БЕЛОРУССКО-РОССИЙСКОЕ ПОГРАНИЧЬЕ В 1918 - 1944 ГОДАХ

К моменту распада Российской империи белорусско-российское пограничье было структурировано весьма условно. Рубежи давнего противостояния Московского государства и Великого княжества Литовского (ВКЛ) утратили политический характер, уступив место этническим границам. В рамках концепции "триединой русской нации" разграничение великорусского и белорусского "племен" было проблемой второстепенной и отдавалось на откуп этнографам и лингвистам. Границы губерний по давней имперской традиции не совпадали с этнографическими картами, которые к началу XX в. довольно четко обозначили территории, в пределах которых белорусы составляли абсолютное или относительное большинство.

Неудивительно, что первые проекты белорусско-российского размежевания, выдвинутые в 1918 г., основывались на работах академика Е. Ф. Карского и других исследователей конца XIX - начала XX веков. Поэтому практически не различаются между собой рубежи двух виртуальных государственных образований, "буржуазно-националистической" Белорусской народной республики (БHP) и большевистской БССР, провозглашенных, но реально не существовавших в предполагаемых границах (границы советской республики по тактическим соображениям не включали в себя Вильно). III уставная грамота Б HP, принятая 25 марта 1918 г., объявляла, что новое государство должно "охватить все территории, где проживает и имеет численное большинство белорусский народ, а именно: Могилевщину, белорусские части Минщины, Гродненщины (с Гродно, Белостоком и др.), Виленщины, Витебщины, Смоленщины, Черниговщины и пограничные части соседних губерний, населенные белорусами"¹ .

Рубежи провозглашенной 1 января 1919 г. БССР включали в себя 7 районов, которые должны были заменить губернии - Минский, Смоленский, Витебский, Могилевский, Гомельский, Гродненский и Барановичский, которые в свою очередь делились на 54 подрайона² . Территория новой республики охватывала около 300000 кв. км, население - примерно 10 миллионов человек. Ее руководство во главе с А. Ф. Мясниковым стремилось удержать под контролем всю территорию Западной области, на основе которой создавалась БССР. Однако противодействие этим планам проявилась сразу же, причем на различных уровнях партийной иерархии. Могилевское и особенно витебское партийное начальство негодовало по поводу намечаемой лик-

---

Борисёнок Юрий Аркадьевич - кандидат исторических наук, зав. Исторической редакцией журнала "Родина".

стр. 105

---

видации губерний, а руководство РКП (б) не считало нужным включать в состав новой республики регионы, не граничащие с Польшей.

БССР с самого начала замышлялась В. И. Лениным и наркомнацем И. В. Сталиным как буферное государственное образование, создаваемое как противовес претензиям Варшавы на территорию Речи Посполитой в границах 1772 года. Уже 16 января 1919 г. решением ЦК РКП(б) территория советской Белоруссии была урезана до Минской и Гродненской губерний, Смоленская же, Витебская и Могилевская губернии включались в состав РСФСР.

Упорно гнувший свою линию Мясников за день до этого, 15 января, добился принятия Центральным бюро КП(б)Б решения о включении в пределы БССР еще трех уездов Смоленской губернии, "признанных территориальной комиссией спорными" - Юхновского, Сычевского и Вяземского³ . Подобная конфигурация границ основывалась не столько на этнографическом принципе, сколько на стремлении сохранить Смоленск, бывший центром Западной области, в роли столицы БССР. ЦБ КП(б)Б отказалось выполнить решение "большого" ЦК, за что его члены были строго наказаны, а Мясников был отозван из Белоруссии под угрозой партийного суда.

С этого времени развернулись продолжительные бюрократические споры вокруг границы между Белоруссией и Россией. Исключение составил Смоленский регион (кроме Мстиславского и Горецкого уездов). Белорусское партначальство, правда, вплоть до 1926 г. "держало в уме" эту проблему, но в условиях, когда все другие проекты "укрупнения" республиканской территории осуществлялись с величайшим трудом, было вынуждено "воздерживаться от обсуждения вопроса о Смоленске"⁴ . В Смоленске в свою очередь не оставляли надежды восстановить "большую" Западную область с присоединением значительных территорий БССР даже после первого укрупнения республики, осуществленного весной 1924 года. "Смоленский вопрос" фактически утратил актуальность даже не с началом советско-польской войны 1920 г., когда претензии Ю. Пилсудского и его соратников на рубежи 1772 г, какое-то время не казались беспочвенными, а с осознанием того факта, что партийное и советское руководство, переехавшее в марте 1918 г. из Петрограда в Москву, в северную столицу уже не вернется. Смоленск вновь стал стратегически важным городом, и в этих условиях никакие этнографические сведения или данные переписи 1897 г., согласно которым 46,68% населения губернии, или 543 тыс. человек, составляли белорусы ⁵ , не могли считаться актуальными.

В 1920 г., когда угроза польского наступления казалась реальной, губернские власти Смоленска, Витебска и Гомеля провели новую перепись, показавшую значительное преобладание "российской" идентичности над "белорусской". В Велижском уезде Витебской губ., например, число белорусов уменьшилось с 85,7 до 34,4%⁶ . Новые статистические данные стали важным аргументом в противостоянии руководителей Витебской и Гомельской губерний с вновь провозглашенной 31 июля 1920 г. БССР (в документах 1920-х годов чаще употреблялась аббревиатура ССРБ - Советская Социалистическая Республика Белоруссия).

Территория самой маленькой из республик, образовавших в 1922 г. Советский Союз, составляла после советско-польской войны всего 52,4 тыс. кв. км, а население - около 1,5 млн. человек. Признанное, в том числе и Польшей, "независимое государство" включало в себя 6 уездов бывшей Минской губернии - 3 (Борисовский, Бобруйский, Игуменский) - целиком и 3 (Минский, Слуцкий и Мозырский) - частично (от 57 до 72%). В условиях обострения противостояния с Польшей, получившей по Рижскому миру (18 марта 1921 г.) западную часть этнографически белорусских земель, увеличение территории Советской Белоруссии представлялось необходимым и в Москве, и в Минске. Однако принятие решения тянулось вплоть до конца 1923 г., а реальное приращение белорусской территории произошло лишь в марте 1924 года. Процесс затягивали многочисленные бюрократические согласования, нестыковка мнений между партийными и советскими органами,

стр. 106

---

а с начала 1923 г. еще и между союзными и российскими республиканскими структурами. Власти Витебской и Гомельской губерний, "приговоренных" к объединению с Белоруссией, отчаянно сопротивлялись, особенно после того, как XII съезд РКП(б) (апрель 1923 г.) взял курс на "коренизацию". "Белорусизация" испугала местную бюрократию не на шутку - "местных выдвиженцев" в ее рядах было немного.

Механизм принятия решений по "белорусскому вопросу" был запутан и многоступенчат. В конце 1923 г. с завершением работы комиссии оргбюро ЦК РКП(б), возглавляемой А. И. Асаткиным-Владимирским, появился реальный шанс окончательно решить проблему "укрупнения" БССР. 26 ноября обстоятельный доклад комиссии был рассмотрен на заседании Оргбюро, а 29 ноября его решение утвердило и Политбюро ЦК РКП(б). Казалось, найден компромиссный вариант, одинаково устраивающий союзный центр и минское руководство: первоначальные предложения белорусских властей о включении в состав БССР Витебской и Гомельской губернии полностью, а также двух уездов Смоленской губернии (Мстиславского и Горецкого) были скорректированы не слишком значительно - 5 юго-восточных уездов Гомельской губернии, входившие ранее в Черниговскую губернию (Новозыбковский, Почепский, Суражский, Мглинский и Стародубский) комиссия сочла необходимым присоединить к Брянской губернии РСФСР. Этническое размежевание в этих местах было делом весьма непростым - на эти земли претендовала и УССР, а перепись 1917 г. выявила, к примеру, в Новозыбковском уезде 55% "лиц неизвестной национальности" и только 11% белорусов, а в Стародубском "неопределившихся" и вовсе было почти 100%⁷ . Комиссия проявила находчивость, и, выявив в означенных уездах "крупную текстильную и бумажную промышленность", а также "большое совпадение сельскохозяйственных признаков"⁸ с Брянской губернией, постановила отдать эти территории Российской Федерации.

В отношении земель, которые планировалось передать БССР, члены комиссии представили основательную для того времени аргументацию этнографического, экономического и политического характера, которая была принята партийной верхушкой. В частности, были подвергнуты сомнению итоги переписи 1920 г. и было признано "единственно правильным исходить из статистических данных переписи 1897 и 1917 годов". На этом основании аргументировалось включение в состав БССР 3-х северных уездов Витебской губернии - Себежского, Невельского и Велижского, в которых на 1897 г. насчитывалось абсолютное большинство белорусов (221 859 человек).

Однако даже утверждение Политбюро решения о "присоединении к ССРБ родственных ей в бытовом, этнографическом и хозяйственно-экономическом отношении... уездов" не означало осуществления этих предложений на практике. Постановление Политбюро от 29 ноября 1923 г. предусматривало, что президиум ЦИК СССР "оформит в советском порядке" принятые решения, то есть реальное "укрупнение" белорусской территории должно было произойти до конца 1923 года. Но при ЦИК СССР в соответствии с тогдашней бюрократической практикой была образована комиссия "по уточнению границ Белоруссии". Вместо того, чтобы формально одобрить выводы партийного руководства, советские органы заявили свое особое мнение. Известный оппозиционер Т. В. Сапронов, в то время секретарь ЦИК РСФСР и председатель республиканской комиссии по районированию, даже устроил небольшой спектакль, обвинив партийные структуры в том, что они "поглощают инициативу и самостоятельность советских органов". Он заявил, что ничего не знал о расширении границ БССР за счет РСФСР, а слышал только случайные разговоры, которые принимал за шутки по поводу "Великой Белоруссии" ⁹ .

В итоге большинство комиссии высказалось за "уточнение" решения Политбюро - Белоруссии не рекомендовалось передавать три северных уезда Витебской, Гомельский и Речицкий уезды Гомельской губернии, а из Мстиславского уезда передаче подлежали лишь четыре волости. Советским

стр. 107

---

органам понадобилось меньше месяца, чтобы торпедировать плоды длительной работы комиссии Оргбюро. Решение Политбюро (не столь уж частый случай в деятельности высшего руководства страны) было пересмотрено. 29 декабря 1923 г., "руководствуясь этнографическим принципом", Политбюро присоединилось к мнению большинства комиссии ЦИК СССР. Представители Белоруссии А. Г. Червяков и В. А. Богуцкий заявили свое особое мнение, отраженное в протоколе заседания, что формально давало "минским товарищам" возможность поставить вопрос о спорных территориях еще раз. В проигрыше оказались их оппоненты из Витебского губкома, до последнего настаивавшие на оставлении всей губернии в составе РСФСР и в порыве отчаяния позволившие себе не появиться на обоих заседаниях Политбюро, в ноябре и декабре. Губернская парторганизация ставилась отныне под контроль ЦК КП(б)Б, что означало скорые перемены в ее руководящем составе. "Соломоново решение", торжественно обнародованное в марте 1924 г., позволило увеличить территорию БССР более чем вдвое - до 110 584 кв. км с населением около 4,2 млн. человек. Пропагандируя расширение, Червяков и другие белорусские руководители вынуждены были публично заявлять, что в ходе "укрупнения" присоединены все районы с преобладанием белорусского населения¹⁰ .

Развернувшиеся осенью 1923 г. острые дискуссии о белорусско-российском пограничье выявили доминировавшую в дальнейшем тенденцию - отныне при решении территориальных вопросов во главу угла ставились не этнографические и даже не столь уважаемые большевиками социально-экономические аргументы, а принцип политической целесообразности. Вовлеченные в "перетягивание границ" стороны по инерции еще два-три года продолжали досаждать центральным партийным и советским органам своими жалобами. В Смоленске все еще мечтали о воссоздании Западной области, а уже в августе 1924 г. неожиданно взяли обратно свое согласие уступить БССР Горецкий уезд, предложив передать РСФСР Горы-Горецкий сельскозяйственный институт и ближние к нему 6 уездов общей площадью 909,9 кв. километров¹¹ . Белорусский ЦК не оставался в долгу и в мае 1926 г. вновь настаивал на новом "укрупнении" за счет одобренных в 1923 г. к передаче Велижского, Невельского, Себежского уездов, а также всей Гомельской губернии, включая населенные "лицами неизвестной национальности" уезды - Новозыбковский, Клинцовский и Стародубский.

18 ноября 1926 г. Политбюро ЦК РКП(б) приняло еще одно "соломоново решение" по белорусской проблеме. Судя по всему, упрямство гомельских губернских партийцев, несколько лет сопротивлявшихся "белорусизации", пришлось не по вкусу высшему руководству. Очередная комиссия¹² во главе с Я. Х. Петерсом, выезжавшая в Гомельский и Речицкий уезды 7 - 15 октября 1926 г., выявила весьма противоречивую картину - население в основном белорусское, но говорит со значительной примесью русских слов, "а те, кто служил в армии или жил в городах, - почти на чисто русском". Самое главное - "национальное самосознание в массе населения отсутствует совершенно, никакого интереса к вопросу национальности население не проявляет"¹³ . Прямого вывода о необходимости расширения БССР комиссия не сделала, однако первый секретарь ЦК КП(б)Б А. И. Криницкий 15 ноября направил в Москву немало веских с точки зрения партийной верхушки аргументов, упирая на то, что "в настоящее время партия должна завершить свою линию в отношении Белоруссии в виде присоединения к ней Гомельщины и части Псковщины"¹⁴ . В итоге губернский город Гомель с уездом, а также Речицкий уезд передали БССР, а прочие уезды Гомельской губернии - Брянской губернии. Гомельская промышленность стала немалым прибавлением к тогдашней не слишком развитой белорусской индустрии, и руководители БССР могли быть довольны "подарком" товарища Сталина. О бедных северных уездах Витебской губернии, переданных в управление псковским партийцам, в Минске, похоже, не слишком сожалели - новое руководство столкнулось там с серьезными социальными проблемами¹⁵ . В итоге последнего

стр. 108

---

"укрупнения" БССР увеличила территорию до 125950 кв. км, на которой проживало около 5 млн. человек.

Таким образом, уже в первое десятилетие советской власти конфигурация белорусско-российского пограничья существенно изменилась. На территории, которая в рамках концепции "триединого народа" считалась "естественной средой для белорусского племени", было проведено административное размежевание. В итоге одна часть населения "области белорусской речи" оказалась с 1921 г. в пределах II Речи Посполитой и столкнулась с немалыми проблемами по сохранению собственной идентичности; другая в пределах БССР подверглась воздействию " белорусизации", а третья, обладавшая до середины 1920-х годов весьма сходными этническими характеристиками (западная часть Смоленской, северные уезды Витебской и юго-западные Гомельской губ.), развивалась отныне в рамках российской культурной традиции.

Известно, что в плане "белорусизации" определенные усилия предпринимались и на сопредельных с Белоруссией территориях РСФСР, но они не оказали сколько-нибудь заметного влияния на развитие ситуации на пограничье. К концу 1920-х годов все разговоры и даже намеки на изменение установленных между РСФСР и БССР административных границ внезапно прекратились. Первая волна преследований белорусских "нацдемов" в 1929- 1933 гг. обернулась помимо репрессий тотальным запретом на этнографические и краеведческие исследования, ужесточением идейных установок, обращенных к трактовке ключевых проблем белорусской истории.

Показательно, что когда произошло новое увеличение территории БССР, известный славист, в то время член-корреспондент АН СССР В. И. Пичета в своей записке о границах Западной Украины и Западной Белоруссии, написанной по просьбе первого секретаря ЦК КП(б)Б П. К. Пономаренко и направленной 20 ноября 1939 г. Г. М. Маленкову, весьма чутко уловил господствовавшие в Кремле тенденции. Ученый, уже успевший побывать в ссылке по обвинению в "белорусском национал-демократизме"¹⁶ и "антимосковской ориентации", на чем свет стоит бранил скончавшегося в 1931 г. "черносотенного академика Карского" и других почтенных ученых за то, что они в свое время рассматривали этнографический и лингвистический факторы как главные при определении границ.

Противопоставляя эти воззрения сталинскому определению нации как "устойчивой общности", Пичета заключал: "При рассмотрения вопроса о проведении южной государственной границы БССР было бы крайне ошибочно и методологически неправильно исходить из признаков диалектологического характера, коими руководствовались ряд русских буржуазных лингвистов, как: Шахматов, Карский, Флоринский, Соболевский, а вслед за ними Грушевский и др. Если держаться при определении государственной границы данных этнографического характера, определяемых в основном диалектологическим материалом, то вполне возможно допустить ряд крупнейших методологических ошибок. Так, следует отметить, что западно-русские говоры (Смоленск) весьма близки к восточно-белорусским говорам. Тем не менее никто не скажет, что западная часть Смоленской области до г. Дорогобужа включительно - территория белорусского племени. Равным образом, псковские южные говоры Ленинградской области близки к северным говорам Витебской области. Руководясь признаком диалектологическим, следовало бы южную часть Ленинградской области рассматривать как территорию, населенную белорусами или северную часть Витебщины, наоборот, - русскими. Между тем, даже крайние шовинисты великороссийского или белорусского происхождения не решались высказать подобной научно нелепой точки зрения"¹⁷ .

Пичета, бывший в 1920-е годы ректором Белорусского университета, отлично знал, что 12 - 15 лет назад в роли "крайних шовинистов" привычно выступали республиканские и губернские партначальники (к 1939 г. почти все они были репрессированы). Прекрасно понимая, что малейшие отсылки

стр. 109

---

к пограничным претензиям белорусского руководства 1920-х годов в новой ситуации гибельны, Пичета добился главной цели, поставленной перед ним Пономаренко, - доказал с помощью убедительных для Сталина и Маленкова аргументов необоснованность претензий руководства УССР во главе с Н. С. Хрущевым на Брест, Пинск и Кобрин и пригодность в качестве основы для белорусско-украинского размежевания границы между ВКЛ и коронными землями образца 1569 года.

Конфликт между Хрущевым и Пономаренко, разгоревшийся после того, как Сталин 22 ноября 1939 г. поддержал вариант проведения границ, предложенный руководством БССР¹⁸ , послужил поводом для последнего в советской истории масштабного проекта изменения границ на белорусско-российском пограничье. В воспоминаниях Пономаренко, записанных Г. А. Куманевым в 1978 г., приводится колоритный рассказ о том, как обиженный Хрущев, заручившись поддержкой Маленкова, попытался склонить Сталина урезать белорусскую территорию на севере и образовать в 1944 г. Полоцкую область в составе РСФСР.

Выявить весь комплекс источников, относящийся к этой проблеме, пока не удалось, но ряд обстоятельств позволяет уточнить утверждения мемуариста. Похоже, что бывший белорусский руководитель, полагаясь на то, что документальные подробности разговора в кабинете Сталина 14 августа 1944 г. вряд ли станут известны в условиях советского строя, позволил себе несколько приукрасить собственную аргументацию и исказил ряд известных фактов. Так, описанные Пономаренко предложения Сталина создать новые белорусские области на оперативных направлениях времен первой мировой, советско-польской и Великой Отечественной войн внешне вполне логичны: "На Западе неизменно определялись такие оперативные направления, как Барановичское, Бобруйское, Молодечненское и Полоцкое. Поэтому и возникает мысль об образовании областей Барановичской, Бобруйской, Молодечненской и Полоцкой"¹⁹ . Но Барановичская область была образована в составе БССР еще 4 декабря 1939 г., причем именно Пономаренко руководил тогда республикой. В 1944 г. помимо Полоцкой предполагалось создать Бобруйскую и Гродненскую²⁰ области в составе БССР, а из Вилейской преобразовать Молодечненскую²¹ .

Не всегда достоверна и аргументация, которую Пономаренко, по его словам, изложил Сталину, доказывая необходимость оставления Полоцка в составе БССР. К примеру, фраза о том, что "во все времена исторического существования Белоруссии Полоцк был в ее составе, включая и 25 лет существования Советской Белоруссии", если бы она реально была произнесена, могла бы очень не понравиться "вождю народов", обладавшему неплохой памятью и вряд ли забывшему обстоятельства первого "укрупнения" БССР. Более того, факт пребывания Полоцка в составе РСФСР до 1924 г. наверняка был одним из ключевых в аргументации Хрущева и Маленкова, а главной "зацепкой" оппонентов Пономаренко был наметившийся к концу войны курс на возвеличивание "великого русского народа". Киев, Новгород и Полоцк - три города, где в древнерусские времена были построены храмы св. Софии, приобретали в условиях изменившейся идейной ориентации немалое символическое значение, и не исключено, что поначалу предложение Хрущева и Маленкова могло понравиться Сталину. Возражения Пономаренко, сколь бы убедительно они не звучали (а из записанных Г. А. Куманевым воспоминаний не складывается впечатление, что белорусский руководитель предъявил какие-либо "железные" аргументы), вряд ли могли повлиять на окончательное решение. Ссылки на этнографический и культурный факторы, в частности на полоцкое происхождение первопечатника Ф. Скорины, упоминания о котором в начале 1930-х годов в период гонений на "нацдемов" исчезли из печати, были для того времени неактуальны. Ссылки же на тяжелейшие жертвы на фронтах, в партизанской и подпольной борьбе, которые понес в годы войны белорусский народ, к вопросу о передаче территорий, по большому счету, не имели отношения. А фразы относительно того,

стр. 110

---

что сокращение белорусской территории "не будет народом понято и многих обидит"²² , в ситуации 1944 г. и вовсе выглядели наивно.

Отказ Сталина от идеи Полоцкой области в составе РСФСР может быть обусловлен скорее его пониманием "русскости", не чуждым традиционной имперской традиции "триединого народа". Во всяком случае, решение о вхождении в ООН наряду со всем Советским Союзом УССР и БССР непосредственно связано с этим обстоятельством. А включение Полоцка в пределы "Великороссии" создавало любопытный казус: все три города, бывших символами территории "белорусского племени" в трактовке "западно-руссизма", Вильно, Полоцк и Смоленск, при таком раскладе оказывались бы вне Советской Белоруссии. Пойти на столь радикальный разрыв с имперской традицией Сталин не решился, к тому же передача Полоцка и прилегающего региона наверняка бы вызвала к жизни полузабытую практику "перетягивания" республиканских границ.

В итоге представить проект образования новых областей в составе БССР было поручено ЦК КП(б)Б. 4 сентября 1944 г. Пономаренко изложил в записке на имя Сталина основные характеристики новых территориальных образований ²³ . Полоцкая область значилась в записке первой (в последующих документах по этому вопросу области неизменно перечисляются в алфавитном порядке), что указывает на особый интерес Кремля именно к этой проблеме ²⁴ . Пономаренко постарался избежать в дальнейшем каких-либо дискуссий о передаче Полоцкой области в РСФСР, предложив наряду с шестью районами с преимущественно православным населением (Полоцкий, Ветринский, Дриссенский, Освейский, Россонский, Ушачский, ранее входившие в Витебскую область), включить в состав новой административной единицы сразу 9 районов и 1 сельсовет Западной Белоруссии, с 1939 г. бывшие в составе Вилейской области.

Примечательно, что в Российской империи ни один из западно-белорусских регионов, где сильны были католические традиции, никогда не состоял с Полоцком в одной губернии: территория Браславского и Видзовского районов относилась к Ковенской губернии, Глубокского, Дисненского, Дуниловичского, Миорского, Плисского и Шарковщинского - к Виленской губернии, а Докшицкого - к Минской губернии. Присоединять такую Полоцкую область к Российской Федерации было явно нецелесообразно, тем более что в западной ее части были не до конца устранены "антисоветские элементы". Западно-белорусская часть Полоцкой области на момент ее образования в сентябре 1944 г. доминировала по числу населения (367138 из 629856 человек) и составляла 49,7% ее территории²⁵ .

Можно предполагать, что в планах Хрущева и Маленкова границы Полоцкой области должны были проводиться иначе, без каких бы то ни было недавних территорий II Речи Посполитой. К упомянутым шести восточно-белорусским районам логично было бы присоединить земли, входившие до 1924 г. в Себежский и Невельский уезды Витебской губернии и оставленные тогда в составе РСФСР.

Но подобному проекту не суждено было состояться. 19 сентября 1944 года Сталин подписал решение Политбюро ЦК ВКП(б), постановлявшее образовать Бобруйскую, Гродненскую и Полоцкую области в границах, предложенных Пономаренко²⁶ . Тогда же, в сентябре 1944 г., с передачей Польше 17 районов Белостокской (с областным центром) и 3 районов Брестской области оформление границ БССР было завершено. В дальнейшем, с середины 1940-х годов динамика процессов на белорусско-российском пограничье развивалась исходя из заложенных в первые десятилетия советской власти параметров.

стр. 111

---

Примечания

Публикация поддержана РГНФ (проект N 01 - 01 - 78001 а/Б).

1. Внешняя паттыка Беларуси Т. 1. Мшск. 1997, с. 38; подробнее см.: ПАВЛОВА Т. Я. К вопросу о границах БНР. - Белорусский журнал международного права и международных отношений. 1999, N 1.

2. Минский, Борисовский, Вилейский, Свенцянский, Ошмянский, Игуменский, Бобруйский, Слуцкий, Смоленский, Вельский, Духовщинский, Поречский, Дорогобужский, Ельнинский, Краснепский, Рославльский, Витебский, Велижский, Невельский, Городокский, Себежский, Дриссенский, Дисненский, Сенненский, Лепельский, Полоцкий, Могилевевский, Оршанский, Горецкий, Мстиславский, Быковский, Чаусский, Чериковский, Гомельский, Климовичский, Суражский, Мглинский, Стародубский, Рогачевский, Речицкий, Мо-зырский, Гродненский, Лидскии. Августовский, Сокольский, Белостокский, Волковысский, Барановичский, Слонимский, Пружанский, Новогрудский, Брестский, Кобринский и Пинский.

3. Национальный архив Республики Беларусь (НА РБ), ф. 4, оп. 1, д. 2, л. 10.

4. Там же, оп. 21, д. 99, л. 129.

5. "Обзор Смоленской губернии" (1901 г.) указывал численность смоленских белорусов в 920 042 человек. См.: Белорусы. М. 1998, с. 41.

6. Российский Государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), ф. 17, оп. 112, д. 501, л. 138.

7. Белорусы, с. 41.

8. РГАСПИ, ф. 17, оп. 112, д. 501, л. 152.

9. ХОМІЧ С. Асноуныя этапы фармавання тэрыторы БССР (1918 - 1926). - Беларускі гістарычны агляд. 2000, N 7, Сшытак 1.

10. VI Всебелорусский Чрезвычайный съезд Советов. Стеногр. отчет. Минск. 1924, с. 9.

11. НА РБ, ф. 4, on .21, д. 11, л. 137.

12. По настоянию ЦК КП(б) комиссия на этот раз была создана не при Оргбюро, а при Политбюро ЦК ВКП(б), что, впрочем, мало изменило привычную процедуру рассмотрения.

13. ТЕРЕБОВ О. Перетягивание границ. - Родина. 2001, N 10, с. 83.

14. Беларусізацыя. 1920-я гады. Дакумэнты i матэрыялы. Мінск. 2001, с. 89.

15. См.: ЕГОРОВ А. "Пропустишь спекулянта - получишь мяса!". - Родина. 2003, N 4, с. 82- 83.

16. Примечательно, что Пичста по происхождению был сербом.

17. "Нельга кіравацца адпым этнаграфічным матэрыялам...". - ARCHE (Мінск). 2001, N 5.

18. За исключением небольшой части Полесья, присоединенной, по словам Сталина в передаче Пономаренко, "в соответствии с желанием украинцев получить немного леса". См.: КУМАНЕВ Г. А. Рядом со Сталиным: откровенные свидетельства. М. 1999, с. 143.

19. Там же, с. 145.

20. Гродно и прилегающие к нему регионы в 1939 г. были включены в состав Белостокской области.

21. РГАСПИ, ф. 17, оп. 122, д. 83, л. 122.

22. КУМАНЕВ Г. А. Ук. соч., с. 146.

23. РГАСПИ, ф. 17, оп. 122, д. 83, л. 92 - 95.

24. Там же, л. 92.

25. Там же, л. 107.

26. Придя к власти, Хрущев и Маленков не забыли о территориальных спорах 1944 года. 8 января 1954 г. Полоцкая область была ликвидирована, а ее территория включена в состав Витебской области. Одновременно были упразднены Бобруйская, Барановичская, Полесская и Пинская области.