публикация №1614857521, версия для печати

РАДЗИВИЛЛОВСКИЕ АКТЫ ИЗ СОБРАНИЯ РОССИЙСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ БИБЛИОТЕКИ. ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА XVI в.


Дата публикации: 04 марта 2021
Автор: А. Л. ХОРОШКЕВИЧ
Публикатор: Алексей Петров (номер депонирования: BY-1614857521)
Рубрика: БЕЛАРУСЬ


М. Варшава. Древлехранилище. 2002. 268 с.

В серии "Памятники истории Восточной Европы (ПИВЕ). Источники XV-XVII вв.", совместном начинании польских и российских историков, предпринятом по инициативе И. Ч. Грали и осуществляющемся в рамках исследовательской программы Комитета научных исследований Польши (КВН) N 1 Р108 04505 1 и уже снискавшем авторитет среди ученых-медиевистов 2 , в качестве тома VI появилась публикация радзивилловских актов первой половины XVI столетия, хранящихся в Российской национальной библиотеке (РНБ).

И в Польше, и в России с небольшим промежутком времени вышли в свет два издания, в основе которых лежат архивы Радзивиллов. В 1997 г. И. Каневская опубликовала послания короля Сигизмунда II Августа представителям этого рода. Рецензенты осудили издательницу за пропуск документов из коллекции П. П. Дубровского (1754 - 1816 гг.), находящейся в России, и недостаточное внимание к палеографическому описанию документов 3 .

О существовании подобной коллекции ученым, в том числе и российским, было известно

стр. 163


уже давно. В 1805 г. коллекция была продана Дубровским Публичной библиотеке в Санкт-Петербурге и вошла в состав "Депо манускриптов". На протяжении XIX-XX вв. документы подвергались систематизации по разным принципам - по адресатам посланий (как это делал основатель "Депо манускриптов" Дубровский), по языку и, наконец, по географической принадлежности, и соответственно попали в различные фонды Отдела рукописей библиотеки, ныне именующейся Российской национальной. В течение 1950-х годов собрание Дубровского было дважды описано в целом - Т. В. Луизовой и А. Д. Люблинской, а подробный обзор польских рукописей был сделан Т. Н. Копреевой 4 .

Перед составителем рецензируемой публикации встала сложная задача реконструкции архива Радзивиллов. М. М. Кром, подобно последней исследовательнице коллекции П. П. Дубровского - Копреевой, полагает, что к Дубровскому в его бытность за пределами России попали отдельные части радзивилловских архивов (а не отдельные документы). Автор пошел вслед за Дубровским и отнес к этому архиву документы, адресованные представителям рода, прежде всего Юрию Миколаевичу Радзивиллу, воеводе киевскому (1511 - 1514 гг.), старосте городенскому (1514 - 1541 гг.), почти одновременно мар- шалкудворному(1528 - 1541 гг.), последовательно - каштеляну Троцкому (1522 - 1527 гг.) и виленскому (1527 - 1541 гг.) и, наконец, гетману навышшему (1531 - 1541 гг.), отцу известного политического деятеля середины XVI в. Миколая Юрьевича Рыжего и Барбары, ставшей польской королевой в качестве супруги Сигизмунда II Августа. Второй "подсказкой" составителю послужили упоминания различных топонимов, находившихся в пределах владений Радзивиллов, вернее одной их ветви - биржанской. Такой признак принадлежности к архиву, как палеографические данные, оказались у Крома на последнем месте. В характеристике помет на документах автор пользуется по преимуществу наблюдениями своей предшественницы - Копреевой, дополняя их собственным анализом документов, оказавшихся в варшавском Главном архиве древних актов. Все они имели порядковые номера-дела и связки, наименования категории дел (в РНБ-"военные" и "публичные", в Главном архиве древних актов в Варшаве (AGAD) кроме того - "разные", а также "слуцкие" и "белицкие") 5 . На основании всего этого автор приходит к выводу, что в РНБ попали фрагменты Кейданского архива, переданные после угасания ветви биржанских Радзивиллов в XVII столетии в основной - Несвижский радзивилловский архив. Поэтому часть документов, еще не обработанных в Кейданах, в XVIII в. получила несколько иные шифры: вместо указания категории дел - номер ящика, как это и прежде делалось в Несвиже 6 .

В результате поисков в четырех фондах РНБ составителю удалось обнаружить и издать 97 документов, однако не всей первой половины XVI в., но лишь 1513 - 1540 годов. Из них 79 впервые становятся доступными широкому кругу исследователей.

Принадлежность большей части документов именно радзилловскому архиву не вызывает сомнений. Однако пути проникновения ряда документов в этот архив остаются необъясненными и непонятными для читателей. Мы имеем в виду королевские листы различным представителям местной власти в период так называемой Стародубской войны: державце ошскому и переломскому, державцам приднепровских волостей, жемайтской шляхте, горвольскому наместнику, наместникам Пропойска и Чичерска, речицкому державце, могилевскому державце, киевскому воеводе, старцу и жителям Могилевской, Бчицкой, Свислоцкой, Бобруйской, Любошанской волостей 1535 г. (NN 22,24,29,58 - 60,62 - 64,66 - 68). Разумеется, все они хорошо укладываются в комплекс документов о Стародубской войне, который составляет один из разделов публикации. Однако исследование вопроса о причинах появления в архиве Ю. М. Радзивилла (если они действительно принадлежали этому архиву) подлинников королевских листов представителям местной власти открыло бы путь к пониманию функционирования королевской и местных канцелярий, роли гетмана во время войны. Если считать, что все эти подлинники из архива Радзивилла, то следует предположить две возможности: получатели либо сдавали их гетману, либо гетман должен был сам рассылать королевские листы адресатам. Но причины их сдачи гетману или недоставки адресатам все равно остаются необъяснимыми. Желательны более удовлетворительные гипотезы.

Текстовая часть публикации открывается разделом, в который включены королевские послания и военные реестры 1513 - 1529 годов. Второй раздел посвящен взаимоотношениям урядников Радзивилла и соседних подданных королевы Боны ("Документы о притеснениях, чинимых... подданным"..). Третий представляет собой "архив Ю. М. Радзивилла времен Стародубской войны: входящие документы 1534 - 1536 гг.". Название не совсем точно отражает содержание раздела. Наряду со входящими документами в него включены исходящие (NN 31, 38, 39,45,53,57), хотя и не всегда от самого гетмана литовского (из канцелярии Ю. М. Радзивилла очевидно вышли NN 39 и 57), и нормативные материалы: выписка из Первого статута Вели-

стр. 164


кого княжества Литовского (ВКЛ), проект воинского устава 1535 г. (NN 19, 54). Нуждается в объяснении факт занесения в архив Ю. М. Радзивилла чернового (!) подлинника - отрывка послания одного пана рады (О. М. Гаштольда)- другому (Ю. М. Радзивиллу) (N 55).

Четвертый раздел - "Письма русских пленных из Литвы в Москву (около 1536 г.)". Здесь 6 документов, которые уместнее называть принятым в Великом княжестве всея Руси того времени термином "грамоты". Из них ранее известны были только две (NN 89,90). Все это копии фа-мот русских пленников, сами же грамоты были перехвачены неизвестно кем. На отсутствие информации об этом сетовал сам король Сигизмунд Старый. Нам остается лишь повторить его попреки по этому поводу Ю. М. Радзивиллу, приславшему оригиналы грамот королю, и строить догадки, каким образом у последнего оказались копии грамот и кем эти копии были сделаны. Лишь об одной из копий грамот - кн. Ф. В. Оболенского (N 89 рецензируемой публикации) можно с уверенностью сказать, что она находилась в архиве Ю. М. Радзивилла и в XVIII в. была дважды зарегистрирована (под листами?) 88 и 89 в правом (верхнем?) углу и N 66 - в левом нижнем - на л. 88 и вошла таким образом в общий ряд документов Несвижского архива:

N в публикации

N в архиве

лист в архиве

дата

87

64

84,85

14.09.1536

89

66

88,89

(1536г, январь?)

88

67

90

10.10.1536

95

68

91,92

20.10.1536

96

69

93

6.07.1537

Видимо, и копию грамоты кн. Ф. В. Оболенского можно отнести к концу лета - началу осени 1536 года. Остальные лишены каких-либо помет, свидетельствующих об их архивной судьбе.

Три последних по хронологии и совершенно разных по тематике и типу документа составили раздел "Документы 1536 - 1540 гг.".

Предложенная Кромом систематизация документов по "рубрикам" в целом не вызывает возражений, "рубрики" практически соответствуют хронологическому принципу. Первый раздел охватывает 1513 - 1529 гг., второй - документы поземельных конфликтов с подданными королевы Боны сентября 1532 г., третий представляет архив Радзивилла 1534 - 1536 гг. (укажем, кстати, что они широко использовались Кромом в его исследовании 7 ), пятый ограничен 1536 - 1540 годами. Несколько выпадают - не в хронологическом отношении, но тематически, - письма русских пленных из Литвы около 1536 года 8 .

Таким образом, в публикацию вошли материалы, освещающие самые разные стороны внутренней и международной жизни ВКЛ, конфликты крупнейших землевладельцев страны (королевы Боны и Ю. М. Радзивилла), внедрение в практику норм Первого статута ВКЛ, организацию военного дела, "мобилизационную" политику короля Сигизмунда Старого, на протяжении всего своего правления безуспешно пытавшегося отстоять восточные земли своего княжества от нового быстро разраставшегося Великого княжества всея Руси. Значение документов для изучения всех этих вопросов освещено Кромом в его довольно кратком введении. Наряду с этим, документы дают представление о взаимоотношениях центральной и местной власти в Литовском княжестве, семейно-брачных отношениях в среде магнатерии, степени участия в проводимой королем внешней политике и позиции магнатов этого княжества в связи с нею, менталитете этой социальной страты.

Не менее интересны и данные относительно Великого княжества всея Руси. Здесь обращают на себя внимание сведения о переходе на службу королю не только И. В. Лядского и С. Ф. Вельского, но и рядовых жителей Пскова. По- видимому, и в годы Стародубской войны подобные переходы были обычными, правда, они еще не принимали столь массового характера, как в годы Ливонской войны. Сведения о переходе на службу в ВКЛ из Великого княжества всея Руси тем более примечательны, что политическая элита обеих княжеств даже в период Стародубской войны сохраняла между собой вполне дружественные отношения, что оказалось зафиксированным в сохранении обращения "брат" к боярам и панам радам. Любопытны сведения относительно оборонительных мероприятий на западных окраинах Великого княжества всея Руси и строительстве в его столице. К сожалению, составитель не вполне точно называет оба крупнейших восточно-европейских государства: Великое княжество всея Руси фигурирует под принятым в Польше и ВКЛ названии - Москва, Московия, Московское государство (с. 18,19,98 и др.), либо Россия (с. 213), которое также не точно, ибо оно стало официальным названием указанного политического организма лишь после 1547 г.; наименование Великого княжества Литовского, Руского, Пруского, Жомойтского, Мазовецкого сокращено до одной "Литвы". Подобная небрежность, которую не допускали даже просвещенные современники Радзивилла (имеем в виду С. Герберштейна) не простительна ученому, давно занимающемуся историей взаимоотношений указанных соседних государств 9 и может быть даже знакомому с давнишней точкой зрения нынешнего рецензента его публикации 10 .

И, пожалуй, центральными можно назвать данные относительно состава литовской шлях-

стр. 165


ты, зафиксированные реестрами 1514, переписью 1528 г., и списками русской знати, дворянства и купечества, оказавшихся в литовском плену в 1535 - 1536 годах. Списки пленных Кром последовательно вводит в научный оборот и продолжает делать это и в рецензируемой публикации. Как справедливо указали А. В. Антонов и М. М. Кром 11 в новейшей публикации, "списки пленных... являются ценнейшим источником по военной истории, генеалогии и ономастике России..." 12 . Спектр данных в радзивилловских актах настолько широк, что к публикации Крома будут прибегать историки самых разных специальностей.

К сожалению, составитель сократил до минимума объем вспомогательных материалов. Это краткое введение, выборочный хронологический комментарий (при этом хронологические рассуждения присутствуют не только в комментарии, но и в "Примечаниях" к отдельным актам среди археографических и паллеографических наблюдений, NN 2,7,23,31,39,46,85), именной и географический указатели (первый из них представляет местами шараду в связи с принятыми Кромом особыми правилами его составления, кроме того, в нем отсутствуют, как и при первом упоминании в заголовках, имена "королевны" Ядвиги, польского гетмана Яна Тенчинского и многих других лиц), список использованных фондов. Очевидно не хватает таблицы предшествующих публикаций, корреляционной таблицы номеров настоящей публикации и архивных номеров (подобной той, что сделана нами для части посланий русских пленных 1536 г.), анализа палеографии публикуемых документов. Сведения, сообщаемые Кромом о внешнем виде документов таковы, что многих заставят вновь обращаться к уже опубликованным материалам в подлиннике. Составителя, популяризатора антропологического метода 13 , совершенно не занимал вопрос о реальных лицах в королевской и радзивилловской канцеляриях, который можно было бы осветить с помощью анализа почерков. Так, имеется документ, написанный, как представляется, писарем М. В. Свинюсским. Это N 44 "Копия листа Сигизмунда I литовскому гетману Ю. М. Радзивиллу с распоряжением о соблюдении привилегий жемайтской шляхты в отношении военной службы" (с. 112 - 113). Имя Михаила писаря упоминается и в ряде других документов. Однако Кром оставляет читателя в неведении, тем же ли почерком написаны NN 9 - 15, что и N 44, или иным. На основании этих данных можно было бы судить о распределении обязанностей в великокняжеской литовской канцелярии, продолжив тем самым исследования литовского исследователя великокняжеской канцелярии Э. Д. Банениса.

К сожалению, составитель ни словом не обмолвился о почерке помет, что могло бы еще более уточнить представления о составе архива, а в случае установления принадлежности помет определенному числу людей - о "работниках" архива.

Слишком обща характеристика так называемой "литовско-русской скорописи". В особенности недостаточной такая формулировка представляется для копий грамот Андрея Горбатого (NN 90 - 94), слуги кн. Ф. В. Оболенского. Не ясно, принадлежали ли копии одной руке или нет, совпадал ли их почерк с почерком копии грамоты самого кн. Ф. В. Оболенского. Попросту говоря, хотелось бы знать, кто и где копировал фа-моты русских пленных - в канцелярии самого Радзивилла, в великокняжеской или в какой-либо иной.

Не заинтересовал автора и вопрос о языковых особенностях отдельных документов. Так, рассуждая в предпоследней части "Введения" о тематике документов, легшей в основу их разделения на "рубрики" в рецензируемой публикации, Кром проходит мимо языковых особенностей копии конца XVI в. полиса 1528 г. и фрагментов того же полиса в копии XVII в.: "То реестр почтов княжецких" (конец XVI в.) и "То реестр княжатский" (копия XVII в.). Кстати, языковый анализ был бы не лишним и при обсуждении спорного тезиса Крома о существовании нескольких редакций полиса 1528 года.

В публикации имеются и другие недочеты. Легенды далеко не полно характеризуют документы. Цифры листов и номеров документов Несвижского архива автором не подразделяются. Принципы передачи текста отличаются некоторой непоследовательностью. Внесение в строку безо всяких оговорок дополнительных букв в сокращениях, не вызывавших у составителя сомнений, или после выносных букв, несколько отличается от общепринятой практики - внесения их в строку в круглых скобках. К этому способу Кром прибегал лишь в сомнительных случаях, когда ему было известно. Непонятно откуда, лишь по тем же документам, или же составитель исходил из традиции того времени) несколько вариантов написания слова (с. 21 Введения). Однако непонятно, почему в N 92 составитель восстанавливает "ь" в слове "гор(ь)кий", а в N 94 не делает этого: "горкой", "горкого", "горкому", хотя и в том, и в другом случае речь идет о копии грамоты одного и того же лица - Андрея Горбатого.

Наконец, в одном случае оказалась нарушена хронологическая последовательность документов. Копия вестового листа полоцкого воеводы королю помещена под 12 сентября 1534 г. (N 45), то есть согласно с датой составления

стр. 166


оригинала. К этому же времени Кром отнес и список расспросных речей беглецов из Пскова (N 46), очевидную копию этих "речей". Копия же вестового листа была направлена Радзивиллу 19 сентября (N 47). Думается, логичнее было бы учесть, что копии могли быть сделаны в столице ВКЛ лишь по получении королем вестового листа и речей, скорее всего одновременно с составлением посланию Радзивиллу. Тогда N 47 должен был бы оказаться первым в этой серии, заняв место N 45, а NN 45 и 46 передвинулись бы на место NN 46 и 47.

В научно-справочном аппарате очевидно не хватает таблицы соответствия номеров настоящей публикации, архивных номеров и предшествующих публикаций, таблицы филиграней, толкового или терминологического словаря (куда следовало бы занести следующие слова: гуф, драб, звяги, павеза, сцыятыка, тегиня, шемронье, ших и производные от последнего глаголы).

Кром справедливо отметил неразработанность дипломатики ВКЛ и устарелость "Методических рекомендаций по изданию и описанию материалов Литовской метрики", составленных С. М. Каштановым и А. Л. Хорошкевич в 1985 г., в особенности в части определения видов и разновидностей грамот 14 . Предлагаемые Кромом определения разного рода посланий вполне можно принять, за одним исключением - термина "бланк" (NN 21,22), смысл и отличие которого от окружного листа остался рецензенту неясным.

Радуют крайне редкие опечатки, хотя огорчает скудость фотокопий (качество воспроизведения которых, как и внешний вид книги, впрочем, вполне удовлетворительное), отсутствие прорисей печатей или их фотокопий.

Несмотря на отмеченные недостатки, ввод в научный оборот в высшей степени интересных документов 1513 - 1540 гг. создаст основу для более углубленного изучения как истории ВКЛ, так и Великого княжества всея Руси, их взаимоотношений, истории их населения, менталитета различных социальных страт, генеалогии и сфрагистики и многих других вопросов. Крайне желательно продолжение этой работы и ввод в научный оборот абсолютно всех документов из собрания П. П. Дубровского.

Примечания

1. Серия, далее именуемая ПИВЕ, включает такие важные для истории XVI столетия памятники как "Выписка из посольских книг" о сношениях Российского государства с Польско-Литовским за 1487 - 1572 гг. Документы Ливонской войны (подлинное делопроизводство приказов и воевод)

1571 - 1580 гг. Книга сеунчей 1613 - 1619 гг. Документы Разрядного приказа о походе А. Лисовского (осень-зима 1615 г.; Крестоприводная книга шляхты Великого княжества литовского 1655 г.; Руська (волыньска) метрика. Кн. за 1652 - 1673 pp. Острог, Варшава, М.) (соответственно ПИВЕ. Т. I, II, III, IV, У. М. Варшава. 1997,1998,1995,1999) и др.

2. См. подробнее: РЫКОВ Ю. Д. Рец.: Документы Ливонской войны (подлинное делопроизводство приказов и воевод) 1571 - 1580 гг. - Архив русской истории. Вып. 7. М. 2002, с. 345 - 349. Успех этой серии обеспечили как сама актуальность задачи ввода в научный оборот архивных материалов по истории русско- и российско-польских отношений в переломные для обеих стран столетия, так и состав участников этого начинания.

3. Listy krota Sigismunda Augusta do Radziwillow. Krakow. 1997; JANICKIM., JAWORSKIR. Nad now§ edycja, listow krola Zygmunta Augusta. - Przeglad historyczny. T. XC. 1999, Z. 1, s. 347 - 364; LULEWIEZ H. Daremny trud edytora? Uwagi na marginesie edycji korespondencji ostatniego Jagiellona Odrodzenie i Reformacja w Polsce. [Г.] XLIV. 2000, s. 177 - 185.

4. КОПРЕЕВА Т. Н. Обзор польских рукописей Государственной публичной библиотеки (собрание П. П. Дубровского). - Труды Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина. Т. V (8). Л. 1958. См. подробнее: ПИВЕ. Т. VI, с. 6 - 7.

5. ПИВЕ. Т. VI, с. 12 - 13.

6. Исключение составляют письма русских пленных, лишенных за исключением одного (N 89) нумерации и помет. По-видимому, их архивная судьба в XVI- XVIII вв. сложилась несколько иначе, нежели основной массы публикуемых документов.

7. КРОМ М. М. Стародубская война (1534 - 1537 гг.). -Очерки феодальной России. Вып. 3. М. 1999, с. 85 - 148.

8. Исследователю архивного наследия Радзивиллов придется самостоятельно восстанавливать структуру Кейданского архива по сведениям, сообщаемым составителем в легендах, но не сведенным в единую таблицу.

9. КРОМ М. М. Меж Русью и Литвой. Западнорусские земли в системе русско- литовских отношений конца XV - первой трети XVI в. М. 1995.

10. Cultus et cognitio Studia z dziejow sredniowiecznej kultury. Warszawa. 1976, s. 203 - 208; Acta Balticoslavica. T. X. Bialystok-Wroclaw-Krakow-Gdansk. 1976, s. 47 - 57; Русь, Русия, Московия, Россия, Московское государство, Российское царство. -Спорные вопросы отечественной истории X-XVIII вв. Тезисы докладов и сообщений первых чтений, посвященных памяти А. А. Зимина. Москва, 13 - 18 мая 1990 г. Вып. II. М. 1990, с. 290 - 292.

11. АНТОНОВ А. В., КРОМ М. М. Списки русских пленных в Литве первой половины XVI в. -Архив русской истории. Вып. 7. М. 2002, с. 149 - 196.

стр. 167


12. Они уже учтены в новейшем издании (ПерапЁс войска Великаго княства ЛЁтоускага 1528 года. Кн. 523. KнЁгa публЁчных справ. 1. Мн. 2003, с. 28 - 30.

13. КРОМ М. М. Историческая антропология. СПб. 2000; Специальные исторические дисциплины. М. 2003.

14. Актуальность этого вопроса подчеркнул и А. И. Груша, которому принадлежит новый вариант подобных рекомендаций, - Метадычныя рэкамендацыЁ на публЁкацыи рукапЁсных актавых кЁрылЁчных крынЁц у беларусЁ (XIII-XVIII стст., перыяд ВялЁкага княства ЛЁтоускага). -Аутор-складальнЁк A.I. Груша. Мн. 2003.

S. ROMANO. Guida alia politica estera italiana. Da Badoglio a Berlusconi. Milano. Rizzoli. 2002. 302 p.

Опубликовано 04 марта 2021 года


Главное изображение:

Полная версия публикации №1614857521 + комментарии, рецензии

LIBRARY.BY БЕЛАРУСЬ РАДЗИВИЛЛОВСКИЕ АКТЫ ИЗ СОБРАНИЯ РОССИЙСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ БИБЛИОТЕКИ. ПЕРВАЯ ПОЛОВИНА XVI в.

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LIBRARY.BY обязательна!

Библиотека для взрослых, 18+ International Library Network