В отечественной истории 1914 - 1922 гг. объективно можно назвать периодом демографического кризиса. Неестественная убыль составила не менее 7 млн. человек. А общие демографические потери в России оцениваются от 12 до 18 млн. человек. Сокращение численности населения сопровождалось массовой эмиграцией трудоспособного, профессионально подготовленного населения из России. В процессе эмиграции происходил и отток капиталов за рубеж. После окончания гражданской войны начинается довольно быстрый рост населения, которое к 1926 г. составляло уже 92,7 млн. человек. Но актуализировалась проблема основных и оборотных капиталов, требуемых для восстановления экономики, наполнения рынка квалифицированной рабочей силы и специалистов, интенсивно организованного и самофинансируемого крестьянского хозяйства. Возникла народнохозяйственная потребность в освоении целинных, необработанных, засушливых земель. Эти проблемы Советское государство во многом решало за счет трудовой промышленной и сельскохозяйственной иммиграции и реэмиграции. Однако сокращение трудоресурсного и финансового потенциалов было столь значительно, что не могло быть восстановлено в короткий промежуток времени только ростом производительности труда и притока дешевой рабочей силы. Государство нуждалось во ввозе капиталов вместе с трудовыми квалифицированными и технически обеспеченными групповыми и единоличными иммигрантами и реэмигрантами. За период с 25 октября 1922 г. по 1 октября 1926 г. трудовыми иммигрантами и реэмигрантами, переселившимися на территорию СССР с целью ведения промышленной, промысловой или аграрной деятельности, было ввезено имущества и капиталов на общую сумму 5 748 767 золотых рублей¹.

Механизм и формально-правовая основа трудовой внешней миграции на территории РСФСР еще только складывались, но процесс переселения из Германии, а также Норвегии и Швеции стал стремительно набирать обороты. 31 июля 1920 г. на заседании Политбюро обсуждалось предложение члена коллегии Наркомтруда РСФСР А. М. Аникст о созыве специального совещания по данному вопросу. В результате было принято постановление о созыве частного совещания с участием представителей III Интернационала, ЦК партии и Комиссии по иммиграции рабочих в Россию². Постановлением Пленума

Галас Марина Леонидовна - кандидат исторических наук, профессор Всероссийской государственной налоговой академии Министерства финансов России.

ЦК РКП(б) от 5 августа 1920 г. правительству поручалось рассмотреть на ближайшем заседании вопрос об иммиграции иностранных рабочих "с обстоятельным докладом и точными цифровыми данными, имеющимися у каждого ведомства". Проанализировать предложение члена Исполкома Коминтерна, наркома по военным и морским делам Л. Д. Троцкого о создании специальной инспекции при Наркомате труда и Наркомате рабоче-крестьянской инспекции по инспектированию положения иностранных рабочих³.

Постановлением СНК от 23 апреля 1920 г. Наркомат земледелия РСФСР был управомочен заключать договоры с "Объединенной организацией германских союзов по эмиграции в советскую Россию" и с членами данного объединения об иммиграции на свободные земли государственного фонда РСФСР⁴. Переселение сельскохозяйственных трудовых мигрантов должно было осуществляться централизованно и в соответствии с народнохозяйственными потребностями страны. В этих целях 8 мая 1920 г. СНК РСФСР утвердил постановление "Главные основания отвода земель РСФСР Германскому переселенческому союзу "OST" ("Восток")". План регламентировал регионы возможной иммиграции германских союзов: центральные, восточные, юго-восточные, северные губернии РСФСР. Предусматривалось предоставление сельскохозяйственным рабочим, прибывшим из Германии на территорию Советского государства вакансий в совхозах. Переселенцам из Германии предоставлялось гражданство РСФСР, статус иммигрантов был определен Конституцией РСФСР и Дополнительным договором от 3 марта 1918 г., на них должны были распространяться все законы страны⁵.

К 1921 г. государство разработало централизованный механизм регулирования внешней трудовой миграции. 21 февраля 1921 г. Малый СНК рассмотрел вопрос "О приеме реэмигрантов-американских рабочих" и постановил передать "техническую работу" по приему и размещению прибывающих трудовых мигрантов и реэмигрантов из США Центральному управлению по эвакуации населения НКВД РСФСР (Центроэваку). Центроэвак должен был организовать специальную комиссию для выработки плана создания приемных пунктов для переселенцев. В ведении Наркомата труда сохранялись учет и распределение мигрантов и реэмигрантов, предоставление им двухмесячного отпуска (с освобождением на данный срок от трудовой повинности). Наркомату финансов СНК поручил подготовить проект положения о валютных операциях переселенцев⁶. 25 февраля СТО при СНК РСФСР предложил централизовать трудовую иммиграцию и реэмиграцию, передав компетенции одного ведомства, "чтобы избавить приезжающих рабочих от последствий волокиты и межведомственных трений"⁷.

Прецедентным было решение, также датированное 25 февраля 1921 г., о передаче завода АМО (Открытое акционерное московское общество "Завод имени И. А. Лихачева") группе американских реэмигрантов-коммунистов. СТО поручил Президиуму ВСНХ, Наркомзему, Наркомпути, Наркомтруду, НКИД, а также ВЦСПС представить кандидатов для работы в специальной комиссии по передаче АМО. Комиссия должна была осуществлять надзор за исполнением условий соглашения и законностью операций по договору, равно, как и "заботиться об использовании и других заводов для привлечения новых партий заграничных рабочих". Комиссия совместно с Наркомтрудом должна была разрабатывать общеотраслевые планы профессионально-квалификационного и численного распределения внешних трудовых мигрантов и реэмигрантов⁸. Вопрос частноправового характера приобрел общегосударственный статус. Следует отметить, что СТО не разработал общей классификации пребывающих на территорию РСФСР трудовых мигрантов и реэмигрантов. Применялись такие формулировки: "реэмигранты-коммунисты", "партии приезжающих заграничных рабочих", "рабочие-эмигранты из-за границы"⁹.

В специальном институционально-правовом режиме регулировалась "политическая эмиграция" - то есть определение статуса, перемещение и устройство на территории Советского государства иностранных коммунистов. Правильнее было бы обозначить данную категорию лиц, прибывавших в

РСФСР, а затем и СССР, политическими иммигрантами. Особым институтом, регулирующим процесс "политической эмиграции"/иммиграции стало Управление уполномоченного ВЦИК по делам политэмигрантов (1922 - 1924 гг.). Предшественником Управления являлся ситуационный временный институт (1 ноября - 25 декабря 1921 г.) - Комиссия по устройству венгерских коммунистов эмигрантов при ЦК РКП(б) и Коминтерне. Постановлением ЦК РКП(б) она была расформирована, а все ее функции переданы Комиссии при Президиуме ВЦИК, которая начала работать с 10 февраля 1922 года. В функции последней входили прием и размещение приезжающих политэмигрантов, организация их снабжения и лечения, устройство на работу. Комиссия и Управление были правомочны издавать подзаконные нормативно-правовые акты (в форме приказов). В них перечислялись все насущные нужды иммигрировавших коммунистов: количество пар обуви, виды одежды, продукты питания и медикаменты, требуемые на санаторно-курортное лечение или бытовое обустройство, транспортные расходы, денежные средства. Переписка велась с комиссариатами продовольствия, иностранных дел, финансов, труда, Президиумом ВЦИК, Биржей труда, предприятиями, лечебными учреждениями и т. д. Оформлялись удостоверения личности, дипломатические паспорта для "политэмигрантов", заключались кредитные договоры¹⁰.

Непосредственно социально-бытовые вопросы адаптации политических иммигрантов решало учрежденное при ВЦИК Общество взаимопомощи политэмигрантам на территории СССР, возглавляемое А. С. Енукидзе. Устав Общества был утвержден наркомом внутренних дел 6 февраля 1923 года. Согласно пунктам 3 и 4 Устава, отделы Общества учреждались в крупных губернских городах. В докладе Общества констатировался массовый, в связи с "гонениями" на коммунистов в Западной Европе, приток политических иммигрантов. Зарубежные коммунисты приезжали, как индивидуально, так и многочисленными группами до 400 человек. Согласно Конституции РСФСР 1918 г. их статус приравнивался к правосубъектности граждан класса политического гегемона, а принцип non refoulement (невысылки), гарантировал от принудительного возвращения в страну происхождения (по причине угрозы преследования или физического насилия). Упоминаются в фонде Управления и факты прибытия коммунистов после освобождения из тюремного заключения. Для устройства "политэмигрантов" Наркомат финансов задействовал средства резервного фонда СНК. Обществу помощи политэмигрантам при ВЦИК для соответствующих целей предоставлялся "сверхместный кредит" конвертируемыми рублями. Единовременно Обществу могло выдаваться до 80 тыс. руб. золотом сроком на 10 месяцев (для заготовки продовольствия "политэмигрантам") с последующей индексацией в совзнаки по курсу Госплана¹¹.

Постановлением ЦИК и СНК СССР от 7 сентября 1923г. была учреждена Комиссия заграничной помощи при Президиуме ЦИК СССР (КЗП)¹². Она состояла из председателя и персонально назначаемых Президиумом ЦИК СССР членов, представителей (по одному) от НКИД, Наркомата внешней торговли, ВЦСПС, Особой Секции восстановления сельского хозяйства КССХ при ВЦИК, Детской Комиссии ВЦИК, Наркомата просвещений РСФСР, Наркомата здравоохранения РСФСР, Наркомата земледелия РСФСР, Постоянной Комиссии СТО по трудовой сельскохозяйственной и промышленной иммиграции и эмиграции, Центрального Комитета Российского Красного Креста, Международной рабочей помощи, а также представителей союзных республик. На КЗП возлагались функции: рассмотрения ходатайств "зарубежных организаций помощи" о предоставлении им права деятельности на территории СССР и подготовка постановлений об условиях работы заявителей для утверждения Президиумом ЦИК СССР; контроля над деятельностью на территории СССР "зарубежных организаций помощи"; объединения и руководства зарубежной работой всех "советских организаций помощи", координации их деятельности совместно с Центральными Комитетами Общества Красного Креста и Красного Полумесяца; организации художественных выставок и гастрольных туров художественных коллективов и артистов на территории СССР;

информационно-пропагандистской деятельности за рубежом через посредство учрежденного в структуре Комиссии бюро информации; организации издательской работы за границей; объединения деятельности и общего руководства "комиссиями заграничной помощи" при ЦИК союзных республик.

КЗП работала под непосредственным организационным, идеологическим, нормативным и финансовым контролем Президиума ЦИК. Для осуществления информационно-пропагандистской, издательской и культурно-художественной деятельности Комиссии надлежало учредить бюро книгообмена, особый комитет по организации заграничных туров и художественных выставок. Постановлением Президиума ЦИК в 1924 г. при Комиссии учреждено Объединенное бюро информации (ОБИ КЗП). Возглавлялось оно председателем Комиссии. В состав бюро информации были также включены представители от ведомств и союзных республик.

Председатель Комиссии был правомочен вносить на рассмотрение в Президиум ЦИК предложения, проекты, вопросы, связанные с закрепленными Постановлением от 7 сентября 1923 г. функциями, обладая при рассмотрении его инициатив совещательным голосом. Постановления КЗП могли быть обжалованы лицами, находящимися в пределах СССР, в течение двух недель, а пребывающими за границей - в течение месяца. Комиссии предоставлялось право в "необходимых случаях" заключать с отдельными организациями помощи соглашения об их деятельности на территории СССР. Соглашения с зарубежными организациями Красного Креста могли непосредственно заключаться с ЦК Общества Красного Креста соответствующих союзных республик, но при согласовании с КЗП. Бюджет КЗП складывался из следующих статей: денежных средств и иных материальных ресурсов, вносимых "заграничными организациями помощи", работающими в СССР; добровольных пожертвований из-за границы; доходов от организации артистических туров и выставок, издательской деятельности; разрешаемых (в каждом отдельном случае) Президиумом ЦИК специальных займов за рубежом¹³. Поскольку к 1925 г. основной государственной организацией, регулирующей вопросы трудовой иммиграции и реэмиграции, а во взаимосвязи с ними, проблемы социальной помощи адаптации, паспортно-визового режима и гражданства, эмиграционных движений стала КОМСТО, то деятельность КЗП стала носить дублирующий и вспомогательный характер. Основными функциями Комиссии стали информационно-пропагандистская, культурно-художественная, издательская и прочие направления работы ОБИ КЗП. В этой связи, Постановлением от 5 декабря 1924 г., Президиум ЦИК и СНК было упразднено КЗП, позднее, в 1925 г., - ОБИ КЗП. Задачи, решаемые Бюро, возложили на организованное в 1925г. Всесоюзное общество культурной связи с заграницей (ВОКС).

Миграционная политика СССР 1920-х гг. основывалась на принципе экономической целесообразности и социально-классовой идентификации. Комплексное руководство трудовой миграцией на территорию СССР осуществлялось специальными государственными комиссиями: Комиссией об урегулировании промышленной реэмиграции из Америки, образованной постановлением СТО РСФСР от 25 октября 1922 г.; Комиссией СТО по промышленной эмиграции, учрежденной 20 июля 1923 г.; Постоянной Комиссией СТО по трудовой сельскохозяйственной и промышленной иммиграции и эмиграции (КОМСТО), созданной в 1925 году. Переселение, по инструкции КОМСТО, надлежало проводить на условиях: наличия родственно-семейных связей в соответствующих земельных обществах; принятия земельным обществом реэмигрантов в свой состав на основании статьи 46 Земельного Кодекса РСФСР 1922 г.; разрешения местных советских органов власти на поселение на территории их юрисдикции. Работой Комиссии руководили: Л. К. Мартенс (октябрь 1922 г. - май 1923 г.), А. Эйдук (январь 1923 г. - май 1923 г.), В. А. Смольянинов (май 1923 г. - 1927 г.). Решающим голосом в составе КОМСТО обладали представители ВСНХ, Наркомата труда, Наркомзема РСФСР, ВЦСПС, ОГПУ, НКИД, Наркомата путей сообщения. Та-

ким образом, КОМСТО являлась межведомственным коллегиальным органом. Комиссия устанавливала и привлекала "желательные" для Советского государства сельскохозяйственные и промышленные группы иммигрантов и реэмигрантов, осуществляла подготовку посредством соответствующих отраслевых наркоматов предприятий, пустующих и неразработанных земель; руководила вопросами въезда в СССР "единоличных" иммигрантов и реэмигрантов, а также производственных групп; обеспечивала социально-бытовую и правовую адаптацию внешних мигрантов и ремигрантов.

В отношении многоземельных губерний первое условие не требовалось. В качестве существенного условия (по усмотрению местных органов власти или определенного земельного общества) сельскохозяйственной реэмиграции допускалось требование определенного уровня благосостояния, достаточного для ведения среднего для данного аграрного района хозяйства. В отношении групповой организованной в допустимые советским законодательством формы сельскохозяйственной реэмиграции ставились иные условия "вселения". Обязательным условием, согласно правилам Комиссии, являлось обладание необходимыми материальными средствами для землеустройства участка, рационального (доходного) его использования, а в засушливых районах Заволжья и Юго-Востока дополнительно требовалось организовать и самостоятельно содержать машинное хозяйство. Использование государственного земельного фонда для нужд единоличной сельскохозяйственной реэмиграции не допускалось. Разрешалось "вселение" на национализированные земли только коммунам, артелям, кооперативным или переселенческим товариществам реэмигрантов. Указанные организации реэмигрантов надлежало формировать по нормативно утвержденным в СССР уставам или собственным уставам, принятым еще в стране пребывания, но не противоречащим основным положениям стандартных учредительных документов¹⁴.

Подзаконные акты, принимаемые КОМСТО по вопросам сельскохозяйственной и трудовой реэмиграции и иммиграции, принимались во исполнение актов наркоматов, СНК СССР и РСФСР, законов, принимаемых Всероссийским Съездом Советов и Съездом Сонетов СССР, ВЦИК, ЦИК СССР. Коллегией Наркомата земледелия по согласованию с КОМСТО был принят нормативный договор о передаче "в срочное пользование иммигрантским и реэмигрантским объединениям совхозов и доходных статей". Показателен договор, заключенный в октябре 1924 г. Наркомземом с Кладенской земледельческой коммуной Краснодарского края, который действовал до 1 сентября по 1937 года. Коммуна обязывалась организовать на арендуемом "государственном земельном имуществе" показательную производственную деятельность¹⁵. Завершение плановых заданий в установленный срок являлось обязательным условием. Арендатор обязывался приобрести средств и орудий производства на сумму 36 тыс. золотых рублей. Также, следуя обычным условиям нормативного договора, в первые годы хозяйственной деятельности коммуна освобождалась от взносов по арендной плате. В последующие годы найма она возмещала утраченную выгоду государству в режиме прогрессии арендной платы. Арендатор платил 2 руб. золотом с каждой десятины удобной земли в первый после льготного периода финансовый год, 3 руб. золотом - во второй, третий - 4 руб. золотом, с четвертого по шестой - по 5 руб. золотом ежегодно. Начиная с 7-го по завершающий 10-й год сумма взноса составляла 10 руб. золотом с каждой десятины удобной пахотной земли. За все время найма земли коммуна должна была внести в качестве арендной платы 27 500 руб. золотом. Помимо рентных обязательств, вступая в вещные права имущественного найма, она должна была по условиям договора: содержать и своевременно ремонтировать и страховать имеющиеся на земельной площади и прилегающие к ней дороги общего пользования, мосты, строения, колодцы, пруды, водохранилища парки, сады и прочее. Все переданное арендатору, равно, как и возведенное им и приобретаемое в собственность в соответствии с организационным планом имущество подлежало амортизации, путем ежегодных процентных отчислений. Подлинник догово-

ра находился в Наркомате земледелия РСФСР, копии выдавались арендатору, КОМСТО и соответствующему земельному Управлению.

С договором имущественного найма Кладенской коммуной, корреспондируется договор Наркомзема с реэмигрантекой, организованной в США артелью "Рыбак", заключенный в августе 1926 года¹⁶. Интенсивность производства должна была обеспечиваться современной машинно-технической базой. С этой целью, согласно существенным условиям договора, арендатору надлежало привезти из-за границы или приобрести в первые два года аренды усовершенствованные машинные системы: трактор с плугами; машинную сенокосилку, грузовой автомобиль и др. Согласно нормативному договору Наркомзема инвентарь, машинно-технические средства, недвижимость по окончании соглашения найма земельного имущества передавались местному земельному Управлению возмездно по рыночным расценкам (за исключением имущества, приобретенного, созданного, восстановленного и т. д. в рамках утвержденного наркоматом производственного плана). В договоре, заключенном с артелью "Рыбак", расходы арендатора на приобретение машинной техники и автомобиля были включены в производственный план. Следовательно, по окончании срока договора имущественного найма государство вступало в собственнические права на перечисленное. В период действия договора, артель обязывалась сдавать машинно-технические средства местному населению в возмездный прокат (по расценкам "ближайшего" государственного прокатного пункта) под залог или за плату. Так государство решало и вопрос модернизации хозяйств местного населения.

Особое значение в связи с ограниченностью возможности национального производства и импорта имело приобретение арендаторами тракторов и грузового автотранспорта. Известно, что в 1924 г. заводом АМО были выпущены первые 10 советских автомобилей АМО-Ф-15. В 1925 г. начался выпуск грузовых автомобилей на вновь построенном Ярославском автомобильном заводе. Интенсивное развитие автомобильной промышленности в Советском Союзе приходится лишь на начало 1930-х годов. Аналогичная ситуация с выпуском тракторной техники. Только в 1919 г. было открыто конвейерное производство новых машин Fordson с металлическими колесами, 20-сильным двигателем, в 1918 г. стоивших 880 долларов, в 1921 г. уцененных до 625, а в 1922 г. - до 395 долларов. По расценкам Государственного банка СССР в период с 1924 по 1930 г. за 1 руб. золотом выплачивалось 0,51 доллара США. По котировкам Московской биржи в январе 1924 г. доллар США стоил 2 руб. 20 коп. золотом, а уже в апреле того же года - 1 руб. 94 коп. золотом. С 1925 до 1930 г. биржевой курс золотого рубля и доллара практически уравнивается. Очевидно, что условия договоров Наркомзема и иммигрантских и реэмигрантских производственных объединений определялись государственными макроэкономическими задачами и планами. В декабре 1925 г., как известно, XIV съезде ВКП(б) провозгласил курс на индустриализацию экономики. Расходы на выполнение условий договора по созданию новейшей по технологическим параметрам машинно-технической базы были посильны только высоко капитализированным хозяйственным объединениям рыночного типа.

На завершающем этапе НЭП Советское государство стремилось ограничить трудовую эмиграцию. Основными принимающими государствами трудовых сельскохозяйственных эмигрантов, даже в годы "великой депрессии" оставались США и Канада. В этой связи информативно ходатайство Правления Акционерного общества Российско-Канадско-Американского пассажирского агентства (РУСКАПА), направленное в Особое валютное совещание при Наркомате финансов 16 марта 1924 года¹⁷. Участниками общества стали пассажирские перевозчики - российские: "Добровольный Флот" и "Государственный Торговый Флот", канадские: "Канэдиан Пасифик Рэльуэй Компани", "Кунард Стимшип Компани, Лимитед", "Голланд - Америка Линия", "Ройяль Мейль Стим Пэтек Компани", "Канэдиан Пасифик Стимшипс", "Анкор Лайн (Гендерсон Брозерс)", "Анкор Дональдсон Лайн", "Пасифик Стим Навигэшен Компани", "Юнион Кастель Лайн".

Согласно нормативному правилу Наркомфина СССР, каждый гражданин, эмигрирующий из страны, имел право на вывоз наличных средств не более 200 руб. золотом. В том случае, если эмигрирующее лицо вызывалось родственниками, постоянно проживающими в "заокеанских странах", способными оказать достаточную для обустройства в стране пребывания материальную поддержку, консульская служба предоставляла иммигрантскую визу. Под обустройством понималось приобретение или аренда земельных угодий, живого и мертвого инвентаря, жилых и хозяйственных построек и т. д. Совершенно иначе обстояло дело при выезде эмигрантов, отправляющихся по собственной инициативе (не по приглашению) и не имеющих родственников за границей: ограничение вывоза наличных средств не позволяло такой категории лиц получить визу на въезд, тем более что некоторые страны принимают к себе иностранцев лишь при условии известного материального обеспечения для устройства их на новом месте. Для обоснования в Канаде требовалось иметь средства не менее 1000 долларов на каждого человека. В Правление РУСКАПА поступали многочисленные заявления со стороны эмигрантов, направляющихся в Канаду по собственной инициативе и не имеющих постоянно проживающих родственников в принимающей стране. Таким эмигрантам консульства Канады отказывали в предоставлении иммигрантских виз.

Апеллируя к правительству СССР, Правление РУСКАПА пыталось представить социально-классовое обоснование ходатайства: эмигранты не относились к нетрудовым категориям населения, и, следовательно, не могли быть поставлены Советским государством в "тяжелые материальные условия" и подвергнуты опасности "эксплуатации со стороны местного населения". В этой связи Правление обращалось в Особое валютное совещание при Наркомфине с просьбой о разрешении указанной категории лиц, легитимно выезжающих в Канаду для сельскохозяйственной деятельности, вывозить наличную сумму в 1000 долларов на каждого члена семьи. Предлагался простой механизм вывоза посредством перевода на счет линий перевозчика и получения в обозначенных кассах и пунктах денежных средств эмигрантами по прибытии их в принимающее государство. Вопрос о специальном режиме вывоза средств РУСКАПА просило решить в срочном порядке, поскольку группа эмигрантов из 200 человек, продав свое имущество в СССР с целью обеспечения устройства за рубежом, не могла выехать вследствие валютных ограничений, установленных советской стороной.

В августе 1924 г. Правление РУСКАПА направило ходатайство в Постоянную Комиссию СТО СССР по трудовой сельскохозяйственной и промышленной иммиграции и эмиграции об изменении порядка выдачи загранпаспортов гражданам СССР, намеривающимся выехать в США, утвержденного циркуляром N 11160 1924 года¹⁸. Губернские органы советской власти обязывались прекратить выдачу загранпаспортов заявителям о выезде в США, за исключением категорий лиц non-quota и обладателей аффидевитов (удостоверенных компетентными должностными лицами свидетельств) принимающего государства, выданных только в 1924 году. Ограничение выезда КОМСТО объяснила утверждением ограниченной "русской квоты" Соединенными Штатами Америки. Правление РУСКАПА предложило разрешить выдачу загранпаспортов гражданам СССР, имеющим регистрационные карточки Агентства или действующего в Союзе ССР Смешанного Пароходного общества. Такие карточки должны были выдаваться только в строгом соответствии с установленными США годовыми квотами и non-quota по решению Консулов. Нарушение квотного и въездного режима влекло к применению карательной санкции в виде лишения лицензии на осуществление международных перевозок, к уголовной ответственности виновных в нарушении визового режима должностных лиц. Следует отметить, что механизм оформления загранпаспортов на основании регистрационной карточки, выдаваемой компанией-перевозчиком, в СССР к 1924 г. уже формально и фактически сложился. Согласно Декрету ВЦИК и СТО от 9 мая 1923 г., гражданам СССР, эмигрирующим с целью трудового устройства или постоянного жительства в других странах, отправляющихся морским путем, а также выезжаю-

щим в "заокеанские" страны, выдавались загранпаспорта в органах НКВД при наличии у заявителей регистрационной карточки Русфлота¹⁹. Лица, выезжающие за рубеж на общих основаниях, должны были вместо карточек представить в НКВД справку Русфлота об общем порядке их перемещения. Эмигрирующим гражданам СССР выдавались загранпаспорта общего формата, но с пометкой на первой странице литерой "Э". Наряду с загранпаспортом эмигранты должны были получить особые разрешения КОМСТО. Они выдавались только в Москве при предъявлении документов лично или через посредство учреждения-перевозчика: проездного билета до места назначения или замещающих его карточек, разрешения на въезд в страну назначения или иного равноценного ему документа, загранпаспорта или заверенной его копии, либо справки, выданной органами Русфлота о предъявлении компании паспорта выезжающего гражданина. Разрешение КОМСТО следовало предъявлять на пограничных контрольно-пропускных пунктах (КПП). Пограничные КПП отмечали на разрешении дату проезда через данный пункт и направляли документ в КОМСТО. Таким образом Постоянная Комиссия контролировала выезд эмигрантов из СССР.

Целесообразность изменения режима выезда в США объяснялась Правлением РУСКАПА непродуманностью механизма реализации и нарушением прав граждан, имеющих основания для эмиграции. Безусловно, Агентство было заинтересовано в достаточном пассажирообороте, в выполнении политического заказа стран Западной Европы и США, но в аргументах РУСКАПА присутствовали и объективные выводы. Положение граждан СССР, распродавших свое имущество и растративших сбережения в ожидании визы, было крайне тяжелым. В губерниях, в силу недостаточной образовательной и профессиональной подготовленности, классового или искривленного правовой безграмотностью правосознания, должностные лица расширенно толковали смысл циркуляра N 11160, распространяя его нормы на выезд в другие государства, помимо США. Например, Винницкий Губисполком еще до издания циркуляра, только на основании публикации в периодических изданиях о сокращении "русской" квоты в США прекратил выдачу виз, не разбираясь в правых основаниях эмиграции. Между тем, в "русскую" квоту не включались граждане СССР, родившиеся вне пределов границ государства. Но, с другой стороны, распространялась на лиц, родившихся в пределах территории Союза ССР, но проживающих в других странах. Разобраться в режиме квот самостоятельно, без сношений с консульствами США, отделом виз НКИД, КОМСТО, губернским органам советской власти было сложно. Важные нормативные акты и документы были составлены на иностранных языках. Зачастую требовались запросы в миграционные органы США. Переписка и рассмотрение ходатайств в персональном режиме занимали не один месяц, что не позволяло заявителям воспользоваться установленной США годовой квотой. Ситуация осложнялась и ограничением действия аффидевитов только годом подачи ходатайства о выезде. Между тем, США принимали аффидевиты более раннего периода. Они не требовались принимающей стороной от преференциальной категории квотированных мигрантов. В результате, возможность эмигрировать для советских граждан, соответствующих режиму квоты и non-quota, значительно ограничивалась. В этой связи "русской" квотой пользовались лица, родившиеся на территории СССР, но постоянно проживающие в других странах.

Государство продолжало политику ограничения выезда советских граждан в "заокеанские" страны, блокирования сельскохозяйственной трудовой эмиграции. В регулировании внешней миграции, напротив, инициировался въезд на территорию СССР трудовых земельных обществ, сформированных за рубежом, жестко ограничивалось переселение промышленных трудовых иммигрантов и реэмигрантов. В 1924г. в СССР насчитывалось 700 тыс. промышленных безработных²⁰. В этой связи КОМСТО допускал въезд заявителей материально и технически обеспеченных для организации самофинансируемых прибыльных производств. С 25 октября 1922 г. по 1 августа 1924 г. из 14 721 заявителя на переселение в составе трудовых объединений получили разрешение на въезд 1092 человека, объединенных в сельскохозяйственные группы,

177 человек, состоящих в промышленных группах²¹. Как свидетельствуют материалы Госплана, продукция сельского хозяйства и промышленности составляла в том же хозяйственном году 27,7 млрд. руб. (по ценам производителей без начисленных акцизов), из них на долю государственной (вместе с кооперативной) приходилось 11,3 млрд, а частной (в основном земледельческой отрасли) - 16,4 миллиарда. Если рассматривать только товарную часть продукции, то государственные объединения производили на сумму 8 млрд. руб., а частные - 6,9 млрд²². Товарная часть сельскохозяйственной продукции, поступающей на рынок, составляла менее 3/4 своего довоенного объема, в то время как внутрикрестьянский оборот превышал контрольные показатели²³.

Не имея оснований рассчитывать на иностранные финансовые вливания в экономику, государство было заинтересовано в максимальной мобилизации наличных народнохозяйственных ресурсов. Вовлечь частные ресурсы в общенациональное экономическое строительство возможно было либо посредством монополизации всех сфер товарообращения и обобществления негосударственного сектора, непопулярной жесткой налоговой политики, либо форсирования рыночного оборота. Показательны в этом плане хлебозаготовительные кампании 1924 - 1925 и 1925 - 1926 гг., проходившие в условиях конкуренции частных заготовителей с государственными закупочными органами. Избирательные кампании 1924, 1925 гг. показали, что местное население отрицательно относилось к кандидатам от РКП(б), крестьянство выдвигало лозунг "Советы без коммунистов". Власть предпринимала ответные шаги. СТО и Совнарком постановили ужесточить налоговое обложение частных доходов. Возникла довольно сложная для правового регулирования ситуация, требующая во многом политических решений и социально-классовой реакции. В ответ на массовые репрессии в рамках кампании массовой коллективизации в Сибири в 1928 г. получило развитее массовое этническо-эмигрантское движение за переселение в Америку (Северную и Южную). В движении участвовали этнические немцы католики и лютеране, "крепкие" русские крестьянские хозяйства. Аграрии распродавали за бесценок свои хозяйства и имущество и направлялись в Москву для оформления эмигрантской визы. Типичными были такие выводы крестьян: "нам развивать свое хозяйство дальше нельзя, дорога в колхоз нам закрыта, мы не так глупы, чтобы устраивать бунты и восстания. У нас есть другой выход - мы свернем полностью наше хозяйство и уедем отсюда в Канаду. Там мы сумеем хозяйствовать, как хозяйствовали раньше". Осенью 1929 г. в Москве проживало в несанкционированных пригородных поселениях до 15 тыс. ходатайствующих. В связи с развивающимся кризисом в Европе и массовостью эмиграции в "заокеанские" страны, Канада и Германия заблокировали прием эмигрантов. А советское государство предприняло радикальные меры по нивелированию эмиграционного движения крестьян. В сентябре 1929 г. немецкая секция ЦК ВКП(б) заявила о контрреволюционном характере эмиграции и призвала бороться с движением средствами пролетарской диктатуры. Правоохранительные органы получили предписание принудительно отправлять ходатайствующих о выезде крестьян по месту их жительства. После 1929 г. легальная эмиграция сменилась нелегальной: через Китай в Канаду. По данным ОГПУ к маю 1929 г. нелегально пересекло границу 175 семей из Омского и Славгородского округов. С 1929 по 1933 г. нелегально эмигрировало по данным германского консульства около полутора тысяч сибиряков, расселившись в Бразилии, Парагвае, Канаде, США. В январе 1930 г. совещание окружного ОГПУ направило местным райисполкомам директиву о запрете выдачи документов и удостоверений лицам, ходатайствующим о выезде из СССР. Запретительные меры привели к вооруженному восстанию, которое было локализовано в июле 1930 г. и подавлено военной карательной операцией. Активисты и руководители движения были подвергнуты судебной репрессии и осуждены по ст. 58 п. 11 и 6 УК РСФСР.

Сложно проходила социально-экономическая адаптация иммигрантских и реэмигрантских земельных обществ (в форме коммун). Протокол I Совещания представителей коммун, состоявшегося в январе 1924 г., содержит пока-

зательную информацию о социальной адаптации переселенцев²⁴. Основной капитал одной из "самых небольших и бедных" коммун "Нивы Трудовой", как следовало из доклада ее представителя, составлял 24 тыс. рублей Общее количество арендуемой земли составляло 800 десятин. Представитель коммуны отмечал неорганизованность рынка сбыта продукции, производимой коммуной. Организационно-производственный план был составлен недостаточно грамотно с точки зрения учета конъюнктуры внутреннего рынка, хозяйственного районирования. Несмотря на кредит, оборотного капитала коммуны было недостаточно для оплаты землеустроительных мероприятий. Неудовлетворительным землеустройство признал докладчик одной из крупных (по площади землепользования и размеру основного и оборотного капитала) коммун - "Хлебороб". Имущество "Хлебороба" оценивалось в 50 тыс. золотых рублей. Коммуна арендовала земельные угодья трех поместий и общее количество удобной земли составило 1170 десятин. Земельное общество организовало инфраструктуру: жилье, школу, хозяйственно-производственные постройки, коммуникации Представители "Хлебороба" заявили о проблемах во взаимоотношениях с местными земельными органами.

Представителями коммун обсуждалась проблема нехватки земельных участков. Поиском свободных для аренды земельных фондов, например, была озадачена в 1922 г. коммуна "Джона Рида". Докладчики жаловались на нарушение гражданского и земельного законодательства местными органами советской власти, подменившими самоуправление прямым администрированием: назначили руководителя коммуны из числа должностных лиц без согласования с земельным обществом. Случаи превышения властных полномочий и установление режимов прямого администрирования повторялись в отношении других коммун. Так, докладчик от коммуны "Мигаево" сетовал на установление местными органами советской власти "всевозможных" локальных сборов, не предусмотренных налоговым законодательством и договором аренды.

В материалах Совещания встречаются доклады смешанных по национально-гражданскому статусу коммун. Например, коммуна "Сеятель", обосновавшаяся в Донской области, состояла из финских мигрантов и присоединившихся к ним граждан РСФСР, объединенных ранее в трудовую коммуну "Жизнь". Вновь организованная объединенная коммуна "Сеятель" не обладала оборотным капиталом и пользовалась краткосрочными кредитами Южсельбанка. Коммуна столкнулась с общей для всех земельных обществ проблемой длительности доставки грузов: машины находились в пути в течение года. В 1924 г. коммуна организовала многоотраслевое хозяйство; создала развитую инфраструктуру, закупила 7 тракторов. Но итог 2-летней производственной деятельности был неутешительным: коммуна работала без доходов. Показательны цифры доходов и расходов, приведенные представителем коммуны "Мигаево". В 1922 г. это земельное общество ввезло и приобрело на территории РСФСР имущества на сумму 188 187 рублей. В 1924 г. коммуна не только не преумножила капитал, но и приобрела задолженность на суму 3133 рубля. Представитель коммуны "Новый Мир" (организована в 1922 г. в США) привел сведения о высоко затратной и не окупаемой помощи окружному крестьянству: безвозмездно или "за очень дешевую плату" общество оказывало услуги местным домохозяйствам в организованных им за свой счет зерноочистительной станции, прокатном пункте, племенном пункте, мастерских. Причиной недостаточности основного капитала представитель коммуны назвал "слишком большие" расходы на транспортировку и доставку закупленных в США грузов: продовольствия, семенного материала, медикаментов и машин. Коммуне требовался долгосрочный кредит Сельскохозяйственного банка.

Материалы Совещания показывают системность ситуации, сложившейся в иммигрантских и реэмигрантских коммунах²⁵. КОМСТО признала одной из серьезных и трудноразрешимых проблему подготовки для заселения иммигрантов и реэмигрантов жилого фонда и инфраструктуры совхозов, сдаваемых коммунам в аренду. Зачастую лишь несколько человек из группы иммигрантов владели русским языком, что еще более осложняло адаптацию

на новом месте жительства. Прибыв на Кавказ или Дон, где сложился особый корпоративный уклад жизни, переселенцы "буквально чувствовали себя выброшенными на необитаемый остров... не имея не только приличных помещений и удовлетворительной пищи, но часто размещаясь в разломанных постройках, а также встречаясь с враждебностью местного населения, да, пожалуй, и местных сельских властей, которые думают, что приехали новые помещики"²⁶. Примером могут служить коммуна "Красная Германия", переселившаяся на Дон, "Рыбак" на Кавказе. До 40% прибывших коммунаров, по данным КОМСТО, выбыло из земельных обществ в первые годы пребывания на территории СССР: смертность от тяжелых условий "выживания", "поиск счастья по России", выезд за пределы СССР. Судьба многих коммунаров осталась неизвестной. Совещанием земельных обществ, организованным в марте 1924 г. в КОМСТО, были приняты рекомендации, составленные на основе докладов представителей коммун. КОМСТО приняла решение о предоставлении таможенных преференций въезжающим на территорию СССР трудовым группам: освобождении от таможенных пошлин и сборов ввозимого иммигрантами и реэмигрантами груза и транзите его до места назначения на льготных условиях по особому переселенческому тарифу. Поощрительной мерой для развития производства коммун иммигрантов и реэмигрантов стало предоставление им нефтепродуктов для тракторов и иной машинной техники по сниженным акцизам и в кредит. Наконец, частично была решена проблема кредита иммигрантским и реэмигрантским коммунам из расчета 14 - 24% годовых. Тем не менее, коммуны продолжали испытывать потребность в дешевых кредитах, а государство не имело возможности обеспечить их активами в полной мере.

В инструкциях КОМСТО по организации въезда в СССР трудовых иммигрантов и реэмигрантов, адресованных консульствам и полпредствам, обязательно требовалось объективно информировать заявителей о состоянии трудового рынка, финансовой и экономической ситуации в Советском государстве, условиях организации хозяйственной деятельности, нормативно-правовых требованиях и прочем. Ходатайствующих надлежало уведомить о невозможности оказания им материальной помощи и социальных преференций²⁷. В практике КОМСТО встречались коллизии спроса и предложения: трудовые объединения иммигрантов и реэмигрантов не устраивали условия переселения, принципы вещного права и обязательственные требования Советского государства, социально-бытовые и рыночные условия. Например, в 1923 г. общества иммигрантов и реэмигрантов из Швейцарии ходатайствовали о переселении, но выделенные Наркомземом в Воронежской и Симбирской губерниях земли не устроили заявителей чересполосной организацией пахотных угодий и отдаленностью их от рынков сбыта, количеством удобной земли²⁸. Швейцарские земельные общества были заинтересованы в аренде больших территорий удобной земли - от 3000 десятин. Не удалось Советскому правительству осуществить проект массового переселения духоборов из Канады (в 1924 г. ими было подано в КОМСТО 7000 заявлений).

Поскольку хозяйственная деятельность духоборов была построена капиталистически, то их интересовали конъюнктура, условия и инфраструктура рынка в СССР, состояние дорог, водоснабжения, железнодорожных коммуникаций, кредитные ставки, банковская система, финансовая стабильность, стоимость строительных материалов, условия доставки грузов и прочее. Во-вторых, духоборы были озадачены выгодной реализацией своей собственности на территории Канады, расчетами по банковским кредитам, размещением финансовых средств на счетах. Наконец, Правительство Канады было заинтересовано в сохранении крупного аграрного производства и капиталов на территории страны. Была запрещена покупка имущества духоборов в Канаде, выдача наличных и перевод активов банками страны пребывания. Духоборы договорились с американскими фирмами-приобретателями о комбинированных расчетах: наличными и машинной техникой, в том числе тракторами. В свою очередь, машины предлагалось предоставить бартером

Советскому государству в обмен на материалы, инфраструктуру, земельные угодья. Но такие условия Советское Правительство не готово было принять²⁹.

Мировая экономическая депрессия, тем не менее, вынуждала промышленных безработных, разорившихся мелких буржуа, крестьян принимать очевидные экономические о социальные риски и ходатайствовать о въезде в СССР. За период с 1 августа 1924 г. по сентябрь 1926 г. в КОМСТО поступило ходатайств о въезде на территорию СССР от 11984 иностранных трудящихся (аграрной, промышленной специализации и иждивенцев - членов семей). С 1 января по 1 октября 1926 г. в КОМСТО получили право въезда в СССР 45 групп иммигрантов и реэмигрантов: 27 сельскохозяйственных и 18 промышленных³⁰. Показательно, что с 25 октября 1922 г. по 1 августа 1924 г. при посредстве НКИД и ОТП СССР, КОМСТО получило разрешение на въезд 20 групп, из которых одна - промышленного направления³¹.Активно процесс внешней трудовой миграция протекал до 1927 г. включительно. Последний протокол КОМСТО датирован 14 февраля 1927 года.

Советско-партийное руководство столкнулось с проблемой роста числа "невозвращенцев" - граждан СССР, выехавших за границу для выполнения служебных обязанностей в общегражданском паспортно-визовом порядке, но отказавшихся возвратиться на Родину. Формально эта проблема была урегулирована Постановлением Президиума ЦИК СССР от 21.11.1929 "Об объявлении вне закона должностных лиц - граждан СССР за границей, перебежавших в лагерь врагов рабочего класса и крестьянства и отказавшихся вернуться в Союз СССР"³². Невозвращение пребывающего за рубежом советского должностного лица в Союз ССР классифицировалось, как измена Родине. Индивидуально-правовой статус лиц был определен в Постановлении ЦИК и СНК СССР от 20.02.1932 "О лишении гражданства СССР с запрещением въезда на территорию СССР ряда лиц, проживающих за границей в качестве эмигрантов и сохранивших еще советские паспорта"³³.

Постановление от 27.05.1933 "О бывших российских подданных, уехавших за границу до 25 октября 1917 г. и принявших иностранное гражданство или подавших заявление о принятии их в иностранное гражданство"³⁴ лишило перечисленных в названии документа лиц права гражданства, причислив к изменникам Родины. Постановлением ЦИК и СНК СССР от 05.10.1936 "О, наказании за выезд за границу или въезд в СССР без установленного паспорта или разрешения" предлагалось ЦИК союзных республик изложить статью 84 действовавшего УК РСФСР в своем уголовном законодательстве и применить ее к указанной группе лиц следующим образом: карать лишением свободы с отбыванием в лагере от 1 года до 3 лет³⁵. Законом о гражданстве 1938 г. лица, состоявшие к 7 ноября 1917 г. подданными бывшей Российской империи и не утратившие советского гражданства, равно как и получившие гражданство СССР в установленном законом порядке, были признаны гражданами Союза СССР. Иностранцы принимались в гражданство СССР по их ходатайству Президиуму Верховного Совета СССР или Президиуму Верховного Совета Союзной Республики, на территории которой они проживали. Выход из гражданства СССР разрешался по ходатайству только Президиуму Верховного Совета СССР. В период модернизации государство объективно руководствовалось принципом мобилизации внутренних ресурсов, в том числе и трудовых. Формируется соответствующая правовая модель статуса граждан, иностранцев, иммигрантов и реэмигрантов. В отличие от модели периода НЭП она носила замкнутый характер. Внешняя миграция, как и эмиграция могли проходить в особом исключительном, но не массовом порядке.

Прогрессивные технологии, системы хозяйствования, применяемые коммунарами, внесли значительный вклад в развитие новых форм и методов организации производства, в формирование рентабельных советских и коллективных национальных хозяйств. Трудовые общества иммигрантов и реэмигрантов оказывали безвозмездные услуги местному населению, восстанавливали разрушенную в период мировой и гражданской войн инфраструктуру, коммуникации, возводили жилые и хозяйственные постройки. В данном случае можно

двояко оценивать производственную деятельность коммун иммигрантов и реэмигрантов на территории СССР. С одной стороны, условия нормативного договора аренды "государственного земельного имущества", состояние рынка, социально-классовая политика государства, отсутствие долгосрочных кредитов и инвестиций приводили коммуны к низкой доходности. С другой стороны, государство смогло без значительных капиталовложений инициировать организацию высокотехнологичных и агрикультурных хозяйств, адаптированных максимально к социалистической системе землепользования и экономики, плановому хозяйству, получить в собственность или пользование капиталы, ввезенные в различной форме иммигрантами и реэмигрантами на территорию СССР.

Примечания

1. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 364с, оп. 7, д. 27, л. 93 - 99.

2. Там же, л. 2.

3. Там же, ф. 17, оп, 3, д. 99, л. 1.

4. ДВП. Т. I. М. 1957, с. 177.

5. ДСВ. М. Т. VIII. 1976, с. 298 - 299.

6. ГАРФ, ф. 17, оп. 3, д. 99, л. 90, 100, 141, 160, 172, 195, 206.

7. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), ф. 19, оп. 3, д. 193, л. 81.

8. Там же, л. 6.

9. ДСВ. Т. XIII, с. 166 - 167.

10. ГАРФ, ф. Р-1249, оп. 1, д. 10, 14 - 16; д. 5, л. 71 - 72.

11. Там же, д. 16, л. 1, 6, 8, 10, 17 - 21, 42.

12. Вестник правительства Союза ССР. М. 1923, N 6, ст. 126.

13. ГАРФ, ф. 364с, оп. 7, д. 4, л. 68 - 73.

14. Там же, оп. 8, д. 6, л. 24 - 25.

15. Там же, л. 108 - 113, 166 - 172.

16. Там же, д. 2, л. 17 - 23.

17. Там же, л. 56.

18. Там же, д. 6, л. 15 - 17.

19. Там же, л. 118.

20. Там же, д. 27, л. 19.

21. Там же, д. 6, л. 32 - 40.

22. ЮРОВСКИЙ Л. Н. К проблеме плана и равновесия в советской хозяйственной системе. - Вестник финансов. 1927, N 12, с. 4.

23. ОГАНОВСКИЙ Н. П. Равновесие сельского и народного хозяйства СССР. - Экономическое обозрение. 1927, N 6, с. 30 - 31.

24. ГАРФ, ф. 364, оп. 8, д. 27, л. 1 - 6.

25. Там же, л. 80 - 110.

26. Там же, оп. 7, д. 5, л. 40.

27. Там же, оп. 8, д. 2, л. 249.

28. Там же, л. 76об.

29. Там же, д. 6, л. 240 - 245. Духоборы - этноконфессиональная группа православных русских, сложившаяся во второй половине XVIII в,, организованная в форме земледельческой общины с уравнительным распределением доходов. При посредстве Л. Н. Толстого в 1898 - 1899 гг. организовано переселение 8000 духоборов в Канаду в провинцию Саскачеван. В 1908 - 1911 гг. 6000 духоборов мигрировали в Британскую Колумбию, где основали Христианскую Общину Всемирного братства. Доходы коммуны были значительны: собственность оценивалась в несколько миллионов долларов.

30. ГАРФ, ф. 364с, оп. 7, д. 27, л. 93 - 99; д. 5, л. 91.

31. Там же, оп. 8, д. 6, л. 32 - 40.

32. Собрание законов и распоряжений Рабоче-крестьянского Правительства СССР. М. 1929, N 732, отд. 1, с. 1469.

33. Собрание узаконений и распоряжений Рабоче-крестьянского Правительства РСФСР. 1921, N 1, ст. 11; Хронологический перечень законов СССР. М. 1935.

34. Собрание законов и распоряжений Рабоче-крестьянского Правительства СССР. М. 1933, N 34, отд. 1, ст. 200, с. 381 - 382.

35. Там же. М. 1936, N 52, отд. 1, с. 423, 705.