1119 ДНЕЙ В ТЫЛУ ВРАГА

Первую свою битву во второй мировой войне Гитлер проиграл советским партизанам

Наш собеседник - генерал в отставке Эдуард Болеславович Нордман, соратник знаменитого в Белоруссии командира первого партизанского отряда, созданного во время Великой Отечественной войны, - Василия Захаровича Коржа. Был секретарем Пинского обкома комсомола, командиром отделения разведки. За плечами - десятки боев, дерзких операций, о которых ходят легенды в белорусском Полесье.

Нордман - геройский парень. Однажды надел немецкую форму, подобрал "полицейских" и в роли "коменданта" разоружил несколько гарнизонов...

Из донесения руководителя оперативной группы ЦК ЛКСМБ в тылу врага К.Т. Мазурова,

1942 год.

- ЭДУАРД БОЛЕСЛАВОВИЧ, оказывается, что первый партизанский отряд был создан в первый же день войны. Это трудно представить, потому что, насколько известно из военной литературы, первые дни войны - это страшная паника, неразбериха и отсутствие достоверной информации даже у высших руководителей государства.

- 22 июня в четыре часа утра немцы бомбили военный аэродром в семи километрах от Пинска, а уже в пять часов в Пинский обком ВКП(б) пришел Василий Захарович Корж - личность сейчас уже легендарная. Он партизанил еще в 1922-1925 годах в Западной Белоруссии. Воевал в Испании, был награжден орденами Красного Знамени и Красной Звезды.

С первым секретарем обкома Авксентием Малаховичем Минченко у него были хорошие отношения. Корж сказал, что нужно создавать партизанский отряд. Минченко удивился: мол, не разводи панику, скоро Красная Армия немцев разобьет и выгонит за границу. Но Василий Захарович хорошо знал фашистов еще по Испании. Корж предполагал, что линия фронта вскоре установится где-то в районе Бреста и он будет водить отряд в тыл фашистов в Польшу, тем более что эти места ему были хорошо знакомы еще по гражданской войне. В общем, вечером 22 июня лично отобранные им 50 человек, в число которых входил и я, получили по винтовке, 90 патронов и по одной гранате.

Паника, действительно, была страшная, население уходило на восток. Появились мародеры. 26 июня мы уже оказались в тылу немцев, хотя узнали об этом только на следующий день, когда получили известие о взятии Минска. А 28-го мы уже вступили в первый бой с фашистами. Это был первый партизанский бой Великой Отечественной войны. Мы устроили засаду на дороге Пинск-Логишен. Появились три немецких танка. Это была разведка 293-й пехотной дивизии вермахта. Один танк нам удалось подбить, и мы захватили его экипаж. До сих пор помню лицо пленного немецкого обер-лейтенанта, который очень возмущался тем, что его, офицера вермахта, захватили какие-то гражданские вооруженные люди. По его мнению, на это мы не имели права. У обер-лейтенанта отобрали кожаную записную книжку, где на первой странице была сделана надпись: "Напиши свои воспоминания о войне. Мария". В этой книжке Корж вел дневник действий нашего партизанского отряда.

Через месяц часть отряда ушла через линию фронта. Было такое поветрие, чту, мол, мы здесь с одними винтовками можем в тылу врага сделать. Нужно пробиваться через фронт к своим. Но Корж сказал, что его партия оставила воевать здесь, а желающие могут уйти. Я остался с Василием Захаровичем. К нам постоянно приходили десятки новых людей, и к 1944 году у нас была уже полнокровная дивизия.

- Как могло большое партизанское соединение воевать в глубоком тылу у немцев?

- Дивизия была разбита на отряды, а отряды на бригады. Для немцев было бы очень хорошо, если бы все соединение концентрировалось в одном месте. И они нас всячески подталкивали к объединению, даже выпускали фальшивую газету "Правда" с призывами объединяться в большие отряды. Партизанскую дивизию было легко блокировать и разгромить. Такая участь постигла кавалерийские корпуса, прорвавшиеся в 1941 году в тыл немцев. В Мясном Бору была уничтожена не то что дивизия, а целая армия.

- Долгое время существовал тезис о партийном руководстве партизанским движением. И этот же тезис, кстати, сейчас активно используют те, кто считает его инспирированным партией, НКВД, ГРУ.

- В 1941 году над нашим отрядом никакого руководства не существовало. Подпольный обком создать успели, но в августе отряд, где он дислоцировался, был разгромлен фашистами, и руководство погибло. Остался только обком комсомола, где я был вторым секретарем. В 1942 году, когда был создан Центральный партизанский штаб в Москве, в тыл присылали уполномоченных.

Война была всенародной, ее очень хорошо описал еще Лев Толстой в "Войне и мире" как "дубину народного гнева". Военными историками количество партизан оценивается в 1 миллион 150 тысяч человек. Разве можно такое количество людей заставить воевать приказами в тылу врага? Партия направляла благородный порыв людей. В ноябре 1941 года к нам присоединился старобинский отряд, и мы общим голосованием выбрали Коржа командиром. В следующем году командиров и комиссаров уже назначали. Вообще же отряды были разные. Для своих целей их формировали и забрасывали в тыл к немцам и НКВД, и ГРУ, и штабы фронтов.

- Последнее время появились публикации, в которых партизанское движение оценивается как неэффективное, в том числе и из-за нелепого руководства. В этом наверняка есть доля истины, потому что главная ошибка не вызывает сомнений - ворошиловская военная доктрина Красной Армии не предполагала такой формы борьбы.

- Действительно, военные всегда недооценивали партизан. Это можно объяснить, наверное, тем, что их никогда не учили партизанской тактике. Ведь почему партизанское движение не смогло широко развернуться уже в первый год войны? Воевать предполагали на чужой территории, на территории противника. В 30-е годы в лесах Белоруссии были заложены базы для партизан с оружием, боеприпасами и провиантом. Летом 1941 года мы с Коржом ходили вдоль старой советско-польской границы и искали эти базы. Но ни одной из них не осталось, все были уничтожены в 1939 году.

Но, кстати сказать, такую же ошибку допустили и немцы. В начале войны у них не было даже специального отдела по борьбе с партизанами. Но, когда весной 1942 года партизанское движение усилилось и развернулось широко, бороться с ним было уже трудно.

- Что для вас значила победа под Москвой?

- Она для нас имела такое значение, что трудно даже переоценить. Это был поворотный пункт в партизанском движении. И именно после нее в отряд активно пошли люди. Все остальные победы - Сталинградская, Курская - уже были для нас как сами собой разумеющиеся.

- А как оценивал партизанское движение противник?

- Мне хотелось бы привести цитату из книги "Итоги второй мировой войны", составленной группой германских генералов: "История войн не знает ни одного примера, когда партизанское движение играло бы такую же большую роль, какую оно сыграло в последней мировой войне. По своим размерам оно представляло собой нечто совершенно новое в военном искусстве. По тому колоссальному воздействию, которое оно оказало на фронтовые войска и проблемы снабжения, работу тыла и управления в оккупированных районах, оно стало частью понятия тотальной войны. Партизанское движение, с годами постепенно усиливающееся в России, Польше, на Балканах, а также во Франции и Италии, повлияло на характер всей мировой войны". А применительно к Советскому Союзу это можно дополнить еще одной цитатой из 11-го номера немецкого "Военно-научного обозрения" за 1964 год. Военный историк Теске пишет: "Первая битва, которую проиграл вермахт во второй мировой войне, была битва против советских партизан зимой 1941-1942 годов. Затем последовали дальнейшие поражения в этой борьбе... В основном они состояли в том, что с самого начала инициатива находилась у партизан и осталась у них до конца войны".

- И все же о войне все говорят разное...

- Я всегда говорю, что войну каждый солдат видит из своего окопа, а командир - с командного пункта. Когда о партизанах начинает говорить тот, кто никогда партизаном не был, то получаются глупости. Например, недавно мне встретилось утверждение довольно незаурядного военного, работавшего в Центральном партизанском штабе, что операция "Рельсовая война" была простой показухой, потому что "для отчета" взрывали не главные магистрали, а второстепенные ветки. Однако результатом этой поистине уникальной операции, охватившей весь тыл врага, стало то, что на несколько дней был полностью прерван подвоз техники, оружия, боеприпасов и живой силы немцев во время Курской битвы!

Время сейчас такое, что многое переоценивается. Но когда известная белорусская писательница Светлана Алексиевич называет партизан бандитами... Кстати, не она первая это сказала. 25 августа 1942 года на совещании командующих армий Гитлер запретил употреблять слово "партизан" в прессе, на радио и в донесениях. Было приказано употреблять слово "бандит".

- А какие операции, проведенные вашим партизанским соединением, вам запомнились больше всего?

- За три года в тылу врага были десятки боев, дерзких операций. В ноябре 1941 года я переоделся в форму обер-лейтенанта и играл роль коменданта. Корж был как бы моим переводчиком. И таким образом мы разоружили три полицейских гарнизона. Приходили к начальнику полиции рано утром, когда еще было темно, я на немецком языке, который знал весьма плохо, начинал распекать его за безалаберность и требовал собрать гарнизон. Корж "переводил". Полицаи выходили по одному из изб, и наши партизаны брали их, как говорится, тепленькими.

Или можно вспомнить еще одну операцию, уже из 1944 года, когда мы держали оборону на Днепро-Бугском канале. Немцы пытались по этому каналу вывести около 200 речных судов и барж с награбленным добром из Пинска в Буг, а затем в Вислу. Мы разрушили шлюзы на канале и заняли оборону. Немцы бросили против нас сначала мадьярскую дивизию, потом охранные части. Мы держались 42 дня. Все суда так и остались в Пинске.

- Насколько я знаю, белорусские партизаны первыми додумались до идеи партизанских рейдов.

- Да, мы провели первый рейд зимой 1941-1942 года. Он охватил несколько районов Минской, Пинской и Полесских областей и предопределил появление огромной партизанской зоны. На своем пути мы разгромили все гарнизоны. Значение этого рейда было огромно и прежде всего - морально-психологическое. Не забудьте, немец-то был под Москвой! Знаменитый рейд Ковпака был значительно позже. Но в таких операциях, да и вообще у партизан, огромное значение имеет поддержка населения.

Достаточно сказать, что в Белоруссии партизанскими зонами было охвачено 60% ее территории. Каждый четвертый житель республики погиб в боях с немцами и полицаями. Я считаю, что можно говорить и о гражданской войне на оккупированной территории. Немцы ее нам сумели навязать. Власовцы и полицаи часто бились даже более остервенело, чем сами немцы. И это понятно: предатель отрезает себе пути к отступлению. На Украине и Ковпак, и Медведев, и Федоров тратили очень много сил в борьбе с бандами украинских националистов.

- Брали ли партизаны пленных?

- В немецкой армии далеко не все были фашистами. Начинаешь разбираться, и оказывается, что пленный - обычный рабочий парень, насильно мобилизованный. И многие переходили к нам. Несколько таких "перебежчиков" даже получили звание Героя Советского Союза. Уже в 1944 году, помню, возился с одним пленным итальянцем, звали его Джованни. И отпустить нельзя, и расстрелять жалко. До сих пор поддерживаю отношения с одним бельгийцем, который перешел к нам в 1942 году. После войны женился на белорусской девушке и остался жить в Белоруссии. Несколько лет назад я ходатайствовал, чтобы ему выделили квартиру, семья у него сильно разрослась. А сами немцы в плен вовсе не стремились, как правило, бились до последнего. И партизан в плен не брали. Из миллиона с лишним партизан в плен попало по разным причинам всего чуть больше тысячи.

- Наверное, возросший в последнее время интерес к партизанской теме связан не в последнюю очередь с актуальностью темы. И Советскому Союзу, и потом России впоследствии приходилось сталкиваться с партизанскими действиями в Афганистане и в Чечне. И очень может быть, еще не раз придется столкнуться.

- Такое ощущение, что история ничему не учит. Армия входила в Чечню как на фронте, применялись массированные бомбардировки, а это только озлобило население. Совершенно не учли, что придется столкнуться с тактикой партизанской борьбы. Обычные войсковые соединения против этого неэффективны. Чеченцы действовали точно так же, как и мы в тылу у немцев.

Буквально через несколько лет после второй мировой войны американский публицист Липпман писал, что стратеги и те, кто разрабатывает планы войны, должны изучать нечто большее, чем проблемы технической полноценности бомбардировок, радара и неконтактных взрывателей. Им нужно изучать вопрос о небольших отрядах людей с автоматами, которые, ведя партизанскую войну, смогут свести на нет наступление в воздухе.