ОБ ОРГАНИЗАЦИИ ВЛАСТИ В ПОЛОЦКЕ В КОНЦЕ XII - СЕРЕДИНЕ XIII ВЕКА

"Новгородцы бо изначала, и Смолняне, и Кыяне, и Полочане, и вся власти, яко на думу, на вече сходятся... на что же старейший сдумают, на том же пригороди станут", - такова знаменитая запись Лаврентьевской летописи под 1176 (6684) годом ¹ , имеющая непосредственное отношение к Полоцку. Она отражает основной принцип управления как в различных русских землях, так и в Полоцкой в частности - в долитовский этап его истории, закончившийся с потерей самостоятельности Полоцком в середине XIII века. Источники ² позволяют выделить конец XII - первую половину XIII в, как период борьбы Полоцка с немецкими рыцарями и церковниками в Ливонии, а также с литовскими племенами, угрожавшими его независимости; и как период установления республики с элементами княжеской власти - во внутренней жизни.

В дореволюционной отечественной историографии центральное место в изучении Полоцкой земли принадлежит М. В. Довнар-Запольскому и В. Е. Данилевичу. Они подвергли основательному анализу такие институты, как вече и князь. Оба автора признавали верховную власть веча (народовластие) в Полоцке XII - первой половины XIII в., а также отрицали существование "особых должностных лиц, которые ведали бы вечевые собрания и руководили бы ими", то есть боярства. Данная точка зрения находила поддержку и в трудах советских исследователей. М. Н. Тихомиров, например, утверждал, что "в XII в. в Полоцке происходило непрерывное усиление политической роли горожан... Позже в Полоцке видим законченные черты вечевого устройства, подобного новгородским порядкам" ³ .

В. Т. Пашуто подверг критике положение об отсутствии института "боярства" в Полоцке в XII - XIII вв. Он пишет, что к началу XIII в. в Полоцке "существовало развитое боярско-вечевое управление городами и прилегающими к ним волостями. Поэтому литовское правительство и его ставленники имели здесь дело не вообще со славянами, а в первую очередь с боярами " . Последующие работы о Полоцке описывали вече уже как орган, находившийся под контролем боярства, то есть ни о каком народовластии в чистом виде говорить не приходилось. Л. В. Алексеев выделял "своеобразие социального строя" Полоцка, говоря о "слабости княжеской власти", подчинении князя вечу (с XII века). Отмечая прежде всего военную функцию князя, он указывает, что "в XIII в. полоцкий князь уже не ведал судом".

---

Рукавишников Александр Викторович - Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова

стр. 116

---

И. Я. Фроянов и А. Ю. Дворниченко, а также Б. Н. Флоря развивают мысль о подотчетном положении полоцкого князя по отношению к вечу, сходстве исторических традиций политических институтов Новгорода Великого, Пскова и Полоцка ⁴ . Флоря первым привлек материалы литовских "кроник" по вопросу о полоцких политических институтах, однако ограничил рамки своего исследования фактически 20-70-ми годами XII в. - временем "сложения новых норм отношений между князем и городом" ⁵ . В отличие от Пашуто Г. В. Штыхов отмечал, что "существование особого полоцкого князя было обязательным и традиционным условием его государственного устройства... Полоцкое вече не располагало развитым институтом представительной власти, чтобы обойтись без князя. Полоцк остановился на этапе сосуществования княжеской и зачатков республиканской власти", то есть управление городом было в руках прежде всего князя; Полоцкую землю "следует считать княжеством со слабо выраженными чертами аристократической республики". Д. Н. Александров и Д. М. Володихин роль веча и вовсе игнорируют, а к концу XII - началу XIII в. относят усиление княжеской власти в Полоцке ⁶ .

Налицо различное видение соотношения институтов веча, боярства и князя - в целом общественно-политического устройства Полоцка конца XII - первой половины XIII века.

"Великая Кроника Литовская и Жмойтская" создана на территории Польши и относится к кругу летописных памятников, имеющих в литературе условное название "Хроники Великого княжества Литовского и Жемайтского". К ним относятся источники, условно подразделяемые на две группы. Краткая редакция, созданная в 20-е годы XVI в. по инициативе канцлера Альбрехта Гаштольда и епископа Павла Гольшанского (летопись Красинского) и дополненная в 40-е годы (Ольшевская летопись (написана в 1550 г. ⁷ ) и Румянцевская летопись конца XVII века (?)). Пространная редакция представлена текстом, сохранившимся в сочинении М. Стрыйковского (70-е годы XVI в.) ⁸ , и в переводе его на белорусский - "Великой Кронике Литовской и Жмойтской", используемой нами (самый ранний, Краковский список датирован XVII веком). Протограф пространной редакции относится ко времени до 70-х годов XVI века. Лишь специальным исследованием можно выявить взаимоотношение летописей как внутри этих редакций, так и двух редакций между собой. "Великая Кроника" содержит серию известий по полоцкой истории XII-XIII вв., которые помещены в ней в форме озаглавленных рассказов, а также рядом отдельных сообщений ⁹ .

Нас интересует первая группа известий. Бросается в глаза их несвязанность с остальным текстом летописи. "Кроника" сначала рассказывает о битве на Калке (1223 г.), затем о монголо-татарском нашествии (1237- 1240 гг.) и об активности литвы сразу после него и лишь потом идет известие "О полоцкой свободности... ", где еще раз говорится и о Калке, и о Батыевом нашествии. Очевидно, это известие написано вне летописи, а затем механически вставлено в нее. В то же время все три рассказа связаны между собой текстуально. В первом описываются "полоцкие вольности" в сравнении с новгородскими и псковскими, с одной стороны, а также с афинскими и спартанскими, с другой. Во втором идет речь о захвате Полоцка "литовским князем Микгайло" и о потере вольностей полочанами. В третьем - о внуке Микгайлы Борисе Гинвиловиче, вернувшем былые вольности полочанам, о его сыне Василии- Рогволде и внуках Глебе и Прасковий. При этом Глеб "не долго полочаном пановал, бо в молодом веку преставился", после чего полочане вновь обрели свободу. В Борисе Гинвиловиче и его потомках историки видят одну из линий (друцкую) полоцких князей XII века. Князь Глеб Рогволдович единственный раз упоминается в Ипатьевской летописи под 1180 г, как друцкий князь. Когда он умер, неизвестно. Именно к этому времени (80-е годы XII в.) относится фраза "Кроники" - "полочане... почали собе волно жити, а пана над собою не мели" ¹⁰ . Поэтому третий рассказ "Кроники" ("Княжение

стр. 117

---

Бориса в Полоцку... ") хронологически должен был располагаться перед первым ("О полоцкой свободности... "), где упоминаются события XIII в. (битва при Калке, монголо-татарское нашествие). К тому же конец третьего рассказа и начало первого совпадают:

"КНЯЖЕНИЕ БОРИСА В ПОЛОЦКУ, БЛАГОЧЕСТИВОГО КНЯЗЯ"

"полочане... почали собъ водно жити, а пана над собою не мъли"

"О ПОЛОЦКОЙ СВОБОДНОСТИ, АБО ВЕНЕЦИИ"

"полочаны... волно собъ пановали и жадной зверхности (никакой власти.- А. Р.) над собою не мъли" ¹¹

Таким образом, три сообщения "Кроники" представляли собой (до их обработки) цельный рассказ об общественно-политической жизни Полоцка XII - XIII вв. с описанием тех порядков, которые существовали до включения "земли" в состав Литвы.

Внимание привлекает прежде всего рассказ "О полоцкой свободности... " Приведем основную его часть, а также небольшие отрывки из сообщения "О взятю Полоцка... ":

"Потом также (Микгайло) соседствовал и граничил с полочанами, которые в то время само управлялись и никакой высшей власти над собой не имели, только 30 мужей из среды их сограждан на текущие дела назначались судьями и сенаторами, а чаще по сигналу большого колокола, который посреди города висел, все собирались; там и о делах своих, и о нуждах республики, и о подвластных своих рядили, ибо держали в то время Русскую землю сами горожане полоцкие и на несколько десятков миль ¹² управлялись. В такой же на то время вольности жили псковичи и новгородцы великие, которую получили из-за неустроений и несогласий, внутренних войн и убийств русских княжат, когда один другого выгонял с княжения и убивал". Затем идет сообщение о том, что после разгрома русских князей на Калке и монголо- татарского нашествия "города богатейшие русские - Новгород Великий, Псков и Полоцк - без княжат начали свободно сами жить и заняли княжества своих князей,.. и в то время в Новгороде, Полоцке и Пскове почти всё греки бывали "митрополитами", владыками, архимандритами, которых всегда присылал туда царьгородский патриарх".

Полочане тем временем объявили войну своим соседям, то есть литве. Князь Микгайло пошел с войском на Полоцк. "Узнав то, полочане тут же приказали ударить в колокол, отчего собрался весь народ из посада и окольных волостей, а также из других их владений (которые тогда подчинялись княжеству Полоцкому), и собрали около 20 тысяч человек. 30 мужей или сенаторов, которые построили войско, вышли против Микгайла из Полоцка" и расположились у города. Микгайло неожиданно напал ("бо видел холопов без военной справы") и разгромил их. А затем вошел в побежденный город, став первым из литовских княжат князем полоцким ¹³ .

Из этих рассказов мы можем почерпнуть следующие сведения, относящиеся, как выяснилось, к 80-м годам XII (после смерти Глеба) - середине XIII в. (до захвата города литвой).

Фактически власть в городе принадлежала 30 мужам, которые занимали важнейшие административные, судебные посты, предводительствовали "народным ополчением". Утверждение их в должности происходило на вече. Вече имело верховную власть в Полоцке. На него собиралась вся "община" с посада и окольных волостей, а также с других подвластных территорий "республики" по звону вечевого колокола. Здесь решались важнейшие внутри- и внешнеполитические вопросы, принимались экстренные меры (к их числу относился сбор народного ополчения против Микгайлы). "Пригороды" продолжали подчиняться Полоцку, как центру и главе

стр. 118

---

"земли". Власть князя в городе была минимальной (например, можно говорить о его защитных функциях - без князя город легко сдался на милость победителя- Микгайлы) или он вообще отсутствовал (после монголо-татарского нашествия). Судя по известиям "Великой кроники Литовской и Жмойтской", Полоцк к середине XIII в. являлся самоуправляющейся республикой, с ярко выраженными чертами аристократического правления.

Точная дата захвата Полоцка литвой и имя первого литовского князя в этом городе остаются неизвестными. В 1239 г. в Полоцке еще сидел князем Брячислав, выдавший свою дочь за князя Александра Ярославича Новгородского ¹⁴ , а под 1252 г. в Ипатьевской летописи упоминается полоцкий князь Товтивилл ¹⁵ . Значит, можно говорить о конце 40-х годов XIII в, как о времени взятия Полоцка литовцами (с учетом того, что, судя по "Кронике", полочане управлялись без князя не один год). О литовском князе Микгайло другие источники не сообщают.

Данные о политическом строе Полоцка, полученные из литовской "Кроники", можно проверить, соотнеся с другими источниками.

Русские летописи перестают упоминать полоцкого князя по имени с начала 80-х годов XII века. Вместо этого используется размытый и неопределенный термин "полоцкие князья" ("княжья"): встреча новгородского князя Ярослава Владимировича и новгородцев с "полоцкой княжьей" в Великих Луках по вопросу о походе на литву и чудь (1191 г.), битва со смолянами у Витебска "полоцких князей" на стороне черниговцев (1196 г.) ¹⁶ . При этом в обоих случаях рядом с "полоцкими князьями" употребляется термин "полочане". Во главе "полочан" нет "князя полоцкого", а наравне с ними упоминаются " князья полоцкие" - удельные князья Полоцкой земли.

В то же время "полочане" ведут войны или заключают мир не всегда совместно с "князьями полоцкими", случается, даже против них. В 1186 г., узнав о походе на Полоцк князя Давида Ростиславича Смоленского, его сына Мстислава из Новгорода и "полоцких князей", полочане "здумаша, рекуще: не може мы стати противу Новгородце и Смолняно, аще пустим их в землю свою, аще мир створим с ними, а много ны зла отворят, попустят ны землю идучи до нас, поиде к ими на сумежье, и собрашася вси, и идоша к ни". Явно идет речь о решении, принятом на вече, причем князя в городе в тот момент не было. Представители Полоцка смогли полюбовно уладить все проблемы между ними и смоленским князем с его подручниками и разойтись "в страны своя кождо их". Осенью 1198 г. "полочане" приходили на Великие Луки с литвой, но лишь пожгли посад. В ответ новгородский князь (Ярослав Владимирович) зимой 1199 г. двинулся на Полоцк, но "усретоша полочане с поклоном на озере Касопле и вземше мир, возвратишася в Новгород" ¹⁷ . Как видно, "полочане" заключают мир и ведут военные действия самостоятельно и в отсутствие князя. Совокупные данные летописей позволяют говорить о том, что в 1186-1199 гг. в Полоцке длительное время отсутствовала княжеская власть, и город вполне обходился без нее.

Русские летописи содержат материал и о полоцких епископах, хотя и крайне фрагментарный. Можно заметить еле уловимую связь поставляемых в Полоцке епископов с Византией: в 1183 г. вместо умершего епископа Дионисия был назначен Никола "Гречин", то есть грек; в 1218 г. "приде епископ Полоцкий из Царяграда к великому князю Константину в Владимир" ¹⁸ с мощами и т. д. Однако о той или иной степени самостоятельности полоцких епископов от киевского митрополита и о зависимости от константинопольского (никейского) патриарха судить невозможно.

Говоря о значительной роли епископа в Полоцке, Штыхов приводит любопытный пример, правда, относящийся к более позднему времени: в грамоте полоцкого епископа Якова в Ригу (ок. 1300-1308 гг.) идет речь о чисто мирских делах - о торговых связях с Ригой и пропуске хлеба в Полоцк. "Слова документа "своими детми исправу дам" указывают на участие и роль епископа в суде" ¹⁹ . Возможно, роль епископов возросла

стр. 119

---

в 40-е годы XIII в., когда после монголо-татарского нашествия связи между Центром и отдельными епархиями нарушились, а также из-за отсутствия княжеской власти в городе ряд функций был возложен на епископа.

"Хроника Ливонии" Генриха Латвийского (20-е годы XIII в.) излагает взгляд современника на церковную политику, проводимую католическими миссионерами по отношению к прибалтийским языческим племенам. Одним из важнейших вопросов "Хроники" были взаимоотношения с православными правителями Руси. Ключевой фигурой в изображении хрониста становится "полоцкий король" - южный сосед "миссионеров", верховный правитель ливов и русских земель в низовьях Двины.

В историографии бытует мнение, что в 1184 (или чуть позже) - 1216 гг. этим "королем Полоцка" был "Вольдемар" (Владимир?). Именно это обстоятельство мешало сделать естественный, казалось бы, вывод (на основании летописей) об отсутствии князя в Полоцке в течение длительного времени, с 1186 по 1199 год. Наоборот, часть авторов считает время правления Владимира (1184-1216 гг.) этапом консолидации всех сил Полоцкой земли во имя борьбы с внешним противником ²⁰ .

"Вольдемар Полоцкий" упоминается по имени в "Хронике Ливонии" лишь в четырех случаях: в 1184 г. (дозволяет священнику Мейнарду проповедовать в земле ливов), 1206 г. (по просьбе ливов нападает на Ригу, неудачно осаждает ее, а затем его ждет поражение у крепости Гольм), 1208 г. (по совету веча отказывает в помощи князю Вячко Кукейносскому), 1216 г. (готовит поход на Ригу и умирает перед самым его началом). В пяти случаях "король полоцкий" в "Хронике" упоминается анонимно: в 1201 г. он ходит на литву; в 1203 г. успешно осаждает ливский замок Икесколу с целью получения дани, а затем терпит неудачу у Гольма; в 1210 г. "король полоцкий" заключает "вечный мир" с рижским епископом Альбертом, а через два года во время встречи у г. Герцике они договариваются о разделе ливской дани и о союзе против литвы (в описании хода переговоров титул "король полоцкий" встречается до десятка раз; по имени - ни разу); в 1222 г. он заключает торговый договор с Ригой ²¹ .

Итак, в принципе мы можем надежно проследить существование княжеской власти в Полоцке лишь с начала XIII в., тогда как промежуток с 1184 по 1201 г. являет собой некую "лакуну", судя по тексту "Хроники", то есть она не противоречит сообщениям русских летописей за 1186-1199 гг. об отсутствии князя в городе. "Король Вольдемар" упоминается менее чем в половине случаев, другая половина не называет полоцкого князя по имени. И еще большой вопрос, почему не называемый по имени полоцкий правитель должен быть обязательно Вольдемаром. Значит, имеются основания считать действительным время правления этого полоцкого князя в 1184, 1206, 1208 и 1216 годах. Считавшееся же надежно обоснованным мнение о 30-летнем непрерывном правлении полоцкого князя Владимира на самом деле бездоказательно ²² .

Функции полоцкого князя по "Хронике Ливонии" прослеживаются в двух направлениях: во-первых, это предводительство в военных предприятиях; во- вторых, ведение переговоров и заключение мира с соседями (в частности, с немцами). Войско князь собирал не только на территории княжества. Он пользовался и дружинами "соседних королей, своих друзей", а также (например, при подготовке похода 1216 г.) литовскими отрядами. Внешнеполитическая деятельность князя заключалась в переговорах с ливами, принятии посольств немцев и посылке своих людей к ним, личных контактах (с епископом рижским), заключении мирных договоров ²³ . Все это доказывает широту прерогатив князя в международной политике Полоцка.

Властные полномочия князя широки, однако встречаются указания на ограничение их со стороны "народа королевства". (Необходимо также учитывать, что в "Хронике Ливонии" существует мотив отождествления главного врага католической веры с "полоцким королем". В связи с этим мы видим сильно приукрашенный образ могущественного владыки всех окрестных земель и народов.) Во-первых, "король полоцкий" прислушива-

стр. 120

---

ется к просьбам и советам своих вассалов. (Например, говорится о согласии короля идти на Ригу в 1206 г. или, наоборот, об отказе от совета Вячко "идти брать Ригу" в 1208 году.) Во-вторых, он идет заключать мир с рижским епископом в 1212 г. не один со своими советниками, а вместе "с купцами и всем своим народом", то есть с представительством от всех заинтересованных сторон Полоцкой земли. В-третьих, при принятии решения о походе на Ригу в 1208 г. "Вольдемар с излишней доверчивостью созывает всех своих друзей и людей своего королевства", то есть речь прямо идет о вече, которое, кстати, приняло отрицательное решение ²⁴ . Итак, даже в "Хронике Ливонии" проступают определенные черты институтов, сильно ограничивавших власть князя. Специфика источника не позволяет увидеть большее, чем эти смутные намеки.

В числе источников - "татищевские известия". Особенность не дошедших до нас сочинений, которые процитированы в "Истории Российской", такова, что использование того или иного из них требует крайней осторожности. Но и оставлять без внимания те бесценные свидетельства, что сохранились в труде Татищева, было бы неразумно. "Рассказ о Святохне" (Татищевское известие 1217 г.) существенно дополняет данные других, уже приведенных выше материалов. Оставляя в стороне как анализ источника этого известия (Еропкинского манускрипта), так и фактических деталей (канвы реальных исторических событий) рассказа, посмотрим, как в описаниях безымянного автора (летописца?) представлена общественно-политическая жизнь Полоцка первой половины XIII в. и насколько это соотносится с данными других источников. (Заметим лишь, что во время написания "Истории Российской" Татищевым ни "Хроника Ливонии", ни западнорусские летописи еще не были введены в научный оборот.)

Основное содержание "рассказа о Святохне" таково. Вторая жена полоцкого князя Бориса Давидовича Святохна задумала погубить детей мужа от первого брака - Василька и Вячка, чтобы наследство после смерти Бориса досталось ее сыну Вольдемару-Войцеху. Для этого она хитростью убедила мужа отослать сыновей в Двинскую область, после чего власть в Полоцке постепенно начала переходить к соплеменникам Святохны - поморянам (она была дочерью князя поморских славян Казимира). Недовольные этим полоцкие мужи были вероломно убиты "приятелями княгини". На вече убийство было представлено как ликвидация заговора полоцких мужей. Не разобравшись, в чем дело, полочане разгромили дворы "преступников", "а жены и чада избиша, иныи изгнаша". Опальный Василько, узнав о случившемся, послал гонца к "добрым мужам" полоцким с призывом правдиво разобраться в происшедшем и изгнать иноземцев, захватывавших все больше власти в городе. На собранном вновь вече вскрылось злодеяние Святохны и ее людей, и рязъяренный народ принялся уничтожать поморян, изгонять их из города, грабить их дома. После учиненного возмездия "мужи передние" послали за Васильком, судя по контексту, приглашая его на княжение ²⁵ .

В Татищевском известии бросаются в глаза упоминания того высшего слоя горожан, который условно можно назвать "боярством". Они называются: "добрые мужи полоцкие" (два раза), "мужи передние" (два раза), "лучшие полочане", "лучшие думчие Бориса". В их числе упомянуты тысяцкий Симеон, посадник Воин, ключник Добрыня, сын тысяцкого Провор, тиун Жирный, то есть лица городской и княжеской администрации. Среди их функций выделяются: созыв веча; военное и административное (тысяцкий и посадник) управление городом; призвание князя на княжение; участие в княжеском совете. И термин "передние (добрые, лучшие) мужи", и перечень их функций дают основания соотносить их с "30 мужами" "Великой кроники Литовской и Жмойтской". Речь идет об одной и той же социальной группе. В противовес им в Татищевском известии фигурируют "люди полоцкие" (или просто "люди") - "мещане (горожане) полоцкие" ("полочане") литовской "Кроники". Они участвуют в вечевых собраниях. Данилевич писал, что "право участия в вечевых собраниях принадлежало свободным людям", которые "обыкновенно в летописях и актах... определяются

стр. 121

---

только местными терминами: "Полочане", "Меняне", "Дрючане"; реже "люди" (один раз - "горожане")" ²⁶ . Власть веча в Полоцке имела уже во многом чрезвычайный характер. В рассказе оно созывается дважды в качестве именно чрезвычайной меры. Отчетливо видно главенство Полоцка над другими территориями "земли" (в частности, над владениями по реке Двине, как это видно и в "Хронике Ливонии").

В "рассказе о Святохне" княжеская власть представлена фрагментарно. С одной стороны, князь Борис и Святохна раздают "имения" поморянам, а после убийства тысяцкого и посадника эти должности получают иноземцы ("чего испокон не бывало", - отмечает автор рассказа). Из текста видно, что это случай неординарный, вызвавший недовольство полочан, приведший к расправе над поморянами и к смене князя. Вместе с тем очевидно, что "добрым мужам полоцким" внутреннее управление фактически принадлежало и до, и после описанных в рассказе событий. Автора рассказа привлек, прежде всего, факт захвата власти в Полоцке (на короткое время) "людьми князя и княгини" - поморянами, как событие из ряда вон выходящее. В дальнейшем, судя по факту приглашения князя Василька "мужами передними", статус кво был восстановлен.

Различные источники, дополняя друг друга и, главное, не противореча каким- либо данным, ясно рисуют, таким образом, общественно-политическое устройство Полоцка в конце XII - первой половине XIII века.

Во-первых, фактически власть в Полоцке принадлежала узкой группе лиц ("30 мужей"-аристократов). Они занимали все высшие административные, судебные, военные посты "республики"; созывали народ ("людей полоцких") на вече; приглашали князя в Полоцк на княжение; участвовали в княжеском совете. В отсутствие князя они брали на себя функции руководства военными действиями, а также вели переговоры и заключали мир с ближайшими соседями (новгородцами, смолянами).

Во-вторых, формально высшим органом управления "республикой" оставалось вече. В нем участвовали как сами полочане, так и жители "пригородов". Круг вопросов, обсуждавшихся на нем, был широк: внутриполитические проблемы, ведение войн и сбор ополчения "земли", подтверждение мирных договоров. Однако, судя по всему, вече собирается уже нерегулярно (становясь событием экстраординарным), а вопросы текущего управления решаются в среде "30 мужей полоцких".

В-третьих, Полоцк остается главенствующим центром "земли", куда поступают доходы от уплаты дани прибалтийскими племенами, Полоцку подчиняются русские земли по Двине, в минуты опасности туда собирается ополчение всей "земли", достигающее внушительных размеров (20 тыс. человек).

В-четвертых, роль князя в городе сводилась к двум функциям - предводительству в военных предприятиях и представительству Полоцка в международных делах. Попытки полоцкого князя усилить свою власть натыкались на сопротивление веча и "аристократии" и успешно пресекались. Можно отметить ряд периодов в истории Полоцка (в конце XII - первой половине XIII в.), когда князь отсутствовал в городе: 80-90-е годы XII в., 40-е годы XIII века. Судя по всему, для полочан это не было редкостью.

В конце XII - первой половине XIII в. Полоцк являл собой тип государства с практически сложившимися чертами олигархического правления и слабо выраженными элементами княжеской власти. Накануне литовского завоевания эта была в чистом виде "боярская республика".

Напрашиваются некоторые параллели между Полоцком и другими государственными образованиями той эпохи. Составитель "Великой кроники Литовской и Жмойтской" уже в заглавии сравнивает две "республики" - Полоцкую и Венецианскую: "О полоцкой свободности або Венеции". Действительно, в Венеции в 1172 г. был образован Большой совет из представителей знатнейших венецианских фамилий, ограничивавший власть дожей и Синьории. Появились выбираемые Большим советом чиновники - нотабли. В XIII в. была заведена "Libro d'oro"- "Золотая книга", в которую записывались представители знатнейших патрицианских родов города.

стр. 122

---

В 1297 г. из них составилась наследственная Коллегия, а в 1310 г. знаменитый "Совет десяти". Общенародные собрания еще проводились, но в XIII в. уже редко (в 1423 г. они были отменены вовсе).

Новгород переживает практически идентичные Полоцку проблемы в конце XII - первой половине XIII века. "По существу Новгород в конце первой четверти XIII в. стоит перед видимой перспективой полной ликвидации княжеской власти, поскольку проблема новгородского стола превращается главным образом в проблему государственного союза Новгорода с соседними русскими областями". В. Л. Янин отмечает и кастовость новгородского боярства XIII в., генеалогические связи между различными представителями патрицианских фамилий Новгорода. В середине XIII в. появляется кончанское представительство (от различных боярских группировок города). "Общая схема посадничества впервые включает представительский совет, исходное ядро будущего Совета господ" (появился в конце XIII века) ²⁷ . В Полоцке соответствующую роль играли "30 мужей". Сходные черты государственного устройства обнаруживаются во Пскове. Известны попытки галичского боярства уничтожить княжескую власть в своем городе в первой половине XIII в. (правда, неудачные).

Таким образом, общественно-политическое устройство Полоцка было естественным для русских земель того времени, а в чем-то он даже "опережал" своих соседей (управление городом без князя в течение долгих промежутков времени). Прослеживаются параллели и с другими европейскими землями (Венецией).

Примечания

¹ Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 1. М. 1997, стб. 377- 378.

² Это прежде всего серия "полоцких сообщений" "Великой кроники Литовской и Жмойтской" (ПСРЛ. Т. 32. М. 1975), а также известия русских летописей - Лаврентьевской, Ипатьевской и Новгородской I (ПСРЛ. Т. 1. М. 1997; т. 2. М. -Л. 1962; Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов (НПЛ). М. 1950), "Хроники Ливонии" Генриха Латвийского (Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. М. -Л. 1938) и "татищевское известие 1217г. "- "рассказ о Святохне" (ТАТИЩЕВ В. Н. История Российская. Т. 4. М. -Л. 1964, с. 352-354).

³ ДОВНАР-ЗАПОЛЬСКИЙ М. Очерк истории Кривичской и Дреговичской земель до конца XII столетия. Киев. 1891; ДАНИЛОВИЧ В. Е. Очерк истории Полоцкой земли до конца XIV столетия. Киев. 1896, с. 183; ТИХОМИРОВ М. Н. Древнерусские города. М. 1956, с. 365).

⁴ ПАШУТОВ. Т. Образование литовского государства. М. 1959, с. 318; АЛЕКСЕЕВ Л. В. Полоцкая земля в IX-XIII вв. М. 1966, с. 290; ФРОЯНОВ И. Я, ДВОРНИЧЕНКО А. Ю. Города-государства Древней Руси. Л. 1988; ФРОЯНОВ И. Я. Древняя Русь. М. -СПб. 1995, с. 481; ДВОРНИЧЕНКО А. Ю. Русские земли Великого княжества Литовского (до начала XVI в.). СПб. 1993, с. 106; ФЛОРЯ Б. Н. Историческая традиция об общественном строе средневекового Полоцка. - Отечественная история, 1995, N 5.

⁵ ФЛОРЯ Б. Н. Ук. соч., с. 113.

⁶ ШТЫХОВ Г. В. Древний Полоцк (IX-XIII вв.). Минск. 1975, с. 20; его же. Киев и города Полоцкой земли. В кн.: Киев и западные земли Руси в IX-XIII вв. Минск. 1982, с. 45-80, 73; АЛЕКСАНДРОВ Д. Н., ВОЛОДИХИН Д. М. Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII-XVI вв. М. 1994, с. 17.

⁷ УЛАЩИК Н. Н. Введение в изучение белорусско-литовского летописания. М. 1985, с. 57, 59; ФЛОРЯ Б. Н. Ук. соч., с. 110-112. (см. также: ЧАМЯРИЦКI В. А. Беларускiя летапiсы як помятнiкi лiтаратуры. Минск. 1969, с. 136-162.)

⁸ STRYJKOWSKI М. Kronika polska. Т. 1. Warszawa. 1846, s. 239-243.

⁹ Во-первых, это рассказы "О полоцкой свободности або Венеции", "О взятю Полоцка през Мигайла княжати", "Княжение Бориса в Полоцку, благочестивого князя" (размещены они в порядке, приведенном здесь, причем если первые два следуют в тексте подряд, то третий отделен от них рассказом "О поражце Литвы над Мстиславом") (ПСРЛ, т. 32, с. 20-23). Во-вторых, ряд кратких сообщений - о походе Керноса и Гимбруда (легендарных литовских князей) на Брест и Полоцк (причем первый упоминается как город, принадлежащий полоцким князьям) и о разгроме князем Мстиславом Давидовичем Смоленским литовцев у Полоцка (там же, с. 17. 18).

стр. 123

---

¹⁰ ПСРЛ. Т. 2, стб. 620-621; т. 32, с. 23.

¹¹ Там же, с. 20, 23.

¹² 1 польская миля = 4,45-5 итальянских миль = 5,8-7,2км; 10 миль = 58- 72км.

¹³ ПСРЛ. Т. 32, с. 20, 21. Перевод на современный русский язык мой.

¹⁴ НПЛ, с. 289.

¹⁵ ПСРЛ. Т. 2, стб. 815-816.

¹⁶ ПСРЛ. Т. 7, СПб. 1856, с. 101, 105; НПЛ, с. 230.

¹⁷ ПСРЛ. Т. 1, стб. 403-404; НПЛ, с. 238.

¹⁸ ПСРЛ. Т. 2. стб. 628; т. 7, с. 125.

¹⁹ Русско-ливонские акты. СПб. 1868, с. 20; см. также: ШТЫХОВ Г. В. Древний Полоцк, с. 18.

²⁰ ЕРМАЛОВ1ЧМ. Старажытная Беларусь. Минск. 1990, с. 287; АЛЕКСАНДРОВ Д. Н., ВОЛОДИХИН Д. М. Ук. соч., с. 17.

²¹ ГЕНРИХ ЛАТВИЙСКИЙ. Ук. соч., с. 71, 94-97, 102-104, 114 - 116, 179; 81, 85, 136, 152-153,222.

²² Более того, в 1206 г., на восьмой год своего епископства, Альберт Рижский отправляет послов с подарками к "Вольдемару", "желая снискать дружбу и расположение... короля полоцкого, какие тот проявлял к его предшественнику, епископу Мейнарду" (в 1184 г. - А. Р.). Естественно, что епископ Альберт не преминул бы сделать это и раньше, будь "Вольдемар" "королем полоцким" все это время (с 1184 по 1206 г.) (ГЕНРИХ ЛАТВИЙСКИЙ. Ук. соч., с. 94.)

²³ Там же, с. 94-97, 102, 136, 152-153, 179, 222.

²⁴ Там же, с. 102, 105-106, 153.

²⁵ ТАТИЩЕВ В. Н. Ук, соч., с. 352-354.

²⁶ ДАНИЛЕВИЧ В. Е. Ук. соч., с. 179.

²⁷ ЯНИН В. Л. Новгородские посадники. М. 1962, с. 146, 368-369.