О городской геральдике Белорусской ССР (БЕЛАРУСЬ)

Library.BY

Первые гербы городов на территории нынешней Беларуси появились не менее пяти столетий назад. Во всяком случае, уже под 1451 г. в привилее короля Казимира Ягеллона Полоцку упоминается «знамя местское» — по-видимому, полоцкий герб. Первоначально подобные гербы использовались, прежде всего, для городских печатей. Так, в привилее, который в 1560 г. Сигизмунд Август выдал мещанам Гомеля, специально подчёркивается, что этим их королевское величество «...печать местьскую з гербом крыжа им дали и мети дозволили».
Свою традиционную функцию эти гербы сохраняют и после изменения государственной принадлежности наших городов в конце XVIII в. Весьма характерно, что, например, герб, пожалованный Пинску ещё Стефаном Баторием, был подтверждён екатерининским указом от 22 января 1796 г. на таком основании: «Сей герб издавна употребляется в печати тамошнего магистрата».

1.
Как известно, в 1917 г. отменяются все без исключения императорские указы, в том числе, конечно, и о даровании гербов городам Беларуси. А потом, уже от начала 1920-х гг., и сама городская геральдика, как таковая, вообще из употребления изымается. В частности, на гербовых печатях органов власти в городах их разнообразные геральдические символы повсеместно, от Владивостока до Минска, уступают место одному и тому же «серпастому» и «молоткастому», общегосударственному эсэсэсэровскому. Практически городские гербы на многие десятилетия попросту предаются забвению.
Лишь в 1960-х гг. отмечаются первые попытки их возвращения — попытки очень робкие, претендующие только на самую периферию находившейся тогда в легальном обороте символики. Для городского герба место нашлось, главным образом, на туристском значке. «Геральдика туристского значка» получает значительное развитие, в том числе и в Белорусской ССР. Такая геральдика неоднократно критиковалась, даже высмеивалась — впрочем, вполне справедливо. Однако хотя бы ради той же справедливости надо указать, что на каком-то этапе исторические гербы наших городов оказалось представленными наиболее полно как раз именно на значках.
Впрочем, гораздо важнее то обстоятельство, что этой городской «геральдикой туристского значка» советской Белоруссии зафиксированы некоторые важные особенности целой исторической эпохи: ее идеологии и эстетики, отношения к прошлому, к историческому наследию etc. Получается, что такая оригинальная составляющая нашей культуры, как комплекс городских гербов 1960-80-х гг., бесспорно, заслуживают изучения. Кстати, изданы они довольно подробно [4]. Строго говоря, основная их масса осталась лишь проектами гербов, поскольку в качестве официальных символов того или иного города они так никогда и не были утверждены. Однако довольно значительное количество (12 проектов) были оформлены как официальные гербы соответствующими Решениями одиннадцати городских Советов, а также одного райисполкома [5]. К рассмотрению этих официальных городских гербов Белорусской ССР 1968- 89 гг. мы сейчас и приступаем.
2.
При всем их разнообразии, общим для всех этих гербов является их ярко выраженный «значковый» характер. Это проявляется, в частности, в следующем. Размещение каких бы то ни было надписей в поле гербового щита для классической геральдики чуждо и ею в принципе запрещается. А в «геральдике туристского значка», наоборот, таковые присутствуют практически в обязательном порядке: это или название города, или хотя бы дата его основания, или и то, и другое вместе (см. рис. 1-5, 7-9). По существу, подобный герб копирует значок, выпущенный по случаю юбилея или годовщины основания того или иного города. Имя города («Барановичи», «Волковыск», «Глыбокае», «Кобрин», «Маладзечна», «Орша» etc.) в нём обычно надписано на так наз. «плашке». Обычный в значках, для геральдики подобный элемент совершенно чужд.
Между прочим, добавление этой «плашки» как правило искажало даже сами пропорции гербового щита. Например, авторы герба Баранович явно попытались использовать щит именно так наз. «русской», или, иначе, «французской», формы: прямоугольный, с закругленными нижними углами и остриём посредине основания. Такой щит имеет в геральдике классические пропорции: основание = 8/9 высоты [6]. Они оказались грубо нарушенными, очевидно, из-за прибавления пресловутой «плашки». Интересно, что даже тогда, когда она специально не отграничивается, пропорции «французского» щита оказываются искажёнными подобным же образом (ср. гербы Баранович и Пинска, соот. рис. 1 и 10).
Вообще несоблюдение общепринятых правил превратилось в одну из особенностей нашей «геральдики туристского значка». В частности, нередко употреблялся тот или иной «щит неправильной формы», как он откровенно именуется в описании [7]. При этом пресловутая «неправильная» форма была результатом не только разных вариантов произвольного искажения того или иного классического гербового щита —»французского» (Барановичи, Пинск), «венгерского» или «голландского» (Глубокое), «германского» или «ренессансного» (Гродно) (соот. рис. 1 и 10, 5, 6). В ряде случаев применялся «щит» некой неизвестной в геральдике, вновь изобретённой формы. Как, например, в гербе Молодечно (рис. 8).
Впрочем, щит бобруйского «герба» выглядит еще более псевдогеральдически. «Верхняя зубчатая часть, как говорится в его официальном описании, символизирует о наличии (так в тексте — авт.) форпоста на реке Березине — Бобруйской крепости» [8]. Подобным образом авторы герба имитируют, видимо, так наз. «башенную», или «городскую» корону, которая тоже была о трех зубцах. Однако от их внимания ускользнуло, наверное, что, в силу «высочайшего повеления» 1857 г., такие трехзубцовые городские короны стали обязательными атрибутами в гербах не только крепостей, но и вообще каждого из городов Российской империи — губернского, уездного и даже заштатного [9]. Надо ли говорить, что городская корона в геральдике именно венчает, а отнюдь не травмирует гербовый щит.
3.
Подобные весьма приблизительные представления о геральдике зафиксированы и в цветах гербового поля. Как известно из истории вексиллологии, или науки о флагах, они, как таковые, появляются на несколько столетий позднее гербов, в том числе и городских. Неудивительно поэтому, что многие флаги представляют собой как бы производное от соответствующего герба. Так, белый орел в красном поле польского герба трансформировался в бело-красный флаг Польши. Черный германский орел с червлёным клювом и лапами в золотом поле представлен черной, красной и желтой полосами государственного флага ФРГ etc. [10].
В БССР поступали как раз наоборот: в цвета ее государственного флага раскрашивался герб. А поскольку этих цветов было два, красный и зелёный, то и поле герба приходилось искусственно рассекать на два поля. «Красный и зеленый цвета поля герба являются цветами Государственного флага Белорусской ССР, на территории которой расположен город», рапортует официальное описание герба Волковыска. Такие же цвета барановичского, бобруйского, гродненского, кобринского и светлогорского гербов официально объяснялись сходным образом. Исторический герб Борисова 1792-96 гг. имел серебряное поле, но в 1989 г. он был, так сказать, перекрашен: гербовый щит стал красного цвета, а его оконечность — зеленого. Всё узнаваемо и без ссылки на флаг БССР. Впрочем, его гербовая имитация дальше всего заходит в гербе Орши: «В средней части цветовое решение совпадает с цветом Государственного флага Белорусской ССР: слева -зелёный, справа красный, на соединении которых изображено полотно с белорусским орнаментом...» [11].
Перечисление расхождений между нашей «геральдикой туристского значка» и настоящей, классической геральдикой может быть еще значительно продолжено. Однако причины несоответствия как основным требованиям, так и элементарным правилам последней и так уже в общем-то ясны. В качестве первой причины надо указать, наверное, простую некомпетентность как самих разработчиков, так и участников обсуждения и последующего утверждения рассматриваемых гербов. За пятьдесят-семьдесят лет, прошедших после отмены старых, пожалованных монархами, городских символов, представления в обществе, какой именно должна быть настоящая геральдика, стали весьма расплывчатыми и приблизительными.
Вплоть до октября 1917-го разработка геральдических проектов, в том числе и проектирование гербов весьма незначительных, «заштатных» городов, даже посадов и слобод, было исключительным делом профессионалов высочайшего класса, сконцентрированных в Департаменте герольдии в Петрограде [12]. Но этот разогнанный Департамент при советской власти свою деятельность так никогда и не возобновил. Геральдика, во всяком случае, в БССР, навсегда попала в руки дилетантов, а на местах и вовсе господствовала самодеятельность. Архитекторы, скульпторы и художники etc., бравшиеся за исполнение проектов гербов, так и не смогли никогда превзойти известный результат В.С.Полесова, создателя стационарного электродвигателя, который, согласно И.Ильфу и Е.Петрову, был очень похож на настоящий, но не работал. Так и образчики нашей «геральдики туристского значка» походили на настоящие гербы, но лишь до некоторой степени. И тому имелась также и вторая причина.
4.
Для символов новой, советской эпохи вовсе не подходило прокрустово ложе классической геральдики: она веками обслуживала эксплуататорские классы; ее законы, традиции и обычаи сложились в феодально-буржуазной среде. Поэтому они априори подлежали если не полной отмене, то, во всяком случае, существенному исправлению в духе пресловутого социалистического реализма.
Классической геральдике присуща, как известно, аллегоричность, иносказательность, а вот грубая буквальность, конечно, совершенно чужда. Вопреки самому ее духу, осуществляется насильственное расширение ассортимента геральдических так наз. «искусственных» фигур за счет бесцеремонно натуралистичных изображений шины-фрезы, шестерни, мелиорационной трубки, мотка пряжи, химической реторты etc. Наконец, как сугубо соцреалистический образ должен рассматриваться золотой паровоз из герба Баранович... Правда, в гербе Светлогорска, утвержденном уже в самом финале существования Белорусской ССР, появилась все же аллегорическая фигура обнажённого мужчины, долженствовавшая изображать античного Прометея, как символ Светлогорской теплоэлектростанции (рис. 12).
Такая устремленность в «светлое будущее» сама по себе предполагала изъятие из оборота всего, что могло ассоциироваться с так наз. «пережитками прошлого», —например, с религией. Формирование классической геральдики происходило в эпоху и под влиянием крестовых походов, и уже поэтому христианские образы и символы составляют неотъемлемую ее часть. Нашей же «геральдике туристского значка» был присущ подчёркнуто атеистический, воинственный характер. По этой причине она склонялась, зачастую, к откровенной профанации. Например, неоднократно выпускались гербовые значки с надписью, на плашке, «Минск», или «Мiнск» [13]. Но в действительности здесь изображался совсем другой герб: не города Минска, а Минской губернии. Действительно, он так и выглядел: «В золотом щите три лазоревых волнообразных пояса» [14].
Почему же этот губернский герб, «высочайше» утверждённый лишь в 1878 г., пришлось выдавать за городской? Все станет ясно, если обратиться к тексту привилея 1591 г. короля Сигизмунда Третьего Вазы мещанам г. Минска: «...надаемъ имъ на гербъ до печати местъские на ратушъ фикгуру внебовзятья панъны Марыи...» [15]. Итак, элементарный подлог оказался для «геральдики туристского значка» более приемлемым, чем изображение в гербе образа Богоматери.
Безусловно, по этой же причине места для него не нашлось также и в гербе, принятом специально к 700-летию Кобрина, несмотря на то, что изображение Богоматери присутствует уже на кобринской гербовой печати с конца XVI в. [16]. С 20 января 1987 г. официальный герб Кобрина занимают образы «птицы счастья» аиста, а также серпа и молота (рис. 7).
Из герба Борисова 18.07.1989 образ Святого Апостола Петра также был изъят, и в нем остались лишь «ворота между двумя крепостными башнями» [17] (рис. 3). В результате в борисовском гербе действительно возникла какая-то крепость, в то время как удаленная фигура Святого Апостола с золотым ключом для открытия Врат бессмертия и с серебряным — для их отпирания, придавала ему совсем другой, аллегорический смысл. Врата в гербе, дарованном этому городу королем Станиславом Августом Понятовским в 1792 г., символизировали, конечно, вход в Эдем, а не в Борисов [18].
Подобным же образом был «отредактирован» также и исторический герб Гродно. С середины XVI в. в нем помещалось изображение оленя с крестом между рогами. Этот крестоносный олень, по нашему мнению, в данном случае мог быть атрибутом двух святых: как православного Святого Евстахия Плациды, так и католического Святого Губерта [19]. Однако 15.06.1988 гродненский олень лишается своего креста — вместо него в герб вводится пятиконечная звезда (рис 6).
Хотя «гербовое» Решение принимается в Гродно всего на полтора года позднее, чем в Кобрине, но кобринский и гродненский подходы к историческому наследию в геральдике оказались принципиально разными. В одном случае даже в официальном документе о принятии герба подчеркивается следующее: «Новый герб города выполнен на основе описания первого герба и по изображениям ранних Гродненских городских печаток» [20]. В другом вся прежняя геральдическая традиция целиком отвергается. Кроме герба XVI в. с изображением Богоматери и Святой Анны, Кобрин имел в своей истории еще один. Причем этот герб 1845 г. был вполнене светского характера: «... в зеленом поле соха, означающая земледельческие занятия жителей Кобринского уезда» [21].
Такой же полный отказ от геральдического наследия демонстрирует еще один такой же «новодел». Он тоже должен был заменить собою исторический герб, а именно —дарованный указом Екатерины Второй от 22 января 1796 г. Бобруйску в знак значительного развития в этом городе и его округе производства мачт для морского флота. «В сходство сему, говорилось в императорском указе о гербе Бобруйска, изображается в середине серебряного поля мачта и к ней приставленные два для мачт изготовленные дерева крестообразно» [22]. Вместо них Бобруйску в качестве гербовой эмблемы предлагался поистине некий биомеханический монстр: «В верхнем красном поле щита — стилизованное изображение бобра, давшего название городу. В нижнем зелёном поле изображение шины-фрезы, символизирующих основные направления развития города — нефтехимию и деревообработку» [23].
5.
Вообще в нашей городской «геральдике туристского значка» традицией стало создание в качестве гербовых эмблем подобных сложносоставных ребусов. В эмблеме полоцкого герба, например, довольно трудно отыскать, кроме излюбленной шестерни и химической реторты, еще и «золотой силуэт промышленного предприятия» (рис. 11).
Без словесного описания практически невозможно догадаться, что именно зашифровано в таком же гербовом ребусе Пинска. Оказывается, здесь изображены «теплоход и вода, которые символизируют судостроение и портовый город; шестерня, символизирующая промышленность, связанную с металлообработкой; бабина пряжи — легкую промышленность; дренажная трубка — мелиорацию» [24]. Помимо этой фигуры, очевидно, более уместной в какой-нибудь детской «отгадайке», здесь имеется еще одна, описанная, там же, как «лук с натянутой стрелой (? - АВТ.) — старый герб города». Действительно, уже в самом привилее Стефана Батория от 12 января 1581 г. о даровании мещанам Пинска магдебургского права было определено: «...их печат местскую, лукъ з стрелою, назначаем» [25]. В конце XVIII в., как уже говорилось выше, снова была узаконена старинная гербовая эмблема Пинска: «...в красном поле, золотой лук натянутый стрелою того же металла со стальным острием» [26]. Совершенство, в своём лаконизме, этого геральдического символа Пинска только подчеркивается его вынужденным соседством, в гербе 1980 г., с другим, — буквально! —нелепым.
Довольно комично выглядит, впрочем, также исторический гербовый зверь Волковыска, попирающий, всеми четырьмя своими лапами, цифры «1252» (рис. 4). Впрочем, так было в 1979-1991 гг. Потом этого гербового волка заставили шагать уже по другим цифрам — «1005». Исправление в гербе было произведено в 1991 г. связи с тем, что тогда возраст Волковыска решено было исчислять по-новому: не от первого его упоминания в Ипатьевской летописи, а от некой условной даты, поскольку, как показали археологические раскопки, этот город на рубеже X-XI вв. уже существовал [27]. Половина шестерни ниже волка было оставлено без изменений.
Подобное объединение, в одной композиции, «старого и нового» для «геральдики туристского значка» вообще было весьма характерным. С 1781 г. гербовой эмблемой Орши служили пять перекрещенных «скифских» стрел [28]. В 1971 г. добавляется фрагмент некой шестерни. Но он, в отличие от волковыского, располагается не снизу, а сверху (рис. 9).
Но гораздо более существенному искажению подверглась гербовая эмблема Полоцка того же возраста. 21 сентября 1781 г. Екатериной Второй этому древнему городу был пожалован его «старый герб», а именно в серебряном поле «на коне воин, держащий в правой руке саблю; на левой руке надет щит с двойным на оном крестом» [29]. 7 августа 1968 г. место этой полоцкой «Погони» занимает некий древнерусский богатырь: «изображение воина-всадника в шлеме с мечем в ножнах, щитом и флажком на копье. Поза воина спокойная, мирная, но он в полной боевой готовности» (рис. 11) [30]. И вот что интересно: есть основания полагать, что замена эта была произведена, по всей вероятности, не по политическим, а по каким-то другим причинам, которые теперь уже неясны.
В начале 1970-х гг. было выпущено несколько серий, состоящих из десятков значков с изображением исторических гербов, пожалованных, в разное время, городам бывших Виленской и Витебской и Минской губерний. На многих из них, в том числе и на значке в честь Полоцкого герба 1781 г., имеется изображение гербовой «Погони» [31]. Если допускалось массовое присутствие данного герба на значках, то он как что-то недозволенное или антисоветское тогда явно не рассматривался. Вспомним, для сравнения, как изгонялись тогда из этой сферы гербы с религиозными сюжетами.
... Что геральдического льва
Демократическим копытом
Теперь лягает и осел
Дух века вот куда зашел! [32]
Гербы же с сюжетами ботаническими тогдашнюю обязательную идеологическую цензуру, наверное, преодолевали без особых затруднений. Антисоветские грехи молодости Ивана Луцевича были преданы полному забвению, и в БССР официально почитался безупречный образ Янки Купалы. Купаловская «папараць-кветка» была превращена в поэтический символ советской Белоруссии, и поэтому золотой лист папоротника в гербе Молодечно вызывал только «правильные» ассоциации (рис. 8). Серебряный липовый цвет в гербе Глубокого и подавно был идеологически нейтральным (рис. 9).
6.
Таким образом, за два с лишним десятка лет своего существования официальная городская геральдика Белорусской ССР вполне выработала свои отчетливые особенности, отделяющие ее как от предшествующего, так и от последующего этапов в истории гербов наших городов. Особенности этого оригинального этапа господства «геральдики туристского значка» были обусловлены, в первую очередь, идеологическими причинами. Из настоящей геральдики заимствовалось только подходящее, да и с ним, при приспособлении для определенных целей, особенно не церемонились...
Но, между прочим, наша «геральдика туристского значка» оказалась в состоянии даже пережить и самый крах питавшей ее советской идеологии. И это несмотря на то, что на городском уровне довольно активный процесс официального восстановления исторической символики начался еще до самого провозглашения суверенитета Республики Беларусь. Уже 01.10.1990 Гродненский горсовет принимает решение о возвращении городу его избавленного от искажений герба, в котором — олень с золотым крестом между рогами. 26.01.1991 аналогичное решение, в пользу своего исторического герба с серебряным луком в голубом поле, принимается в Бресте. Однако, как отмечено выше, 28.03.1991 Светлогорский горсовет принимает герб, выдержанный во всех традициях уже закончившегося, казалось бы, исторического этапа.
И еще позже, в 1993 г., сессией Лунинецкого горсовета утверждается, в качестве герба, один из типичных образцов всё той же «геральдики туристского значка». «У цэнтры яго надпiс «Лунiнец», зверху на блакiтным фоне, якi сiмвалiзуе рэкi, азёры i балоты, — птушка лунь (па паданню ад яе назвы ўтворана назва горада), унiзе, на зялёным фоне, —паравоз на рэйках у абрамленнi калоссяў i лiчба ўтварэння горада — 1540" — гласит официальное описание (рис. 13) [33].
Кроме нарушения сразу нескольких правил геральдики, авторами данного герба был допущен еще целый ряд ошибок, как исторических, так и логических. В частности, 1540-й считать годом основания города Лунинца никак нельзя: по архивным источникам, это — дата первого упоминания о селе Лулинец, или Малый Лулинец, принадлежавшем тогда пану Станиславу Давойне [34]. Город Лунинец возник на этом месте лишь через века. Вообще, размещение даты «1540» непосредственно под паровозом выглядит неисторически: как известно, изобретение парового двигателя произошло вовсе не в XVI в. Правильное орнитологически, но совсем не геральдическое изображение в этом гербе птицы также неуместно. Название «Лунинец», скорей всего, является производным от фамилии «Лулин», а совсем не от луня. «Птичий» же вариант — типичное народное «объяснение» непонятного названия, первоначальное значение которого оказалось забытым [35].
Впоследствии Лунинец принимает совсем другой, геральдически безукоризненный, герб. То же пороизошло уже и в Борисове, и в Волковыске, и в Молодечно, и в Пинске, и в Полоцке. Однако Кобрину вернуть свой исторический герб пока никак не удается. Его законное место оказалось прочно занятым. Защитники белого аиста с серпом и молотом считают так: «Этот герб уже 15 лет приносит Кобринщине мир, покой, согласие в обществе — самое дорогое достояние» [36]. Однако похоже, что время «геральдики туристского значка» постепенно все же проходит.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Трофимов А.И. Ранний герб Полоцка // Гербовед, 1999, N5, с. 108-115.
2. Спiрыдонаў М.М. Гербы гарадоў феадальнай Беларусi // Маладосць, 1990, N12, с.156.
3. Винклер фон П.П. Гербы городов, губерний, областей и посадов Российской империи, внесенные в полное Собрание законов. — Репринтное воспроизведение издания 1899 года. — СПб.: Планета. 1990, с.119.
4. Сержан В., Миронов Н. Гербы белорусских городов на значках. — Минск, 1991; Чикаев М.М. Территориальная геральдика Российской империи, часть II. Белоруссия // Гербовед, 1997, N9 (21).
5. Эти Решения принимались городскими Советами в следующие сроки: Полоцким — 07.08.1968, Оршанским — 11.03.1971, Волковыским — 19.12.1979, Пинским горсоветом — 19.05.1980, Барановичским — 31.12.1981, Кобринским — 20.01.1987 — Кобринским, Молодечненским — 17.03.1988, Гродненским — 15.06.1988, Бобюруйским — 19.12.1988, Борисовским — 18.07.1989, Светлогорским — 28.03.1991. Такое же Решение принимается 26.08.1988 также Глубокским райисполкомом. Подробно об этом см.: Сержан В., Миронов Н. Ук. соч., с.36-48; Чикаев М.М. Ук. соч., Табл. 8: Б.4.16.
6. Винклер фон П.П. — Ук. соч, с.4.
7. Сержан В., Миронов Н. — Ук. соч, с.21.
8. Там же. — С.37.
9. Винклер фон П.П. — Ук. соч., с.42.
10. Mucha L. Webeter’s concise enciclopedia of flags & coats of arms. — New York: Crescent books. — 1985, р.29,23.
11. Сержан В., Миронов Н. — Ук. соч., с.36-45.
12. Лукомский В.К., Типольт Н.А. Русская геральдика. Руководство к составлению и описанию гербов. — Петроград: 1915.
13. Сержан В., Миронов Н. — Ук. соч., Табл. 2: 2.17; 5: 2.57; 6: 2.83.
14. Винклер фон П.П. — Ук. соч., с.184.
15. Привилей мешъчаном Меньскимъ подтвержения правъ и вольностей их и наданья имъ отъ его королевъское млти гербу на печать местъкую и т. д. // Беларускi архiў. Том трэцi. (XV-XVIII). — Менск, 1930, с.47.
16. Цiтоў А. Гарадская геральдыка Беларусi — Мiнск: Полымя, 1989, с.121.
17. Сержан В., Миронов Н. — Ук. соч., с.38.
18. Рассадин С.Е. «Галантный век» в городской геральдике Беларуси // Архивы и делопроизводство. 2001, N1, с.119.
19. Рассадин С.Е. «Галантный век» в городской геральдике Беларуси // Архивы и делопроизводство. 2001, N2, с.97.
20. Сержан В., Миронов Н. — Ук. соч., с.42.
21. Винклер фон П.П. — Ук. соч., с.69.
22. Там же. — С.14.
23. Там же. — С.37.
24. Сержан В., Миронов Н. — Ук. соч., с.47.
25. Rimia E. Lietuvos didiiosios kunigaikitystиs miestш antspaudai. — Vilnius: iara. 1999, s.457.
26. Винклер фон П.П. — Ук. соч., с.119.
27. Чарныш А. Герб Ваўкавыска // Гродзенская праўда, 1994, 1 сакавiка.
28. Винклер фон П.П. — Ук. соч., с.112.
29. Там же. — С.121; Рассадин С.Е. Символика городских гербов Полоцкого наместничества // Архiўная спадчына Вiцебшчыны, як крынiца вывучэння гисторыi краю. Матэрыялы архiўных чытанняў, прысвечаныя 150-годдзю з дня нараджэння А.П.Сапунова. 6-7 чэрвеня 2001 г. — Мiнск-Вiцебск: БелНiiДАС. 2002, с.35-38.
30. Сержан В. Миронов Н. — Ук. соч., с.48.
31. Там же. — Табл. 5: 58.
32. Пушкин А.С. Родословная моего героя. Соч. — М.: Гос.изд-во художественной лит. 1948, с.203.
33. Лунiнецкiя навiны. 1993, 13 красавiка (N 30).
34. Памяць. Лунiнецкi раён. — Мiнск: Беларусь, 1995, с.241.
35. Жучкевич В.А. Краткий топонимический словарь Белоруссии. — Минск: Изд-во БГУ. 1974, с.213.
36. Сущук А. Прекратить политическую возню : // Кобрынскi веснiк, 2002, 2 кастрычнiка.

О городской геральдике Белорусской ССР

NEW БЕЛАРУСЬ

Меню для авторов

Добавить статью

Редактировать работы

Зарегистрироваться

Полезные ссылки

Искать похожие?

Скачать мультимедию?

ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ

По стандарту ВАК Республики Беларусь

По ГОСТу Российской Федерации

URL для сайта, блога (постоянный обратный адрес данной страницы)

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

БЕЛАРУСЬ НА LIBRARY.BY

Пн	Вт	Ср	Чт	Пт	Сб	Вс
01	02	03	04	05	06	07
08	09	10	11	12	13	14
15	16	17	18	19	20	21
22	23	24	25	26	27	28
29	30