НАУЧНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ ГОРОДЛО (1413-2013). ПОЛЬСКОЕ КОРОЛЕВСТВО И ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО ЛИТОВСКОЕ В ЭПОХУ ГОРОДЕЛЬСКОЙ УНИИ"
Актуальные публикации по истории и культуре Беларуси.
2 октября 1413 г. польский король Владислав НЯгайло, великий князь литовский Александр Витовт, польские и литовские вельможи, собравшиеся в замке Городло на р. Буге, скрепили печатями документы об унии двух государств, пожаловании новых привилегий литовским боярам-католикам и их принятии (адопции) в польские гербовые братства. На фоне юбилейных мероприятий по случаю 600-летия Городельской унии выделяется научная конференция, состоявшаяся 20 - 21 сентября 2013 г. в Кракове и Неполомицах. Ее организовали Польская академия искусств и наук и Институт истории Литвы под почетным патронатом президента Польской республики Бронислава Коморовского. По замыслу организаторов обсудить Городельскую унию и ее эпоху были приглашены историки из Польши и Литвы, и лишь один участник представлял Россию.
Работа конференции началась 20 сентября в здании Польской академии искусств и наук. Участников поприветствовали председатель академии проф. А. Бялас, зачитавший обращение президента Польши, ректор Ягеллонского университета в Кракове проф. В. Новак, напомнивший о начале 650-го учебного года, директор Института истории Литвы Р. Микнис и посол Литвы в Польше Л. Закарявичене.
Первым прозвучал доклад М. Сморонг-Ружицкой (Краков) о фресках в базилике Рождества Пречистой Девы Марии в Сандомире, выполненных при Ягайле, - судя по наличию в гербовом фризе герба его второй жены Анны Цилейской, между 1402 и 1416 гг. Обычно эти фрески характеризуют как пример увлечения Ягайла традициями православного искусства, однако, как показала докладчица, точнее говорить об их переплетении с элементами искусства католического. В интерьере типичного готического костела находятся характерные для Руси или Византии изображения Христа, святых и ангелов, снабженные латинскими надписями. По-русски и по-латыни также были выполнены надписи об основании костела, находившиеся при входе (сохранились лишь небольшие фрагменты). К сожалению, ничего не известно о восприятии этих росписей современниками. Но ясно, что они были призваны прославлять Бога и показывать короля во всем блеске его власти.
Серия докладов в первой сессии была посвящена политической сцене Польского королевства и Великого княжества Литовского (ВКЛ) в эпоху Городельской унии. М. Кочерска (Варшава) коснулась генезиса Городельской унии в связи с персональным составом окружения Ягайла. Она отметила широкое участие в заключении унии земских судей, постоянно контактировавших с местной шляхтой. По словам М. Кочерской, в Городле литовские бояре получили более узкий круг прав по сравнению с тем их набором, которым располагала польская шляхта. Она также затронула проблему: как согласовать термин incorporare, которым характеризовалось отношение ВКЛ к Польше, и институцию великого князя, санкционированную унией? По ее мнению, имел место компромисс обоих монархов, вербализованный в польской королевской канцелярии. Это был определенный этап развития польско-литовских отношений, поэтому данные формулировки не повторялись в униях 1430-х годов, а в следующие десятилетия Казимир Ягеллон, заняв польский престол, долго не подтверждал законы королевства. Р. Петраускас (Вильнюс) охарактеризовал позицию Витовта в польско-литовской унии до 1413 г. По его словам, 1401 - 1413 гг. были временем решающего укрепления власти Витовта как монарха: уси-
ливалась активность ВКЛ в отношении его восточных (в том числе русских) соседей, строились новые замки, а старые приспосабливались для целей репрезентации, были введены новые придворные должности, печать "маестатного" типа (с изображением монарха, сидящего на троне) и монеты, использовалась титулатура суверенного монарха (dominus et haeres - "господарь и наследник"), а на службу политике укрепления великокняжеской власти привлекались латинские юристы и секретари и русские книжники. Если в конце XIV и начале XV в. многочисленные князья по отдельности приносили присягу на верность Ягайлу и польской Короне, то в 1413 г. единственным таким князем остался Витовт, а ряд князей, - очевидно, недовольных усилением его власти, - покинули ВКЛ. Предпосылкой такого развития событий стала потребность литовской знати в правителе, который бы, в отличие от занявшего польский престол Владислава II Ягайла, постоянно находился в Литве. При этом тот не противодействовал усилению власти Витовта, а рассматривал его с династических позиций. В результате, по словам докладчика, хотя Витовт был вассалом Ягайла, влияние великого князя литовского в Польше было сильнее, чем польского короля (и одновременно верховного князя литовского) - в ВКЛ. В. Фалковский (Варшава) охарактеризовал отношения Владислава Ягайла с польской знатью в 1399 - 1413 гг. Смерть королевы Ядвиги в 1399 г. положила начало кризису легитимации Ягайла, и он вынужден был искать новые средства утверждения своей власти. Среди них было формирование общепольских органов власти вального сейма и совета при короле, состоящего из двух "кругов" - доверенных лиц и прочих советников, что позволило королю меньше оглядываться на малопольскую знать, благодаря которой он занял престол (хотя она и не была полностью оттеснена от власти). В итоге Ягайло достиг своей цели: он прошел путь от положения короля-консорта к позиции короля, правящего с согласия общества, а в конечном счете положил начало династии Ягеллонов.
Следующим выступил В. Янкаускас (Каунас) с докладом о династическом кризисе -проблеме отсутствия наследников у Витовта. Согласно гипотезе докладчика (далеко не бесспорной), Витовт мог видеть наследника в князе Сигизмунде Корибутовиче, отправленном в 1422 г. его наместником в Чехию. К. Ожог (Краков) рассказал о Католической церкви в Польском королевстве в эпоху Городла. Вчерашний язычник, Ягайло, став польским королем, умело использовал шанс, данный ему духовной интеллектуальной элитой, на международных церковных форумах и во взаимоотношениях с соседями (в частности, с Тевтонским орденом), равно как и во внутренней жизни королевства, особенно в сфере образования. В начале XV в. польское духовенство и монархия впервые приняли участие в жизни всей Католической церкви, предложив на Констанцском соборе программу ее реформ.
Интересный доклад о боярстве Жемайтии в эпоху Городельской унии прочитал Э. Савищевас (Вильнюс). Жемайтия вернулась под власть Витовта лишь в 1411 г., - как оказалось, окончательно. Поэтому в эпоху Городла формирование класса бояр как военных слуг, чье благосостояние основано на монарших бенефициях, лишь начиналось, и они еще конкурировали с могущественными местными нобилями. Докладчик проанализировал известные пожалования великих князей литовских 1411 - 1447 гг.: в том или ином виде сохранились 26 таких документов Витовта, 10 - Сигизмунда Кейстутовича и 29 -Казимира Ягеллона; документы о пожалованиях Свидригайла неизвестны. Выясняется, что все перечисленные правители жаловали земли и крестьян на пограничье. Витовт, как правило, жаловал одного-двух крестьян (исключения известны в окрестностях Медник, находившихся под сильным влиянием Ордена), иногда также неосвоенные природные объекты - леса и озера. Это объясняется тем, что социальная дифференциация в Жемайтии была слабой, крестьяне были тесно связаны с нобилями, и пожалование первых нарушало бы всеобщие интересы. При этом бояре были местного происхождения (интересный момент - медленное распространение среди них христианских имен) и не располагали землями за пределами Жемайтии. Эти пожалования, как и появление привилеев для отдельных регионов ВКЛ, докладчик объяснил периодами ослабления великокняжеской власти. При Витовте и его наследниках в Жемайтии еще не сложились магнатские латифундии, однако он создал условия для их складывания (первой стала латифундия Кезгайлов). Периферийным регионам ВКЛ в контексте церковной истории посвятил доклад Д. Баронас (Вильнюс). Он поставил под сомнение возможность миссионерской поездки Витовта и Ягайла в Жемайтию с целью ее крещения осенью 1413 г., известной лишь по рассказу Яна Длугоша: итинерарий Ягайла и состояние дорог в регионе оставляют такой поездке слишком мало места. Длугош вполне мог "додумать" и список первых приходских костелов этой части ВКЛ. Скорее правители в это время завязали контакты с
влиятельными жемайтами, создавшие предпосылки для крещения. Вторая часть доклада была посвящена судьбе московской княжны Анны Васильевны, выданной в 1414 г. замуж на наследника византийского престола Иоанна Палеолога. О том, что за этим браком стоял не только отец Анны Василий 1, но и ее дед Витовт, говорят серьезные аргументы - поездка Анны в Константинополь через Литву, а не обычной дорогой из Москвы по Дону, и отправка зерна в Константинополь Ягайлом, отмеченная Длугошем. Возможно, заключил докладчик, в этой связи Витовт рассчитывал на успех поставления Григория Цамблака на общерусскую митрополию в Константинополе. Однако этим надеждам не суждено было сбыться.
Очень подробный обзор взаимоотношений Польши и ВКЛ с Чехией в конце XIV - начале XV в. дал Я. Никодем (Познань), автор книги о чешской политике Ягайла и Витовта и многочисленных работ по истории Польши и ВКЛ.
Первая сессия конференции завершилась дискуссией. Т. Трайдос (Варшава) подтвердил каноничность теологических взглядов Григория Цамблака и напомнил, что Ягайло и Витовт прежде всего преследовали цель не допустить пребывания митрополита, которому подчиняются их владения, вне этих владений. Д. Шульц (Люблин) коснулся аспектов прозвучавших докладов, так или иначе связанных с историей Люблинского воеводства, -критически оценил реставрационные работы П. П. Покрышкина над фресками в Малой Польше в конце XIX в., фактически уничтожившего часть надписи в люблинской часовне св. Троицы, напомнил о встрече Ягайла и Витовта в сентябре 1412 г. в Грубешове недалеко от Городла, и привлек внимание к топонимическим следам присутствия жемайтов в этом регионе. Е. Грыгель (Краков), автор биографии Сигизмунда Корибутовича, усомнился в достоверности известия Длугоша о планах передачи Силезии Польше (поскольку это был лен римского короля, а не наследственное владение), и провел аналогию между Бургундией и Великим княжеством Литовским (на которую, впрочем, уже обращал внимание Р. Петраускас).
Тематика второй сессии была связана с исторической памятью о Городельской унии. Открыл эту часть доклад Д. Шульца об использовании Городельских актов в связи с попытками возобновления унии при Александре Ягеллончике. Функционированию этих актов накануне Люблинской унии был посвящен доклад М. Ференца (Краков), который показал их использование польской стороной, нередко избирательное, при выработке принципов новой унии. Актуализацию Городельской унии в эпоху Сигизмунда III Вазы в свете анонимного памфлета 1632 г. "Fundamenta catholicae religionis" рассматривала У. Аугустыняк (Варшава). Она показала, что Городельскую унию использовали публицисты из католических кругов, стремясь подвести базу под исключение некатоликов (православных и протестантов) из общественной жизни и инкорпорацию ВКЛ в состав Речи Посполитой, а одновременно замалчивая решения Люблинской унии. Ю. Кяупене (Вильнюс) задалась вопросом: что было объединяющим фактором политической культуры многоязычного и поликонфессионального общества ВКЛ? Согласно ее рабочей версии, таким фактором было общее государство - Великое княжество Литовское. В дискуссии А. Закшевский (Варшава) напомнил о подобной роли статутов ВКЛ, которые, даже оставаясь реликтом государства, конституировали самосознание шляхты былого ВКЛ вплоть до XIX в. А. Новак (Краков) рассказал о "юбилейной" памяти о Городельской унии в XIX в. Силою вещей эта уния обречена на то, чтобы всегда оставаться в тени Январского восстания, начавшегося 450 лет спустя. В дискуссии Д. Шульц напомнил о торжествах в память о Городельской унии в 1861 г. Российское войско не пропустило их украинских участников из-за Буга на встречу с поляками и литовцами, однако последним было позволено отслужить мессу и, в соответствии с польской традицией, в память о событии насыпать курган, который существует под Городлом до сих пор. Наконец, З. Норкус (Вильнюс) рассказал о развитии концепции Великого княжества Литовского как "непровозглашенной империи" в литовской общественной мысли. Эту концепцию вслед за Казисом Пакштасом развивал президент межвоенной республики Антанас Сметона, противопоставлявший националистический империализм (польский) государственному (или, в случае ВКЛ Витовта, династическому). Ошибкой литовских князей, по мнению межвоенных мыслителей, была экспансия на Русь вместо борьбы за единство "родственников"-балгов. Эти рассуждения очень близки к аналогичным упрекам в адрес Казимира III Великого и его наследников, популярным в послевоенной Польше. В наши дни к пониманию средневековой Литвы как империи вернулся С. Роуэлл, а также Гинтарас Береснявичюс, сделавший из этого и "практические" выводы о необходимости широко распространять влияние Литвы на постсоветском пространстве (впрочем, эти идеи, высказанные в 2003 г.
и несколько напоминающие польский прометеизм 20 - 30-х годов прошлого века, так и остались на бумаге).
Во второй день конференции заседания проходили в замке в Неполомицах - охотничьей резиденции польских королей со времен Казимира Великого. В этой связи о традициях Неполомиц говорил заместитель бурмистра А. Твардовский, обратившийся к участникам конференции с приветственным словом. С. Роуэлл (Вильнюс) представил эволюцию образа Польши и ВКЛ при Ягайле и Витовте от земель "неверных" к окраинам христианского (католического) мира. В эту эпоху в сознании европейцев они были отдельными странами, хотя и тесно связанными между собой. Ситуация изменилась лишь при общем монархе - Казимире Ягеллоне: если в 1421 г. бургундский рыцарь Жильбер де Ланнуа писал о Троках "в Литве", то в 1474 г. венецианский посол Амброджо Контарини размещал тот же город "в Польше".
Вслед за С. Роуэллом Т. Трайдос (Варшава) рассказал об организации Католической церкви на русских землях Польши и ВКЛ. Фактически речь шла лишь о диоцезах Львовского архиепископства, поэтому докладчик коснулся Киевского епископства, - по сути, фиктивного, - но даже не упомянул о других католических епископствах в ВКЛ - Виленском, Жемайтийском и Владимирском (впоследствии Луцком). Т. Трайдос охарактеризовал позицию польского короля по отношению к Православной церкви как "пассивную охрану" ее имуществ. Тем не менее православие оставалось лишь терпимой конфессией, и попытки компромисса оканчивались неудачей (одну из таких попыток докладчик усмотрел в привилее для Перемышльской епархии, датированном 1407 г. - очевидно, ошибочно, поскольку упоминаемый в нем митрополит Киприан умер в 1406 г.).
К внешнеполитической проблематике вернул участников конференции А. Шведа (Торунь), прочитавший доклад о взаимоотношениях Польши и ВКЛ с Тевтонским орденом. Хотя в документе Городельской унии говорится об угрозе со стороны крестоносцев, ее заключение пришлось на перерыв между двумя войнами - Великой войной 1409 - 1411 гг. и "голодной войной" 1414 г. Проанализировав хорошо документированный ход событий, автор задался вопросом: почему "вечный мир", заключенный в Торне в 1411 г., продлился всего три года? Причиной тому был "дух Грюнвальда", царивший в Польше, - ощущение собственных сил в отношениях с Орденом, который стремительно терял инициативу и превращался из субъекта политики в ее объект.
А. Шимчак (Лодзь) посвятила чрезвычайно интересный доклад отношению польской провинциальной шляхты к унии с ВКЛ. Исследование этого вопроса затрудняет фрагментарность источниковой базы: провинциальные шляхтичи появляются в сохранившихся источниках лишь спорадически, например в связи с судебными процессами; очень трудно бывает проследить их карьеру, отделить индивидуальную карьеру от семейной в свете пребывания при королевском дворе. Это затрудняет ответ на вопрос: кем были малоизвестные рыцари из Польши, участвовавшие в Городельской адопции? Согласно выводу докладчицы, ими были участники походов Ягайла и Витовта (сделать такой вывод позволило, в частности, сопоставление с перечнем родовых хоругвей в описании Грюнвальдской битвы у Длугоша). Несмотря на фрагментарную источниковую базу, известно несколько примеров карьеры польских шляхтичей в Литве. При этом они не порывали связей со своим родным регионом и имениями, а нередко за время службы в Литве закладывали основу благосостояния семьи и дальнейшего продвижения по службе. По словам докладчицы, в начале XV в. заключались первые польско-литовские смешанные браки, носившие еще элитарный, придворный характер (впрочем, эта датировка небесспорна. На начальном этапе находился и широко известный процесс наплыва польской шляхты на Подляшье и русские земли Короны.
Т. Графф (Краков) посвятил доклад деятельности делегаций Польши и ВКЛ на Констанцском соборе 1414- 1418 гг. Разные ее аспекты - отношение к учению Яна Гуса, попытка заключения унии Православной и Католической церквей, спор с Тевтонским орденом, направленная против Польши и ВКЛ "Сатира" Иоганна Фалькенберга - неоднократно освещались в литературе. По словам Т. Граффа, польская историография существенно переоценила роль польской делегации, поскольку ее деятельность имела не столько практические последствия, сколько пропагандистский успех - расширились знания о Польше, усилилось положительное мнение о ней, вырос престиж польского короля. Однако и это имело большое значение в тогдашнем мире, уменьшив наплыв рыцарства ("гостей") в Тевтонский орден для войны с Польшей и ВКЛ.
Последним с докладом о Великом княжестве Литовском эпохи Витовта и Ягайла выступил С. Полехов (Москва). Доклад был основан на материалах летописей, которые ве-
лись вне ВКЛ - в Новгороде, Пскове, Твери и Москве; данные летописных памятников ВКЛ привлекались значительно реже. Внимание летописцев было приковано к действиям Витовта, между тем Ягайло появлялся на страницах летописей лишь спорадически, хотя на Руси была известна его позиция. Докладчик высказал рабочую гипотезу об эволюции восприятия русскими книжниками Великого княжества Литовского - от близкой страны, населенной единоверцами, чуть ли не одной из русских земель, до иноверного и враждебного края, под властью правителей которого страдают "христиане" (православные). Непосредственной предпосылкой такой эволюции была уния ВКЛ с Польшей и крещение Литвы по католическому обряду в конце XIV в. После этого модератор сессии Р. Петраускас закрыл заседания конференции, поблагодарив польскую сторону за приглашение участников из Литвы.
После обеда и прогулки по Неполомицам участники конференции вернулись в Краков, где проф. Л. Корчак (Краков) и проф. Ю. Кяупене (Вильнюс) презентовали издание, заключающее в себе акты Городельской унии и исследовательские статьи, посвященные этим документам. Последовала дискуссия специально приглашенных ученых. Модератор К. Банковский (Краков) сформулировал несколько вопросов об обстоятельствах заключения и значении Городельской унии. С. Александрович (Торунь) привлек внимание собравшихся к карте ВКЛ 1613 г. и предположил, что она могла быть приурочена к 200-летию унии. Р. Микнис (Вильнюс) рассказал о развитии литовской национальной мысли в XIX -начале XX в. и месте в ней унии с Польшей: речь шла об унии вообще, а не о Городельской унии. К. Петкевич (Познань) обратил внимание на "городельское происхождение" правящей элиты ВКЛ рубежа XV и XVI вв. Э. Римша (Вильнюс) вкратце изложил содержание своей чрезвычайно интересной статьи о бытовании в ВКЛ польских гербов, принятых в Городле в 1413 г. Согласно его выводу, в ВКЛ XV - первой половины XVI в. известно не более 10 - 15 польских гербов, использовавшихся наиболее влиятельными и многочисленными родами литовских вельмож. Их представители обладали фактической прерогативой занятия высших светских должностей, о которых идет речь в Городельском привилее. Между тем очень живучими оказались догородельские гербовые традиции - как литовские, так и русские. Как добавил Э. Римша, лишь в начале XVI в. на местных должностях появляются первые обладатели негородельских гербов, а с середины XVI в. в ВКЛ проникает множество носителей польских гербов (причина этого, впрочем, неясна). Я. Тенговский (Белосток) попытался ответить на вопрос о значении терминов applicare и incorporare в документах польско-литовской унии при помощи метафоры адопции Литвы в традицию западного христианства в Креве. С позиций историка нрава в полемику с ним вступил В. Урущак (Краков). Вопреки традиции, восходящей к А. Левицкому и О. Бальцеру, он видит в applicare не инкорпорацию, а присоединение, а ВКЛ рассматривает как ленное государство (отсюда - сохранение институции великого князя). В продолжение дискуссии Я. Вронишевский (Торунь) призвал рассматривать ситуацию в системе понятий и представлений XV в., в условиях, когда в польской королевской канцелярии не было формуляра подобного документа. Польско-литовскую унию этого времени он сравнил с Британским содружеством наций. В свою очередь, Е. Вырозумский (Краков) призвал дискутировать не о значении термина applicare, а о практической реализации этого решения. Завершил дискуссию Ф. Зейка (Краков), рассказавший о торжествах в память о польско-литовских униях во второй половине XIX в. (начиная с 1861 г.). Интересно, что в это время велись активные поиски места "русской" (украинской) традиции в памяти об унии, прервавшиеся лишь на рубеже XIX и XX вв., когда стало ясно, что украинское национальное движение окончательно разошлось с польским.
Как видно из приведенного содержания докладов, они охватывали самые разные аспекты истории Польши, Великого княжества Литовского и их соседей в эпоху Городельской унии. Многие из них стали объектом новаторского освещения. Думается, однако, что для полноты картины недоставало представления нескольких значимых аспектов. Так, не было сказано о правовом аспекте унии, шире - о политико-правовой мысли на рубеже XIV-XV вв. и на пограничье католического, православного и "варварского" мира. В нескольких докладах речь шла о католической Церкви в Польше и ВКЛ, но ни один доклад не был специально посвящен Церкви православной. Отдельного доклада достойна ситуация на русских землях Польши и ВКЛ "между интеграцией и сегрегацией" (как определили ее издатели одного сборника статей), которая до сих пор недостаточно осмыслена в сравнительном аспекте. Наконец, не освещенными остались взаимоотношения ВКЛ и Польши с их восточными соседями, а между тем они заслуживают самого пристального внимания: помимо широко известных фактов, можно вспомнить заявление Софьи Ви-
товтовны, специально приехавшей из далекой Москвы в Вильну, о нарушении Орденом ее прав как наследницы Жемайтии в 1413 г. или участие московского войска в походе на Пруссию летом 1414 г. Однако в целом конференция удалась, и в этом заслуга как организаторов, так и участников. О ее значении свидетельствует тот факт, что в качестве слушателей ее посетили многие известные ученые, в том числе из других городов Польши. В 2014 г. планируется издание сборника ее материалов. Судя по прочитанным докладам, он обещает стать важным шагом вперед в изучении истории Восточной и Центральной Европы в начале XV в.
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Предполагаемый источник
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1660568150 в базе LIBRARY.BY.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций