Организация политических бюро при уездных управлениях рабоче-крестьянской милиции явилась результатом структурных преобразований органов ВЧК и НКВД РСФСР. После того как Ф. Э. Дзержинский возглавил оба этих ведомства, были предприняты активные меры по выработке принципиально новых подходов к организации и деятельности их структурных подразделений. В первую очередь они коснулись уездных органов чрезвычайных комиссий и милиции. Подобная инициатива была одобрена ВЦИК, результатом нормотворческой деятельности которого явилось принятие постановления от 20 января 1919 г. "Об упразднении уездных ЧК". В соответствии с последним структурные преобразования органов ЧК должны были повысить эффективность борьбы с преступностью¹. Вместо уездных аппаратов ЧК учреждались политические бюро милиции. Это стало началом постепенного слияния органов ВЧК и НКВД РСФСР. Тем более, что согласно циркулярам и приказам этих органов, их структурные подразделения на местах вели совместную борьбу с преступностью². Следовательно, целесообразность проведения такой реформы была очевидна.

Вместе с тем в условиях гражданской войны процесс организационного и структурного преобразования системы охранительно-репрессивных органов сопровождался определенными сложностями. По этому поводу ВЧК пришлось принять приказ от 14 июня 1920 г., который предписал губчека предпринять всевозможные меры по организации политбюро при уездной милиции³. Однако не все губчека и их уездные органы последовали нормативным предписаниям ВЧК. В этом отношении наиболее показательной является Енисейская губерния, где до конца 1920 г. функционировали уездные ЧК, которые на правах губчека во внесудебном порядке выносили постановления о назначении уголовного наказания в виде лишения свободы в концентрационном лагере или смертной казни.

В связи с затяжным характером данных преобразований юридическое закрепление правового статуса уездные политбюро получили только 12 июля 1921 г., когда председателем ВЧК и одновременно наркомом внутренних дел Дзержинским было подписано положение "Об уездных политических бюро": на них возлагались обязанности по борьбе с государственной преступностью в пределах уезда; как и уездные ЧК, политбюро учреждались на правах отдела исполкома, одновременно подчиняясь губчека и функционируя во взаимодействии с милицией⁴.

Борьба политбюро милиции с антисоветскими преступлениями осуществлялась путем проведения оперативно-розыскных мероприятий, для чего в структуре их ап-

Шаталов Евгений Анатольевич - кандидат юридических наук, доцент Хакасского государственного университета им. Н. Ф. Катанова.

паратов создавались соответствующие подразделения. В отличие от уездных ЧК, политбюро не имели права применять меры уголовного принуждения во внесудебном порядке. Однако органы государственной власти на местах, вопреки положениям общероссийских нормативных актов, издавали директивы, согласно которым уездные политбюро милиции наделялись внесудебными полномочиями. В качестве примера можно привести приказ отдела управления Ачинского уездного исполкома Енисейской губернии от 6 октября 1920 г., который предписывал уездному политбюро милиции даже за срыв советских плакатов, объявлений, воззваний наказывать виновных как за "контрреволюционную деятельность", - с заключением в концлагерь и применением принудительного труда⁵.

В Минусинском уезде Енисейской губернии исполкомом был принят приказ от 15 июля 1921 г., предписывавший местному политбюро милиции "расстреливать бандитов, захваченных на месте вооруженных грабежей"⁶. Законность принятия таких нормативных актов и указанных в них полномочий вызывает определенное сомнение - по общему правилу это было не допустимо⁷. Например, в Иркутской губернии, в соответствии с приказом губчека от 22 февраля 1921 г., среди уездных политбюро милиции такая практика была строго запрещена⁸. Помимо этого уездные политбюро милиции в Енисейской губернии периодически выполняли такие задачи, которые не входили в их компетенцию. Согласно обязательным постановлениям исполкомов, политбюро и органы милиции вели совместную "борьбу с пьянством, самогоноварением, распространением ложных слухов, пресечением хулиганских проявлений, разгоном вечеринок, несанкционированных сходов и собраний, а также недопущением свободной торговли продуктами питания"⁹.

Подобное положение дел существенно актуализировало, во-первых, проблемы разграничения полномочий органов милиции и политбюро, во-вторых, детализацию статуса последних, а также и их личного состава. Так как организационно-структурные преобразования оперативно-служебной деятельности уездных аппаратов губчека и органов внутренних дел по объективным причинам повлекли за собой ее кардинальное изменение, результатом этих преобразований явилось существенное ограничение административных полномочий руководящего состава уездных органов борьбы с контрреволюцией. Согласно инструкции ВЧК от 24 сентября 1920 г. "Об организации политбюро при уездной милиции", заведующие политбюро были подотчетны не только губчека, но и милицейскому начальству. Штатные сотрудники милиции, в пределах своей компетенции, обязаны были принимать участие в мероприятиях по выявлению, предупреждению и пресечению преступлений контрреволюционного характера¹⁰. Это нововведение фактически уравнивало полномочия, функциональные обязанности милиционеров и служащих политбюро. Попытки уточнения их правового положения предпринимались на уровне губчека. Примером может служить изданное Иркутской губчека положение "О сотрудниках политбюро милиции" (без даты). В документе закреплялся статус как командного, так и рядового состава сотрудников политбюро. Отныне ответственность за организацию оперативно-служебной деятельности политбюро возлагалась на ее заведующего, который одновременно исполнял обязанности помощника начальника милиции, а иногда и начальника милиции ". Инструкция, явившаяся приложением к Положению Иркутской губчека, регламентировала права и обязанности сотрудников политбюро, осуществлявших оперативно-розыскную деятельность: информаторов, агентов, осведомителей. Персональная ответственность за организацию деятельности оперативного подразделения политбюро, его постоянную готовность к выполнению задач по борьбе с преступностью, возлагалась на старшего информатора. В обязанности последнего входил анализ поступавших сведений, составление сводок и иных информационных материалов об оперативной обстановке в уезде для губчека. Информационное обеспечение старших информаторов являлось обязанностью младших информаторов, которые несли ответственность за работу осведомителей, завербованных среди народных масс. При необходимости оперативная информация, получаемая от осведомителей, могла быть перепроверена агентами политбюро. Агенты пользовались правами и исполняли обязанности, аналогичные разведчикам ЧК. И те и другие обеспечивали органы губчека информацией, получаемой в ходе оперативных действий. За ними сохранялось право на хранение и ношение табельного оружия, проезд по служебной необходимости на

любом виде транспорта в городах губернии, при политбюро милиции ежедневно дежурили городские извозчики¹².

Анализируя инструкцию Иркутской губчека об основах правового положения сотрудников политбюро, можно сделать вывод о том, что она не была лишена недостатков. В документе не закреплялись ни статус, ни полномочия, ни ответственность осведомителей, выполнявших служебные поручения политбюро. В этой связи инструкция определяла лишь, что осведомители подчиняются информатору и работают под его руководством¹³.

Сотрудники политбюро, пребывавшие на службе в органах внутренних дел, наделялись статусом красноармейцев, который ранее имели штатные служащие уездных органов ЧК. Всероссийская чрезвычайная комиссия по этому поводу указала, что "все сотрудники политбюро считаются военнослужащими", а работа политбюро приравнивалась к действиям воинских частей¹⁴.

Таким образом, из анализа нормативно-правовых документов следует, что политбюро уездной милиции в начале 1920-х гг. представляли военизированный орган исполнительной власти, входивший в систему уездных органов НКВД РСФСР и непосредственно подчинявшийся губчека и ВЧК. Целью их деятельности являлось выявление и пресечение государственных (контрреволюционных) преступлений путем проведения оперативно-розыскных мероприятий.

Примечания

1. Декреты советской власти. Т. 4. М. 1968, с. 301 - 302.

2. Государственный архив Российской Федерации, ф. 393, оп. 10, д. 107, л. 80; д. 108, л. 92.

3. Государственный архив Красноярского края, ф. Р-1742с, оп. 1, д. 9, л. 155.

4. Государственный архив города Минусинска Красноярского края (ГАГМКК), ф. 25, оп. 1, д. 334, л. 279.

5. Архивный отдел Администрации города Ачинска Красноярского края (АОАГАКК), ф. Р-16, оп. 1, д. 6, л. 82.

6. ГАГМКК, ф. 25, оп. I, д. 14, л. 35.

7. Еще 17 января 1920 г. постановление ВЦИК и СНК РСФСР "Об отмене смертной казни" запретило ВЧК и ее местным органам применять высшую меру наказания.

8. Государственный архив новейшей истории Иркутской области, ф. 1, оп. 1, д. 12, л. 19.

9. АОАГАКК, ф. Р-16, оп. 1, д. 112, л. 14; д. 6, л. 2; ф. Р-24, оп. 1, д. 5, л. 5; ф. Р-53, оп. 1, д. 3, л. 211; д. 38, л. 21; ф. Р-140, оп. 1, д. 1, л. 10; Государственный архив Новосибирской области, ф. 1, оп. 1, д. 601, л. 140; ГАГМКК, ф. 8, оп. 1, д. 158, л. 41.

10. Инструкция инспекторско-организационной части Иркутской губчека "Политическим бюро уездной милиции" (без даты). См.: Государственный архив Иркутской области (ГАИО), ф. 145, оп. 4, д. 6, л. 27, 28.

11. В случаях отсутствия по служебной необходимости начальника уездной милиции его заместитель по политической части, то есть заведующий политбюро, помимо своих основных обязанностей руководителя отделения политического сыска, должен был исполнять обязанности и начальника уездной милиции. См.: ГАГМКК, ф. 8, оп. 1, д. 5, л. 100 (циркуляр Управления Енисейской губернской милиции от 16 ноября 1920 г.).

12. Приказ Енисейского губернского исполнительного комитета от 27 апреля 1921 г., Постановление от 29 декабря 1921 г. Ачинского уездного исполнительного комитета Енисейской губернии. См.: АОАГАКК, ф. Р-53, оп. 1, д. 33, л. 129; ф. Р-16, оп. 1, д. 113, л. 28.

13. ГАИО, ф. 145, оп. 4, д. 6, л. 29.

14. ИВАНОВ С. А., РУБЦОВ С. Н. Специфика взаимодействия учреждений милиции и ВЧК периода становления советской правоохранительной системы. В кн.: Силовые структуры: история и современность. Сб. статей Восточно-Сибирского института МВД РФ. Иркутск. 2002, с. 47.