Феликс Рафаилович Балтушис родился в 1897 г. в семье бедного литовского крестьянина. Вскоре после его рождения отец уезжает на заработки в Америку, откуда возвращается не с пустыми руками, и Феликс получает возможность учиться в Каунасском коммерческом училище. В связи с начавшейся в 1914 г. войной он прерывает учебу и уезжает в Москву, где работает на фабрике аптекарских товаров подмастерьем, сдает экстерном экзамены за 6 классов гимназии и в 1915 г. уходит на фронт вольноопределяющимся ¹ .

С 1915 по 1918 годы он в 304-ом Новгород-Северском полку действующей 5-й армии, в котором дослужился до подпоручика. Позже он писал в своей автобиографии: "Во время февральской и октябрьской революций был на фронте в 5-й армии под Двинском... Участие в революциях принимал незначительное. Был только выборным делегатом при армейском комитете 5-й армии...". Как явствует из его послужного списка, побывал он и в плену у немцев - в январе 1918 г. при отступлении полка, откуда вскоре при конвоировании бежал ² .

Далее в автобиографии отмечается: "...После развала царской армии в начале 1918 года вступил в Красную Армию. Был принят как доброволец и послан на Украинский фронт в качестве инструктора...". Каким образом он оказался в Москве неизвестно, но так или иначе из Москвы он направился в распоряжение Командующего войсками Украины М. А. Муравьева, который своим приказом назначает его командиром летучего партизанского отряда войск Донецке- Криворожской Республики. Участвовал в боях с немцами и белогвардейцами и, в частности, при оставлении Красной армией Харькова весной 1918 года. В мае того же года с остатками отряда поступил в распоряжение Командующего войсками Усть-Медведицкого округа Донской области Ф. К. Миронова, по приказу которого в станице Кумылженской сформировал 3-й Казачий революционный полк, во главе которого участвовал в боях против Краснова. Именно в тот период ему довелось также послужить в дивизии Блинова и в должности начальника штаба в дивизии у Киквидзе. В ВКП(б) он вступил в апреле 1918 г., а в октябре был командирован на Тверские кавалерийские курсы, которые окончил в ноябре и был выпущен в звании красного командира. И, наконец, в декабре 1918 г. под именем Антанас Иосифович Жемайтис поступил в распоряжение организатора Литовской Красной армии Расискаса с направлением в оккупированную немцами Литву ³ .

Одной из самых ярких страниц в его биографии является успешная подготовка и осуществление им с группой литовских коммунистов в конце 1918 - начале 1919-го годов по заданию Временного революционного правительства Литовской Социалистической Советской Республики вооруженного восстания в Шяуляе, в результате чего на части независимой Литвы впервые в ее истории была провозглашена советс-

Жемайтис Ольгерд Феликсович - подполковник запаса.

стр. 132

кая власть и был сформирован первый советский литовский полк, командиром которого Жемайтис был единодушно избран.

Успешное осуществление восстания на его начальном этапе стало возможным в то время именно в Литве, где в отличие от других прибалтийских республик, Латвии, Эстонии и Финляндии, наиболее полно проявились противоречия между Германией, Польшей, Советской и Белой Россией, пик которых приходился именно на конец 18-го - начало 19-го годов. Спад же, как известно, закончился изгнанием Красной армии со всей территории Прибалтики, международной изоляцией Советской России и войной Польши против нее в 1920 году ⁴ .

Вот что пишет сам Жемайтис о тех событиях.

"Когда началось немецкое отступление из Прибалтики, город Шяуляй приобрел большое значение, т. к. через него проезжало большинство немецких эшелонов, которые вывозили все ценное имущество, награбленное немецкими оккупантами не только в Прибалтике, но и на территории России. Немецкое военное командование решило во что бы то ни стало удержать Шяуляй в своих руках и поэтому оно зорко следило за революционными событиями в этом районе. К концу 1918 года в Шяуляе уже была довольно крепкая нелегальная коммунистическая организация, во главе которой стоял Каролис Пожела. Центральный Комитет нашей партии направил меня в Шяуляйский район для организации воинских частей и руководства ими.

Мое прибытие в Шяуляй совпало с мощной демонстрацией трудящихся города. В ней участвовало почти все население города. Повсюду были видны красные флаги, революционные лозунги и портреты вождей мирового пролетариата. Одновременно можно было видеть усиленные немецкие патрули, вооруженные автоматами и пулеметами.

Лишь с наступлением сумерек я пришел к месту встречи, в темный полуподвал, находившийся в слабо освещенном помещении столовой "Скалса". О моем прибытии партийная организация была извещена. Вскоре ко мне подошел молодой человек высокого роста, немного сутуловатый, с воспаленными глазами. Мы познакомились. Оказалось, что это был Каролис Пожела, о котором мне еще не приходилось слышать. Скоро пришли и другие руководители шяуляйских большевиков. Завязался короткий разговор о демонстрации, ночлеге и работе. Мне было дано несколько дней на устройство личных дел. Затем состоялось совещание о работе. Говорилось о том, как вывести из строя железную дорогу и захватить город. Выяснилось, что людей имелось достаточно, настроение прекрасное, однако не хватает оружия, взрывчатых материалов и специалистов-подрывников. Мы пришли к выводу, что в первую очередь надо достать оружие.

Однажды во время совещания, даты которого не помню, в нашу столовую ворвались немецкие солдаты. Дом был окружен. Начался обыск и проверка документов. К счастью, и то и другое производилось поверхностно. Солдаты ощупали мои карманы, проверили документы. Я сильно переживал это, т. к. на спине, между лопатками у меня был мешочек, в котором находились карта Шяуляйского района, план города и большая сумма остмарок крупными купюрами, которую я получил в Вильнюсе на организационные расходы. Проверка прошла благополучно.

Через несколько дней после моего прибытия была предложена моя кандидатура в качестве начальника милиции города Шяуляй. Следует сказать, что в то время в Шяуляе с разрешения немцев, для поддержания порядка в городе после отступления германской армии, началась организация местной милиции. Спустя несколько дней я уже исполнял обязанности начальника милиции города Шяуляя. В списках этой милиции было уже значительное количество людей, но по большей части они являлись сторонниками буржуазного правительства, создавшегося в Литве. Пришлось спешно менять людей, принять новых милиционеров и добиться того, чтобы в милиции было большинство сторонников Советской власти. Вскоре в распоряжении коммунистов оказался первый вооруженный отряд. По правде говоря, оружия было немного - всего 23 ружья, два неисправных пулемета и несколько пистолетов разных систем, в основном отнятых у бандитов и грабителей. Самым главным было, однако, то, что мы смогли полулегально устроить в милиции склад оружия и поместить там все то, что удавалось получить на стороне. Мы энергично стали скупать оружие у немецких солдат. Часть оружия была прислана из провинции. Вскоре мы уже имели в своем распоряжении 40 - 45 винтовок и два исправных пулемета. Немецкие эшелоны продолжали двигаться через Шяуляй. Надо было поспешить, и мы стали энергично готовиться к восстанию.

Мы готовились начать восстание в начале 1919 года. В городе оставались две группы немецких солдат. Одна из этих групп находилась в комендатуре, в двухэтаж-

стр. 133

ном каменном доме, а другая - в казармах, на окраине города, в здании бывшей фабрики или железнодорожной мастерской. В комендатуре было 30 - 40 солдат, а в казармах - не более 100 человек. В условленный вечер наши люди стали собираться в милиции. Мы распределили оружие и разделились на две группы. Когда стемнело, мы направились к назначенному месту. Я во главе первой группы должен был занять комендатуру, а вторая группа, руководимая тов. Орлаускасом, - казармы. Вскоре во всем городе раздалась частая стрельба из ружей и пулеметов. Мы вели сильный обстрел здания комендатуры. После перестрелки, которая продолжалась час, наши бойцы ворвались в комендатуру, и оттуда раздались крики, шум и одиночные выстрелы. Сам я вбегаю в комендатуру и поднимаюсь на второй этаж. Встречаю наших бойцов с веселыми лицами: они уже заняли оба этажа комендатуры. Открываем одну из комнат - и видим оригинальную картину: 5 или 6 немецких офицеров спокойно сидят и пьют кофе, словно ничего не случилось. Когда я вошел, немецкие офицеры встали. Неизвестно откуда взялся молоденький гимназист и стал вытаскивать пистолеты из карманов офицеров. Позднее я узнал, что этот гимназист был Ионас Жибуркус, впоследствии генерал Советской армии.

Вскоре я получил сообщение, что наши бойцы заняли и казармы. После небольшой перестрелки немцы разбежались.

На заре перестрелка прекратилась. Был отдан приказ всем собраться у комендатуры. Пленных немцев - 40 или 50 человек - выстроили в строй, их личные вещи погрузили на подводы и отправили в направлении Германии. Мы имели указание обезоружить всех пленных солдат и офицеров и разрешить им пешим строем вернуться на родину.

Наши бойцы также выстроились. Я был удивлен, когда увидел, что к утру число их удвоилось. Мы не спрашивали, откуда они появились. Стали считать трофеи. Они оказались многочисленными: 4 тяжелых пулемета, несколько минометов, более 100 винтовок и автоматов, много пистолетов, откуда-то бойцы притащили одну пушку, хотя и неисправную. Раздалось нестройное, но бодрое "валио" (по- литовски - "ура") в честь нашей первой небольшой победы, и мы направились в казармы, где расположились со всеми удобствами. Число бойцов увеличивалось с каждым днем. В ряды нашего отряда вступали рабочие, служащие, показались в одиночку и группами люди из деревни. Многие приходили с винтовками и пистолетами. Через несколько дней наш отряд насчитывал уже несколько сот человек.

По решению партийной организации мы приступили к формированию полка и назвали его "Жемайчю пулкас" ("Жемайтийский полк"). Для формирования полка было созвано общее собрание бойцов. Хорошо помню большие казармы, в которых было множество веселых людей. Большинство из них была молодежь.

Председательствующий поставил вопрос об избрании командира полка. Была выдвинута моя кандидатура. Тов. С. Грибас рассказал вкратце мою биографию (тогда мне шел 22-й год), все единодушно подняли руки. Таким образом, я стал командиром первого литовского советского полка. Так же быстро полковым комиссаром был избран тов. С. Грибас, а заместителем командира полка - тов. Орлаускас".

"Начались повседневные хлопоты по организации полка и работе в тылу врага. В провинции происходили небольшие стычки с отступающими немецкими отрядами. Количество имевшегося у нас оружия постоянно увеличивалось. Не помню, каким образом у нас оказалось несколько грузовиков. В полку был организован и кавалерийский эскадрон. Нам не хватало только артиллерии. Пушка, захваченная во время восстания, оказалась австрийской трехдюймовкой, но снарядов к ней не было.

Переход города Шяуляя в руки коммунистов вызвал беспокойство немецкого военного командования, находившегося в городе Каунасе. Оно решило захватить город обратно. Из Каунаса был послан воинский эшелон, который мы встретили в Радвилишкском районе. После непродолжительного боя немцы отступили. Тогда немецкое командование решило послать более крупные силы, и был сформирован большой отряд с бронепоездом.

Начальник бронепоезда, прибыв на станцию Радвилишкис, позвонил нам по телефону и предъявил ультиматум: немедленно покинуть город. В противном случае он угрожал открыть артиллерийский огонь и обстрелять город. Приказав продолжать переговоры и возможно дольше затянуть их, я сразу отдал отряду приказ садиться в автомашины. Мы отправились на станцию Радвилишкис, рассыпались в цепь и стали наступать. Ко мне подбежали железнодорожные рабочие и сообщили, что бронепоезд находится на станции; но они разобрали пути впереди и позади поезда. Приблизившись к станции, мы стали обстреливать бронепоезд. По приказанию начальника поезда он стал двигаться назад, чтобы подготовиться к бою. Приятно было слышать как загрохотал бронепоезд сходя с рельс. Два или три раза немцы пытались высадить из

стр. 134

бронепоезда десант, но наш ружейный и пулеметный огонь загнал их обратно. После довольно продолжительной перестрелки немцы, видя, что сопротивление безнадежно, подняли белый флаг.

Отправив немцев по направлению к Германии, мы исправили путь и на "своем" бронепоезде поехали в Шяуляй. Немцы больше не пытались напасть на нас и захватить г. Шяуляй.

В январе 1919 года революционное восстание в Берлине потерпело поражение. В городе Шяуляе показались немецкие товарищи, которые после поражения восстания, спасаясь от террора, направлялись в Советскую Россию. Черная реакция, свирепствовавшая в Европе, давала о себе знать и в Литве. В Литве и Латвии появились новые контрреволюционные немецкие воинские части. Заново сформированная немецкая "железная дивизия" под командованием фон дер Гольца, двигалась из Германии, чтобы снова завоевать Прибалтику. Как стало позднее известно, эта хорошо вооруженная, богато оснащенная артиллерией дивизия состояла из 20 000 немцев. Первое наше знакомство с этой дивизией произошло при следующих обстоятельствах. Мы получили сообщение, что немцы недалеко от Кельме уничтожили наш разведочный патруль. Я. С. Грибас и наш связист Мурнекас сели в автомашину и быстро поехали в указанном направлении. И в самом деле, приблизительно в 25-30 км от Шяуляя мы обнаружили трупы двух наших бойцов. Один из них был пожилым, а второй - совсем мальчик. Оба они были заколоты штыками. По рассказам местных жителей, большой немецкий отряд прибыл на подводах и неожиданно захватил наших разведчиков.

Дав указание отвезти погибших в Шяуляй, мы сели в машину и отправились домой. Похороны убитых бойцов вылились в большую демонстрацию трудящихся города Шяуляя. Позже мы стали получать тревожные вести, что появились крупные немецкие отряды, двигавшиеся от немецкой границы. Но мы уже не были одинокими. На помощь нам пришла Красная армия. В то время молодая Советская Россия переживала самый тяжелый период гражданской войны. С востока наступал Колчак, с юга - Деникин и другие ставленники Антанты. Вся страна была зажата в тисках интервенции. Советское правительство не могло наибольшее внимание уделять своим западным границам. Оно ограничилось созданием на Западе заслона против Польши и Прибалтики, чтобы преградить путь возможному вторжению сил Антанты и с этой стороны. По просьбе Советского правительства Литвы на территории Советской России формировалась Литовская дивизия. В ней сплотились трудящиеся Литвы, проживающие в России. Одновременно в Москве формировалась Интернациональная дивизия, которая была использована для оказания помощи прибалтийским советским республикам. Формирование этих дивизий шло медленно. В начале 1919 года обе дивизии, еще не полностью сформированные, были посланы на помощь Советской Литве и Советской Латвии. Литовская дивизия была направлена на участок Вильнюсского фронта, а Интернациональная дивизия была передана в распоряжение Советского правительства Латвии".

"1 бригада Интернациональной дивизии была направлена по маршруту: Даугавпилс - Паневежис - Шяуляй. В первые дни февраля 1919 года передовые части Интернациональной бригады прибыли к нам в Шяуляй. Наш полк находился в подчинении начальника этой бригады. Однако, к сожалению, силы Интернациональной бригады были невелики. В ее состав входили три полка, но в каждом полку было не более 200 - 300 бойцов. Главным было то, что Интернациональная бригада не имела артиллерии, за исключением двух гаубиц.

В то время наш полк был большим. В его состав входило около 1000 человек, но не все они имели оружие. Приблизительно 500 - 600 человек были вооружены и находились в строю, а на остальных мы смотрели как на резерв. Нами был захвачен бронепоезд, мы раздобыли много пулеметов. У нашей пулеметной команды было 10 тяжелых пулеметов. В эту команду мы подбирали лучших и наиболее подготовленных бойцов. Минометная команда имела много минометов и была также хорошо подготовлена. Однако стрелковые роты имели слабую подготовку. Они сострили большей частью из молодых бойцов, не бывших на войне. За короткий срок мы не могли их хорошо подготовить, хотя и прилагали все усилия, чтобы занятия проходили регулярно. Кавалерийский эскадрон был немногочисленным, в нем насчитывалось около 20 всадников. В организационном отношении полк подразделялся на два батальона. Обмундирование было пестрым. Каждый носил то, в чем явился. Хуже всего обстояло дело с командным составом. Было всего 2 или 3 бывших офицера. Командирами назначали солдат или унтер-офицеров - участников Первой мировой войны, но и их не хватало. Таким образом, в военном отношении полк был слабым, он мог вести только партизанскую войну.

стр. 135

Во второй половине февраля 1919 г. силы контрреволюции в Прибалтике предприняли активные действия с целью ликвидировать Латвийскую и Литовскую советские республики. Немецкие войска, русские белогвардейцы и белолатыши развернули широкое наступление в Латвии и захватили значительную часть территории Советской Латвии. Немецкие войска, белополяки и литовские буржуазные националисты развернули крупное наступление в направлении Вильнюса и теснили разбросанные силы нашей Литовской дивизии. Перед Шяуляйской группой нашей армии было поставлено активное задание: занять Тельшяй, и, продвинувшись вперед, занять и прочно удерживать линию: Тиркшляй - Седа - Альседжяй - Леплауке - Жаренай.

Выполняя этот приказ, отряды Интернациональной бригады продвинулись вперед и в конце февраля вышли на линию: Тиркшляй - Тришкяй - Луоке - Шаукенай - Куртувенай - Бубяй. Командир Интернациональной бригады решил направить наш полк в Тельшяй, то есть на важнейший участок фронта; однако наши силы были незначительными, а фронт наступления был широким - 150 км. Поэтому он решил направить второй батальон нашего полка на участок: Бубяй - Куртувенай, где уже находились немцы. Таким образом, в момент решающей схватки с "железной дивизией" наши силы оказались сильно разрозненными. 39-й рабочий полк вышел на участок Тиркшляй - Тришкяй. Первый батальон нашего полка вышел в район местечка Луоке. 47-й рабочий полк и второй батальон нашего полка заняли участок: Шаукенай - Куртувенай - Бубяй.

41-й рабочий полк той же Интернациональной бригады находился на путях сообщения между Паневежисом и Шяуляем. Наш первый батальон, при котором были командование полка и его штаб, выступил из Шяуляя 24 февраля. Нас было всего около 400 вооруженных людей. 25 февраля мы находились в районе Куршенай, а 26 февраля подошли к Луоке. В этот день наш эскадрон у местечка Луоке захватил группу немцев, входивших в состав "железной дивизии" фон дер Гольца. Этот факт свидетельствовал о том, что недалеко расположены крупные силы противника. Однако, к сожалению мы с нашей разведкой не могли точно установить расположение этих сил. Вскоре прибыл курьер, который сообщил, что из Тельшяя наступает сильный отряд немцев. Затем показался и наш передовой отряд, который отступал под натиском противника. Едва мы успели по сигналу тревоги поднять полк и занять оборонительную позицию, как совершенно неожиданно враг атаковал местечко с восточной стороны. Наши пулеметчики сражались геройски, и нам удалось отразить это наступление. Однако вскоре крупное немецкое звено стало атаковать западную окраину местечка. Создалось серьезное положение, т. к. немцы могли окружить наши силы, сражающиеся на том участке. Нашему полку пришлось отступить с боями. Его отступление прикрывали доблестные пулеметчики. От случайной пули погиб тов. Мурнекас, но мы даже не могли подобающим образом похоронить этого прекрасного товарища. Пришлось нам оставить и Шяуляй. После отступления из Шяуляя наши силы значительно уменьшились. Часть бойцов вернулись домой, нашлись и предатели, перешедшие на сторону буржуазных националистов. Однако основное ядро выносливых и преданных товарищей верило в нашу окончательную победу и осталось в рядах полка. Нас было 400 - 500 человек. Было решено перебросить остатки полка в Укмерге и включить в 1 бригаду Литовской дивизии. В Укмерге мы прибыли уже в апреле. Положение и здесь было напряженным. 19 апреля контрреволюционные польские легионеры совершили нападение на нашу столицу Вильнюс и вскоре захватили ее. Затем начались сильные бои и под Укмерге, где хорошо проявили себя наши пулеметчики. Однако под натиском значительно превосходящих сил противника 4 мая мы были вынуждены оставить и Укмерге. Постепенно, шаг за шагом, белополяки и литовские буржуазные националисты совместно с немцами вытеснили нас с территории Советской Литвы, и в конце лета 1919 года мы были вынуждены отступить в район Даугавпилса" ⁵ . На этом заканчиваются воспоминания Жемайтиса о его командировке на соседнюю с Советской Россией территорию по установлению на ней Советской власти.

В мае 1920 г. он в должности начальника штаба бригады участвует в боях с поляками под Брест-Литовском и Кобрином. В 1921 г. уже в должности начальника штаба 15-й Сибирской кавдивизии воюет против повстанцев Антонова на Тамбовщине, за что Командующим войсками Тамбовского района Тухачевским награждается серебряным портсигаром. Затем непосредственно служба у Буденного в должности начальника оперативного отдела штаба 1-й Конной армии СКВО и помощника Инспектора кавалерии РККА в Москве. Служил он также определенное время в 1923 г. в должности начальника штаба дивизии у Тимошенко ⁶ .

По некоторым данным в том же году, став вдруг дипкурьером, он находился нелегально в Литве под чужой фамилией. В 1923 г., по мнению Советского руковод-

стр. 136

ства, в Германии, а значит и в сопредельной с ней Литве, имевшей с Германией в Восточной Пруссии общую границу, возникла революционная ситуация. С целью организации восстания на ее территории была мобилизована большая группа советских военспецов во главе с Тухачевским, часть которых добралась до Германии и была размещена коммунистами Тельмана нелегально. Есть все основания полагать, что и Жемайтис в то время находился в одной из этих групп. Тогда эта очередная авантюра с восстанием потерпела неудачу и все военспецы вскоре были отозваны, хотя говорить о том, что для Литвы она закончилась ничем, нельзя - Клайпедская область в 1923 г. отошла к Литве, что явилось следствием восстания литовских националистов на территории этой области ⁷ .

В начале 1928 г. по представлению Мицкявичюса-Капсукаса и бывшего Командующего Мозырской группой Хвесина Жемайтис был представлен к ордену "Красного Знамени", но вместо ордена получил в 1938 г. свою первую награду, не считая портсигара и грамот, медаль "20 лет РККА". После неудачной для Советской России гражданской войны как в Прибалтике, так и в самой Литве, которая, по воспоминаниям соратников Жемайтиса, несколько раз чуть не стоила ему жизни, - он находился на командных должностях в Красной Армии с перерывом на учебу в военной академии им. Фрунзе.

С 1935 г. Жемайтис работает преподавателем кафедры этой академии, где защищает кандидатскую диссертацию, становится доцентом и в то же время находится под следствием в органах НКВД по подозрению в "руководстве им в академии контрреволюционной организацией "ПОВ" ("Польская организация войскова")". Ареста и репрессий он избежал только благодаря пакту "Молотова - Риббентропа", по которому в связи с предстоящим присоединением всей Прибалтики к СССР советскому руководству в срочном порядке понадобились национальные кадры, в том числе и для работы на первых порах в Литве ⁸ .

В мае 1940 г. Жемайтис становится Командующим Литовской народной армией (ЛНА) с присвоением ему звания бригадного генерала. (В то время он был комбригом). После реорганизации этой армии в 29-й территориальный корпус в ноябре того же года он становится старшим преподавателем академии Генштаба, готовит докторскую диссертацию по теме: "Русская кавалерия в Первой мировой войне 1914 - 17 гг.", но защита не состоялась, т. к. началась война и с апреля 1942 г. с присвоением ему звания генерал-майора он исполняет должность командира 16-й Литовской стрелковой дивизии. Он формирует эту дивизию в Горьковской области. 19 февраля 1943 г. после 400-километрового пешего перехода в условиях бездорожья, глубокого снега, мороза, отсутствия продовольствия и фуража из-за отставших на марше тылов, а также артиллерии и боеприпасов, дивизия, прибыв в распоряжение командования 48-й армией, оказалась малобоеспособной, однако получила приказ Командующего армией генерал-лейтенанта Романенко прорвать оборону противника на Орловском направлении. Жемайтис пытается сопротивляться, доказывает командованию армией, что личный состав дивизии нуждается в отдыхе, что необходимо дождаться подхода тылов. Вот что пишет об этом старший лейтенант запаса Ш. Скопас: "...В конце 1942 г. дивизию направили на Брянский фронт в состав 48-й армии. Дивизия по своему составу была интернациональной. В ее рядах сражались сыновья и дочери тридцати народов нашей страны. Литовцы составляли свыше трети личного состава, свыше четверти - русские и столько же - евреи. После тяжелого марша по бездорожью, без надежных транспортных средств, без отдыха дивизии дали команду начать наступление в направлении насел, пунктов: Нагорная, Хорошевский и ж/д станции Змиевка ⁹ .

24 февраля после очень слабой артиллерийской артподготовки дивизия перешла в наступление. Потери были огромные, погибло много солдат и офицеров. Задача осталась невыполненной. Вина за поражение во многом лежит на начальнике политотдела Мацияускасе. В то время, как командир дивизии генерал Жемайтис докладывал по телефону командарму о том, что солдаты нуждаются после изнурительного перехода в отдыхе, что личный состав не получает необходимого довольствия и следует привести в норму боевые порядки, начальник политотдела вырвал трубку из рук командира и доложил, что дивизия полностью готова к выполнению боевого задания. Этот бодрый рапорт дорого обошелся нашей дивизии..." ¹⁰ . 24 февраля дивизия перешла в наступление и вела кровопролитные бои в 40 км от Орла, потеряв за один месяц боев 50% личного состава от ее первоначальной численности в 10374 человека. Не выполнив ни одной из поставленных задач, дивизия была вынуждена перейти к обороне и вскоре была переведена во второй эшелон армии ¹¹ .

Жемайтис снова в опале, но у него находятся заступники в лице Первого секретаря ЦК КП Литвы Снечкуса и Председателя Президиума Верховного Совета Литвы

стр. 137

Палецкиса. В результате он снова на преподавательской работе в академии Генштаба, которая называлась в то время Высшая военная академия им. Ворошилова, и два послевоенных года возглавляет курсы усовершенствования высшего командного состава, занимается научной работой. В октябре 1944 г. Снечкусом и Начальником Главного управления кадров Советской Армии генерал-полковником Голиковым Жемайтис выдвигается на должность Народного комиссара обороны Литвы. Из документов РГАСПИ видно, что его кандидатура рассматривалась Сталиным, но назначение по каким-то причинам не состоялось, хотя он и дал согласие, желая вернуться на родину в Литву ¹² .

До увольнения в запас в 1954 г. Жемайтис занимается научной работой. Он умер в 1957 г. и был похоронен на Новодевичьем кладбище со всеми воинскими почестями.

Примечания

1. Центральный государственный архив Российской Армии, послужной список Балтушис-Жемайтиса Ф. Р.

2. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), ф. 17, оп. 100, д. 256/9.

3. Военный музей Витаутаса Великого.

4. ПАЛЕЦКИС Ю. В двух мирах. М. 1974.

5. Библиотека Академии наук Литвы, г. Вильнюс, ф. 328, N 1 - 96.

6. ЖУКОВ Г. К. Воспоминания и размышления, раздел "В инспекции кавалерии". М. 1969.

7. С приходом Гитлера к власти в Германии Клайпедская область в 1939-ом году по ультиматуму была возвращена Германии и снова была включена в состав Литвы уже после поражения Германии во 2-й мировой войне. Отошли к Литве также Вильнюс и часть Белоруссии.

8. Ответ из архива ФСБ, N10/А-1174 от 28.02.94 г. (архив автора).

9. Центральный государственный архив Министерства обороны, личное дело генерал-майора Балтушис-Жемайтиса Ф. Р.. инв. 0405030, кор. Б-384; ЯРОВСКИС Е. Я. Забвению не подлежит. М. 1985.

10. "Вечерняя Москва", 22 июля 1991 г.

11. Центральный государственный архив Литвы, ф. Р-5, оп. 3, д. 15, л. 183; ф. Р- 9, оп. 1, д. 9, л. 3; ф. Р-783, оп. 1, д. 2, л. 1; ЕРЕМЕНКО А. И. Годы возмездия. 1943 - 1945 гг. М. 1985, с. 69.

12. РГАСПИ, ф. 17, оп. 100, д. 256/9.