публикация №1614254802, версия для печати

КРЕСТЬЯНСКАЯ ОБЩИНА В ГОДЫ НЭПА


Дата публикации: 25 февраля 2021
Автор: И. Н. ЛОЗБЕНЕВ
Публикатор: Алексей Петров (номер депонирования: BY-1614254802)
Рубрика: ЭКОНОМИКА БЕЛАРУСИ


Процесс расслоения сельского населения Нечерноземной полосы России сопровождался распадом крестьянской общины, которая для многих была фактором социальной страховки. Однако рост доходов и самостоятельность отдельных крестьянских хозяйств делали ненужным для них существование таких форм объединения. Обследования, проведенные в середине 1920-х годов, показали, что отрубники и хуторяне более активно, чем общинники внедряли новые технологии сельскохозяйственного производства, имели больше рабочего скота и лучший инвентарь. Это видно, в частности, при сравнении отдельных отрубных и общинных селений Дмитровской волости Дмитровского уезда Московской губернии. В полностью разошедшихся на отруба деревнях Ревякино и Волжинское, по сравнению с общинной деревней Зверково, в среднем на одно хозяйство лошадей было больше на 70 - 112%, обеспеченность инвентарем - в 3,5 - 5 раз, а сложным инвентарем - в 6,5 раз выше, чем у общинников. В 1924 г. все хозяйства деревни Зверково использовали 3-польный севооборот, в то время как в Ревякино в тот же период на 4 - 8-польный севооборот перешло 70% хозяйств.

Сходную тенденцию можно проследить и на примере целых уездов Московской губернии. Доходность одной десятины в отрубном хозяйстве Московского уезда превосходила соответствующие показатели по общинным хозяйствам на 20%, в Волоколамском уезде - на 33,8%, в Дмитровском - на 8,8%. Часть крестьян охотно выделялась на отруба и хутора, так как это влияло на их экономическое благополучие. Наиболее активно в этом процессе участвовали середняки и бедняки. На это обратили внимание делегаты съезда землеустроительных работников Московской губернии, проходившего в августе 1924 года1 . Важным стимулирующим фактором развития хозяйств был сам факт выхода на отруб или хутор, в результате чего у отдельных крестьянских хозяйств пропадала возможность использовать поддержку общины и возникала необходимость действовать на рынке полностью самостоятельно.

В первой половине 1920-х годов в Московской и Тверской губерниях распад крестьянской общины проходил достаточно быстро. Во второй половине 1920-х годов он замедлился и почти прекратился к концу нэпа, когда в 1928 г. был ограничен законодательно.

Наиболее интенсивно община распадалась (или из нее выделялись отдельные отрубные и хуторские хозяйства) либо в районах с благоприятными


Лозбенев Игорь Николаевич - кандидат исторических наук.

стр. 112


условиями для развития сельского хозяйства, либо в районах с развитыми рыночными отношениями. Достаточно интересные тенденции выявило обследование, проведенное под руководством Московского губернского агронома И. П. Степанова в 1924 году. Выяснилось, что в Подмосковье имелось 248 селений, полностью разошедшихся на отруба2 . Они располагались в 80 волостях губернии, однако, их большая часть - 165 селений находились в 9 волостях, в каждой из которых имелось не менее 10 селений, разошедшихся на отруба. В свою очередь последние географически образовывали четыре района распространения. Шесть волостей (Козловская, Коммунистическая, Ульяновская и Пушкинская - Московского уезда, Перхушковская - Звенигородского и Десенская - Подольского) составляли своеобразное полукольцо вокруг Москвы, обходя ее с севера, запада и юго-запада. Наибольшее развитие процесс распада общины получил в Козловской волости, где на отруба разошлось 37 из 62 селений и в Коммунистической волости, где распались 24 из 52 общин. Три других волости находились от Москвы примерно на одинаковом расстоянии (60 - 80 км). На географию распространения отрубных селений в Подмосковье основное влияние оказывал экономический фактор. Селения ближнего Подмосковья развивались на основе обслуживания Московского рынка овощами и молочной продукцией, что было условием роста благосостояния их населения и, как следствие, распада общины. Тимошинская волость Волоколамского уезда и Стремиловская Серпуховского находились в относительно благоприятных природных условиях, на линии железных дорог, что связывало их с рынками (Московским, Серпуховским).

В Волоколамском уезде распад крестьянской общины принял массовый характер, чем привлек внимание исследователей и даже получил название "Волоколамский прорыв агрономического фронта". Только в 1924 г. в уезде на отруба разошлось 40 селений. И. М. Рудин, оценивая этот процесс, указывал на то, что община в Волоколамском уезде достигла высокой степени развития и стала перерастать общинную оболочку, мешавшую гибко приспосабливать отдельные хозяйства к рынку3 . Подобная ситуация сложилась в Яхромской волости Дмитровского уезда Московской губернии. Крестьянство волости обслуживало потребности крупной Яхромской текстильной фабрики, располагавшейся в этом районе. Там полностью отрубными были 10 из 19 селений волости4 .

Схожие процессы происходили и в Тверской губернии. В этом регионе за период 1922 - 1927 гг. под хутора и отруба было отведено 484978 дес. земли 5 . Из них 39,5% приходилось на Ржевский уезд, который территориально примыкал к Волоколамскому уезду Московской губернии и был схож с ним по своим экономическим условиям. Относительно интенсивно процесс выделения отрубов и хуторов проходил в промысловых Бежецком и Кимрском уездах, а также в Новоторжском уезде, примыкавшем к железной дороге Москва - Ленинград, которая, с одной стороны, позволяла крестьянам выходить на крупные рынки, а с другой - сама явилась потребителем продукции.

Определенным исключением являлся Тверской уезд, где значительного выдела земли на отруба не наблюдалось, хотя предпосылки для этого имелись. Очевидно, что Тверь, население которой в 1927 г. составляло чуть более 100 тыс. человек, не могла таким же образом влиять на сельское хозяйство своего пригородного региона, как более, чем двухмиллионная Москва. Развитию сельского хозяйства в районах, примыкавших к Твери, мешали и плохие почвы этого региона. Сельскохозяйственное районирование Тверской губернии отнесло большую часть Тверского уезда к району пригородно - неземледельческому, малоземельному и малопосевному6 . Однако Тверской рынок нашел выход из этой ситуации. Значительную часть необходимой сельскохозяйственной продукции в город поставляли ягодники и огородники, проживавшие в городской черте. В 1926 - 1928 гг. частные лица арендовали 87,68-88,31% всех огородов и 100% ягодников в городской черте Твери. Они давали

стр. 113


80 - 98% суммы арендной платы от данного вида деятельности за указанный период7 . В то же время для крестьянских хозяйств пригородной территории промышленность губернского центра была положительным фактором для развития сельского хозяйства. Значительная часть Тверского уезда была занята непригодной для ведения сельского хозяйства заболоченной местностью, и то, что население региона не было бедным, а относилось преимущественно к середнякам, - результат воздействия местной городской промышленности.

На определенном этапе развития сельского хозяйства участковое землевладение было прогрессивным явлением. Даже органы государственной власти, поддерживавшие коллективные хозяйства в первой половине 1920-х годов, высказывались за отрубные и хуторские хозяйства в тех случаях, когда они способствовали развитию сельского хозяйства. Достаточно интенсивно процесс выделения проходил в Волоколамском уезде, где в 1925 г., в сравнении с 1924 г., прирост числа отрубных хозяйств составил 25,15%, число хуторов увеличилось на 5,45%. В 1926 г., по сравнению с 1925 г., произошло заметное снижение числа выделившихся, составив по отрубам 11,7%, хуторам - 3,9%. В других районах Подмосковья снижение прироста числа участковых хозяйств было еще большим8 .

Во второй половине 1920-х годов обозначились и пределы развития отрубного и хуторского землевладения. Имеющиеся архивные материалы указывают на то, что в целом по Московской губернии снизился прирост числа отрубных и хуторских хозяйств. Главным препятствием для их развития в данном случае была невозможность достаточно быстро в массовом порядке приобретать сложную технику. Отдельные крестьянские хозяйства были слишком бедны. На это указывали и сами крестьяне. Так, один из пунктов резолюции беспартийной крестьянской конференции Деденевской волости Дмитровского уезда Московской губернии, принятой в августе 1925 г., отмечал: "Ввиду стремления выхода на отруба при общественных переделах земли в селениях, необходимо разъяснить населению, что отрубная система землепользования не может устраивать на более долгий срок, а главное, тормозит развитие машинизации сельского хозяйства"9 .

В 1925 г. резко сократился выход на отруба и хутора в Волоколамском уезде Московской губернии. За этот год распалось 10 селений (607 хозяйств), что было в четыре раза меньше показателей предыдущего года. Там же был отмечен случай воссоздания из бывших отрубных хозяйств общины (с. Новлянское Бухоловской волости)10 . Сходные процессы шли в соседнем Ржевском уезде Тверской губернии, где число дел по выделению отрубов и хуторов в 1925 г., по сравнению с предыдущим годом, сократилось на 37,5%, а количество разверстанной земли на 45,2%11 . Неустойчивый характер переход крестьянских хозяйств на отруба и хутора имел в Московском уезде Московской губернии. За период 1917 - 1927 гг. в уезде распалось 14 селений, имевших 3257 десятин земли, и одновременно в тот же период община была восстановлена в 45 селениях, в пользовании которых находилось 12 282 десятины земли. То же произошло в Дмитровском уезде, где в 1925 г. не изменилось число ни отрубных, ни хуторских хозяйств12 . Снижение указанных показателей отмечалось и в Тверской губернии. В Бежецком уезде на отруба и хутора в 1925 - 1926 гг. земли было разверстано на 92,7% меньше, чем в 1924 - 1925 годах13 . В Тверском уезде в 1928 г. выходов на отруба и хутора почти не производилось (8 землеустроительных дел против 2611 в 1927 году)14 . Но в целом по Тверской губернии резкое сокращение числа новых участковых хозяйств было связано, прежде всего, с действиями государства, а не с экономическими процессами.

В социально-экономическом плане на территории изучаемых губерний активно развивалось взаимодействие городского и сельского укладов жизни, так как переход крестьян на отруба и хутора, в большей мере, зависел от развития городской промышленности, которая сама нуждалась в сельском жителе как крупном потребителе своей продукции. Для города наиболее при-

стр. 114


влекательным был крестьянин, активно работавший на рынок, входивший в товарооборот и имевший для этого свободные денежные ресурсы. Однако таких крестьян было мало. Их появление тормозилось слабостью крупной промышленности, которая в силу издержек производства, необходимости накопления первоначального капитала, и как следствие, удержания высоких цен на свою продукцию, не могла достаточно интенсивно вовлекать большие массы крестьян в товарооборот. Возникало противоречие, когда и промышленность, и сельское хозяйство, объективно заинтересованные друг в друге, не могли способствовать взаимному развитию. Эта ситуация стала причиной многих кризисов, потрясавших народное хозяйство Советской России в течение всего периода нэпа. Результатом указанных процессов стало замедление распада крестьянской общины и почти полное его прекращение в конце 1920-х годов.

В 1920-х годах перспективы интенсивного развития имели не только участковые хозяйства, но и крестьянские общины. Именно эту тенденцию отмечали сотрудники Тверского земельного отдела в 1926 году. Подводя итоги развития сельских обществ в 1922 - 1925 гг., сотрудники отдела выделили два возможных направления их развития. Первый был характерен разложением старой общины и созданием в главных ее угодьях единоличных форм землепользования. Второй путь - устранение вредных пережитков старой общины и создание нового типа земельных обществ на основе возможного объединения крестьянских дворов для введения многополья, перехода к улучшенным формам обработки земли, частичному кооперированию отдельных отраслей хозяйства. Первый путь преобладал среди крестьян (64% землеустроительных работ губернии приходилась на разверстание отрубов и хуторов). Первый путь - путь свободной конкуренции крестьянских хозяйств вел к резкой их дифференциации. Подобное развитие сельского хозяйства если и принималось властями, то лишь временно.

Большее значение придавалось второму пути развития общины, так как он давал простор развитию производства в сельском хозяйстве без распыления землепользования, и не нарушая почву для развития производственной кооперации. Второй путь развития крестьянской общины, хотя и не получил большого распространения, имел своих сторонников. Удалось обнаружить семь таких селений на территории Московской и одно - в Тверской губернии. Это Бурцево и Раменье в Волоколамском уезде, деревни Курово и Кекишево в Дмитровском уезде, селение Кузьмино Сергиевского уезда, Колмна (с 1924 г. Новая Колмна) в Каширском уезде и село Дурыкино в Московском уезде Московской губернии, деревня Прислон Селищенской волости Тверского уезда Тверской губернии. Географического единообразия в расположении этих общин не было. Их появление чаще всего определялось степенью развития той части региона, где они располагались. По имеющимся данным во многих из этих общин переход к новым хозяйственным отношениям начался еще в конце XIX - начале XX веков. В 1898 г. в Бурцево и Курово, в 1900 г. в Кекишево, в 1901 г. в Прислоне крестьяне стали переходить к полевому травосеянию15 . Это коренным образом изменило структуру ведения хозяйства в этих деревнях. Жители указанных селений стали переходить к многопольному севообороту (в Кекишево еще в 1895г.). Постепенно эти нововведения привели к повышению урожаев на крестьянских полях.

Другой характерной чертой селений подобного типа было приобретение сложной техники в общественное пользование. Такая форма взаимодействия практиковалась во всех указанных общинах. Список приобретений был достаточно широк. В среднем на одно селение приходилось по одной молотилке, клеверосеялке, сортировке, окучнику, по 1 - 2 рядовых сеялки, по 2 сенокосилки. Почти каждое селение имело технику, не встречавшуюся в других изучаемых общинах, а в деревне Прислон построили общественную мельницу. Кекишевцы располагали двумя косилками, саморезкой и рандалем. В общественном пользовании жителей Раменья имелись терка и плуг к трактору. Бурцевцы имели локомобиль, паровую молотилку, сноповязалку, раз-

стр. 115


бросную сеялку. В общественном пользовании жителей Курово, Бурцево, Новой Колмны, Раменья, Прислона и Дурыкино имелись трактора. В первых трех случаях они были приобретены в качестве призов на Всесоюзных губернских выставках. Жители деревни Кекишево попытались также приобрести трактор, однако, все 15 хозяйств не смогли собрать средств даже для предварительного взноса16 .

Приобретение сложной техники в совместное пользование было необходимым условием для развития таких сельских обществ. Вряд ли это было под силу многим отрубным и хуторским хозяйствам, а вот объединению сельхозпрозводителей (общине) это удавалось. В 1928 г. на территории Московской губернии различные объединения крестьян имели в своем распоряжении 84 трактора (28,6% от их общего числа), и лишь один трактор принадлежал частному лицу17 . Помимо техники в общественном пользовании этих селений была земля. Общественная запашка практиковалась в Раменье, Новой Колмне и Кекишево, где она образовалась за счет получения в 1920 г. помещичьей земли. В Курово и Новой Колмне также имелся общественный огород. В Прислоне имелась общественная сыроварня, снабжавшая сыром Тверь18 . Жители деревни Раменье эксплуатировали всем обществом несколько построек и два кирпичных завода. Всей общине принадлежал кирпичный завод в Курово. Деревни Курово и Бурцево имели в общественном пользовании электростанцию и водопровод.

Естественным результатом развития травосеяния стал рост поголовья скота в этих деревнях. В Бурцево в 1923 г. не было бескоровных хозяйств, значительная часть хозяйств имела 2 - 3 коровы, 30% - 4 коровы. Сходная ситуация сложилась и в Курово. Большую роль в жизни сельских обществ играла кооперация. Крестьяне быстро ощутили преимущества подобного объединения и охотно там работали. В той или иной форме кооперация получила распространение во всех изучаемых селениях. Прежде всего это касалось молочной кооперации. Только от продажи молока каждое хозяйство в Бурцево получало, в среднем, 565 руб. в год19 .

В Бурцево и Курово действовали кредитные товарищества. В Курово оно давало ссуды под 12% годовых, а получаемая прибыль шла в общественный фонд. Ссуды давались под постройки, приобретение семян и инвентаря. Товарищество выполняло и посреднические операции (снабжение семенами и кормами), принимало вклады. Разные виды кооперации действовали в Кекишево, Раменье, Кузьмино и Дурыкино. Община селения Новая Колмна пошла еще дальше. В 1926 г. 23 хозяйства деревни (из 38) объединились в сельскохозяйственную трудовую земледельческую артель "Новая Колмна", имевшую высокий уровень обобществления имущества20 . В селе Дурыкино развитие получило мелиоративное товарищество, образованное в 1921 году. В 1924 г. в селе возникло сельскохозяйственное общество, куда вошло 57 человек. Уже через год численность его членов выросла до 500 человек. Общество приобрело трактор, были созданы два союза по сбыту молока и 4 машинных товарищества 21 . Таким образом, во всех изучаемых населенных пунктах происходило развитие отдельных хозяйств в рамках больших кооперативов. Подобный тип сельскохозяйственной кооперации органично соединял индивидуальные особенности отдельных крестьянских хозяйств и общий интерес. Новый тип общины стал в 1920-х годах примером удачной эволюции и взаимодействия укладов в сельском хозяйстве.

Помимо сохранения и модернизации общины были и другие пути ее развития. Временами община изменялась настолько, что приобретала уже совершенно новые черты. К примеру, деревня Ревякино Дмитровской волости Дмитровского уезда была разбита на отруба, однако здесь в совместное пользование приобреталась сложная техника, в совместном пользовании находились триер "Триумф", 2 рядовые сеялки, клеверосеялка, 3 окучника. В деревне работали прокатный и зерновой пункты, кредитное товарищество, крестьянский комитет общественной взаимопомощи22 . В Дмитровском уезде подобных селений было несколько. Рядом, в Яхромской волости к 1926г.

стр. 116


в 7 селениях крестьянские хозяйства разошлись на отруба без выдела из общины23 .

Создание общин нового типа не было выдумкой большевиков. Они зародились еще на рубеже XIX-XX веков. Революция даже ускорила их развитие, так как структура подобных объединений полностью соответствовала взглядам советского руководства на будущее деревни. Большое внимание развитию подобных общин уделяли и деятели кооперативного движения. В частности А. В. Чаянов неоднократно указывал в своих работах на опыт развития селений Бурцево и Курово. Однако власть не устраивала скорость распространения подобного опыта среди крестьян.

Период новой экономической политики стал достаточно сложным в истории деревни Нечерноземной полосы России. При еще сохранявшейся значительной натурализации сельского хозяйства, устаревших формах производства укоренились и стали интенсивно развиваться тенденции к модернизации. Все это происходило на фоне необходимости восстановления хозяйства после гражданской войны в первой половине 1920-х годов и усиления государственного вмешательства в жизнь села во второй половине нэпа. Экономические и социальные изменения в сельском хозяйстве привели к определенным изменениям в составе сельхозпроизводителей региона. В период нэпа тенденция распада крестьянской общины и перехода крестьян на отруба и хутора получила наивысшее развитие. Очевидные плюсы участкового землевладения, выражавшиеся, прежде всего, в интенсификации производства, выявили и значительные минусы подобной формы землепользования. Они выражались в том, что мелкие крестьянские хозяйства не могли приобретать сложную технику, а ее эксплуатация становилась нерентабельной на небольших участках земли. Сама община предлагала формы своего интенсивного развития без распада, что хорошо видно на примере отдельных сел и деревень Московской и Тверской губерний. Городская промышленность могла решить вопрос аграрного перенаселения деревни, вобрав лишнюю рабочую силу, стать рынком сбыта товаров сельского хозяйства, предоставить необходимую деревне технику. Для реализации этих задач необходимо было время, но крестьянству его не дали. Начинавшаяся в 1930-х годах индустриализация требовала значительной поддержки со стороны сельского хозяйства. Политическая необходимость интенсивного развития промышленности перечеркнула экономическую целесообразность постепенного развития сельского хозяйства. В этих условиях был избран другой магистральный путь развития - массовая коллективизация, которую Сталин стал проводить с конца 1920-х годов.

Примечания

1. Центральный государственный архив Московской области (ЦГАМО), ф. 4997, оп. 1, д. 1929, л. 22, 64, 34 об.

2. СТЕПАНОВ И. П. Материалы по обследованию крестьянских хозяйств Московской губернии. М. 1925, с. 2 - 575.

3. Труды первой объединенной конференции по изучению производительных сил и народного хозяйства Московской губернии. М. 1924, с. 22.

4. БАКЛАНОВ И. Н. Яхрома прежде и теперь. Дмитров. 1926, с. 7.

5. Тверская губерния в 1925 - 1926 гг. Тверь. 1927, с. 35.

6. Тверской край. 1926, N 6, с. 16 - 17.

7. Расчеты автора. Отчет о деятельности Тверского городского совета за время с 1 октября 1926 г. по 1 октября 1927 г. Тверь. 1928, с. 38; Отчет о деятельности Тверского городского совета за время с 1 октября 1927 г. по 1 октября 1928 г. Тверь. 1928, с. 62.

8. Расчеты автора. ЦГАМО, ф. 4997, оп. 1, д. 1929, л. 72.

9. Там же, ф. 5644, оп. 1, д. 23, л. 36 - 37.

10. Экономический сборник по Волоколамскому уезду. Волоколамск. 1926, с. 145.

11. Расчеты автора. Отчет о деятельности Ржевского Уездного исполнительного комитета ХШ созыва XIV уездному съезду советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов за 1924/25 хозяйственный год. Ржев. 1927, с. 47.

стр. 117


12. ЦГАМО, ф. 744, on. 1, д. 228, л. 7; ф. 4997, оп. 1, д. 1929, л. 72.

13. Расчеты автора. Отчет о деятельности Бежецкого уездного исполнительного комитета Тверской губернии за 1925 - 1926 гг. Бежецк. 1927, с. 47.

14. Отчет XVI Тверскому уездному съезду советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов исполнительного комитета XV созыва о работе за период с 1 января 1927г. по 1 января 1929 г., б/г., с. 29.

15. АЛЕКСЕЕВ В. А. Дания под Москвой. М. 1925, с. 6.; его же. Как Куровские мужики выбились из нужды. М. 1924, с. 52.; ЦГАМО, ф. 5646, оп. 1, д. 33, л. 59 - 60; ЛЮБИМОВ И. Путь индустриализации Тверской деревни (д. Прислон Тверского уезда). Материалы общества изучения Тверского края. Тверь. 1927, с. 19.

16. ЦГАМО, ф. 5646, оп. 1, д. 33, л. 59 - 60; ЛЮБИМОВ И. Ук. соч., с. 19; Советская работа. 1925, N 1, с. 25.

17. Работа Московского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. 1928, N 6 - 7, с. 47.

18. ЛЮБИМОВ И. Ук. соч., с. 19.

19. АЛЕКСЕЕВ В. А. Как Куровские мужики выбились из нужды, с. 52.; Советская работа. 1925, N 1, с. 25; АЛЕКСЕЕВ В. А. Дания под Москвой, с. 48.

20. Московская деревня в ее достижениях. М. 1927, с. 27.

21. Советская работа. 1925, N 1, с. 25.

22. Московская деревня в ее достижениях. М. 1927, с. 20 - 23.

23. БАКЛАНОВ И. Н. Ук. соч., с. 7.

24. ЧАЯНОВ А. В. Крестьянское хозяйство. М. 1989, с. 442; его же. Основные идеи и формы организации сельскохозяйственной кооперации. М. 1991, с. 89.

Опубликовано 25 февраля 2021 года


Главное изображение:

Полная версия публикации №1614254802 + комментарии, рецензии

LIBRARY.BY ЭКОНОМИКА БЕЛАРУСИ КРЕСТЬЯНСКАЯ ОБЩИНА В ГОДЫ НЭПА

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LIBRARY.BY обязательна!

Библиотека для взрослых, 18+ International Library Network