H. LOWMIANSKI. Studia nad dziejami Wielkiego Ksiestwa Litewskiego. Poznan. Wydawnictwo Naukowe Uniwersytetu im. Adama Mickiewicza. 1983. 580 s.

Имя крупного польского ученого, знатока древней истории балтов и славян Генрика Ловмяньского (1898 - 1984 гг.) хорошо знакомо советским историкам¹ . В рецензируемый сборник вошли его труды, созданные в разное время. Это отдельные главы монографии "Исследования о началах литовского общества и государства" (1931 - 1932) и статьи 1934 - 1972 годов. Автор рассматривает в них две проблемы - развитие балтийских племен до образования литовской государственности и некоторые ключевые вопросы истории Великого княжества Литовского.

Для реконструкции отношений, существовавших у балтов в племенную эпоху, Г. Ловмяньский использует данные, относящиеся к более позднему периоду, широко применяет сравнительно-исторический метод. Особое внимание обращено им на развитие сельских поселений - литовских и прусских "полей", соответствующих им латышских "погостов". По мнению автора, для данного региона были наиболее типичны родовые поселения, состоявшие из одной деревни (с. 199).

Источники уже в XIII в. фиксируют у балтов патриархальную семью, довольно развитые формы индивидуальной собственности на землю. Однако здесь долго сохранялось право членов рода не допускать продажи родовых земель посторонним лицам, нередким явлением было и нераздельное владение близких родственников землей (распространенное в Литве еще во второй половине XVI в.). Г. Ловмяньский полагал, что в исследуемый им период совместная экономическая деятельность рода не получила особого развития; более важное значение имели такие его функции, как защита своих членов, совместное участие в войне, культ предков (с. 252 - 257). Автор считает, что у древних балтов не сложилось постоянного, стабильного института родовых вождей и "во всяком случае, они не играли в политической жизни значительной роли" (с. 250).

Характеризуя социальную структуру балтов в племенную эпоху, Г. Ловмяньский выделяет три основные категории населения: родовую знать ("нобили"), простых свободных людей и сравнительно немногочисленных рабов. Автор не обнаруживает у балтов крупной земельной собственности. По его мнению, в Литве крупная земельная собственность бояр возникла лишь при Витовте, т. е. не ранее конца XIV - начала XV в. (с. 142 сл.), причем "источником роста магнатских состояний были, несомненно, щедрые монаршие пожалования" (с. 147).

Дружины балтов, по мнению автора, формировались из свободных людей, добровольно принимавших участие в организуемых знатью набегах на соседние зем-

¹ См. Пашуто В. Т. Труды польского академика Х. Ловмяньского по истории народов Восточной Европы. В кн.: Ловмяньский Х. Русь и норманны. М. 1985.

стр. 166

ли, и челяди (рабов). Не позже последней четверти XII в. литовские набеги на славянские земли усиливаются, появляются дружины нового типа - объединения нескольких отрядов, выбиравших своим предводителем одного из вождей. Такие предводители, располагая многочисленными войсками, получили возможность предпринимать серьезные политические акции. Г. Ловмяньский отрицает существование у балтов теократического или монархического строя, отмечая, что "королями" и "князьями" в источниках нередко именовались выборные военные предводители балтов, а позже - и рядовые нобили местного происхождения (с. 292 - 296).

Сложнее, однако, обстоит дело с княжеской властью у литовских племен. Ведь источники XV - XVI вв. отличают даже самых видных бояр - панов, занимавших в Великом княжестве Литовском ключевые посты (Радзивиллов, Гаштовтов, Кезгайл и др.), - от группы князей, в состав которой входили не только Рюриковичи и Гедиминовичи, но и потомки других литовских родов - Гедройцы, Свирские, Гольшанские и др. Свой титул они, очевидно, унаследовали еще от предшествующей эпохи, когда их предки сохраняли под властью великих князей некоторую самостоятельность. Г. Ловмяньский не привел убедительных аргументов против традиционной точки зрения, согласно которой Гедройцы, Свирские и Гольшанские являлись потомками племенных князей, правителей отдельных литовских земель и округов² .

Включенная в сборник статья о социальных и экономических предпосылках литовско-польской унии в свое время сыграла важную роль в развитии польской историографии, способствуя преодолению идеализации ее значения в развитии Литвы. Автор показал, что главной причиной Кревской унии 1385 г. были затруднения, которые Великое княжество Литовское переживало во второй половине XIV в., после неудачных попыток установить контроль над Северо-Восточной Русью, а также угроза со стороны Ордена. Г. Ловмяньский раскрыл также роль боярства в заключении унии 1385 г. и принятии Литвой христианства.

Стремление боярства Великого княжества Литовского обеспечить себе помощь польской шляхты в борьбе за сохранение власти над восточнославянскими землями привело к Люблинской унии 1569 года. Это соглашение, пишет автор, облегчало "культурную и национальную ассимиляцию" польской, литовской и восточнославянской шляхты. Но, как подчеркивает он, идея унии "не пустила глубоких корней в историческом и национальном сознании широких народных масс", что отчетливо проявилось впоследствии во время казацких восстаний, для которых было характерно "всеобщее участие крестьянского населения, недовольного системой эксплуатации, системой не только социальных, но и политических и религиозных отношений" в Речи Посполитой (с. 454).

Указывая, что именно литовские феодалы играли в Великом княжестве ведущую роль, Г. Ловмяньский мало внимания уделяет местному боярству восточнославянского происхождения. Он считал, что русские земли, захваченные литовскими князьями, были лишены "сильного слоя военнослужилых людей" (с. 393), что "подвижный и воинственный литовский элемент вливал в русское общество свежие силы" (с. 400). По-видимому, Г. Ловмяньский был склонен преувеличивать роль литовской эмиграции на земли Белоруссии и Украины, влияние Литвы на их развитие, недооценивал активность и политическую роль местного боярства. В советской историографии показано, что присоединение к Великому княжеству Литовскому более развитых древнерусских земель сопровождалось признанием широких прав и привилегий за местным боярством; при этом не происходило существенного перераспределения и ломки форм собственности³ . Местному боярству удавалось добиться от литовского великого князя важных уступок, в частности, признания "старины", т. е. прежних прав и привилегий⁴ . Данная группа феодалов

² О них см.: Гудавичюс Э. С. Попытка локализовать владения литовских князей XIII в. - Труды Академии наук Литовской ССР, серия А, 1984, с. 3 (88) (на лит. яз.).

³ См. Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В. Пути развития феодализма (Закавказье, Средняя Азия, Прибалтика). М. 1972, с. 296.

⁴ См. Пашуто В. Т., Флоря Б. Н., Хорошкевич А. Л. Древнерусское наследие и исторические судьбы восточного славянства. М. 1932, с. 71, 91 и др.

стр. 167

играла в жизни Великого княжества Литовского очень важную роль (особенно в конце XIV - XV в., когда в его составе находились еще смоленские и северские земли).

Г. Ловмяньский специально анализирует переписи литовского войска 1528, 1565 и 1567 гг, как источник по истории народонаселения Великого княжества Литовского: отмечает пробелы в этих документах, подчеркивает их различия, прослеживает рост численности населения в 1528 - 1567 годах.

Рассматривая структуру экономики Могилева в 1560 - 1604 гг., автор характеризует занятия мещан (в том числе сельскохозяйственные), профессиональную структуру населения, доходы отдельных категорий жителей, размеры купеческого капитала, развитие кредита, рыночные цены. Ведущую роль в жизни города играла торговля. Ремесленники удовлетворяли преимущественно запросы локального рынка. Развитию города способствовало его активное участие в посреднической торговле, т. е. прежде всего не местные, а внешние условия (с. 506). Торговля в Могилеве была сосредоточена преимущественно в руках белорусского мещанства, и именно ему Г. Ловмяньский ставит в заслугу быстрый рост города в XVI в., превращение его в главный торговый центр на Днепре (с. 530).

Переиздание исследований Г. Ловмяньского 30-х годов не сопровождалось, к сожалению, сколько-нибудь заметной переработкой, и, следовательно, в них не учтены результаты новейших исследований и археологических раскопок. В связи с этим лишь бегло и в самых общих чертах показан автором процесс колонизации предками балтов исследуемых территорий в древнейший период, для которого мы не располагаем письменными источниками. В 30-е годы Г. Ловмяньский еще не связывал образование раннесредневековых государств с генезисом нового, феодального способа производства, поэтому проблема развития феодализма в Литве практически не нашла в сборнике сколько-нибудь заметного отражения. Подробно рассматривая судьбы племенной верхушки балтов и литовского боярства, автор меньше внимания уделяет положению других классов и групп, почти не затрагивает и проблем классовой борьбы. Его внимание сконцентрировано на истории балтийских племен, вопрос же о влиянии на них соседних восточнославянских народов, о роли славянского элемента в образовании и развитии Великого княжества Литовского ученый оставляет за рамками своего исследования.

Собранный и обобщенный Г. Ловмяньским фактический материал по истории балтийских народов, многие его выводы и наблюдения важно учитывать при разработке сложных проблем средневековой истории народов Прибалтики и Белоруссии.