

11. ГИНДЕНБУРГ П. Воспоминания. Пг. 1922, с. 66. А. И. Деникин утверждал, что немцы начали переброску боеспособных дивизий Восточного на Западный фронт еще с лета 1917 года (ДЕНИКИН А. И. Очерки русской смуты. Минск. 2002, с. 149, 169).

 

12. ФЕЛЬШТИНСКИЙ Ю. Г. Ук. соч., с. 42 - 43.

 

13. НИКОЛАЕВСКИЙ Б. И. Ук. соч., с. 338, 341.

 

14. ВОЛКОГОНОВ Д. А. Ленин. Кн. 1. М. 1999, с. 220.

 

15. МАЛЬКОВ В. Л. О "документах Сиссона" (находка в США). В кн.: Первая мировая война. М. 1994, с. 282; ЛОККАРТ Б. Буря над Россией. Рига. 1933, с. 206.

 

16. Германия и русские революционеры, с. 209 - 210.

 

17. ТРОЦКИЙ Л. Д. Ук. соч., с. 325.

 

18. ЛЮДЕНДОРФ Э. Мои воспоминания о войне. 1914 - 1918. Т. 2. М. 1923, с. 122.

 

19. Протоколы заседаний ВЦИК советов рабочих, солдатских, крестьянских и казацких депутатов 11 созыва. М. 1918, с. 168, 127, 82.

 

20. Мирные переговоры в Брест-Литовске с 22(9).12.1917 по 3.11(18.2)1918. Полный текст стенограмм. Т. 1. М. 1920, с. 29 - 30; Советско-германские отношения. Сб. документов. Т. 1. М. 1968, с. 157 - 161.

 

21. Известия, 17(30).XII.1917.

 

22. ТРОЦКИЙ Л. Д. Соч. Т. 17. Ч. 1. М. -Л. 1927, с. 616 - 617.

 

23. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), ф. 5, оп. 1, д. 2134, л. 26.

 

24. Седьмой экстренный съезд РКП(б). Март 1918 года. Стенограф, отчет. М. -Л. 1962, с. 70, 267.

 

25. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 35, с. 181.

 

26. ГОФМАН М. Война упущенных возможностей. М. -Л. 1925, с. 179.

 

27. Министерство иностранных дел Германии предостерегало немецкую делегацию от "кокетничанья" с украинцами, так как это могло вызвать раздражение русских и отразиться на ходе переговоров. К признанию самостоятельности Украины немцы были готовы лишь с согласия советского правительства (ФЕЛЬШТИНСКИЙ Ю. Г. Ук. соч., с. 161).

 

28. Кюльман с сарказмом заметил Троцкому, что тот не указывал ранее на наличие еще одной делегации, претендующей на роль представителя украинского народа (Мирные переговоры в Брест-Литовске, с. 136; ГОФМАН М. Ук. соч., с. 184).

 

29. Эти уступки вошли полностью в текст мирного договора 3 марта 1918 г. (ДВП СССР, с. 121 - 124).

 

30. Советско-германские отношения, с. 289 - 290.

 

31. РГАСПИ, ф. 325, оп. 1, д. 466, л. 15. Дело N 21 из архива НКИД за 1918/19 годы.

 

32. Там же, ф. 5, оп. 1, д. 1992, л. 19.

 

33. Там же, л. 7.

 

34. Советско-германские отношения, с. 298.

 

35. Там же, с. 270, 290.

 

36. ТРОЦКИЙ Л. Д. Моя жизнь. Т. 2, с. 107; ЕГО ЖЕ. О Ленине. М. 1924, с. 78 - 81.

 

37. РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 1992, л. 19.

 

38. Возможность возобновления Германией войны против России была реальной. 11 февраля Кюльман сообщил в телеграмме рейхсканцлеру: "Верховное главнокомандование поддерживает точку зрения генерала Гофмана, что следует объявить о прекращении перемирия и вновь начать войну с большевиками" (Советско-германские отношения, с. 319).

 

39. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 35, с. 251, 250, 248.

 

40. РГАСПИ, ф. 5, оп. 1, д. 1992, л. 22 - 23.

 

41. Позднее Иоффе заявлял Ленину, что "мне из Бреста приходилось поливать вас холодной водой и писать, что [германская] революция... еще даже не началась" (там же, д. 2133, л. 78).

 
стр. 19

 

42. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 35, с. 257.

 

43. На заседании ЦК 11(24) января Бухарин заявил: "Пусть немцы нас побьют, пусть продвинутся еще на сто верст, мы заинтересованы в том, как это отразится на международном движении... Необходимо по возможности дело затягивать и не подписывать похабного мира, так как этим мы будоражим западноевропейские массы" (Протоколы ЦК РСДРП(б). Август 1917 - февраль 1918 г. М. 1958, с. 170).

 

44. Там же, с. 172, 168, 170; ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 35, с. 245 - 246.

 

45. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 35, с. 257.

 

46. Протоколы ЦК РСДРП(б), с. 173.

 

47. В статье "Наши разногласия" (ноябрь 1924 г.) Троцкий утверждал, что "уехал в Брест-Литовск с единственной инструкцией: затягивать переговоры как можно дольше, а в случае ультиматума выторговать отсрочку и приехать в Москву для участия в решении ЦК" (Архив Троцкого. Т. 1. М. 1990, с. 138; ТРОЦКИЙ Л. Соч. Т. 17. Ч. 1, с. 138).

 

48. Седьмой экстренный съезд РКП(б), с. 111.

 

49. ФЕЛЬШТИНСКИЙ Ю. Г. Ук. соч., с. 234.

 

50. ТРОЦКИЙ Л. Д. О Ленине, с. 82 - 83.

 

51. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 35, с. 332.

 

52. ГОФМАН М. Ук. соч., с. 186.

 

53. Советско-германские отношения. Т. 1, с. 311 - 312.

 

54. В мемуарах Троцкий утверждал, что отказ от подписания мира в Бресте не был его "единоличным делом", и ссылался на заседание ЦК 22 января, на котором "прошло" его предложение: "затягивать переговоры, в случае немецкого ультиматума объявить войну прекращенной, но мира не подписывать; в дальнейшем действовать в зависимости от обстоятельств" (ТРОЦКИЙ Л. Д. Моя жизнь. Т. 2, с. 111, 114).

 

55. Советско-германские отношения, с. 318, 323 - 324, 326 - 327, 329.

 

56. Цит. по: КСЕНОФОНТОВ И. Н. Ук. соч., с. 218.

 

57. Один из членов германской делегации (Криге) после заявления Троцкого нашел прецедент создавшегося положения в древней истории в войне греков с персами и пытался выяснить, как Совнарком представляет себе "дальнейший ход событий" (Мирные переговоры в Брест-Литовске. Т. 1, с. 262).

 

58. ТРОЦКИЙ Л. Д. Моя жизнь. Т. 2, с. 115; БОНЧ-БРУЕВИЧ В. Д. На боевых постах Февральской и Октябрьской революции. М. 1958, с. 254.

 

59. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 50, с. 364.

 

60. Известия ЦИК, 4(17).II.1918.

 

61. Там же, 31.I.1918; Правда, 31.I.1918.

 

62. Вечером 17 февраля заседание ЦК отвергло предложение Ленина 6 голосами против 5 (Протоколы ЦК РСДРП(б), с. 194 - 195; Протоколы съездов и конференций ВКП(б). Седьмой съезд. Март 1918. М.-Л. 1928, с. 268). На заседании утром 18 февраля ленинская резолюция была снова провалена (за - 6, против - 7) (Протоколы ЦК РСДРП(б), с. 119).

 

63. Предложение Ленина прошло 7 голосами против 5 (Протоколы ЦК РСДРП(б), с. 204).

 

64. См.: ЧУБАРЬЯН А. Ук. соч., с. 170.

 

65. Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ), ф. 082, оп. 1, п. 15, д. 61, л. 9. Радиограмма СНК правительству Германии, 19.II.1918.

 

66. ЛЮДЕНДОРФ Э. Ук. соч., с. 136 - 137.

 

67. АВП РФ, ф. 082, оп. 1, п. 15, д. 61, л. 14 - 16. Подробный текст условий мира, предлагаемых советскому правительству правительством Германии, 21.II.1918; Известия ЦИК, 24.II.1918.

 

68. Протоколы заседаний ЦК РСДРП(б), с. 214, 211 - 212.

 

69. Там же, с. 211, 213.

 

70. ДВП СССР, с. 364.

 

71. ЛОККАРТ Б. Ук. соч., с. 213.

 

72. Это было очевидно и союзникам. Представитель английской разведывательной службы в США У. Уайзман сообщил в телеграмме полковнику Э. Хаузу 1 мая 1918 г., что согласие советского правительства на союзную интервенцию "германцы сочли бы... враждебным актом и, вероятно, заставили бы [советское] правительство покинуть Москву и Петроград. С потерей этих центров... большевистское влияние в России было бы полностью разрушено" (Архив полковника Хауза. Т. 3. М. 1939, с. 296 - 297).

 

73. ДВП СССР, с. 208 - 209. Нота была передана через руководителя миссии американского Красного Креста в России Робинса.

 

74 Там же, с. 212. Телеграмма президента США Вильсона - ВЦИК, 13.III.1918.

 

75. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 36, с. 24.

 

76. Седьмой экстренный съезд РКП(б), с. 33 - 50, 41 - 44, 57 - 61, 76, 88 - 89.

 

77. На съезде Ленин признавал, что "немецкая революция растет, но не так, как нам хотелось бы, не с такой быстротой... не такими темпами", и "если немецкая революция не наступит - мы погибнем" (ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 36, с. 15).

 
стр. 20

 

78. Там же, с. 27, 41, 37.

 

79. Там же, с. 35 - 36. При поименном голосовании за эту резолюцию высказались 30 делегатов, против - 12, воздержались - 4 (Седьмой съезд РКП(б), с. 189 - 190).

 

80. Там же, с. 40, 37, 41.

 

81. ЗИНОВЬЕВ Г. Е. Соч. Т. 7. Ч. 1. Л. 1925, с. 537.

 

82. На съезде советов присутствовало 1172 делегата, в том числе 812 большевиков и 238 эсеров. Несмотря на протесты меньшевиков, эсеров, анархистов-коммунистов и левых эсеров, договор был ратифицирован большинством в 784 голоса против 261 при 115 воздержавшихся. Группа левых коммунистов от голосования воздержалась (IV Чрезвычайный всероссийский съезд советов. Стенограф, отчет. М. 1920, с. 64).

 

83. Труды I Всероссийского съезда советов народного хозяйства. Стенограф, отчет. М. 1918, с. 15.

 

84. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 36, с. 11.

 

85. Протоколы ЦК РСДРП(б), с. 203.

 

86. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 36, с. 286 - 287.

 

87. Там же, с. 8.

 

88. ЗАГЛАДИН Н. В. История успехов и неудач советской дипломатии. М. 1990, с. 34.

 

89. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 36, с. 27.

 

90. ЗАГЛАДИН Н. В. Ук. соч., с. 26.

 

91. ЛЕНИН В. И. Полн. собр. соч. Т. 36, с. 20, 123.


Новые статьи на library.by:
ПРАВО БЕЛАРУСИ:
Комментируем публикацию: Большевики и Брестский мир

© П. В. Макаренко () Источник: Вопросы истории, № 3, Март 2010, C. 3-21

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ПРАВО БЕЛАРУСИ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.