В истории Великой Отечественной войны имеется малоизвестный приказ войскам Красной армии - жечь лютой зимой свои же населенные пункты - приказ Ставки Верховного Главнокомандования (ВГК) N 428 от 17 ноября 1941 г. о создании специальных команд по разрушению и сжиганию населенных пунктов в тылу немецко-фашистских войск. Причины и обстоятельства этого приказа и сегодня представляются во многом скрытыми и загадочными, кроются во мраке предвоенных оперативных планов высшего политического и военного руководства Германии и СССР. В последние годы в печати появились новые научные публикации и документы, которые проливают свет на те, уже далекие события. Для историков стали доступными новые документы Государственного Комитета Обороны (ГКО) СССР, мемуары руководителей советских разведывательных органов1, организаторов партизанского движения2, военных деятелей рейха, в том числе из ближайшего окружения Гитлера3, исследования российских4 и американских историков5, которые позволяют существенно уточнить и дополнить многие аспекты истории Великой Отечественной войны.

Каковы же были причины и обстоятельства столь странного приказа Ставки, где его истоки и какие последствия он имел для противника и местного населения прифронтовых районов, для подпольщиков и партизан? Вспомним известное правило: к жестоким мерам правительства стран прибегают в тех случаях, когда возникшие чрезвычайно сложные задачи обычными мерами решить не представляется возможным. Поэтому, на наш взгляд, истоками и причинами столь жестокого приказа Ставки явились грубейшие просчеты как руководства СССР, так и фашистской Германии.

Одним из главных просчетов руководства Германии в начале войны было то, что немецкая армия в 1941 г. без теплого обмундирования оказалась в окопах заснеженных, насквозь продуваемых морозными ветрами просторах России. Причины этого читателю известны. Чаще всего исследователи их истолковывают тем, что Гитлер замышлял "молниеносную" войну против СССР, которая должна продолжаться не более 2 - 3 месяцев и победоносно завершиться до наступления зимы. При этом они обычно ссылаются на опыт войны в Европе, успехи которой вскружили голову фюреру и его генералитету. Напомним: на разгром и оккупацию Дании немцам потребовался всего 1 день, Голландии - 5 дней, Бельгии - 19 дней. Даже на оккупацию крупных европейских стран войска нацистской Германии затратили не более 1 - 2 месяцев: Польша за 35 дней, Франция за 44 дня, Норвегия за 63 дня6. Действительно, успехи вермахта на европейском театре военных действий были поразительными, они как будто подтверждали правильность установки немецкого генералитета на стратегию "молниеносной" войны.

Однако, что хорошо для Европы, то не всегда пригодно для России, с ее огромной территорией, плохими коммуникациями и суровыми климатическими условиями. Эти обстоятельства беспокоили высшее политическое и военное руководство Германии, заставляли его заранее просчитывать сценарии войны против СССР и их возможные последствия.

Советское руководство настороженно следило за действиями немецкого генералитета. Руководитель разведывательно-диверсионных служб НКВД СССР генерал П. А. Судоплатов в мемуарах отмечает, что еще в 1937 г. советской разведкой были добыты документальные сведения об оперативно-стратегических играх, проведенных командованием рейхсвера (позже вермахта). После оперативно-стратегических игр, проводившихся фон Сектам, а затем Бломбергом, появилось "завещание Секта", в котором говорилось, что Германия не сможет выиграть войну с Россией, если боевые действия затянутся на срок более двух месяцев. При этом в течение первого месяца войны нужно будет захватить Ленинград, Киев и Москву, разгромить основные силы Красной армии, оккупировать главные центры военной промышленности и добычи сырья в европейской части СССР7.

И сегодня трудно себе представить логику немецких генералов - возможно ли выиграть войну против СССР в течение двух месяцев, захватив Ленинград, Киев и Москву? Даже если бы подобное и произошло, руководство СССР имело бы полную возможность переместиться вглубь территории страны, скажем в Куйбышев или Свердловск, и оттуда руководить военными действиями. Недавно опубликованные новые немецкие источники свидетельствуют, что даже Гитлер не верил прогнозам своего генералитета о столь коротких сроках войны. Его адъютант Николаус фон Белов в своих мемуарах отмечает, что Гитлер рассчитывал в 1941 г. разбить лишь советские приграничные части и выйти на линию Псков - Смоленск - Киев, в первую очередь овладеть Прибалтикой и Ленинградом, на юге - достигнуть Ростова. Наступление на Москву, по его расчетам, должно было вестись только с 1942 года8.

Таким образом, если верить мемуарам адъютанта Гитлера, германское высшее политическое руководство не очень доверяло прогнозам своего генералитета о "молниеносной" войне против СССР, оно допускало перенос активной фазы войны и на 1942 год. При этом Гитлер считал, что советские города до зимы будут заняты вермахтом, в них комфортно разместятся немецкие солдаты и офицеры, избежав огромных затрат на изготовление большого количества зимнего обмундирования.

Однако на практике сложилось так, что война против СССР развивалась не по сценариям немецкого Генерального штаба. До начала зимних холодов немцам не удалось овладеть ни Москвой, ни Ленинградом. Восточная армия встретила морозную зиму в окопах без теплой одежды.

Каково приходилось немецким солдатам свидетельствуют мемуары капитана вермахта Бруно Винцера, зима 1941 - 1942 гг. его застала в районе Валдая. "После первых снегопадов внезапно ударили морозы, - вспоминает Винцер. - ...Участились случаи, когда люди отмораживали ноги, руки или

стр. 89 лицо. Если раненых не удавалось сразу вынести за линию огня, они погибали мучительной смертью. Павшие в бою за короткий срок окоченевали: трупы, изуродованные судорогой, укладывались, как дрова, штабелями, в сараях, так как их невозможно было похоронить в земле. Первоначально мы пытались взрывами зарядов динамита готовить могилу, но почти безуспешно. Мертвые, как и живые, должны были ждать наступления весны"9. Капитан Винцер отмечает, что солдаты его роты с наступлением холодов не получили никакой теплой одежды, только часовым снаружи выдавались полушубки и валенки, добытые в России. "Старые и опытные офицеры генерального штаба, - с упреком отмечает Винцер, - не позаботились о том, чтобы приготовить зимнее обмундирование для миллионов немецких солдат... Вера в непогрешимость верховного руководства сменилась беспокойством и мрачными предчувствиями, но немецкие солдаты сражались и мерзли на льду и в снегу, потому что этого требовала от нас железная дисциплина. Они сражались не имея зимнего обмундирования, они погибали и замерзали, многие с невысказанным вопросом на устах: почему?"10.

Катастрофические условия, в которых оказалась восточная армия зимой 1941 г., заставили руководство Германии искать пути выхода из создавшегося положения. Как свидетельствует военный дневник начальника Генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковника Ф. Гальдера, на совещаниях у Гитлера неоднократно поднимались вопросы об обеспечении восточной армии теплым обмундированием. 20 декабря 1941 г. Гитлер отдал ряд распоряжений о неотложных мерах по организации обогрева замерзающих в России солдат. Он потребовал для нужд фронта насильственно изымать у советских пленных и у местного гражданского населения зимнюю одежду, с помощью взрывов фугасных снарядов готовить "окопы-укрытия", между населенными пунктами создавать для солдат "отапливаемые опорные пункты" и др.11. Но эти меры, как отмечается в немецких источниках, не решали проблемы. Изъятые у советского населения затрепанные кафтаны и полушубки не отвечали немецким войсковым стандартам, они не годились для снабжения войск. Для устройства "отапливаемых опорных пунктов" передовые немецкие части не мели ни строительных материалов, ни соответствующего оборудования12.

Вместе с тем, у немцев были и удачные решения. О них рассказал Герой Советского Союза, полковник в отставке Иван Данилович Лебедев, которому выпала нелегкая судьба пройти всю Великую Отечественную войну. Иван Данилович вспоминает, что немцам удалось в короткие сроки поставить в войска компактные чугунные печки, предназначенные для обогрева блиндажей. По его оценке - это была "чудо-печка" - небольших размеров, она легко переносилась двумя солдатами, топливом служили любые горючие материалы. Печка способна была обогреть довольно вместительный блиндаж. Наши солдаты, при занятии немецких позиций, прямо таки "охотились" за чудо-печками; кто завладел таким трофеем, становился героем дня, а добытая им печка - ротным имуществом, она никогда не изымалась начальством.

Немецким руководством изыскивались и внутренние резервы для снабжения войск восточной армии теплой одеждой. Гитлер вынужден был обратиться к нации с призывом о пожертвованиях предметов теплой одежды для нужд воюющих в России немецких солдат. Однако призыв фюрера было исполнить не просто, потому что в Германии, в отличие от России, мужское население не носило зимней одежды, пригодной для фронта. Поэтому наиболее рьяно на призыв фюрера откликнулись немецкие женщины. Они с завидным усердием со своих дамских гардеробов тащили на приемные пунк-

стр. 90 ты нужное и ненужное для фронта. Винцер в мемуарах отмечает: "самолеты доставляли теперь весной (1942 г. - И. Б.), зимнее обмундирование, которое в Германии собрали для фронта: дамские шубы и вязаные кофты, пуловеры для лыжных прогулок и цветные шали, мохнатые шапки и меховые кофты из старинного бабушкиного сундука. Столь предусмотрительный фюрер обратился с призывом, и родина собрала пожертвования"13. Разумеется, использовать в частях такой сугубо дамский гардероб было делом не простым, требовало изрядной фантазии и терпения. Не говоря, какой смешной и нелепый вид приобретали бравые солдаты фюрера, недавние покорители Европы, облеченные в тесные дамские шубки, вязаные кофты и цветные шали.

Использовались и моральные поощрения. Тем из солдат, кто провел на восточном фронте зиму 1941 - 1942 гг., по приказу Гитлера была вручена специальная медаль, которую между собой немецкие солдаты называли не иначе, "как орден за отмороженное мясо"14.

Срыв стратегии блицкрига, повлекший боевые действия в зимних условиях, выявил и еще ряд существенных трудностей. В частях восточной армии не оказалось низкотемпературных оружейных смазок, что привело к замерзанию движущихся частей пулеметов и артиллерийских систем. Американский историк Митчем, ссылаясь на немецкие источники, утверждает, что зимой 1941 - 1942 гг., под Москвой, немецкая "артиллерия оказалась совершенно беспомощной, поскольку немецкая армия не располагала необходимыми смазочными материалами, чтобы защитить движущиеся части орудий"15. Эта проблема касалась не только артиллерии и стрелкового вооружения, но и танков, вообще всего подвижного состава немецкой армии. По свидетельству того же Митчема, лишь 30% подвижной техники немецкой армии находилось в рабочем состоянии16. "Танки также застыли в бездействии, - утверждает американский исследователь, - потому что их оптические прицелы оказались совершенно непригодными для столь низких температур"17.

Несмотря на все усилия, руководству Германии не удалось зимой 1941- 1942 гг. обеспечить восточную армию теплой одеждой. Гальдер в военном дневнике сокрушался, что проблема зимнего обмундирования осталась не решенной и в январе 1942 г., поэтому немецкие войска в России "просто-напросто не могут больше выдерживать морозы, превышающие 30 градусов"18. Гитлер в присущей ему диктаторской манере попытался проблему зимнего обмундирования решить властными методами, в приказном порядке. Он потребовал энергично внушать войскам "чувство превосходства над противником", а выражение "русская зима" попросту "изъять из употребления"19. После такого категорического приказа редко кто осмеливался поднимать перед ним вопросы "русской зимы" и "зимнего обмундирования", эти слова исчезли из официальных документов вермахта.

Активные боевые действия Красной армии, воздействие зимних условий, обусловили значительные потери немецкой армии в живой силе и боевой технике. 14 марта 1942 г. Гальдер записал: "Потери с 22.6.1941 года по 10.3.1942 г.: ранено - 22 551 офицер и 750 634 унтер-офицера и рядовых; убито - 8456 офицеров и 210 595 унтер-офицеров и рядовых; пропало без вести - 805 офицеров и 47 959 унтер-офицеров и рядовых. Общие потери (без больных) составили 1 млн. 41 тыс. человек, или 32,53% средней численности сухопутных войск на Восточном фронте (3,2 млн)"20. О больных и обмороженных солдатах Гальдер в дневнике не оставил никаких известий, кроме короткой записи: "Почти на всем фронте отмечены сильные снежные заносы, значительно затрудняющие работу транспорта. Снова начались сильные морозы"21.

стр. 91

Некоторые историки пытаются оправдать неудачи немецких войск в зимней кампании 1941 - 1942 гг. только суровой русской зимой. Такой подход, на наш взгляд, явно односторонний. Ведь погода была одинаковой как для советских, так и для немецких войск. Иное дело, что советские войска имели зимнюю экипировку - овчинные полушубки, теплые ватные штаны, валенки, шапки-ушанки. Экипировка же немецких солдат осталась прежней: шинель, куртка и штаны из эрзац-сукна, ботинки; правда, в зимних условиях им дополнительно выдавали подкладку под шинель, теплое белье и теплые носки. Следовательно, не "дедушка российский мороз", а стратегический просчет высшего руководства Германии - установка на несостоявшийся блицкриг - вот одна из главных причин неудач немецких войск в зимней кампании 1941 - 1942 годов.

Следует отметить и еще одно важное обстоятельство, которое осталось недостаточно заметным в отечественной военной историографии. Несмотря на свою индустриальную мощь, ресурсы оккупированных стран Европы, Германия так и не сумела обеспечить восточную армию зимней одеждой не только в 1941/1942 г., но и до конца второй мировой войны. По свидетельству И. Д. Лебедева, некоторые предметы зимней одежды к концу войны стали заметны лишь среди немецких офицеров; в экипировке солдат существенных изменений не произошло. Историкам еще предстоит объяснить этот феномен, но факт остается фактом - Германия, могущественная страна Европы, так и не сумела решить, казалось бы простой проблемы - одеть и обуть своего солдата по зимним условиям. Попутно отметим, что уже с битвы под Москвой, переброшенные на фронт сибирские дивизии имели добротную зимнюю экипировку.

В современной литературе правильно отмечается, что высшее руководство СССР ясно осознавало неизбежность войны с гитлеровской Германием. Камнем преткновения был только один вопрос - когда ожидать начала военных действий? Когда приступать к развертыванию адекватных противнику приграничных группировок? Особенно советских военных волновал последний вопрос. Известно, что Сталин, несмотря на предложения Генштаба, не разрешил развернуть летом 1941 г. советские приграничные группировки, адекватные немецким. Но в литературе, на наш взгляд, содержатся слабые и неубедительные обоснования, почему Сталин поступил в то время именно так, а не иначе. Часть исследователей толкуют поведение Сталина его излишней осторожностью, желанием избежать крупных провокаций, которые могли бы подтолкнуть Германию к войне. Другие - упрекают Сталина в неоправданном доверии к Гитлеру и его мирным заверениям. На наш взгляд, имеет право на существование еще одна версия, которая объясняет поведение Сталина в 1941 году. Эта версия основана на учете его психологии и системы взглядов, на критериях, которыми он руководствовался определяя степень готовности Германии к войне. Как свидетельствуют близкие к Сталину люди, он, как правило, редко и весьма неохотно высказывался по оборонным вопросам. При необходимости, Сталин приглашал к себе нужных руководителей и специалистов, слушал их мнения по назревшим проблемам, а затем четко и ясно формулировал свое решение, которое оформлялось как постановление политбюро ЦК ВКП(б) или правительства. Накануне войны Сталин поставил перед военной разведкой вопрос: готова ли немецкая армия к военным действиям в условиях надвигающийся зимы? Руководители разведки доложили ему, что вермахт не располагал ни запасами теплой одежды, ни горюче-смазочными материалами для боевой техники, пригодными для использования при низких температурах.

стр. 92

По оценке советских специалистов, немецкая армия в 1941 г. располагала лишь летне-осенней одеждой, поэтому не могла вести успешные военные действия в условиях российской зимы. Выход для Германии был один: срочный пошив для восточной армии утепленной формы. Для этого немцам пришлось бы закупить более 20 млн. овчин, большие объемы шерсти и хлопка. На закупку сырья и пошив зимней амуниции потребовалось бы не менее 1,5- 2 лет. Если даже этот срок уменьшить вдвое (полагаясь на немецкую организацию), то и тогда Германия смогла бы подготовиться к войне против СССР не раньше лета 1942 года. Сталин справедливо полагал, что столь огромные закупки овчин и хлопка невозможно будет скрыть от советской разведки, поэтому следует выжидать и не поддаваться на провокации. Как только советская разведка установит факты закупки зимнего сырья, в СССР будут приняты ответные меры, включен своеобразный "стратегический счетчик" - отсчет времени до начала войны. На взгляд Сталина, за это время (не менее года), Советский Союз успеет осуществить перегруппировку войск, привести в соответствующую боевую готовность приграничные округа, создать адекватные немецким советские группировки войск, начать мобилизацию и т.д.

В предвоенные годы такого рода суждения рассматривались Сталиным как исходная точка всех его оценок и действий в отношении Германии. Примечателен такой факт: 14 мая 1941 г. бюро ЦК КП(б) Белоруссии заслушало доклад командующего Западным особым военным округом генерала Д. Г. Павлова "Об обстановке на границе и состоянии войск округа". Результаты обсуждения секретарь ЦК КП(б)Б П. К. Пономаренко по телефону доложил Сталину. Их беседа была продолжительной, около 40 минут. Сталин на тревожное сообщение Пономаренко о сосредоточении немецких войск на западной границе СССР заметил, что не нужно поддаваться на провокации, нервы следует держать в кулаке, Германия нападать на нас не собирается22. Стоит ли удивляться, что ни в директиве наркома обороны СССР N 503859 от 14 мая 1941 г. о прикрытии западной границы, ни в оперативных документах штаба ЗапОВО по ее выполнению, даже не упоминались приграничные немецкие группировки, словно их вовсе не существовало23. Военнослужащим приграничных военных округов внушалось, что войны в ближайшее время не ожидается. Ветеран Великой Отечественной войны Нури Саидович Халилов вспоминал: "20 июня (1941 г. - И. Б.) нашу 29-ю дивизию посетил командующим округом генерал армии Д. Павлов. Когда мы построились, он выступил перед нами с речью. Мне, в частности, запомнились из нее такие слова: "некоторые из вас думают, что скоро будет война. Никакой войны не будет. У нас с Германией существует договор. В настоящее время я проверяю войска округа. Теперь вот проверяю и вас. И в панику бросаться не советую"..."24.

Скопление у границ Белоруссии мощных немецких группировок всякому здравомыслящему человеку указывало - война не за горами. Предчувствие близкой войны господствовало и среди местных жителей приграничной полосы. Вспоминает ветеран войны И. Чопп, который в 1941 г. служил в 141-м полку 85-й стрелковой дивизии в окрестностях Гродно: "По проселку из ближнего села в город (Гродно. - И. Б.) утром и обратно вечером шли крестьяне. Если у нас не было занятий, некоторые из них охотно останавливались, чтобы закурить, переброситься несколькими словами.

- Пан, - говорили они доверительно вполголоса, - скоро будет война, герман придет...

- Не может этого быть, - возражали мы. - По радио передавали, да и в газетах - не будет войны!

- Не, пан, - с печальной уверенностью повторял собеседник, - будет, герман на границе такую силу собрал, что война будет очень скоро.

стр. 93 - Ерунда это, болтовня! - отвечал на наши вопросы о возможной войне политрук. - Вы что, выступление товарища Молотова по радио не слышали? Газеты читать нужно. Капиталисты не рискнут начать войну"25.

Сегодня ясно: Сталин отводил Германии на подготовку к войне против СССР не менее года, по его расчетам война могла начаться никак не раньше 1942 года. Исходя из такой логики, в 1941 г. адекватные немецким советские приграничные группировки были бы преждевременными, они бы только провоцировали немцев, толкали бы их на ускорение военных приготовлений. Поэтому советские приграничные группировки на возможных путях удара немцев и не создавались. При таком положении дел только командующему войсками ЗапОВО генералу Павлову ставить в вину отсутствие приграничных группировок исторически не справедливо.

Предвоенные события сложились так, что Гитлер не дал повода Сталину для включения "стратегического счетчика". Сделав ставку на "молниеносную" войну, Гитлер в 1941 г. начал военные действия без запасов зимней одежды, надеясь до наступления холодов разбить Красную армию и разместить в захваченных советских городах свои войска. Как известно, этого как раз и не произошло. Немецкие войска встретили зиму в полевых условиях, к которым не были подготовлены ни материально, ни морально. Это был крупный стратегический просчет Гитлера и его генералитета.

Не менее крупный стратегический просчет допустил и Сталин. Безоглядно полагаясь на свой "счетчик", он упустил время, не принял своевременных решений по осуществлению неотложных оборонных мероприятий. Все это повлекло огромные потери Красной армии в начале войны.

События, которые произошли летом 1941 г. на территории Белоруссии, военные историки называют не иначе, как военной катастрофой. Современные исследования показывают, что Западный особый военный округ, войска которого дислоцировались на территории Белоруссии, к началу военных действий имел достаточно сил и средств, что бы оказать достойное противодействие противнику26. Однако войска округа оказались не подготовлены: на направлениях ударов противника не были созданы адекватные немецким советские группировки, из-за чего германская армия практически беспрепятственно продвигалась в полосах, где имелись лишь незначительные советские силы27. Не встретив должного противодействия немецкие войска прорвали советскую оборону и уже 28 июня 1941 г. соединились под Минском, образовав печально известный Новогрудский котел, первый самый крупный котел начального периода Великой Отечественной войны28. В журнале боевых действий Западного фронта записано, что в итоге 10-дневных боев противнику удалось вторгнуться на нашу территорию на глубину 350 - 400 км и достигнуть рубежа реки Березина. Средний темп наступления немецких частей за первые пять суток начала войны составил до 60 км в сутки, а за весь период с 22 по 30 июня 1941 года - до 45 км в сутки29. Войска Германии всего через 19 дней с начала войны, уже к 10 июля оказались под Смоленском, последним крупным городом перед Москвой. Западный фронт, как и соседние советские фронты, понес колоссальные потери в личном составе и боевой технике. Чтобы представить общие потери советских войск на территории Белоруссии летом 1941 г., обратимся к авторитетному источнику - статистическому исследованию "Гриф секретности снят. Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах", которое по заданию правительства Российской Федерации было подготовлено группой военачальников, ученых и архивных работников. В нем отмечается, что в Белорусской стратегической оборонительной операции (22.06 - 9.07.1941 г.) участвовали войска Западного фронта (625 тыс. человек), безвозвратные по-

стр. 94 тери которого за период операции составили 341 012 человек, санитарные - 76 717, а всего потери составили 417 729 человек (около 70%)30.

О потерях немецких войск на территории Белоруссии до сих пор нет точных сведений, хотя о войне написаны тысячи книг и статей. В распоряжении исследователей имеются лишь косвенные данные, по которым мы можем судить о потерях вермахта. Обратимся к общепризнанному источнику - военному дневнику Гальдера. В записи от 6 июля 1941 г. он отметил: "Потери на 3.7: ранено - 38 809 человек (в том числе 1403 офицера); убито - 11 822 человека (в том числе 724 офицера); пропало без вести - 3961 человек (в том числе 66 офицеров). Всего потеряно около 54 тыс. человек"31. Гальдер отметил общие потери по восточному фронту, состоявшему из трех групп армий: "Север", "Центр" и "Юг". Что бы иметь хотя бы приблизительное представление о немецких потерях на территории Белоруссии и части Прибалтики, следует общую цифру потерь немецкой восточной армии разделить на три группы армий: получается 18 тысяч. Разумеется, эти арифметические действия можно принять весьма условно. Ведь и состав групп немецких армий, и степень сопротивления им частей Красной армии на Украине, в Беларуси и в Прибалтике были различными. И все же цифры - 417 тыс. человек потерь Западного фронта и примерно 18 тыс. группы армий "Центр", говорят сами за себя: за три неполные недели войны Западный фронт потерял более половины личного состава, тяжелого вооружения, его войска утратили управляемость и боеспособность, оказавшись не в состоянии выполнить возложенную на них задачу - прикрыть стратегическое направление на Смоленск и Москву. Редкий в военной истории XX в. случай, когда за три недели военных действий фронт, как оперативно-стратегическая единица, фактически перестал существовать. Таковы катастрофические последствия крупного военно-политического просчета советского руководства.

Вместе с тем, какими бы большими не были первоначальные успехи немецких войск, летом 1941 г. они не решили главной задачи - за 2 - 3 месяца, до наступления зимних холодов, они не завоевали СССР. Более того, стал очевиден крах стратегии "молниеносной" войны. Война приняла крайне нежелательный для Германии затяжной характер, военные действия развернулись на огромном пространстве от Балтики до Кавказа.

Советское руководство изыскивало меры, что усугубить положение немецких войск, вызвать среди них массовое недовольство, тем ослабить их боевой дух и повысить сопротивляемость Красной армии. В этих целях 17 ноября 1941 г. был издан приказ Ставки ВГК N 428, который, на наш взгляд, до сих пор достаточно не изучен и не осмыслен в отечественной историографии. Для полной и достоверной передачи духа и буквы приказа, в статье мы будем цитировать его текст, воздерживаясь от излишних оценок его положений.

Приказ Ставки немногословен, краткий, в нем утверждается, что "германская армия плохо приспособлена к войне в зимних условиях, не имеет теплого одеяния (так в приказе. - И. Б.) и, испытывая огромные трудности от наступивших морозов, ютится в прифронтовой полосе в населенных пунктах". Далее отмечается, что войска противника встретили упорное сопротивление наших частей, поэтому вынужденно перешли к обороне и расположились в населенных пунктах вдоль дорог на 20 - 30 км по обе их стороны. "Лишить германскую армию возможности располагаться в селах и городах, выгнать немецких захватчиков из всех населенных пунктов на холод, в поле, выкурить из всех помещений и теплых убежищ и заставить мерзнуть под открытым небом, - отмечалось в приказе, - такова неотложная задача, от решения которой во многом зависит ускорение разгрома врага и разложение

стр. 95 его армии". Военным советам фронтов и отдельных армий ставилась задача "разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40 - 60 км в глубину от переднего края и на 20 - 30 км вправо и влево от дорог". Для уничтожения населенных пунктов требовалось "бросить немедленно авиацию, широко использовать артиллерийский и минометный огонь, команды разведчиков, лыжников и партизанские диверсионные группы, снабженные бутылками с зажигательной смесью, гранатами и подрывными средствами". В каждом полку необходимо было создать команды охотников по 20 - 30 человек "для взрыва и сжигания населенных пунктов, в которых располагаются войска противника". В команды "охотников" подбирались "наиболее отважные и крепкие в политико-моральном отношении бойцы, командиры и политработники, которым тщательно разъяснялись "задачи этого мероприятия для разгрома германской армии". За отважные действия по уничтожению населенных пунктов, в которых располагались немецкие войска, Ставка требовала представлять к правительственным наградам. При вынужденном отходе частей Красной армии ставилась задача уводить с собой гражданское население и "обязательно уничтожать все без исключения населенные пункты, чтобы противник не мог их использовать". Для этого и предназначались в полках команды "охотников". Кроме того, приказ требовал, чтобы военные советы фронтов и отдельных армий "систематически проверяли, как выполняются задания по уничтожению населенных пунктов в указанном выше радиусе от линии фронта"32.

Таково содержание документа. В войсках, среди партизан и подпольщиков, приказ Ставки N 428 назвали одной фразой - "Гнать немцев на мороз!". Под таким названием этот документ встречается в мемуарной и научной литературе. Обратим внимание на некоторые его положения.

В истории имеются примеры, когда по приказу феодальных правителей выжигались степи вместе с населенными пунктами в целях создания врагу существенных трудностей в передвижении и пропитании. Тяжело вериться, что чудовищный опыт мрачного средневековья был востребован в XX в., при этом в войне, которая заслуженно называется отечественной, народной войной. Положение гражданского населения прифронтовой полосы усугублялось еще и тем, что и гитлеровские войска получили подобный приказ - авиацией и артиллерией сжигать в прифронтовой полосе все населенные пункты дотла, чтобы не дать советским войскам использовать их для обогрева и размещения33. Куда старикам и женщинам было податься? У кого просить защиты? И сегодня трудно в богатом русском языке подобрать слово, которое полно передало бы весь ужас положения гражданского населения, который сотворили ему власти - свои и чужие. При этом Ставка брала под жесточайший контроль сатанинскую "работу" по уничтожению своих же населенных пунктов. Нужно было доносить в ее адрес через каждые 3 дня сколько и какие населенные пункты уничтожены и какими средствами34. Требовалось, чтобы показатели изо дня в день арифметически наращивались... А если они не наращивались? Значит утрачены бдительность, ответственность. Дело не шуточное, ведь это прямое не исполнение приказа Ставки, да еще в условиях военного времени.

Мы не располагаем точными данными о количестве сожженных советскими войсками и диверсионными группами населенных пунктов. Хотя такие данные наверняка имеются, ибо, как мы уже отмечали, Ставка вела подобную статистику. Но пощадим психику свою и читателей, сошлемся лишь на источники, которые подтверждают, что приказ Ставки N 428 был получен войсками и исполнялся. Например, командующий Западным фронтом Г. К. Жуков 29 ноября 1941 г. доносил в Ставку, что во исполне-

стр. 96 ние приказа сформированы для действий в тылу группы "факельщиков" общей численностью 500 человек. Только в полосе 5-й армии всеми видами огня и диверсионных групп полностью уничтожены 53 населенных пункта35. О судьбе гражданского населения сожженных городов и деревень в донесении ничего не говорилось.

Согласно приказу, в уничтожении своих же населенных пунктов должны были участвовать и партизаны. Обратимся к воспоминаниям ветерана диверсионно-подрывного дела И. Г. Старинова. "В 1941 г. зима была лютая, ранние морозы начались уже в ноябре. И вот появилась установка: "Гони немцев на мороз!"36. На взгляд Ильи Григорьевича она появилась по опыту советско-финляндской войны. Первоначально, когда советские войска расположились в финских домах, в двух из них взорвались мины и две команды погибли. После этого финские деревни Красная армия не занимала. "Но мы их не жгли", - утверждает Старинов. Дома стояли пустыми, советские войска мерзли в окопах. "И вот теперь идет у нас война и эта команда: "Гони немцев на мороз!". Они ведь в домах вместе с местными жителями располагались, - замечает Старинов. - Немцы быстро этой ситуацией воспользовались. Дескать, не хотите вместе с детьми оказаться на тридцатиградусном морозе, идите и охраняйте себя сами от поджигателей. Так очень быстро стало расти у немцев число полицаев. Получилось, что мы сами подтолкнули местных жителей к немцам"37. Илья Григорьевич ссылается на пример Украины, на территорию которой, в тыл врага, к декабрю 1941 г. было переброшено 35 тыс. человек, как раз к моменту появления приказа N 428. Прошло чуть более года и осталось от них всего 4000 - 5000 человек. Почему так случилось? "После этого лозунга ("Гони немцев на мороз!". - И. Б.) немцы сформировали полицию численностью около 900 тысяч", - утверждает Илья Григорьевич38.

В годы войны и в послевоенное время советские люди воспитывались на подвиге московской комсомолки Зои Космодемьянской. Долгое время скрывалось, что Зоя была задержана и передана немецким властям местными жителями, когда она пыталась, выполняя приказ Ставки, поджечь деревню Петрищево (Московская обл.). Поджечь деревню, где находились немецкие войска, в то время считалось подвигом, соизмеримым с высоким званием Героя Советского Союза.

В осуществлении приказа Ставки N 428 важная роль отводилась Отдельной мотострелковой бригаде особого назначения (ОМСБОН) НКВД СССР, которая была сформирована 27 июня 1941 г. "для выполнения особых заданий народных комиссариатов внутренних дел и обороны СССР"39. Комплектовалась бригада из сотрудников наркоматов внутренних дел и государственной безопасности, из числа спортсменов, комсомольцев, иностранцев по направлению Коминтерна40. По свидетельству П. А. Судоплатова, Особая группа при наркоме внутренних дел СССР и ее войсковое соединение ОМСБОН насчитывали более 25 тыс. солдат и командиров, которые и "стали основой диверсионных формирований, посылавшихся на фронт и забрасывавшихся в тыл врага"41. Судоплатов утверждает, что "в тыл врага было направлено более двух тысяч оперативных групп общей численностью 15 тыс. человек"42.

Ожесточенные удары Красной армии, партизан, диверсионных формирований ОМСБОНа, массовые поджоги населенных пунктов, зимние холода и суровые полевые условия отрицательно сказались на моральном духе немецких войск. В разведывательной сводке штаба Можайского сектора охраны Московской зоны от 27 ноября 1941 г. отмечалось: "По данным опроса пленных, моральное состояние немецких солдат крайне низкое, имеют фак-

стр. 97

ты дезертирства, солдаты завшивели, утомлены и заявляют, что если их в ближайшее время не отведут на отдых, то они сами уйдут с фронта"43.

Со времени выхода приказа Ставки N 428 от 17 ноября 1941 г. прошло значительное время. Как сегодня мы можем оценивать его? Отметим, что международное гуманитарное право устанавливает, что гражданское мирное население не может являться объектом военного нападения44. А потому требования этого приказа - грубейшее нарушение норм международного права. Приказ жечь жилье, "гнать немцев на мороз", - справедливо отмечает В. И. Боярский, - "вынуждал население в целях выживания самим охранять свои деревни, бороться с "поджигателями", объективно толкал местное население не к сотрудничеству с партизанами, а с немецкими оккупантами"45. Вместе с тем, мы не можем сбрасывать с весов истории, что приказ Ставки был принят в наиболее критический момент войны, когда противник стоял у ворот Москвы. В этой связи он представляется как акт крайнего отчаяния советского руководства, когда оно вынуждено было использовать для спасения страны и народа все, даже самые невероятно жестокие, методы противодействия врагу. Хотя, столь же очевидно, что советское руководство исходя в большей степени из необходимости решения ближайшей задачи - усугубить положение противника, глубоко не задумывалось о возможных сопутствующих последствиях для страны, армии и партизан.

Примечания

1. СУДОПЛАТОВ П. А. Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930 - 1950 годы. М. 2005.

2. СТАРИНОВ И. Г. Второй фронт. В кн.: БОЯРСКИЙ В. И. Партизаны и армия. История утерянных возможностей. Минск-М. 2003, с. 256 - 282.

3. БЕЛОВ Н. Я был адъютантам Гитлера. 1937 - 1945. Смоленск. 2003.

4. БОЯРСКИЙ В. И. Ук. соч.

5. МИТЧЕМ С. Фельдмаршалы Гитлера и их битвы. Смоленск. 1998.

6. Советские Вооруженные Силы. Вопросы и ответы. Страницы истории. М. 1987, с. 224.

7. СУДОПЛАТОВ П. А. Ук. соч., с. 299, 300.

8. БЕЛОВ Н. Ук. соч., с. 322, 324.

9. ВИНЦЕР Б. Солдат трех армий. Мемуары немецкого офицера. М. 1971, с. 199.

10. Там же, с. 200.

11. ГАЛЬДЕР Ф. Военный дневник 1941 - 1942. М.-СПб. 2003, с. 617, 619, 620, 621.

12. Там же, с. 619.

13. ВИНЦЕР Б. Ук. соч., с. 208.

14. Там же.

15. МИТЧЕМ С. Ф. Ук. соч., с. 214.

16. Там же, с. 216.

17. Там же.

18. ГАЛЬДЕР Ф. Ук. соч., с. 641.

19. Там же, с. 620.

20. Там же, с. 708.

21. Там же.

22. ПЛАТОНОВ Р. П., ТОЗИК А. А., ЛЕМЕШОНОК В. И. Накануне (По материалам обмена мнениями историков об обстановке в Белоруссии накануне Великой Отечественной войны). - "Советская Белоруссия", 20.V. 1989.

23. Начальный период Великой Отечественной войны на территории Беларуси. Гродно. 2003, с. 105 - 114.

24. В июне 1941-го (Воспоминания участников боев на Гродненщине). Кн. 2. Гродно. 1999, с. 93.

25. Там же, с. 14.

26. Начальный период Великой Отечественной войны на территории Беларуси, с. 125 - 137.

27. Там же, с. 145.

28. Новогрудский "котел". Гродно. 1998, 174 с.

29. Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации, ф. 208, оп. 2511, д. 207, л. 67, 68; оп. 2524, д. 1, л. 257 - 258.

30. Гриф секретности снят. Потери Вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. Статистическое исследование. М. 1993, с. 163.

31. ГАЛЬДЕР Ф. Ук. соч., с. 94.

32. Приказ Ставки Верховного Главнокомандования, N 428. 17 ноября 1941 г. В кн.: Советский Союз в годы Великой Отечественной войны. 1941 - 1945. Тыл. Оккупация. Сопротивление. М. 1993, с. 69.

33. ГАЛЬДЕР Ф. Ук. соч., с. 620.

34. Приказ Ставки Верховного Главнокомандования, N 428. 17 ноября 1941 г., с. 69.

35. БЕШАНОВ В. В. Танковый погром 1941 года (Куда исчезли 28 тысяч советских танков?). Минск. 2004, с. 353.

36. СТАРИНОВ И. Г. Ук. соч., с. 261.

37. Там же.

38. Там же, с. 266, 267.

39. Внутренние войска в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 гг. Документы и материалы. М. 1975, с. 517.

40. Там же.

41. СУДОПЛАТОВ П. А. Ук. соч., с. 203.

42. Там же, с. 208, 209.

43. Внутренние войска в Великой Отечественной войне, с. 527.

44. ТОЛОЧКО О. Н. Международное гуманитарное право. Гродно. 2004, с. 56 - 59.

45. БОЯРСКИЙ В. И. Ук. соч., с. 161.